Как только мы с Элис завершили планы отъезда из этого проклятого города, она внезапно сместила направление своих мыслей и спросила:
— Что это все было — разговор о певцах?

Я задумался над зовом крови Беллы и на мгновение сфокусировался на запахе, прежде чем ответить:
— La tua cantante.

Аро был прав: её кровь пела для меня. Этот зов был почти непреодолимым; божественно сладкий аромат влиял на мои чувства сильнее, чем любой другой запах, проникающий в здание. Я до сих пор чувствовал запах крови, которая потреблялась в комнате, из которой мы сбежали, но ни один из них не очаровывал так, как кровь Беллы, и я понял, что её кровь притягивала мой интерес так же, как музыка тянула меня к пианино; оба обладали магнетизмом, которому я не могу сопротивляться, и оба вызывали желание, бившее ключом во мне и неудержимо влекущее меня к ним. Поэтому кровь Беллы действительно была музыкой для моей жажды, но Белла сама по себе являлась музыкой для моего сердца.

Элис ворвалась в мои мысли, продолжив:
— Да, этот.

Я пожал плечами, задумавшись, сможет ли Элис как-нибудь полностью понять, как это ощущается для меня, так что лучшее, что я мог разъяснить, было:
— У них есть название для тех, кто пахнет так же, как Белла для меня. Они зовут её моей певицей — потому что её кровь поёт для меня.
Это было лучшим объяснением, которое я мог дать, потому что её кровь была музыкой, которая вызвала мою естественную жажду крови. Но этот зов был так отличен, так сильно соблазнительней любой крови, с которой я сталкивался прежде.

Элис только рассмеялась. Это не отпечатается в ее чувствах, пока однажды она не столкнется с собственным певцом, но, честно говоря, я не желал бы такому произойти с ней.

Следующие несколько часов мы сидели в тишине. Я ощущал усталость Беллы, иногда её дыхание показывало, что она на грани сна, но потом она будила себя. Я чувствовал, как она борется с естественной потребностью своего тела ко сну, но, какова бы ни была причина, она, кажется, борется с этим. Единственной хорошей вещью во времяпрепровождении в приемной было то, что Белла позволила мне усадить ее к себе на колени и удерживать в своих объятиях. Поначалу я ожидал, что она отстранится от меня и сядет на небольшом расстоянии, учитывая то, как она отреагировала на сцену в коридоре и последующие крики, но она не стала делать такое. Она позволяла мне держать её так близко, как возможно, и за это я был крайне благодарен.

Элис пыталась завести разговор несколько раз, но я быстро их прекращал, прося соблюдать тишину. Наконец, она вернулась к нашей невербальной форме общения.

— Ты надеешься, что она уснет?

Я легко погрузился в нашу форму общения, как в школьном кафетерии. У меня не было желания нарушать покой Беллы или показывать Джианне, что мы общаемся, так что в ответ на её вопрос я просто медленно посмотрел на потолок, а потом на пол, пытаясь создать впечатление, что я осматривал стену напротив нас.

— Она сопротивляется этому?

Снова я неторопливо прошелся взглядом по стене сверху вниз.

— Возможно она уснет, как только мы отсюда уедем?

Я ничего не ответил, так как знал, что от меня этого и не ждали. Вместо этого, я просто прижимал Беллу ближе и целовал как можно чаще. Я боялся, что как только мы покинем это место, она отстранится от меня, что было вполне ожидаемо. Теперь, когда она увидела, кем мы были в действительности, что дополнялось фактом, что я сбежал и бросил ее, могло бы инстинктивно заставить ее отдалиться от меня. Так что я целовал ее в макушку, лоб и кончик носа, но воистину жаждал поцеловать ее губы, которые были так близко, что я мог попробовать их. Это забирало каждую унцию моей силы воли — противостояние притяжению ее губ, и эти полные красные спелые сочные губы пели для меня чуть ли не больше, чем ее кровь, но я знал, что здесь и сейчас не то место, чтобы выяснить, позволит ли она мне поцеловать ее.

