АКТ 1.

2010

Я плеснула теплой водой на свое лицо, чтобы смыть остатки грима. После того как подсушила лицо, я посмотрела на незнакомку в зеркале.

Никаких накладных длинных ресниц, фальшивого румянца или алых губок. Просто я. Бледная кожа. Карие глаза слишком уставшие, чтобы блестеть. Коричневые волосы слишком залиты лаком для волос, чтобы сиять.

Мне не нравилось, как я выглядела. Все находилось в пропорции. Универсально. Достаточно непримечательно, чтобы быть разноплановым.

И все же, кто эта девушка, что так пристально смотрит на меня? Та, у кого лицо сразу и молодое и старое, обнаженное и полное неприкрытых эмоций? Где-то на жизненном пути, думаю, я потеряла след того, насколько она мне нравится. Я начала думать, что у нее не было лица, которое люди хотели бы видеть. Что она недостаточно сексуальна. Недостаточно забавна.

Недостаточно достойна.

Это как моя самооценка, используемая для заполнения гигантской пустоты внутри меня, но за все эти годы крошечные булавочные уколы обиды и разочарования вгрызались в нее, чтобы найти из меня выход. Оставляя пятна на тротуаре. Полу. Простынях тех мужчин, с которыми я спала, пытаясь найти ее снова.

Интересно, сколько еще ее осталось. И сколько мне ее нужно добрать, чтобы стать цельной.

Чтобы стать более правильной.

Мой новый терапевт помогала в этом. Она указывала все пути, которыми я разрешала себе оставаться обедненной. Мы рассмотрели широкий круг вопросов: мое детство, моя чрезмерно критичная мать, мой эмоционально далекий отец, моя потребность нравиться людям, развод моих родителей и, конечно, Эдвард.

Всегда Эдвард.

Она заставила меня рассказать о том, как мы встретились. Какими мы были. Искры между нами и пикировки. Наш первый поцелуй. Тот момент, когда я поняла, что влюблена в него. До сих пор она была сосредоточена только на позитивном. Заставляя меня вспоминать то, как он воздействовал на меня.

За четыре сессии мы рассмотрели много тем, но все же нам предстояло разобраться в большем. Я знала, мы должны были поговорить и о плохих временах тоже. Я просто не могла решиться снова пережить их.

Одного раза было достаточно.

Раздался стук в дверь, вытащив меня из моих мыслей.

- Входите.

Я не повернулась, но увидела, что он подошел ко мне сзади в зеркале. Какое-то время он просто стоял там и пристально смотрел, и выражение его лица заставило меня задаться вопросом, не видел ли он чего-то, что не видела я.

Он сделал шаг вперед, а грудь излучала тепло, даже при том, что он не прикасался ко мне.

- Ты была потрясающей сегодня.

Я покачала головой.

- Нет, это ты был потрясающим. Я просто заразилась этим.

- Я помню совсем другое.

- Это потому что ты знаешь, что и как сказать, чтобы заставить меня чувствовать себя хорошо.

- В самом деле? Я заставляю тебя хорошо себя чувствовать?

Он подошел ближе. Не обнял меня. Просто слегка прижался грудью к моей спине.

- Все, что мне хотелось в эти дни, – это сделать тебе хорошо. Однако, тебе необходим я, чтобы достичь этого.

Я уверена, он не хотел этими словами так возбудить меня, но так вышло, потому что я не могла не думать, что занятие с ним любовью заставит меня чувствовать себя чертовски удивительно, и Бог знает, что я могла бы снять так свое напряжение. Но после разговора с доктором Кейт я понимала, что это было бы монументальным шагом в неправильном направлении. По крайней мере, пока.

Он тоже осознавал это. Он был очень осторожным, чтобы сохранить наши контакты вне сцены настолько платоническими, насколько это возможно. Это была пытка. Понимание этого не избавляло нас от борьбы с самими собой.

Даже сейчас я видела, как он делал усилия, чтобы не прикоснуться ко мне.

- Ты такая красивая, - проговорил он моему отражению, и я откинулась на него.

- У меня есть морщины.

Он обнял меня.

- Не имеет значения.

- Моя кожа такая сухая от грима.

Я переплела свои пальцы с его.

Он положил подбородок мне на плечо.

- Моя тоже. Ну и что?

