Потрясающе!
С высоты третьего этажа двор показался даже выразительней, чем снизу.
Не зря Лихтенберг — архитектор этого и соседнего здания, получил третью премию на конкурсе лучших построек в 1947 году. И наверняка Сувор Аристархович, когда рассказывал об этом доме на лекции архитектурных памятников Москвы, не мог и предположить, что ему — Максиму Максакову, не самому усидчивому студенту, удастся так скоро поселиться в таком знаменитом месте.
Макс облокотился на витые перила небольшого балкончика, смахнув перед этим повисшие на металле тяжелые капли воды. Даже не верилось, что находишься в центре огромного мегаполиса. Воздух, очищенный только что прошедшим дождем, буквально искрился. Лучи солнца пробивались сквозь листву, игрались друг с другом на шестигранной плите двора и правильных линиях асфальтовых дорожек. Жаль, что классический трехуровневый фонтан в центре превратили в клумбу.
— Именно такими домами, обеспечивающими повседневный уют, и следовало бы застраивать наши города. — Подражая старому преподавателю, Макс несколько раз кашлянул в кулак, будто ставил знаки препинания в предложении и суровую точку в конце.
— Эй, уже сам с собой разговариваешь? Сходишь с ума от одиночества? — крикнул снизу Лешка.
— Я им наслаждаюсь! — громко возразил Макс, чтобы его было слышно. — Не забудь про завтра.
— Да когда ж я забывал о гулянках? — рассмеялся Алексей, садясь в свою старенькую девятку.

Максим проводил взглядом машину друга, пока та не скрылась в арке, ведущей к улице Руставели. Лешка, или Леший, как его звали друзья, помог Максу перевезти вещи. Кто бы мог подумать, что за почти десять лет жизни в квартире вместе с друзьями сначала по учебе, а потом и по работе, он оброс таким количеством нужностей и ненужностей, что с трудом утрамбовал коробки в багажник и салон Лешкиной машины.
Ладно, он еще успеет налюбоваться классическими формами, оформлением с применением руста и двором, больше похожим на сад, а сейчас пора обустраиваться.
В первую очередь Макс открыл везде окна, запуская в помещение свежий осенний воздух, стараясь изгнать даже запах присутствия бывших жильцов. Хотя Света — его знакомая риэлтор, говорила, что квартира давно не сдавалась. Это было странно — прекрасное место, а, самое главное, прекрасная цена. Он усмотрел квартирку на сайте их компании и сразу позвонил, но Светик зачем-то прокатила его и по десятку других адресов. Сначала Макс думал, что подруга соскучилась и хотела пообщаться, пользуясь долгими ожиданиями в пробках. Или выслуживалась перед начальством. А, может, и то, и другое, и еще что-нибудь. Но даже на месте Света продолжила уклончиво отговаривать от аренды, аргументируя старостью здания, таким же контингентом жильцов, узкой парковкой, требованием заплатить за три месяца вперед и вообще. На вопрос, что значит «вообще», Светлана долго крутила в руках рабочий планшет, а потом шепнула, прикрывая рот, как будто ее могли услышать:
— Странное это место, Макс. Мало кто больше месяца тут продержался. А кто продержался, съехал прямо в Кащенко.
Максим искренне рассмеялся.
— Двадцать первый век, Светка, ты чего? Агентство ошиблось с выставленной стоимостью, и ты пытаешься цену накрутить? Или сама пожить тут хотела, но деньги пока копишь?

От такого предположения Светлана передернула плечами.
Но в итоге договор на аренду был заключен, Макс получил ключи от своего жилья и теперь снимал прикрывающую мебель целлофан и простыни. Хотя это должна была сделать сама риэлтор, подготавливая жилье для показа, Макс не стал придираться. Ему было не тяжело и даже интересно, что обнаружится, например, под вот этой серо-белой кучей. Мебель тут стояла самая разная. Похоже, что-то осталось от самого первого жильца — почетного доктора психологических наук, жившего здесь со времени постройки здания, — а что-то добавили другие жильцы, почему-то не пожелав увезти потом с собой.
Макс смахнул пыль с полок из темного дуба, пробежал пальцами по тяжелым корешкам книг с тиснением. Целое собрание классиков разных веков. Издания не раритетные, но смотрелись так гармонично на полке, что Максим решил их пока оставить.
Весь укрывочный материал он отволок в коридор — Света обещала потом заехать и забрать. Теперь он наконец смог оценить прелесть главного помещения квартиры. Высокие потолки создавали ощущение свободы и пространства, достаточно большая комната с минимум мебели смотрелась сурово и по-мужски. Макс с наслаждением уселся на темно-коричневый кожаный диван и закинул руки на спинку, осматривая свое новое жилье.
Да, он был доволен.
Посмотрев на стену напротив через пальцы, соединенные квадратом, Макс кивнул:
— А вот тут будет отлично смотреться новенькая плазменная панель. Или даже домашний кинотеатр.

Новая работа в рекламном агентстве с достойной зарплатой, позволяла не только поселиться одному, но и порадовать себя современными гаджетами. Надо будет и маме переводом послать; она, конечно будет отказываться, но ему ли не знать, как ей теперь тяжело жить без отца.
С кухни послышалось журчание, а потом глухой стук, с каким ставят стакан на столешницу.
— Эй, Витька, это ты? И мне чего-нибудь принеси, — крикнул по привычке Макс и лишь потом вспомнил, что тут никого не должно быть. Ни Витьки, с которым они дружили со школьной скамьи, ни Лешего, прибившегося к ним за время учебы. Он здесь абсолютно один. И что это за шуточки?!
Макс решительно поднялся с дивана и прошел на кухню. На столе стояла открытая коробка томатного сока, который он купил, чтобы завтра на празднование новоселья сделать «кровавую Мэри». Рядом стоял прозрачный стакан, наполненный красной жидкостью почти наполовину. Подозрительно принюхавшись, Максим убедился, что это сок.
— И кто это тут балуется? — Он осмотрелся по сторонам, сам не зная, кого пытается найти — спрятавшегося друга или еще какую личность. Даже открыл пару шкафов. И никого.

Макс нахмурился. Так вот как выгоняли жильцов из квартиры? Странно, вроде бы агентство у Светки проверенное, не должно баловаться такими методами. Максим выглянул в окно, чтобы убедиться — шутник не висит на подоконнике с другой стороны, а потом решительно закрыл створки. Надо будет сменить замок.
— Знаете, а мне даже нравится. — Макс хмыкнул, подозревая, что его и прослушивать должны. — Крайне интересно, как это было сделано. Может быть, сок налили заранее, а потом только запись включили? Или кто-то быстро пробрался по коридору? И даже если это дух. У-у-у, — изобразил он паранормальную сущность. — Останется выдрессировать его, чтобы сок потом еще подносил, а не только наливал.
На крючке рядом качнулось полотенце. Сквозняк, или продолжают с ним играться?
— Вот-вот, — подтвердил Макс, — чтобы на этом полотенчике, да на подносе. Готов даже прикупить красивую посуду ради такого случая.
Полотенце качнулось еще раз. Нет, все-таки сквозняк.
Он продолжил вслух размышлять, как же можно дрессировать духов, когда услышал гулкий стук уже из зала. Снова забавляются? Хмыкнув, Макс выпил сок, убрал коробку в холодильник и только потом пошел смотреть, что же там ему приготовили в комнате.
На полу лежала книга, упавшая с полки.
— Достоевский. Идиот, — прочитал он на торце издания. — Сами такие, — рассмеялся Макс и втиснул книгу обратно. Только посмотрел сначала, не было ли там скрыто какого-нибудь выталкивающего механизма. Нет, тут, похоже, подошли творчески.
Интересно, что ему покажут дальше? Кровавые надписи на стенах? Скрипы, хохот и летающую по квартире простынь с дырками? С современными технологиями его бы уже ничего не удивило.
Насвистывая, он закрыл окна в зале и пошел в спальню раскладывать вещи.

***
Как странно. Странно, но интересно. Забытое ощущение.
В соседней комнате ходил Макс, что-то напевал, а иногда даже просто орал под включенную музыку. Но это было неважно. А важно, что вот так, если сосредоточиться, то можно перевернуть… перевернуть… ну же! Перевернуть страничку книги!
Он довольно поерзал на диване, по старой привычке зачем-то усаживаясь, чтобы почитать.
Рукой. Да, именно рукой, не просто непонятным отростком, он снова попробовал перевернуть следующую страничку. Подцепилось сразу несколько. Нет, одну! Ну же! Пока еще помнит, что было на предыдущих прочитанных листах.
Он поднес палец, пытаясь лизнуть. Фыркнул, от чего качнулись бусины на стоящем рядом светильнике.
Забавно.

Фыркнул еще раз. Не качнулись. Наклонился ближе и дунул. Ничего. А если толкнуть? Бусинки с глухим звуком стукнулись друг об друга.
Вот это да!
Как же давно он не ощущал себя таким… таким… живым? Смешно. Сильным? Сомнительно. Просто таким. Просто ощущал. А не присутствовал, как раньше, лишь глядя на мир. Привязанный к Максу какими-то силами уже… непонятно сколько, теряясь во времени, не имея возможности воздействовать на что-либо. Разве что в опасный момент мог как-то подсказать, чтобы обернулся, увидел слишком быстро мчавшийся автомобиль. Или оттолкнуть с дороги под нависшей с крыши ледяной глыбой. Вспышки между бессмысленным бездействием. Без возможности поговорить.
Ну вот, забыл, что читал.
Несколько страничек легко перелистнулись обратно. Как стакан, который он наполнил соком до этого. Не задумываясь. По старой привычке. Испытав странную жажду.
А потом Макс решил его дрессировать. Как будто он и так мало помогает. В возмущении махнул рукой. Толкнул полотенце. А специально так не получалось. Прошёл сквозь стену в зал, подальше от обидных слов. Все равно далеко уйти от Макса он почему-то не мог.
Обозвал Идиотом. Спасибо Достоевскому.
Восторг от такой непонятной силы.

