В эту минуту Драко, действительно, чувствовал весь идиотизм ситуации: увяз по самую макушку, собственноручно загнав себя в западню. Вот и помогай после этого на добровольных началах всяким нахальным лягушкам! Так стараться избежать гребаного поцелуя и всё равно вляпаться... Нет, попадать в подобные дурацкие ситуации еще надо уметь!

"Ясно, что поцелуй разорвет контракт, и мне не то, что мечта, возможно, вообще ничего не светит..."

«Стоп. Почему сразу ничего? Жаба, или как ее там на самом деле, без сомнения, неровно дышит в мою сторону… Инстинкт инстинктом, но природу не обманешь. Иногда она не только задачки задает, но и неожиданные сюрпризы подкидывает!.. А вдруг девушка окажется похожей на настоящую жабу? Что тогда? Что?! «Спасибо» и «прощай»? А как же чертова награда? Грейнджер... Она... Ну, хоть что-то…»

Удивительно, Драко даже не заметил, как у мечты стали проступать иные очертания.

«Черт, Жаба такая отчаянная, смелая, наглая, веселая… Неглупая… Хотя бы миленькая?»

«И, Мерлин ее возьми, глаза такие хитрющие! Догадывалась? Знала, что так будет? Нет. Вряд ли… Злой гений в юбке?»

Драко решительно отогнал последнюю мысль.

— Ну что, Жаба, тема «Малфой-я-весь-из-себя-такой-чокнутый-парень» наконец исчерпана? Может, личико уже приоткроешь, имя свое назовешь? — Драко подозревал, что та откажется это сделать, но почему бы не спросить... Ситуация патовая, и если эта заколдованная особа и рада такому ходу вещей, то он-то нет!

Она же лягушка! Теплая, нежная… непредсказуемая, но лягушка!

«Нашла себе принца, твою мать!»

Странно, но вариант предоставить эту «честь» Кормаку вызывал сильное раздражение. И не только из-за контракта…

Пообещал вредине расколдовать — сделает! А зеленая и противная — именно жаба — Грейнджер повеселит уязвленное самолюбие, утешит ненадолго. В лепешку расшибется, но свое стребует! Снял заклятие — обеспечь награду!..

Гермиона долго не решалась ответить. Вроде бы добилась своего… Но где ощущение счастья? Вместо радости от предстоящего поцелуя и перекошенной удивленной физиономии Малфоя, чувствовалось легкое сожаление и непонятная грусть. Кошмар вдруг перестал восприниматься вселенским ужасом. И это было странно. Очень странно.

— Не скажу, и ты это знаешь, — прошептала в ответ Грейнджер. Злорадствовать бессмысленно, да и желания нет. — Можешь сам придумать мне имя. Если тебе станет легче…

«Легче»… Звучало немыслимо. Кому легче? Ему? Ей?

Но Гермионе почему-то так хотелось, чтобы Малфой поцеловал ее не потому что «надо», а потому что «хочу»… Интуиция подсказывала: это обязательное условие для обратного превращения. И единственное.

Ведь если верить предчувствию и магловским сказкам, хотя бы кто-то из них должен не просто желать, жаждать, поцелуя.

Как хотел этого, например, Кормак…

Но как заставить Малфоя поцеловать лягушку?! Силой? Это исключено! Волшебство может не сработать.

Проблема казалась почти не разрешимой. Почти…

Поэтому и Драко, и Гермиона мысленно сошлись в одном: виски.

Так сказать, метод Маклаггена в действии.

— Знаешь, к Жабе я уже привык. Можно сказать, чуть ли не сроднился. В кабинете припрятана бутылочка фирменного огневиски. Так сказать, на черный день… И что-то мне подсказывает — время пришло!

— А контрзаклятие? Пока… — Гермиона замолчала. — «Ты еще не напился до зеленых человечков. Одно неверное движение и…»

Драко молча кивнул. Спорить с умной лягушкой бесполезно и бессмысленно. Тем более что невысказанные опасения прямо-таки отпечатались на её мор… — тьфу! — лице! «Пора ассоциировать Жабу с человеком. С девушкой. Иначе вся эта затея с виски — полный провал».

Драко снял пиджак и швырнул его на роскошный стол в гостиной.

