Ей хотелось прыгнуть.

Нелепое желание – кинуться вниз без задней мысли, словно что-то у нее внутри пыталось выскочить наружу и полететь. Если поддастся, то окажется в ловушке, а Деметрий останется наверху принимать решение. А она прошла весь этот путь не ради того, чтобы жизнь Эдварда оказалась в чужих руках. Дыхание помогало успокаиваться и думать. После “пожалуйста” Эдвард больше ничего не говорил. Сейчас он слышал ее мысли, хотя она не знала, как он понимал изображение пойманной птички или самой себя, летящей к нему.

Дай мне секунду вытащить тебя отсюда, Эдвард. Помни, не показывай ищейке, что читаешь мысли. Тебе наверняка есть что сказать, и я хочу знать, кто это сделал, но сейчас не время.

Он даже не кивнул, что означало либо его осторожность в присутствии Деметрия, либо сказавшееся напряжение из-за плена.

— Что хочешь делать? — поинтересовался Деметрий.

Яма была около пятидесяти футов глубиной и такой отвесной, что, если бы Белла в свои ранние года лично не видела, как земля так разверзается сама, она могла подумать, будто в земле пробили прямой цилиндр с помощью машины. Эдвард сам выпрыгнуть не сможет, поэтому его туда и посадили, конечно. Вампирша огляделась. Самые высокие деревья, должно быть, достигали максимум тридцати футов.

— Помоги, — попросила она.

Деметрий прошел за ней к ближайшей пальме, вместе они выкорчевали ее из грязи и потянули, освобождая от обвивших растений и веток, пока с грохотом не повалили набок. Белла по самые локти утонула в пальмовых листьях, Деметрий же держал корни. Она шла спиной вперед, смотря через плечо, чтобы не свалиться в яму, и стараясь уловить малейший признак, что Деметрий воспользуется деревом и столкнет ее с края.

— Отойди как можно дальше назад, Эдвард, — крикнула она.

Темная вода расходилась рябью от его колен, и когда он отошел в сторону, Белла начала спускать дерево вниз, пока в руках не остались одни корни. Затем она кинула его так, чтобы ствол уперся практически в центр колодца и прислонился к одной из стен. Ей не пришлось говорить Эдварду забираться на него. Не успело дерево перестать трястись, как новорожденный уже вцепился в ствол и, отталкиваясь ногами, стал карабкаться выше. Совершенно очевидно, что захватчик кормил его. Если бы это не было понятно по синеватым телам внизу, то его сила это доказывала. Как только он достиг корней, то смог преодолеть оставшееся расстояние за один прыжок и уцепиться за край. Подтянувшись, он выполз на землю у ног Беллы. Свободен.

Она наклонилась, и он отшатнулся. Что же…

Она твердила себе, что ей на самом деле необязательно его касаться, это просто тоска. Похожая на пустоту, она напоминала ей, что когда-то Белла слишком долгое время проводила без крови, подпитывающей энергией. Но все же это было просто ощущение. Новорожденные чаще всего опасались контакта, а Эдвард мог находиться в шоковом состоянии. В любом случае пришло время привести в действие планы, намеченные ей для него. И чем раньше они начнут, тем лучше, потому что для собственного спокойствия ей надо увести Эдварда как минимум за сотню миль отсюда. Когда ей покажется, что он достаточно далеко отсюда и ему ничего не угрожает, тогда она вернется за Джинни.

Эдвард перекатился на спину и посмотрел на ночное небо, его грудь вздымалась, словно в кислороде была необходимость.

— Пора возвращаться, — напомнил Деметрий.

Эдвард закрыл лицо рукой.

— Дай мне пару минут с ним наедине, — попросила Белла.

— Но нам…

— Пару минут.

Деметрий сдался и, кинув последний взгляд на Эдварда, развернулся и направился в сторону, куда сбежал оборотень-охранник. Секунда – и он исчез, но вампирша подождала еще немного и только после этого опустилась на мягкий мох.

— Он пытается позвонить Аро, — сообщил Эдвард. — Не может поймать связь. Ему никто ничего не сказал, он не знает, что теперь делать, когда вы нашли меня.

Его ровный голос тревожил больше, чем если бы он кричал. Она даже ожидала, что первыми его словами станет удивленное “ты пришла”.

— Почему меня это должно удивлять? Я знал, что ты придешь, — он уронил руку и повернулся к ней, смотря красными глазами. Он казался незнакомцем из-за них, дикарем.

— Ты тоже изменилась, — заметил он.

— Что ты имеешь в виду?

— Внешне ты все та же, но мыслишь активней.

— Я проделала долгий путь. И я…

— Переживала, — закончил он.

— Да, — она поддалась необходимости провести рукой по его запястью, и он не отстранился на этот раз, когда ее пальцы пробежались по его грязной ладони. — Переживала.

