– Итак, первое, что мы сделаем, – напишем письмо, – Джеймс положил лист бумаги на пол передо мной и протянул ручку.

Я взял её, отчаянно желая, чтобы моя рука не дрожала так сильно.

– Что я должен написать? – спросил я, стараясь, чтобы мой голос звучал спокойно и невозмутимо. Я не доставлю ему удовольствия, показав, как меня трясет изнутри, а крики наполняют голову.

Он взглянул на меня.

– Должно быть, очень тяжело нести на себе такой груз вины. Ведь ты фактически погубил свою мать, а теперь живешь такой жизнью.

– Не я убил её, – тихо произнес я, – а ты.

– Да. Я знаю это. И ты знаешь это. Но ты чувствовал за собой вину всего лишь пять минут назад, разве нет? Ведь твоя жизнь на самом деле изменилась. Живешь в большом доме, водишь отличную новую машину. И, могу поспорить, что больше никто не бьет тебя.

Я не ответил. Его слова были правдой, я просто не понимал, что он хочет ими сказать.

– Что ты хочешь, чтобы я написал? – повторил я вопрос, желая, чтобы он поторопился и покончил с этим.

– Вина может привести к отчаянным мерам, особенно у кого-то столь чувствительного, как ты, – продолжил Джеймс с ложной заботой в голосе. – Я уверен, твои защитники поймут, почему ты решил покончить с жизнью.

Мои глаза расширились. Самоубийство? Я чуть не рассмеялся вслух.

– Они никогда этому не поверят.

– Уверен, что поверят.

– И как ты собираешься объяснить мои синяки? – я провел рукой по лицу, зная, что на щеке уже появился ужасный фиолетовый синяк. – Такое обычно не происходит с теми, кто собирается убить себя.
Джеймс рассмеялся.

– Я не собираюсь здесь находиться, идиот. С чего это мне торчать здесь?

– Хм, а зачем мне тогда приходить в школьный спортивный зал?

Джеймс пожал плечами.

– Кто знает, что творится в юной подростковой голове.

Мне хотелось рассмеяться. Он определенно не продумал все тщательно. Никто в здравом уме не поверит, что я совершил самоубийство. С такими синяками на лице. К тому же на орудии убийства будут его отпечатки пальцев. И он называет меня идиотом.

Я покачал головой.

– А я все равно говорю, что они тебе не поверят.

– Разве это важно? Ты уже будешь мертв – неважно как.

Я опустил взгляд. Это правда. Но я не хотел, чтобы кто-то из моих близких подумал, что я совершил такое, только не сейчас, когда я был так счастлив.

– Кроме того, – произнес он, полностью уверенный в своем плане, – ты скажешь им все прямо сейчас, – он жестом указал на лист бумаги. - Дорогие Карлайл и Эсми… Пиши, сейчас же!

Предсмертная записка. Я поднес ручку к бумаге и сосредоточился на том, чтобы писать разборчиво. Рука так сильно дрожала, что мне трудно было писать слова четко. Я записал все так, как он мне сказал. Моя рука писала его слова, хотя и думал я по-другому.

Правда была в моем письме. В том, которое я оставил на кровати, дома. Еще одна неувязка в его плане. И я мысленно поблагодарил бога, что у меня нашлось время, чтобы его написать.



Джеймс такой дурак. Я подумал о письмах, лежащих сейчас на моей кровати. Не имеет значения, что он со мной сегодня сделает, они будут знать правду. Письмо, которое он мне продиктовал, содержит лишь ложь. В нем я объяснял Карлайлу и Эсми, что мои ночные кошмары слишком тяжелы для меня и я просто не могу больше жить с этой виной. Что я не был счастлив и мне нужно сбежать от этого. Письмо было слишком официальным, в нем не было ни капли уважения или любви, которые я к ним испытывал.

Если честно, если бы я не удерживал себя с трудом от крика, то мог бы посмеяться над глупостью своего отчима.

Написав под письмом свое имя, я выжидающе посмотрел на него.

– Сложи его вдвое, – произнес он, – и напиши их имена сверху.

Я сделал, как он сказал.

– Что теперь?

Он протянул мне другой лист.

