Глава 27 ~ Эсме и Карлайл ~ Один день в их жизни ~ Ауттейк

Мой внутренний будильник поднимает меня в шесть утра. Я поворачиваюсь на бок и вижу, что Карлайл уже встал и сейчас в ванной комнате. Накинув халат, я отправляюсь вниз, чтобы приготовить завтрак.

Кофе начинает капать в колбу кофеварки, и в ту же секунду я слышу, что Карлайл включает душ. Прекрасно, все по графику.

Я достаю из холодильника яйца и бекон и приступаю к приготовлению.

В разгар моего ежедневного занятия я слышу пение Карлайла. Через несколько секунд он появляется на кухне, широко улыбаясь.

– Доброе утро, жена, – он наклоняется и целует меня в щеку.

– Доброе утро, муж, – я смеюсь и наблюдаю, как он наливает себе кофе. Два кусочка сахара, чайная ложка молока, помешивает три раза влево, три раза вправо, вдыхает аромат и отпивает.

– Ммм, ты приготовила идеальный кофе, – с довольной улыбкой говорит он.

– Я уже достаточно давно готовлю его. – Я выкладываю на отдельные тарелки бекон и яйца и подаю их к столу.

С чашкой кофе в руке я сажусь напротив Карлайла, он сначала наполняет едой мою тарелку, а затем свою.

– Спасибо, – говорю я, когда он вручает мне блюдо.

– На здоровье.

Я читаю газету, пока мы едим, а он вертит в руках свой мобильный телефон.

– Что интересного происходит в мире? – спрашивает он. Я знаю, что он не будет читать газету, он ненавидит остающуюся на пальцах черную краску. Для получения информации он предпочитает компьютер или смартфон.

– Ничего из того, что ты не сможешь найти в интернете, дорогой.

Он кивает:

– Приятно слышать.

Он доедает все до последней крошки и не встает из-за стола, пока не закончу я. Я даже не пытаюсь убраться после завтрака, потому что этим нравится заниматься Карлайлу.

– Что если ты примешь душ, я закончу здесь, а потом мы поедем в кафе и посмотрим, что там нового? – взволнованно говорит он.

– Отлично, хорошая идея.

– Мне нужно сделать фотографии для Себастьяна. Он об этом просил, а я не хочу разочаровывать своего партнера, – муж серьезен, но кто-нибудь другой подумал бы, что он шутит, называя своим партнером мальчика.

– Прекрасно, я возьму камеру и положу себе в сумку, – я улыбаюсь и иду наверх.

Ровно через час мы на автомобиле едем в кафе.

– Утром Себастьян прислал мне несколько интересных фактов, – говорит Карлайл.

– Да? Поделишься каким-нибудь?

Он ослепительно улыбается:

– Ты правда хочешь знать?

– Конечно, Карлайл, иначе я бы не спрашивала, – смеюсь я.

– В Японии желтый – цвет мужества. Это интересно. Не слишком сложно или что-то еще. Думаю, посетители с невысоким интеллектуальным уровнем это оценят, – говорит он.

– Карлайл, но ты же не можешь сразу понять, насколько умен тот, кто пришел в кафе, – говорю я и беру его за руку. – Кроме того, невежливо даже намекать людям на такое.

– Знаю, намекать невежливо, но я и в самом деле хочу сказать, что несложно определить интеллект человека, просто взглянув на него, – он, конечно же, серьезен.

– Хорошо, научи меня, Карлайл. Объясни, как ты можешь это понять? – сдаюсь я, зная, что его теория, скорее всего, вполне обоснованна.

– В большинстве случаев по их одежде. Люди думают, что если ты одеваешься от Гуччи или Версаче, то ты умный, – он качает головой. – Это означает лишь, что у них хороший вкус.

Я смеюсь.

– Это понятно, – говорю я.

– Дальше, язык тела. Если отвечая, они смотрят тебе в глаза, то примерно в девяносто пяти – ста процентах случаев это означает: они уверены, что говорят правду или основываются на фактах, – он бросает на меня взгляд, чтобы увидеть, слушаю ли я его еще. Конечно же, я внимательно его слушаю. – Повторяльщики – это те, кого я предпочитаю называть замаскированными идиотами.