Кивнув, он снова повернулся к ней, но сжал ее руку в своей.

— Приказ отдал Маркус, — сказал он.

Этого она не ожидала, не после того, как видела охраняющего Эдварда оборотня. Придется еще раз навестить Вольтури. Маркус ничего не делал сам, так что за всем стоял Кайус, возможно, вместе с Аро. Но раз приказ отдал Маркус, то они могли честно говорить, что сами этого не делали. Должно быть, они знали про дар Джинни. Известно ли им про Эдварда?

— Не думаю. Женщина-оборотень… Она должна была заставить тебя думать, будто за всем стоит Энкиду. Вольтури надеялись, что ты попытаешься его убить. Но они не знали, что я читаю ее мысли. Кайус ее сломал, когда они ее схватили. Ее били. Лишали сна. У нее сын, проблемный, ему пятнадцать, но все же ее плоть и кровь. Он у них в Вольтерре. Именно так они и заставили ее предать Энкиду. Но еще остались верные ему. Они словно из религиозного культа.

Она кивнула.

— Ты уже это знала, — Эдвард замолчал на секунду и затем сел, все так же вытянув перед собой нои. На грязных джинсах виднелась зеленая тина. Какое-то время он просто слушал ее мысли. — Внучка Бэта тут?

— С Энкиду.

— Если я не чокнулся, что вполне возможно, Деметрий желает ее вернуть целой и невредимой.

— Знаю. Это может пригодиться, — произнесла она. — Давай помогу встать.

Пора было выдвигаться.

— Я не собираюсь просто бежать рядом и… — он покачал головой. — Черт, мне даже на охоту не надо. Можешь поверить? Меня всегда мучает жажда, но я так…

Свободной рукой он накрыл лицо, и Белла подумала обнять его, но опять же, ему может быть нужно совершенно противоположное тому, что твердили ей инстинкты.

— Нет, я… Ты даже представить себе не можешь мои чувства теперь, когда ты здесь, — заговорил он. — И не потому, что ты вытащила меня из этой помойной ямы. Просто, что ты… Прости, голова не соображает. От крови был такой кайф, они просто кидали их живьем, один не умер при падении, но был на грани, весь переломанный и в крови. Я пытался… пытался обратить его, но не мог остановиться; не мог остановиться… Я ждал, зная, что ты придешь, но не знал когда. Я думал, это займет больше времени.

— Мне помогли.

— Ищейка.

Она кивнула.

— Кайус ему ничего не сказал. Деметрий думает, меня взял Энкиду… Вроде попытки тебя вернуть.

— Энкиду так не делает. Он ждет, что я сама вернусь, так как обязана ему.

— И чем именно ты ему обязана? — Эдвард говорил с необычной жестокостью, но, может, это и хорошо. В каком бы ступоре он ни пребывал ранее, сейчас, похоже, он стал приходить в себя.

— Жизнью.

— Ты думаешь, будто должна ему за то, что он укусил тебя?

— Когда-нибудь ты поймешь, — сказала она. Эдвард закатил глаза, но вампирша продолжила: — Человеческая жизнь для меня пронеслась за мгновение. На фоне всего времени, что подарили мне после, это кажется совершенно ничтожным.

— Но ты бы могла состариться, прожить жизнь.

— Меня почти убили, когда вмешался Энкиду. Деревенские, кого я знала с рождения, собрались и решили, что моя мать была не просто целительницей, жившей сама по себе. Это и так было плохо, что-то вроде темной магии, особенно когда ей не удавалось кого-то спасти. Но после ее смерти, когда я жила одна, каждый мертворожденный и неожиданно захворавший вызывал косые взгляды в мою сторону, шепотки за спиной. Люди всегда считали, что я причиняю им вред. Энкиду увидел в этом зернышко моего таланта. Он даже не знал, прорастет ли оно в дар, но рискнул, чтобы получить такого рода силу под свой контроль.

— Если он сделал это ради себя, с чего ты ему должна-то?

— Потому что ненавижу его, — ответила она, и только со словами, сорвавшимися с языка, поняла, насколько правдивы они были. — После пробуждения он привел меня обратно в деревню. Будучи новорожденной, я не просто отомстила. Я ненавидела его за это. А когда ушла от него, то не могла больше вернуться. И я ничего не могу сделать, чтобы он не был таким несчастным, потому что он ненавидит себя куда сильнее, чем смогу когда-либо я. Поэтому все, что у меня есть, это долг, и я предпочитаю не видеть его смерть от рук Вольтури, если могу что-то сделать для этого.

— Но если он…

— Нам надо идти, Эдвард. Надо доставить тебя в место, где Вольтури не смогут тебя найти, чтобы я могла вернуться за Джинни.