Каждое движение волшебной палочки, каждое слово не вызывало никаких сомнений. Это сработает. Обязательно. Но позже…

Гермиона почувствовала, как мозг озарила вспышка. Сердце на несколько секунд заколотилось как ненормальное. Кратковременный жар — и ничего: всё еще лягушка.

А чему, собственно, удивляться? Этого и следовало ожидать.

Малфой тяжело вздохнул, подхватил пиджак со стола, перекинул через плечо и, даже не оборачиваясь, направился в кабинет.

Предстояло напиться. Не впервой, конечно, но чтоб настолько!..

Грейнджер короткими прыжками проследовала за Драко. Но чуть погодя. Храбрости ей всегда было не занимать. Скоро всё тайное станет явным, и, чем черт не шутит, может, Малфой удивит ее.

Будь неладна эта природа — Гермионе так этого хотелось…

* * *
Широкий графин, полный огневиски, шумно приземлился на крышку стола. Равно как и рюмка. Драко взвешивал свои шансы напиться, рассматривая янтарную жидкость с волнением и твердым желанием рискнуть.

И никакой закуски! Не к месту.

Гермиона сидела на пороге кабинета, не решаясь запрыгнуть внутрь.

— Ой, Жаба, вот сейчас давай уже без ложной скромности! Мы оба знаем, что нам предстоит. И если тебя, судя по всему, это радует, то меня, знаешь ли, пока всё еще коробит. Или думаешь, что я всю жизнь мечтал поцеловать какое-нибудь земноводное и увидеть, как оно станет на моих глазах принцессой? Мерлин, что я несу?! Запрыгивай уже… На стол! Я разрешаю.

Драко со всего размаха опустился в кресло и, придвинув стопку, уверенным движением наполнил ее виски до краев, тут же решительно опрокидывая в рот.

— Ты сегодня щедр как никогда, — Гермиона запрыгнула на стол, стараясь не следить за тем, как Малфой напивается. Это почему-то не возбуждало. Наверное, потому что было всего лишь способом заглушить внутреннее отвращение перед лягушкой. Перед ней — Гермионой Грейнджер.

Отвращение… Это звучало совсем невесело. И, уж точно, не соблазнительно!

Гермиона вдруг пожалела, что лягушки не пьют. По крайней мере, не так как люди. Только кожей. Именно поэтому потребность в воде диктовала свои условия.

— А почему ты вернулся так рано? — Гермиона попыталась сменить тему и несколько разрядить обстановку. — Неужели только из-за Кормака?

— Нет, не только из-за него. Ну, не было там ни одной приличной лягушки, — ехидно заявил Малфой, выпивая очередную порцию виски.

— Так взял бы меня с собой! Мы бы там точно зажгли…

Драко не смог сдержать улыбки:

— В следующий раз я пришлю тебе приглашение. Когда уж совсем скучно жить станет. А ты познакомишь меня с гребаным Купидоном? — Грейнджер отрицательно покачала головой. — И почему меня твои постоянные «нет» уже не удивляют, а? Чтобы такое спросить — и услышать, наконец, «да»? — Малфой ненадолго задумался, прежде чем поинтересоваться: — Хочешь меня поцеловать?

У Гермионы даже рот приоткрылся. Куда уж тут ответить?!

— Неужели и это «нет»? — ухмыльнулся Драко. — А ведь кто-то из нас, определенно, должен этого хотеть. Иначе не выйдет. И ты это знаешь! Хренова магия чувств!

Последняя порция виски исчезла во рту Малфоя, и Гермиона опять сменила направление разговора. Откровенно сознаваться в своих желаниях она была не готова. По крайней мере, вот так…

— А что там с Эйвери? Я что-то не поняла…

— Ах, это… Да так… Ерунда, — Драко непринужденно отмахнулся. — Всего лишь превратил его в мерзкого говорящего слизняка на глазах у кучи гостей. И еще этот рыжий придурок… — и Малфой замолчал, бросив на лягушку оценивающий собственное опьянение взгляд. — «Мало… Факт».

— Это ты о ком? — настороженно спросила Гермиона. Нет, она подозревала, о ком идет речь, но выдать себя именно сейчас было бы очень глупо.

