Действие 14. Грехи отца

Grove

1-й год драмы

Пятница 8 октября 2004

Премьера «Ромео и Джульетта»

После нашей объятье-поцелуечной сессии в гримерной Каллена, я вернулась к себе, чтобы подготовиться к вечеринке. Когда я вошла, Зафрина и Хайди были полуголыми и страстно целовались. Я не могла не покраснеть и, схватив полотенце, направилась в душ.

Я действительно не понимала, почему была так смущена. В конце концов, они видели как Каллен и я делали это несколько недель подряд. Но опять же, Каллен не использовал столько языка, как Зафрина.

К сожалению.

Через пятнадцать минут я была готова вернуться в гримерную Каллена. Мой живот трепетал от волнения и нервозности, отчасти потому, что я собиралась встретиться с его родителями в первый раз и хотела произвести хорошее впечатление, а отчасти потому, что он был необычайно нежен сегодня вечером, и я действительно наделась, что это продолжится.

Его двери были открыты, и я увидела, что он сидел на диване, уставившись в зеркало через комнату, выглядя более привлекательным, чем любой человек, имеющий на это право, в футболке с длинными рукавами и V-образным вырезом и поношенных джинсах.

Я легко постучала, он перевел на меня взгляд и пробормотал:

- Эй. Входи.

Потом он вздохнул и провел рукой по волосам.

Я тут же занервничала. Он изменился, и дело было не только в другой одежде. Открыто-нежный Каллен, который затащил меня двадцать минут назад в гримерку и целовал, пока колени не подогнулись, исчез, а на его месте оказался дергающийся, ссутулившийся молчун, который едва взглянул на горяче-белый комплект для вечеринки, что я одела. Я чувствовала его напряжение с другого конца комнаты.

Дерьмо. Полагаю, объятье-поцелуечных сессий на плоских поверхностях больше не предвидится.

Умасли это.

- Так... э-э... ты готов? - спросила я, сделав несколько шагов внутрь.

Он кивнул, но не поднялся.

- Ты здорово выглядишь, - проговорила я, пытаясь получить хоть какой-то ответ от него. И он действительно здорово выглядел. Ну, «здорово», вероятно, неадекватное описание того, каким невероятно горячим он был, но, думаю, сказать «ты выглядишь сногсшибательно» вроде как не приветствовалось в приличном обществе.

Он посмотрел на меня, на этот раз дольше, и его брови изогнулись, когда он, наконец, заметил, во что я была одета. Я надеялась, что ему это понравится. Я действительно приложила немало усилий, чтобы хорошо выглядеть.

Для него.

Он продолжал хмуриться, когда оглядел меня с головы до ног, отмечая мою короткую, расклешенную юбку, высокие каблуки и совершенно-не-по-погоде-но-обтягивающую-грудь блузку. Я даже нашла время, чтобы утюжком выпрямить волосы и нанести немного макияжа.

Думаю, я выглядела хорошо.

По крайней мере, я надеялась на это.

- Ты... э-э... ты выглядишь... тоже здорово, - проговорил Каллен, и я уверена, увидела намек на «ты тоже выглядишь сногсшибательно» в его глазах. Это заставило мои внутренности расплавиться.

- Итааак, - сказала я, указывая на дверь, так как осознавала, что мы должны были встретиться с Элис прямо сейчас. - Идем?

Он выдохнул и запустил пальцы в волосы, наклонившись вперед и опершись на локти.

Ладно. Очевидно, мы не идем.

Я подошла и встала перед ним, и он уставился на мои ноги, которые, к счастью, были выбриты и увлажнены.

- Ты в порядке? - мягко спросила я.

Он кивнул, но не посмотрел на меня.

- Знаешь, ты не должна идти и встречаться с моими родителями, - проговорил он, по-прежнему уделяя моим ногам все свое внимание. Мои колени, должно быть, были по-настоящему увлекательными.

- Я хочу, - сказала я, протянула руку и пригладила часть его волос, которые решили пойти против буйного течения. Я легко вернула их на место, но не хотела останавливаться, поэтому стала перебирать остальные, пока он продолжил изучать мои ноги.

Мне нравились его волосы.

Наконец, он поднял на меня глаза и спросил:

- Почему ты хочешь встретиться с ними?

Я сглотнула и продолжила, глядя на его волосы, а не в глаза:

- Ну... потому что Элис попросила меня и... э-э...

Я не хотела говорить ему настоящую причину, потому что казалась бы жалкой и одинокой, но он мягко коснулся моей ноги и подстегнул:

- И... что?

- Ну... у меня... у меня действительно здесь нет никого сегодня вечером... со мной, понимаешь? Я имею в виду, это премьера, и у всех остальных здесь есть друзья или семья, чтобы подбодрить их, но... ну... мои друзья и семья находятся на другом конце страны.

Его глаза смягчились.

- Свон...

- Да, я знаю, жалостливая реплика, да?

Я засмеялась, но правда была в том, что я скучала по своим родителям и действительно жалела, что они не видели мое выступление сегодня вечером. Я хотела, чтобы они знали, что я все сделала хорошо. Что они могут гордиться мной.

- Твои родители чертовски гордились бы тобой сегодня вечером, - сказал он. - Не сомневайся в этом.

