Время течет быстро. Еще совсем недавно было начало июля, имеющее терпкий привкус горечи. С того времени, как профессор Дамблдор привел меня в приют Святого Патрика, прошло две недели. За это время я успела найти друзей. И Тома. До сих пор язык не поворачивается назвать его «другом». И дело не в том, что мы с ним не общаемся. Отнюдь! Мы можем часами обсуждать то или иное заклинание, вычитанное в одном из учебников, экспериментировать с передвижением предметов, не касаясь их, и даже шутить над неуклюжей миссис Эжбот. Вот только замечания Тома чаще всего колкие, резкие, жалящие. Мне иногда кажется, что он специально пытается сделать окружающим его людям больно, что он хочет подчеркнуть разницу между собой и обычными людьми. Том так и говорит: обычные. Еще он называет их серыми, скучными, слепыми и злыми. С последним я в корне не согласна, но на все мои возражения и доводы Риддл лишь недовольно кривит губы в очередной усмешке и называет меня идеалисткой. А я вовсе не идеализирую магглов! Просто нужно видеть в людях не только плохие, но и хорошие стороны. Жаль, что Том этого не понимает.

* * *
В воскресение все дети и воспитатели пошли на традиционную службу в церкви. Миссис Коул считала, что сиротам из приюта нужно обязательно посещать воскресные службы, ведь Бог милостив, он всем поможет. Большинство детей в это не верили, но исправно ходили, так как им редко когда выпадала возможность вырваться с осточертевшего здания с белыми стенами.

Когда мы подходили к церкви, Том неожиданно дернул меня за рукав. На вопрос: «Что случилось?», он шепнул: «Идем!». Мне стало любопытно, что же он хочет мне показать, поэтому я послушно пошла за ним. Зря, наверное.

Спрятавшись за деревом, росшим рядом с оградой, окружающей церковь, мы наблюдали, как дети по двое заходят в открытые двери. Когда все скрылись в здании, Риддл, выждав пять минут, вышел из своего укрытия.

— Том, зачем ты меня позвал? — спросила я, оглядываясь на двери: вдруг наше отсутствие уже заметили?

— Я не хочу идти на службу, — засунув руки в карманы потрепанных штанов, мальчик, прищурившись, посмотрел на меня.

— И это единственная причина?

— Да.

— Это глупо! — воскликнула я. — Я немедленно возвращаюсь в церковь.

Мне совершенно не хотелось нарушать правила. Миссис Эжбот будет сердиться, а ей нельзя. Она старенькая. Том, услышав мои слова, беспечно пожал плечами.

— Неужели ты веришь в весь тот бред, что нам там говорят? — он все не сводил с меня пытливого взгляда.

— Верю, — медленно проговорила я.

— Да ну? — приблизившись ко мне, Том слегка наклонился, продолжая сверлить синими глазами. Риддл был выше на несколько сантиметров, поэтому создавалось впечатление, что он смотрит сверху вниз. Я почувствовала себя неуютно под этим взглядом. — Мне кажется, что ты врешь, Гермиона.

— Нет, — возразила я. Голос звучал неуверенно, хрипло. Мне определенно не нравилась тема нашего разговора.

— Врешь.

— Почему ты так решил?

Том растянул губы в самоуверенной усмешке и снисходительно объяснил:

— Потому, что ты видела, как умирают твои родители. Им никто не помог, верно? Ангелы не спустились с небес, Бог, — выговаривая это слово, Том скривился, — не остановил машину, с которой вы столкнулись. Он ничего не сделал, что бы предотвратить аварию. Ни-че-го. А ведь нам каждый раз говорят, что он всемогущ, милостив, что он обязательно услышит наши молитвы.

— Замолчи! — воскликнула я, закрывая руками уши. Не хотелось его слышать.

— Вот видишь, Гермиона, ты врешь. Тебе совершенно не интересно посещать церковь.

Я отрицательно замотала головой. Обхватив себя руками в защитном жесте, я попросила:

— Замолчи, пожалуйста. Ты говоришь жуткие вещи.

— Отчего же? Тебе просто неприятно слышать правду. Ты привыкла обманываться себя, убеждать, что обязательно нужно придерживаться правил. Это ведь пра-а-авильно, — последнее слово Том растянул, уже откровенно ухмыляясь.

Я зажмурила глаза, в надежде, что перестану видеть его лицо. Тщетно! Даже закрытые глаза не могли спасти от его ухмылки. В носу противно защипало, а к горлу подкатился горький комок. Нет, нет, нет. Моих слез он не увидит. Развернувшись, я, спотыкаясь, побежала в сторону церкви. Несносный мальчишка! Ненавижу его.

