Действие 11. Связь

Нью-Йорк

15 мая 2010

Я собирала свою сумку и наблюдала за ним уголком глаза.

Он тоже наблюдал за мной. Бросал короткие взгляды. Нервничал. Видимо, думал, что я уйду и без него.

Очень заманчиво.

Мой мозг говорил мне, что нам надо поговорить. Что нам надо пойти куда-то, где он сможет все объяснить, а я смогу выразить весь свой гнев. Затем, возможно, мы порвем друг друга на части и посмотрим, состыкуются ли они вместе. Я знаю, все это звучало заумно, но мое сердце... мое сердце сжалось, как собака, которую слишком часто били. Его не заботили сожалеющие выражения и щедрые извинения. Оно видело их и прежде, слышало оправдания, доверяло слишком легко, и, в конце концов, вышло из укрытия, только чтобы быть раздавленным снова.

Каллен знал об этом.

И теперь он наблюдал за мной.

Должна сказать, самым эгоистичным, возможно, образом – его неуверенность вроде как ободряла.

Когда-то давно я украдкой ловила эти взгляды, паникуя, что в любой момент у него опять произойдет одно из его знаменитых изменений точки зрения, и он оттолкнет меня, якобы чтобы «защитить».

Все это была туфта, конечно. Он отталкивал меня, чтобы защитить себя, оградить свое сомневающееся сердце от чувств, которые были слишком большими для него. Слишком страшными.

Он был прав, что так нервно смотрел на меня сейчас. Я была на грани, потому что большая часть меня думала, что то, что происходило между нами в последние дни, слишком страшно. Связь, которую я пыталась отрицать в течение трех лет, вернулась и была столь же сильной, как и раньше, без особых усилий.

Даже сейчас, когда я смотрела, как он двигал плечами под своей курткой, засовывая сценарий в свою сумку, гигантское магнитное притяжение, которое всегда тянуло меня к нему, грубо дергало меня, требуя приблизиться. Приказывая мне прикоснуться к нему, умоляя его дотронуться до меня.

Я ненавидела это ощущение; это знакомое принуждение, будто я раб странных невольных обязательств, которые приковывали меня к нему.

Я не могла больше позволить этому доминировать надо мной. Я не желала этого.

Сегодня вечер субботы, и мы пойдем выпить, чтобы «поговорить».

Не буду врать – я была немного напугана.

Я нуждалась сейчас в выпивке так же сильно, как и в кислороде, но в то же время мне нужно сохранить голову трезвой. Я попытаюсь быть его другом, ничем больше. Это то, ради чего он попытается тоже.

Я была пессимистична в том, что мы в этом преуспеем.

- Изабелла?

Я обернулась и увидела Аро со сценарием в руках и в шляпе, которая сидела на его голове таким образом, что можно было охарактеризовать только как «набекрень».

- Все в порядке? - спросил он, бросив взгляд на Каллена, который теперь заметно топтался на другой стороне зала, очевидно, поджидая меня, но пытаясь делать вид, что это не так.

- Ты и Эдвард, казалось, были... не в своей тарелке сегодня, во время сцены секса. Мне стоит беспокоиться?

Он имел право волноваться. Он затеял огромную авантюру, выбрав меня и Каллена, зная нашу бурную историю. Он рассчитывал на нашу естественную химию, направляя нас через приглаженные дерн и выбоины нашего прошлого, но если мы с Калленом не разгрузим хоть что-то из нашего багажа, одной химии будет недостаточно. Целому составу придется с визгом остановиться, и наша химия и невероятное желание друг друга станут просто пятнышком в зеркале заднего вида.

- Мы... разберемся, - заверила я его настолько искренне, насколько могла. - Все сложно между нами.

Он кивнул и опять посмотрел на Каллена.

- Я начинаю понимать это. Конечно же, я надеюсь, что вы сможете прийти к взаимопониманию.

- Мы постараемся. Я знаю, что это очень важно для спектакля.

Он взял меня за руку и по-доброму посмотрел на меня.

- Дорогая девочка, - мягко проговорил он. - Спектакль продолжится в любом случае. Я надеюсь, что вы все уладите, потому что вы оба, очевидно, несчастны друг без друга, и видеть это – совершенно угнетает. Особенно глядя на него.

Он кивнул на Каллена, который сейчас медленно прохаживался, то смотря под ноги, то изредка поглядывая на нас.

- Я думал, что в вашей истории он разбил твое сердце, - заговорщицки прошептал Aрo. - Но там, откуда я это вижу, кажется, что все наоборот.

Я подавила нервный смешок, который бурлил в моем горле.

- Уверяю вас, Aро, - сказала я, игнорируя воображаемую боль в груди. - Я была разрушенной, а не разрушителем, и... Я просто не знаю, а что если...

Он поднял брови:

- Если что?

Я вздохнула и озвучила один из страхов, что преследовал меня через лабиринт моих рассуждений и сомнений:

- Что если слишком много повреждений? Что если мы никогда не сможем все исправить?

Он понимающе улыбнулся мне и наклонился, чтобы поцеловать меня в щеку.

- Дорогая Изабелла, - прошептал он, положив руку на мое плечо. - Иногда это не попытка исправить то, что было разрушено. Иногда это начало и построение чего-то нового. Чего-то лучшего. - Он посмотрел на Каллена, который теперь остановился и уставился на нас. Как обычно из-за его взгляда тепло медленно расцвело под моей кожей. - Похоже, старый фундамент все еще там. Используй его.

Он пошел к двери и попутно похлопал Каллена по плечу.

- Хороших выходных вам обоим, - громко сказал он, подмигнув мне, когда дошел до двери. - Увидимся в понедельник. Счастливой постройки!

Когда дверь закрылась, Каллен посмотрел на меня в недоумении.

- Мы что-то строим в эти выходные? - спросил он, нахмурившись.

Я подошла к нему, и мы направились к выходу.

- Судя по всему, - ответила я, стараясь подойти непредвзято.

- Что?

- Согласно Аро? Дружбу.

- О.

Странно, что это не прозвучало удивленно.

