Звонок в дверь вернул меня в реальность. Его простое, старомодное звучание было намного лучше резкого дребезжания в квартире, которую я снимала; там сигнал скорее напоминал казнь на электрическом стуле, чем заманчивое предложение открыть дверь. Я ожидала увидеть Джаспера и Элис, но вместо этого наткнулась на самого огромного парня из всех, что мне встречались.

- Ты, должно быть, Белла. Видимо, Джаспер с Элис ещё не приехали? Я Эммет, мы с Джаспером вместе учимся в Пенне. Ну, где бы ты хотела его поставить?

- Где бы я хотела поставить что?

- Пианино. И пусть это всего лишь клавишный инструмент, очень сомневаюсь, что ты сможешь сама его передвинуть. Так что советую решить, где именно оно должно стоять, до нашего с парнями ухода.

- Но у меня нет пианино.

Улыбнувшись, он жестом поманил меня на улицу, где четверо мужчин двигали фортепиано из тёмного дерева к моему крыльцу.

Из подъехавшего к дому грузовика высунулась Элис, крича мне:

- Сюрприз! Не стой там столбом, Белла. Скажи парням, куда его нести.

Всё ещё не отойдя от шока, я вернулась в дом и указала на дальнюю стену гостиной. Быстро отойдя в сторону, чтобы не мешать, я наблюдала за тем, как они, досчитав до трёх, поставили фортепиано на пол и не осознавала, что Элис последовала за мной, пока не услышала за спиной её голос.

- Счастливого новоселья. Может, хоть теперь ты наконец-то научишься играть.

Развернувшись, я заключила свою лучшую подругу в объятия.

- Огромное спасибо тебе, Элис. Но, на самом деле, это слишком.

- На самом деле, ты ошибаешься. Один из профессоров Джаспера избавлялся от пианино, отдавая его бесплатно в хорошие руки. Джаз знал, что ты всегда хотела его, и предложил забрать. Только перед тем, как заниматься, его нужно будет настроить.

В комнату вошёл Джаспер, неся гору коробок. Как только он поставил их на пол, я подбежала к другу и крепко обняла его.

- Спасибо, что подумал обо мне.

Он ответил на мои объятия.

- Это было меньшее, что я мог сделать в качестве извинений за кражу соседки. Если настаиваешь, можешь чуть позже отблагодарить меня пивом в McGillin’s.

- Договорились, - согласилась я, отступая на шаг. – А теперь пора браться за дело, ребята. Я взяла всего лишь два выходных в школе для того, чтобы спокойно переехать. Ясным ранним утром понедельника продолжу вбивать грамматику в головы сопротивляющихся школьников.

В целом, переезд не затянулся. К тому времени, как все разъехались, в моей спальне уже всё было на своих местах, одежда разложена по шкафам, а шкафчики на кухне заполнены утварью. Забравшись на кровать, я слышала, как в тишине зимней ночи разносится стук колёс поезда на Филли, что проезжает по другой стороне города. И заснула улыбаясь, зная, что до моих друзей легко можно доехать на этом самом поезде.

Проснулась двенадцать часов спустя, чувствуя себя просто великолепно. Вяло спустившись на кухню, я запустила кофеварку и потянулась за ярко-красной кружкой, радуясь тому, насколько легко привычная рутина влилась в новую обстановку. Допив кофе, я помылась в ванной с декоративными ножками. Забираться и выбираться из неё – всё равно что делать упражнения на развитие координации, и я мысленно сделала пометку, что с этого дня принятие душа в состоянии подпития находится под запретом.

Нанеся лёгкий макияж и надев обтягивающий чёрный свитер, который Элис называла моей униформой, я захватила плащ и сумку, влезла в туфли без каблука и, выскочив на улицу, направилась к железнодорожной станции.

Вопреки заявлениям Элис, у меня есть чувство стиля; просто я одеваюсь не так стильно, как она. В своё оправдание могу сказать, что с ней могут сравниться очень немногие. Она изящная, с бледной кожей, глазами, цвет которых поразительно похож на королевский синий окрас моего набора посуды Fiestaware (линия керамической посуды, выполненной в ярких цветах. Вообще она называется Fiesta, но покупатели чаще используют именно упомянутый автором вариант – прим. пер.), а тёмные волосы, на которых нет и не было краски, мягкими волнами обрамляют её лицо, кончиками едва касаясь плеч. Добавьте к этому коллекцию одежды, которая посрамила бы и персонажей «Секса в большом городе», и вы получите современную икону стиля.