Макс протопал мимо. Хмыкнул, захлопнул раскрытую на столике книгу и вернул ее на место.
Ну вот! Обиженное сопение — столько сил потратил, чтобы принести сюда том, а Макс…
А Макс уже шуршал чем-то в коридоре.
Ну и пусть! Он сосредоточенно потянул книгу обратно с полки.
Странно потемнело. Уже ночь? Холод. Холод? Откуда?
Обернулся.
«Нет! Макс, не трогай!»
— Какая резьба, — Максим ладонью провел по ободу зеркала, с которого сдернул простыню.
Страх. Чернота. Тоска. Он вцепился в полку, чувствуя, как его тянет куда-то.

***
Наверняка старое. Или под старину? Макс еще раз коснулся прохладного темного дерева, обрамлявшего овальное зеркало на стене. Никаких царапин. И не замутненное.
Вряд ли особо ценное, но оригинальное.
Макс посмотрел на отражение и растрепал немного отросшие темные волосы. Привлекательный, чертяга. Усмехнувшись, он подмигнул сам себе. Нет, все-таки приятно ощущать себя владельцем пусть и не собственной, но квартиры, а не угла. Да и чем черт не шутит, может, потом и выкупит.
Потянуло сквозняком, и Макс передернул плечами. Пора заканчивать с проветриванием.
Перед тем, как закрыть окно в спальне, он вдохнул свежий запах мокрой листвы. С неба снова моросил затяжной навязчивый дождь. Уже холодный, под такой не хотелось выскочить как в детстве и прыгать по лужам. Скорей наоборот, было желание согреться. Например, под горячим душем.

Подставляя тело под упругие струи воды, Макс довольно улыбался. Зря он опасался, что будет не хватать напора, раньше умели строить. Ванная комната радовала своими королевскими размерами, не заставляя сжиматься в комочек перед тем, как зайти. Даже с его высоким ростом здесь было ощущение пространства не только ввысь, но и вширь.
Правда, современная душевая кабина странно сочеталась со старой раковиной и сливным бачком, подвешенным почти под потолком. Но в этом смешении была какая-то притягательность. Своеобразная неоклассика.
Растираясь полотенцем, Макс сделал шаг из душевой и тут же ощутил, как нога заскользила по чему-то. Взмахнув руками, он откинул полотенце, хватаясь за первую попавшуюся опору. Старая раковина заскрипела, но выдержала. Устояв на ногах, Макс выдохнул, чувствуя, что адреналин разогнал сердце до стука крови в ушах. Опасный пол. Что там такое красное? Даже бордовое, словно кровь. Макс быстро повернулся. Нет, показалось; наверное, заметил боковым взглядом полотенце. Наклонившись, он поднял ткань и выпрямился, хмуро вытирая лицо.
И тут же услышал скрип. Как пальцем по мокрому стеклу. Вскинувшись, он закрутился, пытаясь найти источник звука. Никого. Вот только на запотевшем от горячей воды зеркале было написано: «УХОДИ». Опять эти шуточки?! Нет, его таким не проведешь; видимо, было нанесено восковое покрытие, вот и проявилось написанное заранее слово, когда намокла поверхность. Да, наверняка именно так.

Макс обернул полотенце вокруг пояса, а потом раздраженно стер надпись рукой. В куске очищенного отражения за его спиной стоял темный силуэт. Сердце заколотилось где-то у горла. Резко обернувшись, Макс был готов поймать шутника. Но сзади никого не оказалось. Достаточно большое помещение было пустым. Максим осмотрел даже потолок. Как такое может быть? Он вытер зеркало целиком, и за спиной больше никого не появлялось. Наверное, ему показалось. Вся эта наигранная обстановка навеяла воспоминания из фильмов. Хотя сердце не желало успокаиваться так быстро, все еще будоража кровь адреналином. Надо что-нибудь выпить.
— Эй, налейте мне там чего-нибудь покрепче, — крикнул он в пространство.
Тишина. Разве что слышатся шорохи и поскрипывания, нормальные для старого здания.
— Ну и ладно, сам справлюсь, — решил Макс и, плотнее обернув полотенце на бедрах, прошел в кухню. Да, прохладно в квартире-то, интересно, когда включат отопление?
Открыв холодильник, Максим пробежал пальцем по штабелю спиртного, заготовленного к завтрашнему празднованию.
— Водка… мартини… пиво… О, вот ты, приятель Джим, — выбрал он виски.
Куплен напиток был для Нафани, хорошего знакомого по прошлой работе. Вообще-то, его звали Олег, но фамилия у него была Нафанин, и он любил приходить на помощь с непредсказуемыми последствиями. Особенно после пары стаканов «Джим Бима» четырехлетней выдержки.

Сейчас же Макс надеялся, что «Джим» поможет ему так же хорошо расслабиться перед сном. Непочтительно налив золотистый напиток в обычную кружку, он бросил туда пару специальных камней из морозилки — подарок Нафани, можно сказать, для самого себя. Сделав первый глоток, Макс довольно сощурился. Виски охладил рот, а потом обжег горло, устраиваясь уютным теплым клубком в желудке. Если вспомнить, что он забыл поужинать сегодня, то спиртное должно было подействовать очень хорошо и быстро. Мурлыча себе под нос что-то бодрое, Макс прошел в спальню, покачивая в руке кружку с напитком.
По дороге он даже с каким-то интересом поглядывал по сторонам, высматривая, что новенького ему подкинут местные шутники. Но нет, книг с подчеркнутыми цитатами не бросали, носками надписи на полу не выкладывали и даже никаких намеков на потеки крови или бряцанье кандалов, например. Закончилось у них, что ли, воображение? А жаль, ему даже понравилось строить предположения, как можно было сотворить такие фокусы и что будет следующим.
«Джим Бим», плескавшийся в желудке, бодрил и требовал каких-нибудь действий. Отбросив в сторону полотенце, Макс протанцевал по спальне победный танец индейцев, периодически отпивая из стакана еще виски. И когда на дне остались лишь стучащие друг о друга камни, он почувствовал, что ему так тепло и хорошо, что пора ложиться спать. Эх, сейчас он даже жалел, что они разбежались с Настюхой, вот бы сейчас…

Возможно, от будоражащих воображение картинок уснуть сразу, как мечталось, не удалось. Ну не могла же эта странная бессонница напасть на него из-за ощущения, что за ним кто-то наблюдает. Пристально, с холодным, давящим на нервы интересом.
Нет, завтра с друзьями надо будет облазить эту квартиру и найти, откуда за ним подсматривают. Может, здесь спрятали какой-нибудь ультразвуковой излучатель, который действует на нервы? Макс встал и, отыскав свой айпод, заткнул уши любимой песней. Хотя «Linkin Park» для засыпания мало подходили. Он листнул по папкам, отыскал более спокойные и даже заунывные композиции группы Era и, довольный, устроился на подушке. Ощущение взгляда это не убрало, но, живя с двумя не самыми спокойными личностями, каковыми были его друзья, он привык спать в любых условиях, приближенных к горизонтальным.
Еще немного поерзав — одеяло почему-то постоянно стремилось куда-то уползти, — Максим недобрым словом помянул любовь Настюхи к шелковому белью. И холодно и скользко, но не выбрасывать же дорогой подарок. Завернувшись под успокаивающие мелодии коконом, не хуже тутового шелкопряда, Макс погрузился в долгожданный сон.

***
Разбудила его тишина. Даже не так: Тишина. Как будто весь мир замер в предчувствии чего-то и он вместе с ним, не в силах даже пошевелиться. Дыхание перехватило от чувства беспомощности. Резко рванув в стороны и вверх, Макс выдохнул. Сам же завернулся вечером в одеяло так плотно, а уши заткнул айподом, который успел сесть за время его сна. Отыскав на тумбочке телефон, убедился, что еще достаточно рано и можно спать дальше.
Закрыл глаза и натянул повыше одеяло. Что-то совсем уже похолодало, надо будет достать обогреватель. Завтра. А сейчас совершенно не хотелось ступать босыми ступнями на холодный пол и идти искать технику по коробкам. Макс поджал ноги, стараясь согреться.
Что-то зашуршало в коридоре. Наверно сквозняк шевелит укрывочную пленку. Нет — послышались шаги. Чей-то вздох. А потом протяжный стон. Снова скрип и шаги.
Ну, сейчас он задаст этим шутникам! Резко откинув одеяло, Макс встал с кровати и лишь крепче сжал зубы, ощутив леденящий пол под ногами. И за это он тоже им сейчас выскажет. Или врежет. Как уж получится. Быстро натянул снятые перед душем вещи, брошенные на стул, и достал из тумбочки спрятанный на всякий случай вчера травмат. В целях самообороны сойдет.

