Роды были ужасно долгими и мучительными. По крайней мере, Гермионе так казалось. Минуты тянулись бесконечно, каждая – по целому часу, а часы и вовсе превращались в нечто невообразимое. Боль притупила все другие чувства и эмоции. Гермиона уже не обращала внимания ни на присутствие Драко, ни на беспокойство во взгляде Флер, ни на прохладу в каморке и жесткость кровати. В голове не осталось ничего – ни единой мысли, только жгучее желание того, чтобы все поскорее закончилось. Флер, как могла, старалась облегчить мучения Гермионы, но, к сожалению, молоденькая внучка вейлы была мало сведуща в вопросах акушерства. Спустя целую вечность, после полудня, наступил в равной степени страшный и комичный момент, когда невероятно взволнованная Флер уговаривала Гермиону не волноваться и спокойно рожать, а та, в свою очередь, пыталась успокоить и убедить Флер в том, что у нее прекрасно получится принять роды.
Драко, сидящий прямо на полу у стены (в каморке не было стульев), никак не мог решить, смеяться ему или плакать. Волнение и страх Гермионы передавались ему, отчего сердце колотилось, как сумасшедшее, руки и ноги тряслись, а нервы были напряжены до предела. К тому же какая-то нечеловеческая усталость внезапно навалилась на тело, руки и ноги налились свинцом, а в ушах стоял странный гул, от которого, казалось, голова вот-вот лопнет. Силы покинули Драко, и, как он того ни желал, подняться на ноги и подойти к кровати Гермионы не мог. Несколько раз Флер предлагала ему спуститься в гостиную и немного поспать, но Драко только отрицательно качал головой, и Флер на время оставляла его в покое.
Наконец, наступил решающий момент. Ребенок был готов вот-вот появиться на свет. Обе девушки – и Гермиона, и Флер – потеряли самообладание от страха и волнения и уже чуть ли не благим матом голосили друг на друга.
- Так! – командовала Флер, то и дело взмахивая руками. – Тепе’рь – самое главное… Осталось немножко, поте’гпи, ‘Эрмиона, пожалуйста!
- Я и так терплю, Флер, - сквозь зубы шипела Гермиона, вцепившись в простыню до боли в пальцах. Ее взмокшие каштановые кудри прилипли ко лбу, пот струился по ним, попадая в глаза, но Гермиона уже не обращала на это внимания.
- Может, я могу чем-нибудь помочь? – подал голос Драко, с трудом поднимаясь на ноги.
- Помолчи! – хором вскрикнули девушки, и Драко ничего не оставалось, кроме как просто наблюдать за происходящим.
Подойдя к изголовью кровати, он опустился на колени, протянул Гермионе трясущуюся руку, и та, почти неосознанно нащупав его пальцы, вцепилась в них. Свободной рукой Драко отбросил с ее лба мешающие пряди и, наклонившись к ней, сбивчиво зашептал:
- Все будет хорошо, Гермиона. Слышишь? Все обязательно будет хорошо. Я здесь. Я с тобой…
Боже, как долго она ждала, как давно она мечтала услышать его, тот самый волшебный шепот, единственный из всех, способный разогнать все ее страхи, способный поддержать, утешить, успокоить ее, как ничто другое в этом мире! Почему же она не слышала его так невероятно, немыслимо долго?! Где же он был все это время?!
Гермиона надрывно всхлипнула и застонала. Флер неодобрительно покосилась на Драко:
- Вы мне совсем не помогаете! Сейчас ‘Эрмионе нужны все силы для того, чтобы помочь ‘ребенку появиться на свет, а вы отби’гаете их ‘ради каких-то бессмысленных слез! Думаю, вам лучше подождать внизу, в гостиной.
- Нет-нет, Флер, все в порядке! - вдруг воскликнула Гермиона. – Я уже успокоилась. Пусть он… - Гермиона судорожно вздохнула и зажмурилась, будто собиралась прыгнуть с большой высоты, а затем выпалила скороговоркой: - Пусть Драко останется здесь, он мне поможет, ведь правда? – тут она взглянула Драко прямо в глаза. Впервые за весь день.
Нет, впервые за последние восемь месяцев.
За целую вечность.
Драко попытался улыбнуться, но смог лишь сжать губы в отчаянной попытке сдержать подкатывающий к горлу крик.
- Ну, хо’гошо, - не вполне удовлетворенно кивнула Флер. – Тогда п’гиготовься. Не спеши. Слушай меня внимательно. Я скажу, когда тебе нужно будет… как это гово’гится? Че’гт, забыла…
- Тужиться? – подсказала Гермиона.Она вдруг ощутила, что как раз сейчас этот момент и настанет. Стиснув зубы, девушка задышала чаще и снова зажмурилась.
- Вот именно, - закивала Флер. – И вы будьте готовы, Драко. З’гелище п’гедстоит не из забавных.
- Я уже догадался, - попытался отшутиться Драко, но Флер даже не улыбнулась.
Больше он не произнес ни слова и не отпустил руку Гермионы до самого конца. И ей, действительно, становилось легче от того, что он сидел здесь, рядом с ней, держал ее за руку и боялся за нее. Ее страх отступил, а боль будто бы притупилась. Собрав последние силы, Гермиона послушно следовала указаниям Флер, напрягая все мышцы до судорог, до сверкающих перед глазами звездочек; стонала, временами переходя на срывающий голосовые связки дикий вопль. И цеплялась, отчаянно цеплялась за подставленную прохладную ладонь Драко.
И вот, наконец, в каморке под крышей коттеджа «Ракушка» без четверти два пополудни раздался долгожданный, душераздирающий детский крик.
- Мальчик! Это мальчик!
Флер, не то рыдая, не то смеясь, подхватила малыша на руки, завернула в чистую простыню и передала корчащийся, верещащий сверток новоиспеченной мамочке.
Взмокшая, измученная, но невероятно довольная Гермиона с трепетом прижала малыша к груди и сама расплакалась.
- Что ты? – утирая слезы, всхлипнула Флер. – Все хо’гошо же! Чего же ты плачешь?
- А ты – чего? – глянув на Флер, спросила Гермиона.
- Не знаю, - честно призналась Флер. – Это же так здо’гово! Человек ‘родился…
Гермиона с благодарностью улыбнулась Флер и устремила взгляд на малыша. Он был похож на большую красно-лиловую сморщенную картофелину, широко открывал беззубый рот и захлебывался криком, сжимал крохотные кулачки и сучил ножками. И он был прекрасен. Он был самым идеальным созданием во Вселенной. Гермиона почувствовала, как сладкая теплая волна, зародившаяся в самой глубине сердца, растекается по телу, заставляя его трепетать, а слезы – литься из глаз безудержным потоком.
- Мой мальчик…
Склонившись к Гермионе, Драко всмотрелся в крохотное личико малыша и ощутил странную дрожь в конечностях. У малыша были пухлые щечки, курносый носик, светлые брови и несколько прядок пепельно-белых волосиков на макушке. У него были малюсенькие пальчики на руках и ногах, а на пальчиках – ноготки-пуговки. Это, казалось бы, обычное наблюдение поразило Драко до глубины души. «Все как у взрослых… - пронеслась в мозгу Драко до смешного нелепая мысль. – И уши, и нос, и даже брови…» Драко вдруг вспомнил старую колдографию, на которой он был заснят в младенчестве, и подумал, что малыш выглядит точной копией того старого фото.
- Мой… - одними губами прошептал Драко и протянул дрожащую руку к малышу, - …сын…
Гермиона бросила на Драко полный робкой надежды взгляд и поудобнее приподняла малыша. А мальчик, почувствовав прикосновение руки Драко, вдруг перестал кричать и цепко схватил папу за палец.
Лицо Драко расплылось в счастливой улыбке.
Гермиона отвела взгляд, пряча навернувшиеся на глаза слезы.
Нет! Она не должна… Она не может вот так легко все ему простить… у нее есть гордость, в конце концов!..
- Флер, - позвала Гермиона тихо.
Та тут же отозвалась:
- Да?
- Его нужно искупать, наверное, - сказала Гермиона, старательно пряча глаза от Драко.
- Да, ве’гно, - кивнула Флер и наклонилась, чтобы забрать малыша у Гермионы.
Драко неохотно убрал руку и молча отступил в сторону. Мальчик тут же снова зашелся в крике.
Раздался стук в дверь и голос Поттера:
- Можно?
- Входи, Гарри, - откликнулась Гермиона и поспешно накинула на себя простыню.
Дверь открылась, и Поттер переступил порог каморки. В то же мгновение он застыл, словно застигнутый заклятием окаменения, и уставился на малыша, орущего на руках у Флер.
- Это… - радостно и слегка удивленно произнес Гарри. – Это он? Твой ребенок?
Гермиона кивнула.
- Мальчик, - предупредила она следующий вопрос Гарри.
Поттер глупо заулыбался, порывисто шагнул к Гермионе, склонился над ней и сжал ее руку в своей.
- Ты справилась! – взволнованно воскликнул Гарри. – Ты молодец, Гермиона! Мы все так за тебя переживали!
- Спасибо, Гарри, со мной все в порядке, - улыбнулась в ответ Гермиона, и вдруг лицо ее исказилось от боли.
- В чем дело? – обеспокоенно спросил Гарри.
Гермиона в недоумении оглядела всех, кто был рядом, и остановила взгляд на Флер.
- Что это с ней? – спросил Гарри громче.
- Ну, вот что, мальчики! – вдруг строго воскликнула Флер. – У нас с ‘Эрмионой еще много дел, к тому же ей п’госто необходимы несколько часов отдыха, она сегодня немало пот’гудилась! Все самое ст’гашное позади, вы можете ненадолго оставить нас одних!
Гарри согласно кивнул и распрямился.
- Идешь? – бросил он Малфою.
Драко встрепенулся, глянул на Поттера и тряхнул головой:
- Да.
Вдвоем они вышли из каморки под крышей и спустились на первый этаж, в гостиную. В доме было на удивление тихо. Луна и Рон бродили где-то по берегу недалеко от коттеджа, Билл чем-то занимался на кухне, гоблин отдыхал в комнате Билла и Флер, а Дин поднялся в гостевую спальню и впервые за много месяцев наслаждался сном в мягкой чистой постели. Драко и Гарри оказались почти в полном одиночестве.
Прошествовав к софе, Драко сел, а затем вдруг обессилено рухнул на подушки лицом вниз. Сейчас ему было абсолютно безразлично, что о нем подумает Поттер. А тот, кажется, понял состояние Драко; ничего не говоря, уселся в кресло сбоку от софы и стал ждать.
Драко охватило странное чувство, похожее на сожаление или тоску. Он знал, что, после того, как Гермиона справилась с родами, она больше не нуждается в присутствии Малфоя-младшего, поэтому скоро ему придется покинуть коттедж. К тому же Поттер более чем явно дал понять, что не намерен терпеть Драко рядом с собой дольше, чем того требуют обстоятельства. Да и сам Драко вдруг подумал, что нужно вернуться в мэнор, пока Темный Лорд не заподозрил его в предательстве и не сделал что-нибудь ужасное с его родителями.
Несколько минут прошло, прежде чем Драко, отчаянно борясь с накатывающей сонливостью, поднялся с подушек и сел. Молча воззрился на Поттера, ожидая того, что тот скажет. И Гарри сказал:
- Поздравляю.
Драко удивленно поднял брови. Он ожидал от Поттера совсем не этого, но все же ответил:
- Спасибо.
- У тебя сын, - со странной интонацией сказал Гарри. Он будто не мог поверить в то, что говорит.
- Знаю, - ответил Драко, при этом в его голосе также промелькнуло нечто очень похожее на сомнение.
Некоторое время оба молчали. Первым заговорил Гарри:
- Тебе пора.
Драко со вздохом откинулся на спинку дивана и уставился в потолок.
- Ты никогда не задумывался, Поттер, до чего несправедлива жизнь? – вдруг спросил он тоскливо. – Даже когда кажется, что, наконец, сделал все правильно, что схватил птицу удачи за хвост, и вот оно – счастье… Даже тогда все оказывается лишь иллюзией, самообманом. Счастье – вот самая грандиозная ложь человечества. Светлая сказка, которую выдумали от безысходности и скуки. Выдумали и сами в нее поверили.
- А ты, значит, не веришь? – хмыкнул Гарри.
- Почему же, верю, - пожал плечами Драко. – Но скажи мне, Поттер, когда в нашем мире что-либо решалось одной только верой?
Гарри не ответил, хмуро глядя на бледное, обескровленное лицо Драко. Поттера вдруг посетило странное чувство, будто он видит Малфоя впервые. Что-то неуловимо изменилось в слизеринце с момента их последней встречи. Нет, он по-прежнему оставался тем же ненавистным заносчивым циничным хорьком, каким был всегда, но что-то было в его взгляде, в его голосе, в том, как он держал плечи и даже в том, какие слова он говорил – что-то странное, незнакомое, печальное, душевное. Такого Драко Малфоя Гарри никогда раньше не знал.