Я приподнимаю бровь:

– Почему?

– Они хотят, чтобы их считали умными. Когда ты задаешь им вопрос, они повторяют сказанное или переворачивают его так, чтобы им было проще ответить. Само собой, то, что у них получается, редко совпадает с первоначальным вопросом.

Я киваю:

– Ладно, думаю, наши дети назвали бы их позёрами, дорогой.

Он пожимает плечами.

– В любом случае, я нахожу их раздражающими, – говорит он.

– Так, что еще?

– То, как кто-то отвечает на такие простые вопросы, как его имя, возраст и день рождения. Если они заполняют паузы чем-то вроде "гм" или "эээ", значит, явно растеряны.

– И ты собираешься определять этих людей, просто взглянув на них? – спрашиваю я.

– За это будет отвечать администратор зала, – отвечает он.

– Карлайл, ты ведь знаешь, что это одна из форм дискриминации, да?

Он качает головой:

– Эсме, ты захотела бы пойти поесть в какое-нибудь заведение, где тебя заставили бы чувствовать себя глупой?

– Конечно, нет, – говорю я.

– Я не отправлю к столику, за которым сидят шестнадцатилетние видеогеймеры, не способные правильно сформулировать предложение, официантку с фактами о Версальском договоре. Вместо этого она сообщит им, что свыше восемнадцати миллионов человек в Соединенных Штатах имеют собственный скейтборд, или же может рассказать, что первый прототип Playstation, практически концепт, появился в тысяча девятьсот девяносто первом году. Но в том виде, в каком мы ее знаем, Playstation была разработана в тысяча девятьсот девяносто третьем году. В Японии приставка была выпущена в продажу третьего декабря тысяча девятьсот девяносто четвертого, в Северной Америке – девятого сентября тысяча девятьсот девяносто пятого, в Европе – двадцать девятого сентября тысяча девятьсот девяносто пятого года. Это заинтересует подростков.

По окончании его мини-речи я говорю: – Таким образом, это скорее о соответствии различным уровням. Банкиры, юристы и врачи отдельно от геймеров, спортсменов и болельщиков?

– Да, что-то вроде этого, – говорит он.

– То есть все дело в склонностях. Ты ведешь речь о предоставлении каждому посетителю факта, который был бы ему интересен. Это профилирование, дорогой.

Он смотрит на меня и обдумывает сказанное мной.

– Да, профилирование, это гениально, Эсме, – он наклоняется и целует меня в щеку.

***

Мы подъезжаем к кафе, и я вижу в стороне группу мужчин, которые разговаривают и смеются. Когда мы подходим ближе, я замечаю, что один из них выдыхает сигаретный дым, и молча надеюсь, что Карлайл этого не видит...

– Ну и что вы делаете? – резко говорит он. Кажется, все-таки увидел.

– Простите? – недоуменно спрашивает рабочий.

– Вы курите? – Карлайл явно зол, и я знаю, что сейчас ничего не стоит вывести его из себя.

– Э-э... да, – мужчина смотрит на своих приятелей и пожимает плечами.

– На моей собственности? – Карлайл прямиком направляется к группе.

– Мы полагали, что находимся снаружи... Разве не так? – строитель выглядит немного нервным и озадаченным.

– О, вы полагали? Что ж, когда я нанял эту строительную компанию, у меня был строгий свод правил, которым необходимо следовать. Одно из этих правил – запрет на курение внутри помещений или поблизости от них. Значит, либо ваш босс не удосужился сообщить вам об этом, и в таком случае у меня будет с ним разговор, который, вероятно, приведет к прекращению действия нашего контракта, либо вас совершенно не заботят ни эти правила, ни наличие работы у ваших друзей. Что вам больше подходит?

К тому времени, когда Карлайл заканчивает, его лицо темно-красное, вены на шее сильно набухли, а сам он дышит, словно только что пробежал марафон.

– Дорогой? – я подхожу и останавливаюсь рядом с ним. Я не прикасаюсь к нему, просто встаю так, чтобы он видел и слышал меня.

– Что? – спрашивает он сквозь стиснутые зубы.