– Ты напишешь еще одно письмо. На этот раз Белле.

Я на секунду перевел на него взгляд.

– Зачем?

Мне не хотелось лгать, хоть я и оставил письмо, адресованное ей, у себя дома.

Его лицо растянулось в улыбке. Я знал это, потому что почувствовал, как липкий страх пробежал по моему телу.

– Потому что она заслуживает знать, почему её парень покончил с собой. Теперь пиши.

Это письмо далось мне еще тяжелей. Он заставил меня написать Белле, что её любви было недостаточно для того, чтобы спасти меня. Это была худшая форма богохульства, и я испытывал слабую тошноту, наблюдая, как эти строки появляются на бумаге.

Я был невероятно счастлив, зная, что правда находится дома, ожидая её.



Сейчас, смотря на ложную предсмертную записку, мне хотелось порвать её. Её любви было достаточно для моего спасения, она спасла меня, и я не хотел, чтобы она читала эти слова. И мне не хотелось, чтобы последние слова, которые она услышит от меня, были ложью. Джеймс, должно быть, заметил отчаяние на моем лице и, забрав у меня письмо, положил его к адресованному Карлайлу и Эсми.

Я смотрел на листы, исписанные ложью, и ненавидел их еще больше. Я всем сердцем верил, что они поймут, что все эти слова были написаны не по моей воле, и не воспримут их всерьез.

– А теперь… – произнес Джеймс, взяв в руки нож.

Я смотрел на серебристое лезвие, чувствуя, как быстро бьется пульс на шее. Внутри поднималась паника. Внутри меня все сжалось, тиски усилили свою хватку, и я не мог дышать, не мог контролировать судорожную дрожь, сотрясающую все тело.

Мне хотелось умолять его не убивать меня. Мне хотелось попросить его позволить мне жить, позволить мне уйти из спортивного зала и вернуться домой, к моей жизни. Мне хотелось схватить нож и отбросить его в сторону. Мне хотелось крикнуть ему, как сильно я его ненавижу и как это несправедливо, что он думает, что имеет право отнять у меня жизнь.

Но я не мог. Если я буду бороться, это подвергнет опасности тех, о ком я забочусь, невинных людей, которые не заслуживают того, чтобы их коснулся темный, безумный монстр.

Поэтому я встал, не желая больше находиться перед ним на коленях. Короткие прерывистые вздохи были единственным свидетельством моего страха.

Между нами воцарилась тяжелая, гнетущая тишина. Джеймс протянул мне нож.

– Возьми его.

Я схватился за черную рукоятку, удивившись тому, насколько тяжелым нож был в моей руке. Я повернул его так, что лунный свет бликами отразился на серебристом лезвии.

– Порежь себе запястье.

Я поднял взгляд и увидел злобную усмешку на его губах, в бледных глазах горела искорка удовольствия от происходящего. Я встряхнул головой и попытался проглотить комок в горле, чтобы суметь говорить.

– Делай, как я говорю, – медленно произнес он. – Ты знаешь, что будет, если ты не подчинишься.
Я застыл на месте, едва удерживая нож в ослабевшей руке.

– Эдвард, ты ведь не хочешь, чтобы я поехал и привез Беллу, не так ли?

Я покачал головой.

– Пожалуйста, – прошептал я. – Не трогай её, – я смотрел ему прямо в глаза.

– Я ведь сказал, что не буду. Но ты должен сдержать свое обещание.

– Откуда мне знать, что ты не причинишь ей боль после того, как я умру?

– Она для меня ничего не значит, – Джеймс пожал плечами, словно это было очевидно. – У меня нет причин трогать её. Единственной причиной этого могла бы быть попытка причинить тебе боль. Но нельзя причинить боль тому, кто уже мертв.

Я не отводил взгляда от его лица, когда он сказал это, и хоть в его глазах и плескалось безумие, я поверил ему. Белла для него была лишь пешкой, чтобы подобраться ко мне, чтобы причинить мне боль, если я не буду следовать его указаниям. Несмотря на безумный страх, сотрясающий меня изнутри, я почувствовал облегчение, зная, что как только я сделаю то, что он хочет, он оставит остальных в покое.