— Рональд-болван-Уизли. Кто же еще! Прискакал вслед за Эйвери как цепной пёс!

— И…

— И если бы не я, пропала бы не только его честь, но, не исключено, что и задница! — у Драко вырвалась ядовитая усмешка. Но только он понимал, о чем именно говорит: любвеобильный Маклагген.

Гермиона хоть и не сообразила, откуда такая веселость, но испытала невольную благодарность.

«Черт! А Малфой мне и правда нравится... И когда всё изменилось? Почему?.. Я подумаю об этом позже. Сейчас есть что-то поважнее самоанализа и самокопания — поцелуй. И обратное превращение. Малфой, не исключено, и меня в слизняка обратит. Рискнет как минимум».

Последнее, разумеется, не забавляло. Гермиона еще больше обрадовалась, когда Драко отложил палочку далеко в сторону.

Но он твердо решил: «Хватит колдовства на сегодня!»

И с обреченным видом потянулся за спиртным. Гермиона взглядом следила, как огневиски медленно стекает по прозрачным хрустальным стенкам шкалика, и Драко это заметил. Едва слышно поставив графин на стол, не сводя с лягушки серых затуманенных глаз, взял почти полную рюмку в руку.

И вдруг… задел чертов графин.

Тот опрокинулся, окатив любопытное земноводное приличной порцией виски. Драко вскочил с места, пытаясь поднять ёмкость, но только усугубил положение, потому что и содержимое стопки вылилось на ошарашенную происходящим Гермиону.

Ее лягушачья кожа практически незамедлительно впитала огневиски. Оно согревало, проникая в мельчайшие поры…

Гермиона квакнула. Но далеко не от возбуждения.

«Мерлин всемогущий! Да Малфой меня, считай, опоил! Много ли надо алкоголя при таких-то размерах!»

— Я же говорила: руки-крюки! — выпалила она в сердцах. — Ты, что, решил не пить в одиночку?! — и отпрыгнула назад, стараясь не свалиться со стола.

— Блин, я же не специально, Жаба! Издержки производства. Не более! Не бойся, не отравишься. Скорее всего…

— Ценнейшая констатация факта! И что прикажешь теперь делать?

— Ничего, — Драко искренне рассмеялся. — Может, тебе еще подлить? Ты скажи… Мне не жалко!

— Заткнись! Замолчи… — Гермиона смотрела, как он, забыв про палочку, промакивает влажную поверхность стола первыми попавшимися под руку бумагами. — Ты невыносим, Малфой! — и «одарила» его полным негодования взглядом.

Но Драко лишь налил новую порцию виски и сразу же поднес рюмку к губам.

«А ночка, похоже, становится всё интереснее…»

Он, ничего не говоря, методично напивался, оценивая не только свое самочувствие, но и состояние уже не слишком противной лягушки. К удовольствию Малфоя, ее взгляд каждую минуту становился расфокусированнее.

— Так почему ты за мной подглядывала, если не секрет? — язык Драко отказывался двигаться легко и непринужденно, поэтому слова выходили слегка растянутыми.

— А зачем ты оставил приоткрытую дверь? — собеседник удивленно вскинул брови. Отвечать вопросом на вопрос — мужская привычка. — Вот потому и подглядывала!

— И…

— Что «и»? Малфой, я еще не настолько пьяна, чтобы разболтать все свои секреты!

— Я же сказал: не проблема! Еще? — «Но, по-моему, осталось лишь подождать…» — Так как?

Гермиона опять отрицательно покачала головой. Это начинало раздражать Драко.

«Такая, блин, правильная?.. Нет, это точно не Слизерин… Мать моя колдунья… Малфой, ты запал на Мерлин знает кого!»

Лягушка, может, еще и не была достаточно пьяна, но Драко уже дошел до кондиции. Не для поцелуя, но все-таки пороки плюс огневиски развязали язык не на шутку. Озвучивалось всё, что приходило на ум, распаленный алкоголем:

— У тебя кто-нибудь есть? В смысле, парень…

— Что? — Гермиона чуть свой длинный язык не прикусила. — Малфой!

— Ой, не ори, ради всего святого… Взрослые люди… Станет проще, если я стану воспринимать тебя как девушку, а не противное земноводное. А эта тема меня сейчас интересует больше всего!