Мы в тишине поднялись по лестнице, которая вела в фойе, и он придержал дверь для меня, когда мы выходили на улицу.

- Итак, эта дружба одна из тех сделай-сам вещей, которые поставляются в коробках? - спросил он на полном серьезе. - Инструкции будут?

- Конечно, - подхватила я, махнув рукой. - Мы пойдем в IKEA. Приобретем «Flatpack - дружбу». И если она развалится в течение трех месяцев, мы всегда можем вернуть ее назад. (п.п: Flatpack – фирма, упаковывающая материалы в специальные коробки)

- Ха, - проговорил он в глубокой задумчивости. - Не думаю, что это понадобится. Шведы довольно умны. Дружба наверняка прошла проверку качества на каждом дюйме всей их жизни.

- Естественно, - парировала я. - Но они не учли нашего дрянного мастерства.

- Я бы не беспокоился об этом, - сказал он, когда его теплые пальцы обосновались на моей пояснице, притягивая меня ближе к нему, когда мы пересекали улицу. - Я довольно неплохо владею руками.

- Твои руки никогда не были проблемой, - тихо проговорила я.

Когда мы достигли противоположного тротуара, он остановил меня, его лицо было серьезным, когда он взял меня за руку.

- Белла, я не собираюсь все портить, - сказал он без следа нашей шутки. - Я знаю, что был невероятно глуп в прошлом, но сейчас? Быть с тобой снова? Это все, что я так давно хотел, и я даже еще не могу осознать, что пока между нами ничего нет.

- Каллен... - начала я, не желая давать ему ложную надежду.

- Нет, не надо «Каллен», - приказал он, когда его брови нахмурились. - Не сомневайся в нас, прежде чем мы даже не попытались. Это раньше я использовал эту уловку, чтобы посмотреть, насколько это сломает нас.

- Я не сомневаюсь.

- Да, сомневаешься.

- Я просто не хочу, чтобы у тебя были несбыточные ожидания о нас.

Он вздохнул, и, когда снова заговорил, его голос звучал мягче, но все еще был решительным:

- Не беспокойся о моих ожиданиях. Если они слишком высокие, то единственный человек, которому будет больно, это я, не так ли? Держи свои ожидания настолько небольшими, насколько тебе необходимо, чтобы защитить себя, но не говори мне снизить мои. Этого не произойдет.

У него был такой взгляд, который я никогда не видела прежде, и, хотя я не могла определить его, это заставляло меня довериться ему. Заставляло мое сердце желать выйти из укрытия снова.

Он опустил глаза на мою руку, и его большой палец легко прикоснулся к моей коже. Такой милый простой жест, но я ощущала его повсюду.

- Слушай, Белла, я понимаю, - мягко сказал он. - Я понимаю, как ты себя чувствуешь, потому что чувствовал тоже самое – проще ничего не ожидать, потому что тогда ничто не может быть отнято у тебя. Но теперь это не работает. Я пытался убедить себя, что ничего не хочу от тебя, и, в конечном итоге, потерял все.

Он посмотрел мне в глаза, и я подумала, что Aрo был прав – насколько он разбил мое сердце, настолько же и я разбила его тоже.

- Я больше не хочу ничего, - проговорил он, и глаза его были неистовыми и решительными. - Я не ожидаю всего, но больше не могу справиться с ничем. Я не хочу подталкивать происходящее между нами или переступать мои границы, но я также не позволю, чтобы ты отвергла меня, пока я не поборолся за тебя. По крайней мере, не раньше, чем я скажу все, что необходимо. Все ясно?

Мне ничего не хотелось больше, чем прижаться к его груди и позволить ему обнять меня, потому что всегда было что-то особенное в его объятиях, что заставляло меня чувствовать себя защищенной, даже когда он отталкивал меня.

Вместо этого я закатила глаза и надула губы.

- Боже, ты такой властный, - фыркнула я, когда снова пошла по улице, пытаясь скрыть свою улыбку.

- Некоторые вещи никогда не меняются, - сказал он, легко попадая в ногу со мной, и перекинул руку мне через плечо.

- А некоторые меняются, - заметила я, чувствуя себя немного менее пессимистично.

Он хочет бороться за нас? Это хорошие изменения.

Может быть, теперь мои ожидания стали немного выше.

...

...

Дневник Изабелла Свон

Суббота 2 октября 2004

Дорогой дневник,

Это было утро после дня «O» – дня, который навсегда задержится в моей памяти с бедра-сжимающей нежностью.

Я чувствовала себя потрясающе.

Ну, если быть честной, мои девичьи части немного болели. Все это шлифование Каллена и его сверхтвердые любовные мышцы, кажется, оставили немало синяков, но сожалела ли я об этом? Боже, нет. Невероятное удовольствие, которое я испытала вчера, было... ну... невероятным. Я не знаю, как, я думала, будет ощущаться оргазм, но, определенно, не так. Это было... так... очень... ну, это было... э-э... Боже, я даже не могу подобрать слов. Это как пытаться описать любовь, или свет, или необыкновенный восхитительнейший Sprite. (п.п.: при произношении по англ. свет – лайт рифмуется со спрайт)

(Ладно, я рифмую. Это то, что оргазм делает с тобой? Видимо, это какой-то странный побочный эффект).

Не это меня заботило. Я хотела испытать его снова. Немедленно.

Я пыталась коснуться себя этим утром, но, кажется, я все еще не могла приобрести навыки самообслуживания. Мне нужен он. Он знает, что делать, и, видимо, он тот, кто вызывает магию. Будто я – Рон Уизли, такой неловкий и полный благих намерений, но в большей степени бесполезный, а Каллен – Гермиона, с непокорными волосами и с «АКЦИО ОРГАЗМ»!

Ух ты. Это самая худшая аналогия. Хаотичные мысли. Ничего не могу с собой поделать. Он превратил меня в оргазм-наркомана.

Дело в том, что он сделал язвительное замечание, что мы должны поработать над нашим оргазмами, и я ТААААК с этим согласна. Первое, что сегодня утром я сделаю, это найду его, затащу в ближайший туалет и заставлю сделать так, чтобы я кончила.