– Значит, когда я умру… – голос надломился на последнем слове, но мне нужны были гарантии, – ты покинешь Форкс?

Он кивнул и, сделав шаг вперед, взял меня за левую руку.

– Теперь надрежь отсюда, – он указал пальцем на запястье, – досюда, – он провел пальцем вверх по моей руке, остановившись на сгибе локтя. – Тебе надо будет надавить посильнее, чтобы убедиться, что ты перерезал вены.

Слезы, которые я больше не мог сдерживать, хлынули из моих глаз. Вот оно. Как только я выполню все, что он скажет, моя жизнь будет окончена. Я поднял правую руку и поместил край лезвия на запястье.

– Вот так, – умиротворяющим голосом произнес он. Он продолжал держать меня за руку и теперь сжал её, словно подбадривая меня быть храбрым. Мне хотелось вырвать руку из его хватки, но я отказался слушать голос разума. – Давай, – продолжил он тем же фальшиво-заботливым тоном. – Я помогу тебе.
Он положил свою руку поверх моей с ножом и нажал сильнее. Вскрик боли вырвался у меня изо рта, когда нож вошел под кожу. Его рука потянула мою назад, и лезвие начало медленно скользить вдоль моей руки по направлению к локтю. Грудь сжало в агонии, слезы потекли еще быстрее. Нож был лишь на полпути к сгибу, а кровь уже сочилась сквозь мои пальцы.

– Это не так уж сложно, не правда ли? – прошептал он. Убрав свою руку с ножа, он положил её на мое предплечье, пальцами раскрывая рану шире.

Из моей груди вырвался крик боли, и я практически упал на колени.

– Пожалуйста, – я задыхался, сам неуверенный, о чем я его прошу.

Он перевел взгляд на мое лицо, и я увидел безумный взгляд в его глазах. Его лицо горело лихорадочным блеском и не скрывало его удовольствия.

Я выпустил нож из руки, и он со звоном упал на деревянный пол.

– Я сделал это, – прошептал я.

– Еще нет, Эдвард. У тебя ведь два запястья, – он наклонился и снова поднял нож.

Он вновь протянул его мне, и я взял его окровавленной рукой. Она была сплошь покрыта кровью, и нож чуть не выскользнул из моей ладони. Кровь капала с моих пальцев на пол, и я уже чувствовал приближение света. Он поднял мою неповрежденную руку.

– Еще раз.

Я сжал зубы. Я не покажу ему своей боли, и он не услышит моей мольбы о помощи. Неконтролируемые слезы будут единственным, что он получит. Я собирался приложить лезвие к коже, как вдруг звук хлопнувшей двери эхом прокатился по залу.

– Какого черта?! – прорычал Джеймс, рывком развернувшись. Без его хватки, я уронил нож и упал на колени, крепко прижимая к груди окровавленную руку. Комната в моих глазах уже медленно вращалась по кругу.

– Эдвард! Где ты?

Нет! Нет, нет, нет, нет! Мой разум взорвался от звука её голоса, звучащего в темной комнате.

– Белла, – тихо воскликнул я. Она не может быть здесь, почему она здесь?

Как только она вошла в комнату, я с трудом поднялся на ноги и сделал шаг вперед в отчаянной попытке встать между ней и Джеймсом. Её глаза расширились, когда она увидела меня.

– Эдвард! – снова воскликнула она и бросилась ко мне.

Её лицо все горело, словно она долго бежала, а волосы в беспорядке разметались у неё по плечам. На ней были надеты пижамные штаны в зеленую и голубую полоску и большая толстовка. Никогда она еще не выглядела такой прекрасной для меня.

– Да, – услышал я рычание Джеймса рядом.

Страх, который я испытывал перед этим был ничем по сравнению с тем, что я испытывал сейчас.
– Белла, – выдохнул я, – пожалуйста, ты должна уйти отсюда.

– Я не оставлю тебя, – её голос был сильным, без намека на страх. Видимо потому, что она не понимала, что за монстр находится прямо перед ней. Почему она здесь?!

Рядом со мной Джеймс опустился на колени, и когда он поднялся, у него в руках был окровавленный нож.

