АКТ 1.

Нью-Йорк

15 мая 2010

Эдвард был у меня между ног, его руки по обеим сторонам моего лица, рот чуть выше моего. Он целовал меня нежно и сладко, в то время как его бедра раскачивались взад и вперед.

Он тихо простонал и закрыл глаза. Мне нужно было держать свои открытыми, чтобы видеть, что он думает, чувствует.

- Посмотри на меня, Сэм, - прошептала я.

Его глаза открылись.

Такие красивые. Наполненные и глубокие и трудные для понимания. Настолько трудные для понимания. Всегда.

Он посмотрел на меня с таким вожделением и тоской, что я чуть не забыла, что это сцена, а не реальность.

- Поцелуй ее снова, - крикнул Aрo. - Поцелуй в губы, а потом спустись на шею.

Эдвард посмотрел на меня, замешкавшись на мгновение и сглотнув, а затем, быстро взглянув на мой рот, осторожно поцеловал меня: его губы были мягкими, но закрытыми; целомудренными. Напрасные усилия. Его губы вызывали у меня головокружение в любом случае: открытыми ли они были или закрытыми, нежными или грубыми. Он вызывал у меня головокружение. Сбив с толку. Вывернув наизнанку.

Я лежала и позволила ему целовать и ласкать меня, слишком напуганная, чтобы поцеловать самой, но знала, что должна это сделать. Что мне нужно. Что этого хотела моя героиня, даже если я... не хотела.

Если бы у меня был выбор целовать его или нет, я бы это сделала? Смогла бы я рискнуть увлечься им снова? Забыться? Утонуть в этом и любить его?

Он отстранился и посмотрел на меня в замешательстве.

Он удивлялся, почему я не целовала его в ответ.

Черт возьми, мне нужно было перестать думать как Белла и начать думать как Сара.

Он Сэм. Сара может поцеловать Сэма. Сэм не оставит ее. Я знала это. Я читала сценарий. Они потом жили-долго-и-счастливо. Это гарантировано.

Сэм. Не Каллен.

Не Эдвард.

Он поцеловал меня снова, и я неловко ответила. Я пыталась поцеловать его со страстью. Со страстью Сары, а не моей. У нее страсть к Сэму, а не моя к...

Эдварду.

Я отстранилась.

Он Сэм.

Просто Сэм.

Только Сэм.

Он нахмурился, его взгляд стал неуверенным и нервным.

Боже... Эдвард.

Я думала, он поцелует меня снова, но он переместился на мою щеку, а потом на шею, его теплое дыхание трепетало на моей коже, а бедра продолжали двигаться, симулируя толчки.

- Ты должна издавать хоть какие-то звуки, Белла, - разочарованно проговорил Аро. - Больше движения. Ты не делаешь ничего из того, что читала недавно вслух. Давай же.

Я заставила себя двигаться, чтобы попытаться сделать свою работу.

Ты Сара. Ты влюблена. Он пытался уйти от тебя, но остался. Ты заставила его остаться. Теперь вы занимаетесь любовью. Это просто актерская игра.

Я обернула руки вокруг него и притянула его к моей шее. Он проворчал, а я громко застонала, приподнимая мои бедра и выгибая спину. Это было фальшиво и банально, но на данном этапе я понятия не имела, что, черт возьми, я делаю. Я просто пыталась пройти через это.

Я схватила его за задницу и прижала к себе, тяжело дыша ему в ухо, прежде чем облизать его мочку.

- Черт возьми, Белла, - прошептал он, с трудом выдохнув около моего плеча.

- Полагаю, это реплика «О, Сара, я люблю тебя», - заметила я, перед тем как громко застонать и поцеловать его в шею.

И прежде, чем я осознала, что делаю, я обхватила его плечи и потянула его футболку, сняв через голову и бросив на пол.

- Э-э... полагаю, мы говорили о том, чтобы снять с меня одежду, - пробормотал он. - Но я думал, мы это пропустим.

- Что я могу сказать? Видимо, ничего, что я делаю, не доходит до аудитории. Уверена, то, что я тебя раздену догола, дойдет сразу же.