Виски уже ударило в голову Гермионы. И как бы она ни пыталась скрыть, что тема секса с Драко ее абсолютно не волнует — ничего не получалось. Разгоряченная алкоголем кровь заставляла поддразнивать испорченную натуру Малфоя.

А почему бы и нет? Зачем страдать в одиночку? Возбуждение способно лишить тормозов и комплексов. И не воспользоваться этим — грех. Точнее, грех даже не попробовать…

— А это имеет для тебя особое значение?

— В данной ситуации — нет. Но ты всё равно ответь.

— А что тебе подсказывает подсознание? — беззаботно спросила Гермиона, и Драко уловил в тоне кокетливые нотки. И еще: когда она говорила так тихо, почти шепотом, голос казался… приятным. Или это всё алкоголь? Неважно!

— Оно упрямо шепчет твое любимое «нет».

— Вот и закрыли эту тему. — «После Рона у меня никого не было. А это было… давно. Почему работа заняла всю мою жизнь?»

Драко чуть наклонился вперед, поближе к лягушке:

— Тогда вернемся к поцелую. Тема куда приятнее! Так ты… хочешь? И постарайся не квакать.

— Ничего не могу обещать, — Гермиона почувствовала, как забилось сердце от волнительной близости и таких разговоров. — Сам понимаешь, природа.

— Как удобно всё сваливать на нее, не правда ли? А просто ответить уже неприлично для девушки?

— Малфой хочет правды? Неужели? Сам Драко Малфой?

— Ой, как мы заговорили… Доставать меня, значит, не слабо, а ответить начистоту — за гранью возможного?! Нет, Жаба, не разочаровывай меня! За окном глубокая ночь… Мы оба пьяны… Так что, будем играть в «сгинь-противный-не-скажу»? Трусиха! — он откинулся на спинку кресла, и очередная порция виски исчезла как по мановению волшебной палочки.

— Я?! Ха!.. — нетрезвому негодованию Гермионы не было предела. — Да, Драко… — «Как я это сказала? Как?!» — я хочу тебя поцеловать. Не как лягушка. Как девушка. Хочу прикоснуться к губам и ощутить их мягкость. Их наглость. Да, я хочу почувствовать, как твой язык встречается с моим, и дыхание смешивается с полустоном, слетающим с губ… Я хочу… многого, — Гермиона тяжело сглотнула, изо всех сдерживая затяжное «ква», рвущееся на свободу.

Драко шумно выдохнул и снова выпил.

«Ни хрена себе!.. Это я сам, дурак, напросился… Нет, ты просто обязана быть красавицей! Иначе… я, блин, локоть свой укушу!»

Виски струилось по венам, затапливая сознание Малфоя. Слова заколдованной лягушки разгоняли кровь, но барьер из природной брезгливости по-прежнему оставался незыблемым.

Драко расстегнул несколько пуговиц на рубашке: жарко. Душно. Или это всё нервы?

Скоро откроется тайна.

Страшная тайна.

Если только у него хватит смелости — чего отродясь не было! И виски…

И главное: не отрубиться раньше, чем хотелось бы. Это будет полный п… Да, именно это! К тому же чрезмерное количество алкоголя не способствует подвигам в постели. Это уж точно!

— Пошли! — Драко схватил со стола графин с виски и стопку, сунул волшебную палочку под мышку и поднялся с места.

— Куда? — так же шепотом поинтересовалась пораженная Гермиона.

— В спальню мою, вот куда! Или боишься?

— И что мы там будем делать… в спальне? — дыхание отказывалось быть ровным. — «Малфой и постель… Это же ква-та-строфа. Надеюсь, вслух я этого не сказала? Потому что разъяренный Гарри будет о-о-очень некстати».

— Не книжки читать, уверяю тебя! Это же не библиотека. Что мы там будем делать? Доходить до кондиции. По крайней мере, я… Мне тебя на руках донести? Я уже далеко не против! Так, для информации. Твоя кожа очень нежная и…

— И чувствительная. Запомни… На будущее. — «О, господи… звучит как намек и провокация. Но, черт, этот блеск в глазах!.. Малфою… это нравится!»

Он призывно качнул головой.