Это не было бы странно, не правда ли? Определенно, не более странно, чем испытать пик наслаждения с парнем, который, возможно, ненавидит меня, перед женщиной, которая в значительной степени может нагнать на меня страх несколькими хорошо подготовленными эго-уничтожащими словами. Я абсолютно уверена, что ничего, что я когда-либо буду делать, не будет более странным, чем это.

Но не поймите меня неправильно – я буду более чем счастлива, если и он кончит тоже. Я не совсем эгоистична. На самом деле, для меня не было бы ничего более приятного, чем знать, что у меня есть власть заставить его тело содрогаться от удовольствия.

Боже, это был бы такой невероятный поворот событий.

Я понятия не имею, кончил он вчера или нет. Он вроде напрягся, и у него было такое лицо, что, казалось, будто его яйца выстрелили, так что, думаю, возможно, он и кончил, но я не знала наверняка. Мне хочется спросить у него. Может быть, я так и сделаю.

Я думаю, то, что мы сделали вчера, было настоящим прорывом для нас, и я вполне уверена, что окончательно проникла в его «держись-подальше-я- весь-измученый-и-угрюмый» доспехи. Когда мы уходили с репетиции, он был... другим со мной. Я имею в виду, это все еще не были сердечки-и-цветы, но это был и не Каллен. Вот только, когда мы прощались, он выглядел почти... грустным.

Все больше и больше я ловила себя на мысли, что думаю о нем в немного насильственном ключе. Отчасти я не хотела так думать, потому что, в конечном итоге, думаю, буду сожалеть об этом, но... похоже, мой мозг не дал мне выбора в этом вопросе. Так же как и мое тело. Просто писать о нем сейчас, заставляло меня жаждать его руки на мне, поглаживающие мою кожу, пробрающиеся под мою одежду.

Боже, его руки просто невероятны. На самом деле, как и его лицо. А его объятия. И это я даже еще не добралась до его задницы.

Конечно, это не правильно, что мужчина может быть настолько невыносимо сексуальным. Это не кажется естественным. Может быть, он заключил сделку с дьяволом. Слушайте, я могу ЭТО понять. ЭТО имело смысл.

Он продал свою душу Люциферу в обмен на сексуальную власть над разочаровавшимися девственницами. Это на самом деле могло бы объяснить то, почему я так реагировала на него.

Хмммм...

Тем не менее, полагаю, я не буду возражать, если он по-прежнему будет помогать мне по части оргазменного удовольствия. Испытав это с ним, я стала чувствовать... намного больше. Больше всего. Больше уверенности, больше страха, больше сексуального и больше запретного. Вот такой странный шквал парадоксов.

Интересно, это правильный термин – «шквал» парадоксов?

О, интересно, каково же собирательное существительное для оргазма. Удушье от оргазма? Сжимание? Трепетание?

Я знаю. «ОБОЖЕМОЙДА!» от оргазма.

Да. Вот этот, кажется, правильный.

Как бы ни называлась эта коллекция, я хочу ее.

Их.

Его.

Все это.

...

...

В тот же день

Grove

1-й год драмы

Когда я подошла к театру, Каллен уже был там, ожидая. Я внутренне съежилась, когда поняла, насколько была рада его видеть.

Боже, Белла. Будь невозмутимой. Не позволяй ему воздействовать своей дьявольской властью на тебя.

О... Боже... слишком поздно. Посмотрите на него.

Джинсы низкой посадки, черная футболка с V-образным вырезом, небрежно заправленная за его пояс. Винтажная пряжка ремня, которую я хотела открыть зубами.

Он смотрел, как я приближалась, держа в руках два картонных стаканчика. Я предположила, что один для меня, хотя, конечно, он вряд ли предложит мне членчино сегодня, не после его искусного петтингано.

Интересно, Starbucks делает Оргазмлатте?

Он смотрел, как я шла, встав на ступеньку выше. Его грудь поднялась и опустилась, когда он глубоко вздохнул.

О, да. Он точно хочет оргазма со мной. Он хочет довести меня до адского оргазма.

Может быть, он использует на этот раз свои пальцы.

О... черт. Его пальцы.

Пожалуйста, Господи, пусть он использует свои горяче-ловкие пальцы.

Я улыбнулась ему. Он сглотнул, но не улыбнулся в ответ.

Сигнал тревоги раздался в моей голове.

Нет... Нет, нет, нет.

- Эй, - сказала я как можно более непринужденно.

- Привет.

Он был не более непринужденным, чем я.

Он нервничал. Немного вспотел. Он протянул мне стаканчик, и я взяла его. Подозреваю, что там все-таки окажется членчино.

Он поставил свой стаканчик на скамью рядом с ним и выпрямился, брови нахмурились, когда он сказал:

- Слушай, Свон, о вчерашнем...

Оу, дерьмо. Черт возьми, Каллен. Не говори этого.

- Я... дерьмо... - мямлил он, время от времени жестикулируя. - Вчера... Я действительно не должен был... Ты знаешь… это... с тобой.

Он не смотрел на меня. Смотрел на все что угодно, но только не на меня. Трус.

- Это было блядски глупо... и неправильно... и... я использовал тебя.

- Нет, - категорически возразила я. - Ты не использовал. Я хотела, чтобы ты...

- Свон, - грубо перебил он. - Я сношался с тобой как гребаная собака. Перед нашим преподавателем по актерскому мастерству! Что, черт возьми, со мной не так?

- Каллен…

Он прервал меня, и вдруг стало казаться, что он говорит уже не со мной.

- Всякий раз, когда я рядом с тобой, я теряю голову. Это смешно. Мы не можем делать подобное дерьмо, просто позволяя нашим гормонам управлять нашими действиями. Это херово сумасшествие, не говоря о том, что это совершенно неправильно.

- Но мы можем просто…

- Нет, мы действительно не можем…

- Прекрати перебивать меня! Я пытаюсь…

- Я знаю, что ты пытаешься сделать, но мы не на чертовых переговорах! Мы должны остановиться, сейчас же. Прежде чем кому-то из нас станет больно!