- Да, думаю так. - Мне действительно хотелось просто заползти к нему на колени и уютно устроиться в его руках. - Бьюсь об заклад, твои родители тоже гордятся тобой.

Он фыркнул и откинулся на спинку дивана, а я села рядом с ним, подвернув одну ногу под себя так, что мое колено касалось его бедра. Это не такой уж и большой контакт, но все же я почувствовала себя лучше.

- Мама будет гордиться, - проговорил он, потирая руки и разглядывая свои пальцы. - Отец будет пассивно-агрессивным и попытается заставить меня почувствовать себя дерьмом, и, хотя я буду ожидать этого и уже давно должен быть невосприимчивым ко всей его фигне, я, наверное, все-таки обижусь и, в конечном итоге, обложу матом, прежде чем умчусь в бешенстве.

Его самоосознанная честность заставила меня улыбнуться.

- Отлично. С нетерпением жду этого.

Он повернулся и посмотрел на меня, и на мгновение позволил мне увидеть, как он устал. Как полностью подавлен всем этим, что заставляло его действовать так, как он это делал. Я хотела помочь ему. Чтобы облегчить его бремя и дать понять, что ему не нужно все время разбираться со всем этим самому.

- Ты знаешь, - проговорила я, медленно перемещаясь к нему на колени, стараясь не давить на него слишком сильно и слишком быстро. - Мы могли бы просто не идти туда.

Он напрягся, но не оттолкнул меня, настороженно наблюдая за мной.

- Мы могли бы остаться здесь. - я расположила мои колени по обе стороны от его бедер и обхватила руками его шею. - Запереть дверь, чтобы они не могли нас найти?

Я наклонилась и нежно поцеловала его, делая это медленно, зная, что он выбит из колеи, потому что, хотя мы и обменялись несколькими поцелуями сегодня вечером, то была его инициатива. А теперь я брала что-то, что он не предлагал. Проверяя его границы. Выталкивая его из зоны комфорта.

Он вдохнул и стиснул мои бедра, сминая юбку, но не зашел дальше поцелуя.

Отстранившись и взглянув на меня, он осторожно всматривался в мои глаза, и я знала, что он обдумывал, что делать дальше.

Впустить меня или оттолкнуть, впустить меня или оттолкнуть.

Просто впусти меня, Каллен. Пожалуйста.

Я злоупотребила своей удачей, наклонившись, чтобы поцеловать его в челюсть, ухо, горло. Он сглотнул и откинул голову назад, не останавливая меня, но и не поощряя.

- Они ждут нас, - сказал он, когда я прошлась губами по его шее. - Мы должны были быть внизу пять минут назад.

- Элис может подождать, - пробормотала я, продвигаясь с поцелуями на другую сторону. Он простонал и скользнул руками по моей грудной клетке, расставив пальцы, его большой палец оказался под моей грудью.

Господи, да. Прикоснись ко мне.

Я знала, что нечестно играла, используя наш химию против него, но я устала пытаться держаться от него на расстоянии, и я знала, что он ощущал то же самое. Я слышала это в его голосе и чувствовала в его бьющемся сердце. Я видела это в тяжело опущенных плечах всякий раз, когда он был со мной, но не касался меня.

Он впустил меня сегодня вечером, до и после спектакля, целовал меня и говорил, что я была важна, и будь я проклята, если позволю ему теперь отдалиться. Это походило на то, как если бы вы восходили на гору Эверест и прекратили это, прежде чем достигнуть вершины.

Я мягко пососала кожу на его горле, делая это легко. Поддразнивая его. Подталкивая чуть дальше, но не давая ему возможности все остановить.

- Иисус, Свон, - простонал он, его голос был низким и соблазнительным. - Я... э-э... думаю, мы могли бы позависать здесь на какое-то время. Если ты действительно хочешь.

Я вернулась к его губам, и на этот раз, когда я поцеловала его, он поцеловал меня в ответ. Все еще нерешительно, но, по крайней мере, попробовав это.

- Элис будет искать нас? - спросила я, когда он стал водить руками по моим бедрам, достигая пальцами подола моей юбки и спускаясь обратно вниз, заставляя меня дрожать и желать его.

- Я сомневаюсь в этом, - прошептал он. Затем наклонился и оставил мягкий поцелуй в центре моего декольте, от чего я стала задыхаться. - Но если она это сделает, то я скажу ей, что ты виновата в том, что мы заставили ее ждать. Я хочу сказать, ты не видела себя в этом наряде? Серьезно, какого хрена ты думала?

Он поцеловал меня в ключицу, и я стала заикаться:

- Ты о чем, об этом старье?

- Даже не притворяйся, что одела это не для того, чтобы свести меня с ума, - пробормотал он в мою шею, в то время как его пальцы переместились выше, поглаживая мои бедра. - Потому что мы оба знаем, что это ложь.

- Ты чокнутый, если думаешь, что я одела это для тебя, - простонала я. - Это было первое, что я нашла в моем шкафу сегодня утром.

Я говорила правду, хотя и провела большую часть вчерашнего утра, перерывая весь мой гардероб вместе с Роуз, чтобы найти то, что она описала как «предназначенное для увеличения членотвердости от кутюр».

Судя по выпуклости в джинсах Каллена, уловка сработала.