- Я на днях обнаружила волос на подбородке. Длинный темный волос, торчащий из родинки, как у ведьмы. Очевидно, у меня теперь растут волосы ведьмы на подбородке.... Беги, пока можешь.

Он усмехнулся и прижался носом к моей щеке.

- Никогда. Никогда больше. И, пожалуйста, не пытайся убедить меня, что ты не прекрасна, потому что этого не произойдет. Ты само совершенство. Всегда была. И всегда будешь. Вот такая. С сухой морщинистой кожей, волосами на подбородке и вся целиком.

И вот так он закрыл часть крошечных отверстий, из которых утекала моя самооценка, и мой наполовину сдутый эго-шар стал немного полнее.

- Ты предвзято относишься, - сказала я, отступив от него и взяв пудру. Будто это имело значение. Будто она могла скрыть недостатки, которые не были видны.

Он прислонился к стеллажу и стал наблюдать за мной.

- Абсолютно предвзято. И горжусь этим. Нанеси блеск для губ.

Я обернулась к нему.

- Что? Ты только что сказал, что я нравлюсь тебе какая есть.

- Да. Мне также нравится смотреть, какими надутыми ты их делаешь, когда наносишь помаду. Это сексуально как ад.

Он вытащил стул и сел.

- Вообще-то, нанеси его и опять сотри. Затем нанеси снова. Продолжай повторять, пока я не скажу стоп. К твоему сведению: мы могли бы побыть здесь какое-то время.

Я улыбнулась и взяла мой блеск для губ. Затем вытащила палочку и поднесла ее к нему:
- Это то, что ты хочешь, большой мальчик? Этот губчатый, влажный кончик на моих губах? Это заводит тебя?

Все его тело напряглось. Руки вцепились в его бедра. Глаза расширились. Затем он остановился, прикрыл глаза и опустил локти на колени, потирая свое лицо.

- Ты такая вредная, - произнес он с намеком на жалобу. - Ты меня дразнишь образными картинками, против которых, как ты знаешь, у меня нет защиты. Просто... Трехлетнее воздержание ничего не значит для тебя, женщина? У меня очень короткий запал.

- Я видела твой запал. Он совсем не короткий.

Он издал звук и направился в уборную.

- Жди здесь. Это не займет много времени.

Я засмеялась, когда он хлопнул дверью.

Примерно через две минуты он вернулся. Он сел на диван, пока я заканчивала собираться.

- Так как тебе нравится доктор Кейт? - спросил он, полный решимости сохранить наш разговор в рейтинге G.

- Она замечательная. Правда, немного странно называть ее «д-р Кейт». Мне все время кажется, что у нее, должно быть, есть свое собственное ток-шоу, как у доктора Дрю.

Он кивнул.

- Да, я знаю. Потребовалось чуть привыкнуть, но в отличие от доктора Дрю, Кейт – ее фамилия.

Я остановилась и повернулась к нему.

- Что? Я думала, это ее имя.

- Так и есть.

- Но... это означает, что ее зовут…

- Кейт Кейт. Да.

- Серьезно?

Он кивнул и улыбнулся.

- Да, она вышла замуж за крупного застройщика Уильяма Кейта.

- Ха. Я думаю, это было бы то же самое, если бы ты поженился с Джоном Эдвардсом. Ты мог бы быть Эдвардом Эдвардсом.

- Смешно.

- Ну да.

- А почему, собственно, я должен пожениться с Джоном Эдвардсом?

- Ну, он экстрасенс. Он знает, что сказать, чтобы добиться тебя.

- Ясно. Значит, в этом сценарии я – женщина?

- Не обязательно.

- Ну, я беру его имя и принимаю ухаживания. Уверен, это делает из меня девчонку.

- О, пожалуйста. В наши дни мужчины и женщины спокойно берут имена друг друга. Это не только девчачья манера.

- Понятно. Так, если бы ты и я поженились, ты взяла бы мое имя? Или бы ты ожидала, что я буду Эдвард Каллен-Свон?

И вот так кровь отхлынула от моего лица, а воздух вышел из комнаты.

Он рассмеялся.

- Белла, расслабься. Я не прошу тебя выйти за меня замуж.

- О. Ладно. - Мои легкие заработали снова. Просто.

Он улыбнулся мне кривоватой улыбкой.