— Тогда и ты запомни… на будущее: так просто выпускать чувствительных девушек из своей спальни я не намерен. Или попытка соблюсти некоторые условности грозит мне очередной лягушачьей серенадой?

— Скорее всего… — извиняясь, ответила Гермиона. Ей так не хотелось сбивать Малфоя с настроя.

— Тогда сама. Твое пение — отдельная проблема, хотя в следующий раз попроси олуха обратить тебя в нечто с более приятным голосом.

— Скажи «спасибо», что я не слизняк.

— Это точно! Эйвери придется долго ждать добровольца, — Драко рассмеялся. — Ну, что… милая? При мыслях о возможном продолжении у меня повышается… самооценка.

Гермиона едва не покраснела. Он явно намекал не нечто более… эротичное. Осознание того, что Малфой хочет ее как девушку, кружила неразумную голову зачарованной лягушки, но ведь тот еще не знает, кто она. И это может изменить всё… Почему может? Изменит!

Драко уже скрылся за поворотом, а Гермиона всё боялась идти следом.

«Трусиха… Озабоченная, пьяная… Ох, очень пьяная… Будь, что будет! »

Она за несколько вихляющих прыжков оказалась на пороге спальни. Малфой, слава Богу, всё еще одетый развалился на огромной кровати с рюмкой в руке. Рядом на тумбочке — графин, говорящий только об одном: «топливо» еще необходимо.

— Да не бойся… Не съем я тебя, — Драко похлопал ладонью по постели, приглашая присоединиться. — Просто поболтаем, пока я… Ну, ты понимаешь. Не дура.

— Комплимент за комплиментом. Малфой, ты на меня серьезно глаз положил, как я погляжу.

Гермиона, стремясь сосредоточиться, запрыгнула на «брачное ложе». К счастью, не пузом вверх. Захмелевшим, но уверенным взглядом она посмотрела на Драко. Зачем стесняться соблазнов? Вот поддаться им — другой вопрос.

— Ты блондинка? — негромко спросил Малфой. Он все пытался отрешиться от картинки, прочно засевшей в его голове.

— Я же девушка… Не метаморф, конечно, но все-таки волшебница… Сам понимаешь. Не идиот.

— Ой, мы уже заигрываем… На самом деле кто? Что, страшный лягушачий секрет?

— А это так важно? Нет, не блондинка.

Драко силился представить незнакомку, но в голове возник только образ лягушки в парике из темных волос. А уж попытка добавить грудь и длинные ноги только усугубило положение. Кошмар! Жуть! Такое не поцеловать… Только не Малфою!

Определенно, это не способствовало возбуждению.

— Нет, это не помогает, — разозлено добавил Драко и пригубил приличную порцию виски. — Моя пьяная натура требует чего-то более… откровенного.

Он закрыл глаза, очевидно, чтобы не смотреть на лягушку. Это всё еще сбивало, и прежняя нелепо-отвратительная картинка била буквально ниже пояса.

— О чем ты думала в душе? — приглушенно поинтересовался Драко. — Только не врать.

Грейнджер рассматривала его, лежащего на подушке с закрытыми глазами, и понимала, что Малфою нужен «пинок». И довольно существенный! Спасибо алкоголю: сознаться было не так сложно. Мечты… Видения… Всё стало для Гермионы таким… желанным. И страх стать отвергнутой был загнан поглубже. Ради волшебства. Ради чуда. Ради сладких мгновений. С Драко.

— Я… я представляла нас. Как мы занимались любовью… Очень… страстно.

— На полу? — Малфой задержал дыхание. Тихие признания действовали похлеще виски.

— Нет… Стоя… лицом к лицу.

— И ты согласилась, если бы я?..

— Имей совесть… — Гермиона не боялась близости, только квакнуть. Но что-то произошло. То ли это магия момента, то ли обратное заклинание, то ли… алкоголь в крови. Но сдерживаться уже получалось.

— Насчет совести ты не по адресу! На что бы ты согласилась сейчас? Если бы не была лягушкой… Представь…

Драко открыл глаза и повернулся к ней лицом, опершись на локоть.

«Малфой… Что же ты делаешь?»

Гермиона на мгновения погрузилась в запретное... Возбуждение рисовало такое… Всё, что когда-либо видела… слышала… желала...