Как же хорошо было чувствовать себя агрессивной. Это давало мне возможность лучше себя контролировать. Я могла отсоединиться. Сконцентрироваться на теле и коже, а не на мыслях и чувствах.

Еще больше фальшивых звуков издал мой рот, когда я положила руки ему на грудь и провела ими по знакомым, но все же чуждым очертаниям.

Все мысли о Сэме вылетели прямо в треклятое окно.

О... Иисус. Три года.

Три года с тех пор как я прикасалась к нему вот так.

Полуголый Эдвард.

Даже лучше, чем я помнила.

Похоже, он поработал над собой? Неужели у него всегда были такие мышцы?

Боже, он чувствовался просто невероятно. Еще более невероятно, чем обычно, если это возможно.

Черт возьми, почему я не могу прекратить прикасаться к нему?


Я вздохнула и попыталась сосредоточиться.

Соберись, Свон, ради Бога. Это сцена. Продолжай напоминать себе об этом.

Я так отвлеклась на его обнаженную грудь, что вдруг забыла, что же, черт возьми, я должна была сказать. Сара помахала мне ручкой.

- Сейчас твоя реплика? - спросила я, затаив дыхание.

Он поцеловал меня снова, все еще закрытым ртом, но я чувствовала, что он хотел его открыть. Он пытался отработать сцену, но в то же время старался проявлять уважение ко мне, не желая переступать наших новых, только что согласованных границ.

Тем не менее, я не могла не заметить, как у него перехватывало дыхание, и как каждый раз, когда я прикасалась к нему, он издавал звуки, явно непроизвольные и отчаянные.

Это заставляло меня чувствовать себя всесильной.

Я пробежалась руками по его животу вниз, прежде чем перейти на его спину и пальцами забраться под пояс его джинсов. Он пробормотал что-то неопределенное, что звучало как «Иисус ублюдочный Христос».

Его голова упала на мое плечо, простынь по обе стороны от моей головы присобралась, когда его руки сжались в кулаки. Все его мышцы напряглись, и мне показалось, он перестал дышать.

- Ну и в чем причина, что вы остановились? - спросил Aрo, сбитый с толку. Он повернулся к Элис. - Почему они остановились?

Эдвард по-прежнему не дышал.

- Эдвард? - прошептала я.

Он не двигался, но я чувствовала его теплое дыхание, когда он выдохнул около моей шеи, и услышала приглушенное:

- Что?

- Ты в порядке?

Он помолчал и вздохнул:

- Аха. Все отлично.

- Твоя реплика?

Он напрягся.

- Что моя реплика?

- Сейчас твоя очередь говорить слова?

- О. Э-э...

- Думаю, что твоя очередь.

Я могла чувствовать напряжение в нем, неловкость и дискомфорт.

Он поднял голову и посмотрел на меня, его челюсти были напряжены.

- Белла, я не имею ни малейшего гребаного понятия, как меня сейчас зовут, не говоря уже о словах, которые я должен произнести, ясно? Давай просто пройдем через эту проклятую репетицию. Мы отработаем диалоги позже.

Его голос звучал сердито, но я знала, что он просто расстроен. Вся эта ситуация была странной. И я была расстроена не меньше.

- Ладно. Конечно, - сказала я, обернув ноги вокруг его талии, и притянула его к себе, неосторожно потеревшись об его таз. Я задохнулась, когда почувствовала его через джинсы. Он издал сдавленный стон и смущенно отстранился.

Он был твердым.

Реально, очень твердым.

- Мне очень жаль, - пробормотал он, скользнув вниз по моему телу так, что я оказалась прижата к его животу, а не к паху. - Я... Иисус, Белла, я действительно стараюсь думать о мертвых щенках, но...

- Это сложнее, чем ты думал?

- Ты и понятия не имеешь.

- Думаю, что имею.

- Ты пытаешься быть забавной?

- Нет, потому что если я сейчас начну смеяться, то не думаю, что буду в состоянии остановиться.

- Хорошо, потому что эта неудобная эрекция...

- Неудобная?

Он застонал и снова опустил голову.