– Электрик здесь. Может, ты пойдешь и поговоришь с ним, а я пока разберусь с этой проблемой?

Он смотрит на меня, его гнев исчезает и сменяется теплом.

– Хорошо.

Он снова бросает на мужчину пристальный предупреждающий взгляд и спешит в кафе, чтобы переговорить с электриком.

После того как Карлайл заходит внутрь, я обращаюсь к мужчине:

– Пожалуйста, не курите здесь больше. У него очень сильная ненависть к никотину. В следующий раз я не стану вмешиваться, – строго говорю я.

– Да, мэм, – в один голос отвечают рабочие.

***

Оставшуюся часть дня Карлайл пребывает в скверном настроении. Я пытаюсь шутить с ним, подбрасываю факты в его стиле и даже предлагаю приготовить куриные панини с пармезаном на обед, но ничего не помогает.

Тогда я как можно незаметнее вытаскиваю мобильный телефон и пишу сообщение Белле:

У Карлайла плохой день. Есть предложения? ~ Эсме

Ее ответ не заставляет себя ждать:

Как насчет раннего ужина? Вы оба можете приезжать всякий раз, когда захотите. Себ с удовольствием увидит вас, выйдя из автобуса. ~ Белла

Я смотрю на Карлайла, сидящего на диване со своим ноутбуком.

– Дорогой? – говорю я, и он поднимает голову.

– Ты хотел бы съездить на ужин к Белле? Если мы отправимся через несколько минут, то, может быть, успеем приехать прежде, чем Себастьян выйдет из автобуса, и удивим его?

– Удивим? – переспрашивает Карлайл. – Думаешь, ему это понравится?

– Думаю, как только он тебя увидит, то моментально забудет, что его не предупредили. – Я улыбаюсь, когда его напряженное лицо расслабляется в радостном одобрении.

– Охотно, – говорит он и закрывает свой ноутбук.

Я сообщаю Белле, что мы скоро будем.

***

Когда мы въезжаем на подъездную дорогу, то видим Беллу, украшающую снаружи дом. Она оборачивается, когда мы захлопываем двери автомобиля.

– Привет вам, – с улыбкой говорит она, откладывает клубок лампочек и идет к нам.

– Добрый день, Белла, – приветствует ее Карлайл с напряженным выражением лица.

– Себ с минуты на минуту должен быть дома. Хотите кофе? – спрашивает она.

Я внимательно смотрю на Карлайла и вижу, что его взгляд сосредоточен на полуразвешанной вдоль дома гирлянде.

– С удовольствием, Белла, спасибо. Карлайл?

Он пожимает плечами:

– Можем ли мы оставить это? Я не смогу расслабиться, зная, что эта гирлянда вот так здесь болтается.

Белла кивает:

– Что ж, я с удовольствием приму помощь, если вы можете оказать её, Карлайл, – говорит она, и его глаза вспыхивают.

– В самом деле? – кажется, он потрясен.

– Пожалуйста, я ненавижу развешивать эту гирлянду, вы меня просто выручите.

– Потрясающе, с радостью! – он начинает проверять работу Беллы, а я сажусь на ступеньки.

– Я принесу кофе, а вы последите за автобусом Себа? – спрашивает она меня.

– Конечно, милая.

Как только Белла заходит внутрь, я вижу подъезжающий школьный автобус.

Себастьян прыгает вниз по ступенькам и замирает, когда видит, что ему машу я.

– Привет, Себ, – говорю я с легкой улыбкой.

– Привет? – он встревожен. – А моя мама здесь? – его взгляд перемещается к карабкающемуся по приставной лестнице Карлайлу.

– Она готовит нам кофе, может быть, присядешь? – я поглаживаю пустую ступеньку рядом с собой.

Он пожимает плечами:

– Ладно.

– Как прошел твой день? – спрашиваю я.

– Думаю, нормально, – он опускает взгляд, и я замечаю сорвавшийся с его губ небольшой вздох.

– Ой-ой, плохой день, а?

– Что? – переспрашивает Карлайл, спускаясь с лестницы.

– Похоже, у Себа неприятности, дорогой, – я осторожно кладу руку на плечо малыша, чтобы подбодрить и поддержать его. Я не хочу на него давить.