Еще чуть-чуть, и она сама поцелует Драко, потому что… хочет. Малфоя. Прямо здесь. На белоснежных простынях. Обнаженного. Наглого. Бессовестного. Немного грубого. Напористого.

Гермиона рассматривала его, чувствуя только одно: соблазни меня.

— И… — голос Драко почти пропал. Нет, он с ума сошел! Как и она. — Я... хочу… — вот так двусмысленно остановиться. Чтобы подразнить. Растопить. Заставить.

Ничего лучше Гермиона не придумала, как, краснея, совсем тихо прошептать:

— И будут волны покрывала взлетать, раскачивая нас.

И каждый раз нам будет мало касаний губ, сиянья глаз…

Приди в порыве откровенном в мой шепот и объятья рук,

Включившись до самозабвенья в древнейшую, как мир, игру…

Драко, наверное, целую вечность приближал свои губы...

Сердце Гермионы, казалось, вот-вот выскочит...

Еще совсем немного…

Еще…

Она закрыла глаза. По крайней мере, постаралась.

И тут…

— Не могу… — тихо. Отчаянно. Обреченно. — Черт, Жаба!.. Я не могу. Это выше моих сил.

И Драко не лгал. Его возбуждение смешивалось с внутренними запретами. Странное предчувствие заставляло испытывать дрожь, и что важнее, страх — с поцелуем всё может закончиться, даже толком не начавшись, подавлял слабую волю.

Малфой струсил.

И это охренительно злило его!

— Давай не сегодня. Только не сегодня… Я, наверное, перепил. Мне нехорошо. Поэтому — спать! — выпалил Драко и резко развернулся спиной к Гермионе.

«Малфой… — от подобных мыслей ей стало сладко и больно. — Спать? С тобой?.. Лягушкой?»

Всё зря… Виски… Слова. Всё.

«А чего ты ждала? Геройства и самопожертвования? Признайся, в глубине души ты рада: еще немного самообмана. Немного близости. Немного... Драко. И природы, позволяющей пьянеть только от одной мысли о… Гермиона, ты совсем рехнулась!»

Драко изо всех сил пытался заснуть, не обращая внимания на кружащийся потолок и тяжелое дыхание за спиной. Надо лечь спать. Надо!

Нет, так Малфой ночь еще точно не проводил!

И этого, что бы потом ни было, ему до конца своих дней не забыть.

* * *
Кормак Маклагген дрых в собственной квартире крепким безмятежным сном невинного младенца. Прямо в одежде, не расправив кровати, на животе, развалившись в позе морской звезды, и еле-еле шевелил губами по абсолютно неведомой причине.

— Вставайте, молодой человек, — гневный рык прокатился по комнате, заставив Кормака вздрогнуть. Но он всё равно проигнорировал просьбу. Таким приказным тоном его будила только мать, стоило в очередной раз провиниться. — Я кому говорю?!.. — казавшийся незнакомым голос стал еще громче и недовольнее.

— Ну, мам... — как сонная муха, пробормотал Маклагген, перевернулся на спину, но опять же не предпринял никаких попыток подняться. Голова раскалывалась с похмелья, но память была девственно чиста. До безобразия.

— Я тебе покажу маму, дубина ты стоеросовая! Вставай! Или ты меня надолго запомнишь, олень мышиный!

Кормак лениво приоткрыл один глаз.

«Кто это такой вежливый приперся?»

Алкоголя в крови Маклаггена значительно поубавилось, и он смог разглядеть миловидную девушку небольшого роста. Хрупкая, но очень сердитая на вид, в цветастом халате, с палочкой в кармане и скалкой в одной руке, по ощущениям не предвещала ничего хорошего.

Это стало еще очевиднее, когда незваная гостья рывком выдернула подушку из-под Маклаггена и несколько раз ударила его ей, абсолютно не заботясь о том, куда именно попадает мягкое, но малоприятное орудие наказания.

— Что, головка бо-бо? Обезвоживание? Ощущение, что ты полный болван? Ничего нигде не горит? Обещаю, скоро будет!