- Ты изменился, Малфой, - сказал Гарри откровенно. – Что с тобой случилось?
- Не знаю, - снова пожал плечами Драко. – Наверное, жизнь.
Вдруг он усмехнулся, что-то вспомнив.
- Знаешь, Поттер, Уизли говорит, что я чертовски похож на тебя. Мол, я такой же самоотверженный безрассудный идиот, и все в том же духе. Смешно, не находишь? Думаю, это все из-за проклятья Гриффиндора. Ваша гребанная смелость вроде насморка – передается всем, кто с гриффиндорцами в близких отношениях.
Гарри не отреагировал на колкое замечание Драко, его взволновало кое-что другое:
- Уизли? Какой Уизли тебе это сказал? Рон?
Драко фыркнул и с усмешкой ответил:
- Нет. Мне это сказала малявка Уизли. Которая Джинни. Уж не знаю, как ее лично ты называешь, но…
- Джинни? – перебил Гарри нетерпеливо. – Вы с ней разговаривали?
Усмешка Драко стала донельзя самодовольной.
- Ревнуешь, Поттер? Между прочим, ты вообще полгода где-то скитался вместе с моей девушкой. Так что можешь считать это моей личной маленькой местью.
- Малфой!
- Ладно, ладно! – вскинул руки Драко. – Расслабься, твоя рыжая подружка не в моем вкусе. Мы с ней просто перекинулись парой ничего не значащих фраз, вот и все. Честно говоря, я теперь понимаю, почему ты ее выбрал – она не совсем безнадежна, в отличие от ее безмозглого братца.
- Плоско, Малфой, - хмыкнул Гарри. – Кажется, язвить ты разучился.
- Возможно, - кивнул Драко. – Практиковаться было не на ком, вот навык немного и растерялся. Но это ничего, теперь-то ты – в пределах досягаемости. Можно и поразмяться немного.
- Она в порядке? – пропустив болтовню Малфоя мимо ушей, спросил Гарри. – Как она там?..
- Если тебя интересует, жива ли она, - ответил Драко, - то в последний раз, когда я ее видел, - а это было, кажется, позавчера, - она не была похожа на привидение или инфернала и выглядела вполне здоровой. Если же ты хочешь знать, достаются ли ей отработки и наказания у Кэрроу… - Драко развел руками. – Думаю, не имеет смысла разъяснять Гарри Поттеру, на что способна его девушка.
- Они ее пытали? – громче, чем хотелось бы, спросил Гарри. – Мучали?
- Не знаю, - честно ответил Драко. – Кэрроу ни перед кем не отчитываются.
«Знал бы ты, Поттер, каких трудов мне стоит прикрывать от них твою подружку», - подумал он при этом, но вслух упоминать об этом не стал.
Гарри погрузился в мрачные раздумья, не глядя на Малфоя. В прихожей хлопнула дверь, повеяло свежестью – вернулись с прогулки Рон и Луна, повеселевшие, взбодрившиеся, розовощекие. Из кухни выглянул Билл и позвал всех на ланч. Рон и Луна охотно согласились и, смеясь над чем-то им одним известным, прошествовали мимо гостиной. Рон на мгновение задержался у двери и, махнув рукой, воскликнул:
- Гарри! Пошли, перекусим! Я страшно проголодался!
- Иди, я сейчас, - ответил Гарри, не двигаясь с места.
Рон не стал ждать и скрылся в кухне вслед за Луной.
Гарри взглянул на Малфоя. В лице Поттера читались смешанные чувства – неприязнь, сочувствие, сожаление. Было ясно, что ему не так уж и хочется говорить то, что он собирается сказать. Но поступить по-другому не позволяет его пресловутая гриффиндорская гордость.
- Не мучайся, Поттер, - вдруг сказал Драко и поднялся с дивана. – Я знаю, что не могу остаться здесь. Мне нужно вернуться в Мэнор, иначе… может произойти что-нибудь непоправимое, но тебе, конечно, до этого и дела нет. Думаю, просить у тебя помощи тоже бессмысленно.
Гарри не ответил, продолжая внимательно вглядываться в лицо своего старого школьного врага. Сейчас это лицо выражало крайнюю степень сосредоточенности.
- Знаешь, Поттер, я где-то читал, что маггловское правосудие предполагает возможность обвиняемого использовать последнее желание перед смертью, - вдруг выдал Драко, заставив Гарри удивленно поднять брови. – Мы, конечно, не магглы, да и не в суде, но все-таки я хочу воспользоваться этой маленькой привилегией. Последнее желание, Поттер, и ты больше меня не увидишь!
- Что ты хочешь, Малфой? – стараясь не подавать вида, что заинтересован, спросил Гарри.
- Поговорить. С Гермионой. Наедине.
Гарри нахмурился. Он ожидал чего-то подобного, но вовсе не желал, чтобы этот разговор состоялся, и рассчитывал выдворить Малфоя прежде, чем тот решится сделать это. Очевидно, теперь распрощаться с Драко по-быстрому не получится. Скрепя сердце, Гарри ответил:
- Это не мне решать. Если Гермиона согласится…
- То есть, я могу подняться к ней и сам об этом спросить?
Гарри несколько мгновений смотрел на Драко со смешанным чувством во взгляде, а затем медленно кивнул.
Драко с благодарностью улыбнулся и поспешно направился к лестнице – уже в который раз за сегодняшний долгий-долгий день.



В каморке под крышей Гермионы уже не было, вместо нее на кровати лежал и о чем-то злобно бормотал чрезвычайно недовольный гоблин. Флер, встретив растерянного Драко на лестнице, шепотом сообщила, что отвела Гермиону на второй этаж, в их с Биллом спальню, чтобы молодая мамочка могла спокойно отдохнуть и немного поспать.
- Надеюсь, вы не соби’гаетесь ее т’гевожить? – строго спросила Флер.
- Не собираюсь, - солгал Драко. – Я только взгляну на нее. Всего один раз. Это можно?
- Можно, - милостиво согласилась Флер и проводила Драко к двери комнаты. – Она здесь, - шепотом сказала девушка. – Не шумите, малыш только что уснул.
Драко кивнул, осторожно повернул ручку двери и вошел в комнату.
Спальня Билла и Флер была небольшой, но очень уютной. Было видно, что все здесь обставлено заботливыми руками, все приспособлено для удобства молодоженов. Окно во всю стену выходило прямо на море, и мерный шум прибоя, доносящийся сквозь приоткрытую створку, успокаивал нервы и прекрасно располагал ко сну. Нежно-кремовые обои в сочетании с легким, воздушным текстилем теплых оттенков создавали ощущение, будто коттедж находится на залитом солнцем берегу Средиземного моря, а вовсе не на восточном побережье Корнуолла. Осмотрев комнату, Драко остановил взгляд на широкой кровати под прозрачным белым пологом. На взбитых подушках у резной спинки кровати полулежала Гермиона, а рядом с ней, укутанный в свежие пеленки, посапывал ее новорожденный малыш.
Драко сделал осторожный шаг к кровати и вгляделся в лицо возлюбленной. Сейчас, когда все мучения остались позади, когда с ее лица исчезло выражение страха и напряжения, разгладилась морщинка на переносице, а щеки чуть порозовели, Гермиона казалась прекрасной, как никогда. Она будто бы светилась изнутри, даже ее каштановые кудри стали отливать золотом. Грудь девушки мерно вздымалась, с приоткрытых губ слетали едва уловимые выдохи, глаза были закрыты. Драко не решился разбудить ее, но и уходить, не поговорив, не хотел, поэтому просто остановился у столбика, поддерживающего полог, и безмолвно залюбовался красотой спящей девушки.
Внезапно Гермиона открыла глаза и посмотрела на Драко. Он даже вздрогнул от неожиданности.
- Что тебе здесь нужно? – возмущенно прошептала Гермиона.
Драко вздохнул, пытаясь собраться с мыслями. Вот он – тот самый момент, когда от него требуется проявить всю свою решимость и расставить все точки над «i». Но странно – как раз в это мгновение все мысли куда-то улетучились из его головы, а язык будто одеревенел. Драко не мог вымолвить ни слова, все глядел и глядел в глаза Гермионы, полные холодного недоверия и разочарования. Такого ее взгляда он не видел уже невероятно давно – кажется, с сентября позапрошлого года. Драко стало неуютно от этого взгляда. Не сумев пересилить себя, он поднял глаза на резную спинку кровати над головой Гермионы. Кашлянув, чтобы прочистить горло, юноша тихо спросил:
- Как ты себя чувствуешь? – и тут же понял, насколько глупо прозвучал вопрос.
- Хорошо, - несмотря на всю абсурдность ситуации, ответила Гермиона. Кажется, она просто насмехалась над ним.
- Тебе что-нибудь нужно? – спросил Драко, все еще глядя куда-то поверх ее головы. – Воды? Может, Укрепляющего зелья?
- Я, слава Мерлину, пока не при смерти, - усмехнулась Гермиона. – Обойдусь без зелий.
Наступило неловкое молчание. Драко никак не мог решиться снова взглянуть в лицо Гермионы, боясь опять увидеть в ее глазах ненависть или отвращение. Она же смотрела на него с интересом, словно на экспонат в музее.
- Ты хотел что-то сказать? – спросила она, слегка наклонив голову.
Драко сглотнул. Он понимал, что сейчас от него требуется один большой, решительный шаг, что он должен взять ситуацию в свои руки и сказать все: все, что хотелось сказать еще в школе, что рвалось наружу воплем, когда он был в поместье, что подступало к горлу стоном, когда ухаживания Астории становились чрезмерно надоедливыми; все, что он уже миллионы раз прокручивал в своей голове, все, что кричал в своих снах, пытаясь угнаться за ускользающей призрачной фигурой с яркой улыбкой и копной каштановых кудрей.
- Гермиона… - едва смог выдавить Драко. Голос его сорвался, губы задрожали.
- Приятно, что ты все еще помнишь мое имя, - с нескрываемым сарказмом сказала Гермиона. – Надеюсь, ты закончил? Я была бы очень признательна, если бы ты оставил меня, мне не помешает немного отдохнуть после того, как я испытала на себе Круциатус твоей тетушки… Ах, да, чуть не забыла, я ведь только что, черт побери, родила ребенка!
- Не надо… - прошептал Драко еле слышно.
- Чего не надо? – чем сильнее злилась Гермиона, тем тише звучал ее голос. Лицо девушки запылало от гнева. – Отчего ты так переживаешь? Ты ведь такой отважный, такой весь из себя правильный, «подвинься, грязнокровка, от тебя воняет»! Чего тебе бояться? Твою спину прикрывает Сам-Знаешь-Кто, а это дорогого стоит! Неужели думаешь, что он накажет тебя за то, что ты нас спас? Уверена, ты сумеешь выкрутиться даже из этой ситуации, скользкий, гадкий, отвратительный…
- За что? – едва справляясь с голосом, спросил Драко. – За что ты так со мной?
- За что? – тут же подхватила Гермиона с ядовитым злорадством и притворилась, будто задумалась. – Дай-ка вспомнить… Начнем с того, что ты, подлый мерзавец, обманул меня, заставил поверить в то, что испытываешь ко мне какие-то чувства, чтобы подобраться к Гарри. Это первое. Во-вторых, ты бросил меня по-свински, в библиотеке, будто я и в правду только книгам и была нужна, а любимому человеку до меня не было и дела! Молчать, я не закончила! – заметив попытку Драко что-то произнести, воскликнула Гермиона. – Это все ерунда по сравнению с тем, что ты натворил в конце прошлого учебного года! Ты привел в школу Пожирателей смерти!.. Ты предал всех нас! Из-за тебя погиб Дамблдор!!!
- Я не мог поступить иначе! – в отчаянии воскликнул Драко. – Темный Лорд убил бы моих родителей, если бы я не сделал этого!
- Поделом! – в тон ему вскрикнула Гермиона, напрочь забыв о том, что рядом спит ее новорожденный сын. – Мир стал бы лучше без вас!
Драко отшатнулся, почувствовав, как острая игла пронзила сердце. Его это даже слегка удивило – то, как больно, оказывается, Гермиона могла ему сделать своими обидными словами. Но он не собирался так просто сдаваться. Стиснув зубы, Драко упрямо прошипел:
- Он угрожал мне тем, что убьет и тебя тоже.
Похоже, этот выстрел достиг цели, поскольку Гермиона не сразу нашлась, что ответить. Воспользовавшись заминкой, Драко тихо, но уверенно произнес:
- Мне жаль, Гермиона. Мне очень жаль. Если бы я мог все изменить, я бы…
- Ты сделал бы точно то же самое, жалкий трус, - тяжело дыша, перебила девушка. – Я очень хорошо помню, с каким благоговением ты рассказывал мне о задании твоего гребаного Лорда на Астрономической башне в ночь нашей дуэли. Скажешь, я не права?
Тут краска сбежала с лица Гермионы, и девушка, откинувшись на подушки, замолчала.
- Тебе нельзя волноваться, - пробормотал Драко, почти не осознавая того, что происходило сейчас в этой маленькой светлой комнате коттеджа «Ракушка».