Я хотела поразить его остроумным ответом, но на ум ничего не приходило. Я обдумывала вариант просто врезать ему вместо этого.

Его глаза смягчились, и он шагнул ко мне.

- Слушай, Свон, - твердо проговорил он. - Путь, по которому мы оба скатываемся, не закончится хорошо для любого из нас. Я уже чувствую, что ты хочешь от меня тех вещей, что я не могу тебе дать. А если ты западешь на меня? Ну, это было бы одной из самых глупейших вещей, которые ты, блядь, могла бы сделать.

Вспышка гнева поднялась по моему позвоночнику.

- Боже, - выплюнула я. - Какой же ты эгоистичный! Как ты смеешь предполагать, что знаешь, что я чувствую к тебе, засранец? Из всего, что я о тебе знаю, я могу сделать вывод, что ты крупнейший мудак на планете.

- Тогда скажи мне, что я ошибаюсь, - бросил он мне вызов, протянув руки. - Скажи мне, что взгляд на твоем лице, когда ты увидела меня чуть раньше, не был подернут этаким трогательным волнением, говорившим «пожалуйста, трахни меня прямо сейчас». Скажи, что ты не думаешь обо мне. Не мечтаешь обо мне. Не хочешь меня.

Я ничего не ответила, потому что не могла отрицать этого, но я не понимала, почему испытывать эти чувства было так плохо. А потому, как он говорил об этом, казалось, что сродни преступлению.

- Ты тоже меня хочешь, - недовольно проговорила я.

- Я не отрицаю этого, - сказал он, подходя ближе. - И это часть проблемы. Ты и так уже достаточно отвлечена. Если мы начнем... поддаваться искушению, то... Иисус, Свон, это все, что будет значимо для нас. Забудь о нас, фактически сосредоточившихся на нашей игре. Твоя девственность? Побоку. Мое здравомыслие? Побоку. Наше время здесь станет размытым из-за траха и гребаных гормонов, а я не хочу в это вовлекаться ни с одной из девушек, особенно с тобой.

- И какого черта это значит? «Особенно с тобой»?

- Потому что траха для тебя не будет достаточно. Ты захочешь эмоций, и чтобы мы держались за руки, и всякой романтической ерунды, и ты, вероятно, заслуживаешь всей этой чепухи, но не со мной. Уже нет.

- Почему нет?

Он опустил глаза и не ответил.

- Боже, Каллен, какая-то девушка реально унизила тебя, не так ли?

Последовало молчание, но он кинул мне предупреждающий взгляд, чтобы я не трогала эту тему.

- Что она сделала с тобой?

- Не твое дело.

- Ну, это, кажется, затрагивает и меня в данный момент, так что отчасти, думаю, это мое дело.

- Я не собираюсь влезать в это с тобой.

- Так ты продолжаешь говорить. Я просто хочу знать, почему.

Он снова замолчал, и я чуть не стала его умолять перестать быть таким эмоционально недоступным кретином и просто быть моим парнем, когда он вздохнул и сказал:

- Ты думаешь, что хочешь меня, Свон, но это не так. Поверь мне. Я никогда не смогу дать тебе то, что тебе нужно. Просто оставь это.

Я не знала, что он ожидал я скажу, если уж на то пошло. Я ощущала себя так, будто он бросил меня, хотя мы фактически никогда не были вместе.

Внезапно, я действительно устала. У меня было такое чувство, будто я всегда боролась за то, чтобы быть с ним, пока он старался оттолкнуть меня, и я была исчерпана.

- Хорошо, - наконец, сказала я. - Ты прав. У меня не должно быть чувств к тебе. Ты, очевидно, этого не стоишь.

Готова поклясться, я видела, как тень боли промелькнула по его лицу, но это, возможно, просто мое предположение.

- Очевидно, нет, - мягко проговорил он.

Чувствуя себя слишком истощенной, чтобы спорить, даже если часть меня просила об этом, я направилась к двери театра. Прежде чем открыть ее, я обернулась и посмотрела на него.

Он выглядел опустошенным. Что было неудивительно, учитывая, что это то, как я себя чувствовала.

- Каллен, - сказала я, не в силах скрыть разочарования в голосе. - Не так много людей в мире, которые связаны так, как мы с тобой, по какой бы то ни было причине. Что-то есть между нами, нравится тебе это или нет, и говорить, что мы не должны чувствовать, не значит, что это уйдет. Однажды ты, возможно, поймешь это, но к тому времени будет уже слишком поздно.

Я повернулась к нему спиной и закрыла за собой дверь.

...

...

...

- Ладно, мисс Свон, давайте начнем со «Что это?»

Мы репетировали сцену смерти. Каллен лежал передо мной, неподвижный. Ромео отравился.

Идиот.

А я была обезумевшей Джульеттой, поскольку увидела любовь всей своей жизни мертвым на земле, убитым его собственной рукой, потому что он не мог больше жить без меня. Он не знал, что я просто спала. Можно подумать, он проверил бы пульс, не так ли?

Глупый, все излишне драматизирующий мужчина, перескочивший к самому пессимистическому из возможных заключений.

Я лежала на его груди, слишком потрясенная, чтобы плакать, слишком полна чувств, чтобы не выражать их. Я пыталась приподнять его тело и обнять его, но он был слишком тяжелым, так что я, смирившись, накрыла собой его тело, пробегая по нему руками, как если бы сила моей потребности в нем могла вернуть его к жизни. Спасти его от себя самого.

Но не могло быть никакого спасения. Он сделал свой выбор, и я не могла отменить его, независимо от того, как отчаянно мне этого хотелось. Его опрометчивое предположение убило нас обоих и украло мою жизнь вместе с его, потому что без него в моем мире, где он любил меня... ласкал меня... я буду внутренне мертва, хотя, возможно, все еще поддерживала бы иллюзию жизни.

С принятием смерти в моем сердце, мне теперь было необходимо найти средство.

Я скользнула ладонями по его рукам и обнаружила зажатый в кулаке маленький пузырек.

- Что это… - от волнения прохрипела я. - …у милого в руке?

