ГЛАВА ДВАДЦАТЬ ЧЕТВЕРТАЯ. Пицца!

Перед отъездом Эйс произвел в доме окончательную проверку. Заблокировал окна, отопление уменьшил, лишь бы предотвратить замерзание, очистил холодильник. Время от времени будет заходить соседка, проверяя жилье, очень большая сплетница, и внутри царил безукоризненный порядок. Мадонна находилась на заднем дворе, совершая окончательный обход перед путешествием, поэтому мужчина напоследок помочился, вымыл руки и в сотый раз проверил внешность, как поступали все итальянские мужчины, прежде чем выйти наружу.

Оставалось уложить в багажник «феррари» одну маленькую сумку, так что он открыл входную дверь и сделал шаг. На тротуаре перед домом его ожидали курильщик с теми же двумя телохранителями, которые угрожали два дня назад, но на этот раз Эйс видел, что они явились не одни. Вдоль улицы выстроилось несколько других под завязку набитых автомобилей. Хотя никакого оружия не демонстрировалось, Каспари предположил, что люди, вероятно, вооружены до зубов.

– Куда-то собрался? – насмешливо спросил мафиозо, затем напоследок затянулся и бросил окурок на замёрзшую землю.

Кровь Эйса похолодела, а мозг принялся обдумывать предполагаемые возможности. Если они пришли, чтобы убить: он умрет сейчас. Но только стали бы они привлекать к себе внимание массовым появлением. Нет, здесь что-то еще, но неизвестно, что именно.

– Да, уезжаю на Рождество. А тебе-то что? – ответил он, пытаясь скрыть факт, что пребывал в ужасе.

– Я так не думаю, Альфонсо, – заявил курильщик. – Сначала мы захватим тебя в другое путешествие: просто хотим дать представление о том, что происходит, когда ты говоришь «нет» семье, но не волнуйся, мы не намерены убивать тебя. Пока.

Эйс услышал, как залаяла Мадонна, чтобы ее впустили, так что швырнул сумку обратно в дом и захлопнул за собой дверь. Не хотел, чтобы эти люди узнали о наличии у него собаки, поскольку он сделает все, чтобы ее защитить, даже согласится присоединиться к мафии.

– Куда мы едем? – спросил он, но ответа не последовало, и два телохранителя заломили ему руки, поволокли к машине и бросили на заднее сиденье. Курильщик скользнул рядом, а парочка других устроилась спереди. Когда автомобиль отъехал, Эйс посмотрел на дом, надеясь и молясь, чтобы соседка поняла, что Мадонна осталась во дворе одна, и спасла ее, пока собака не слишком расстроилась.

Когда они миновали череду одинаковых черных машин и направились к главной дороге, остальные завели двигатели и по одному пристроились позади. У Эйса мелькнула мысль, что для окружающих автомобили выглядели как похоронная процессия без катафалка, но, возможно, именно так это и было. Сидя на холодном черном кожаном сиденье, он задавался вопросом: как много других перепуганных душ сидело на его месте, ожидая пули в висок, но потом перестал думать о себе, когда его вдруг осенило, куда они ехали. Мафия собиралась отомстить Белле с Элис, а, возможно, и остальной семье тоже, и это было ужасно.

– Стоп! – крикнул он курильщику. – Хорошо, я присоединюсь к чертовой семье. Просто оставьте в покое Мейсенов: они не сделали ничего плохого.

– Ох, но они сделали, – с недоброй улыбкой ответил тот. – Их женщины сильно опечалили семью, и кто-то должен заплатить. Мы просто возьмем тебя с собой, так что сможешь понаблюдать, как мы ведем дела.

Эйс откинулся и глянул в окно. Понимал, что они ехали в сторону берега, так что догадался, куда именно, и на лице медленно появлялась ухмылка. Каспари быстро прикрыл рот ладонью, чтобы эти три бандита не уловили его радости: не хотелось, чтобы у них возникли подозрения, что он вообще не беспокоился о безопасности Мейсенов, ведь их образ жизни будет нечаянно выдан этим преступникам. Своя же безопасность – иное дело, так что он подстраховался, мысленно прочитав «Богородицу» и «Отче наш», а затем вручил судьбу Богу, Иисусу, Деве Марии или кому угодно, кто мог выслушать его последнюю исповедь.