Чтобы отвлечься от мыслей о губах Беллы и желании поцеловать её, я быстро, но тихо спросил Элис:

— Ты сможешь быстро найти машину?

— Со всеми многочисленными туристами в городе это не будет проблемой, я остановлюсь, заберу багаж и буду ждать вас за городом. Не многие машины впускают внутрь. — Ее слова были быстрыми и неслышными для человека.

— Я приведу Беллу к городским воротам как можно быстрее. Ты ведешь, я сяду с Беллой на заднее сиденье.

— Ничего удивительного. Эдвард, есть несколько вещей, о которых ты должен узнать прежде, чем поговоришь с Беллой обо всем этом. То, о чем у меня не было времени рассказать тебе и что может подождать до того момента, как мы не привезем ее в целости и сохранности домой. — В голосе слышалось крайнее беспокойство, а в её глазах читалась огромная просьба больше ни о чем не спрашивать.

Именно тогда мы оба услышали шаги, приближающиеся с другой стороны двери, ведущей к большой комнате, из которой мы чуть не успели сбежать. Сразу этого не осознав, я сильнее сжал Беллу. Если Аро поменял планы, я решил, что без боя Беллу я не отдам.

Я почувствовал, как Белла прижалась ко мне ближе, когда Алек вошел в комнату. Его глаза были веселы от того, что случилось, их пристальный рубиновый взгляд остановился на нас троих. Я надеялся, что Белла не заметит их, но тот факт, что она прижалась ко мне так сильно, показал, что она заметила.

Он глубоким голосом сообщил нам:

— Вы свободны и можете ехать. Мы просим, чтобы вы не задерживались в городе.

«Словно мне этого хотелось», — подумал я, но резко ответил:

— Это не будет проблемой, — мне хотелось добавить, — «ничто не сможет соблазнить меня остаться».

Алек не стал ждать следующего ответа и быстро покинул комнату.

Теперь, когда прозвучали слова, что мы можем уйти, Джианна была готова проводить нас на выход. Я помог Белле встать, сожалея о том, что больше не могу держать её в объятиях, когда Джианна сказала:
— За углом направо по коридору до первого лифта. Вестибюль будет двумя этажами ниже, выход на улицу. Всего доброго.

Элис мрачно посмотрела в её сторону и тихо прокомментировала:

— Тебе лучше не говорить "приходите снова", потому что я ни в коем случае не вернусь сюда по своему желанию.

Я ничего не сказал. Я сконцентрировался на том, чтобы увести Беллу из этого места как можно быстрее. Я нетерпеливо ждал, пока двери лифта раскроются и выпустят нас в холл. Как только мы вышли из здания, то сразу смешались с толпой, и вскоре после этого Элис кивнула, показывая, что отлучится за багажом и потом обеспечит транспортом. Она думала о том, что наделась найти другой 911 Турбо, не важно, какого цвета.

Я заметил, что многие туристы, окружающие нас, были одеты в длинные плащи, и из ртов торчали абсурдные пластиковые клыки.

— Смешно, — пробормотал я.

Я услышал, как Белла с тревогой в голосе спросила:

— А где Элис?

Я забыл, что она не была посвящена в наши планы, поэтому ответил спокойно, стараясь усмирить её панику.

— Она отправилась забирать твои вещи оттуда, где оставила их этим утром.

Следующий вопрос прозвучал спокойнее, но тише.

— Она снова крадет машину, не так ли?

Я не мог не улыбнуться ее проницательности, но потом задумался, насколько этот факт беспокоил ее.

— Нет, пока мы не выйдем.

Я старался говорить обнадеживающе. Я мог сказать, что она очень устала, и задавался вопросом, как ей удалось оставаться в вертикальном положении. Несмотря на свое желание подхватить ее на руки и прижать к груди, я поддерживал ее, как мог, понимая, что в первом случае это будет выглядеть неуместно в глазах людей, толпящихся на улице и празднующих День Святого Марка.