- Это блядски нелепо. Какого хера мы думали?

- Мы не думали.

- Это уж точно.

- Меньше болтовни, больше актерской игры, дети, пожалуйста, - возмутился Aрo. - Эдвард, ты перестал двигаться. Я должен объяснять тебе, как заниматься любовью с женщиной? Потому что, хоть я никогда и не имел такого удовольствия, я абсолютно уверен, что там нужно совершать толчки.

Эдвард вздохнул и снова начал симулировать фрикции, и хотя я знала, что он пытался держать свою эрекцию подальше от меня, я чувствовала, как она касается внутренней стороны моего бедра.

- Дерьмо. Прости, - пробормотал он, поправляя ее снова.

- Все нормально, - заверила я его. Но это было не так. Я хотела этого. Как я могла не хотеть?

- Я не специально.

- Я знаю.

- Я пытаюсь не быть говнюком.

- Не волнуйся об этом, - пробормотала я, потому что, действительно, что еще я могла сказать? «Как ты посмел возбудиться, симулируя секс со мной? Какая наглость!» Не говоря уже о том, что это увлажняло мои трусики сильнее, чем водяные горки. Но ему совсем не обязательно об этом знать.

Все равно мы ничего не могли с этим поделать.

Наше физическое влечение никогда не было чем-то, с чем мы могли справиться. Или отрицать.

Это была одна из наших основных проблем.

Любая другая часть наших отношений была полна игр и полуправды, но наши тела? Они никогда не лгали. Они хотели друг друга. Жаждали с неослабевающим отчаянием. Даже когда между нами все было плохо, наши тела знали простую, неоспоримую истину – в сексуальном плане нам было просто потрясающе.

Когда мы прикасались друг к другу, мы не должны были что-то скрывать или объяснять; мы просто чувствовали. Все остальная ерунда мгновенно забывалась, и иногда это становилось настоящей проблемой. Слишком часто мы поддавались тому, что хотели наши тела, не разбираясь со всем остальным нашим дерьмом, и чаще всего, мы, в конечном итоге, сожалели об этом. Наше сексуальное влечение было громким и мощным, перекрикивая наш разум и чувства, и когда оно требовало удовлетворения, несмотря на последствия... что ж, тогда все становилось... неловким.

Это то, что сейчас было между нами: неловкость. Но на этот раз не потому, что мы позволили нашим телам делать то, что они хотели, а потому, что мы отрицали это и пытались отфильтровать присущую нам страсть через характер героев, которых мы играли, вместо того, чтобы просто отпустить это. Позволяя нам быть.

Очевидно, мы были не единственными, кто ощущал это, потому что после еще нескольких минут наводящих тоску фальшивых любовных потугов, Aрo вздохнул в разочаровании.

- Ладно, давайте остановимся, - сказал он, махнув нам рукой и подходя ближе. - Все это крайне неубедительно. Вы двое не могли бы выглядеть более неуклюжими, даже если бы попытались. Что происходит?

Эдвард отодвинулся от меня, и мы оба сели. Никто из нас не ответил ему.

- Слишком интимно? - продолжал выспрашивать Aрo, переводя взгляд с одного на другого. - Вас это смущает? Потому что, откровенно говоря, я видел вас в сценах намного более смущающих, чем эта. Что было одной из причин, почему я выбрал вас; я не думал, что у вас осталась хоть капля стыда. И что я вижу сейчас, когда вы щупаете друг друга как пара девственников? Где страсть? Огонь? Мучительная потребность друг в друге? Вчера она у вас была. Что случилось за один день, что вы выдохлись?

Дело в том, что Эдвард неожиданно извинился передо мной, и я вроде как согласилась попробовать быть друзьями, и теперь мы находимся в каких-то странно неопределенных отношениях, потому что мы не совсем друзья, и мы определенно не любовники, и, как ни странно это говорить, мы больше уже не враги, так что... да. Мы учимся снова быть рядом друг с другом без всей этой нашей постоянной сбивающей с толку фигни и треклятой неловкости.

Вот что произошло.