«Я поспособствую избавлению от них, Отец Небесный, так что надеюсь, ты освободишь меня от их скорой участи: просто на случай, если после них моя очередь отправляться в рай. Но я надеюсь, что ты позволишь мне остаться и посмотреть, потому что это должно быть весьма забавно!»



Элис с Беллой наверху помогали Эсме упаковать для долгого путешествия два небольших портпледа с одеждой и другими предметами первой необходимости, а Джаспер укладывал в коробки пакеты с кровью, которые поддерживали бы во время пребывания в море. Карлайлу с Эсме их хватит примерно на шесть недель, так как предполагалась, что иногда лодка станет причаливать, чтобы итальянцы сошли на землю для поисков источника их собственной формы существования. Пока семья была занята, Аро и остальные четыре вампира заняли оранжерею и с совершенно очевидным нетерпением ожидали известия от семьи о готовности отправляться на пристань.

Карлайл засел в кабинете, просматривая карты и проверяя сводки о погоде. Над Карибским морем бушевал шторм, но мужчина надеялся, что к тому времени, как они станут пересекать Атлантику, непогода рассеется. Даже если их жизнь и не подвергалась опасности, вывались они за борт, яхта для борьбы с ветрами ураганной силы не предназначена, поэтому точный прогноз крайне необходим.

Сейчас солнце уже полностью встало, наступило еще одно славное зимнее утро в Коннектикуте. Море, однако, было беспокойнее, чем вчера: с севера дул свежий ветер, принося с собой облака, которые разбавляли голубизну неба, проплывали мимо и через несколько минут исчезали вдали.

Карлайл встал с кресла, вздохнул и оглядел кабинет. Он родился и вырос в этом доме, и помнил, как его отец, сидя в этом же кресле за этим же столом, пытался работать, пока они с Энтони играли на полу. За последние шестьдесят лет в этой комнате не многое изменилось, лишь наличие компьютера показывало, что сейчас уже двадцать первый век, а не пятидесятые годы прошлого столетия.

Эдвард пришел в кабинет, когда Карлайл аккуратно складывал карты и засовывал их в кожаную папку для бумаг, после чего положил в портфель. Отец повернулся к сыну и обнял его за плечи.

– Прогуляйся со мной вдоль пляжа, сынок. Я хочу поговорить с тобой без ушей Аро.

Эдвард кивнул. Он чувствовал образовавшийся в горле комок, осознавая, что наступил момент, которого боялся: отец собирался нормально попрощаться, и молодой человек понятия не имел, сможет ли сохранить самообладание.

Они вышли на веранду, но их остановил вампир.

– Куда собрались? – прошипел он. – Аро не давал разрешения покидать дом.

– Это потому, что у меня нет намерения спрашивать его разрешения, – вежливо, но твердо ответил Карлайл. – Вряд ли я сбегу, оставив здесь Эсме.

– Пусть они идут, Дидье, – откликнулся из оранжереи Аро, так что в настоящее время обретший имя вампир пожал плечами и отступил, а Эдвард с Карлайлом спрыгнули на песок и направились к морю. Молодой человек видел, что на дюнах сидели Гаррет и около десятка членов его клана, другие, очевидно, сейчас вернулись по домам, когда основная опасность миновала. На противоположной стороне пляжа находилось столько же представителей стражи, ожидая инструкций Аро следовать с другими обратно в Италию.

Оказавшись достаточно далеко от дома, они сели на песок и усмехнулись, когда в лучах утреннего солнца заблестели открытые участки кожи.

– Мы похожи на пару лас-вегасских актрис, – ухмыляясь, сказал Карлайл, мужественно пытаясь поднять настроение, даже если это последний раз, когда он мог поговорить наедине с сыном. – Кто бы мог подумать, что в конечном итоге мы окажемся в подобной ситуации: два сверкающих вампира сидят на пляже, стараясь подобрать друг для друга правильные слова?