- Ах, какая трогательная забота! – фыркнула Гермиона, но уже не так бодро, как несколько мгновений назад. – Тебе не кажется, что нужно было проявлять ее несколько раньше?
- Я не знал… - Драко сжал кулаки, пытаясь побороть внутреннюю дрожь. – Я не мог представить, что… что ты… что у тебя будет ребенок…
- Было бы лучше, если бы ты продолжал оставаться в неведении, - сухо сказала Гермиона и отвернулась. Драко не заметил, как из уголка ее глаза на волосы скользнула прозрачная соленая капля.
«Все не так… – пронеслось в голове у Малфоя. – Все неправильно! Все это чертовски неправильно! Так не должно быть!.. Почему?!»
- Я… - Драко едва мог справиться с голосом.
Он хотел сказать, как сильно он любит ее, как он скучал без ее улыбки и света ее глаз, как его сердце разрывалось от боли и осознания того, что он никогда не сможет быть с ней вместе, как он мечтал прижать ее к себе и никогда больше не отпускать… Но вместо этого он вдруг прошептал:
- Позволь мне увидеть его. Еще раз.
В глазах Гермионы на краткий миг мелькнула тень надежды, но тут же пропала, задушенная холодным скепсисом ее слов:
- Зачем? Это ведь всего лишь очередной отпрыск Уизли, да к тому же рожденный от грязнокровки. Таких, по-моему, твой Лорд предлагает уничтожать в первую очередь?
Драко собрал все свое хладнокровие, чтобы пропустить ее слова мимо ушей. «Я не должен ее слушать, не должен! Она злится, она обижена… ее нельзя слушать, ради ее же блага…»
- Ты так и не научилась врать, Гермиона, - чуть более уверенно произнес он, сделав шаг ближе. – У тебя это плохо получается, особенно когда ты злишься.
- Пошел ты! – прошипела сквозь зубы Гермиона, потеряв терпение. – Убирайся!
- Я никуда не уйду, пока не увижу своего сына, - упрямо ответил Драко.
- Я уже сказала тебе, тупой ты недоумок, это не твой сын! – Гермиона, охваченная гневом, хотела вскочить с кровати, но все, на что хватило ее сил – это приподняться и сесть, опираясь о спинку кровати. – Если до тебя туго доходит, читай по губам: ЭТО НЕ ТВОЙ РЕБЕНОК!
- Это ложь, - прошептал Драко неожиданно умиротворенно.
Гермиона хотела сказать еще что-то гневное и оскорбительное, но он вдруг присел рядом и, наклонившись к ней, поцеловал.
Гермиона почти сразу сдалась. Занесенные для удара кулаки разжались, руки сами собой потянулись к его плечам. Крик растаял в горле девушки, едва она почувствовала на своих губах мягкое, нежное, такое знакомое и желанное прикосновение его горячих губ. Это было выше ее сил. Гермиона расплакалась, в который уж раз за этот долгий-долгий день. Оторвавшись от его губ, она увидела, что и в его глазах блестят бусины слез.
- Я люблю тебя, - хрипло сказал Драко. Протянул дрожащие от волнения руки и прижал Гермиону к себе. Она не сопротивлялась. – Боже, как ты могла подумать, что я забыл тебя? Все время, все это время… ох… ужасное, невыносимое…я думал о тебе, каждый день, каждый… - Драко задыхался от нахлынувших чувств, его речь становилась все более сумбурной, а желание все рассказать и попытаться хоть как-то оправдать себя – все более жгучим. – Я не мог, понимаешь, не мог быть с тобой! Это было… Я не знал, что мне делать… Я должен был… мне пришлось тебя… бросить…
- Идиот, - донеслось сквозь бурные рыдания Гермионы.
- Верно, - кивнул Драко, принимаясь поглаживать ее непослушные волосы, легкие, как пух одуванчика, пахнущие ванилью и ландышем. Как же он соскучился по этому аромату! – Я идиот, настоящий кретин, недоумок! Это ужасно, то, что я сделал. То, как я… поступил… я не имел права говорить тебе все то, что… черт… - на мгновение Драко прижался дрожащими губами к ее волосам, пытаясь совладать с собой. В носу немилосердно щипало, а к горлу подкатывал крик. Драко с трудом удавалось сдержать его. – Я боялся, понимаешь, я был в ужасе… я думал, что Темный Лорд что-нибудь сделает с тобой. Он угрожал мне, когда узнал, что… я не мог допустить, чтобы…чтобы с тобой что-нибудь случилось, поэтому... Я решил, пусть лучше ты возненавидишь меня… пусть я сам стану себе ненавистен, но… у тебя будет шанс…
Гермиона громко всхлипнула в складки его рубашки, при этом не предпринимая попыток высвободиться из его объятий.
- Прости меня… - зашептал Драко горячо, все крепче прижимая девушку к своей груди, из которой вот-вот должно было вырваться бешено колотящееся сердце. – Это было так глупо, это было… я просто… я должен был сделать хоть что-то. Мне так жаль… И Дамблдор… поверь, если бы я мог, я все исправил бы. И ведь не я сделал это, Снейп… Дамблдор все знал… и он сказал, что понимает меня… Знаю, это плохое оправдание, и, по правде говоря, я не заслуживаю прощения, но…
- Идиот! – повторила Гермиона, безуспешно борясь с рыданиями.
- Идиот, - согласно кивнул Драко, чувствуя, как волна счастья стремительно подкатывает, чтобы накрыть с головой. Невольная улыбка озарила его лицо. – Наверное, таким и останусь до конца своих дней. Но ведь, для того, чтобы все продумывать, у меня есть ты…
- Меркантильная сволочь! – всхлипнула Гермиона, наконец, отстранившись.
- Но ты ведь именно за это меня и любишь?
- Ненавижу тебя, Малфой, - гнусаво проворчала Гермиона, но от ее былого гнева уже не осталось и следа.
Драко взял ее лицо в руки, стер со щек слезинки и легко коснулся губами ее волос, вдохнул полной грудью их дурманящий аромат. Сердце защемило от безграничной, непередаваемой нежности к самой прекрасной, самой любимой и желанной девушке на свете. Драко вздохнул и прижался щекой к ее кудрям.
- Прости меня, - прошептал он с болью в голосе. – Если сможешь, прости… А если нет, то позволь хотя бы немного побыть с тобой рядом…
Гермиона не ответила, дыхание ее перехватило от внезапно накативших чувств. Как бы сильно она не обижалась на него, как бы не злилась, какие бы подлости не рисовало ее воображение, одно она знала точно – она все еще любит его. Любит так, что от одного его прикосновения готова взлететь к небесам, а при мысли о том, что он уйдет, сердце разрывается на части, а душа мечется в теле, как подстреленная птица. Как же она скучала по нему! Как же ей не хватало его тепла, его мягкого шепота, прогоняющего кошмары!
- Драко, - Гермиона обхватила шею юноши руками и уткнулась в его плечо. – Милый мой, родной… Я не хочу просыпаться! Пожалуйста, пусть это будет не сон!
- Это не сон, - ответил Драко дрожащим от переживаний голосом. – Поверь мне, прошу… я больше не разочарую тебя. Никогда.
Гермиона отстранилась от Драко и, глядя ему в глаза, тихо и уверенно сказала:
- Хорошо. Я дам тебе шанс все исправить, Драко Малфой. И постараюсь простить тебя за то, что ты однажды отказался от меня… от нас. Это будет нелегко.
- Я понимаю, - кивнул Драко. – И не буду тебя торопить.
- Тебя так долго не было, Драко… - прошептала Гермиона, глядя в его светлые, чистые глаза. – Так долго… Я перестала надеяться, что ты вернешься к нам, - тут она устремила взгляд на спящее на другом краю кровати новорожденное чудо с золотистыми кудряшками и серыми, как у папы, глазами. – И теперь, когда ты здесь… теперь ты просто обязан все исправить.
- Я обещаю, - шепнул Драко и, переполняемый счастьем, склонился к Гермионе, чтобы вновь поцеловать ее.
Но тут из вороха пеленок раздалось кряхтение, потом два протяжных хлюпа, а затем – оглушительное «Уааааааа!»
Гермиона вздохнула, взяла сына на руки и принялась убаюкивать. Драко примостился на краешке кровати у нее под боком и залюбовался очаровательным зрелищем. Мальчик был просто чудесен, и все в нем было чудесно: и горошинки пальчиков на ногах, и крохотные ручки, сжатые в кулачки, и круглые щечки, и белый пушок на макушке, и даже беззубый рот, который малыш широко разевал, требуя маминого внимания. При этом он так забавно морщил носик, пока плакал, что Драко невольно усмехнулся:
- А он похож на тебя, Гермиона. Ты тоже иногда так делаешь.
- Делаю как?
- Морщишь нос, когда чем-то недовольна, - ответил Драко.
- Ах, вот как? – в шутку нахмурилась Гермиона и уселась поудобнее, чтобы покормить ребенка. – Ну, может, в этом он на меня и похож…
Едва она поднесла малыша к груди, как он тут же перестал кричать и с жадностью приник к соску. Гермиона многозначительно глянула на Драко и пробормотала:
- Вот уж точно, папин сын.
Драко тихо рассмеялся.
- Гермиона, - сказал он, с нежностью глядя на девушку, - спасибо тебе. За него.
Она не ответила, но Драко заметил, как порозовели ее щеки.
- Он чудесный, правда? – прошептала она с придыханием. – Он самый замечательный малыш на Земле.
- Нет, во всей Вселенной, - с улыбкой сказал Драко и осторожно взял сына за ручку. Тот сразу вцепился в отцовский палец и довольно засопел.
- Если он будет любить тебя сильнее, чем меня, я тебе этого не прощу, - почти обиженно пробормотала Гермиона.
- Это невозможно, - возразил Драко. – Тебя невозможно не любить, Гермиона. Ты ведь знаешь.
- Как мы его назовем? – вдруг спросила она и с интересом глянула на Драко.
Тот слегка растерялся от неожиданного вопроса и пожал плечами:
- Не знаю. Ты об этом не думала?
- Думала, - кивнула Гермиона. – Но мне ничего не приходит в голову. Мой мальчик… Он особенный. С самого начала был особенным. У него необычная судьба. И я хочу, чтобы у него было необычное имя. Звездное. Как у тебя.
Драко задумался. Обнял Гермиону за плечи и сказал:
- Тогда, может быть, Скорпиус?
- Скорпиус? – Гермиона скептически подняла бровь. – Это вообще имя?
- Это название созвездия Скорпиона, - ответил Драко.
Неодолимая усталость вдруг навалилась на него с новой силой. Не сумев справиться с собственным телом, Драко откинулся на подушки и закрыл глаза.
- Скорпион? – задумчиво произнесла Гермиона. – Он ведь ядовитый…
- Зато никто не решается его обидеть, - полушепотом возразил Драко.
- Ну, нет… - пробормотала Гермиона, нахмурившись. – Уж лучше, в таком случае… Антарес? Это звезда…
- В созвездии Скорпиона, я знаю, - подхватил Драко и, улыбнувшись, добавил. – Мне нравится. Будем звать его Эни…
Гермиона сказала что-то еще, но он уже не слышал. Окончательно сдавшись на милость природе, Драко провалился в сладкие объятия долгожданного сна.



Солнце приближалось к горизонту. Его золотисто-розовый свет заливал маленькую спальню в коттедже «Ракушка», плясал яркими бликами на колышущихся от легкого ветерка шторах, бросал теплый, мягкий отсвет на умиротворенные лица двух спящих молодых людей и ребенка, мирно сопящего между ними.
В дверь тихо постучали. Гермиона вздрогнула, открыла глаза, затуманенные дымкой сна, осторожно приподнялась на локте.
- Можно? – Из-за приоткрытой двери выглянула Флер. Она держала в руках поднос с посудой. – Я подумала, ты захочешь поужинать, - прошептала хозяйка дома, войдя в спальню. – Извини, я не знала, что вы спите.
- Ничего, - покачала головой Гермиона и улыбнулась. – Спасибо, Флер. Ты так добра к нам…
Драко судорожно вздохнул, встрепенулся и вдруг резко сел в постели и очумело уставился на Гермиону, а затем – на Флер. Тряхнул головой, пытаясь собрать мысли воедино, и хриплым полушепотом спросил:
- Который час?
- Половина шестого, - ответила Флер.
Малыш, потревоженный резким движением Драко, тоже проснулся и закряхтел. Гермиона поспешила взять его на руки. Флер тихо поставила поднос на прикроватный столик и вышла из комнаты.
В сознании Драко вспыхнула ужасающая картина из давно позабытого сна, в котором Нарцисса, измученная, полуживая, лежала на каменном полу поместья, а над нею с занесенной для заклятия палочкой стоял Волдеморт. На лице Драко отразился непередаваемый ужас. Гермиона, глядевшая на него, заволновалась.