Поднеся его к носу, я вдохнула, и застонала, испытывая муки.

- …А! склянка с ядом! Вот как с собой покончил он...

Я посмотрела внутрь, нуждаясь лишь в остатке, но он был пуст. Разъяренная, я отбросила его.

Схватив голову Ромео, я все еще выговаривала ему, проливая слезы над красивым лицом, потому что слишком много горя и разочарований было позади, чтобы сдерживать их.

- …О, жадный!

Ты выпил все, ни капли не оставил,

Что помогла б мне за тобою вслед

Отправиться.

Его губы чуть приоткрылись, и я наклонилась, закрыв глаза, полные слез, когда наши лбы соприкоснулись.

- Прильну к твоим губам… - шептала я в его мертвое лицо. - Быть может, есть на них довольно яда, чтобы меня убить.

Я осторожно прижалась своими губами к его. Все еще такие мягкие. Теплые. Как он мог быть мертвым, если я до сих пор ощущала себя такой живой?

Я мягко пососала их, отчаявшись найти хоть какой-нибудь след от яда. Я почувствовала, как Каллен напрягся подо мной.

- Они теплы! - выдохнула я в его рот.

Он напрягся еще сильнее.

Я провела языком по его нижней губе, и он простонал, когда его тело дернулось.

- Стоп! - крикнула Ирина.

Каллен сел и посмотрел на меня.

- Ну, Джульетта, - проговорила Ирина, очевидно впечатленная. - Кажется, ваши губы обладают чудесными исцеляющими свойствами. Если бы Шекспир написал эффектное пробуждение Ромео так, как м-р Каллен нам только что сымпровизировал, было бы намного менее трагичный конец в этом спектакле, и люди могли бы пойти домой, насвистывая веселую мелодию.

- Она облизала мне губы, - запротестовал Каллен.

- Это безусловно то, что сделала бы Джульетта, - стала я спорить. - Она пытается принять внутрь его яд. Тебе повезло, что я не засунула язык тебе в рот и не стала там им вращать, как туалетным ершиком.

- О, потому что так сделала бы Джульетта, да? Не ты.

- Собственно говоря, да.

- Продолжай повторять себе это, если от этого тебе станет лучше.

- А по какой причине ТЫ думаешь, я это делаю, Капитан Надменность?

- Я думаю, ты все не можешь насладиться моим сладким ртом, Свон. Вот что я думаю.

- Боже, твой талант заблуждения действительно иногда поражает.

- Я могу то же самое сказать о тебе.

- О, мой Бог, не могли бы вы двое ТРАХНУТЬСЯ УЖЕ! - прокричал Эрик Йорки через весь зал.

Раздался оглушающий смех остальных актеров, а Каллен и я обменялись смущенными взглядами.

Если бы все было так просто, Эрик.

- Достаточно, - сказала Ирина, призывая всех успокоиться, поскольку она поднялась и вздохнула.

- Мистер Каллен, то, что мисс Свон сделала, мне кажется вполне приемлемым. Возможно, вам просто нужно по-другому реагировать. Вы мертвы. Не имеет значения, облизывает она весь ваш рот или добралась до ваших миндалин. Вы не двигаетесь. Понятно?

Каллен покачал головой и горько рассмеялся, прежде чем повернуться и сердито посмотреть на меня.

Моя улыбка не могла быть более сладкой, чем если бы я приобрела ее у Самодоволя Самодовольного в Самодовольмаркете в Самодоволье-Таун.

Он закатил глаза и пробормотал себе под нос:

- Невероятно, блядь.

Если Ирина и слышала его, то она это проигнорировала.

- Теперь, мисс Свон, - проговорила она, глядя на меня. - Когда вы возьмете нож, чтобы заколоть себя, я хочу, чтобы вы оседлали его.

- Охереть, - прошипел Каллен.

Я шикнула на него и стала ждать объяснений Ирины.

- Мистер Каллен, вот чем я руководствуюсь, - спокойно сказала она. - Когда мисс Свон упадет на вас и умрет, я хочу, чтобы это было в интимных объятиях, и я думаю, что любая другая позиция будет выглядеть слишком трупоподобной. Вы двое должны лежать мертвыми довольно долгое время, пока идет финальная сцена. И я не хочу, чтобы вы выглядели так, будто были застрелены в войне между бандами. Мне нужно, чтобы вы умерли так, как жили – влюбленными.

Я ухватила все, о чем она говорила, но мой мозг зациклился на двух словах: «оседлать его».

Оседлать.

Его.

Ноги по бокам, одна часть прижата к другой части.

Это может плохо кончится.

Каллен потер лицо и застонал.

Ирина улыбнулась нам. А мне стало интересно: что, если она наслаждалась нашим взаимным дискомфортом?

- Давайте вернемся к поцелую, а затем посмотрим, сможем ли мы осилить все до конца, хорошо? Могу ли я попросить остальных актеров, участвующих в финале этой сцены, занять свои места, пожалуйста?

Люди стали перемещаться, занимая свои позиции. Каллен хмуро посмотрел на меня.

- Ты наслаждаешься этим, не так ли?

- Я понятия не имею, о чем ты.

Отодвинув свое волнение о том, что я скоро оседлаю его, я загадочно улыбнулась ему. По крайней мере, я стремилась к загадочности. Может сойти и за необъяснимость.

- Я ненавижу этот спектакль, - пробормотал он.

- В чем дело, Каллен? - поддразнила его я. - Не можешь справиться с девушкой, которая одержала верх на этот раз?

Он посмотрел на меня с интенсивностью, которая была бы пугающей, если бы я так сильно не наслаждалась его досадой.

- Ложись, любовничек, - сексуально прошептала я. - Я должна серьезно заняться оседланием.

Он снова ругнулся и лег, со всей силы шлепнув руками по сцене.

Сдается мне, сей джентльмен протестует слишком сильно.

- Все готовы? - спросила Ирина, не дожидаясь ответа. - Хорошо, начинаем. Благодарю вас, мисс Свон.