Всё, что внешне объединяет нас с Элис, это бледность кожи. У меня длинные тёмно-коричневые волосы и карие глаза. Замыкаю снизу показатели среднего роста и среднего телосложения. Каждый раз, когда Элис критикует мои наряды, я напоминаю ей, что постоянное внимание, оказываемое мужчинами моей скромной персоне, доказывает, что я, должно быть, всё делаю правильно. И хотя я уже четыре года одинока, это был мой выбор, к тому же я чертовски далека от целибата. Когда я хочу мужчину – я беру его. Просто обычно мне хватает одной ночи.

Когда я вынуждена обозначать статус своих отношений, обычно люди слышат прилагательное «свободная». Потому что «одинокая» означает, что я ищу мужа, а это не так. Формулировка «одинокая и отказавшаяся от поисков» вызывает в воображении образ жалкой женщины, которая живёт с несколькими кошками, по вечерам вяжет платки для коллег, а также еженедельно устраивает праздники жалости к себе, вызванные погружением в произведения Эмили Дикинсон и движимые поеданием Ben & Jerry’s (марка мороженого – прим.пер.). Элис получила чёткие указания пристрелить меня и выкинуть тело в реку Делавер, если я когда-нибудь превращусь в нечто подобное.

Добравшись до центра города, я взяла такси и направилась в художественный музей. До встречи с Элис и Джаспером оставалось ещё несколько часов, а художественный музей Филадельфии был именно тем местом, куда мне нравилось приходить одной. По вечерам пятницы там проходило «Искусство после пяти» - претенциозные часы скидок с живой музыкой и коктейлями в вестибюле музея, на парадной лестнице.

Это было идеальное начало выходных – я расслаблюсь под красивую музыку, изучая статую Дианы. Неторопливо войдя в музей, я увидела джазовый квартет, готовящийся к выступлению, и тут же почувствовала прилив приятного предвкушения. Направившись в крыло современного искусства, я ждала, когда зазвучит музыка, изучая свои любимые картины.

И когда по залам полились первые ноты, это было божественно.

Взяв себе бокал вина, я замерла у стены. Несмотря на то, что я была в помещении, лёгкий сквозняк позволял легко закрыть глаза и раствориться в музыке. Я продолжала стоять так даже когда группа доиграла первую серию композиций, пока тихий голос за спиной не прорвался сквозь окутавший меня туман.

- Не желаете ли ещё бокал?

- Простите?

Передо мной встал очень молодой мужчина и, забрав у меня пустой бокал, заменил его полным. Его пальцы легонько коснулись моих, и я почувствовала, как внутри что-то затрепетало. Шокированная своей реакцией на столь невинный жест, я внимательнее присмотрелась к тому, кто стал её причиной.

От его внешности захватывало дух – высокий, подтянутый, с неуправляемыми рыжими волосами и ярко-зелёными глазами. Когда он улыбнулся мне, рядом с уголками губ мужчины образовались маленькие ямочки.

Я стояла и молча смотрела на него, не в силах вымолвить ни слова.

- Вы всегда так реагируете, когда мужчина предлагает вам выпить?

Ко мне вернулся дар речи.

- В зависимости от обстоятельств. Является ли мужчина достаточно взрослым, чтобы легально приобрести вышеупомянутый алкогольный напиток?

Его улыбка стала шире.

- Туше.

Я рассмеялась. Почему бы не подыграть? Он был великолепен, и флирт казался совершенно безвредным.

- Благодарю. – Кивнула я ему с лёгкой улыбкой, поднося бокал к губам.

- Обращайтесь, мисс Свон.

Я подавилась вином.

Мисс Свон?

Он только что назвал меня мисс Свон?

Я снова внимательно присмотрелась к нему. Он точно не был одним из моих учеников. Кроме того, я преподаю в высшей школе. А он выглядит намного старше, чем любой из школьников.

- Простите, мы знакомы? – спросила я его.

- Я Эдвард. Эдвард Каллен. Полагаю, официально мы не встречались.

Эдвард Каллен.