- Черт! – Драко вскочил с кровати, взъерошил и без того растрепавшиеся ото сна волосы. – Уже поздно! Я не успею…
- В чем дело? – обеспокоенно спросила Гермиона.
- Зачем ты позволила мне уснуть?! – простонал Драко с отчаяньем. – Почему не разбудила?
Гермиона пожала плечами.
- Ты так сладко спал, - ответила она. – Я не стала тебя тревожить. Мы все устали за последние сутки, я подумала, тебе тоже не помешает немного отдохнуть, так что…
- Вот черт! – непроизвольно выругался Драко.
- Что с тобой? – снова спросила Гермиона.
Драко сжал губы, пытаясь подобрать правильные слова, но ничего не шло в голову. «Черт! Как же так? Что мне делать?! Я должен вернуться в мэнор, должен! Но как я могу… теперь, после всего, что я сделал… И как я смогу снова оставить ее одну? Как?! Боже, что же делать?!» Нахмурившись, Драко нервно зашагал из угла в угол.
- Может, поужинаешь? – осторожно предложила Гермиона, глядя на его бесцельные метания.
Драко тряхнул головой:
- Мне сейчас не до ужина.
Остановившись, он обессилено опустился на кровать и схватился руками за голову.
- В чем дело? – снова спросила Гермиона. – Расскажи мне. Может, я смогу помочь.
- Нет, - мотнул головой Драко. – Не сможешь.
- Но…
- Ты не поможешь, Гермиона! Никто не поможет! – вымученно воскликнул Драко.
Малыш на руках девушки громко заплакал.
- Тш-ш-ш, тихо, маленький, - забормотала Гермиона, укачивая его. – Не кричи, пожалуйста, ты его пугаешь.
- Прости, - произнес Драко и снова вскочил на ноги.
- Да что случилось?! – начав злиться, нахмурилась Гермиона.
Драко тяжело вздохнул, глядя на нее. В его глазах отражалась невероятно мучительная борьба с самим собой. Сердце девушки сжалось от нехорошего предчувствия. Тут же рациональный внутренний голос подсказал ей, чтó именно терзает Драко: он не может остаться здесь, с Гермионой и Антаресом, потому что в глазах Волдеморта это будет выглядеть как чистой воды предательство и переход на сторону Гарри Поттера. Гермиона прекрасно знала, что Драко не может этого допустить, потому что боится за жизнь своих родителей. Она уже собиралась что-то сказать, но Драко опередил ее:
- Мне нужно вернуться, - сказал он, не глядя ей в глаза. – Придется вернуться в мэнор, пока мои родители… Лорд может заподозрить меня в измене, и тогда… - голос Драко сорвался, на лице возникло страдальческое выражение. – Черт, почему все так неправильно складывается?! Почему именно сейчас?!
Заскрипев зубами от злости, Драко снова бросился мерить шагами комнату. Гермиона безмолвно следила за ним взглядом.
- Почему так?! – прошипел сквозь зубы Драко, остановился у окна, оперся рукой об угол оконной ниши, уткнулся в нее лбом. – Почему все так некстати?… все так не вовремя! Черт, я не хочу! Не хочу уходить…
- Но ты должен, верно? - тихо сказала Гермиона, баюкая малыша.
Драко резко обернулся.
Усилием воли Гермиона подавила в себе внезапно вспыхнувшее немного детское и эгоистичное желание заставить его остаться. Нет, она не станет принуждать его. Она не имеет на это права. Его родители, какими бы они ни были, для него так же дóроги, как она. И если уж она решила начать все заново, то она не станет играть на чувствах Драко и заставлять его разрываться между любовью к ней и к своей семье. Это было бы в корне неправильно, поэтому, собравшись с силами, Гермиона как можно более мягко, но при этом очень уверенно сказала:
- Все в порядке, Драко, не переживай так. Я все понимаю. Я и не надеялась, что ты сразу останешься с нами надолго. Сейчас ты должен помочь родителям, это важнее всего.
Во взгляде Драко промелькнуло радостное удивление. Он не ожидал, что Гермиона так легко согласится с ним.
- Но потом, - еще тише произнесла Гермиона, и в голосе ее зазвучала такая безнадежность, что Драко стало не по себе. – Когда-нибудь… Когда ты все уладишь со своей семьей, ты вернешься к нам?
- Обязательно! – решительно воскликнул Драко, подскочил к Гермионе, схватил ее за руку. – Как только все решится, как только мои родители будут в безопасности – я обязательно вернусь! Обещаю! Не смей даже думать, что я снова брошу вас!
- Я и не думала, - улыбнулась Гермиона. – Я буду ждать тебя. Мы оба будем, - тут она посмотрела на сына. Мальчик притих, словно понимая, насколько важный для его мамы и папы идет разговор.
- Спасибо, - выдохнул Драко и сжал губы, борясь с накатывающим чувством беспросветного отчаяния.
- Тебе, наверное, нужно торопиться, - заметила Гермиона. – Мало ли, что могло случиться, пока ты был здесь… Сегодня ты очень помог нам всем, и Гарри, и мне. Теперь в твоей помощи нуждаются твои родители. Поспеши.
Драко кивнул.
- Я люблю тебя, - прошептал он и прижался губами к ее мягким каштановым кудрям на макушке.
Девушка тепло и немного печально улыбнулась.
- Удачи тебе.
- До встречи, Антарес, - сказал Драко и со странным трепетом в душе поцеловал малыша. Тот вытаращил светлые глазенки, будто был крайне удивлен происходящим. На губах Драко заиграла невольная улыбка.
- До встречи, Гермиона.
- До скорой встречи, Драко.
Кивнув, Драко выпрямился и стремительно покинул комнату. Почти бегом спустился на первый этаж и вдруг остановился. Пришедшая в голову мысль поразила его не хуже Ступефая. На самом деле ему некуда было так спешить, ведь теперь, после того, как он остался безоружен, трансгрессировать он не мог.
Тут же внутри будто что-то оборвалось. Как же так? Не может быть! Неужели он оставит все, как есть? Неужели допустит, чтобы Темный Лорд в отместку за предательство сына подверг пыткам его родителей? Или…
«Или даже убил», - подумал Драко, и от этой мысли все похолодело внутри.
- Эй!
Драко вздрогнул. Обернувшись, он увидел Рона, стоящего в дверях гостиной. В комнате за спиной долговязого звучали голоса Поттера и Билла Уизли.
- Ты чего, Малфой? – спросил Рон, вглядываясь в лицо Драко.
А тот вдруг подумал, что еще не все потеряно.
- Уизли, у меня к тебе дело, - выпалил Драко и сам поразился своей наглости.
Во взгляде Рона промелькнуло сомнение, но он все же ответил:
- Что за дело?
- Мы можем выйти?
- А здесь поговорить нельзя?
Драко покосился на открытую дверь гостиной и Поттера, сидящего в кресле за ней.
- Нет.
Рон скептически хмыкнул.
- Ладно. Давай выйдем.
Оказавшись на свежем воздухе, Драко вздохнул полной грудью и на мгновение замер, глядя на бескрайнюю гладь моря и солнце, опускающееся к темнеющей на горизонте гряде облаков. Как же он задержался! Может, даже уже опоздал…
- Я надеюсь, что никто и никогда об этом не узнает, - заговорил Драко, не глядя на Рона, - но другого выхода у меня просто нет. Поэтому я прошу тебя: помоги мне. Я больше никогда в жизни не обращусь к тебе за помощью, клянусь. Это будет в первый и последний раз. Только помоги мне. Это очень важно.
- Да чего ты хочешь, Малфой? – нетерпеливо спросил Рон.
- Я… - замялся Драко. – Мне нужна волшебная палочка.
- Чего? – протянул Рон. – Может, тебе еще мешок галеонов отсыпать, к примеру?
- Мешок галеонов я и сам могу отсыпать, - теряя самообладание, прошипел Драко. – Мне нужна волшебная палочка для того, чтобы трансгрессировать.
- Решил сбежать, слизняк? – Рон глянул на Малфоя исподлобья. – Опять сбежать?
- Мне нужно вернуться в мэнор! – вскрикнул Драко, наконец, выйдя из себя. – Вам на это наплевать, но мои родители в опасности! За моей спиной нет никакого Ордена, который мог бы мне помочь, Уизли! Я могу рассчитывать только на себя, и я не стану ждать, пока кто-нибудь расправится с моими родными! Мне придется вернуться, чтобы защитить их! Если ты это называешь «сбежать», то да, Уизли, я сбегаю! И если ты мне не поможешь, поверь мне, я сделаю так, чтобы ты об этом пожалел!
Рон несколько мгновений буравил Драко взглядом, а затем сказал:
- Ну, и свинья же ты, Малфой. Даже о помощи не можешь попросить нормально. Запомни, хорек, здесь тебе никто ничем не обязан. И вообще, с чего ты решил, что можешь просить у меня что-то?
Драко даже растерялся от такого вопроса.
- Ты, наверное, думаешь, раз я защищал тебя перед Гарри, ты теперь можешь вот так запросто втягивать меня в свои грязные делишки? – продолжал Рон. – Тогда знай – я тебя терпеть не могу еще больше, чем раньше. Просто я люблю Гермиону, как родную, и не хочу, чтобы она страдала.
Драко криво усмехнулся и холодно сказал:
- Не хочешь, значит? А знаешь, что она сама меня отпустила? И сказала, что понимает меня. И если она узнает, что я не смог спасти своих родителей, потому что ТЫ мне помешал – как долго вы останетесь друзьями после этого?
- Прикрываться девушкой – подлый прием, Малфой, - процедил Рон. – Так только трусы поступают. Хотя, чего от тебя еще ждать?
- То есть, ты мне не поможешь? – спросил Драко со злостью.
- Я похож на идиота, Малфой? – вместо ответа спросил Рон. – Или на человека, способного предать своих друзей? Если я помогу тебе, это будет самым настоящим предательством – ты же сразу сдашь нас своему умалишенному убийце-Лорду.
На лице Драко появилась отчаянная усмешка:
- Да уж, Уизли, я и не надеялся, что в твоей голове прибавится хоть сколько-нибудь мозгов. Но, если для тебя это так важно – я могу дать Непреложный Обет, что никому и ничего не скажу о том, где вы находитесь и что с вами. Правда, сомневаюсь, что у тебя получится верно исполнить заклятие Обета.
- Зато получится у Гермионы.
- Она не станет этого делать.
- Тогда ничем не могу помочь.
- Но я могу, - вдруг раздался голос у дверей.
Оба юноши одновременно обернулись и увидели Гарри, стоящего на крыльце коттеджа.
- Гарри, ты же не станешь… - начал, было, Рон, но Гарри не дал ему договорить.
- Собираешься уходить, Малфой? Тогда тебе, должно быть, понадобится вот это, - тут Гарри показал Драко палочку Хвоста.
Драко непонимающе взглянул на палочку:
- А…
- А твоя палочка больше не твоя, - опередив вопрос, сказал Гарри. – Она изменила свою преданность. – Заметив, как переменилось лицо Драко, Гарри усмехнулся. – Можешь считать, что это – моя личная маленькая месть. Идем, - Гарри направился к калитке в ограде сада, за которой кончалось действие заклятия Доверия, и можно было трансгрессировать. Драко послушно поплелся за ним. Несколько мгновений спустя их догнал пунцовый от гнева Рон.
- Ты его вот так отпустишь? – почти простонал он, сверля взглядом спину Гарри. – Мы ведь можем взять его в заложники, они же держали наших друзей в плену!
- Нет, Рон, - обернувшись, покачал головой Гарри. – Мы не станем поступать, как они. И да, я собираюсь отпустить Малфоя восвояси. Только прежде я все же позабочусь о том, чтобы никто не узнал о месте, где мы скрываемся, - тут Гарри поднял палочку и направил ее на Драко.
- Нет… - с паническими нотками в голосе прошептал Драко. – Поттер, ты же не станешь… Я дам Обет, я клянусь!
- Это нам не поможет, - с хладнокровным спокойствием сказал Гарри, держа Малфоя на прицеле. – Если Сам-Знаешь-Кто залезет к тебе в голову – а после того, как ты побывал «в плену» у Гарри Поттера, он обязательно это сделает – нашей тайне придет конец независимо от того, дашь ты Обет или нет. Я не могу этого допустить.
- Ты не имеешь права, Поттер! - задыхаясь, затравленно воскликнул Драко. – Не имеешь права отбирать их у меня! Я хочу помнить их, я хочу вернуться к ним! Не отбирай их у меня, я ведь… я должен помнить, что встретил Гермиону! Я должен помнить, что у меня есть сын!
- Не паникуй, Малфой, - невесело усмехнувшись, сказал Гарри. – Это я тебе оставлю. И если ты не станешь дергаться, то я избавлю тебя только от воспоминаний о том, где находится это место.
- Но… - облизнув пересохшие губы, прошептал Драко, - … ведь тогда я не смогу вернуться! А я обещал… я ей обещал, понимаешь?!
- Вернешься, - кивнул Гарри. – Когда мы посчитаем нужным. Или если вдруг понадобишься. А пока – развлекайся в своем поместье и не пытайся нас найти. Обливиэйт!