Прогулка оказалась длиннее, чем было необходимо, пришлось притормаживать ради Беллы. Я не хотел торопить ее, так как она была сильно уставшей, это не помогло бы, если она споткнется и упадет или потеряет сознание из-за истощения. Как только мы, наконец, прошли через вход в город, я услышал Элис, направляющую нас к темной машине, которая ждала нас в тени. Я поспешно посадил Белу на заднее сиденье и сел рядом. Я буду держать ее в своих руках так долго, как она позволит, потому что по приезде домой она, возможно, оттолкнет меня и решит, что больше не хочет меня видеть рядом.

— Простите, — грустно сказала Элис. — Выбор был небольшим.

Перед ее уходом в поисках транспортного средства я узнал, что сестра надеялась, было бы быстрее и спортивнее.

— Ничего, Элис. Не каждая должна быть 911 Турбо.

Я рассмеялся над ее желанием найти что—то более быстрое для езды. Я знал, что, если бы мы поменялись ролями, я бы тоже хотел машину побыстрее. Чем быстрее Вольтури останутся позади, тем счастливее я буду.

Глубоко вздохнув, она добавила:

— Может, мне легально приобрести себе одну. Она была невероятна.

Я чувствовал ее глубокое восхищение машиной, на которой она сюда приехала, и не будет трудным купить для нее такую же. Кроме того, напомнил я себе, я должен был подарить ей что-нибудь за то, что она привела ко мне Беллу, хотя не при таких обстоятельствах мне бы хотелось встретиться, будь выбор за мной, и дала мне шанс загладить вину за мои поступки.

— Я подарю тебе ее на Рождество. — Это меньшее, что я мог для нее сделать.

Элис повернулась к нам и с широкой улыбкой на лице добавила:

— Желтую.

Я улыбнулся в ответ. Цвет не был проблемой, как и то, что я пообещал Элис купить машину на Рождество. Я заботился лишь о том, чтобы держать Беллу близко, и сохранять для нее тепло. Я завернул ее в плащ и, прижав к себе, тихо прошептал:

— Ты можешь поспать, Белла. Все кончено.

Когда она ответила, я знал, что она соврала:

— Я не хочу спать. Я не устала.

Я видел ее лицо, когда она говорила, и заметил отразившуюся на нем усталость. Мягко, но нежно, я дотронулся губами до места на шее, рядом с ушком. Ее аромат обострил мои чувства, посылая захватывающее покалывание сквозь меня. Как же я обожал ее аромат. После небольшого поцелуя, не отнимая губ от ее теплой упругой кожи и ощущая биение ее сердце на своих губах, я пробормотал:

— Постарайся. — На что она только покачала головой. Я хотел было посмеяться над ее сопротивлением, но вместо этого просто вздохнул. — Ты все так же упряма.

Вместо того чтобы спорить, я решил, что лучше буду держать ее поближе к себе и смаковать каждый момент, пока она позволяет мне это. Я подумал, что Белла могла бы поспать в самолете по дороге домой, если что; там будет темно и времени хватит, чтобы она могла заслуженно отдохнуть.

С момента нашего прибытия в аэропорт Флоренции у Беллы было несколько нужных человеческих моментов, и Элис дала мне новую одежду. Я был счастлив выкинуть черный плащ в ближайшую урну и привести себя в надлежащий вид. Я также поручил Элис приобрести билеты в первый класс для нашего возвращения домой. Я хотел сделать полет для Беллы максимально удобным и надеялся, что в удобстве она быстрее уснет. Я решил, что она не сможет продолжать бой вечно, она почти спала вертикально, но она доказала, что я ошибся, после того, как мы сели на борт самолета в Риме, который должен был доставить нас в Атланту, где мы пересядем на последний рейс до Сиэтла.

Как только стюардесса спросила нас, нуждаемся ли мы в чем-то, Белла доказала мне, какой на самом деле может быть упрямой, попросив кока-колу. Белла, как я знал, не переносит кофеин. Он приводил ее в чувство и удерживал в сознании, а об истинных целях, ради которых она оставалась бодрствующей, я не знал. Мне оставалось только ругать ее.

— Белла.