— Неважно где, Деметрий узнает, как меня найти.

— Но Деметрий будет со мной.

— Как и я, — заявил он.

— Эдвард.

Отняв руку, он встал.

— Я силен. Может, даже достаточно, чтобы повалить оборотня или двух, если нужно.

— Их одиннадцать и еще сбежавшая женщина, если она еще тут.

Не обращая на нее внимания, он начал расхаживать по краю обрыва.

— Я могу слышать мысли Энкиду. Узнаю о его планах вместе с ним.

— Если я буду переживать за тебя, то не смогу…

— Ты не можешь заставить меня уйти. Я не пункт, который можно вычеркнуть из списка.

— Я не говорила…

— Нет смысла спорить, Белла.

Ее имя нежностью сорвалось с его губ. Его руки висели по бокам, когда-то белая футболка была разорвана, и через дырку виднелась его ключица, что отчего-то придавало ему вид смертного. Наори он на нее, она бы настояла, но он выглядел безропотно и вместе с тем решительно — необыкновенно уверенно для того, кто впервые попробовал человеческую кровь. Ее потрясло странное признание, что она никогда не сможет пошатнуть этого юношу, даже если они переживут горы, и языки, и всю цивилизацию. Или… ужасная мысль… что, если он погибнет сегодня из-за нее?

Эдвард приблизился, и она ощутила его дыхание на макушке. Медленно, словно сбежать могла именно она, он положил руки на ее плечи.

— Тебе как никому известно, что невозможно все держать под контролем. Остаться с тобой – это риск, но я готов на него, и если умру, то не по твоей вине. Карлайл поймет.

Ее страхи не имели никакого отношения к Карлайлу.

— А что же? — прошептал он, но она не ответила, так как его большой палец коснулся ее губ, а затем Эдвард нежно поцеловал ее, словно это был первый поцелуй. Она даже не была уверена, хотела ли знать ответ на его вопрос, не тогда, когда на кону стояло многое, а они не дома в безопасности. Он касался ее так легко, словно боялся надавить. Неужели он думает, что она его отошлет, если ему не хотелось уходить?

— Ты всегда можешь воспользоваться страхом, — зашептал он. — Возможно, сработает, как раньше. Но я сомневаюсь, что ты станешь так делать.

Он стоял так близко, что их носы соприкоснулись, когда она закачала головой.

— Я расскажу тебе секрет.

Он закрыл глаза, прижимаясь своим лбом к ее, но Белла знала, что он слушал.

— Я никогда никого не убивала своей способностью. Я чувствую, как напряжение нарастает вокруг меня, но не знаю, как далеко могу зайти, если продолжу. Я держу его под контролем, оно слабеет, а затем проходит без какого-либо вреда. Кайус считает, что я могу его прикончить на месте. Когда наступает ужас, люди думают, будто я уничтожу их силой мысли, но пока такого никогда не происходило.

В этот раз он поцеловал ее крепче, покусывая нижнюю губу, говоря таким образом, что ему плевать, убийственна она или нет.

— Зачем ты мне это говоришь?

— Потому что, вполне вероятно, мне придется использовать страх, а Энкиду нравится быть на высоте, ему нравится возбуждение, поэтому мне придется выложиться. Если не смогу разубедить тебя идти со мной, то ты это тоже почувствуешь. Будет проще, если ты в курсе, что голоса в твоей голове врут.

— Голоса в моей голове обычно врут, — напомнил он.

Он кусал вдоль ее скулы, но она его оттолкнула.

— Эдвард, это не шутка.

— Да ради бога! — он отошел так далеко, что его пятки свесились с края ямы. — Я сидел внизу без возможности выбраться, пил из сломанных шей, и единственной моей компанией были истеричные мысли оборотня, напуганной, что ее сына убьют, если она изменится и разнесет меня. Поэтому я отлично понимаю, что это не шутка.

— Ладно, хорошо.

— Господи.

Она ждала, когда он успокоится, но судя по его лицу, это будет еще нескоро. Если он так сорвется, то взять его с собой у нее не получится.

— Я буду в порядке, — отмахнулся новорожденный. — Лучше об ищейке переживай. Он ушел слишком далеко, я его не слышу.

— Пытается позвонить, наверное.

— Вряд ли. Он знает, что рядом Джейн и Алек.

Ее передернуло. С Джейн, легко возбудимой и поддающейся чужому влиянию, она еще могла справиться, но мысль, что Алек может лишить ее чувств, нервировала на инстинктивном уровне. Она никогда не испытывала его “дар” лично, и сейчас было самое ужасное время для этого.

— Деметрий их искал? — поинтересовалась она. — Знаешь, куда он пошел?

— Я был немного занят.