Она села, и я начала сцену снова. Когда я добралась до поцелуя, я целенаправленно сделала его максимально эротичным. Я могла чувствовать, как тяжело дышал Каллен и как слабый звук вырвался у него.

А–а–а. Играй мертвого, пожалуйста, горячий труп.

Он выдохнул и остался недвижим.

Хороший мальчик.

Я тихо простонала, когда облизала его губы. Этот жалобный звук мог быть истолкован, будто это Джульетта стонет в разочаровании, не найдя никакого яда, но это не так. Это я стонала, что он не обнял меня и не поцеловал.

Он прав, черт возьми. Я не могла сполна насладиться его сладким ртом.

Я пососала его губы в последний раз, и его шея напряглась под моей рукой. Я погладила ее, и он немного расслабился.

За кулисами начался диалог, и я быстро подняла глаза. У Джульетты заканчивалось время.

- Шум! - воскликнула я; паника окрасила мой голос, когда я в отчаянии осмотрелась вокруг себя. - Ну, так я потороплюсь…

Я заметила нож, и, перебросив одно колено, оседлала пах Каллена, в то же время хватая бутафорский кинжал, который он прикрепил к бедру.

- О, счастье: При нем кинжал! - проговорила я, вытаскивая его из ножен и поднося к моей груди. - Вот, где твои ножны…

Я нажала складным лезвием в центр моей груди, и закричала, исказив лицо от боли, чтобы зрителям было понятно, что я только что смертельно ранила себя.

- Заржавей там, - простонала я, вынимая его и бросая на пол, прежде чем схватиться за рану на груди. Наклонившись вперед, я сжала в кулак рубашку Каллена и еще раз нежно поцеловала моего Ромео, перед тем как прошептать: - ... а мне – дай умереть.

Я повалилась на Каллена, моя голова уткнулась ему в шею, одна рука на груди, другая в волосах. Если бы кто-то сделал снимок, мы бы выглядели как молодая пара, уснувшая в интимных объятиях.

Другие герои поспешили на театральные подмостки и продолжили сцену, оплакивая нашу смерть, разрушенную цепью событий, которые и привели их сюда, чтобы горестно сокрушаться о потраченных впустую наших жизнях. Я могла чувствовать, как Каллен напрягся подо мной, пытаясь контролировать свое дыхание. Его пах сильно прижимался ко мне, и я ощущала, как постепенно он становился все тверже и тверже. Я старалась не обращать на это внимание. У моей вагины были другие идеи. Ей хотелось переместиться, нажать на него сверху, кружиться и шлифоваться. Я пыталась объяснить ей, что она мертва, и поэтому не имеет смысла и дальше эрегировать пенис Ромео, но, видимо, она нашла довольно затруднительным приостановить свое недоверие.

Черт. САМОЕ худшее положение, чтобы умереть.

Я постаралась замедлить дыхание и прислушалась к сцене, разыгрывавшейся вокруг меня. Это немного помогло. Архаичный язык и его ритм имели успокаивающий эффект, и вскоре я сосредоточилась на сердцебиение Каллена под моим ухом, а не на заманчивой твердости между его ног. Мое дыхание замедлилось. Так же как и его. Его сердцебиение завораживало, настолько оно было сильным и ритмичным. Постепенно, я чувствовала, как он расслабляется, и его голова в поиске опоры прильнула к моей. Когда мои мышцы ослабели и мой пульс замедлился, мое тело опустилось на него, и на краткий миг я подумала, что я, должно быть, очень тяжелая, прежде чем его запах и тепло убаюкали меня в полуоцепенение.

Боже... он так хорошо пахнет... такой твердый и теплый... я хочу это. Хочу, чтобы так было всегда.

Прежде, чем я осознала, что происходит, я почувствовала, как меня похлопали по плечу. Я открыла глаза и увидела, что над нами стоял Эрик с несколькими другими актерами позади него.

- Ничего себе. Рад видеть, что вы, ребята, так взволнованы нашим выступлением, - сказал он с ухмылкой. - Может быть, в следующий раз вы сможете попытаться не храпеть.

Я резко села и посмотрела на Каллена. Он выглядел заспанным и сбитым с толку. Он посмотрел на меня, и вдруг его глаза сфокусировались. Он посмотрел туда, где я до сих пор сидела на нем, схватил меня за бедра и мягко подтолкнул. Я поняла намек и поднялась, нетвердо держась на ногах, мои мышцы были ослабленными и вялыми.

Господи, кто же знал, что при этой позе так нарушается кровообращение?

Эрик схватил меня за талию и поставил в вертикальное положение, смеясь, когда мои ноги подкосились снова, заставляя меня пошатнуться прямо на него.

- Ого! Поустойчивей, Белла, ты какое-то время была мертва. Тебе лучше не торопиться.

Я ухватилась за его руки и выпрямилась, прежде чем оглянуться и увидеть, что Каллен поднялся на ноги. Он пристально посмотрел на руки Йорки вокруг меня, прежде отвести взгляд.

- Мистер Каллен, мисс Свон, - проговорила Ирина, поднимаясь по ступенькам на сцену. - Полагаю, ваша финальная позиция была... удобной?

Я отошла от Эрика и пригладила волосы, пытаясь отвлечься от моего проступающего румянца.

Я была полна смущения. Я целовала Каллена перед всеми этими людьми. Черт, я даже делала вид, что занималась с ним сексом. Но то, что я только что сделала? Легла всем телом на него сверху? Оседлала его? Разнежилась на нем и заснула? Это было более интимно, чем все остальное, что я сделала.

Наши тела синхронизировали наше сердцебиение без нашего согласия; утихомирили наше противостояние, не спросив разрешения.

Раздалось хихикание, и когда я украдкой взглянула на Каллена, увидела, что он все еще пялился на меня. Я почувствовала необходимость срочно подойти к нему и обнять. Я хотела то, что у нас было, его тепло и комфорт и кожу, потому что впервые за долгое время я чувствовала, что все... правильно. Не гнев или разочарование. Безмятежность. Счастье. Я хотела больше, чем это чувство, и по выражению его лица, я сделала вывод, что он тоже хотел этого. Он просто не хотел этого хотеть.

