Я выполняла мое домашнее задание в гостиной, в то время, пока Чарли щелкал пультом от телевизора, переключая с одного канала на другой. В школе у меня были высокие оценки, поэтому он не придавал значения тому, где я делала уроки. Это был довольно милый способ провести время вместе. Тихая болтовня, исходящая от телевизора, проходила мимо моих ушей, создавая приятный фон, которой не мешал, а наоборот, помогал сосредоточиться. Но что касается одного из выпусков новостей… я не знала. Разумеется, мы все соблюдали меры предосторожности относительно H1N1. Нам советовали тщательно мыть руки, оставаться дома в случае, если кто-то заболеет, и – по большей части – жители Форкса были привиты от свиного гриппа. «Не называй это так, – говорил Чарли. – Это не уважительно по отношению к бекону». Затем он бы наверняка в почтении склонил голову, соблюдая минуту молчания во имя святейшего из видов мяса.

В этой истории не было ничего особенного. Постепенно мы становились безразличны к рассказам об H1N1. Это был единственный способ продолжать жить нормальной жизнью. Никто не хотел жить в постоянно страхе. В конце концов, Чарли каждый день сталкивался лицом к лицу с опасностью и рисковал быть застреленным. Даже несмотря на то, что Форкс был одним из тех ‘оставляй-входную-дверь-своего-дома-открытой’ мест, работа копа – не важно, где ты живешь – была опасной работой. Мы игнорировали предупреждения из Центра по Контролю над Заболеваниями, иначе ни у кого не было бы возможности покинуть свой дом, боясь дышать воздухом. Жить так было невозможно.

Но эта история… почему она смогла пронзить упорно выстроенные мною стены? Почему она заставила меня задуматься над тем, насколько серьезной была сложившаяся ситуация?

Три человека в Денвере, штат Колорадо погибло от осложнений загадочной гриппоподобной инфекции. У каждого из членов их семей был обнаружен сильный жар, дрожь и язвы. Центр по Контролю над Заболеваниями отрицает утверждение, что болезнь связана с H1N1.

У меня возникло неприятное чувство в глубине живота из-за этого новостного сюжета, затиснутого между последним скандалом в шоу-бизнесе и обыденным разногласием двух политических партий, и я чисто инстинктивно прижалась спиной к Чарли, в поисках защиты. «Не волнуйся, Беллз, – сказал он. – Я уверен, что это еще ничего не значит». Я кивнула и снова склонила голову над заданием по математике, успокоившись на мгновение, потому что Чарли сказал, что все будет хорошо. Он всегда оберегал меня, для этого он и был здесь.

На следующий день погибло еще десять. Еще на следующий – сотня. Казалось, болезнь, которой дали предположительное название Болезнь Легионеров, не выходила за пределы Денвера. Некоторые оптимисты полагали, что это может быть банальное пищевое отравление. Параноики называли это чумой нового тысячелетия. Сторонники теории заговора говорили, что правительство, должно быть, отравило воду в системе водоснабжения; религиозные фанатики говорили, что близится Конец Света. Люди опасались угрозы биологического терроризма.

Наше правительство немедленно отправилось в Денвер, пытаясь удержать город в изоляции. Они закрыли все аэропорты, заблокировали все шоссе и крупные магистрали. Они не имели ни малейшего представления о том, что происходило, но пытались сделать все возможное, чтобы удержать это в секрете. Америка могла потерять один город. Остальные должны быть в безопасности.

«Что с нами будет, папа?» – спросила я, когда мы смотрели дневной выпуск новостей. Они закрыли все школы в Форксе на карантин ‘просто из соображений безопасности’ хотя локализация загадочного заболевания казалось далекой от нашего города.

«Они выяснят это, малыш» – сказал он. И я решила поверить ему.

Весь мир следил за ситуацией в Денвере. Некоторые особенно храбрые или чудовищно глупые команды репортеров транслировали нам смерть города, возвращение цивилизации к ее зачаткам: грабежу, вандализму, случайным убийствам и прочим видам насилия. Все было, как если бы только они одни были обречены, люди воплощали в жизнь свои самые темные фантазии – в конечном счете, они верили, что им уже нечего терять. Чарли выключил телевизор, как только показали первое убийство в прямом эфире. «Нам не нужно видеть это», – сказал он.

День за днем, Чарли делал запасы воды, еды, работающих электронных фонариков и радио. «Ты думаешь, нам все это необходимо, пап?» – спросила я, кусая губу, в то время, как помогала ему разгружать автомобиль после очередной поездки по магазинам.