* * *
С того дня я перестала разговаривать с Риддлом. Зря я ему рассказала об аварии. Мне казалось, что он поймет меня, возможно, даже пожалеет. Наивная! Том не умел жалеть. А еще он презирал любое проявление слабости. Он сам как-то обмолвился об этом. Наверное, теперь он и меня стал презирать. Риддл тоже не разговаривал со мной, лишь иногда кивал головой в знак приветствия, когда мы виделись в столовой. Я не хотела признаваться себе в том, что мне без него скучно. Да, у меня были Хелена и Бен, но это не то. Совершенно не то.

Во вторник мы с ребятами решили погулять на улице. Была прекрасная погода. Легкий ветерок ласково скользил по зеленой траве на заднем дворе приюта. Сняв обувь, я с наслаждением опустилась на мягкую траву. Травинки приятно щекотали ступни, вызывая восхитительное ощущение легкой истомы. Я легла на спину и посмотрела на голубое небо. Облака причудливых форм неспешно плыли куда-то вдаль. Вон то похоже на мышонка с острой мордочкой и длинным хвостом. Рядом с ним прилегла собака, положив голову на большие лапы, а немного внизу разместилась птичка. Я улыбнулась, наблюдая за ними и фантазируя, что еще немного и птица раскроет крылья, полетит ввысь, к солнцу, а собака сорвется с места и запрыгает вокруг, громко лая ей вслед. Как же было прекрасно лежать здесь, на траве, и ничего не делать. Блаженное безделье, жаль, что оно не может длиться вечно.

Надо мной нависла тень. Переведя взгляд влево, я увидела сосредоточенное лицо Хелены.

— Гермиона, нам надо поговорить, — сказала она, покусывая нижнюю губу.

Поднявшись на ноги, я встала напротив нее. Мне не понравилось начало разговора, кажется, он будет не простым.

— Ты что-то хочешь сказать?

— Да, — кивнула она головой. — Не стоит тебе дружить с Риддлом. Он злой и делает плохие вещи.

— Хелена, ты это уже говорила, — я устало покачала головой.

— Ты мне не веришь, да?

— Нет, ну что ты…

— Ну и дура! — внезапно воскликнула она. — Как ты можешь быть такой слепой? Он специально втирается к тебе в доверие.

— Зачем?

— Я не знаю, просто… — она внезапно запнулась. Затем ее глаза удивленно расширились и стали совершенно пустыми, кукольными.

— Хелена, что с тобой? — обеспокоено спросила я.

Девочка, медленно моргнув, удивленно посмотрела на меня. Вдруг, черты ее милого личика исказились, сделав его выражение злым, отталкивающим. Я инстинктивно сделала шаг назад. Меня испугала эта внезапная перемена настроения. Все произошло слишком стремительно, словно по мановению чьей-то руки.

— Ты такая же, как и он, — зло бросила Хелена. А потом сильно толкнула меня в грудь. Я, не удержавшись, упала на землю. Правый локоть отозвалась резкой болью. Смаргивая слезы, я подтянула к себе ноги. Ну вот, еще и локоть разбит. Мне стало обидно. Я не понимала, почему Хелена так поступила. Подняв голову, я спросила девочку:

— Почему?

Она не ответила. Ее взгляд был пустым, в нем ничего не отражалось. Несколько минут Хелена смотрела на меня снизу вверх, а потом удивленно моргнула. Прижав руку ко рту, она сделала несколько шагов назад. В ее глазах теперь отчетливо виделся испуг и непонимание. Резко развернувшись, девочка убежала, а я осталась сидеть на земле, прижав коленки к груди. Почему она это сделала? За что? Ведь она была так добра ко мне.

— Гермиона, вставай, — услышала я голос Бена. Взглянув на него, я увидела, что он протягивает мне руку. Ухватившись за нее, я поднялась с земли. Такой простой жест, но мне стало легче на сердце. Я благодарно улыбнулась, глядя в добродушное лицо. Щеки Бена немного покраснели и он, пытаясь скрыть неловкость, пробормотал:

— Ты, это, неудачно… упала.

— Да, неудачно, — подтвердила я.

Держа меня за руку, Бен направился к дверям, ведущим в приют. Боковым зрением я заметила Тома, сидящего на лавочке и с интересом смотрящего на нас. На его коленях лежала раскрытая книга, а тонкие пальцы сжимали страничку. На красивом бледном лице играла довольная улыбка, словно он только что совершил шалость. Я опустила голову, глядя под ноги. Странно все это, очень странно.

* * *
— Линда, постой! — окликнула я девочку.

Остановившись, Лин оглянулась и хмуро посмотрела на меня. Определенно, ее не очень радовала перспектива разговаривать со мной. Я приблизилась и остановилась на расстоянии нескольких шагов от нее. Руки предательски дрожали, выдавая мое волнение, поэтому я сцепила их в замок за спиной. Этот жест создал иллюзию уверенности, которую я, к сожалению, не ощущала.