Макс решительно прошел в коридор.
Никого.
Обошел квартиру с тем же результатом. Хмурого света из окон хватало, чтобы не зажигать освещение. Опять, наверное, запись включили. Но на всякий случай Макс взял стул с кухни и подпер входную дверь. Завтра в первую очередь надо будет заняться замком, а пока что спать.
От зеркала на стене потянуло холодом. Возможно там скрывается второй выход? Провел рукой вокруг рамы. Нет, сквозняком тянуло не вокруг, а как будто от самого стекла. Может быть, оттуда за ним и следят? Прозрачное зеркало, как в допросных комнатах. Максим всмотрелся в серебристую поверхность, пытаясь увидеть, что там скрывалось.
«… не смотри…» — прошелестело где-то далеко.
Даже если бы и захотел, послушаться он уже не мог. Зеркальная поверхность наполнилась чем-то темным: не просто ночной чернотой, а бесконечной дырой, притягивающей взгляд, все тело, не дающей сдвинуться с места. Его затягивало туда. Сердце колотилось, перекрывая стуком все звуки, он уже не чувствовал ног. Лишь холод. Уперевшись руками в раму, он пытался оттолкнуться, но не хватало сил. Зато к нему оттуда, из бесконечно черного коридора приближался кто-то. Вывернутый наизнанку, изломанный под невероятным углом, локтями и коленями вперед… белое лицо безостановочно менялось, сминаясь глиняной маской боли, страха, ужаса, апатии, беззвучного смеха, разрезающего лицо на две половинки шириной рта. Черно-красные точки вместо глаз, яростный оскал. Уже близко. Очень близко. Вместо маски отражение его лица с пустыми глазницами. Макс задохнулся криком и со всей силы ударил. Звон оглушил, заставил упасть на пол, сверху посыпались острые осколки, разрезая кожу, а он, зажав руками уши, пытался вспомнить, как дышать.

…! Что это такое было?! Что за?.. Что за… эксперименты?!
Руку холодил до сих пор зажатый в ней пистолет. Так вот, чем он разбил это зеркало. Да, всего лишь зеркало — на стене осталась пустая рама. Но теперь из порезов текла кровь, перемешиваясь с крошевом стекла на полу. Мысли бесполезно метались под набат стучащего в ушах пульса. Надо заняться ранами, так и до заражения недалеко. В первый момент сил хватило только чтобы отползти. Лишь на кухне он смог встать на ноги.
Сердце до сих пор колотилось где-то в горле, во рту стоял неприятный ржаво-кислый вкус. Сплюнув в раковину и шипя от боли, Макс смыл кровь с рук. Разворошил несколько нераспакованных коробок, марая красными каплями вещи, но отыскал аптечку. И все это под тоскливый шепот «уходи… уходи… уходи…».
— Да куда я пойду?! — в конце концов рявкнул он. — Рань такая, даже метро еще не работает. И вообще, это моя квартира, а с этими экспериментаторами, которые творят тут непонятно что, буду разбираться утром!
Навязчивый голос не успокаивался, казалось, даже что-то толкает Макса под руку, мешая обрабатывать порезы и обклеиваться пластырями. Все, с этим надо заканчивать! Достав из холодильника уже початую бутылку виски, он залпом выпил ее из горла до дна. А потом резко выдохнул и вдохнул. Обжигающее пламя поселилось в его желудке, разгоняя тепло по промерзшим конечностям. Прихватив с собой еще на всякий случай бутылку водки, Макс отправился досыпать. Даже не раздеваясь, он упал на кровать и накрылся с головой одеялом.
Народное средство обезболивания подействовало быстро, погружая в мутный мир сновидений.

***
Голова была пустая и какая-то тяжелая. Во рту неприятный кислый привкус. Застонав, Макс приподнялся на руках. Вокруг было темно. Он проспал до следующей ночи? Почему его никто не разбудил? А, это одеяло, которым он укрылся с головой.
Отмахнулся от него рукой и тут же зажмурился — от резкого движения голова, казалось, раскололась на множество кусков. Он попытался не дать им распасться, зажав руками. Что же его разбудило? Несколько мгновений Максим лежал не шевелясь и наконец понял причину беспокойства. Он чувствовал чье-то присутствие рядом. Как будто кто-то присел на край его кровати.
Макс резко открыл глаза. Почему же так темно? Оказалось, что есть вещи и потемнее. Рядом с ним сидела чернота. Темный силуэт. Будто почувствовав его взгляд, к нему на 180 градусов повернулось белое глиняное лицо.
Возможна ли белая горячка с одной бутылки виски?
Сглотнув, Максим в раздражении пнул галлюцинацию. Нога прошла сквозь черноту, ощутив лишь пронизывающий холод.
«Беги, беги, беги!»
— Что за?..

Белое лицо приблизилась так резко, что Макс невольно отшатнулся. В голове замелькали образы — стены сжимаются вокруг него, не хватает места даже чтобы вдохнуть, голову вдавливает в плечи, стискивая, сжимая. Лестница! Он должен бежать! Холодный пот по спине. Что-то гонит его вперед, бесконечное количество ступеней, он задыхается, хрипит, резко останавливается, падая на колени — дальше некуда, перед ним обрыв. Сзади что-то наступает, что-то настолько страшное, что он прыгает и хватается за веревку. Ужас пустоты внизу, веревка трещит, рвется, он цепляется за нее, пытаясь взобраться повыше, но срывается, летит с криком вниз, что-то подхватывает его, пронзая насквозь и вышвыривает на сцену перед кучей смеющихся над ним людей, унижая, придавливая сверху, как будто размазывая указательными пальцами по полу. Он не может двигаться, что-то опутывает его так сильно, что нельзя пошевелиться. А потом швыряет в воду. Изгибаясь, он пытается перевернуться, хотя бы вдохнуть, но его тащит вниз, разрывая легкие обжигающей болью.
Нет! Это неправда! Весь этот страх, боль, ужас, беспомощность — это не про него. Резко рванул, захлебываясь воздухом. Яростным движением оттолкнул маску перед лицом. Рука прошла насквозь, но он почувствовал, как что-то хрустнуло, освобождая его. Скатился с кровати, попытался вскочить на ноги, но колени задрожали, и он снова рухнул на пол. Обернулся. Лучше бы не делал этого. Белое лицо вновь собиралось из разломанных кусков. Черное тело, изогнув колени и руки вверх, приближалось к нему, затягивая все вокруг темнотой.
«Беги, беги, беги!»

Макс попытался снова пнуть ногой, но не попал, чернота быстро увернулась вбок. Резко выкинув руку, черные пальцы вцепились ему в грудь, проходя сквозь ребра, сжимая леденящим холодом сердце. Максим захрипел, чувствуя, как леденеют ноги, как суматошные мысли странно мутнеют.
Резко вдохнул и выдохнул, когда его вдруг отпустили. Черный силуэт снова нависал сверху, приближая лицом с пустыми глазницами.
Нет! Нет! Нет!
Отпинываясь, попытался отползать назад, пока не уперся в стену. Чернота так же медленно последовала за ним, покачиваясь из стороны в сторону. Опираясь, Макс рывком смог подняться.
Странный пронзительный звон. Что это такое? Мысли в голове перекатывались тяжелыми камнями. Звонок! Это звонок в дверь! Не понимая, откуда берутся силы, Максим рванул в коридор, прорываясь сквозь черноту, перекрывшую ему путь. В какой-то момент показалось, что эта тьма бесконечна, и леденящий ужас сжал сердце. Вперед, вперед, еще раз вперед! Парни помогут ему.
«Беги!»

Наконец он вывалился в коридор, не веря в это. Последние силы ушли на то, чтобы добраться до двери. Оставалось только открыть замок. Он даже слышал голоса людей снаружи. Такие живые, такие настоящие. А все что происходило с ним — это неправда. Нет, неправда.
Дрожащими пальцами схватился за щеколду… и не смог даже сдвинуть ее с места. Еще раз. Еще. Задыхаясь от приложенных усилий. Быстрый взгляд назад. Чернота так близко. В раздражении пнул дверь. И закричал, уже не пытаясь казаться нормальным, стуча и сдирая ногти в кровь. С ужасом понимая, что его не слышат.
Зарычав, врезал кулаком в дверь так, что захрустели кости, пронзая ладонь болью. А снаружи лишь возмущение, что он не открывает. И не отвечает на звонки, сам пригласив их на новоселье.
Нет, нет, не уходите! Не уходите!
Чернота устроилась рядом, постепенно окутывая — сначала ноги, потом доходя до пояса, накрывая грудь, плечи, залепляя глаза. Он захлебнулся ею, падая на пол от бессилия и отчаянья, проваливаясь в бесконечную мглу.

***
Его сдавливает со всех сторон. Так сильно, что он уже не чувствует ни рук, ни ног. Не может видеть, свернувшись в непонятный, тесный клубок. На все попытки выбраться его грубыми толчками засовывают обратно. Суматошные мысли мечутся даже не в голове, а в других неизвестных местах, совершенно не помогая пониманию происходящего.
Глоток свободы, и он резко распрямляется, чувствуя, что падает, не в силах справиться со своим телом. Как будто оно чужое, уже не его. Ноги, пальцы, даже голову и, кажется, глаза и зубы начинает покалывать от проходящего онемения.
— Что вы делаете?! Слезьте с меня!
Кто-то толкает его, и у Макса наконец получается сфокусировать взгляд перед собой.
Женщина. Ярко-зеленые глаза, горящие возмущением. Темный парик слетел с головы, открывая зажатые сеткой волосы цвета червонного золота. Слишком звонкий голос режет слух, добавляя неприятных ощущений.
Горло першило так, что он не мог произнести и слова, но остановить хотя бы один источник раздражения хотелось слишком сильно, и Максим просто прикрыл рукой ярко накрашенный рот лежащей под ним женщины. Так, подождите. Почему он вообще на ней лежит? И где он?