«Не знаю, – пожал плечами он, – но я предпочитаю быть наготове на случай чего». Увидев выражение на моем лице, он обнял меня. «Не волнуйся, малыш, с нами ничего не случится. Просто теперь нам не придется ходить за покупками как минимум ближайшие лет десять. Надеюсь Бифарони[1] тебе понравятся».

«Это даже не слово, пап, не говоря уже о пище», – сказала я, легонько ткнув его в ребра

В течение месяца Денвер вымер.

Об этом никто не говорил. После того, как массовая истерия утихла, мы притворялись, будто бы ничего особенного не произошло, а Денвер был чем-то вроде мифического создания, воображаемым местом. Телевизор в нашем доме покрылся слоем пыли, поскольку ни я, ни Чарли не осмеливались включать новости. Каждый житель города при встрече натянуто улыбался и кратко кивал головой в знак приветствия. Занятия в школе восстановились, поскольку жизнь продолжалась, однако даже учителя не могли сосредоточиться на обучении. Мы все жили, словно балансируя на тонкой грани паники, скрывая истинные чувства под хрупкой маской спокойствия. Никто не хотел принимать то, насколько мы все были напуганы. Страх мог превратить угрозу в реальность. Никто не хотел, чтобы это было правдой. Как будто, пока мы не верим в смерть, ее не существует.

Возможно, наше отрицание имело смысл. По прошествии нескольких месяцев мы начали задумываться, не являлось ли все это обыкновенным «очковтирательством». Мы были целы, в безопасности, а Денвера на самом деле никогда не существовало. Планета продолжала вращаться, жизнь на земле не останавливалась.

Однажды вечером к нам в гости пришел Билли Блэк – хороший друг Чарли – вместе со своим сыном Джейкобом. Ни для кого не было секретом, что Джейкоб воспринимал меня кем-то большим, чем просто хорошей знакомой и дочерью друга его отца. Этот факт льстил мне и в тоже время был немного смущающим. Чарли и Билли тихо общались на кухни, потягивая пиво из банок, в то время, как мы с Джейкобом остались наедине в гостиной.

«Эй, Беллз, так что ты думаешь обо всем этом?» – спросил Джейкоб, внезапно поворачиваясь ко мне на кушетке.

«Думаю о чем?» – уточнила я.

«Ну, ты тоже думаешь, что это конец света?»

«Что? Нет, конечно, нет, – сказала я слишком резко. – А что ваши парни говорят об этом?» Блэки были членами индейского племени Квилетов и жили в резервации Ла Пуш.

«Я слышал не достаточно много, чтобы делать выводы, – признался он. – Но в последнее время старейшин нашего племени устраивали много собраний, пока отец думал, что я спал. Мне кажется, все действительно очень плохо, Белла, и я считаю, что никто не готов, к тому, что ждет нас впереди».

Я игриво толкнула его в плечо. «Ты просто пытаешься запугать меня своими страшилками и рассказиками о Судном дне, Джейк».

«Как считаешь, что будет, если мы с тобой останемся последними людьми на планете? – спросил он и нервно рассмеялся. – Ты бы согласилась восстановить популяцию нашего вида со мной?»

«Какая глупость, Джейк, – сказала я, снова толкнув его. – Не говори так больше, ладно?»

«Почему нет?» – поинтересовался он, широко зевая.

«Во-первых, потому, что ничего подобного не произойдет. Во-вторых, не заставляй еще и меня думать о мусоре в твоей голове».

Джейкоб тихо присвистнул. «Ауч. Вот как… Даже если бы мы с тобой остались последними людьми на Земле…», – он покачал головой, его мужская гордость была задета.

«Не глупи, – улыбаясь, сказала я. – Ты не мужчина».

Он закатил глаза. «Я даже слишком мужчина, – пробормотал он – Я могу доказать это».

«Серьезно, приятель, повзрослей, наконец», – сказала я.

Я пыталась вспомнить, когда я видела Белков в последний раз. После Денвера все нормализовалось на достаточно долгое время, и я перестала запомнить каждый момент моей жизни, считая, что он мог стать последним. Все было прекрасно, и смерть вновь казалась мне каким-то абстрактным понятием, просто словом на странице.