- Пока что.

Мое сердце не волновало, шутит он или нет. Оно пустилось вскачь и не успокаивалось весь оставшийся вечер.
...

...

...

Я обосновалась в большом кожаном кресле и улыбнулась.

- Привет, Белла. Как дела?

- Хорошо.

Доктор Кейт взглянула на меня. Я не должна была прибегать к бессмысленным автоматическим ответным реакциям, а описать мои чувства настолько честно, насколько это возможно. Выявлять и противостоять им. Признать моральную слабость, которую я так боялась эти дни.

- Гм... ладно, я... нервничаю. Нахожусь в противоречии. Меня немного тошнит.

- А-ха. - Мое самосознание было вознаграждено улыбкой. - Как спектакль?

- Хорошо, я думаю. Предварительные просмотры были хорошо приняты. Отзывы положительные.

- Премьера сегодня вечером, да?

- Да.

- Каковы ваши ожидания?

- Я буду вся больная от нервов. Сомневаясь в своем таланте, своей сосредоточенности и моей способности стоять перед зрителями и быть под наблюдением почти три часа. Затем я буду делать упражнения для сосредоточенности и пытаться убедить себя, что могу превратиться в кого-то другого, пока моя безудержная неуверенность не будет почти невидимой.

Она по-настоящему улыбнулась на этот раз.

- Ну, это звучит утомительно.

- Так и есть.

- Как Эдвард?

- Раздражающе терпеливый. Понимающий. Совершенно спокойный. По поводу нас, по крайней мере. Нервничает по поводу спектакля, конечно.

- Угу. Похоже, его терпеливость расстраивает вас.

- Да. Из-за него кажется, что все это так легко.

- Уверена, что это не так, но он работал над этим в течение длительного времени.

- Так все продолжают говорить мне.

- Это только пятая ваша сессия. Думаю, вы отлично справляетесь.

- Правда?

- Да. Каждую сессию вы все больше приоткрываетесь. Я впечатлена тем, как вы включаетесь в этот процесс.

- Я хочу стать лучше.

- Я знаю. И это замечательная платформа, на которой строится ваше выздоровление. С Эдвардом было то же самое. Желание измениться – первый шаг для достижения успеха.

Меня всегда удивляло, когда она приводила примеры из терапии Эдварда. Когда он говорил с ней обо мне, он предложил сделать свой файл открытой книгой. Он хотел, чтобы она свободно использовала его процесс, чтобы помочь мне сделать мой проще.

Сначала она отказалась. С этической точки зрения это было очень необычно, мягко говоря, но Эдвард настаивал. Он сказал, что это его информация, и если он хочет поделиться ею, то почему у нее проблемы с этим? И, как и мне, ей было трудно отказать ему.

Так, в течение следующего часа мы говорили об Эдварде. И обо мне. Обо мне с и без Эдварда.

Я говорила о вещах, о которых не думала годами. Которые пыталась блокировать, но все еще находившиеся там. Которые когда-то казались такими важными, но теперь просто висели в углах моего ума, как паутина.

Полагаю, это то, что терапия делает. Проливает свет на все эти сырые углы и избавляет от бесполезных эмоциональных гнезд пыли. Весенняя уборка своей психики. Разбор беспорядка от прошлых обид и сожалений.

Я мысленно представила, будто мой ум – один из тех домов, где живут скопидомы: груды дерьма, набитого до потолка, от которого я задыхалась в крошечном пространстве, где хватало места только для меня, да и то было очень тесно.

Интересно, буду ли я цепляться за весь этот багаж, когда он будет удаляться, дрожа от страха потерять что-то важное. Что-то комфортное.

Надеюсь, что нет.

Единственное, что я любила на этих сеансах, – это финальная трансформация. Большое свидетельство того, что под акрами неуверенности и дисфункции, еще есть крепкий, пригодный для жизни дом. Тот, в котором есть просторные чистые комнаты, способные вместить гораздо больше, чем только одного испуганного человека.

...

...

...

- Мне снова снился он прошлой ночью. Таким, каким он был раньше.

- Так. И как вы себя чувствуете?

- Испуганной.

- Почему?

- Потому что... Я вижу так много параллелей с той, какой я была тогда – после первого разрыва, – с той, какая я сейчас.