Я знала это имя. Именно он был причиной различных обсуждений в учительской. Этот парень был гением. Выдающимся. Идеальные результаты в каждом сданном тесте. Он не учился у меня, потому что пропустил девятый класс. Некоторые учителя считали честью возможность обучать его, а другие возмущались, что им приходится менять программу занятий, чтобы хоть чем-то его увлечь. Все считали его очаровательным. Между тем, он стоял передо мной в вестибюле художественного музея и флиртовал после того, как купил мне выпить.

Как это возможно?

У него вообще есть водительские права?

Он протянул руку, и я робко её пожала.

Мне нужно было успокоиться. Это просто рукопожатие. Нет ни одной причины, по которой я чувствовала бы дрожь в коленях, но, чёрт возьми, она была не только там, но и в некоторых иных местах…

Блин.

Я быстро отдёрнула руку.

Он снова улыбнулся, но на этот раз улыбка сопровождалась лёгким румянцем. За неимением лучшего определения, он был восхитителен.

- Не хочу причинять неудобство, - начал он застенчиво. – Я просто был рад, увидев здесь знакомое лицо. Подумал, что пока музыка не началась, вы, возможно, будете не против пройтись со мной по залам с любимыми картинами, но это, видимо, была плохая идея. И мне хотелось бы извиниться, если вы сочли моё поведение неприемлемым. Наслаждайтесь остатком концерта, и, может, увидимся в школе на следующей неделе. Приятного вечера, мисс Свон.

Он повернулся, собираясь уйти, а я вдруг окликнула его.

- Госпожа (на английском языке произносится как «миз»; нейтральное обращение к женщине в англоязычных странах. Ставится перед фамилией женщины, как замужней, так и незамужней — в том случае, если её семейное положение неизвестно или она сознательно подчёркивает своё равноправие с мужчиной (Ms). Появилось в 1950-х годах; вошло в употребление с 1970-х годов по инициативе феминистского движения – прим.пер), - исправила я его.

Он обернулся.

- Простите?

- Госпожа Свон. Обращение «мисс» кажется мне вышедшим из моды и граничащим с оскорблением. Скажи, Эдвард, тебе бы хотелось, чтобы обращение к тебе зависело исключительно от семейного положения?

Выглядя сбитым с толку, он медленно покачал головой.

- Тогда, уверена, ты понимаешь, почему и меня это не устраивает. А теперь – какие именно произведения искусства были у тебя на уме?

- Европейская живопись девятнадцатого века? – Его ответ скорее показался вопросом.
Допив остаток вина, я поставила пустой бокал на ближайший стол и, пройдя мимо Эдварда, направилась в соответствующее крыло. Он так и стоял, застыв на месте, словно статуя, пока я жестом не позвала его за собой. Он мгновенно оказался рядом, и мы вместе направились в один из залов галереи.

Его беспокойство было настолько очевидным, что я не могла не поддразнить Эдварда.

- Итак, часто сюда приходишь? – спросила я игриво.

Он рассмеялся.

- На самом деле, да, хотя обычно посещаю только выступления джазовых ансамблей.

- Верно, ты же музыкант. Слышала, ты очень талантлив.

Вполне возможно, это было преуменьшением века. Эдвард слыл необыкновенно одарённым пианистом. Я наблюдала за тем, как два преподавателя музыки готовы были бороться на руках, чтобы выяснить, кто заполучит его в свой класс. Теперь, задумавшись об этом, я вдруг поняла, как много слышала об Эдварде Каллене. Но было сложно соотнести всю эту информацию с мужчиной (или юношей), что шёл со мной бок о бок, спокойно ведя разговор.

- А вы играете на каких-нибудь инструментах, мисс… то есть госпожа… Свон?

Хороший мальчик. Он внимательно слушал меня.

- Чуть-чуть пою. Мне всегда хотелось научиться играть на фортепиано, но не было возможности – на самом деле, она появилась только вчера.

- А что вчера изменилось?

- Два лучших друга подарили мне на новоселье пианино, - объяснила я. – Теперь осталось нанять учителя музыки.

Он тут же оживился.

- Я буду рад помочь.

- О, я не могу просить об этом.

- А вы и не просите. Я предлагаю.

- Разве тебе недостаточно всех твоих занятий, и дополнительных курсов, и всего подобного?