Слабый солнечный свет разбудил меня в комнате Чарли, и я снова вспомнила о том, что я осталась одна. Вы бы наверняка подумали, что к настоящему времени я должна была привыкнуть к этому, но в своих снах я возвращалась к прежней, нормальной жизни, где самыми большими моими заботами было, пригласит ли меня кто-нибудь на выпускной бал, сдам ли я тест для поступления в колледж и сможет ли Чарли оплатить мое обучение. Иногда мне даже снилось, что я не успела подготовиться к экзаменам или потеряла свои штаны. Я проснулась в поту и, вспомнив настоящее, горько рассмеялась над собой. Надо же, когда-то мои страхи были такими ничтожными.

Вечер был тяжелым временем дня, но утро было еще хуже, потому что во сне я забывала. Сон заставлял меня чувствовать себя нормальным подростком с глупыми несерьезными заботами и проблемами, со своими надеждами, мечтами и страхами, с друзьями и семьей. Просыпаясь, я вспоминала, что на самом деле я вообще не была нормальной. Если бы я была нормальной, сейчас я была бы мертва, как все остальные. Если бы я была нормальной, я бы не осталась одна.

Я не могла понять, показалось ли мне или солнце действительно угасало с каждым днем? Действительно ли оно припекало на моей щеке не так сильно, как во времена моего детства? Я осторожно выбралась из постели Чарли и открыла окно. Сощурив глаза от яркого света, я смотрела на солнце, пристально уставившееся на меня своим безразличным бледным желтым лицом. Я протянула руку из окна, чтобы поймать ладонью немного солнечного света, но не смогла почувствовать ничего, кроме воздуха.

Я вернулась обратно в постель и заправила подушку-Чарли, разглаживая складки на краях. «Доброе утро, пап», – сказала я, хотя знала, что его все равно здесь нет. Я оделась, потому что нуждалась в обыкновенной рутине, натянула старые поношенные джинсы и старую футболку. Я расчесала пальцами сальные, грязные волосы. В последний раз дождь шел очень давно, и у меня не было достаточного количества воды, чтобы тратить ее на такое легкомыслие как принятие душа.

В животе заурчало, и я позволила себе помечтать, о том, что слышу звук жарящейся яичницы на сковородке, толстые ароматные блинчики, сочащиеся сиропом, полоски бекона. Я могла почти представить, что меня ждет готовый завтрак, накрытый на обеденном столе, поскольку в кухню я шла с закрытыми глазами, но я знала, что не увижу там ничего, кроме консервных банок, ручного консервного ножа и тарелок, протертых влажной тканью, ожидающих меня. Я открыла банку с фруктовым коктейлем, скривившись оттого, какой на вкус оказалась ложка после того, как я провела ею по металлической стенке банки. Отглотнула немного из кувшина для молока, наполненного дождевой водой, выпив не больше, чем было достаточно, чтобы просто намочить рот.

Я пролистала последний выпуск газеты, который был выпущен за день до того, как вирус добрался до Форкса. Я знала каждый заголовок наизусть, каждую историю, каждое окончание каждого комикса. Но я читала их снова и снова, сидя на ковре в гостиной, скрестив ноги. Время тянулось ужасно медленно, и было так мало вещей, которыми можно занять себя. Я взяла пульт дистанционного управления и притворилась, что переключаю каналы. «Абсолютно ничего интересного здесь нет», – слабо пошутила я вслух, мой голос звучал странно в мертвой тишине этого дома. Я подошла к телевизору и провела указательным пальцем вдоль пыльного экрана. Я попыталась выдавить из себя улыбку, но у меня не получилось изобразить ничего и отдаленного похожего на нее. Рот оставался плоским с немного опущенными вниз кончиками губ «Я знаю, что ты чувствуешь», – сказала я своему отражению, вытирая кончик пальца о джинсы.

– Я ухожу, – объявила я окружающей меня тишине и вышла за парадную дверь, оставляя ее широко открытой. Спустившись на подъездную дорожку, я обернулась и увидела, что дверь слегка пошатывалась, будто говоря «пока, Белла».

Я развернулась обратно, не заботясь о том, насколько глупо все это выглядело со стороны до тех пор, пока не вспомнила, что вообще-то никто не мог увидеть меня.
____________________________________________________________________________________
[1] – макаронные консервы с томатным соусом

Ну, вот и вторая глава, из которой мы более подробно узнаем о том, что случилось на планете. В следующей мы, наконец, знакомимся с Эдвардом Калленом. Вы заинтригованы? Я да.
Тема перевода на форуме.