От звонкой пощечины не только дернулась голова, но и заложило уши.
— За что?! — хрипло возмутился Макс.
Ярко-зеленые глаза были готовы испепелить его. Мычание под его ладонью скрывало поток оскорбительных слов.
— Где я? — спросил он, пытаясь собрать во рту достаточно слюны, чтобы сглотнуть или облизнуть губы.
Непонятное мычание в ответ. Наверное, стоит убрать руку с ее губ. Нет, все-таки не стоило. Лежащая под ним женщина возмущалась, но никак не отвечала на его вопрос.
— Я сейчас уйду, — пообещал он, чтобы успокоить оппонентку.
И тут же получил подзатыльник.
— А теперь-то за что?! — окончательно не понял Макс.
Женщина почему-то смотрела за его спину широко раскрытыми глазами. Но хотя бы замолчала. Похоже, и ему стоило обернуться. Казалось, он услышал даже скрип своей шеи. С таким же звуком в старых сказках поворачивалась избушка на курьих ножках.
Вот только никакого царевича или Ивана-дурочка, требующего встать к лесу задом к нему передом, за спиной не оказалось. Да там вообще никого не оказалось, кроме открытой двери. Совершенно не знакомой ему открытой двери, если быть точным.
Стоило решать, что делать дальше. Наверное, в первую очередь слезть с такой удобной женщины. Стараясь не кряхтеть, Максим приподнялся на руках, а потом отполз на четвереньках, пока не уселся, опираясь о стену.

Силы двигаться находились с трудом. Его мелко потрясывало и почему-то было очень холодно. Может быть, потому что носки на его ногах были покрыты мокрой грязью? Да и весь он был какой-то словно пожеванный. Сорванные ногти на руках уже посинели, кровь засохла бурыми подтеками. На ладонях что-то коричнево-красное, маслянистое. Попытался стряхнуть, но только размазал сильнее. Ладно, собственной внешностью будем заниматься потом, сейчас он уже достаточно ожил, чтобы попытаться понять, что с ним произошло. Что за психотропное оружие использовали против него, чтобы примерещилось ТАКОЕ? Какой сволочи это вообще взбрело в голову? И где он оказался в итоге?
С последним разобраться было относительно просто — он хотя бы мог осмотреться по сторонам. Обычная прихожая, разве что не в меру увешанная какими-то подвесками, камушками и пучками трав.
Вот только взглянув на женщину напротив он невольно вздрогнул — ее рот был похож на размазанную глину с красным росчерком помады. Сердце, уже готовое реагировать на любую мелочь, заколотилось, но потом Максим осознал, что это смазанный грим так перемешался с яркой помадой. Так вот что оказалось у него на ладони. И теперь, без нарисованных тонких морщинок, становилось понятно, что под гримом скрывается не такая старая женщина, какой она хотела казаться. Вообще странное для женского пола желание — состарить себя.

— Надо же, бабушка мне рассказывала, но такую сильную я вижу впервые.
Незнакомка провела ладонью перед собой и тут же одернула руку с тихим «ой».
— Что ему надо? — женщина крутила головой. Как будто наблюдала за мельтешащей вокруг нее мухой.
Вот только шизофренички ему не хватало для полной радости жизни. Макс растер ладонями лицо, пытаясь взбодриться.
— Кто вам порекомендовал меня? — обратилась к Максиму женщина. Он недоуменно посмотрел на нее. Психов еще должны рекомендовать? А сами они уже с этим не справляются?
Послышались шаги по лестнице. Охнув, женщина подскочила на ноги и захлопнула дверь квартиры, прижавшись к ней спиной. Макс невольно вздрогнул — один на один с этой сумасшедшей ему оставаться что-то не очень хотелось. Хватит с него на сегодня приключений.
— Я, наверное, пойду, — предложил он, поднимаясь на ноги. И тут же получил подзатыльник.
— Что за?.. — возмутился он.
— Видимо, ОН не хочет, чтобы вы уходили, — ответила женщина. Она подхватила с пола свой парик, покрутила его в руках и со вздохом отложила в сторону. — Только никому не рассказывайте об этом, — попросила она Макса.
Он не понял, о чем она, но с готовностью кивнул. Не только потому, что с сумасшедшими стоило во всем соглашаться, но и потому, что ему совершенно не хотелось кому-либо рассказывать о пережитом — а то в соседних палатах с этой женщиной положат. С такими мягкими стенами и добродушными санитарами, любезно застегивающими рукава рубашек за спиной.

— Я пока не понимаю, чем могу вам помочь, но проходите, — указала женщина вперед рукой.
— Может, не стоит? — усомнился Макс, и его многострадальной голове достался еще один подзатыльник. Как она это делает?!
— ОН настаивает, — перевела женщина.
О Боже, у нее еще и раздвоение личности?
Максим зашарил по карманам рубашки и штанов. Ни денег, ни телефона. Грубый толчок в спину заставил его сделать несколько шагов.
— Эй! — возмутился Макс, обернувшись к женщине.
Она обезоружено подняла руки:
— Это не я.
— Ну конечно, это я, — саркастично предположил Максим.
— Не вы. ОН. Да проходите уже, если уж эта душа к вам привязалась, она так просто не отстанет. Хотя если хотите, можете пойти к другому специалисту.
— С удовольствием! — Максим повернулся к двери, но тут же получил уже два подзатыльника.
— Боюсь, ОН против. Вам лучше его не злить. Пока ОН ведет себя вполне мирно.
Мирно?! Нет, это все сон. Макс тихо зашипел сквозь зубы от боли — так чувствительно ущипнул себя. Но не может же все это происходить в реальности? Очередной эксперимент над ним? Ну, хотя бы не такой болезненный, как предыдущий. Хотя подзатыльники эти крайне неприятны. Еще один толчок в спину заставил сделать последний шаг из коридора в комнату.
— Не сильно большой наглостью будет попросить вас разуть… — женщина посмотрела на его ноги. — Кхм, снять носки?

Максим обернулся — за ним остались черные следы грязи.
— Да, конечно. — Он стянул носки и поставил их в угол.
Ноги тоже были не слишком чистыми, поэтому Макс шоркнул ступнями по полу перед тем, как войти в комнату. Конечности замерзли уже настолько, что не ощущали ворса ковра. Обстановка в комнате была бы крайне простой и даже гнетущей, если бы не висящие повсюду амулеты, какие-то перья, надписи на стенах. Окна были закрыты тяжелыми темными шторами, освещением комнаты занимались несколько свечей и лампочка под потолком.
— Садитесь, — женщина указала на один из стульев за круглым столом, накрытым черной в символах скатертью. Макса подтолкнули в спину, и он предпочел пока покориться.

Женщина села напротив, поерзала немного, а потом свечи моргнули, а лампочка потухла, погружая в сумрак. В таком освещении смазанный грим смотрелся жутко.
— Итак, — грудным голосом протянула женщина. Она резко выкинула руки вперед и обхватила ладонями шар, стоящий на столе. — Сейчас мы посмотрим, зачем вы пожалов… Ой, — дернулась она, словно от подзатыльника. — Ну хорошо-хорошо, давайте без этого представления. А вы точно уверены, что пришли по адресу? Так что вы хотите от меня? — этот вопрос уже был обращен к Максиму.
— Уберите это все с лица, — вырвалось невольно у него. — Ну вот этот старческий антураж. Он смазался, — пояснил он, отвечая на непонимающий взгляд.
— Грим? — поняла женщина. Откуда-то из-под стола она достала зеркало и косметичку. — Я ж это специально для клиентов делаю. Никто не поверит, если я встречу их в таком виде. — Женщина быстрыми привычными движениями сняла краску с лица, а потом сдернула удерживающую копну волос сетку и теперь на Максима посмотрела… О Боже, она же совсем девчонка! — Вот-вот, именно так они на меня и посмотрят. А мне, вообще-то, уже двадцать один! Вам это тоже пригодится, — протянула она ему ватку, смоченную чем-то остро-пахнущим. — Вы запачкались.

Максим неумелыми движениями попытался стереть то, что у него там было на лице, но глядя на его слабые потуги, девушка поднялась из-за стола и перехватила инициативу.
— Вот так. — Она за подборок повернула голову не сопротивляющегося Максима из стороны в сторону, проверяя, все ли очистила. Потом смутилась и отвернулась. — Так зачем вам потребовалась ведунья? — Девушка быстро убрала все лишнее со стола.
— А зачем мне потребовалась ведунья? — Максим глубоко сомневался, что ему требуется человек подобной древней профессии. — Эй, — возмутился он, получив очередной подзатыльник. — Хватит уже!
— Но это вы ко мне пришли со своим духом. Вернее, это он вас довел до меня, как я понимаю.
— Я со своим духом? — даже понимая, что говорит глупость, Макс произнес это вслух. Прозвучало все даже бредовее, чем думалось.
— Хорошо, давайте спросим у него.
Ему показалось, или девушка говорит с ним как с умалишенным? Погодите, кто из них тут сумасшедший-то?