— Я не хочу спать. — Ее слова, возможно, отрицали желание, но не ее глаза. Ее тело почти падали от усталости, но у нее была хорошая защита от сна, в котором она так отчаянно нуждалась. — Если я закрою глаза, то начну видеть вещи, которые не хочу видеть. У меня будут кошмары.

Я ужаснулся тому, что у нее будут кошмары, засни она сейчас или позже, но я не мог отрицать, что кошмары — это то, что она пыталась избежать. Ее кошмары были чем-то тем, что я хотел, чтобы она избежала, особенно, если она во мне монстра, которым я мог по-настоящему стать. Белла только что видела два вида вампиров: тех, кто сохранил свою человечность, подобно моей семье, и тех, кто сохранял нечеловечность и позволяли их монстрам управлять их голодом .

Когда я впервые осознал, что Белла все еще жива, мои надежды увеличились, ведь мы могли бы возродить наши отношения, но, по словам Элис, были некоторые вещи, о которых мне стоило узнать — это заставило меня подумать, будет ли Белла возражать против восстановления наших прежних отношений. Элис не дала деталей, так что я буду ждать разговора с Элис, прежде, чем разузнаю, какого рода отношения Белла позволит между нами. В глубине своего сознания, я пытался оттолкнуть от себя мысль, что, возможно, Белла двинулась дальше. Возможно, она нашла кого-то другого, о ком заботится больше меня. Того, с кем она сможет жить нормальной человеческой жизнью, и с кем могла найти счастье и создать семью.

Если это было правдой, тогда я действительно потерял самого драгоценного человека, который когда-либо появлялся в моей сфере существования. Я бы оплакивал потерю, но принял это потому, что это в праве Беллы — отказать мне ради этого другого; у меня было бы разбито сердце, и мой мир был бы опустошен полностью, но это ее выбор, возможно более безопасный, чем оставаться в моем мире. Однако, я бы остался за пределами ее мира, глядя со стороны, не мешая ее счастью. Это говорила моя хорошая сторона, а вот моя эгоистичная сторона шептала: «Ослепи ее. Завоюй ее обратно. Ни один человек не будет хорошим для нее; она слишком необычна, чтобы жить обычной жизнью. Сделай шаг вперед, борись за ее любовь».

Самым трудным было то, что Белла сидела рядом со мной, позволяя мне держать ее в своих объятиях. Я проводил по ее ангельскому личику пальцами, она делала то же самое своими теплыми нежными пальчиками, и это напомнило мне о том, как глубоко в меня забралась любовь к ней. Чтобы сохранить здравый рассудок, я отбросил прочь все мысли о завтрашнем дне и сосредоточился на данном моменте. Я продолжал водить по лицу Беллы своими пальцами, упивался ее райским ароматом и целовал ее в безопасные места. Я целовал ее волосы, которые, несмотря ни на что, оставались гладкими и шелковистыми; я целовал ее лоб, потому что он был настолько близко к губам, насколько я мог себе позволить подобраться; я целовал ее запястья, чтобы насладиться зовом ее крови и успокоить себя тем, что сердце ее еще бьется. Это не означало, что я не мог слышать его; я просто хотел чувствование это биение, но из-за жажды я воздерживался от поцелуев в шею.

На самом деле мне хотелось поцеловать ее губы. Я смотрел на них, полные, румяные, вкусные и заманчивые, но пока я не знал, кому принадлежит ее сердце, я воздерживался от поцелуев в губы. Я бы не стал силой возвращаться в ее жизнь, как подсказывало мне мое внутреннее «я». Я хотел, чтобы она пригласила меня обратно, потому что это ее желание и выбор, а не только мое. В итоге, я сдерживался и тратил время полета в Атланту, только пробуя своими губами этих на мой взгляд безопасных места для поцелуев и продолжая выводить линии по ее личику, наслаждаясь ощущением ее ладошек, которые нежно гладили холодную, как мрамор, кожу моего лица. Мне казалось, что я был так близко к небесам, как это было достижимо для меня, но боялся мысли, что визит будет недолгим, и скоро я буду изгнан в холодный ад вечного существования без моей ангельской половинки.

Главу перевела Adel_Shirman
Редакция: Catherine, Limon_Fresh и ButterCup