- И в чем именно?

- В защите. Отчаянной защитите самой себя.

- От Эдварда?

- Да.

- И вы думаете, это помогало?

- Какое-то время.

- Защита или изоляция?

- И то, и то, я думаю.

- Если бы вы представили мысленный образ себя тогдашней, что бы это было?

- Думаю, крепость. Огромный замок с высокими стенами. Это то, чем мне хотелось бы быть.

- А чем был бы Эдвард?

- Он был бы... непреодолимой силой, и независимо от того, как высоко бы я выстраивала мои стены, ему все равно удавалось бы найти способ туда пробраться.

- Значит, вы боролись, чтобы не впустить его.

- Каждый день.

- И когда вы вступили с ним в сексуальные отношения, это стало сложнее?

- Да.

- Что стало последней каплей для вас? Очевидно, по вашей аналогии, что вы стремились быть неприступной. Что изменилось?

- Он попросил меня открыть дверь.

...

...

...

Я проснулась от покалывания, глубокого и настойчивого. Затем ощутила губы на моей шее, руки на моей груди, твердость, прижимающуюся к моему заду, и осознала...

Эдвард встретил меня в аэропорту.

Эдвард спросил, можем ли мы попробовать еще раз.

Эдвард сказал, что любит меня.

Эдвард сказал мне, что останется на ночь, чтобы заняться со мной любовью утром.

Ну, это утро и... он не ушел. Не испугался. И, очевидно, он намеревался выполнить свое обещание.

Я воодушевилась, особенно учитывая то, как он обнимал меня. Будто всю ночь обхватывал меня и сдерживался от прикосновений.

Он продолжил целовать и посасывать. Я потянулась назад и запустила пальцы в его волосы. Когда он осторожно укусил меня за плечо, я сжала пальцами его пряди, и сделала себе заметку всегда быть разбуженной таким образом.

Он издал низкий отчаянный звук, когда продолжил потираться об меня, и мне так сильно его захотелось, что стало просто дискомфортно.

- Доброе утро, - сказала я, мой голос был хриплым.

- Хм. - Его губы провибрировали в мою спину. Он протянул одну руку вниз к животу, затем опустил туда, где покалывание было самым сильным. Я выгнулась к нему, и, чуть поменяв положение, он медленно толкнулся в меня. Я задержала дыхание от ощущений, затем выпустила долгий стон, когда он выдохнул в мое плечо.

Когда мы полностью соединились, он проговорил:

- Вот теперь это доброе утро.

Затем он произвел переоценку того, насколько добрым было это утро.

Дважды.

...

...

...

Доктор Кейт что-то записала в своем блокноте и спросила:

- Итак, вы приняли его обратно?

- Да.

- Это было трудным решением?

- И да и нет. Я так сильно по нему скучала, что было облегчением, наконец позволить себе быть с ним.

- Но?..

- Но... Полагаю, с самого начала я была осторожна. Высматривая его старого. В первое время ему было неоткуда взяться.

...

...

...

В четверг вечером. В пятницу. В пятницу вечером. В субботу.

Он не уходил домой.

Кроме одной поездки, чтобы купить еды, он не одевался. И почти не оставлял меня.

Он готовил для меня. Голым. Его мастерство на кухне было почти так же умопомрачительно, как его мастерство в спальне, и это говорило о чем-то.

Вечером в субботу он повел меня в кино. Купил билеты и все такое. Держал меня за руку и вел себя как настоящий парень.

Это было отчасти странно, но приятно. Я не позволила себе наслаждаться этим слишком сильно, на случай, если это все преходяще. Я имею в виду, мы уже проходили это раньше, и посмотрите, где оказались.

Я действительно надеялась, что на этот раз все будет по-другому.

Как только погас свет, он наклонился и поцеловал меня. В течение десяти минут моя рука хозяйничала на его промежности, а его рот на моей шее, и мы остановились только тогда, когда что-то начало взрываться на экране.

...

...

...

- Похоже, ваша длительная эмоциональная отдаленность привела к вашему воссоединению, которое было весьма... интенсивным.

- Так и было.

- А потом?

- А потом... мы должны были перестать быть наедине и начать находиться рядом с другими людьми.

- И это было проблемой?

- Думаю, да.

...

...

...

Вечер воскресенья.