Из палочки Хвоста, что Гарри направлял на Малфоя, вырвалось заклинание и угодило Драко в лицо. На секунду взгляд слизеринца расфокусировался и потерял осмысленность, на лице появилось выражение полнейшего безразличия. Гарри торопливо шагнул к Малфою и, сунув палочку Хвоста в его раскрытую ладонь, громко и отчетливо произнес:
- Теперь трансгрессируй в мэнор и скажи, что украл палочку и сбежал от нас. Можешь передать своему Лорду, что я жив-здоров. Тетке привет. Мы с ней еще встретимся, это можешь тоже передать. Счастливо!
Драко потряс головой, приходя в себя. Несколько мгновений непонимающе смотрел на Гарри. Затем слова Поттера дошли до сознания Драко, и он кивнул.
- Спасибо, - сказал он и крутнулся на месте.
Раздался хлопок, а затем все стихло. Малфой исчез.
Край солнечного диска коснулся сизой гряды облаков на горизонте.



Малфой-мэнор встретил Драко привычной тишиной. Серая громада здания возвышалась в глубине парка, в темных глазницах окон не мелькало ни одного огонька. По парковым дорожкам, будто странные призраки, важно расхаживали белые павлины.
Пройдя через ворота с фамильной монограммой, Драко в нерешительности остановился в начале центральной аллеи парка. На юного Малфоя внезапно нахлынуло острое осознание того, как разительно отличается его привычный мир от того светлого и доброго мира, в котором живет Гермиона. Так же, как Малфой-мэнор с его монументальной строгостью, мрачностью и многовековой историей отличается от воздушного, пронизанного солнечным светом и дыханием молодости коттеджа «Ракушка».
«Надеюсь, Эни не придется входить в мой мир», - вдруг подумал Драко и невесело усмехнулся. Это невозможно. Сын Малфоя остается Малфоем независимо от того, как он появился на свет, кто его мать, и хочет ли он быть частью этого древнего семейства. Малфой есть Малфой, так, кажется, говорил Люциус, наставляя Драко в детстве. Лорд никогда не должен забывать о том, что он – наследник огромного фамильного состояния, носитель «золотой» аристократической фамилии. Причем, самым ценным во всем наследстве Малфоев был вовсе не особняк, не земли и не тысячи галеонов в банковской ячейке Гринготтса. Главное достояние Малфоя – его долг и честь чистокровного волшебника.
- Похоже, я потерял самое дорогое, а, пап? – пробормотал Драко себе под нос. Глубоко вздохнул, собираясь с силами, и зашагал к парадному входу.
В поместье было необычайно холодно и тихо, будто все его обитатели вымерли. Драко знал, что эта тишина может быть очень обманчивой. В окно, разбитое заклинанием Драко вчера вечером (кажется, уже целую вечность назад), врывался ледяной ветер, раздувал темным парусом тяжелые портьеры, дребезжал остатками стекол. Неужели никто не позаботился о том, чтобы восстановить окно? Это было странно и невыносимо пугающе. У Драко все похолодело внутри от страшной догадки.
- Слэйви! – воскликнул юноша. Его голос эхом отразился от мраморных стен холла.
Тут же раздался хлопок, и перед младшим Малфоем возник домовой эльф. Поклонившись, эльф пропищал:
- Что угодно молодому хозяину?
Драко сглотнул, пытаясь унять внутреннюю дрожь.
- Слэйви… Темный Лорд… В поместье?
Домовик снова поклонился:
- Нет, сэр. Его могущество Темный Лорд покинул поместье сегодня утром.
Драко облегченно вздохнул, но тут же подумал, что радоваться еще рано.
- А отец? – спросил он тревожно. – Лорд Малфой здесь?
- Да, юный господин мистер Малфой, хозяин лорд Малфой в поместье. Он ожидает вашего возвращения в главной зале.
Драко почувствовал невероятное облегчение, будто тяжелый камень свалился с плеч.
- Слэйви, - распрямившись, с привычным, но каким-то неестественным высокомерием распорядился он. – Скажи отцу, что я вернулся. Сейчас же, немедленно.
Эльф поклонился в последний раз и с громким хлопком исчез. Драко зашагал в сторону главной залы, но не успел сделать и нескольких шагов.
Дверь залы с грохотом распахнулась, и в коридор выскочила фигура с забранными в высокую прическу волосами, в темном платье до пола. Нарцисса. На ней не было лица. Увидев сына, миссис Малфой всплеснула руками и кинулась к Драко. Из уст почтенной леди вырвался отчаянный стон:
- Мальчик мой!
Заключив Драко в объятия, мать принялась лихорадочно поглаживать его по растрепавшимся светлым волосам и с надрывом зашептала:
- Драко! Сынок! Ты жив! Ты жив!.. Как хорошо! Как хорошо! Ты вернулся… ты здесь… С тобой все в порядке? Ты не ранен?
Схватив лицо Драко, Нарцисса повернула его к свету, вгляделась в усталые глаза сына. Увидела ссадины и кровоподтеки и не сдержала нового стона:
- Боже мой! Драко! Что они с тобой делали? Сынок! Что они сделали с тобой?!
- Ничего, мам, - Драко отстранил руки Нарциссы от своего лица, сжал ее ладони. – Все хорошо, успокойся. Это всего лишь царапины. Я сбежал, - подняв палочку Хвоста, Драко помахал ею в воздухе. – Поттер оставил этого недоумка Уизли сторожить меня, я смог выхватить у него палочку, и вот…
- Ты молодец! – воскликнула Нарцисса и прижала голову сына к груди. – Молодец, сынок! Ты вернулся. Я так надеялась, что все закончится хорошо!
- Ничего еще не закончилось, мам, - пробормотал Драко в складки материнского платья.
Нарцисса отпустила Драко и взглянула на него с удивлением.
- Что ты говоришь? – спросила она тихо.
- Я говорю, что все еще только в самом начале, - ответил Драко и вдруг улыбнулся и сам прижался к матери, слегка шокировав ее. – Ты даже не представляешь, как я тебе благодарен! Как сильно я люблю тебя! Прости, что так редко это говорю… Спасибо, мам!
- За что?
- За то, что ты есть у меня. За то, что я есть в этом мире, - подняв голову, Драко взглянул матери в глаза. – Спасибо тебе!
- Драко… - ошеломленно прошептала Нарцисса. – Что это с тобой? Ты никогда раньше такого не…
- Раньше я ничего не понимал! – весело воскликнул Драко и вдруг подхватил мать за талию и закружил по холлу. Нарцисса онемела от удивления. А Драко остановился и сквозь смех воскликнул: – Я был таким дураком, мама! Ничего не видел, не замечал! Ты у меня замечательная, мама! Как это здорово, что ты есть!
Нарцисса не сдержалась и улыбнулась в ответ сыну.
- Что происходит, Драко? – спросила она изумленно.
- Я просто рад, - ответил Драко. – Я чрезвычайно рад, я просто счастлив! Я так рад, что вы живы, что с вами все в порядке!
- Мы? С нами? Что могло с нами случиться?
- Все, что угодно, мама, все, что угодно, - Драко вдруг остановился и крепко-крепко обнял Нарциссу.
- Драко… - вздохнула миссис Малфой, поглаживая сына по спине. – Она жива?
Драко взглянул на мать и молча кивнул.
Нарцисса понимающе улыбнулась.
- И ребенок? Жив?
- Жив, мама! – прошептал Драко с таким трепетом, что сердце Нарциссы сжалось от странного томительного чувства. Она, определенно, не узнавала собственного сына. – Это мальчик, мам.
Глаза Нарциссы влажно заблестели. Драко удивился. Он редко видел ее слезы, только в те исключительные моменты, когда она не могла совладать с собой от сильного волнения или страха. Но сейчас это было что-то совершенно иное. Радость?..
Внезапно в другом конце коридора, у дверей главной залы, раздался холодный бесстрастный голос:
- Драко?
Улыбка моментально исчезла с лица Малфоя-младшего. Нарцисса нахмурилась, увидев, как резко сменилось его выражение. Обернувшись, Драко увидел Люциуса, остановившегося в дверях залы. Лицо лорда Малфоя было похоже на бледную маску, не выражающую никаких эмоций. Драко стало не по себе от его пустого, безжизненного взгляда.
- Отец…
- Ты вернулся? – сухо спросил Люциус, подходя ближе.
- Да, я сбежал от тупоголового Уизли, когда он…
- Это отлично, Драко, - с безразличием перебил Люциус. – Теперь мы можем, наконец, приступить к церемонии.
- К церемонии? – оторопело спросил Драко.
В глазах Люциуса на мгновение промелькнуло осуждающее выражение.
- К церемонии вашей с мисс Гринграсс помолвки, - пояснил он. – Как ты мог об этом забыть?
Драко с недоумением уставился на отца и несколько мгновений не мог выдавить ни слова, а затем воскликнул, вне себя от возмущения и гнева:
- Действительно, как?! Как я мог забыть о какой-то там помолвке, я ведь все это время просто прогуливался по парку!!!
Нарцисса предостерегающе сжала руку сына.
- Ты вернулся, - сквозь зубы процедил Люциус, - а значит, ничто уже не мешает провести назначенную церемонию. Твоя невеста и гости вот-вот прибудут в поместье. Поэтому настоятельно рекомендую тебе, сын, подняться в свою комнату и привести себя в порядок. Ты должен выглядеть, как наследник семейства Малфоев, а не как безродный оборванец. А я пока прослежу за тем, чтобы слуги приготовили все к приему гостей.
Не дожидаясь ответа, Люциус прошагал мимо сына в сторону восточного крыла, в котором располагалась кухня.
Драко несколько секунд ошеломленно молчал, а затем резко обернулся и крикнул в спину Люциуса:
- Отец!
Малфой-старший, будто не слыша, открыл тяжелую дубовую дверь и скрылся за ней.
Драко затрясло от негодования.
- Помолвка? – прошипел он сквозь зубы. – Помолвка, значит?! Так, вот о чем ты думал все время, пока меня не было?!
Нарцисса положила руку на плечо сына. Драко обернулся к матери. Глаза его пылали гневом.
- И ради этого я вернулся?! – вскрикнул он взбешенно.
- Драко! – попыталась вразумить его Нарцисса. – Успокойся, я все объясню.
- Объяснишь мне что?! То, что моему собственному отцу плевать на меня?!
- Это не так, Драко, - повысив голос, сказала Нарцисса. – Ты просто не понимаешь.
- Так помоги мне понять!
Нарцисса вздохнула, закрыв глаза, а когда открыла их, в ее взгляде было столько боли и сожаления, что Драко невольно устыдился своей минутной запальчивости.
- Твой отец… он любит тебя, Драко, - тихо сказала Нарцисса. – Может быть, он не показывает этого так, как тебе хотелось бы, но он правда любит тебя и беспокоится о твоем благополучии.
- Он даже не стал слушать меня! - упрямо возразил Драко.
- Да, он… - Нарцисса замялась, подбирая слова. – Он слегка шокирован тем, что произошло вчера ночью в поместье. А еще больше – тем, что ты пропал. Когда он пришел в себя, то не мог думать ни о чем другом, кроме тебя. А потом… - тут голос Нарциссы сорвался, и несколько мгновений она молчала, не в силах произнести ни слова. – Темный Лорд… - наконец, выдавила она. – Темный Лорд был в ярости, когда Гарри Поттер на его глазах сбежал из поместья. Он был так зол, так зол… - сжав губы, Нарцисса запрокинула голову, пытаясь скрыть от сына слезы.
- Он пытал вас? – спросил Драко с дрожью в голосе.
Мать не ответила. Ледяная волна страха, поднявшись откуда-то из глубины сознания, в один миг захлестнула Драко. Сглотнув, он спросил мгновенно охрипшим голосом:
- Он же не догадался… не понял, почему меня нет в поместье?
Нарцисса покачала головой.
- Нет. Его не это интересовало.
- А Беллатрикс? Разве она не рассказала?
- Твое заклинание Забвения безупречно сработало, - Нарцисса, наконец, взглянула на сына. – Прошу тебя, Драко! Нет, я умоляю тебя! Не делай так больше! Я понимаю твои чувства, поверь мне, прекрасно понимаю! Но ты не должен больше так рисковать. Не должен давать Лорду повод расправиться с тобой. Я боюсь, Драко! – тут она порывисто шагнула к сыну и заключила его в объятия. – Я не смогу дальше жить, если с тобой что-нибудь случится. Пойми, наша семья почти потеряла доверие Темного Лорда. Мы стоим на краю пропасти. И Темный Лорд может… он может… убить тебя…
- Мама…
- Пообещай мне, Драко, что ты не станешь больше возвращаться туда, откуда пришел, что не станешь помогать им, пожалуйста, пообещай! Ты не должен ввязываться в это, это не твое дело, это битва Поттера и Темного Лорда, они разберутся без твоего вмешательства!