– Хмм, – Карлайл опускается на колени перед Себом и смотрит ему в глаза. – Кто тебя расстроил?

– Откуда ты знаешь, что меня кто-то расстроил? – спрашивает Себ.

Карлайл посмеивается:

– Я узнаю твой взгляд.

– Это просто та девочка Джейн – моя одноклассница. Она толкает меня, когда никто не видит. Я говорю учителю, но она не прекращает, – он прижимает ладони к своим щекам.

– Ты толкаешь ее в ответ? – спрашивает Карлайл.

– Нет, у меня были бы проблемы. И девочек бить нельзя, Карлайл, – отвечает Себ.

– Это веский довод, Себастьян, – Карлайл скребет подбородок. Я вижу, что он в глубокой задумчивости.

– Что бы ты сделал? – спрашивает у него Себ.

– Ну, если бы у меня, когда я рос, была такая прекрасная мама, как твоя, то, скорее всего, я бы рассказал ей. Ручаюсь, она может все это уладить.

В этот момент из дома выходит Белла, неся поднос с четырьмя кружками и шоколадно-ореховым печеньем.

– Привет, дружище, мне показалось, что я слышала твой автобус. Я принесла тебе горячий шоколад и печенье для всех, – она улыбается сыну, и у меня теплеет на сердце, когда я вижу, что Себастьян немедленно успокаивается при виде своей матери.

– Спасибо, мамочка, – он берет кружку и два печенья, уходит и садится под деревом.

– У него был плохой день, да? – спрашивает Белла.

– Он должен будет сам поговорить с тобой, Белла, но он сообщил нам с Эсме, что маленький дьяволенок по имени Джейн толкает его, – говорит Карлайл, а Белла хихикает.

– Дьяволенок? – она продолжает смеяться.

– Слушай, Белла, я был на месте Себа и знаю, какое раздражение он чувствует.

– Ну что ж, – говорит она, – тогда я разберусь со школой, а вы можете пойти поговорить с Себом.

Карлайл смотрит на нее широко раскрытыми глазами:

– Что?

– Я его мама и могу сделать только это. Я не знаю, что чувствует Себ, а вы знаете, – ее улыбка ослепляет. – Прошу вас.

– Давай же, дорогой. Я распутаю гирлянду, а ты посиди с ним, – я жестом отправляю его.

Он чешет затылок.

– А если я все испорчу? – спрашивает он.

– Ни в коем случае, – без колебаний говорит Белла. – Он любит вас.

Карлайл ахает:

– Любит?

Белла кивает.

– Хорошо, я займусь этим. – С чашкой кофе в руке он подходит к Себу и садится рядом с ним.

Себ немедленно предлагает Карлайлу печенье, которое тот принимает.

Я подхожу к гирлянде и начинаю ее распутывать. Первоначально я не намеревалась подслушивать, но ветер дует так, что мне слышно, о чем они разговаривают.

– В твоем возрасте, Себ, я учился с одним парнишкой – Мэтью Хербертом. Ему нравилось связывать шнурки на моей обуви. Я сидел в библиотечном классе, а он заползал под стол и связывал их. Когда урок заканчивался, я вставал, делал шаг – и "шлёп"! Я падал лицом вниз как подрубленный.

– О нет, это ужасно! И что ты делал? – спрашивает Себ.

– Я плакал и убегал в туалет.

– Ты не говорил своим маме с папой?

– Мои родители не были похожи на твоих, Себ, иногда они были хуже этих хулиганов, – говорит Карлайл.

Я чувствую, как слезы наворачиваются на глаза при упоминании его ужасных родителей.

– Как бы то ни было, позже я узнал, что у Мэтью был невроз навязчивых состояний*. Ему нравилось связывать вещи и запирать двери. Я часто думаю, что если бы я знал тогда, что знаю сейчас, то, возможно, мы с Мэтью могли бы стать близкими друзьями.

– Правда? – потрясенно спрашивает Себ.

– Потому что это была не его вина, что у него были причуды. Окружающим его взрослым следовало помочь ему. Но я думаю, что у нас с ним нашлось бы много общего.