– Я вообще никогда не думал, что этим все кончится, папа. Считал, что вместе мы проведем гораздо больше времени. Мне известно, что вы с мамой не намерены возвращаться домой, но если Аро останется верен своему слову и позволит уехать, когда с мамой все будет в порядке, можем ли мы с Беллой навестить вас, когда будете путешествовать?

– Не знаю, Эдвард, понятия не имею, смогу ли справиться еще с одним прощанием.

Карлайл печально покачал головой, прежде чем продолжить.

– Это не жизнь для меня или твоей матери. Тебе известно, что меня не радует наша ипостась: постоянное опасение разоблачения, шараханье от одного кризиса к другому. Я не готов жить по чьим-либо правилам, а меньше всего – двухтысячелетних итальяшек. Так какой смысл во всех этих уловках и жизни, практически отрезанной от общества? Все, чего я сейчас хочу: провести некоторое время с твоей матерью и посмотреть мир, зная, что мне не придется больше о тебе беспокоиться, поскольку у тебя есть Белла. Разве не было бы лучше для всех, если бы мы просто исчезли из этой жизни, когда будем готовы, а не тогда, когда продиктует тот деспот?

– Не знаю, папа. Мне кажется, что ты отказываешься от возможности восполнить годы, которые вы с мамой потеряли. Тебе не понравятся мои слова, но я еще не готов лишиться отца. Я хочу, чтобы вы с мамой были рядом со мной, когда я женюсь на Белле, хочу, чтобы ты разделил со мной успех, когда найду лекарство от слабоумия, но больше всего хочу впервые в жизни стать частью счастливой семьи.

– Мне очень жаль, Эдвард. Сейчас я осознаю, что забыл о тебе после того, как забрали твою мать, но не могу повернуть время вспять и вновь пережить те годы. Мне действительно очень жаль.

Эдвард помолчал, прежде чем ответить. Ему требовалось снять тяжесть с души прежде, чем отец покинет его, даже если это и испортит последний родственный разговор. Ныне – последняя возможность поговорить с ним о взрослении в Форксе без матери, и как это повлияло на дальнейшую жизнь. Он глубоко вздохнул, а затем выплеснул всю боль из тела, где она лежала с тех пор, как исполнилось десять лет.

– Ты понятия не имеешь, папа, насколько несчастным ребенком я был. Сначала потерял мать, а ты все время находился в больнице, хотя я был еще очень мал. По утрам я вылезал из постели и по вечерам чаще всего приходил домой из школы в пустой дом. У нас не было друзей или семейных вылазок, или отпусков, ты даже не пришел на мой выпуск. Так что если тебе действительно очень жаль, тогда приложи усилия сейчас и сделай хоть что-то из этого правильно.

– Эдвард, я...

– Хоть раз в жизни, папа, подумай ради разнообразия обо мне. Я никогда не обвинял тебя в эгоизме, а вот сейчас делаю это. В течение многих лет держал язык за зубами, потому что знал: ты работаешь, чтобы обеспечивать нас с мамой, но я был отчаянно несчастлив каждую секунду, что прожил в Каллен-хауз. Тогда, в последний вечер в Форксе, я поцеловал девушку, которая с того момента всегда была любовью моей жизни, но уехал от Беллы из-за семейного долга. Я пропустил десять лет ее любви, потому что последовал по вашим с Энтони стопам, чтобы вы могли мной гордиться. Вся моя жизнь сформирована ролью Мейсенов, и вот теперь, когда я ожидаю, что продолжу эту стезю, меня снова оставляют. Все, чего прошу, папа, чтобы ты хоть раз в жизни поставил на первое место меня, чтобы я смог наконец-то испытать, как это ощущается – иметь двух любящих родителей немного дольше, чем пару месяцев.