Я задрожала и выдохнула, когда он коснулся подола юбки и проследил ногтем по тонкому шву, задевая вершину моих бедер. Он посмотрел на меня, колеблясь, неуверенный в том, стоит ли углубляться дальше.

О, Боже, пожалуйста, Каллен. Углубись. Ради любви к моим уже совсем отчаявшимся девичьим частям, углубись!

Что-то завибрировало около моей внутренней части бедра, и я подняла бровь. Он вздохнул и вытащил из кармана свой телефон.

Черт возьми.

- Элис, - проворчал он, когда прочитал текст сообщения и закатил глаза.

- Что?

Он повернул ко мне телефон, чтобы я смогла прочитать сообщение с дисплея.

«Хватит приставать к Белле, и тащи свою задницу сюда. Папа уже начинает заводиться. У нас осталось совсем немного времени, прежде чем он станет несносным. Каков отец, таков и сын».

Я рассмеялась и взглянула на Каллена, но он не улыбнулся. Более того, он откинулся на спинку дивана и нахмурился. Он убрал руку с моего бедра и устало потер глаза.

- Так значит, ты и твой отец гадкие заводилы, да? - легкомысленно спросила я, пытаясь заставить его улыбнуться.

- Я не знаю, - тихо проговорил он, и было что-то скрытое в его голосе, когда он мягко столкнул меня с колен и поднялся, направившись к двери.

- Каллен?

И хотя он обернулся, его рот был плотно сжат, и он не смотрел на меня.

Я подошла и положила руки ему на грудь, мягко подталкивая его к стене. Тогда он посмотрел на меня, но его глаза были холодными, и я могла почувствовать его защитную реакцию во взведенном состоянии и готовую взвиться в любую секунду.

- Не делай этого, - мягко приказала я, умоляя, не желая того. - Просто... не делай.

- Что? - раздраженно спросил он.

- Не закрывайся.

Он посмотрел на меня, и на мгновение я подумала, что он опять сбежит в свой обычный режим уклонения и отрицания, но усталость, что я видела ранее, витала в глубине его глаз. Наконец, он вздохнул и покачал головой.

- Свон, ты не понимаешь. Мой отец...

Мне отчаянно хотелось, чтобы продолжил объяснять, но он этого не сделал. Вместо этого, он посмотрел на меня, и выдал мне столько правды, сколько мог:

- Я не хочу закрываться. Это просто… происходит.

- Ну, а ты не позволяй, - сказала я, погладив ему грудь, чувствуя, как мышцы под моими руками немного расслабились. - Каллен, ты не думаешь, что фактически можешь извлечь выгоду из того, что кто-то находится рядом с тобой? Тот, кто готов выслушать?

- Ты на самом деле не хочешь эту работу, - проговорил он с кривоватой улыбкой.

- Я на самом деле думаю, что хочу, - возразила я.

Он выглядел сожалеющим, когда сказал:

- Свон, поверь мне, когда я говорю, что если бы я рассказал тебе все дерьмо, которое проходит через мой мозг каждый день, ты бы убежала с криками и ни разу не обернулась.

- Я сомневаюсь в этом, - сказала я, очерчивая небольшой участок кожи, виднеющийся из V-выреза его футболки. - Я уверена, что буду бесконечно очарована загадкой твоего ума.

Он улыбнулся, но оттенком грусти.

- Как бы ни так.

Я вздохнула в отчаянии.

- Каллен, ты просто... Боже, ты просто не можешь поверить, что мне…

- Хочется ударить меня? - предположил он.

- …ты нравишься, - сердито закончила я предложение, на самом деле желая его ударить, чуть-чуть. - Что, несмотря на то, что ты иногда невероятно выводишь меня из себя, я хочу... быть рядом с тобой... поддержать тебя или что еще потребуется. Если ты позволишь мне.

Он ничего ответил. Он просто смотрел на меня так, будто я попросила его выпрыгнуть из самолета без парашюта.

- Каллен, пожалуйста, не психуй.

- Я не психую, - ответил он, его тело было застывшим и напряженным.

- Такой лжец.

- Слушай, - проговорил он, не двигаясь, его глаза что-то высматривали в моих. - Я... э-э... я не... очень хорош... в том... что мне нужно.

- Ты говоришь, что я нужна тебе? - спросила я, осторожно касаясь его лица.

Он зажмурился, когда я погладила его челюсть, и я знала, как это трудно для него, но я эгоистично хотела этого. Хотела, чтобы он это признал.

Он открыл глаза и нахмурился, будто слова крутились на кончике его языка, но он просто не мог заставить себя произнести их. Сформулировать то, что ему было нужно.

Я знала, что ему требовалось. Я чувствовала, как потрескивает пространство между нами.

- Каллен, - мягко сказала я. - Если ты хочешь, чтобы я поцеловала тебя, все, что тебе нужно сделать, это попросить.

Он несколько раз моргнул, его челюсти сжимались и расслаблялись, его сердце быстро билось под моими руками.

- Я не хочу иметь потребность в этом, - проговорил он с оттенком горечи. - Или в тебе. Или в ком-либо еще.

- Я знаю.

- Но она у меня есть.

Я сглотнула и прикоснулась к его губам.

- Я знаю.