— Чего тебе? — отозвалась она не очень дружелюбно.

— Лин, мне нужно поговорить с тобой.

— Ты уже говоришь, — передернув плечами, заметила она.

— Да, верно, — голос дрожал, грозясь в любую минуту сорваться на фальцет. Я остро ощущала холод, исходящий от нее. И неприязнь. Это сильно задело меня, так как я совершенно не понимала, что послужило причиной столь резкой перемены по отношению ко мне. — Линда, в чем дело?

Я решила взять быка за рога. Мне кажется, что в данной ситуации прямолинейность — единственное верное решение.

— В тебе.

Как, оказывается, просто сделать больно всего лишь двумя словами. Сглотнув горький комок, вставший поперек горла, я прошептала:

— Почему?

В этот момент я ощущала себя маленьким, обиженным ребенком, вызывающим лишь жалость. Наверное, со стороны я выглядела отвратительно. Не хочу быть жалкой! Эта мысль придала мне немного уверенности.

— Почему? — вновь спросила я окрепшим голосом.

— Она еще спрашивает! — воскликнула Линда. — Гермиона, очнись! Неужели ты ничего не замечаешь?

— Чего не замечаю?

— Риддл. Ты становишься похожей на него! Сколько ты его знаешь? Неделя? Две? Наверняка считаешь его своим другом и…

— Вовсе нет! — перебила я ее. — Он не мой друг.

Я сказала правду. Кем-кем, а другом Том мне никогда не был.

В ответ Линда лишь коротко рассмеялась. Она мне не поверила.

— Допустим. Я не хочу с тобой спорить, — продолжила девочка говорить более спокойным голосом. — Я не знаю, что там произошло во дворе между тобой и Хеленой. Она сейчас очень расстроена и испугана. Я первый раз вижу ее такой.

— Испугана? Но почему? — меня очень удивили ее слова. В создавшейся ситуации я считала себя пострадавшей стороной, а не Хелену.

— Она не говорит, — вздохнув, ответила Линда. Обхватив себя руками, она грустно посмотрела на меня и сказала: — Знаешь, Хелена сейчас похожа на Эмми Бенсон. Такая же напуганная. Я беспокоюсь за нее. И за тебя. Риддл — плохая компания. Пожалуйста, — порывисто коснувшись рукой моего плеча, Линда умоляюще взглянула на меня, — будь осторожна. Том не так уж и прост, поверь мне.

Сказав это, девочка развернулась и ушла, оставив меня стоять в одиночестве. Мне нужно бвло все хорошенько обдумать. Слишком часто мне в последнее время говорили, что Том плохой. Но ведь все не могли ошибаться, верно? Или все же могли?

* * *
Возвращаясь после ужина в свою комнату, я размышляла о произошедших сегодня событиях. Церковь, разговор с Томом, ссора с Хеленой, предостережение Линды…. Все так запутано! Мне казалось, что я все время упускаю что-то важное. И это «что-то» имело очень большое значение. Мелочь, которой не хватало, чтобы понять, связать события, происходящие в приюте. Я всегда старалась мыслить логически. Но в этот раз логика мне не помогла. Наверняка в словах ребят была доля правды. Сегодня я смогла убедиться, что Том может быть очень неприятным и даже жестоким. Меня это удивило и озадачило. Я никогда не сталкивалась с людьми, которые так мастерски, используя лишь слова, могли заставить тебя страдать. Возле церкви я впервые ощутила нечто похожее на страх. Страх перед Томом. Ужасно чувствовать себя беспомощной и слабой, но что я могу сделать? Риддл был сильнее меня. Теперь я это понимала.

Мои размышления прервал чей-то голос:

— Гермиона!

Оглянувшись, я увидела стремительно приближающегося ко мне Тома. Остановившись в нескольких шагах от меня, он, спрятав руки в карманы, сказал:

— Нам нужно поговорить.

— Говори, — пожав плечами, я опустила голову. Сейчас мне было неприятно смотреть на него. Я все еще чувствовала обиду, которая острыми коготками царапала внутри мою грудную клетку.

— Утром я не хотел…

— Что? — перебила я его, подняв голову. Наткнувшись на мой сердитый взгляд, Том запнулся. Я видела, что он чувствовал себя в данной ситуации неловко. У меня создалось впечатление, что парень никак не может подобрать слова, чтобы извиниться. По-крайней мере, я надеялась, что он хочет сделать именно это.

Тряхнув головой, Риддл продолжил говорить:

— Я тебя обидел. Мне… — он вновь замолчал, напряженно глядя куда-то поверх моего плеча. Странно, я впервые вижу, что Том не может четко озвучить свои мысли. — Гермиона, я никогда не извинялся за свои поступки. По-настоящему, — уточнил он, услышав мое недоверчивое хмыканье. — Я не знаю, как это правильно делается. Позволь мне это сделать по-своему.