Карлайл удивленно распахнул рот, а на лице отразилась боль, когда до него дошло, насколько глубоки душевные раны сына. Он понятия не имел, что конкретно испытывал Эдвард, и словно кто-то раздернул шторы, и в темную комнату хлынул свет. В памяти Карлайла вспыхнули видения мальчика в неизменной застиранной одежде, с нездоровой кожей и растрепанными волосами, в затемненных очках, каждый вечер корпевшего над школьными книгами. Старик не мог вспомнить, чтобы в те годы, когда Эдвард был еще мальчиком, они занимались чем-нибудь ради удовольствия, поскольку все свободное время, которого было не так уж и много, он проводил рядом с Эсме в центре сестринского ухода. Он наслаждался успехами сына в Йельском университете, и отец с сыном сблизились за последний год, но Карлайл жил в уединенной квартире с тех пор, как Эдвард съехался с Аннабель. Его словно молотом ударило: помимо этих последних нескольких месяцев в доме на пляже их родственные отношения являлись чисто биологическими.

Эдвард ткнул пальцем в сторону дома, где на веранде за ними внимательно наблюдал Дидье.

– Там, папа, я наконец-то почувствовал себя частью семьи. Вчера в машине по дороге на яхтенную пристань я намекнул на это, но ты не понял. Не осознал, что я говорил тебе о том, как мне нравится жить в этом доме вместе. Я получаю огромное удовольствие от вида мамы, улыбающейся мне, когда вхожу в комнату, и как хорошо беседовать с ней по вечерам. Я люблю ходить с тобой на лодке, работая в команде, когда мы испытываем ее пределы. Ты не понял, что я прошу тебя не делать того, что запланировал. Пока, по крайней мере.

Карлайл закрыл ладонями лицо, не в силах видеть страдания сына. Ныне он ничего не мог от него скрыть: их общая генетическая связь сделала его разум открытой книгой для телепатии Эдварда. Отец был полон решимости уплыть, не оглядываясь, но как он мог поступить так сейчас, зная, что также уплывет и от возможности исправить ошибки прошлого и стать настоящим родителем Эдварду, хотя тот теперь и был взрослым мужчиной.

Но прежде, чем успел ответить на мольбы сына, они ощутили движение на пляже. Эдвард вскочил, когда оставшаяся охрана Аро и клан Гаррета укрылись в дюнах. Тишину спокойного утра нарушил звук приближающихся по трассе автомобилей, и даже не глядя, молодой вампир знал, кто нанес им визит.

– Охренеть! – зашипел Эдвард.

– Эдвард! – ответил Карлайл. Он не мог не пожурить сына за ругань. – Что происходит?

– Мафия, и они приехали не за молоком и печенюшками. Быстро, мы должны предупредить остальных.

Отец с сыном мигом пересекли пляж и прыгнули на веранду. Не обращая внимания на Дидье, Карлайл пронесся мимо и помчался наверх, чтобы предостеречь Эсме о приближении к дому людей. Эдвард побежал в оранжерею, где Джаспер вместе с Аро уже наблюдали через окна за происходящим.

– Кто эти люди, Эдвард? – с укоризной спросил последний.

– Мафия! Другими словами, твои чертовы соотечественники. Они разозлились на Элис и Беллу за вмешательство в их сделки с наркотиками, а еще решили отхватить кусок моего бизнеса. Думаю, они явились угрожать нам. Добро пожаловать в Америку, Аро!

Древний поцокал под нос, и на лице медленно появилась улыбка.
– Желаешь, чтобы я вмешался, Эдвард? Я имею в виду, если итальянцы вызывают в вашей стране проблемы, может быть, соотечественникам их и решать.

С удивленным выражением молодой человек повернулся к нему:
– Знаешь, Аро, на этот раз я был бы очень рад твоей помощи. Тогда пойдем и поприветствуем их, а?

Когда они появились на выходившей на дюны веранде, которая, к счастью, до сих пор оставалась в тени от утреннего солнца, машины подъезжали по одной, размещаясь таким образом, чтобы намеренно блокировать трассу. Помимо ведущего автомобиля, который остановился первым, каждый последующий располагался сзади, из них выходили пассажиры и вставали рядом с транспортом, дожидаясь указаний. Эдвард насчитал шестнадцать одинаково одетых мужчин, и у большинства имелось оружие различных форм и размеров.