После нескольких долгих секунд он прошептал:

- Белла... пожалуйста, поцелуй меня.

Обернув руку вокруг его шеи и встав на цыпочки, я нежно поцеловала его, мягко втянув его губы и громко выдохнула, когда он поцеловал меня в ответ. Сладкое дыхание и мягкие губы, стонущий звук облегчения, раздавшийся в его груди рядом с моей.

Господи, да. Вот так. Всегда вот так.

Я чувствовала головокружение и эйфорию, и ликование, потому что этот поцелуй отличался от других, что у нас были. Теперь это было взаимно. Мы оба одновременно и предлагали и принимали, а не боролись друг против друга. Соглашаясь с необходимостью и желанием, и потребностью.

Я простонала, когда мы стали еще более безумными, каждый из нас позволил этому случиться, открывшись, затаив дыхание и воспарив от пульсирующей крови и бушующих гормонов. Он обвил меня своими руками, окутывая меня, в то время как убрал свою защиту и стал просто чувствовать.

- Не заставляй меня сожалеть об этом, - пробормотал он, прежде чем яростно поцеловать меня, его рот был горячим и требовательным, все отговорки про самоконтроль исчезли. - Пожалуйста, Белла.

- Не буду, - пообещала я, запустив руку в его волосы и прижимая его к стене. - Только не прекращай целовать меня.

Он простонал и сжал свои руки вокруг меня, и я едва могла дышать, двигаясь вместе с ним, наши поцелуи был отчаянными и глубокими, с низкими стонами и встречающимися языками, и я почувствовала как меня отрывает от земли, когда я всецело отдалась этому. Ему. Упиваясь ощущением его, потерявшим контроль. Опустившим стены.

Я старалась запомнить каждое ощущение. Эффект, который я получала от его дыхания и тела. Как его небольшие, страстные стоны заставляли каждую часть меня желать прижаться к каждой части его.

Я задохнулась, когда он наклонился и схватил меня за задницу обеими руками, сжимая, когда он стал потираться об меня.

Дорогой Боже. Если бы только у нас было время углубиться в это.

Около его бедра загудело, и я отстранилась, но он только использовал возможность повернуться и прижать меня к стене, полностью игнорируя свой телефон. Он налег на меня всем своим телом, и я почувствовала, насколько он тверд. Мысли о нем, возбужденного мной, были абсурдно опьяняющими.

- Я не могу поверить, что снова потираюсь об тебя, - прошептал он, обхватив мое лицо обеими руками, выпуклость в его джинсах была твердой и грубой, когда он толкался своими бедрами в меня. - Клянусь Богом, обычно я более искусен, чем это.

- Каллен, - проговорила я, ухватившись за его плечи, в то время как он наклонился вперед и поцеловал меня в шею. - Я могу с уверенностью сказать, что ты, потирающийся об меня – одна из моих самых любимых вещей, но... что насчет твоего телефона? Элис?

- Секундочку, - простонал он, скользнув рукой по задней стороне моего колена и поднимая мое бедро до его бедра, что позволило ему прижаться ко мне более плотно. – О… блядь, да. Здесь. Прямо здесь.

Я задохнулась и вцепилась пальцами в его плечи, откинув голову назад, когда он стал ритмично толкаться в меня.

- О... Боже, - еле дышала я. - Да. Это... Боже… да.

- Может быть, нам вообще не нужно видеться с моим отцом. Может быть, нам стоит просто остаться здесь на всю ночь и сделать это. И кстати, я должен тебе оргазм.

- В самом деле? - Я опустила голову на его плечо и запустила пальцы в его волосы. - Я совсем забыла об этом.

- Конечно, ты забыла. Тем не менее, мои оргазменные обязательства перед тобой являются лучшим оправданием, почему я должен игнорировать мою сестру и избегать моего отца.

Я потянула его за волосы и припала к его шее, делая достаточно долгую паузу, прежде чем предложить:

- Давай. Наверняка твой отец не так уж плох.

- Ты скоро в этом убедишься, - проговорил он, тяжело глядя на меня сверху вниз, продолжая шлифоваться об меня. - Последний шанс, чтобы отказаться.

- Не дождешься.

Я притянула его для еще одного поцелуя.

Наши руки были повсюду, поглаживая и сжимая, и я знала, что мы должны остановиться, но мне действительно не хотелось этого. Однако когда телефон Каллена завибрировал снова, мы оба отстранились, тяжело дыша, глядя друг на друга и жалея, что у нас могло бы быть больше времени.

- Дерьмо, - прошипел он. - Мы должны идти.

Я вздохнула и оперлась спиной о стену, пытаясь отдышаться.

- Да, полагаю, что так.

Он выдохнул и посмотрел на меня сверху вниз, его рот был чуть выше моего, когда он прошептал:

- Свон?

- Да?

- Прежде чем пойти... просто... сделай кое-что для меня.

- Что?

- Скажи, что ты хочешь меня.

Его просьба застала меня врасплох. Так необычайно уязвимо и откровенно, и заставило мою грудь болеть непривычным способом.

- Э-э... Каллен... я...

- Пожалуйста, - проговорил он, тяжело дыша и поглаживая мою щеку большим пальцем. - Просто... скажи это.