Наш маленький кокон не мог длиться дольше. Мы должны были скоро принять душ и одеться, чтобы забрать Роуз из аэропорта. Она не знала, что мы снова вместе. Я могла только представить, насколько потрясенной она будет. Кроме того, занятия начинаются завтра, поэтому Эдвард должен был спать в своей постели сегодня вечером.

Все кусочки действительности, которые мы игнорировали, начали впиваться своими острыми краями в наш хрупкий пузырь.

Я была напряжена. Что в некоторой степени было замечательно, учитывая количество оргазмов, которые я испытала.

Я прижалась к нему, желая чтобы ничего менялось, но зная, что все равно это произойдет. Это неизбежно.

Я слушала его сердце.

- Что мы будем делать завтра?

- Что ты имеешь в виду?

- В школе.

Частота его сердечных сокращений осталась неизменной. Я была удивлена.

Я провела рукой по его груди. Он положил свою руку на мою, кончиками пальцев потирая суставы.

- Ну, можешь считать меня сумасшедшим, но я думал, что мы можем пойти на уроки. Узнать что-то новое. Получить «хорошо» за актерскую игру. Возможно, даже закончить школу.

- Ты знаешь, что я имею в виду.

Он подмял меня под себя и обхватил мое лицо руками. Он был тяжелым, но мне нравился его вес. Это как-то обнадеживало. Будто он был на сто процентов здесь, а не наполовину где-то в другом месте.

- Ну, если ты спрашиваешь, думаю ли я, что мы должны скрывать, что мы вместе, то нет. Я хочу, чтобы каждый парень в этой школе знал об этом. Может быть, тогда они перестанут вынюхивать рядом как кучка озабоченных дворняг.

- Никто не вынюхивает рядом со мной, - сказала я, поглаживая его спину.

Он фыркнул:

- Конечно, нет.

- Кто?

Он поцеловал меня в щеку. В челюсть. В шею.

- Все. Каждый придурок, имеющий член в этой школе, хочет твой лакомый кусочек. Джеймс, Йорки, Пол, тот странный чувак, который выглядит как Мэтт Дэймон – они все ходят с долбаными стояками. И всегда комментируют это, думая, что я не слышу И даже не начинай про гребаного Райли…

- О, ясно.

Он прекратил целовать меня.

- Что?

- Это все из-за Райли.

Он стал целовать меня от шеи к моему лицу.

- Он мудак.

- Нет, это не так. Он никогда не давал сексуальных комментариев обо мне.

- Именно. И это проблема.

- Что?

Он оперся на локоть и убрал волосы от моего лица.

- Я могу справиться со всеми другими козлами, желающими переспать с тобой, потому что все это – подпитываемые тестостероном фантазии. Но Бирс. Этот говнюк не просто хочет приударить за тобой. Он хочет большего. Он искренне влюблен в тебя.

Он сказал это с таким презрением, что я рассмеялась.

- Вот ублюдок! Понимаю, почему ты так сильно его ненавидишь.

Он улыбнулся и покачал головой.

- О, ты можешь смеяться, но каждый раз, когда ты говоришь с ним, у него такое слащавое выражение лица, что мне хочется ему врезать. Он помешан на тебе большую часть времени, и, клянусь Богом, он должен остановиться.

Он замолчал, но винтики его мозга, должно быть, продолжали крутиться. Я провела пальцем по его бровям, пытаясь заставить их расправиться.

- Эдвард, я не заинтересована в Райли. Я заинтересована в тебе.

Чувствовалось так странно успокаивать его. Раньше это так легко удавалось мне, но теперь слова обдирали мое горло как наждачная бумага. Тем не менее, это должно было сработать, потому что его внимание было полностью обращено на меня.

Он поднял бровь.

- Заинтересована, да?

- Аха.

Он обхватил мою грудь. Мягко потирая большим пальцем сосок.

Я задышала, быстро и часто.

- Насколько заинтересована?

- Очень сильно.

Становилось труднее дышать. Ему удавалось это с такой легкостью, что даже было страшно.

Он наклонился, чтобы поцеловать выпуклость в его руке. Мягкими губами. Открытым ртом.

- Скажи снова, как сильно ты скучала по мне летом.

- Очень скучала.

Слишком сильно. Не заставляй меня пожалеть об этом.