На веранде появился Джаспер, к ним присоединились и четверо остальных, так что теперь семь вампиров противостояло почти двадцати мафиози, впрочем, в первой машине предположительно оставалось еще четыре человека.

В ведущем автомобиле наконец-то открылись двери, и первыми выбрались два телохранителя. Один из них открыл заднюю дверь и вытащил пассажира. Эдвард ахнул, сразу же узнав Каспари.

– Черт! Они схватили Эйса, – прошипел он.

Аро наклонился к нему:
– Это друг?

– Друг и коллега, и он итальянец.

– Я это вижу, Эдвард. Его выдает футболка.

– Попытайся не убить его, Аро. Я был бы очень благодарен.

– Сделаю все возможное, Эдвард, но здесь нет никаких гарантий. Если он станет свидетелем, что, вероятно, и произойдет, ему придется умереть. Ты знаешь правила.

Эдвард разочарованно взъерошил волосы, не зная, что сейчас делать.

– Как хочешь в это сыграть? – спросил Джаспер. – Позволить им сначала пострелять?

– Это было бы забавно, – ответил Аро. – Конечно, после они все должны умереть. Ты же это понимаешь?

– Да, но плакать не буду. В любом случае, уверен, твоя стража могла бы перекусить. Предполагаю, они не питались с того момента, как вы оставили Италию, и им предстоит долгий путь домой. Это почти как позвонить в доставку пиццы – ужин прибудет прямо к твоей двери.

Аро от души расхохотался над шуткой, но Джаспер прав. Он нуждался в пище, так что решил, что именно эти никчемные людишки, явившиеся убить эту семью, отдадут свои жизни, а не другие, более достойные, которые стали бы жертвами при возвращении вампиров в Италию, так что ситуация здесь складывалась выигрышная.

Эдвард тоже рассмеялся, увидев, что подобное вызвало раздражение у человека, который, очевидно, возглавлял все это, но искренне обеспокоился безопасностью Эйса. Молодой человек решил, что, как только эти ублюдки поднимут оружие для стрельбы, помчится к нему, вырвет из зоны боевых действий и лишит сознания. Существовала надежда, что Аро позволит Каспари жить, если тот не увидит никаких доказательств сверхъестественной активности.

– Ты в порядке, Эйс?! – крикнул Мейсен другу.

– Лучше не бывает, Эдвард! Надеюсь, у тебя есть в доме футбольный мяч. Позже можем попинать его на пляже.

– Молчать! – зашипел курильщик, затем прошел несколько шагов по направлению к дому.

– Где остальная твоя семья, Эдвард Мейсен?

– В помещении, где и останется. Не подходи ни на шаг ближе, мудак, или пожалеешь об этом.

Незваный посетитель резко повернулся, посмотрел на свою армию и, рассмеявшись, вновь встал к Эдварду лицом.

– Ты мне угрожаешь?

– Нет, я предупреждаю тебя перед твоими же людьми. Это последний шанс: отпусти Альфонсо, или тебе придется столкнуться с последствиями.

– На твоем месте я бы к нему прислушался, дрочила! – выплюнул Эйс курильщику, а затем усмехнулся.

Эдвард встретился с Эйсом взглядом и, прочитав его мысли, теперь уже наверняка знал, что сотруднику известна его сущность, поскольку тот снова и снова мысленно повторял: «Вампир». Теперь Мейсен действительно опасался за жизнь Каспари, потому что Аро выяснит это, если появятся основания для прикосновения, а противостояние закончится схваткой, так что придется действовать быстро, чтобы спасти друга.

Курильщик вытащил из пальто пистолет и направил в грудь Эйсу. Его не волновало, что Марио приказал доставить Альфонсо живым. Над ним смеялись перед его же людьми, так что Каспари и этой высокомерной семейке придется заплатить жизнями за отсутствие уважения к нему. Он скажет Марио, что Альфонсо погиб в перестрелке, да так это и будет.