Кормак смерил незнакомку мутным от тяжелого похмелья взглядом:

— Ой, кнопка, не хочу я сегодня брать грех на душу. Почему бы тебе просто не пойти поиграть с чем-нибудь… немного ядовитым…

— Тебе, что, зубы жмут? Или ты по гороскопу баран? К тебе пришла злая ведьма! Отколдую и отфеячу своей палочкой, и даже Визенгамот тебя не спасет! Не выводи меня из себя!

— Мне что угрожает какая-то… пигалица с бревнышком?!

Девушка не заставила долго ждать и ткнула скалкой Кормака прямо в плечо.

— Полегче, барышня! — раздалось в ответ. — Вы же не хотите попасть в мой черный список?

— Тащи его сюда, герой недоделанный. Я его тебе враз дополню еще одной петицией под названием «кого-я-анчоус-пушистый-бояться-должен»! Поднимайся, самодовольный индюк! Я лежачего не бью. Обычно. Ты же не мой муж!

А благоверный влетел в комнату, можно сказать, в то же мгновение:

— Сью, я же просил тебя: не вмешиваться. Прекрати, пошли домой! Я спать хочу.

— Рональд Уизли, — выдала та менторским тоном, — ты ляжешь спать, когда я тебе разрешу! И если ты думаешь, что я спокойно вернусь в наш дом, когда он кишмя кишит совами, то ты о-о-очень ошибаешься! Каждый сплетник в этом волшебном мире лично известил о том, что эта пьяная скотина домогалась кое-кого. И ты прекрасно знаешь, о ком идет речь. Я ему покажу рыженьких! — и бросила на Маклаггена очередной гневный взгляд.

— Сью, я разберусь с этим пьяницей, когда он проспится. Пошли уже… — Рональд говорил чуть тише обычного, стараясь не повышать голос на жену: это могло вызвать ответную бурю.

— Уверяю вас, мэм, — промямлил уже сидящий на постели Кормак, — я не совсем понимаю, о чем вы говорите. Но если я хм... виноват, то, как честный волшебник, готов жениться... — увидев занесенную над головой скалку, он уклонился в сторону и прибавил: — В самые короткие сроки.

— Да я тебе твою женилку в блин раскатаю! И конвертиком сложу! Предупреждаю, если ты… еще раз… распустишь свои руки… и не только… Ты у меня чайной ложкой на пляже прикрываться сможешь! Рон — мой, и, уверяю, только твоей заднице грозит реальная угроза в виде моей скалки! В больнице Святого Мунго ты станешь еб… — Сью осеклась, заметив прищуренный взгляд мужа, — п... просто звездой, я тебе это обещаю, засранец!

— Черт, Уизли, угомони свою фурию! — завопил Маклагген, вскакивая с кровати, и сразу получил сильный тычок скалкой. — Ай! Больно же!

— Не смей указывать моему мужу. Это моя работа!

— Уизли, твоя, чего, с цепи сорвалась?

— А мне каково, ты, клоун месяца?! — несколько отчаянно поинтересовался Рон у Кормака. — Это всё твоя привычка спорить по поводу и без!

— Да, его родители, наверное, на спор зачали! — вставила миссис Уизли. — Маклагген, я тебя предупредила…

— Киса, — Рон слегка потянул Сью за руку, — ну, пойдем домой, — лицо жены даже просветлело от этих слов. — А тебя, Маклагген, я завтра жду в своем кабинете. Тебе грозит весьма серьезная проверка на предмет всяких запрещенных артефактов. Обыск я гарантирую!

— Это произвол! — возмутился Кормак и вскочил на ноги. Держать равновесие еще плохо получалось. Немного шатало. — Я… болен! Мне говорящие лягушки мерещатся! Вот…

— И палочку у тебя отберу, — прибавил Рон. — Пока пить не научишься! — и осторожно потянул жену к камину, но она вырвалась и в очередной раз огрела Маклаггена скалкой.

— Нет, блин, что я сделал-то? Что?!

— Ты поцеловал моего мужа, пиявка озабоченная! Запомни: ты в первый и последний раз присосался к моему пупсику! Иначе ты себя в зеркале очень долго не распознаешь. Маньяк! Гомосексуальный!

— Я и... Да ну на хрен! — Кормак недоверчиво качал головой. — Лягушку поцеловать мог, но тебя, Уизли, даже под наркозом... даже под Империо…

Красная злая физиономия Рона утверждала обратное.