Ведунья, как она представилась, быстро скрылась за ширмой и вытащила на свет доску. Максим, приподняв бровь, рассматривал странное творение. Овальная деревяшка выглядела очень старой, но блестела так, как будто ей часто пользовались. На гладкой темной поверхности, под немного потрескавшимся лаком, вырезаны белые замысловатые буквы, десяток цифр и слова «да», «нет», но больше всего Максиму понравилось «прощай». По бокам изображение солнца и луны.
Девушка быстро убрала шар со стола, зажгла верхний свет и уложила доску на столешницу. Сверху с глухим стуком встал металлический плоский глаз, похожий на египетские изображения, только со стеклом вместо зрачка. Нечто такое Максим видел в забавных фильмах ужасов. И что, теперь они с подвыванием будут вызывать духов? Это шутка такая?

Девушка положила пальцы на край железного «глаза».
— Вы тоже, — обратилась она к Максу в приказном тоне.
— Может, как-нибудь без меня?
В ответ его так толкнуло под руки, что они ударились об стол. Один из сорванных ногтей закровоточил, и Макс зашипел от боли. Ладно, ничего же не произойдет, если он тоже приложит свою руку. Максим положил пятерню на холодный металл.
— Обе руки, — как непонятливому пояснила ведунья. Не дожидаясь пинка, Макс со вздохом выполнил просьбу.
— Я прошу Всемогущего, — заунывным голосом начала девушка, — дозволить доброму духу сообщиться со мной, не ради моей корысти, а ради познания истины. Я прошу своего ангела-хранителя не лишать меня помощи и удалить от меня злых духов. Душа… — девушка сбилась и посмотрела смущенно на Макса. — А как зовут духа?
— Мне-то откуда знать? — удивился Максим. — Кто у нас тут специалист по общению с духами? По мне так хоть Акакий, — предположил Максим. И тут же получил подзатыльник. — Ну, пусть будет Вася. — Еще один удар. — Хватит уже! — с возмущением посмотрел он на ведунью. Сколько он должен перебирать? Тем более, по мнению этой колдуньи, звать духа могли даже Офиноген.
— Хорошо-хорошо, — сжалилась девушка. — Душа приди, душа приди, душа приди. Дух, ты тут? Ой.

Ну, хоть не ему одному достаются подзатыльники.
— Да-да, прости, я по привычке. Так зачем ты пришел, дух? — поправилась она.
Максим крепче вцепился в металлический глаз, не собираясь давать девушке возможность самостоятельно двигать железяку по доске. И совершенно не ожидал, что эта вариация компьютерный мышки с невероятной силой вырвется из их рук и начнет метаться во все стороны.
— Помедленней, пожалуйста. Мы не успеваем, — взмолилась ведунья.
«Глаз» на миг замер и немного замедлился.
— О-н-о-с-в-о-б-о-д-и-л-т-е-м-н-о-г-о, — вслух произносила ведунья. — Он освободил темного, — собрала она фразу целиком.
— Кто он-то? — уточнил Макс. И тут же получил суровый подзатыльник.
— Как я понимаю — вы, — искоса глянула на него девушка.
— А можно меня не бить?! — возмутился Максим, почесывая многострадальную голову.
«Глаз» резко метнулся к слову «нет» и с силой несколько раз подскочил на этом месте.
— Т-ы-и-д-и… — снова читала по буквам ведунья.
— …от, — подсказал окончание Макс. — А у вас нет большого сборника классиков? — уточнил он. — Это значительно убыстрит общение.

От подзатыльника челюсть Максима ударилась о грудь, и он прикусил язык. В буквальном смысле.
— Зачем вы злите ЕГО? — с какой-то опаской спросила ведунья.
Максим не знал, кого именно он там злит. Самым злым он сейчас считал себя. Ему надоел весь этот спектакль. Похоже, «ведунья» — это продолжение непонятного эксперимента над ним. На дурацкий розыгрыш все происходящее перестало походить с момента появления в его квартире того типа в белой маске. Слишком много средств вложено в такое представление. Или психотропных веществ. Или всему виной выпитый виски? Мог ли паленый «Джим Бим» так на него подействовать?
А «ведунья» не успокаивалась, продолжая свой разговор с «духом».
— Зачем вы ко мне пришли? — спросила она.

Шорохи по доске.
— Упокоить темного? — удивилась девушка. — Но я ведь никогда такого не делала. — Она отшатнулась от стола и сжала ладони между коленями. — Я же всем говорю, что просто ведунья. Ну, то есть, я немного ведаю, да и то — скорей даже немного обманываю. — Щеки девушки покрылись румянцем. — Ну, вернее, не совсем обманываю, я помогаю людям разобраться в себе, для меня это своеобразная практика — я студентка психфака, а весь этот антураж, — она мотнула головой, — от бабушки достался вместе с квартирой. Вот она, говорят, была сильным медиумом. А я только советую, ну и подзарабатываю немного, если могу помочь, иначе денег не беру. Вот перед вами был человек, ничего с него не взяла и вас пустила, думая, он что-то забыл, — оправдывалась она, с опаской глядя на уже парящий в воздухе металлический глаз. Да, если таким получить по лбу, мало не покажется. — Я не специально, оно само как-то получилось, бабушка меня немного гадать учила, вот я девчонкам в группе и раскинула веер. А так-то мама была против нашего общения с бабулей и всего этого.
— Все, с меня хватит! — Максим стукнул ладонями по столу, поднимаясь на ноги. Подвешенный «глаз» с грохотом упал на доску. — Я ухожу! Не знаю, что вы тут за эксперименты проводите, но я на это не подписывался. Пусть прокуратура разбирается.
— Да …! Что за … …!

Макс закрутил головой, пытаясь отыскать источник такого колоритного мата. Это точно была не ведунья — она сидела, широко раскрыв глаза, зато с закрытым ртом.
— Один … лезет, куда не просят, да еще кровь с темным духом перемешивает, дорожку тому выкладывает и прикармливает. И ни ... не слушает! Ему, видите ли, спать приспичило! Дождался, да, пока эта … соберется с осколков, да каждую капельку твоей крови слижет?! Потом я тащу его на себе, как … …! Знаешь, как отвратительно в чужом теле? Ничего не слушается нормально. Это тебе не штаны большие надеть, не поддернешь так просто, еще и мерзко! Фу, … . А за тобой эта темная … следует. Не бросишь. Еще и ты своими конечностями мешаешься. — Максима словно кто-то тыкал пальцем в грудь. — Готовься, ты теперь звездой «Ютюба» будешь — как воняя перегаром и размахивая руками и ногами кидался под машины. А вот не было у меня другого способа сбить со следа эту черную … . И что, вы хотите сказать, все зря?! Ты — медиум недоделанный!
Теперь голос переключился на ведунью.
— Силы до …, а она тут «я веду-у-унья», — явно передразнивая, издевалось нечто. Да, теперь именно нечто — Макс мог различить какой-то мутный контур человеческого тела. Вперев руки в бока, «это» наступало на девушку, а та, вскочив со стула, отступала к стене. — Не ведунья ты, а мудунья! Сейчас припрется эта … и что ты делать будешь? Макса сожрет, а ты на десерт останешься со своим «я не такая, я жду трамвая»!
Контуры возмущающегося существа становились все ярче, набираясь оттенками алого. Каждое выплюнутое слово казалось наполняло силой этого… нет! Эту! — понял Макс. Он узнал даже не образ, скорей характерные движения, интонации голоса.
— Таня?! — не поверил своим глазам Максим. — Татьяна? Гайка? Гайчонок!

Дух замолчал и повернулся к нему. Такая прозрачная, что он видел стену сквозь нее, но нет, он не ошибся. Как такое возможно?!
— Гайка, ты же это… ты умерла, — медленно проговорил Макс, вспоминая. В ту ночь они отмечали экватор их учебы. Несколько раз он пытался дозвониться до отсутствующей Тани, но абонент был не абонент. Единодушно решили, что Татьяна, как прилежная студентка, готовится к сессии. А утром, на больную с бодуна голову, на них свалилась новость. Пьяный водитель сбил шедшую по пешеходному переходу Татьяну Кожевникову. Всего в паре кварталов от клуба, где они зависали. Смерть наступила мгновенно. И пока они пили и веселились, скорая везла мешок с телом в морг. Фотография с черной лентой на стенде деканата. Поминки в столовой под гнетущую тишину. Выяснив подробности, они добрались до убийцы вместе с Лешим. Их вовремя разняли, чтобы не довести дело до судебного дела, но Гайку было не вернуть. Их Гайку, с которой было так легко. Которая метким замечанием всегда могла расставить все на нужные места. Которая вовремя остужала их горячие головы. Вдумчивая, сообразительная, всегда готовая прийти на помощь… настоящий друг… И вот она тут. Как такое возможно?!