Конечно, я не могла это сказать ему, так что, вместо этого, я взяла край простыни и стала теребить его в руках. Маленькая ниточка высвободилась по краю шва. Я скрутила ее между пальцами, осторожно, чтобы не дернуть слишком сильно, иначе, все бы распуталось. Я пыталась подвернуть ее, но маленький отрезок хлопка не хотел меня слушаться. Это почти походило на то, будто он хотел, чтобы я вытащила его, распустив идеальные стежки и аккуратно подвернутый край, оставив его обтрепанным и необработанным. Он насмехался надо мной. Подначивая меня дать ему волю и посмотреть, что будет.

Я выпустила глупую простынь и вздохнула.

- Мне очень жаль, Aро, - проговорила я, глядя в его вопрошающее лицо. - Это была долгая неделя. Как думаете, не могли бы мы отложить эту сцену до понедельника?

Да, потому что к понедельнику вы с Эдвардом все уладите, правильно? И вы сможете делать все эти высоко-эротичные вещи без разборок, не так ли?

Оптимистка.

Мазохистка.

Лгунья.

- Ладно, хорошо, - безропотно согласился Аро. - Вы оба устали. Давайте закончим на сегодня и увидимся на следующей неделе.

Он пошел назад к режиссерскому пульту, и Элис прокричала остальной компании, что сегодня мы закончили пораньше и сворачиваемся.

- Всем хорошего дня, и мы будем рады вас видеть в понедельник рано утром, - сказала она, прежде чем закрыть сценарий и что-то пробормотать Аро.

Я почувствовала движение кровати и, обернувшись, увидела, как Эдвард нагнулся, чтобы поднять свою футболку. Он натянул ее и выдохнул, прежде чем сесть на край постели и опереться локтями о колени.

- Ты сердишься на меня? - тихо спросил он, повернув голову, но не глядя на меня.

Я думала в течение нескольких секунд.

- Не больше, чем обычно, - беспечно сказала я.

Он усмехнулся, и я заметила, что мышцы его спины слегка расслабились.

- Я помню первый раз, когда мы должны были играть в подобной сцене, - проговорил он, поворачиваясь ко мне лицом. - Ты была менее снисходительна к моему... волнению.

- Ты был менее извиняющимся, - парировала я. - На самом деле, если я правильно помню, тебе нравилось сколько дискомфорта... твое волнение причиняло мне.

- Я все еще утверждаю, что ты спровоцировала меня, - сказал он, глядя на меня невинными глазами. - Ты точно знала, что делала со мной в тот день.

- О, это такое дерьмо, - усмехнулась я. - Я пыталась делать то, о чем Ирина просила нас. А ты просто пытался меня помучить. Как обычно.

Тень глубокой мысли прошла через его лицо.

- Ну... возможно так и было. Я действительно наслаждался, мучая тебя.

- Наслаждался? В прошедшем времени?

Глубокая мысль трансформировалась в ухмылку.

- В настоящем.

Я рассмеялась и хлопнула его по плечу.

- Я хотела убить тебя в тот день.

- Ты это почти сделала.

- Ты был такой свиньей.

- Мне было больно.

- Ты заслуживал это.

Он кивнул и поднял край простыни, оказавшейся рядом с ним. По совпадению, там тоже торчала нитка. В отличие от меня, у него не было сомнений потянуть за нее или нет. Шов моментально распустился, показывая необработанные края, спрятанные внутри.

- А сейчас? - спросил он, все еще теребя простынь. - Что я заслуживаю сейчас?

Вопрос повис между нами.

Я понимала, о чем он спрашивал, но у меня не было ответа. Я просто не знала.

Я оттолкнула его руку от простыни, которая становилась все более и более обтрепанной.

- Мы оба заслуживаем выпивки, - сказала я, сползая с кровати и потянув его за собой. - Пошли. Ты угощаешь.

...

...

Дневник Изабеллы Свон

Пятница 1 октября 2004

1-й год драмы

Дорогой дневник,

Что ж, я не знала, что произойдет, когда я поцелую Каллена, но даже не думала, что все станет еще более странным между нами. Я полагала, что если мы поцелуемся и выпустим часть напряженности, мы сможем нормально общаться, не доводя друг друга до бешенства, но это, кажется, имело противоположный эффект.