Мы сидели на сцене, когда Ирина делала нам замечания, но в целом она, кажется, была довольна нашим прогрессом. Я видела, что Эрик сидел рядом с Калленом, что-то ему шепча и хихикая. У Каллена был такой вид, будто он хотел ударить его в лицо. Ирина похвалила Каллена и меня за то, что мы оставались такими неподвижными во время нашей сцены смерти. Эрик хихикнул громче, и Каллен схватил его за рубашку и что-то прошипел ему в лицо. Эрик побледнел и сразу же замолчал, а когда Каллен отпустил его, он отошел подальше, что-то бормоча себе под нос. Каллен выдохнул и провел рукой по волосам, прежде чем посмотреть на меня.

Он был в ярости.

Ирина объявила, что репетиция закончилась, и вокруг меня зажурчали разговоры, пока все собирались и убирали реквизит. Я подобрала кинжал у моих ног и отнесла его Каллену. Он по-прежнему выглядел злым, когда забирал его у меня.

- Ты в порядке? - спросила я, наблюдая, как он отстегивает ножны от пояса.

- Нормально, - пробормотал он, исчезая за кулисами, чтобы вернуть их на стол для реквизита.

Бен и Райли сделали объявление, что они будут устраивать вечеринку в честь премьеры спектакля в своем доме, и раздался возбужденный ропот. Дата премьеры стремительно приближалась, и, думаю, все с нетерпением ждали этого, чтобы иметь возможность выпустить пар, включая и меня. Я серьезно надеялась, что Каллен планирует принять участие. Если кому-то и нужно выпить и расслабиться, так это ему.

Хайди и Зафрина пригласили меня с ними на ужин, но я была не в настроении. Я поблагодарила их за предложение и обняла на прощание. Остальная часть театра медленно опустела, осталась только я, возившаяся с моей сумкой.

Каллен был все еще здесь, и я могла чувствовать его, именно там, где он был, за кулисами в полутемноте, наблюдающего за мной.

Я должна была выйти за дверь и уйти от него. Это то, что он хотел. Он хотел, чтобы я была тем, кто уйдет, чтобы ему не пришлось самому этого делать. Хотел, чтобы я разорвала ту связь, что он так чертовски сильно пытался отрицать. Но это все равно что просить меня отрезать руку и оставить ее тут.

Неужели он этого еще не понял?

Я вдруг очень разозлилась, что позволила ему диктовать все в наших не-отношениях, так что взлетела туда, где он стоял, его тело было частично скрыто черными шерстяными шторами.

Он не двинулся, когда я подошла.

Я остановилась перед ним, мое тело пылало от электрических разрядов, и я знала, что он тоже чувствовал это, потому что его дыхание участилось, глаза были изголодавшимися. Он приоткрыл рот и облизал губы.

Я положила руку на середину его груди и толкнула, пока его спина не ударилась о закулисную стену арки авансцены.

Я оставила мою руку там, и он посмотрел вниз и застонал:

- Свон, что, черт возьми…

- Заткнись, - перебила его я, медленно пробегая рукой по его груди. - Ты идиот, который принимает глупые решения за нас обоих. И ты не будешь меня спрашивать прямо сейчас.

Я осторожно провела рукой по его груди, по мягкой ткани его футболки, ощущая под ней упругие мускулы.

- Блядь, - простонал он, когда его голова откинулась на кирпичи с глухим стуком. - Свон... не надо.

- Ш-ш-ш. Представь, что ты все еще мертв и не можешь двигаться.

Я пробежала моими пальцами по его телу, начиная с плеч и спустившись по его грудине. Каждый мускул, к которому я прикасалась, сжимался и вздрагивал. Это заставляло меня чувствовать себя всесильной.

- Что у тебя было с Йорки сегодня? – потребовала я ответа, продолжая исследовать его моей рукой.

- Он – мудак, - ответил он, его голос был низким и хриплым.

- Почему?

- Он все спрашивал, трахнул ли я тебя.

- И что ты ему сказал?

- Я ничего не ответил.

- И?

- И… он предположил, что не трахнул.

- Что ж, это правда.

- Да, но потом он решил, что будет здорово рассказать мне, насколько он хочет тебя трахнуть. Он продолжал описывать это в отвратительных деталях: как он хочет, чтобы ты объезжала его, пока он кончает, а затем легла сверху, как ты это сделала на мне в сцене смерти.

- И что ты на это сказал? - спросила я, исследуя пупок на его животе.

Он издал шипящий звук, прежде чем сказать:

- Я сказал ему, что если он только подойдет к тебе, я отрежу ему яйца и скормлю моему ротвейлеру.

- У тебя есть ротвейлер?

- Нет, но он не знает об этом.

Я добралась до пряжки его ремня. Это был прямоугольник, чем-то напоминающий своего рода распятие. Странно, что он носит символ Бога, когда заключил сделку с дьяволом.

- Итак... позволь мне, наконец, выяснить, - сказала я, пробегая пальцами по холодному металлу. - Ты не хочешь быть со мной, но ты также не хочешь, чтобы и другие парни были со мной?

- Он не «другие парни», Свон... он Йорки. Если он засунет в тебя свой член, твой IQ автоматически снизится до сорока процентов, просто по ассоциации.

- Может, ты остановишься и проанализируешь, почему ты так ревнуешь?

- Я не ревную. Я просто не хочу, что этот хер собачий прикасался к тебе. Это просто здравый смысл.

- Так значит, он не достаточно хорош для меня. А как насчет Райли? Мне разрешается трахнуться с ним?

- Ты хочешь его?

- Что, если да?

- Так хочешь?

- Просто ответь на вопрос!

- Я отвечу, если ты ответишь.

Я скрутила пальцами его футболку и сопротивлялась желанию сорвать ее.

- Скажем, ради аргумента, - прошипела я сквозь зубы. - что я хочу трахнуться с Райли. Ты одобришь это?

- Нет, он слишком пресный.

- А как насчет Джеймса?

- Нет, слишком поддатый.

- Алек?

- Я думаю, он гей.