- Я не могу, - вдруг сказал Драко, высвобождаясь из объятий Нарциссы. – Не могу обещать этого.
- Откуда это в тебе?! – мученически воскликнула мать. – Откуда этот безрассудный героизм, это упрямство? Отчего ты стал таким, Драко? Уж не по милости ли твоей грязнокровки?
- Мама! – скривился Драко. – Пожалуйста!
- Драко, я только хочу, чтобы с тобой все было хорошо, - продолжала уговаривать сына Нарцисса. – Я знаю, может быть, то, что мы с отцом предлагаем, кажется тебе ужасным, но, поверь, это исключительно ради твоего же блага!
- Но это просто сумасшествие, мам! – воскликнул Драко, снова теряя самообладание. – После того, что произошло, после всех этих убийств, пыток и… и после того, как Лорд был здесь и сделал… - тут Драко содрогнулся с головы до ног, на мгновение вспомнив застывшие стеклянные глаза Гермионы, лежащей бездыханно на его руках, и едва смог справиться с собой. - … то, что сделал. Как после всего этого вообще возможна какая-то помолвка?! Не обижайся, мам, но, кажется, отец потерял рассудок, если все еще надеется на нее! Да Гринграссы на милю не приблизятся к Малфой-мэнору после всего, что тут вчера произошло!..
- Они ничего не знают, - тихо, но уверенно произнесла Нарцисса. – Пока никто, кроме нас и Темного Лорда, ничего не знает о случившемся… Беллатрикс покинула мэнор вместе с ним, после того, как… - тяжело вздохнув, миссис Малфой провела дрожащей рукой по волосам, словно пытаясь поправить и без того идеальную прическу, - … все следы вчерашнего вечера были… хм… ликвидированы.
- Ты хочешь сказать, после того, как она уничтожила трупы? – с отвращением спросил Драко, не глядя на мать.
Нарциссу передернуло.
- Это не важно, - как можно более сдержанно произнесла она. – Главное, что сегодня никто и ничто не сможет помешать церемонии. А то, что будет завтра, уже не так важно…
- Мама! – вскрикнул Драко, вскинул руки и схватился за голову от бессильной ярости. – Что ты такое говоришь?! Это отец так на тебя повлиял? Или его безумие заразно?!
- Не говори так об отце, - строго сказала Нарцисса. – Он пытается делать все, что может, чтобы от нашей семьи не остались лишь воспоминания! А вот ты, кажется, забываешь, во что нам обходятся промахи, и чем все это может закончиться!
- Забываю?! – в ярости прокричал Драко. – Да я только об этом и думаю! Если бы я не помнил, думаешь, я вернулся бы?! Мама, это безумие! Я не могу так поступить, вы не можете заставить меня! У меня сын, мам, понимаешь ты это?! О какой помолвке может идти речь?!
Нарцисса глубоко вздохнула, призывая все свое самообладание, и произнесла гораздо мягче, чем прежде:
- Дорогой, прошу тебя, не усложняй наше и без того ужасное положение. Нет ничего страшного в том, чтобы провести помолвку с мисс Гринграсс. Ты можешь считать это всего лишь игрой, постановкой, фикцией – называй это, как хочешь. Но так будет лучше, поверь мне! Сейчас ты этого не понимаешь, но обязательно поймешь потом и скажешь нам с отцом «спасибо»!
Драко молчал, сжав зубы. Глядеть на мать он не мог, потому что боялся не сдержаться и выпалить что-нибудь оскорбительное.
- Драко, - предприняла последнюю попытку Нарцисса. – Не знаю, что ты задумал, но, поверь мне, это не закончится для тебя ничем хорошим. Контракт не позволит тебе вечно убегать от Астории. Кроме того, есть масса других обстоятельств, по которым ты не можешь поддерживать отношения с подругой Гарри Поттера, ты и сам это прекрасно знаешь. Эта связь принесет тебе только разочарование и горе. Не зови смерть раньше времени, сынок, она ведь может и услышать…
- И как это понимать?! – наконец, не выдержал Драко. – Ты предлагаешь мне отказаться от собственного ребенка?!
- Нет! Нет, что ты! – тут же откликнулась Нарцисса. – Я этого не говорила. Я лишь прошу тебя не принимать поспешных решений. Пойми, неизвестно, как сложится жизнь. Неясно, как закончится Война. Нужно подождать, нужно все как следует обдумать! А пока ты можешь помочь нам хоть немного удержаться на плаву. Эта помолвка действительно крайне важна, особенно в свете последних событий.
Драко тяжело вздохнул, глубоко засунул руки в карманы брюк и перевел взгляд на окно. Чувствуя, что он вот-вот сдастся, Нарцисса пустила в ход последний аргумент:
- Прошу тебя, сынок, не упрямься. Сделай это ради нас с отцом…
Драко долго молчал, глядя на колышущуюся на ветру портьеру. Нарцисса пыталась уловить ход его мысли по выражению его лица, но оно оставалось непроницаемым. Наконец, Драко холодно произнес:
- Мне нужно подняться в свою комнату, - и, не дожидаясь ответа, направился к лестнице.
Нарцисса крикнула сыну вслед:
- Драко!
Он не остановился, поднялся на первую лестничную площадку. Через несколько мгновений до слуха Нарциссы донесся его равнодушный голос:
- Я спущусь, как только приведу себя в порядок. Скоро прибудут гости. Позаботьтесь о том, чтобы эльфы починили окно.



Солнце село, и сумрак стремительно заполнил крохотные комнатки коттеджа, обратившего все свои широкие окна к морю. Коттедж Билла и Флер стоял на отшибе, на самом краю прибрежных утесов. Белые оштукатуренные стены были украшены морскими раковинами. Безлюдное место и очень красивое. И в доме, и в саду постоянно был слышен шум моря, точно сонное дыхание какого-то огромного существа.
Под вечер монотонная песня прилива звучала как никогда умиротворяюще. Билл зажег в гостиной свечи и жарче растопил камин. Флер позвала всех гостей к ужину, и постепенно небольшая уютная гостиная наполнилась веселыми голосами и звоном посуды. Казалось, будто там, за стенами этого чудесного семейного гнездышка, нет никакой войны, что все тяготы и лишения были только мрачным сном и больше не вернутся в их жизнь.
За ужином Гермиона, по настоянию Флер принявшая изрядную порцию Укрепляющего зелья, была бодра и болтала больше обычного. Взглянув на нее, никак нельзя было сказать, что она пережила мучительную пытку Беллатрикс Лестрейндж, а затем – не менее мучительные роды. Лицу Гермионы вернулись краски, в глазах появился давно позабытый блеск, а в голосе зазвучали нотки, которых Гарри не слышал уже много месяцев. Гермиона словно очнулась после тяжелой затяжной болезни и сейчас старалась наверстать упущенное время, смеялась и сыпала шутками больше других. Гарри прекрасно понимал, с чем связано ее бурное веселье, и чувствовал, как противный червячок ревности точит сознание. Самым странным было то, что Рон, не так давно с пеной у рта доказывавший, что Драко Малфой – подонок и трус, не достойный даже простого взгляда Гермионы – вдруг сменил гнев на милость и ни разу даже вскользь не помянул Малфоя недобрым словом. Напротив, Рон, как мог, старался угодить Гермионе: помог перенести Антареса в гостевую комнату и уложить в кроватку, наколдованную Флёр из двух сдвинутых кресел, затем – спуститься из спальни в гостиную, и весь оставшийся вечер беспрестанно следил за тем, чтобы Гермиона не сильно напрягалась – то подавал ей соус, то подливал воды в бокал. Гарри, отведя друга в сторону, слегка обеспокоенно заметил:
- Что-то ты уж слишком обходителен с Гермионой. Уж не думаешь ли ты взяться за старое?
Рон посмотрел на Гарри со смешанным чувством удивления и презрения.
- Вот еще! – фыркнул он. – Если думаешь, что я пытаюсь приударить за ней, то, извини, Гарри, но ты настоящий болван. Я просто пытаюсь помочь ей. Ты и сам знаешь, она пережила такое, что нам с тобой и в страшном сне не приснится. А вот ты, вместо того, чтобы прожигать ее взглядом и скрипеть зубами при каждом упоминании о Малфое, мог бы попытаться понять ее. Ну, или хотя бы притвориться, что сделал это.
Гарри ошеломленно уставился на друга. Как, оказывается, радикально могут меняться взгляды и взаимоотношения даже между людьми, которые знают друг друга много лет!
- И потом, - добавил Рон, - Гермиона всегда будет моей лучшей подругой, а вот в роли моей девушки я ее даже представить не могу. Было такое, не спорю, может, даже не так уж давно. Правда, перегорело.
Гарри внимательно всмотрелся в лицо друга и безошибочно определил на нем тень старой обиды.
- После того, как узнал, что она беременна от него? – спросил Гарри, сам не зная, зачем.
- Нет, - покачал головой Рон. – После того, как узнал, что она любит его, не меня.
Гарри с пониманием кивнул.
- Ну, где вы там? – раздался голос Билла из-за стола, и друзья поспешили занять свои места.
За бурным обсуждением планов на будущее, шутками и спорами о том, кого Гермиона выберет в крестные Антаресу, ужин подошел к концу. Флер принялась собирать поднос с ужином для Крюкохвата, Билл отправился помогать ей на кухне. Дин и Рон отошли к камину и заспорили, кому из них сегодня предстоит спать на софе, а кому – на полу. Луна пожелала всем спокойной ночи и направилась в гостевую комнату, которую ей предстояло делить с Гермионой, улыбаясь по одной ей понятной причине.
Гермиона с трудом поднялась со стула, Гарри подхватил ее под руку.
- Спасибо, - улыбнулась она. – Не хочется тебя утруждать, но не мог бы ты…
- Помочь тебе подняться? – подхватил Гарри. – Легко!
Вдвоем они неспеша преодолели пространство гостиной и остановились у первой ступеньки. Гермиона схватилась за столбик перил, тяжело дыша, но при этом улыбаясь во весь рот.
- Ты какая-то странная сегодня, - осторожно заметил Гарри. – Как ты себя чувствуешь?
- Прекрасно, - ни секунды не раздумывая, ответила Гермиона. – Давно не чувствовала себя настолько хорошо.
- Может, это от шока? – предположил Гарри, но Гермиона смерила его таким строгим, самым что ни на есть «гермионистым» взглядом, что он тут же прикусил язык.
- Может, ты перестанешь думать за меня, Гарри?
- Извини, - потупившись, сказал он.
- Признайся честно, - процедила Гермиона, разом посерьезнев и сдвинув брови. – Тебя раздражает, что у меня все хорошо?
- Что? – оторопело спросил Гарри. – Нет! Конечно, нет, как ты могла такое подумать?!
- Тогда почему бы тебе просто не принять тот факт, что я счастлива? Счастлива потому, что, наконец, встретилась с ним. Потому, что теперь у меня есть сын – ЕГО сын! Тебя ЭТО так бесит, а, Гарри?
Стиснув зубы, Гарри отвел взгляд. Несколько секунд прошло в молчании, а затем он протянул ей руку и проговорил:
- Идем наверх. Я же вижу, тебе еще тяжело стоять.
- Нет! – Гермиона решительно отбросила руку Гарри. – Сначала ответь на мой вопрос! Я права? Скажи мне, Гарри, я права? Ты ненавидишь его? Нет, даже не так, я знаю, что ты его ненавидишь. Скажи мне, ты ненавидишь меня? За то, что я – с ним?
- Нет, - покачал головой Гарри. – Я не могу тебя ненавидеть, - тут он глянул Гермионе в глаза, и она удивилась, увидав, сколько боли было в его взгляде. – Может, и хотел бы, но не могу. Я многим тебе обязан. Я люблю тебя, как родного человека. Мне было очень больно, когда я узнал, что ты обманула нас, предала нас. Мне казалось, что предательство не может быть еще большим. Но потом оказалось, что ты ждешь ребенка. И я не знал, радоваться мне или бежать в мэнор, чтобы проклясть ненавистного хорька-Малфоя. А потом все полетело к чертям, ушел Рон, потом был этот поход в Годрикову Лощину и нападение Пожирателей… У меня просто не оставалось времени, чтобы все как следует обдумать. И еще… я привязался к нему. К твоему сыну. Еще до того, как он родился. Честно. Я люблю его не меньше, чем тебя. Поверь. Но ведь он – это часть моей жизни. Как и ты. Как Рон. Как все наши друзья. А вот Малфой…
Гермиона помрачнела. Вскинув подбородок, она холодно произнесла:
- Что ж, теперь я поняла. Драко никогда не был частью твоей жизни, и ты, как я полагаю, до последнего надеялся, что и не станет. Я не буду уговаривать тебя или доказывать тебе что-то. Я просто хочу, чтобы ты знал – я люблю его и больше не позволю обстоятельствам встать между нами. Тебе придется смириться с этим, Гарри.
Тяжело вздохнув, Гарри кивнул.
- Идем, - снова сказал он. – Тебе пора к Эни.
Гермиона сдержанно кивнула и, наконец, позволила Гарри взять ее под руку.