Запрокинув голову, он расхохотался – и то, как звучал его смех, определённо привёло меня в восторг.

- Вы и правда не понимаете, да?

Я беспомощно посмотрела на него, и он продолжил.

- Давайте я сформулирую это иначе. Нет ничего, что я предпочёл бы занятиям с вами.

- А твои родители не будут против?

Он усмехнулся.

- Нет.

Мы как раз проходили мимо «Мавританского вождя», и я вздохнула.

- Люблю эту картину.

- Правда? – спросил Эдвард.

- Ты кажешься удивлённым.

- Это и правда так. Не похоже на вас.

- Основываясь на двадцати минутах, на протяжении которых мы были знакомы, что, по-твоему, похоже на меня? – Мой тон был более флиртующим, чем следовало, но я не могла это контролировать.

- Что-нибудь из Ашканской школы (также известная как Школа мусорных вёдер – художественное направление, возникшее в живописи США в начале XX века. Больша́я часть работ представителей школы посвящена реалистичному изображению повседневной жизни бедных и рабочих кварталов Нью-Йорка – прим.пер.). Более современное. Вроде Хоппера.

Я была в шоке. Мы были знакомы меньше получаса, а Эдвард уже угадал моего любимого художника.

- Мне нравится Хоппер, - я решила пока проигнорировать этот факт. – Но в Мавританском вожде мне приглянулось то, как Шарлемон уловил свет на белых одеяниях. Это потрясающе. Но ты прав – я не повесила бы нечто подобное у себя в квартире. – Джазовая мелодия эхом разносилась по коридору. – Они снова начали. Пойдём обратно, пока ты не пропустил остаток выступления.

- Если вам этого хочется. – Его голос казался разочарованным.

- А чего хотелось бы тебе, Эдвард?

Положив ладонь на мою поясницу, он мягко развернул меня и указал на маленькую скамейку, притаившуюся в небольшой нише стены главной галереи.

- Я хотел бы присесть и продолжить наш разговор, если вы не против.

Подойдя к скамейке, я опустилась на неё.

- Итак, ты говорил?..

Подарив мне радостную улыбку, он сел рядом.

- Хоппер больше вам подходит.

- Это мой любимый художник. Ты читаешь мысли или просто невероятно догадлив?

- Я много наблюдаю за людьми. Это легко, когда тебя постоянно исключают из компаний. И большинство из них невероятно очевидны, - объяснил он.

- Вне всяких сомнений, включая здесь присутствующих.

- На самом деле, госпожа Свон, вас очень сложно понять.

- Как ты поживаешь, Эдвард? – сменила я тему. Почему-то мысль о том, что я услышу, как он воспринимает меня, пробудила во мне небывалую застенчивость.

- Лучше, чем раньше. Мне никогда не было комфортно рядом с одноклассниками. В начальной школе всё было не так плохо, но потом я сразу перешёл в десятый класс, а ведь мне было всего четырнадцать. Я был маленьким, и я отличался от них. Это было пугающе. Я был настолько уверен, что в конце концов окажусь запертым в раздевалке, что начал проводить часы в спортзале, тягая тяжести. Каждый день. Теперь никто не нападает на меня, но никто и не заводит разговор. Словно меня и вовсе нет.
Но родители у меня великолепные. Папа – лучший друг, о котором можно только мечтать, а мама всегда поддерживала меня. И это более чем компенсирует всё остальное. По крайней мере, так я говорю себе: если честно, не могу быть до конца уверенным, но мне не кажется, словно я что-то упускаю. Ничто из всех этих «преимуществ» высшей школы меня не привлекает. И, если честно, мне жалко тех, кто называет это время лучшими годами своей жизни. Для меня это в лучшем случае чистилище, в худшем же – третий круг ада Данте.

- Не наезжай на третий круг. Цербер – отличный домашний питомец.

- Уверен, каламбур был намеренным.

Он ничего не упускал из виду.

- Так что дальше? Уверена, у тебя большие планы.

- Ну, осталось всего четыре месяца, и всё, надеюсь, изменится к лучшему.

- Колледж. – Я улыбнулась.

- Принстон, - поправил он.

Следовало догадаться.

- Знаешь, Эдвард, эта изоляция и ощущение лимба временны. Кем бы человек ни был – он не наслаждается высшей школой.