— Твою мать... — Маклаггену тотчас стало плохо, и он рванул в ванную, громко хлопнув дверью.

Пить эта жертва алкоголя точно в ближайшее время перестанет.

— Домой, — скомандовала Сью. — Будет знать, с кем связываться…

* * *
Гермиона проснулась с первым лучом солнца. Малфой тихо и безмятежно спал рядом, едва прикрытый простыней. Привычно закинув руку за голову, он невольно позволял лягушке получать удовольствие от созерцания почти обнаженной натуры.

Должно быть, Драко разделся, когда Гермиона уже заснула. И теперь его руки, полуголое тело, ноги — всё приковывало взгляд озабоченной лягушки. Потому что она не забыла. Не настолько же была пьяна, чтобы не помнить о сказанном. Не настолько, чтобы забыть полунамеки… Соблазны... Желания… Она бы многое позволила этой ночью, если бы...

Но чуда так и не произошло.

Утро — особое время для мужчины, и природа нагло напоминала об этом. Взгляд зацепился за явные признаки эрекции. О бог ты мой, это заставило покраснеть. Совсем ненадолго. Гермиона бесстыдно подсматривала. Что тут скажешь? Но Драко ведь не видит. Не замечает ее жадных глаз. Не понимает, как она заводится от вида его члена, подчиняясь доминирующему в данный момент инстинкту.

"Нет! Хватит... Не смотри! Забудь. Вспомни, что Малфой струсил. Вспомни… Он так и не поцеловал тебя. Не поцеловал…"

Спящий Драко слегка повернулся набок, почти как прошлой ночью... Солнечный свет играл в его волосах, зайчиками скользил по шее. Ресницы отбрасывали тень, кажущуюся угольной в контрасте со светлой кожей. Губы чуть приоткрылись…

Драко спал.

Безмятежно. Сладко.

Ни злости. Ни высокомерия. Ни заносчивости.

Не враг — просто человек. Которого можно полюбить.

Лягушка подкралась поближе, всматриваясь в казавшееся особенно красивым лицо. Она хотела запомнить его таким.

Гермиона уловила аромат. Незнакомый и памятный. Такой далекий и интимный одновременно. От Драко веяло теплом, нежностью и лаской. И… любовью. Так пахнет только родной человек. Это не зов природы, а что-то необъяснимое и высокое. Наверное, так и рождается духовная близость…

Губы Драко совсем рядом. Настолько, что можно ощутить его дыхание.

Сердце Гермионы… Оно замирало… хотело… подталкивало.

Шептало, что сейчас особый момент.

Волшебный.

Неповторимый.

«О господи, нет сил…»

Гермиона сама не заметила, как приблизилась к Драко вплотную и едва-едва коснулась губ губами...

И легкого невинного поцелуя хватило, чтобы внутри всё перевернулось. Чтобы взволнованное сердце снова стало человеческим. Гермиона стала собой, но оторваться от губ она так и не смогла.

Всего секунда... и ресницы Малфоя дрогнули.

Спросонья ощущая необыкновенно нежное прикосновение, разум Драко всё никак не мог осознать происходящее.

Его целуют.

Целуют немного робко, даже целомудренно, но — о, черт! — как сладко и восхитительно. Даже в этой мимолетной ласке чувствуется желание: жгучее и страстное.

Её желание.

А разум еще спит и не понимает — кто это…

Только губы сами собой движутся в ответ, позволяя чуть углубить взаимное единение. Окутанный сладким дыханием Драко невольно, неосознанно касается руки незнакомки кончиками пальцев…

Еще секунда... и его губы замирают. И рука тоже.

«Стоп! В постели... девушка?!»

Реальность врывается диким вихрем в одурманенное сознание.

«Девушка...»

«Лягушка!»

Она поцеловала его.

Драко почувствовал, как незнакомка отстранилась.

"Наглая. Отчаянная. Дурочка..." — с волнением.

Все будто замерло на один миг... Второй... Третий...

Гермиона испуганно, с гулко стучащим о ребра сердцем, следила, как глаза Драко открываются...

За доли секунды Малфой всё понял: он узнает этот взгляд из тысячи!

«Это… Грейнджер!»