Другая грудь не была забыта. Он был столь же нежен и там. Столь же провокационен.

- А по шкале от одного до прикасаясь-к-себе-и-представляя мое лицо?

- Это был самый верх.

Я вцепилась в его волосы, нуждаясь в большем.

- Насколько высоко?

Он добавил зубы. Просто немного. Просто достаточно.

Я выгнулась, и мой голос был напряжен, когда я сказала:
- Это было рядом с я-скучала-по-тебе-так-сильно-что-переименовала-Базза-в-Эдварда.

Он вернулся к моему лицу.

- Хорошо. Просто правильная закономерность.

Я поцеловала его, и он обхватил мое лицо и протолкнулся между моих ног, тяжело дыша в мои губы.

- Ну, теперь видишь? Ты говоришь, что предпочитаешь меня, но затем делаешь вещи, из-за которых я становлюсь твердым и нуждающимся.

- Я поцеловала тебя. Это не так уж и много.

- Этого достаточно. Достаточно просто взглянуть на меня. Прикосновение – это дополнительный бонус.

Он поцеловал меня, глубоко и медленно, затем переместился туда, где моя шея переходила в плечо.

- Думаю, если я использую язык нужным образом и сделаю тебе засос, я смогу сделать его читабельным: «Это принадлежит Эдварду. Пожалуйста, отвалите нахрен».

Он начал посасывать и я завизжала.

- Не смей делать мне засос!

- Тссс. Мне нужно сосредоточиться, чтобы сделать это правильно.

- Эдвард!

Он выдохнул и слез с меня, и я рассмеялась, когда увидела большой бугор, который образовался над его промежностью.

- О, давай. Смейся, что ты завела меня, а потом свела на нет все усилия, чтобы показать другим парням, что ты моя. Это справедливо.

Я поцеловала его, а затем забралась под покрывало, чтобы решить его проблему. Он вдохнул, когда я обернула пальцы вокруг него и откинула простынь, чтобы он мог видеть.

- Мы не были вместе около года. Если бы я хотела, чтобы у меня были другие парни, ты не думаешь, что они бы тогда были?

Он сглотнул и стал тяжело дышать в соответствии с ритмом моей руки.

- Ты встречалась с Полом.

- Едва ли.

- Целовала его.

- Очень редко.

- Мне хотелось убить его на той вечеринке.

- Тебе незачем было ревновать.

Он прижался головой к подушке.

- Он обхватил тебя руками. У меня были все основания, чтобы ревновать, - проговорил он с придыханием.

- Да, ну ты восполнил это позже той ночью, не так ли?

- Боже, да.

Я не знала, ответил ли он на мой вопрос или отреагировал на мою возрастающую скорость движений. Не имело значения. Он закрыл глаза, и разговор закончился.

В течение долгих минут я наблюдала за его лицом, когда доставляла ему удовольствие. Как он мог ревновать к любому другому мужчине, я никогда не узнаю. Я понимала, что у него были проблемы с его биологическими родителями, и Карлайлом, и Джессикой, но могли ли они действительно так повлиять на парня, что то, что он видел в зеркале, не показывало ему, насколько он невероятен?

Я помнила, о чем моя подруга рассказала мне по секрету в средней школе. Она призналась, что ее парень не думал, что она была симпатичной. Я не могла этого понять. Когда ты кого-то любишь, то он должен быть красивым для тебя, независимо от того, как он выглядит.

Я гладила его по лицу, пока до меня доходило, почему Эдвард ревновал меня к другим парням. Он недостаточно любил себя, чтобы видеть, каким по-настоящему потрясающим он был.

И, будто подкрепляя мою точку зрения, он выгнул спину и издал длинный стон, когда кончил, и в этот момент он был самым красивым, сексуальным, великолепным мужчиной на планете.

Для меня, во всяком случае.

...

...

...

- Вы когда-нибудь говорили с Эдвардом о его проблемах с самооценкой?

- Нет. Не говорили.

- Но вы уверяли его при случае?

- Да. Наверное, этого было недостаточно.

- Людей с низкой самооценкой трудно уверить в достаточной степени.

- Полагаю так.

- Сколько еще должен уверять вас Эдвард, чтобы убедить, что он не причинит вам вреда снова?

- Я вижу, к чему вы клоните.