- А если не гей?

- Нет, он слишком неоднозначный.

- И ты говоришь, что не ревнуешь.

- Я не ревную.

- Тогда назови мне имя, - потребовала я. - Скажи мне, с кем мне разрешается переспать.

- Какого хрена ты так помешана на сексе? - воскликнул он, вскинув руки.

- Потому что у меня никого не было! И очевидно, что если дать тебе волю, то никогда и не будет!

Он сглотнул и опустил голову.

- Что, черт возьми, ты хочешь от меня, Свон? А? Хочешь, чтобы я трахнул тебя? Так, что ли? Или ты просто ищешь первый попавшийся член, чтобы тот сорвал твою вишенку? Я куплю тебе гребаный вибратор, если это все, что ты хочешь.

- Нет, не все, и ты это знаешь.

- Тогда мы вернулись к той причине, по которой мы должны убраться друг от друга. Ты хочешь то, что я не готов дать тебе. Почему ты никак не можешь понять это?

- Я не могу понять, как ты можешь чувствовать это, - сказала я, указывая между нами, - и просто... делать вид, что этого не существует.

- Разве ты не заметила? Я действительно очень хорошо притворяюсь.

Я покачала головой и вздохнула.

- Так вот оно что. Ты решил, что мы не можем быть вместе, и это просто способ этого добиться.

- В значительной степени.

- И ты думаешь, что сможешь соблюдать свои собственные правила?

Он посмотрел на меня сверху вниз, у него были такие интенсивные глаза и мягкие губы, и я не могла понять, как еще только воздух между нами спонтанно не самовоспламенился.

- Ты имеешь в виду, могу ли я остаться в стороне от тебя?

Он наклонился, его губы были чуть выше моих, так близко, что я могла ощутить его дыхание, теплое и сладкое и зовущее.

- Да, - прошептала я, ничего не желая так сильно, как подняться на цыпочки и поцеловать его.

Он громко вдохнул и откинулся к стене. Когда он выдохнул, у меня вырвалось неровное дыхание.

- Свон, не думаю, что ты принимаешь во внимание мой уровень самоконтроля. После моего промаха во время нашего потирания насухую, я показал сдержанность гребаного Далай Ламы рядом с тобой. Наш первый поцелуй? В раздевалке? Инициировала ты. Сегодня, в сцене смерти? Тоже ты. Примчалась сюда и толкнула меня к стене, чтобы приставать ко мне? Ты.

Я выдохнула снова, а он снисходительно посмотрел на меня.

- Ты беспокоишься о чьем-то самоконтроле? Беспокойся о своем собственном.

Э-э... о... Подожди, что?

- Так твоя теория состоит в том, - медленно проговорила я. - Что если бы я не прыгала на тебя, ты никогда бы и пальцем меня не тронул?

- Точно.

- Чушь.

- Пожалуйста, заметь, что именно твои руки в настоящее время находятся на мне, а мои по двум сторонам от меня.

Я посмотрела на свои руки, рассеянно поглаживающие его пресс, и сразу убрала их.

Боже, он прав. Это я. Я та, кто теряет контроль.

Это все я.

Что ж, больше нет.

- Ладно, прекрасно, - сказала я, полностью определившись. - Я больше не буду касаться тебя за пределами спектакля, если ты не попросишь меня.

Пожалуйста, Господи, позволь мне быть в состоянии сдержать эту клятву.

Он сделал шаг вперед, вторгаясь в мое личное пространство, насмехаясь над моими сомнениями.

- Ты думаешь, что способна контролировать себя? - спросил он, и я клянусь, он вложил весь свой сексуальный шарм в свой голос, что заставило меня захотеть облизать его.

Я насмешливо улыбнулась и сделала шаг назад.

- Прямо сейчас, твое высокомерие позволило мне это сделать довольно легко.

- Может, сделаем это еще интереснее?

- Что, типа пари?

- Почему нет?

- Тогда ладно. Кто первый прикоснется к другому в... интимном плане... тот проигрывает. Проигравший должен победителю оргазм.

Он засмеялся и запустил руки в волосы, но я не пропустила то, как его глаза блуждали по моему телу.

- Э-э... да... я вижу, насколько ты там продвинулась.

- Умный, а?

- Аха, возможно, мы должны еще принять правило относительно словесных насмешек. Например, было бы несправедливым для меня сказать, что направление твоих мыслей делает меня твердым, как и, блядь, большую часть времени в твоем присутствии.

Улыбка мгновенно растаяла на моем лице, когда мои глаза посмотрели вниз, на его пах, чтобы подтвердить, что да, он на самом деле твердый. Я сглотнула и прижала руки к своим бокам, сопротивляясь желанию протянуть руку и погладить его через джинсы.

- Э-э... да... давай примем это правило. Я имею в виду, в конце концов, было бы не спортивно для меня сказать тебе, что прямо сейчас я борюсь с невероятно сильным желанием сорвать с тебя джинсы и взять его в мой рот, правда?

Он застонал, когда все его тело напряглось, и он начал мучить свои волосы.

- Да, так и есть, - проговорил он напряженным голосом. - Мне действительно надо уебывать отсюда.

Он прошагал через сцену и схватил свой рюкзак, перед тем как протопать вниз по ступенькам к двери.

Наблюдая, как он уходит, я до сих пор была в полном недоумении, почему мы прямо сейчас не потираемся как сумасшедшие около стены.

- Иди домой, Свон, - крикнул он, открывая дверь. - Выпей. Попробуй перестать думать о моем члене.

- Повеселись, представляя, как я отсасываю тебе, - ответила я с улыбкой.

Он остановился как вкопанный и повернулся, чтобы посмотреть на меня.

- На следующей неделе, - сказал он. - Мы играем честно. Согласна?

- Отлично, - ответила я, зная, что, в основном, это акт самосохранения для нас обоих. - Но просто чтоб ты знал, мой рот был бы потрясающим.

Он уронил голову и вздохнул, и я знала, что выиграла этот раунд.

- Увидимся на следующей неделе, Свон.

- Да, увидимся.

И потом он ушел.

...

...

...