– Нет! – выкрикнул я. – Я сделал, что ты просил! Я пришел. Я написал эти чертовы письма. Я разрезал себе запястье. Я скоро умру, ты получил, что хотел!

Его глаза опасно блеснули, когда он взглянул на меня.

– Похоже, ты нарушил правила, парень. Почему еще ей быть здесь.

– Я не знал, что она придет, – я задыхался. – Клянусь, я не знаю, почему она здесь.

Комната завращалась перед глазами с большей силой, и я силой заставил себя стоять на ногах. Кровь продолжала свободно капать с моей руки, образовывая на полу небольшую лужицу.

– Не трогай его, – произнесла Белла, подходя к нам ближе. Она была лишь в нескольких шагах от меня, и мне хотелось закричать. Она не должна быть здесь! – Ты больше не причинишь ему боль.

– Да, – согласился Джеймс. – Потому что он будет мертв. Видишь его руку? Он умрет от потери крови через несколько минут.

Белла посмотрела на меня, на мою руку, и я увидел, как её глаза наполняются слезами.

– С ним все будет хорошо, – сказала она, но её голос потерял прежнюю уверенность. Она посмотрела мне в глаза. – С тобой все будет хорошо.
Джеймс усмехнулся.

– Продолжай говорить себе это. Через минуту здесь останемся только мы с тобой. – Он медленно обвел её взглядом и, сделав несколько шагов, подошел к ней вплотную, дотронувшись до её шелковых волос. – Могу поспорить, нам не будет скучно. Но сначала мы вместе посмотрим, как умирает твой парень.

– Нет, – прорычал я. Я не смог защитить мою мать от этого монстра, но я обязательно защищу Беллу. Он и пальцем не прикоснется к моей любимой девушке. Собрав остатки сил, я бросился на него и ударил кулаком по лицу. На моей стороне была неожиданность, и я успел нанести несколько ударов, прежде чем он понял, что происходит. Годы ярости и боли вспышкой пронеслись в моей голове, давая мне сил, чтобы бить его. – Ты не причинишь ей боль! – выкрикивал я раз за разом.

– Эдвард, – я почувствовал на плечах чьи-то руки, пытающиеся оттянуть меня, но я отмахнулся от них, продолжая избивать Джеймса. – Эдвард. Остановись, сын.

Слово «сын» мгновенно растворило красную пелену у меня перед глазами, и я увидел сидящего рядом со мной Карлайла.

– Карлайл, – прошептал я.

Он положил руку мне на плечо.

– Позволь мне позаботиться о нем, – мягко произнес он, отстраняя меня от тела Джеймса.

Я соскользнул на пол, почувствовав щекой прохладу дерева. Вся энергия мигом ушла. Последний выброс адреналина забрал все, что осталось. Зато она в безопасности.

Белла тут же оказалась рядом.

– Эдвард, – всхлипывая, она стянула с себя толстовку. Под ней оказалась голубая кофта, которую она обычно надевала для сна. – Милый, мы должны остановить кровь.

Её лицо оказалось передо мной, и мне с трудом удавалось держать глаза открытыми.

– Думаю, слишком поздно, – еле слышно произнес я.

Где-то рядом я слышал, как кричит Карлайл, но не мог разобрать слов. Все, что я знал, – это то, что он разобрался с Джеймсом и тот больше никогда и никому не причинит вред.

Белла обмотала толстовку вокруг моей руки, но она тут же пропиталась кровью.

– Карлайл! – громко позвала она и снова повернулась ко мне. – Ты должен держаться, ты меня понимаешь? Ты не можешь позволить ему выиграть.

– Я люблю тебя, Белла.

– Я тоже люблю тебя, Эдвард, – слезы свободно бежали по её щекам. – Я не могу потерять тебя теперь, как только нашла. Я ждала тебя всю свою жизнь. Пожалуйста, не сдавайся. – Одной рукой она гладила меня по волосам, второй – зажимала рану на моей руке.

– Дай мне посмотреть на его рану, – Карлайл опустился на колени рядом со мной.

– Где…Джеймс? – задыхаясь, выдавил я.

– О нем позаботятся, он больше не тронет тебя, – мягко произнес Карлайл, убирая толстовку Беллы с моей руки.