- Итак, вернемся к 2006 году. Эдвард был счастлив, открыто заявляя о ваших отношениях?

- Да.

- Как вы себя чувствовали при этом?

- Это заставляло меня нервничать.

- Почему?

- Я просто не была уверена, что на этот раз все будет по-другому.

- Другие разделяли ваш скептицизм?

Я рассмеялась.

- О, да. Вполне уверена, они все думали, что мы невменяемы.

...

...

...

Чем ближе мы подходили к блоку драмы, тем более напряженной я становилась.

Что люди подумают, когда увидят, что Эдвард и я снова вместе? Все они видели, что мы пережили, когда расстались в первый раз. Они подумают, что мы самые большие идиоты на планете, что пытаемся снова.

Не то чтобы я была не согласна с ними.

Эдвард сжал мою руку.

- Ты в порядке?

- Да. Прекрасно. А ты?

- Отлично. Лучше не бывает.

Мы оба лгали и знали это.

Приблизившись к зданию, я увидела большую часть нашей группы. Они столпились около скамеек, болтали, смеялись и курили. Лорен первая увидела нас, держащихся за руки. Ее рот приоткрылся. Она подтолкнула Таню, которая повернулась, чтобы посмотреть. Через несколько секунд они все уставились на нас.

- Привет, ребята, - сказала я, когда мы остановились перед ними. - Как прошли каникулы?

- У меня просто потрясающе, - проговорил Йорки со своей фирменной ухмылкой. - Я вернулся обратно со своей экс-девушкой, которую бросил больше года назад, потому что был несчастным кретином, но с тех пор сильно тосковал. Ой, подождите, это же был ты, Каллен, верно?

Все рассмеялись, и напряжение ушло, и на этот раз я была благодарна Йорки за его большой рот. Даже Эдвард улыбнулся.

Единственным человеком, который не улыбался, был Райли. Он отвернулся на секунду позднее, чтобы скрыть свое неверие.

...

...

...

- Райли был вашим другом?

- Да, но я знала, что он всегда хотел большего.

- А вы не были заинтересованы?

- Нет. Даже когда мы расстались, я не могла забыть то, что чувствовала к Эдварду.

- Райли это обижало?

- Я не знаю. Немного, наверное. Он никогда не противостоял этому. Просто... защищал.

- Уверена, Эдвард не оценил этого.

- Нисколько.

...

...

...

- Так значит, ты действительно приняла его обратно? После того, что он сделал с тобой?

Это первый раз, когда Райли заговорил со мной за весь день. Я схватила гамбургер и продвинулась вперед в очереди в кафетерии.

- Это сложно, Райли.

- Бьюсь об заклад.

Он взял напиток и встал рядом со мной.

- Только пообещай мне, что будешь осторожна, - сказал он, оглядываясь на Каллена, который сидел с остальной частью нашей группы. - Как только ты увидишь предупреждающие сигналы, уходи. Видеть, как тебе причиняют боль снова... ну... это отстойно, ладно?

- Может быть, на этот раз все будет хорошо.

Он издал короткий смешок.

- Да. Может быть.

Эдвард осмотрелся и, когда увидел нас вместе, помрачнел.

Райли вздохнул.

- Почему у меня такое чувство, что ты и я больше не сможем дружить?

Мы заплатили за нашу еду и направились к столу. Когда мы приблизились, Эдвард встал и обнял меня. Потом поцеловал, долго и глубоко, прямо перед Райли. Было более чем очевидно, что он заявлял на меня свои права, как если бы пришил большой светящийся баннер к моей спине.

Райли закатил глаза и сел рядом с Лорен. Эдвард сел и притянул меня к себе на колени.

Все остальные, казалось, не обращали внимания, но весь обед вес напряженности между ними сидел прямо посреди моей груди.

...

...

...

- Значит, конфликт между Эдвардом и Райли обострился, когда вы вновь стали встречаться?

- Да. То есть, они никогда не нравились друг другу, но они, по крайней мере, притворялись.

- Райли единственный, кто выразил свое неодобрение, что вы и Эдвард возобновили отношения?

- Нет.

- Кто еще?

- Моя соседка по квартире, Роуз.

- Ей не нравился Эдвард?