Максим отказывался понимать происходящее. Кто?! Кто мог догадаться вытащить память о близком ему человеке ВОТ ТАК?! Дух рывком приблизилась к нему. Именно приблизилась, не подошла.
— Ну, Гайчонок, ну и что? Погоди, ты меня видишь? И наконец-то слышишь? А вот раньше ты не мог?!
— Я слышала о таком, что душа может стать духом-защитником, если есть сильные чувства или обязательства, но вижу впервые, — с восхищением произнесла ведунья.
— Видит она! — тут же рявкнула на нее Татьяна. — Считай перед смертью, если не соберешь все свои знания по пасьянсам в кулак и не сделаешь, что надо!
— А что надо-то? Может быть мы кого-нибудь другого попросим? — предположила недоведунья.
Контуры духа замерцали, и заполнявшие его цвета смешались, подергиваясь серым.
— Поздно… — прошептала Таня. Она вцепилась в столешницу, стараясь удержать себя на месте, но ее трепало, как тряпку на сквозняке. А тянуло им из коридора.
Максим резко повернулся туда. Света из комнаты было мало, но темнота прихожей постепенно становилась не просто черной, а какой-то матовой и бесконечно глубокой. Из этого тоннеля к ним поднималось из глубокой норы в земле слишком знакомое темное пятно. С белой маской вместо лица. Сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее, будто шло на стук забившегося в судорожном ритме сердца Максима.
— … !
Он не хотел снова испытывать то, что было с ним в квартире! Макс метнулся к окнам и сдернул тяжелую штору. Третий этаж. Спрыгнуть и побежать после такого практически невозможно.
— Бесполезно, Макс, — прошелестела Татьяна. — Скоро стемнеет и тогда уже нигде не скрыться.

Ведунья просто глотала воздух, не в силах сдвинуться с места или отвести взгляда от белой маски. Максим видел, как, почуяв добычу, темное тело выгнуло колени и локти в обратную сторону, готовясь к последнему прыжку.
— Да делайте же вы что-нибудь! — рявкнул он. Подхватил стул и швырнул в коридор. Бесполезно. Он просто пролетел пятно насквозь и загрохотал где-то в глубине прихожей. Туда же полетела доска, железный глаз — все, что попалось под руку. Но с тем же бесполезным эффектом.
«Нет, это не по-настоящему. Это не со мной», — пытался уговорить себя Макс, но до чего же ярки воспоминания, и сердце не соглашалось поверить разуму, заставляя пульс стучать в висках. Кровавый оскал, расчерчивающий маску пополам, превратился в бездонную пропасть, и тварь рванула к ним.
— ... !

Макс отшатнулся, зацепился за стол и почувствовал, как заваливается назад. Схватился за скатерть, но это не помогло удержаться, зато когда он упал, его с головой накрыло черной тканью. Задыхаясь, Макс откинул все в сторону и отыскал взглядом белое пятно маски. Оно по-прежнему было в коридоре. Как будто что-то не пускало его в комнату.
— Он не может зайти без разрешения колдуньи в ее дом... Ты, ведунья фигова, не вздумай его приглашать! — Татьяна, казалось, снова набиралась силы. И хотя ее по-прежнему трепало, она уже говорила четче.
— Что это такое? — прошептала пересохшими губами хозяйка квартиры.
— Знакомься — это то, что Макс по своему скудоумию выпустил из зазеркалья и от нечего делать прикормил кровью. Черная муть, знакомься, это… как там тебя зовут?
— Злата, — представилась ведунья.
— Вот, это — Злата, которая должна была тебя изгнать, а умеет только морочить голову разным психам.
— Я не морочу голову, — обиделась ведунья.
— А тебе это так важно перед смертью? — уточнила Таня.
— То есть он не может войти сюда? — уточнил зачем-то Макс, не в силах отвести взгляда от мечущейся на пороге маски.
— Браво, пальма первенства за сообразительность вновь переходит к тебе, — хмыкнула Татьяна.

На какой-то миг Макс задумался, что лучше всего сделать — заявить, что отказывается участвовать в этом странном эксперименте, подняться и выйти через окно? Начать метаться в поисках камер, снимающих всю эту фантасмагорию? Найти попкорн, сесть и смотреть происходящее, как кино 5D? Поднять руки и сказать, что сдается, лишь бы его выпустили отсюда? Попытаться согласиться с происходящим и попробовать выжить? Множество вариантов и не понятно, какой из них верный.
— Это точно происходит по-настоящему? — зачем-то спросил он и еще раз посмотрел на маску, которая теперь медленно ощупывал проем, будто наделась найти лазейку.
Злата сглотнула и кивнула.
— Великолепно, я смотрю, чтобы разговаривать с тобой на одном уровне, мне надо лечь, — хмыкнула Татьяна.
— Гайчонок, — одернул ее Макс. — Загробная жизнь так сильно портит характер? Давайте попробуем понять, что вообще это такое. Что ты можешь сказать полезного?
Татьяна, казалось, стала меньше, потом присела на стол, продолжая держаться за его край, и так по-человечески потерла лоб, таким знакомым до боли жестом, что у Макса защемило в груди. Вот как такое может происходить? Может, сейчас кто-то появится и крикнет «стоп, снято!» или «всем спасибо за участие, это программа «подставь своего друга»? Но ничего подобного не происходило; вместо этого Таня заговорила:
— Квартира, которую ты снял, почему-то пропитана потусторонней энергетикой, не такой теплой, как тут, наоборот, ледяной и острой, но я становилась там сильнее. Пока ты не снял тряпку с того чертового зеркала. Меня чуть не затянуло туда! — возмутилась дух. — А потом ты посмотрелся в зеркало и ЭТО очнулось. Я пыталась заставить тебя уйти, но ты же упертый баран! Вот что, было так сложно просто свалить? Ладно, пока забыли, — согласилась Таня под пристальным взглядом Макса. — Пока зеркало было целым, ОНО могло питаться только теми, кто находился в квартире. А когда ты разбил единственную преграду, с ЭТИМ на выходе, да еще порезался об осколки… Я же кричала тебе бежать! Пока еще ЭТО было слабым, пока просачивалось через грани стекла, но ты ведь…
— Да, про барана мы уже все поняли, — кивнул Максим. — Что нам теперь делать-то?
— Я не знаю, — вздохнула дух. — Я надеялась на нее, — кивнула она в сторону ведуньи.
— Злата? — повернулся Макс к девушке. — Злата! — схватил он ее одновременно с Таней и оттащили подальше. Ведунье оставалось всего два шага до выхода из комнаты. Маска недовольно заметалась на пороге. Повернув девушку лицом к себе, Макс тряхнул ее за плечи. — Ты что творишь?! Не смотри на него!

Он развернул единственный оставшийся стул в комнате спиной ко входу и усадил на него ведунью.
— Так еще боязней, — передернула она плечами. — Когда не видишь, но знаешь, что оно там.
— Ага, а в его объятиях тебе будет мило и уютно, — поддакнула Татьяна, устраиваясь напротив с явным намерением не спускать теперь со Златы взгляда. — Вон у него спроси, какой там кайф.
Максим вздрогнул и постарался отогнать воспоминания.
— Что ты можешь сказать об этом?
Он теперь и сам старался не смотреть на выход, но взгляд то и дело притягивало туда.
Девушка обняла себя руками, в комнате явно стало холоднее. И дело было не в приближающемся вечере.
— Я не знакома с такой нечестью, — прошептала она.
— А ты со всей другой паранормальностью за ручку здоровалась? — ехидно поинтересовалась Таня.
— Я же говорила вам, я ничего не знаю! — Злата с такой силой прикусила губу, что стало понятно — еще немного, и она разревется.
То есть мало ему этой маски, зажавшей их в размерах одной комнаты, еще и духа с ведуньей теперь по углам разводить?!
— Хватит! — рявкнул Макс. — Все разговоры теперь только по делу. Я ясно выражаюсь? — он посмотрел сначала на Татьяну, которая недовольно, но кивнула, а потом на Злату — та часто-часто затрясла головой.
— А вот ты нам еще не рассказывал, что знаешь, — склонив голову набок, посмотрела на него Таня. — Ты-то был у этого практически внутри.

Макс вздохнул и прикрыл ладонями лицо. Даже от одних воспоминаний мурашки табунами бегали по спине. Но если это сможет им помочь…
Несмотря на то, что старался он говорить сухо и по существу, сердце колотилось все быстрей, а маска, казалось, прислушивалась к этому, пытаясь продавить черными ладонями не пускающую ее преграду.
— Подожди, — остановила его Злата, когда Максу было и так нечего рассказывать — он остановился на том, что друзья за дверью его не услышали, и признаваться, как он позорно царапался в дверь, ему совершенно не хотелось. — То, что ты рассказываешь — это классические фобии. Клаустрофобия, мания преследования, боязнь высоты, публичного выступления, быть неуслышанным, гидрофобия, — перечисляла она, загибая пальцы. — Их вообще-то великое множество, но что ты знаешь о бывших жильцах квартиры?
Максим пожал плечами:
— Квартира давно сдается — с попеременным успехом. Теперь понятно, почему съемщики долго не задерживаются. О самом первом жильце Света упомянула вскользь, это какой-то профессор психологии. Вот и все.
— Мало, как же мало информации, — Злата снова поежилась и попыталась посмотреть на маску, но Таня поймала ее за подбородок и с укором покачала пальцем. Ведунья покраснела, и продолжила: — Должен быть кто-то еще. Если бы дело было только в зеркале, квартира была бы чиста. Либо именно там ЭТО было призвано и заключено, либо убедило кого-то принести его в комфортное место.
— Я могу позвонить Светке и разузнать побольше, — предложил Максим и зашарил по карманам. — Нет, не могу, — тут же с сожалением понял он. — Телефон остался в квартире.
— Что, мне, поди, надо было и телефон и деньги прихватить и дверь на ключ закрыть, пока тварь над твоим бессознательным телом размышляла? — с сарказмом предположила Таня. — Надо было самому тебе собираться или хоть котомку на экстренный случай соорудить.
— Не начинай, а, Гайка, — поморщился Макс. Удивительно, но он так легко принял, что снова может поговорить с ней. — Подожди, квартира открыта и туда может зайти кто хочет и забрать что пожелает? — возмутился Максим.
— Да вы о чем?! — крикнула Злата. — Что нам сейчас с Этим делать?! — кивнула она за спину. — Ой, мамочки.