– Приведи семью, или он труп, – выплюнул мафиози с такой угрозой, какую только мог вложить в эти слова.

Эдвард кивнул Эйсу и одними губами сказал: – С тобой все будет в порядке, не волнуйся.

Каспари улыбнулся и закрыл глаза.

– Тогда гребано стреляй в него, – закричал Эдвард, не ожидая, что курильщик немедленно отреагирует. Однако это произошло, и, едва раздался выстрел, Мейсен спрыгнул с веранды, в мгновение ока подхватил Эйса на руки и отнес подальше.

– Что за... – сказал телохранитель, когда Каспари с едва заметным усилием вырвали у него, и он, качнувшись вперед, столкнулся со своим боссом.

– Убейте их всех! – крикнул курильщик своим людям, но прежде, чем те получили возможность поднять оружие и открыть огонь, стража и вампиры из клана Гаррета, которые до сих пор иногда перекусывали людьми, появились из своих укрытий в дюнах, напали на удивленных боевиков и оттащили их подальше, чтобы в одиночку напиться крови, оставив ошеломленного мафиози перед Аро и Джаспером, поскольку четыре спутника Волтури присоединились к страже для завтрака.

Когда воздух наполнили крики, раздававшиеся от дюн, курильщик поднял пистолет и в упор выстрелил Джасперу в грудь, но пуля отрикошетила от куртки и скрылась в песке.

– Еще одна куртка испорчена. – Джаспер пренебрежительно сказал Аро.

– Желаешь отведать первым? – предложил древний.

– Нет, спасибо, я равнодушен к итальянской кухне. Милости прошу, – вежливо ответил Джаспер, словно предлагая ему первый кусок пиццы.

– Что ж, не возражаю, – ответил Аро и оскалился.

Бандит поднял пистолет и выстрелил тому в грудь, но Волтури даже не дрогнул.

– Теперь посмотри, что ты натворил с моей рубашкой от Армани. Это не очень приятно, а?

Курильщик поднял пистолет, чтобы на этот раз выстрелить Аро в голову, но в ужасе широко распахнул глаза, даже не успев надавить на спусковой крючок. Вампир впился зубами в его шею, и придушенный крик – последнее, что вышло из отвратительного рта мафиозо.

Джаспер намеревался вернуться в дом, чтобы дать знать, что все чисто, когда услышал, зов Эдварда с пляжа. Он помчался туда, где Мейсен склонился над Эйсом, у которого в груди кровоточила рана. Джаспер удивился, что Каспари еще жив, предполагая, что пуля немедленно его убила. К счастью, она не попала в сердце, и мужчина еще находился в сознании, но задыхался, и было очевидно: легкие наполнялись кровью, и долго он не протянет.

Эдвард с отчаяньем посмотрел на Джаспера.

– Понятия не имею, что делать. Эйс знает, кто мы такие, и хочет, чтобы я его изменил. Сможешь помочь?

Джаспер опустился на колени рядом с умирающим и взял его за руку.

– Уверен, что именно этого хочешь?

Эйсу удалось кивнуть, и он закрыл глаза, не зная, откроет ли их когда-нибудь снова. Джаспер понимал, что для спасения оставалось очень мало времени, так что впился зубами в шею и задержал укус, по крайней мере, с минуту. Когда яд Джаспера распространялся по телу, жизнь мелькала в сознании Каспари, и на последнем полностью человеческом дыхании выдавил единственное слово, которое было для него самым важным...

– Мадонна.

---

Огромное спасибо за проверку и редактирование главы amberit.

Поделиться своими впечатлениями вы можете в нашей КРИМИНАЛЬНОЙ ЛАБОРАТОРИИ.

Также на форуме разыгрывается ВИКТОРИНА, участвуя в которой вы можете получать маленькие сюрпризы, а, набрав больше всего правильных ответов, выиграть и главный приз - последнюю главу перевода раньше всех остальных читателей.