- Нет, нравился. Просто она видела, через что я прошла в первый раз, и, полагаю, моя обида отчасти отразилась и на ней. Поначалу нашего воссоединения, она была довольно... нетерпимой.

...

...

...

- Эдвард! Убирайся из ванной, к черту! Тебе нужно больше времени, чем девчонке!

Роуз ударила по двери и простонала в отчаяние. Сказать, что она недовольна тем, что я и Каллен снова вместе, было бы явным преуменьшением.

- Почему твой чертов парень так долго принимает гребаный душ? - спросила она, плюхнувшись рядом со мной на диван. - Ему вроде не надо больше дрочить. Вы двое постоянно трахаетесь.

- Полагаю, он просто любит долго принимать душ.

- Ебаная примадонна.

- Роуз, будь милой.

- Я пытаюсь. Если бы я была противной, я бы пошла на кухню и включила горячую воду.

Ее лицо озарилось озорством.

- Роуз... нет.

Она засмеялась и побежала на кухню. Я услышала, как открылся кран, и примерно через три секунды раздался рев из ванной:

- Ебаная гребаная сучка!

Я потерла глаза.

Это как жить с детьми.

Эдвард появился в дверном проеме, мокрый, полотенце завернуто вокруг его талии, выражение его лица было мрачным.

- Где она?

Роуз высунула голову из кухни.

- Кто? Я?

Он сверлил ее взглядом. Она сладко улыбнулась.

- Перестань быть занозой в заднице.

- Ладно, как только ты прекратишь встречаться с моей лучшей подругой.

- Вряд ли это то же самое.

- Неверно. Ты, встречающийся с Беллой – гигантская боль в заднице.

- Привыкай к ней.

- Надолго? Пока ты не облажаешься и не бросишь ее снова? Мы говорим о неделях или месяцах?

- Роуз! - Я сердито уставилась на нее.

Эдвард стиснул зубы и замолчал. Затем он прошел в спальню и хлопнул дверью.

Роуз сдулась, в то время как мой гнев возрос.

- Что за черт, Роуз?

- Мне очень жаль, он просто... Я не должна была этого говорить.

- Ты не можешь оставить его в покое?

- Я не хочу, чтобы он причинил тебе боль еще раз.

- Я тоже.

- И я знаю, ты думаешь, что он изменился, но мне кажется, он просто приспособился. Я ему не доверяю. А ты?

Самый трудный вопрос в мире. Мне хотелось сказать «да», но я поклялась никогда не лгать ей снова.

- Я не знаю, Роуз. Можешь ли ты когда-нибудь по-настоящему кому-нибудь доверять снова, после того как тебе разбили сердце?

Она кивнула и подошла, чтобы обнять меня.

- Я так и думала. Позволь мне просто сказать, что если он снова причинит тебе боль, я буду вдалбливать его яйца так глубоко в его тело, что они никогда не смогут опуститься.

Я сжала ее.

- Если он причинит мне боль снова, я предоставлю тебе свободу действий.

...

...

...

- Вы с Роуз все еще общаетесь?

- Не так часто, как хотелось бы. Незадолго до окончания школы она забеременела. Ее парень – австралийский бизнесмен, которого она встретила летом перед четвертым курсом. Он попросил ее выйти за него замуж, и после окончания школы они уехали жить в Сидней. Теперь у них есть трое детей, и они до безумия счастливы.

- Она знает, что Эдвард вернулся в вашу жизнь?

- Да. Мы говорим по скайпу каждые несколько недель.

- Как она к этому отнеслась?

- Когда я рассказала ей, что согласилась участвовать с ним в одном спектакле, она подумала, что я сошла с ума. Потом, когда я сказала ей, что он извинился и хочет вернуть меня обратно, она угрожала прыгнуть на первый самолет из страны Оз и выбить из него все дерьмо. Затем, когда я сказала ей, как сильно он поработал над своими проблемами и насколько он другой, она надолго успокоилась.

- А теперь?

- Она рада, что я прохожу терапию, и она осторожно отзывается об Эдварде, но хочет, чтобы я была счастлива. Она думает, что я должна заставить его помучиться, прежде чем даже рассмотреть вопрос о том, чтобы принять его обратно.

- Она не верит, что он изменился?

- Она сомневается.

- Почему?

- Потому что раньше он уже убедил нас, что изменился.

...

...

...