А на «ой» стоило посмотреть. Темнота в коридоре закручивалась в тонкие спирали и, казалось, пыталась просверлиться к ним в комнату.
— Тихо, — одернул Макс и собственную панику. — Телефон агентства можно найти через интернет. Есть у тебя доступ? Планшет, компьютер, да хоть приставка?
Злата быстро метнулась за ширму и принесла тяжелый, черный ноутбук. Пока эта техника пыталась грузиться, Максиму казалось, что прошла вечность. Уже даже закралась мысль, что эта тварь могла их отрубить от всего мира. Похоже, Злата подумала о подобном, потому что выдохнула:
— Есть связь, — и тут же радостно: — Так мы можем позвать на помощь!
— Кого? — заинтересовалась Татьяна.
— Да хоть кого-нибудь! Здесь наверняка целая куча объявлений экстрасенсов.
— Угу, с обещаниями «Снимаю-Порчу», — поддакнула Таня. Судя по всему, она ожидала чего-то конкретного. — Как ты будешь искать не такого же «знатока», как ты? И даже если найдешь, что скажешь? «Здравствуйте, у нас тут на пороге неизвестная потусторонняя тварюга. Мастью черная, с белым пятном на лице. Не знаете такую, нет? А никто не терял? А не заберете случайно в добрые руки?»
Ведунья сразу же поникла и сжалась, однако пробормотала:
— Но, может, хоть кого-то позовем?
— Вторым или третьим блюдом? — предположила Татьяна. — За десерт и ты сойдешь. Но давай позовем всех кого можно, может тварь подавится. Вот только кто дверь пойдет им открывать?

Максим не слушал их препирательства. Отодвинув от клавиатуры Злату, он искал сайт агентства, в котором снял квартиру.
— Телефон, — четко скомандовал он, и Злата послушно принесла технику. — Вспоминай, может, бабушка тебе контакты хороших специалистов оставляла, — скомандовал он ведунье, пока сам нажимал кнопки на стареньком «Самсунге».
Давай же, Светка, возьми трубку! — мысленно молил он, внешне стараясь держаться максимально спокойно. Если еще и он запаникует, то всю их компанию можно будет просто присыпать перчиком и дружной гурьбой отправить на съедение. Но не удержал облегченного вздоха, когда услышал:
— Добрый день, это Светлана, чем могу вам помочь?
— Светка! Кто… — Максим сдержался, чтобы не выругаться, вдохнул и спокойнее спросил: — Кто проживал в квартире до меня, можешь дать список?
— Максим, это конфиденциальная информация. Если кто-то что-то забыл, давай я лучше сама.
Татьяна, подслушивающая разговор, фыркнула:
— А давай она и правда этого забывашку заберет или сдаст в бюро находок.
Макс отмахнулся от духа.
— Света, тут такое забыли, что сейчас твоя конфиденциальность… — он крепче сжал зубы, сделал еще один вдох. — В общем, если хоть какие-то дружеские чувства тебе знакомы — как и сочувствие к людям, — засунь свою конфиденциальность сама знаешь куда и расскажи мне все, что знаешь!
— Но Максим, — протянула риэлтор.
— Светка, если я подохну, я буду являться к тебе ночью и бренчать кандалами, — пообещал Макс.

Подруга рассмеялась, подумав, что это шутка, но Максим не стал убеждать ее в своей серьезности. Главное, что она зашуршала чем-то, а потом, шепнув: «Я сейчас перезвоню», отключилась. Наверное, он никогда так не ждал чьего-то звонка. А потом диктовал Злате под запись все, что рассказывала ему Светлана.
— Вроде все. Макс, а зачем тебе это? — все-таки уточнила она.
— Выживу, расскажу. Может быть, — пообещал Максим и отключил телефон.
— Ма-а-акс, — протянула Таня, кивнув на коридор.
Ох, как же он не хотел смотреть на это, но обернулся. Темнота сменила тактику; теперь она просачивалась внутрь мягкими, тонкими лентами. Правда, тут же скукоживалась или втягивалась обратно, но как же Максиму это все не нравилось.
— Златка, загоняй всю информацию по очереди в поисковик, может, он подскажет кто из этих личностей мог заниматься чем подобным.

Сам он пока пытался звонить по всем телефонам данным Светой, но большинство были отключены или разговаривать с ним о квартире не хотели. Интернет-поиск рассказал им, что многие бывшие жильцы попали в сводки, но не совсем те, что им были нужны. Информации о разных людях, однофамильцев и просто пустой рекламы было так много, что приходилось скакать через строчки в попытках найти хоть какую-то зацепку. И ничего. А время шло, зажженные по периметру комнаты свечи потухли одна за другой; осенью и так темнело рано, но казалось, что за окнами не просто темнота, а чернота из коридора сжимает их до нескольких квадратных метров существования. Маска медленно передвигалась по периметру проема, как будто чего-то ждала, и это пугало даже больше, чем ее активные попытки проникновения внутрь. Максиму казалось, что становилось сложнее дышать. Он дергал горловину футболки, старался не смотреть в коридор, и гнал ощущение, что слышит чей-то зов. Такой притягательный… такой непререкаемый… Макс мотнул головой и растер замерзшие руки.
Черный раритетный ноутбук грелся, гудел вентиляторами, похрустывал, и хоть с трудом, но выдавал им какую-то информацию, выделяя центр комнаты голубоватым свечением от монитора.
— Пековский Вадим Артурович, — продиктовала Злата. — Максим, это последний, — дрогнув голосом, сообщила девушка.
— Ничего, пойдем по второму кругу, если понадобится, — пообещал Макс, хотя у самого него уверенности в успехе не было. Знать бы хоть, что и где искать…

Злата зачитывала статью из Википедии, а Максиму казалось, что он слышит ее голос через вату.
— Ой, а я знаю этого профессора. Он на доске почета в нашем институте висит. Знаменитый психотерапевт. Справлялся с такими случаями, где все другие опускали руки. Работал даже с шизофрениками и были результаты. Правда, учеников не брал и трудов после себя почти не оставил, расшифровкой его записей до сих пор занимаются.
— Это тоже явно не медиум, — отметила Татьяна. — Ну что, на второй круг? Макс? Макс! Стой!
Максим вздрогнул и остановился. А потом сделал еще один шаг, чувствуя, что не может отвести взгляда от пустых глазниц глиняной маски. Нет, нет, нет! Он же не хочет, не хочет туда идти!
— Держи его! Разворачивай! Максим, смотри на меня! Макс, ну давай же! — Танин крик.
Злата удерживала его за плечи, с трудом разворачивая от входа. Казалось, он сейчас свернет шею, пытаясь извернуться и снова увидеть эту утягивающую сознание мглу. Резкая боль пронзила щеку.
— Эй! — возмутился он пощечине. Но в голове странно прояснилось. Златка трясла и дула на руку. — Спасибо, — поблагодарил Максим.
— Так, скажи ему «всегда пожалуйста», и давайте возвращаться к делу, — скомандовала Татьяна. — Скоро ночь…
И это прозвучало как приговор.

Максим растер лицо, чувствуя, как полыхает от удара щека. Но почему-то именно это казалось подтверждением, что он до сих пор жив. И все происходящее — реально.
— Златка, повтори, что там про этого профессора было?
— Доктор психологии, занимался всяческими патологиями, вряд ли…
— Постой, — Максим вскинул руку, стараясь зацепить мысль, промелькнувшую так стремительно, что он не успел ее понять. — А не может этот психолог быть как ты? Ну недопсихолог, недомедиум, и…
— Макс, а это мысль! — восхитилась Таня. — Эта тварюга гоняла тебя всяческими фобиями, а наш профессор как раз с ними и работал. Работал же? — уточнила дух у Златы, и та кивнула. — Только вряд ли это он сам. Похоронили его по всем правилам, причин задерживаться тут вроде нет. Но мог этот слишком гениальный эскулап не лечить всех своих полоумных, а отрезать лишнее? — еще один взгляд на ведунью, но та только хлопала глазами. — …! Но все ведь сходится, этот дедулька прожил в своей квартире до смерти, кстати, наступившей неизвестно по каким причинам, может, ЭТОТ доконал, но прожил профессор немало. И аура там в квартире, как будто кто-то долго держал вход в потусторонность открытым, ну или часто хлопал туда-сюда этой дверью. А это вам не холодильник открывать. И после профессора жильцов стали изживать все быстрее и быстрее. Вот эти, смотри, два года продержались, эти уже год, а у последних счет на недели, — дух тыкала пальцем в их записи.
— То есть ты думаешь, что этот профессор не лечил своих пациентов, а отрезал их страхи и копил у себя за зеркалом? — попытался понять происходящее Макс.
— Да! Возьми с полки пирожок! Видать, лавры Франкенштейна не давали ему спокойно спать. Может и кондратий-то его хватил, как и того доктора, когда увидел, чего из кусков сотворил? Ну, или свои какие-то причины были, может и альтруистические, но результат вон по коридору бегает.
— Если все так, то это плохо… — протянула Златка.
— Почему?! — возмутились одновременно Макс и Татьяна.
— Чтобы упокоить демона, нужно узнать, кто он и по какой дороге пришел, и вернуть обратно. Но это не призванный демон. Это души, вернее их покореженные, темные части, слившиеся в одно. А чтобы упокоить душу, нужно узнать, из кого она вышла, и сжечь тело. А как ты сожжешь то, у кого может быть десятки тел? Может быть, даже еще живых.
— А раздать обратно? — предложила Таня.
— И оно, конечно, согласится, чтобы его разрезали на кусочки и разнесли хозяевам. Типа заберите, нам не пригодилось, да и страшненький кусочек души у вас, — саркастично высказалась Злата. — Сами им теперь занимайтесь, как и положено.
Надо же, как быстро от Гайки вредности понахваталась.