- Я... хочу тебя. Конечно же, я хочу тебя. - Я так и чувствовала, но не совсем понимала, почему ему надо было это услышать. - Я хочу тебя гораздо больше, чем мне, вероятно, следует.

Он быстро поцеловал меня, прежде чем сказать:

- Скажи мне, что я был хорош сегодня вечером. Что я не просто трачу свое время здесь. Что я талантлив.

Его взгляд помрачнел, но я увидела там страх. И боль.

- Боже, Каллен, ты шутишь? Ты были потрясающ сегодня вечером. Невероятно хорош. И ты один из самых талантливых людей, которых я когда-либо встречала. Ты был... удивителен.

Он сглотнул и улыбнулся, затем еще раз наклонился и поцеловал меня сильнее и медленнее на этот раз. Уже менее отчаянно.

- Ладно, - сказал он, отстраняясь, и громко выдохнул.

- Мое эго находится на боевом взводе и полностью заряжено. Пойдем, увидимся с моим отцом, чтобы он мог уничтожить его в рекордно короткие сроки.

Он взял меня за руку и повел из раздевалки, и, если это возможно, я нервничала еще больше перед встречей с его отцом.

...

...

...

Когда мы подошли к сцене, Элис была там, расхаживая и постукивая телефоном по бедру.

Увидев нас, она остановилась как вкопанная, и ее взгляд забегал между нами, рот приоткрылся.

- Боже мой. Вы двое что, только что занимались сексом? - в недоумении спросила она.

- Иисус, Элис, нет, - сказал Каллен, хмуро глядя на сестру.

- Ну, выглядите так, будто он у вас был, - проговорила Элис, вытирая помаду с шеи Каллена и приглаживая мои волосы. - Теперь нам надо идти. Вы, ребята, выхóдите последними. Родители подумают, что мы забыли о них.

- Не хотелось бы, - пробормотал Каллен, когда мы направились в сторону двери.

Мы протолкнулись в фойе, которое было заполнено друзьями, их семьями и поклонниками, и я почувствовала боль сожаления, что Чарли и Рене не могли быть здесь.

Раздался небольшой ропот признания и редкие аплодисменты, когда Каллен и я вышли, и люди говорили комплименты, когда мы проходили мимо. Каллен, казалось, принимал их хладнокровно, но у него было больше опыта в таких вещах, чем у меня. Тем не менее, я выражала признательность стольким людям, скольким могла, и пыталась улыбаться, упиваясь вниманием и ужасно смущаясь от него.

Мы продвигались сквозь толпу, пока Элис не закричала «Мама! Папа!», прежде чем устремиться к привлекательной паре средних лет. Мужчина был почти таким же высоким как и Каллен, но блондин, а дама такая же невысокая как Элис, но с длинными каштановыми волосами. Я определенно могла видеть черты Элис в ее маме, но кроме цвета волос, я испытывала затруднение увидеть Эдварда в любом из них.

По мере приближения, тошнотворный клубок нервов закручивался в моем животе.

Сначала Элис обняла свою мать, а затем отец привлек ее в свои объятия и крепко сжал. Эдвард наклонился, чтобы поцеловать маму, и нервно помялся перед отцом, прежде чем протянуть ему руку и пожать ее.

Элис вывела меня вперед.

- Мама, папа, это Белла Свон, наша потрясающая Джульетта. Белла – это наши родители, Карлайл и Эсме Каллен.

- Мистер и миссис Каллен, - проговорила я, нервно протягивая руку и обмениваясь с ними рукопожатиями. - Очень приятно познакомиться с вами.

Хотьбыявампонравилась, хотьбыявампонравилась, хотьбыявампонравилась.

Миссис Каллен махнула рукой.

- О, Белла, пожалуйста, называй нас Эсме и Карлайл. Мы будем чувствовать себя менее древними.

- Безусловно, - согласился мистер Каллен, тепло улыбнувшись мне. - Мы отчаянно пытаемся ухватиться за нашу быстро увядающую молодость. Любая помощь будет принята с благодарностью.

Я рассмеялась и задалась вопросом, почему у Каллена проблемы с его отцом. Пока что он казался абсолютно милым.

- Белла, ты была замечательной Джульеттой, - сказала Эсме, улыбаясь. - Намного лучше, чем девушка, которая играла ее на Шекспировском фестивале в прошлом году. Как ее звали, Эдвард?

- Э-э... Оливия, - ответил он, с неловкостью и более чем немного виноватым видом.

Оливия, да? Я никогда не встречалась с ней, но уверена, что смертельно ненавижу ее.

- Да, Оливия, - продолжила Эсме. - Она не может сравниться с твоей работой сегодня вечером. Тем не менее, я не удивлена. Ты играла с моим удивительным сыном.

Она притянула Каллена вниз, чтобы поцеловать его в щеку, и он покраснел. Сильно.

- Ну, Эдвард сделал весь процесс очень легким, - сказала я, улыбаясь и кинув на него понимающий взгляд.

Каллен наклонился и прошептал: «Такая лгунья», и я не могла удержаться от смеха.

- Конечно, Эдвард тоже замечательно сыграл Меркуцио в другой постановке, - продолжала Эсме. - Но это? О... это было что-то особенное.