- Именно поэтому вы решили провести в ней всю жизнь? – спросил он игриво.

- Всё меняется, когда тебе платят.

- По большей части.

- Как, например, уроки фортепиано.

Я всё ещё не могла поверить, что он хочет быть моим учителем.

- Это отличный пример.

- Сколько ты берёшь за них?

- Я не собирался брать с вас деньги, - признался Эдвард.

- Но это стоит сделать. Я не собираюсь использовать тебя в своих интересах.

- Невозможно использовать того, кто хочет оказать услугу.

Я заметила, что музыка затихла и люди потянулись к выходу. Я опаздывала на встречу с Джаспером и Элис.

- Чёрт, - пробормотала я тихо.

Эдвард казался удивлённым.

- Прости, - объяснила я. – Я не планировала задерживаться здесь надолго, и на другом краю города меня ждут друзья. Не следовало ругаться перед тобой, хотя, уверена, ты слышал вещи и похуже. Подожди, а сколько тебе лет?

- Сто семь, - сказал он с ухмылкой.

- Серьёзно.

- Я тоже. Иногда кажется, что мне сто семь лет. Отец говорит, что я родился пожилым. В таком случае сейчас я уже древний старик.

Я закатила глаза, и он наконец ответил мне.

- Шестнадцать.

Шестнадцать.

Он не выглядел на шестнадцать. Он выглядел… ну… как я. Как будто я могла позвать его и своих друзей на ночь караоке в McGillin’s, и он вписался бы в компанию. Только я не могла сделать это, потому что он учился в моей школе, а на входе в паб проверяют удостоверение личности.

Если бы он не назвал моё имя, я бы и не подумала спрашивать его о возрасте. Решила бы, что ему девятнадцать или двадцать, и сейчас уже, возможно, целовалась бы с ним у дверей McGillin’s на улице . Элис бы вспоминала женщину-кошку, потому что я вела себя как пума (женщина, которая предпочитает мужчин помоложе – прим.пер.). Джаспер же поприветствовал бы меня песней о миссис Робинсон, дождавшись своей очереди в караоке.

Всё было бы так просто, а утро понедельника вышло бы отвратительным.

Шестнадцать?

Шест, мать твою, надцать?

В шестнадцати не было ничего простого. Шестнадцать – отстой. Шестнадцать – это даже нелегально, да?

Нужно было взять себя в руки.

- Что ж, Эдвард, я отлично провела с тобой время.

Он покачал головой, почти недоверчиво, и уставился на свои руки, скрещенные на коленях.
Мысль о том, что я раню его чувства своим скорым уходом, была мне противна. Я наслаждалась каждым мгновением, и он должен был об этом знать. Практически без моего участия моя рука потянулась к Эдварду и мягко повернула его лицо в мою сторону. Когда наши взгляды встретились, он показался мне таким удручённым…

- На самом деле, - заверила я его.

Зелёные глаза, казалось, вспыхнули, и один уголок рта приподнялся в неуверенной улыбке.

- А теперь насчёт уроков игры на фортепиано. Мне нужно быть уверенной, что твои родители не против.

Я сошла с ума. Общаться с ним – всё равно что играть с огнём, это было очевидно.

- Дайте свою трубку, - сказал он.

Покопавшись в сумке, я вытащила свой iPhone, кинув взгляд на экран. На нём высвечивалось сообщение о семи пропущенных вызовах, и все они были от Элис. Мне придётся объясняться.

Забрав у меня телефон, он начал что-то набирать на нём.

- Это мой номер.

Получив трубку назад, я положила её в сумку. Мы молча направились к гардеробу. Когда я заполучила свой плащ, он настоял на том, чтобы помочь мне надеть его, пока мы ждали его куртку.

- Хотите, поймаю для вас такси? – спросил он.

Он что, шутит?

- Они всегда стоят у входа. Думаю, я справлюсь. Хорошего вечера, и спасибо тебе ещё раз.

Леденящий февральский ветер дул мне в лицо, развеивая туман в голове.

Шестнадцать.

Я была в полном дерьме.

от переводчика:
история потихоньку набирает обороты! свои мысли насчёт этой главы можно высказать на форуме, где все переводчики ждут вас с нетерпением! Заходите, мы всем будем рады =)