– Похоже на Джейн, – почти шепотом говорит Себ.

– Да, у нее есть отклонения поведения. Ты не задумывался, может быть, это происходит импульсивно и она не может удержаться? – спрашивает Карлайл.

Думаю, что Себ качает головой, так как я не слышу его ответа. Следующие слова Карлайла подтверждают это:

– Может быть, если ты подумаешь об этом таким образом, то немного потерпишь, пока она не сумеет справиться с этим?

– Хорошо, Карлайл, я попытаюсь, – говорит Себ.

Вскоре они встают и заканчивают развешивать все гирлянды и украшения.

Я присоединяюсь к Белле на кухне и помогаю ей закончить приготовление ужина.

Эдвард приходит, когда мы ставим на стол ужин.

– Здравствуй, мой дорогой, – говорю я.

Он целует меня в щеку и обнимает:

– Привет, мама, очень рад тебя видеть.

– Привет, детка,– говорит Белла, заходя в столовую с миской салата в руках.

Я наблюдаю, как Эдвард заключает ее в нежные объятия и почтительно целует, скорее всего, из-за моего присутствия.

– Я вижу, что весь дом украшен, – говорит он, понимающе глядя на меня.

– Ты знаешь своего отца. Он не мог пустить это на самотек, – смеюсь я.

– Да, а где же он?

– Прямо здесь, – отвечает Карлайл, похлопывая Эдварда по спине.

– Привет, папа.

– Привет, Эдвард.

Тут подбегает Себ, и Эдвард подхватывает и обнимает его.

Они шутят, и так прекрасно слышать смех, наполняющий этот дом.

Когда все успокаиваются, мы моем руки и рассаживаемся за столом.

Белла приготовила гавайский мясной рулет, кукурузу с ананасами и картофельное пюре. Я не могу не улыбнуться, когда она приносит небольшую тарелку пасты для Карлайла, помня, что он ненавидит картофель.

К концу ужина от напряжения Карлайла не осталось и следа. Он хохочет с Себом и Эдвардом, разговаривая о нелепых фактах, которые они могут использовать в кафе.

– Как насчет информации о том, что сердце креветки находится в голове? – говорит Эдвард.

– Ох, это здорово, а вот факт для домоседов: в каждом эпизоде Сайнфелда где-нибудь есть Супермен, – отвечает Карлайл.

– В самом деле? – спрашиваю я.

– Ага, – улыбается он.

– В прошлом году, делая рекламу для Maybelline, я выяснил, что большинство губных помад содержит рыбью чешую, – говоря это, Эдвард смеется. Я морщусь.

– Это вызывает беспокойство, – с усмешкой говорит Белла. – Вчера вечером я смотрела Jeopardy (Рискуй! – англ. – аналог "Своей игры" – п/п) и узнала, что электрический стул был изобретен стоматологом, – с гордостью добавляет Белла.

– Очень хорошо, – хвалит Карлайл.

Это продолжается в течение примерно получаса. Наконец, зевая, Карлайл говорит всем, что нам пора идти.

Мы договариваемся встретиться в воскресенье и вместе съездить в кафе. Конечно же, Карлайл и Себ вне себя от восторга.

***

Этим вечером, когда мы с Карлайлом лежим в постели, я поворачиваюсь к нему и улыбаюсь.

– Я так рад, что в нашей жизни появились Себастьян и Белла, – шепчет он.

– Они замечательные, да?

Карлайл кивает.

– Они чудесные, – он закрывает глаза. – Спокойной ночи, любимая, – это последнее, что он говорит, засыпая.

Я наклоняюсь к нему и нежно целую его в идеально полные губы.

– Спокойной ночи, моё всё, я люблю тебя, – говорю я и погружаюсь в спокойный сон.

---

* – невроз навязчивых состояний, или обсессивно-компульсивное расстройство – заболевание, при котором у больного непроизвольно появляются навязчивые, мешающие или пугающие мысли (так называемые обсессии). Он постоянно и безуспешно пытается избавиться от вызванной мыслями тревоги с помощью столь же навязчивых и утомительных действий (компульсий) – п/п

_____________________________________

Огромная благодарность за проверку и редактирование главы O_Q