- Разве они не потрясающие вместе? - согласилась Элис с энтузиазмом. Потом она просияла своей матери, когда взяла меня под руку.

- Так много химии, - улыбаясь, согласилась Эсме, прежде чем кинуть своему сыну многозначительный взгляд.

Каллен вздохнул и покачал головой, и у меня появилось ощущение, что он привык к тому, что его мать и сестра усложняют ему жизнь. Это заставило меня улыбнуться.

- Белла, - заговорщицки прошептал его отец, наклонившись ко мне. - Полагаю, моя жена и дочь подразумевают, что они думают, что Эдвард должен пригласить тебя на свидание.

- Иисус! - воскликнул Каллен, возмущенно проводя рукой по волосам. - Может ли хоть кто-нибудь в этой семье, пожалуйста, перестать говорить об этом?

Все на мгновение замолчали, прежде чем Карлайл прошептал чуть тише:

- Я тоже думаю, что он должен встречаться с тобой. Ты просто красотка, и Бог знает, что его бывшая девушка была…

- Папа! - решительно проговорил Каллен, разочарование и смущение сквозили в его голосе. - Хватит. Пожалуйста.

Карлайл рассмеялся и поднял руки, уступая, а я еще раз задумалась, почему у Каллена такая проблема с ним. До сих пор он мне казался классным.

Элис обратилась к своему отцу:

- Папа, так значит, ты получил удовольствие от спектакля?

Карлайл потер шею и быстро взглянул на сына.

- Ну, «получил удовольствие», вероятно, слишком сильно сказано, учитывая, что я не пошел бы на Шекспира, если бы у меня был выбор, но... это было хорошо сыграно, я полагаю. Все, казалось, знали, что они делают. И Белла, я согласен с моей женой. Ты была очень хороша.

Он натянуто улыбнулся Эдварду, прежде чем обнять Элис.

- И, конечно, - прошептал он, поцеловав ее в щеку. - Освещение было гениальным.

Я почувствовала, как Каллен напрягся рядом со мной, и когда я посмотрела на него, то увидела, что его челюсти были плотно сжаты. Очевидно, я была не единственной, кто подумал, что это странно, что его отец не сказал ничего хорошего о его исполнении.

Это человек глухой, немой и слепой? Неужели он не видел то, что видели все остальные?

- И Эдвард также был потрясающим, не так ли? - сказала Элис, указывая на брата, который быстро выдохнул и засунул руки в карманы. - Разве это было не лучшее выступление, что ты когда-либо видел с его участием?

Мистер Каллен вздохнул:

- Элис, твой брат всегда очень компетентен в своей актерской игре. Ему не нужно мое одобрение, чтобы подтвердить это.

- Тем лучше, - еле слышно пробормотал Каллен. Его отец посмотрел на него, но ничего не сказал.

«Компетентен»? Что за черт? Его игра был чертовски впечатляющей.

- Но папа, - проговорила Элис, взяв его за руку. - Ты, по крайней мере, не можешь не оценить, что выступление Эдварда и Беллы сегодня было просто поразительным? Я имею в виду, ты просто не можешь видеть такие вещи каждый день.

Мистер Каллен снисходительно посмотрел на нее.

- Милая, я ценю, что актерская игра требует определенной самоотдачи, но я бы не назвал это «поразительным». Исцеление от рака? Это поразительно.

- Пошло-поехало, - пробормотал Каллен.

- Заживление сломанных костей? Это поразительно. Каждый день спасать чью-то жизнь? Это поразительно. Актеры могут думать, что то, что они делают, является важным, но на самом деле, что бы изменилось, если бы их не было? Никаких журнальных сплетен и не переполненные реабилитационные центры? Не велика потеря, могу вам сказать.

Каллен горько усмехнулся, а его мать положила руку на плечо мужа.

- Карлайл, пожалуйста.

- Все в порядке, мама, - пренебрежительно сказал Каллен. - Все равно мне насрать, о чем он думает.

- Эдвард, - увещевала она.

- Нет, на самом деле. - Он махнул рукой в сторону отца. - Продолжай, папа. Продолжай обсирать мой выбор профессии. А заодно и Беллы, ты, невежественный придурок.

- Эдвард!

- Ты думаешь, что актеры не важны? - потребовал он. - А художники, папа? Музыканты? Может, стоит свалить нас всех вместе в бесполезную кучу, а? Ты действительно хочешь жить в мире, где нет цветов? Никакой музыки? Никаких развлечений? Ты осознаешь, что человеческая раса потерпит крах, если это случится, не так ли? КАЖДАЯ культура на Земле – это искусство, папа. Каждое... отдельное... единственное в своем роде. Без него люди превратились бы в кучу примитивных психов, чьим единственным побуждением будет есть, трахаться и убивать. О, но ведь искусство не важно, правда?

Мистер Каллен строго посмотрел на сына, и у меня появилось такое чувство, что его отец пытался сдержаться, потому что я была здесь. Интересно, как часто они это делали. Казалось, что это своего рода обычное дело между ними.

- Как всегда, сын, - проговорил Карлайл, очевидно, прилагая усилия держаться в рамках вежливости. - Ты меня неправильно понял. Я просто сравнивал важность актерской игры с другими важнейшими ролями в нашем обществе. Не думаю, что ты сможешь причислить актеров к той же категории, как, доктора, например.