Вдвоем они поднялись на второй этаж. В гостевой спальне было сумрачно, лишь одна свеча горела на столике у стены, противоположной окну. Луна уже спала в своей кровати в нише за передвижной ширмой. В своей кроватке сладко посапывал Антарес. Гермиона наклонилась к нему, поправила одеяльце и осторожно провела рукой по золотистым волосам сына. Он причмокнул губами, не проснувшись.
- Ладно, - прошептал Гарри, боясь потревожить сон Луны и Эни. – Спокойной ночи. Завтра увидимся.
- Да, - кивнула, выпрямившись, Гермиона. – Спокойной но…
Вдруг ее колени резко подогнулись, и девушка едва не рухнула прямо на кроватку сына. Гарри едва успел подхватить ее на руки.
- Гермиона! – воскликнул он, напрочь забыв, что может кого-то разбудить.
Луна тут же подскочила в кровати, ошеломленно заморгала сонными глазами.
- Что случилось? – хрипло спросила она.
- Не знаю, - откликнулся Гарри, поднял Гермиону на руки и отнес в кровать.
Луна решительно отбросила одеяло и босиком прошлепала к кровати Гермионы. Гарри бросил взгляд на ее тонкую ночную сорочку и строго сказал:
- Замерзнешь. Забирайся в кровать. С Гермионой все будет в порядке.
- Нет-нет, я побуду с ней, - запротестовала Луна.
- Мы ей ничем не поможем, - покачал головой Гарри. – Она потеряла слишком много сил, удивительно, как ей до сих пор удавалось держаться на ногах.
- Понимаю, - кивнула Луна. – И все-таки, ты ведь не станешь сидеть тут всю ночь. А я посижу.
Гарри хотел возразить еще что-то, но тут из кроватки раздался плач Антареса. Луне и Гарри пришлось на некоторое время оставить Гермиону и попытаться успокоить ее сына. Эни плакал без остановки, не обращая внимания ни на ласковые уговоры Луны, ни на укачивания Гарри. Сверху, из каморки под крышей, послышалось недовольное бурчание гоблина.
- Надо позвать Флер, - решила Луна и вышла из гостевой спальни прямо в чем была – в ситцевой сорочке и босиком. Укачивающий младенца Гарри только усмехнулся ей вслед, остался в комнате – дожидаться ее возвращения.



Она стояла посреди темного помещения, едва освещаемого бледным месяцем, висящим за узкими стрельчатыми окнами. Помещение было небольшим и, кажется, круглым. Она, определенно, уже бывала здесь раньше. Странное щемящее чувство заставило ее оглядеться вокруг и убедиться в своей правоте. В глубине комнаты тускло поблескивали дверцы многочисленных шкафов, сверкали стальными боками тихо жужжащие волшебные приборы, стоящие на столиках и полках повсюду; на светлых стенах черными пятнами выделялись ряды портретов, из глубины которых доносились причмокивания, посвистывания и даже храп; у самого окна, на возвышении, стоял массивный письменный стол и три кресла – два по эту сторону стола, для посетителей, и одно – напротив. Для директора.
- Не может быть… - прошептала Гермиона, чувствуя, как холод страха пробирает до костей. – Это снова началось…
Не успела она додумать свою мысль, как вдруг дверь кабинета с грохотом распахнулась, заставив Гермиону подпрыгнуть от неожиданности. Повернувшись вокруг себя, она устремила взгляд на дверь.
В кабинет, широко шагая, ворвался профессор Снейп в извечной черной мантии, парусом вздувающейся за его спиной. Похоже, новый директор Хогвартса был чем-то крайне возмущен и до ужаса зол. Резко взмахнув палочкой, он зажег все имеющиеся в кабинете свечи. Гермиона зажмурилась, ослепленная вспышкой света, а когда открыла глаза, то увидела, что Снейп пришел не один – из-за его спины выглянул мужчина средних лет с некрасивым лицом и непропорциональным телосложением. Гермиона уже видела его однажды в одном из своих «погружений», поэтому сразу узнала его – это был Амикус Кэрроу. Он был разозлен ничуть не меньше Снейпа, кажется, они горячо спорили до того, как войти в кабинет, и спор их продолжился.
- Прекратить это раз и навсегда, Северус! – раздраженно прорычал Кэрроу и без приглашения плюхнулся в кресло у директорского стола. – Разве ты не понимаешь, чем это грозит? Какие-то паршивые малолетки позволяют себе устраивать пакости у нас под носом, а ты и ухом не ведешь?
- Что вы предлагаете, профессор Кэрроу? – с явным неудовольствием процедил Снейп, даже не удосужившись повернуться к собеседнику лицом.
- Переловить их всех и наказать так, чтобы до смерти запомнили! – тут же откликнулся Кэрроу. – И на этот раз наказания буду выбирать я, а не то они совсем распояшутся из-за твоей мягкотелости!
- Моей мягкотелости! – презрительно фыркнул Снейп.
- Конечно, - Амикус оскалил желтые зубы в подобие усмешки. – Они тебя ни капли не боятся, Северус. Разве это наказания – прогулки по Запретному лесу? Их нужно пороть, нужно вбивать подчинение им в головы силой, а не твоими воспитательными методами. Помяни мое слово, если ты не возьмешь все в свои руки, однажды они обнаглеют настолько, что отправят тебя к праотцам!
- Не будем заглядывать так далеко вперед, Амикус, - произнес Снейп с хорошо уловимой интонацией усмешки. – И потом, чтобы кого-то наказывать, для начала нужно кого-то поймать.
- Так позволь мне это сделать! – рыкнул Кэрроу в гневе. – Прекрати защищать их, этих мелких ублюдков! Иначе…
- Иначе что? – тут Снейп вдруг обернулся, и Гермиона безошибочно узнала промелькнувшую в его взгляде угрозу.
Кэрроу, очевидно, тоже это почувствовал, но на Пожирателя грозные взгляды Снейпа, похоже, производили мало впечатления. Подавшись вперед, Амикус глянул на Снейпа из-под своих косматых бровей и ядовито прошипел:
- Иначе, мой дорогой Северус, мне придется связаться с нашим Лордом и доложить ему кое-что.
Скривившись, как от зубной боли, Снейп отвернулся и бросил через плечо:
- Темный Лорд сам пожелал, чтобы я стал директором Хогвартса. Но ты, безусловно, можешь попробовать оспорить его решение.
Кэрроу на мгновение замер с открытым ртом, пытаясь осознать, что его так встревожило в словах Снейпа. Тряхнув головой, Пожиратель прошипел сквозь зубы:
- Мы еще вернемся к этому вопросу.
Снейп не удостоил Амикуса даже кивком, продолжая безмолвно вглядываться в сгущающийся мрак за окном.
Скрипнув зубами, Пожиратель вскочил с кресла и нарочито грузно топая, прошествовал к выходу. Хлопнула дверь, и в кабинете повисла настороженная тишина.
Гермиона сделала несколько осторожных шагов к директорскому столу. С каждой секундой ее любопытство разгоралось все сильнее, ей становилось все интереснее, почему она погрузилась именно в этот отрезок времени и что важного она должна была вынести из этого разговора. На ее взгляд, в перепалке двух Пожирателей не было ничего особенного, и знать о ней девушке было вовсе не обязательно. Тогда почему?..
Вдруг тишину нарушил тихий, слегка уставший голос, такой знакомый, что Гермиона чуть не вскрикнула от страха, услыхав его. Только несколько мгновений спустя она поняла, что голос принадлежит портрету Альбуса Дамблдора:
- Будьте осторожнее, Северус.
Снейп бросил колючий взгляд на портрет в тяжелой раме над директорским креслом. Гермиона проследила за его взглядом.
Дамблдор на портрете выглядел таким, каким Гермиона запомнила его: седобородым умудренным жизнью добрым волшебником с пронзительно-синими глазами, хитро улыбающимися из-за сверкающих стекол очков-половинок. Тут же к горлу подкатил комок, и грудь сдавило от горького чувства потери. Даже усилием воли Гермиона не смогла сдержать всхлип, и в душе обрадовалась тому, что никто не может ни видеть, ни слышать ее в «погружении».
На мгновение ей показалось, что портрет Дамблдора взглянул прямо на нее, но в следующий миг наваждение прошло, взгляд директора был устремлен на упрямо сжимающего губы Снейпа.
- Вам нужно поддерживать легенду, Северус, - слегка обеспокоенно сказал Дамблдор. – Если Кэрроу начинают что-то подозревать, вам следует развеять их сомнения.
- Вы же не думаете, что я позволю им искалечить какого-нибудь ученика? - процедил Снейп, не глядя на портрет.
Дамблдор вздохнул.
- Нет, конечно же нет, Северус, я знаю, что вы такого не допустите. Но и оставлять все как есть слишком опасно. Подумайте о студентах. Если Тот-Кого-Нельзя-Называть захочет сместить вас с должности, что станет со школой?
- Он приходил сегодня, - вдруг заявил Снейп, и Гермиона с удивлением уловила в его голосе промелькнувшую горечь. – Он взломал Вашу гробницу и забрал палочку.
- Я об этом догадывался, - кивнул портрет. – Но не стоит беспокоиться, я уверен, это обстоятельство никак не повлияет на дальнейший ход событий.
Снейп вдруг крутнулся на каблуках и в крайнем раздражении зашагал по кабинету из стороны в сторону.
- Вы так спокойно об этом рассуждаете! – воскликнул он негодующе. – А между тем с помощью этой палочки ему без труда удастся одолеть Поттера!
- О, нет, Северус, вы заблуждаетесь, - Дамблдор едва заметно улыбнулся одними уголками губ. – То, что Гарри Поттера больше не защищает связь двух сердцевин их волшебных палочек, вовсе не означает, что мальчик обречен на поражение.
Снейп только раздраженно фыркнул, не желая прислушиваться к словам портрета.
- Помните, Северус, - тихо, но очень убедительно произнес Дамблдор, - посеять в душе врага сомнение в собственных силах – это уже половина победы. Именно такими методами действует Темный Лорд. Не позволяйте ему заставлять вас сомневаться в себе.
- В себе-то я, как раз, уверен, - хмыкнул Снейп и, наконец, остановился. – Но что насчет мальчика?
- Гарри? – переспросил Дамблдор. – О, не беспокойтесь, Северус, Гарри способный мальчик, он всегда умел находить верное решение даже в самых сложных ситуациях. Я верю в него.
- Думаю, вы слишком… - Снейп запнулся, подбирая слова. – Вы слишком сильно полагаетесь на способности подростка, даже не закончившего школу. Какими бы ни были его заслуги, он еще слишком молод, чтобы…
- Именно потому, что Гарри так молод, я и полагаюсь на него, - строго сказал портрет. – Он обладает гибким мышлением и доброй душой. А для того, чтобы указать ему правильный путь, есть вы.
Снейп нахмурился, гневная складка пролегла между его бровей.
- Вы требуете невозможного, - глухо произнес он. – Что, если он не справится? Что, если ему не хватит духу?
- Всему свое время, Северус, - устало проговорил Дамблдор. – Не забудьте о своем обещании. Мальчик должен все знать. Когда вы с ним встретитесь – думаю, вы поймете, когда наступит нужный момент – вы должны все ему рассказать.
Снейп несколько мгновений хмуро глядел на портрет Дамблдора, а затем медленно кивнул.
- Я помню.
В это же мгновение кабинет директора исчез, перед глазами Гермионы засверкали яркие пятна, а затем пространство окончательно померкло.



Гостиные залы Малфой-мэнора сверкали огнями и роскошью убранства. Откуда-то сверху лилась тихая торжественная музыка, создавая неповторимую салонную атмосферу, свойственную всем сборищам чопорных представителей высшего света. Прибывающие один за другим гости восхищенно вздыхали и рассыпали похвалы и комплименты хозяину дома и его прекрасной жене. Самые именитые магические семейства почти в полном составе прибыли в мэнор. Несмотря на все чудовищные слухи о происходящих в последнее время событиях, почти никто из знакомых Люциуса и Нарциссы не пожелал пропустить такое знаменательное событие, как помолвка наследников двух известнейших в магическом мире фамилий. Возможно, жгучее любопытство некоторых из них был продиктовано лишь желанием от души позлорадствовать над Малфоями, однако это не отменяло того факта, что помолвка вызвала общественный резонанс, которого, собственно, и добивался Люциус.
В половине восьмого возле главных ворот поместья остановилась роскошная карета, запряженная шестеркой белоснежных лошадей. Навстречу карете из поместья во главе небольшой делегации вышел сам Люциус и со всей любезностью помог прибывшей невесте, Астории Гринграсс, спуститься с подножек. Несмотря на морозный вечер, Астория была довольно легко одета: поверх ее темно-синего платья была накинута лишь меховая горжетка, к светлым волосам, свободно падающим на плечи, была пришпилена небольшая шляпка, а обута невеста была совсем по-летнему, в легкие серебристые туфельки. Однако наряд Астории вызвал множество одобрительных шепотков и вздохов, а приглашенный корреспондент из «Ежедневного пророка» даже набросал небольшой восторженный отзыв о безупречном вкусе будущей миссис Малфой.