Каллен и я едва ли и слово сказали друг другу за всю неделю.

Мы встречались на репетициях, говорили наши реплики, играя влюбленных, страстно целовали друг друга. А потом, когда заканчивалась репетиция и у нас была возможность поговорить? Ничего. Мы были слишком сбиты с толку, чтобы вести нормальный разговор. Это сводило меня с ума.

И совсем не помогало, что, когда он целовал меня, я так заводилась, что едва могла дышать. Я провела последние три дня в состоянии абсолютного изнурительного возбуждения, и сегодня мы должны были отрепетировать сексуальную сцену Ромео и Джульетты.

Вот черт!

Я действительно не знала, смогу ли я справиться с этим.

Каждую ночь, лежа в постели, я пыталась дать себе некоторое облегчение, но в конечном итоге сделала мою сексуальную неудовлетворенность лишь сильнее, и теперь была на той стадии, когда я действительно не знала, как долго смогу это вытерпеть. Я ощущала себя так, будто у меня был своего рода таинственный вагина-синдром, который делал меня постоянно возбужденной, и единственное лечение – это получить оргазм, чего я, кажется, совершенно не в состоянии дать себе сама.

Это серьезно истощало.

Если бы только я могла кончить, думаю, я была бы в состоянии справиться с Калленом и тем, что он делал со мной. А так я испытывала боль – глубокую ноющую боль.

И все это его вина.

Я знала, что нравлюсь ему. Он даже признался, что хочет меня. Я просто не понимала, почему его влечение ко мне так сильно раздражало его, и почему он отказывался это обсуждать.

Он намеренно держал меня на расстоянии вытянутой руки, и я понятия не имела почему (за исключением того, что он капризный говнюк). Он сказал, что не может быть всецело моим парнем, и я не думаю, что хотела бы этого, но... возможно и хотела. Черт возьми, я не знала. Мне что-то нужно от него. Может быть, намек, что он чувствует то же самое рядом со мной. Может быть, его член внутри меня, пока я кончаю.

О, Боже.

Н-да.

Вот именно.

Уверена, это то, что мне нужно от него.

Интересно, что бы он сказал, если бы я попросила его заняться со мной сексом. Возьми мою девственность. Заставь меня КОНЧИТЬ, ради Бога.

Он посмеялся бы?

Вероятно.

Потом он сказал бы что-нибудь совершенно неуместное и заставил бы меня почувствовать себя идиоткой.

Господи, ПОЧЕМУ мне понравился тот мальчик в школе, который живет, чтобы мучить меня? Почему мне не нравится Райли? Райли привлекательный и чувствительный, и он постоянно пытается сделать что-то хорошее для меня. Как-то вечером он предложил пойти ко мне и отработать со мной реплики – то, что Каллен НИКОГДА бы не сделал. Почему я не сказала «да»? Почему я боялась реакции Каллена, если бы он узнал, что Райли предложил это?

Каллен не претендовал на меня. Ни разу. Ноль. Голяк. Пусто.

Тогда какого черта я не могла перестать думать о нем? Фантазировать о нем. Мечтать о нем?

АРРРГХ!

Я ОТКАЗЫВАЮСЬ быть одной из тех девушек, которые строят из себя дурочек из-за парня. Я не собираюсь преследовать его и давать ему удовлетворение осознанием, что он нравится мне. Если он намерен игнорировать все, что, черт возьми, происходит между нами, то я тоже так буду делать. Он мне не нужен.

Ну, вообще-то нужен, чтобы заняться со мной сексом, но если нет, то пошел он куда подальше.

Я собиралась продолжать игнорировать его. Если он сумеет преодолеть себя хоть на пять минут и сделает усилие, чтобы поговорить, то я выслушаю. А иначе, он просто парень.

Парень, с которым я буду симулировать секс в течение следующих шести часов.

Умасли мою жизнь.

Сегодняшний день на самом деле угрожает стать провальным.