Взяв меня за запястье, Риддл повел меня в сторону лестницы.

— Куда мы идем? — спросила я. Мне совершенно не хотелось куда-либо идти с ним. Мальчик пугал меня, особенно когда его лицо превращалось в бесстрастную маску.

— Увидишь, — коротко ответил он, продолжая вести меня за собой.

Поднявшись на четвертый этаж, Том свернул налево и, дойдя до конца коридора, открыл дверь, ведущую на чердак.

— Туда нельзя. Там живет привидение, — остановившись, пробормотала я. Мой растерянный вид показался Риддлу забавным. Он, немного приподняв кончики губ в подобии улыбки, возразил:

— Глупости! Нет там никакого привидения.

— Но ведь Бен говорил, что слышал странные звуки, раздающиеся оттуда.

— Слышал, — подтвердил Том, — но это было не привидение.

— А кто?

— Увидишь.

Держа меня за запястье, он первым шагнул на лестницу. Мне ничего не оставалось, кроме как последовать за ним.

Поднявшись по скрипучим ступенькам наверх, мы оказались в просторной комнате. Вернее, она бы выглядела так, если б не была завалена огромным количеством всевозможных предметов. Тумбочки, книги, коробки, железная кровать без матраса — это всего лишь малая часть того, что там находилось. А еще пыль. Много пыли. Возле большого круглого окна в лучах солнца особенно четко было видно множество парящих пылинок. Освободившись от цепкой руки Тома, я подошла к окну, с любопытством рассматривая открывшийся мне вид. Клочок синего неба, серая улица, спешащие домой люди, после рабочего дня — все это было таким смешным, нелепым.

Я почувствовала, как ко мне приблизился Том и остановился за моей спиной. Немного помолчав, он сказал:

— Я хочу тебя кое с кем познакомить. Только не бойся, она тебя не обидит.

Мне не понравились его слова. Слишком быстро они были сказаны. Медленно повернувшись к Риддлу лицом, я настороженно посмотрела ему в глаза. Он не улыбался. Его лицо было сосредоточенным. Опустив взгляд ниже, я замерла, с ужасом глядя на змею, которую держал в руках Том. Тонкая, изящная, с отливающей зеленью в лучах солнца шкуркой, она, подняв плоскую голову, смотрела на меня. Я никогда не боялась змей. Более того, я находила их повадки весьма интересными. Но, все же, я ощутила, как моя спина покрылась мурашками. Мне бы очень неуютно находится рядом с полуметровым представителем семейства чешуйчатых.

— Кто это? — спросила я шепотом у Риддла.

— Змейка, — тихо ответил он. — Хочешь подержать?

— Я не уверена…

— Перестань! Ты ей понравилась, — уверенно заявил он, подняв змею вверх так, что она оказалась на уровне моего лица.

Я сглотнула. Ситуация нравилась мне все меньше и меньше. Змейка с тихим шипением приблизила ко мне свою голову. Высунув тонкий раздвоенный язык, она, почти касаясь моей щеки, несколько раз провела им по воздуху. Я почувствовала, как вспотели мои ладони. Нужно было срочно что-то предпринять, но я, казалось, не могла пошевелиться от сковавшего меня ужаса.

— Возьми ее в руки, — посоветовал Том.

— Плохая идея, очень плохая. — Мои губы едва шевелились. Мне было страшно. Казалось, еще мгновение — и змея броситься на меня.

Положив хвост Змейки себе на согнутый локоть правой руки, Том левой рукой взял мою ладонь и потянул ее вверх. Мгновение — и она оказалась рядом с телом, покрытым мелкими чешуйками.

— Не бойся, она тебя не обидит, — прошептал Том.

Сжав мою ладонь, так, что она оказалась снизу, он поднес наши переплетенные руки к голове змеи. Легко надавив на мои пальцы, Риддл заставил меня провести ими на ее голове. Чешуйки оказались шероховатыми и прохладными. Наверное, мне бы даже понравилось «гладить» Змейку, не будь я так напугана. Рептилия дернулась от моего прикосновения и зашипела. Вернее, мне так показалось. Взглянув на Тома, я замерла от удивления. Шипящие и свистящие звуки издавал он. Это было так… завораживающе. Создавалось впечатление, что Риддл разговаривает со змеей.

— Том, что ты делаешь? — голос оказался хриплым, неприятным.

— Расссговариваю, — прошипел он. — Не бойссся, она не тронет тебя. Я ей не посссволю.

— Она тебя слушается?

— Да, всссегда, — подтвердил он.

— Что ты ей сказал? — несмотря на эту более чем ужасающую ситуацию, мне стало любопытно.

— Что ты мой друг. Нашшш друг. Правда, Змейка?