— Надо попытаться его вернуть. Если он их найдет, то повернет на юг и отправится за Джинни сам, — проговорила она.

— И что в этом плохого?

Она просто смотрела на него.

— Я не в восторге от перспективы встретиться с кем-то, работающим на Кайуса или Аро, — продолжил он, — но если они могут…

— Не могут. Из-за них Джинни просто убьют.

— Уверена?

— Энкиду невосприимчив к их дарам. Хуже того, Кайус говорит, он нашел способ, как проецировать их талант на них самих.

Эдвард выглядел растерянным, и она осознала, что ожидала, будто он знает все. Он слышал секреты в стольких головах, но, очевидно, об этом при нем никто не думал.

— Значит, он сможет читать мои мысли? — уточнил он.

— Нет, наши с тобой таланты не направлены на одного человека, они постоянно работают. Но когда кто-то вроде Джейн или Алека пытается атаковать именно его, то он может отразить атаку на них.

— Ладно, — он двинулся на восток и кинул ей через плечо: — Тогда пошли найдем Деметрия.

Это оказалось практически невозможным. Они едва смогли уловить его запах, а затем потеряли его у ручья. Эдвард не слышал его мыслей. Они остановились около упавшего дерева у воды, пока Белла безуспешно пыталась придумать, что делать. Все варианты казались неподходящими. Именно такого рода проблемы наступали, когда она позволяла своим эмоциям из-за Эдварда туманить ей голову.

— Значит, у тебя есть эмоции, — заметил он, наступая на нее, пока она совсем не грациозно приземлилась на мокрый ствол. — Потому что, честно, я не могу сказать.

— Что ты от меня хочешь? — при звуке своего резкого голоса она подумала, испытывал ли он страх.

Он наклонился, губы едва коснулись тонкой кожи на ее виске, и вампир убрал ее волосы. Подобрался ближе к ее рту. Белла стояла как можно неподвижнее, чувствуя давление и жар от него, пока он не прижался губами к уголку ее рта, вызывая тем самым ее стон. Как он это делает с ней без каких-либо усилий?

— Я хочу… А ты… — заговорил он, но кто знает, чего он хотел, потому что вместо слов он опустился перед ней на колени, оказываясь на одном с ней уровне глаз. Он так внимательно разглядывал ее, с таким лицом, будто пытался выудить каждую мысль. Она посмотрела на его руку. Должно быть, взяла ее своей в какой-то момент.

— Белла, почему ты позволяешь мне тебя касаться? Только потому, что больше никто не может?

Тогда она засмеялась, коротко и отрывисто, ведь она думала то же самое про него. Вспомнила про Джинни и Деметрия, и как они ее разозлили. Тогда Эдвард улыбнулся, и на мгновение им никуда не надо было идти и что-то делать.

— Ты думала, я только… — начал он. — И когда ты видела Деметрия голым? Внучка Бэта…

— Ты недоговариваешь предложения, — заметила она.

— Твоя вина. Мне не надо было это видеть.

На рассвете начался дождь, недалеко щебетали птицы. Вампирша даже не поняла, что была настолько спокойна, раз они рискнули приблизиться к ней. А такой спокойной она не должна быть, во всяком случае, не без часов медитации, вводящей ее в такое состоянии. Но спокойствие – это хорошо. Спокойствие выведет их из происходящего живыми. Ни о каких других исходах она не позволит себе думать.

— Ищем Деметрия или возвращаемся? — подтолкнул Эдвард.

— Пойдем к лагерю Энкиду, но ждем ночи. Сегодня полнолуние.

— А хуже не будет?

— Оборотни сильнее, но не соображают после изменения. Так будет меньше вариантов. Просто грубая сила.

— А если Вольтури попытаются пройти раньше?

— Единственным, кто будет готов к такой попытке, так это Деметрий, и если они появятся, ты их услышишь. Мы их остановим.

Он протянул руку. И когда она приняла ее, помог подняться так быстро, что девушка врезалась в него.

— Прости, — пробормотал он, но приобнял за спину, не давая отстраниться. — Когда все закончится, мы поговорим о том, что происходит между нами.

— Ладно, — согласилась она, хотя подозревала, что вряд ли он будет относиться к ней так же после возвращения в настоящий мир. Он уже показал ей кучу различных эмоций, и несмотря на перенесенный более чем хорошо плен, до полного контроля над собой ему потребуется еще несколько лет. Лучше будет подождать до тех пор.

— Я серьезно.

— Да, хорошо, Эдвард, поговорим.

— И ты меня выслушаешь.

— Я всегда слушаю, просто не всегда соглашаюсь.

Вампир закатил глаза, но ничего не сказал, и они направились в лагерь Энкиду.

---

Переводчик: ButterCup
Редактор: tatyana-gr
Форум