- Ну да, конечно, это твой пример, - язвительно сказал Каллен. - Но знаешь что, папа? Ты прав. Доктора удивительные люди, которые выполняют важную роль в обществе, но также верно и то, что большинство докторов приходят в медицину, потому что они страстно увлечены ею. Потому что это то, что они хотят делать. Я также уверен, что доктора, которых вынудили делать это, либо убили дохрена народу, либо ловко привили опасную для жизни лекарственную зависимость. Или все сразу. Так давай согласимся, что мое решение стать актером может чертовски разочаровывать тебя, но, по крайней мере, я не убиваю ни себя, ни других, хорошо?

- Ладно, вы двое, - предупредила Эсме. - Этого достаточно.

Мистер Каллен проигнорировал ее.

- Значит, вместо того, чтобы усердно работать над чем-то стоящим, ты решил выбрать легкий путь? Делать что-то, что имеет нулевую ответственность и незначительное воздействие? То, что имеет очень мало шансов быть чем-то большим, чем просто легкомысленное хобби? Эдвард, с твоим интеллектом у тебя была возможность сделать что-то действительно замечательное со своей жизнью. Я просто не понимаю, почему у тебя нет никаких амбиций…

- У меня есть амбиции, - огрызнулся Каллен, прерывая его. - Я рвал свою задницу в течение трех лет, чтобы попасть в это место, возвращаясь снова и снова, даже если они продолжали говорить мне «нет», потому что я хотел быть лучшим, потому что я могу быть лучшим и делать то, что мне нравится, а не из чувства долга, потому что я хорошо сдал SAT. Это амбиции, папа. Они просто отличаются от твоих. И знаешь что? Режиссер с Бродвея смотрел спектакль сегодня вечером, и он думает, что я превосходно сыграл. И сказал, что взял меня в одну из своих постановок. На Бродвее. Но я полагаю, даже если бы я получил подобный ангажемент, ты все равно скулил и стенал бы, не так ли? Потому что до тех пор, пока я не претворю в жизнь твою мечту, ты продолжишь ныть, жалкий хрен.

- Эдвард!

Каллен презрительно усмехнулся отцу и, прежде чем умчаться в бешенстве, пробормотал:

- Извини, мама. Элис, ты должна мне двадцать баксов.

Он грубо протолкнулся через толпу, и мы все смотрели вслед ему в оцепенении, испытывая жуткое неудобство и неуверенные, что делать. Мое лицо было красным от гнева и смущения, не только потому, что я презирала то, как мистер Каллен только что говорил с сыном, но и потому, что он только что оскорбил дело, которым Эдвард и я были увлечены. То, что мы должны делать для всех остальных людей.

Мистер Каллен выдохнул и поставил руки на бедра, опустив голову, когда его жена прошептала:

- Когда ты прекратишь, Карлайл? Это тот выбор, что он сделал. Прими его.

- Это легче сказать, чем сделать, Эсме, - проговорил он, посмотрев на меня с виноватой гримасой.

- Жаль, что ты была свидетелем этого, Белла. Я просто... - Он покачал головой. - За последние несколько лет Эдвард и я абсолютно разошлись во взглядах. Трудно видеть, что твой гениальный сын выбрал профессию, которая столь...

- Легкомысленная? - саркастически предложила я.

Он кинул на меня еще один виноватый взгляд.

- Я собирался сказать «отличается от того, что я ожидал». Я думаю, что все родители хотят, чтобы их ребенок изменил мир. К сожалению, я ничем не отличаюсь. Я не хотел принижать ваш выбор профессии.

- Да, но если ваш ребенок находит что-то, чем он по-настоящему увлечен, - начала я спорить. - Кто вы такие, чтобы сказать ему, что он не прав?

Он внимательно посмотрел на меня и спросил:

- Значит, твои родители счастливы, что ты выбрала актерскую стезю в качестве своей карьеры?

Я застопорилась.

- Ну, эээ... не совсем прям «счастливы».

Он понимающей улыбнулся мне.

- И что они хотели, чтобы ты делала?

- Ну, - сказала я. - Папа хотел, чтобы я была юристом, и... э-э... уверена, что мама хотела, чтобы я стала Мисс Америка, но этого никогда не произойдет.

Он рассмеялся, и я сделала глубокий вдох и продолжила:

- Но даже если актерство не было бы их первым выбором для меня, я могу в значительной степени гарантировать, что если бы они были здесь сегодня вечером, они сказали бы мне, что я все сделала хорошо и гордились бы мною. Поддержали бы меня. Я знаю это наверняка.

Я осторожно наблюдала за выражением лица м-ра Каллена, осознавая, что я, вероятно, просто оскорбила его, но он, кажется, не рассердился. Во всяком случае, у него был грустный вид.

- Что ж, я не ожидал, что Эдвард пройдет по конкурсу, но... что ж... полагаю, я представлял другой путь для него. С тех пор, как ему исполнилось десять лет, все, о чем он говорил, это то, что он хочет быть доктором. У него не было никаких сомнений. А затем в младших классах средней школы кто-то убедил его пойти в драматический кружок, и вдруг над медициной взяли верх пьесы и студенческие фильмы. Если честно, я думал, он вырастет из всего этого но... очевидно, нет.