Макс снова растер лицо. Вот как им понять, правы они ли нет? Эх, можно было бы спросить это у самого профессора... Но он мертв.
— Подождите! — Максим резко вскинул руку, прерывая перепалку Златы и Татьяны. — А мы можем призвать дух профессора и спросить, как он все это делал? И делал ли вообще. Может даже узнать есть ли возможность запихать все это за другое зеркало.
О Боже, какой бред он несет!
— Я никогда по-настоящему не призывала духов, — с сомнением протянула Злата.
— Ну вот, повод начать учиться. А то потом поздно будет, — постановила Татьяна. — Давай, собирай свои погремушки, бубен, зловония какие, что там тебе еще надо?
— Не зловония, а благовония, — возмутилась Злата, но уже металась по углам, зажигала свечи, что-то шептала. — Где спиритическая доска? — девушка заглянула уже во все доступные места.
— Деревяшка с буковками и глазом? — уточнила Таня. — Так Макс швырнул ее в коридор. А без нее никак? Попросить черненького ее принести?
Злата замерла.
— Так, ладно, сейчас возьму лист и иголку.

Но вся эта суета проходила мимо Максима. Его мелко трясло, все внутренности сжимались в комок. Если бы он ел что-нибудь недавно, уже вернул бы все обратно. А так в горле стоял мерзкий вкус кислоты.
— Ма-а-а-кс… Ма-а-а-кси-и-и-м, — голоса Тани и Златы стали такими длинными, тягучими.
Он пытался им ответить, но не мог открыть рта. Тело стало деревянным, непослушным. Но шло куда-то! Нет! Я не хочу!
Бесполезно.
Отголосок боли. Еще слабое эхо. Голову мотнуло из стороны в сторону. Ну же, ну сделайте что-нибудь! Серая пелена перекрыла взгляд, сцепленный с черной пустотой, разрывая, замутняя, но Макс смог моргнуть по своей воле. И тут же сглотнул. Шаг. Между ним и белой маской, раскрывшей прорезь рта в яростном крике, всего шаг. И его продолжает туда тянуть! Стук пульса в ушах, перекрывал призывный голос, но он не мог сопротивляться. Еще на сантиметр ближе. Еще. Голос стал тише.
— Макс, вернись! — так громко рявкнуло в его голове, что он отшатнулся. Наконец-то! Отшатнулся и упал.
— Да! Закрывай ему глаза и уши!
— А ты тащи веревку!
— У меня нет!
— Разорви что-нибудь!

Так вот почему он теперь так странно видел. Гайка закрывала ему глаза своими прозрачными ладонями. Прозрачными, но достаточно сильными, чтобы разорвать тянущую его цепь.
Тело больше не слушалось, но теперь, привязанное какими-то тряпками к стулу, подчиняться чужой воле все равно не могло.
— У него руки кровоточат. — Злата затягивала последний узел на его запястьях.
— Так нечего было прикармливать темного своей кровью. Он теперь за нее тянет.
— Что делаем, профессора вызываем? — спросила ведунья.
— Времени нет возиться, если бы он мог с этим справиться, не совал бы такую дрянь за зеркало. Может, бабку твою позовем?

Бом-м-м. Старинные часы в углу начали отсчитывать полночь. И тело выгнулось, борясь с путами.
— Что происходит? — растерянно пискнула Златы
«Бом-м-м» — гулкий звон в его голове ломает любую попытку контроля разума.
— Полночь! ЕГО время.
Бом-м-м. Дыхание хрипит на губах.
— Что нам делать?
Бом-м-м. «Я не хочу!!!» Но тело слушается не его. Вкус ржавчины во рту.
— Я не знаю! Ты у нас экстрасекс или нет?!
Бом-м-м. Красная пелена перед глазами.
Рыдания ведуньи.
Бом-м-м. Еще бешеный рывок.
— Соберись! — окрик Гайки — уже непонятно, кому адресованный.
Бом-м-м. Хруст связок. Как же больно. Но он даже крикнуть не может. Лишь метаться внутри будто чужого тела.
Звук хлестких ударов по щекам. Голова ведуньи дергается от пощечин Татьяны.
Бом-м-м. Путы разрезают кожу. Тряпки окрашивает алым.
— Думай! Вспоминай! Чем можно уничтожить что угодно? Что тебе бабка говорила?!
Бом-м-м. Грохот. Стул упал набок. Оказывается, путы — не помеха.
— Соль… темные боятся соли, — через всхлип. — А еще елеем жечь.
Бом-м-м. Рвануть, выворачивая суставы. А казалось, он перешел границы боли.
— Все ищи!
Бом-м-м. Хруст. Стула или костей? Уже непонятно.
— Вот соль!
— …!
Он еще может материться?! Но что-то так обожгло кожу, проникая внутрь, что сдержаться оказалось невозможно.
Бом-м-м. Звук колокола стал чуть тише.
— …!
А это уже ругалась Гайка.
— Макс, стой!
Если бы он мог… Его тело жило своей жизнью, не желая слушать указаний мечущегося сознания. Он выгибался, рвался, изворачивался, пытаясь вырваться. Или хоть как-то приблизиться к черноте, такой близкой, такой манящей.
— На этого не действует соль! — голос Златы.
— Елей есть?
— Надо искать, но им надо круг делать, а в центре чтобы этот! Как его держать?
— … ! Да что ж у вас все так сложно!

Треск дерева; кажется, его тело доломало стул. Теперь оно ползло вперед. Но он ведь не хотел этого делать!
— Макс — нет! Держи его!
Что-то придавило его к полу. Нет, не стряхивай это! Нет!
— Я не могу его остановить! — рыдания ведуньи.
— Тащи елей, я постараюсь прикрыть Макса.
Тепло, странное, мягкое тепло окутало его тело, его кричащее сознание, но не смогло остановить. Он уже стоит на ногах. Деревянных, будто без суставов.
Шаг. Стой!
Шаг. Ну остановись же!
Шаг. Ты же хозяин своего тела или кто!
Шаг. Да стоять, …!!!
Шаг. Белая маска напротив его лица, оскал, располосовавший ее напополам. Не-е-ет!
Шаг. И он падает в эту темноту. Корчится, сжимается от ужаса, ощущая, как скользкие, холодные тела опутывают его, вцепляются острыми зубами, разрывают на куски. Кровь вскипает в венах, клокочет в горле, заливает рот, нос, глаза. Вместо крика — клокотание. Он хрипит, рвется, задыхается. Он горит! Не-е-ет! Агония выгибает тело. Чернота…

***
— Давайте помянем нашего друга Макса. — Витька поднял рюмку. — Сегодня он покидает своих друзей… Чтобы наконец окунуться в жизнь самостоятельную и полную свободы. Теперь ты можешь водить к себе девчонок когда захочешь, а не по графику, — рассмеялся друг.
Максим тоже постарался улыбнуться. Шутки о собственной смерти больше не веселили. Он почесал подживающий ожог на шее.
— И хотя он долго решал, куда от нас переехать, ведь от таких друзей можно уходить только в достойное место, сегодня мы наконец можем поздравить его с новосельем! Грянем!

Звон стопок, бокалов и фужеров, стучащих о его кружку с соком.
Толчок под бок и шепот:
— Макс, у тебя нет никаких планов на Злату?
— Нет, — так же тихо ответил он Лешему. — Но если ты к ней несерьезно… — Макс показал другу кулак и отыскал взглядом девушку. Левая рука ее все еще была перебинтована — ожоги ведуньи от елея оказались более глубокими, ведь ее не прикрывала дух-хранитель, когда Злата в панике плеснула маслом не только вокруг темного, но и на себя и повисшую на Максе маску. Злате пришлось ждать, гадая, правильно ли она сделала, и если да, то что случиться раньше — перестанет корчиться и бросаться на нее из подожженного замкнутого круга дух людских страхов, или огонь распространится настолько, что его уже невозможно будет потушить. Она справилась. Правда, теперь ее волосы были коротко подстрижены, а брови и ресницы лишь недавно отросли. Макс до сих пор не мог понять, как в ее хрупком теле хватило сил выволочь его из тлеющего коридора. Когда он пришел в себя, Злата посмотрела на него покрасневшими и ставшими такими серьезными глазами, что он предпочел отвести взгляд. Ведунья обработала его ожоги и помогла уничтожить осколки разбитого зеркала в снятой квартире. Немного восстановившись, она, с помощью подсказок бабушки, отпустила наконец душу Гайки. Обошлись без сжигания тела. Неделю назад они вместе со Златой поставили рюмку с куском хлеба сверху на камень над могилой Татьяны.
— Макс, я такой девчонки еще не встречал. Один раз взглянула, будто всю душу перевернула, вытряхнула все пустое и засунула обратно, — высказался Леший.
— То-то и оно…