Воздух со свистом вылетел из его легких, когда он увидел мою рану. Но доктор внутри него тут же взял вверх, и он снял свою рубашку. Разорвав её на полоски, он завязал одну из них, как жгут, на моей руке. Еще несколькими полосками он крепко обмотал мою руку.

– Белла, – позвал он её, завязав последнюю полосу на узел, – мне нужно, чтобы ты держала его руку так крепко, как только можешь. Не отпускай её. Он не может потерять еще больше крови.

Прежде чем закрыть глаза, я увидел, как она кивнула.

– Нет, Эдвард, только не засыпай, – прошептала она.

Я с трудом поднял веки и посмотрел на неё. Разговоры отняли у меня все силы. Я почувствовал, как меня подняли с пола, и понял, что это Карлайл.

– Эммет, – обратился он к нему, – ты, Эсми и Элис, оставайтесь здесь, пока не появится полиция. Не позвольте ему убежать ни при каких условиях.

– Они… здесь? – прошептал я, прерывисто дыша.

– Да, – тихо ответила Белла. – Не разговаривай, тебе нужно беречь силы.

Карлайл уложил меня на заднее сиденье своего «мерседеса».

– Я… здесь… всё… запачкаю… кровью, – слабо попытался возразить я, когда он поместил меня на черное кожаное сиденье.

– Не будь глупым, – это все, что он мне сказал.

Белла села рядом, притянув меня к себе и положив мою голову к себе на колени. Она снова крепко сжала мою руку, но кровь продолжала сочиться сквозь её пальцы.

– Не дай ему заснуть, – произнес Карлайл с переднего сидения, и я почувствовал, как машина тронулась с парковки.

Я почувствовал, как Белла прикоснулась губами к моим волосам.

– Ты спас меня от него, ты знаешь, – прошептала она.

– Да, – прошептал я в ответ. – Я не мог позволить ему причинить тебе боль.

– Я знаю. Похоже, у тебя случился еще один выброс адреналина, – слегка поддразнивая меня, произнесла она.

– Да, – я попытался улыбнуться, но мое лицо исказилось от боли. – Мне так жаль.

Из её груди вырвался всхлип.

– Тебе не за что извиняться, милый. Не за что. С тобой все будет хорошо. Должно быть.

– Белла, письмо, которое он заставил меня написать тебе, – в нем лишь ложь, – я хотел, чтобы она знала это. – Пожалуйста, даже не читай его.

– Не буду, – пробормотала она, уткнувшись лицом в мои волосы.

– Я написал еще одно, другое. Оно лежит на моей кровати, прочитай его, – мои слова были такими тихими, что я боялся, что она их не услышит. Мне ужасно хотелось закрыть глаза, и я силой держал их открытыми.

– Хорошо, – тихо ответила она. – Но ты сам прочтешь его мне.

Я прикрыл глаза, чувствуя, как темнота охватывает меня.

– Эдвард! – воскликнула Белла. – Пожалуйста, не надо.

– Я здесь, – выдохнул я.

Я приподнял веки наполовину и услышал её облегченный вздох.

– Мы почти приехали, мой ангел. Продержись еще чуть-чуть. Карлайл, – она повысила голос, обращаясь к нему, – кровь все не прекращает течь, что мне делать? – я услышал отчаяние в её голосе.

– Подними его руку, – произнес Карлайл сквозь зубы. – Мы уже приехали.

Я почувствовал, как мою руку приподняли, и снова закрыл глаза.

Она прижалась губами к моей холодной щеке, и я почувствовал её слезы на своей коже.

– Эдвард, не оставляй меня, пожалуйста.

Я пытался. Я не хотел оставлять её. Но это было так тяжело. Я не видел ничего, кроме темноты, и мне казалось, что я слышу её голос сквозь длинный туннель.

– Я люблю тебя, Белла, – я едва двигал губами и надеялся, что она поймет, что я хотел сказать.

– Я тоже тебя люблю, – она всхлипнула, и я почувствовал, как меня раскачивает вперед и назад. Темнота стала давить сильнее, и я едва мог понять слова, которые она шепчет мне в ухо. Я больше не мог с этим бороться.
____________________

Перевод: Синара
Редактура: Shantanel
____________________