- Видите ли в чем дело. Люди никогда не перерастают свою страсть, - неубедительно проговорила я, потому что не знала, как мне еще ответить.

Я имею в виду, с одной стороны, я, безусловно, могу понять, почему Каллен так враждебно относится к отцу. Но с другой стороны, я знала, как трудно для родителей оставить свои ожидания и доверить своим детям найти свой собственный путь независимо от того, насколько сильно они любят их. Я была благодарна моим родителям, что они позволили мне заниматься моей актерской карьерой, но понимала, что это их не особенно радовало. На самом деле я уверена, что представления Чарли об актерской игре находятся на одном уровне с мистером Калленом, но он просто предпочел не задевать меня за живое. Очевидно, Эдвард не имел такой роскоши.

- Тебе лучше догнать его, - сказала Элис, указывая на дверь. - Он не будет говорить ни с кем из нас, когда становится таким, но у тебя есть шанс.

Родители Эдварда с надеждой посмотрели на меня.

- Э-э... что ж, было очень приятно познакомиться с вами, - проговорила я и быстро ушла, чтобы найти Каллена.

Я пропихнулась через дверь и побежала так быстро, как только позволили мои туфли, постукивающие по тротуару, и вздохнула с облегчением, когда увидела его знакомую фигуру, широко шагающую по двору.

- Эй! Подожди! - прокричала я.

Он остановился, но не обернулся, и когда я догнала его и прикоснулась к плечу, он стряхнул ее и развернулся, его лицо было искажено от ярости.

- Что, БЛЯДЬ! - выплюнул он, расхаживая передо мной. - Он не мог сказать это, да? Не мог в виде ИСКЛЮЧЕНИЯ просто, блядь, похлопать меня по спине и сказать: «хорошо сделано, сын, я горжусь тобой». Хер ебучий.

- Каллен...

- Театр ПОЛОН людей, которые думают, что я был хорош. Которые, блядь, ОБОЖАЮТ меня. Совершенно незнакомые люди, которые верят в меня больше, чем мой так называемый отец!

- Каллен, не то чтобы он не верит в тебя, он просто…

Слова застряли у меня в горле, когда он с недоверием уставился на меня.

- Ты на самом деле ЗАЩИЩАЕШЬ его? - потребовал он, его голос был громким и сердитым.

- Нет, я просто думаю, что... Боже, Каллен... он – отец. Мои родители тоже возненавидели мое решение стать актрисой. Я имею в виду, все шансы против нас, даже если зарабатывать на жизнь, учитывая, что у девяносто процентов актеров постоянная безработица.

- Моему отцу НАСРАТЬ на эти статистические данные, - огрызнулся он, насмешливо глядя на меня. - Я сомневаюсь, что он даже знает их, черт его дери!

- Каллен...

- Не смей его ЗАЩИЩАТЬ! - закричал он, а я сделала шаг назад, потому что его интенсивность начала меня пугать. - Не ты! Ты должна быть на МОЕЙ стороне! Не на его!

- Я на твоей стороне…

- Он не сказал ни ОДНОГО доброго слова о моем выступлении, Белла, - сказал он, и голос его снизился до горького шепота. - Ни. Блядь. Одного. Он похвалил Элис за то, что она нажимала гребаные кнопки на пульте управления освещением, и он даже похвалил ТЕБЯ, ради Бога, а он никогда НЕ ВИДЕЛ тебя раньше! А МЕНЯ? Блядь нет! Я выслушал лекцию о том, как я трачу впустую мою жизнь. Как, блядь, ты можешь оправдывать это?

- Я не оправдываю, я просто…

- Просто ЧТО, Свон? Какого хрена ты можешь сказать мне, от чего его поведение возможно покажется приемлемым?

Он посмотрел на меня, на его лице было чистейшее обвинение, и прежде, чем я смогла что-нибудь сказать, он наклонился и проговорил:

- Ты знаешь, когда он в последний раз сказал, что любит меня? Седьмого сентября две тысячи второго года. Это два гребаных года назад, Свон. Два. Года. И он удивляется, почему я, блядь, ненавижу его.

- Эдвард... - я протянула к нему руку, но он отшатнулся.

- Прибереги свои симпатии, - выплюнул он. - И пока ты так думаешь, оставь, блядь, меня одного. Если в этом и заключается твоя идея поддержать меня... чтобы быть со мной... то ты можешь засунуть это куда подальше. Мне не нужна такая «поддержка», и я уверен, что не нуждаюсь в этом дерьме.

- Эдвард, мне очень жаль, - умоляла я, но не успели слова вылететь из моего рта, как он развернулся и пошел прочь.

- Эдвард! - крикнула я ему вслед. - Я на твоей стороне, клянусь! Пожалуйста, не уходи.

Он засунул руки в карманы, увеличивая скорость.

Я откинула голову назад и простонала, ненавидя то, что я обещала не позволить ему пожалеть, что он впустил меня, а затем именно это и сделала.

- Пожалуйста, вернись! - попыталась я в последний раз.

Он игнорировал меня и продолжил идти, опустив голову вниз и ссутулившись.

На этот раз его оборона стала основательной и принципиальной, и, более чем вероятно, еще более усиленной.

...

...

...