Следом за Асторией из кареты показалась ее сестра Дафна и их родители, мистер и миссис Гринграсс. Люциус приветственно склонился к ручке миссис Гринграсс, сдержано кивнул отцу Астории и пригласил всех вновь прибывших в мэнор. Торжество должно было вот-вот начаться. Все ждали только появления Драко.
Он спустился из своей комнаты почти в восемь, когда все гости уже собрались в малой гостиной. У дверей залы его дожидалась Нарцисса. Драко подошел к матери и остановился, предчувствуя важный разговор.
- Мальчик мой, - тепло улыбнулась Нарцисса, разглядывая Драко, облачившегося в строгий черный фрак с белой сорочкой. – Ты уже совсем взрослый…
- Рад, что ты это заметила, - сухо сказал Драко.
- Не груби мне, - нахмурилась Нарцисса. – Я прекрасно понимаю, что предстоящая процедура тебя совсем не радует. Но и ты должен понять, что все это делается для твоего же блага. В конце концов, у тебя просто нет другого выхода.
- Знаю, - процедил Драко, отведя взгляд.
Нарцисса шагнула к сыну и принялась поправлять и без того идеально выправленные лацканы фрака.
- Ты готов? – наконец, спросила она.
Драко усмехнулся, ничего не ответив.
- Тебе понадобится вот это, - мать открыла крохотную бархатную сумочку, прикрепленную к запястью, и вытащила золотой перстень с изумрудом – фамильное малфоевское кольцо для помолвки. – Твоя бабушка передала это кольцо Люциусу, когда он делал мне официальное предложение. Теперь ты должен будешь подарить его Астории.
Драко принял кольцо без каких-либо эмоций и просто запихнул его в карман брюк. Нарцисса тяжело вздохнула. Она далеко не так представляла себе эту торжественную и волнующую церемонию и надеялась, что ее сын гораздо более трепетно отнесется к древним семейным традициям. Увы, учитывая обстоятельства, требовать от Драко какого-то особого трепета было бессмысленно, а может быть даже опасно.
- Идем, - взяв сына под руку, сказала Нарцисса.
Вдвоем они вошли в малую гостиную мэнора.
Едва они переступили порог, как тут же музыка и разговоры в гостиной стихли. Из толпы вырвалась Астория, подошла к Драко и подхватила его под локоть. Нарцисса отступила в сторону.
В наступившей тишине резко прозвучал голос Люциуса:
- Прошу вас, любезные гости, любить и жаловать: мой сын, Драко Люциус Малфой и его невеста, Астория Изабелла Гринграсс. Сейчас, здесь, в нашем родовом поместье свершится старинный обряд клятвоприношения жениха и невесты.
В гостиной было приготовлено полукруглое возвышение для жениха и невесты, гости столпились вокруг него. Драко и Астория взошли на возвышение и остановились друг напротив друга.
Вслед за детьми к возвышению подошла Нарцисса. На лице миссис Малфой застыла безупречная маска радушия. Взглянув на Асторию, миссис Малфой сказала:
- Дорогая! Скоро ты станешь частью нашей семьи. Ты восхитительная девушка, Астория, и ничто не способно затмить твою красоту, но может лишь подчеркнуть ее. Посему в этот радостный для всех нас день я хочу сделать подарок, который, надеюсь, понравится тебе.
Тут Нарцисса взмахнула палочкой, а в следующее мгновение по толпе гостей пронесся вздох восхищения.
Платье Астории засветилось яркими звездочками и на глазах изумленных зрителей превратилось в роскошный лазурный шелковый наряд до пола. В ушах и на шее девушки засверкали фамильные малфоевские бриллианты (те самые, которые мать Люциуса когда-то давным-давно преподнесла Нарциссе в день ее помолвки). Золотые волосы Астории собрались в замысловатую прическу, в них заблестела крохотная диадема. Астория прикоснулась к шее дрожащей рукой, ощутила холод драгоценных камней, и лицо ее тут же расплылось в улыбке.
Все присутствующие в зале дружно зааплодировали. Кукольное личико Астории зарделось от удовольствия. Сейчас она была похожа на сказочную принцессу, и любой юноша при первом же взгляде на нее, наверняка, сразу и бесповоротно влюбился бы. Любой, но только не Драко. Единственное, о чем он подумал, глядя на всю эту роскошь и великолепие, было: «Радуйся, Астория. Та девушка, которую я по-настоящему люблю, никогда не наденет эти чертовы побрякушки. Еще и потому, что я сам не позволю ей этого сделать. Она прекрасна и чиста, она выше нас всех, она не станет пачкаться, прикасаясь к нашему лицемерному миру. Лицемерие и ложь. Вокруг только лицемерие и ложь…»
Когда восхищенные возгласы стихли, слово взял Люциус:
- Что ж, пришло время начать церемонию. Дети мои, вы можете произнести свои клятвы.
Драко встрепенулся, выпутываясь из липкой паутины собственных размышлений. «Ну, уж нет, отец, хватит с меня клятв и обещаний».
- Отец, - сказал он вслух. – Я прошу прощения у тебя и у всех почтенных гостей. Позволь мне немного отступить от нашей древней традиции.
Люциус нахмурился, с силой сжимая в руках свою трость без набалдашника, но Драко не обрати на это внимания. Взглянув в лицо Астории, он продолжил:
- Дело в том, что мы с Асторией уже давно и страстно любим друг друга.
По толпе гостей пронесся вздох умиления. Астория едва сумела сдержать саркастический смешок. Глаза ее округлились от изумления.
- Мы любим друг друга, - с нажимом произнес Драко, глядя ей в глаза, - поэтому нет нужды в принесении каких бы то ни было клятв. Посему я хочу сразу перейти к главной части.
Тут Драко опустился на одно колено. Поборов внутреннюю дрожь, взял ледяную, как лягушачья лапка, ручку Астории в свои руки. Глубоко вздохнул и произнес:
- Астория Изабелла Гринграсс! Согласна ли ты стать спутницей моей жизни, моей возлюбленной супругой и… - Драко сглотнул. - …И матерью моих детей и идти со мной рука об руку по жизни до конца мох дней?
Астория несколько мгновений молчала, будто взвешивая свой ответ. Гости начали тихо перешептываться. Драко сжал руку Астории сильнее, заставив девушку поморщиться. Наконец, она ответила:
- Да. Я согласна. Драко Люциус Малфой, я согласна стать спутницей твоей жизни и твоей возлюбленной супругой. До конца твоих дней, - последняя фраза в ее устах прозвучала почти угрожающе.
Драко заставил себя улыбнуться. Вытащил из кармана перстень с изумрудом и надел Астории на тонкий безымянный пальчик левой руки.
Толпа взорвалась аплодисментами и криками «Поздравляем!» Среди прочих голосов раздался требовательный выкрик, принадлежащий сестре Астории, Дафне:
- Поцелуй ее!
Драко поднялся с колена. В душе юноши кипел гнев. Астория смотрела на него со смесью презрения и любопытства. Драко наклонился к ее лицу и на мгновение прикоснулся к ее губам своими. Гости разочарованно загудели, а Дафна насмешливо воскликнула:
- И это все? Драко? Где поцелуй?
Драко бросил испепеляющий взгляд на однокурсницу, но ее идея внезапно понравилась собравшимся. Гости подхватили ее возглас:
- Поцелуй невесту, Драко!
- Поцелуй!
- Поцелуй!
Гости все не унимались. Наконец, раздосадованный задержкой, Люциус подошел к постаменту и воскликнул:
- Драко!
Чертыхнувшись про себя, Драко бесцеремонно схватил лицо невесты и впился губами в ее прохладные маленькие губки. Астория пискнула от возмущения. В зале снова раздался гром аплодисментов и смех. Люциус удовлетворенно хмыкнул. Захлопали вспышки колдографов. Драко все это не интересовало. В его голове пульсировала только одна мысль: «Прости меня… Прости, малышка… прости, прости, прости…»
- Многоуважаемые гости! – перекрикивая толпу, провозгласил Люциус. – В главной зале вас ожидает продолжение торжества! Великолепный ужин, музыка и танцы! Прошу вас разделить с нами нашу радость в этот изумительный вечер!
Гости оживлено загалдели и вслед за Люциусом потянулись к дверям гостиной. Наконец, в комнате остались только жених и невеста.
Некоторое время Драко продолжал с яростью прижиматься к губам Астории, пока девушка, наконец, не уперлась в его грудь руками и не оттолкнула его. Драко выхватил из кармана накрахмаленный платок и поспешно вытер губы. Астория с презрением взглянула на жениха и процедила:
- Ну, вот, мы и помолвлены.
Драко фыркнул:
- Помолвку можно и разорвать.
- Но не Контракт, - парировала Астория.
Драко бросил гневный взгляд на девушку, но ее это нисколько не тронуло. Тут же темное, отвратительное чувство тягучей волной нахлынуло из глубины сознания Драко, заслонив собой все прочие ощущения. Юноша вдруг вспомнил свой странный сон-видение, в котором он встретился с Альбусом Дамблдором. Вспомнил шипящий мрак, заполняющий пространство вокруг, и почти физически ощутил, как этот самый мрак сейчас протянул к нему свои ледяные пальцы и схватил за горло. Драко глубоко вздохнул, на пару мгновений закрыл глаза, а когда открыл, ощущение затянувшейся на шее удавки бесследно пропало.
- Поверь мне, Астория, однажды я найду способ, как избавиться и от Контракта тоже, - сказал он.
Блондинка вздернула носик:
- Ты мне угрожаешь?
- Просто довожу до твоего сведения.
- В таком случае, мне стоит начать опасаться за свою жизнь, ведь Контракт может быть расторгнут только после моей смерти.
- Значит, стоит начать, - отрезал Драко.
Астория нахмурилась:
- Ты ужасен, Малфой.
Драко только хмыкнул. Вздернув подбородок, Астория безразличным тоном произнесла:
- Говорят, тебя не было в поместье почти до самой помолвки. А ведь Снейп, кажется, отпустил тебя домой на день раньше. Я не ошиблась? И где же ты был все это время?
- Я был… кхм… «в плену», - ответил Драко, понимая, что Астория все равно рано или поздно все узнает. А, может быть, уже знает, так что отпираться не было смысла.
- Ты видел Поттера? – спросила Астория, сузив глаза.
В ее вопросе явственно чувствовался подтекст.
- Да, Астория, - ответил Драко без обиняков. – Я видел Поттера. Я разговаривал с Поттером. Я сбежал от Поттера. Что еще тебя интересует?
- В общем-то, больше ничего, - дернула плечиком Астория и вдруг, без всякого перехода, сказала: – Не смей никогда больше прикасаться ко мне, слышишь?
- Можешь не беспокоиться, не стану, - процедил Драко. – Не думай, что это доставляет мне удовольствие.
- О, я даже больше, чем уверена, что тебя это бесит, - поддела жениха Астория.
- Отлично, в таком случае, думаю, этот вопрос стоит считать закрытым? – со злостью спросил Драко.
Астория вдруг приблизилась к нему, глядя прямо ему в глаза, и ядовито прошептала:
- Знаешь, что меня больше всего радует в этой ситуации? То, что, хочешь ты того или нет, нравится тебе это или раздражает, но твоей женой в действительности стану я, а не какая-нибудь грязнокровка Грейнджер.
Драко отшатнулся от невесты, сжав кулаки.
- Я удивляюсь, Драко, - с легким разочарованием протянула Астория. – Неужели ты, в самом деле, надеялся, что у вас с ней что-то может получиться? Что твои родители примут ее с распростертыми объятьями и провозгласят на весь высший свет, что теперь они в родстве с магглами? – Астория покачала головой. – По-моему, это глупо, Драко.
- По-моему, тебе стоит прикрыть рот, - сквозь зубы прошипел Драко, отступая еще на шаг. Ему стоило невероятных усилий удержать ясность мысли и не поддаться мраку ненависти, клубящемуся на границе сознания. Скрипнув зубами, он отвернулся к окну.
- Ненавидишь меня, да? – с сарказмом спросила Астория. – Я знаю, что ненавидишь. Ты ведь думаешь о ней? О своей грязнокровке? – заметив, как дрогнули плечи Драко, девушка усмехнулась. – Интересно, что бы сказала Грейнджер, если бы узнала, как ее драгоценный возлюбленный Драко Малфой провел ночь перед Рождеством?
Драко резко обернулся. Астория невольно отступила назад – такой дикой яростью горел его взгляд.
- Ночью перед Рождеством я лег спать! – рявкнул Драко, не заботясь о том, что кто-нибудь из гостей может услышать. Ненависть, наконец, прорвала барьер самообладания, затопила разум, он уже не мог себя контролировать. – Это ты опоила меня! ТЫ заставила меня сделать это!
- Ну, конечно, - кивнула Астория с усмешкой. – Бедненький Драко так мучился, против воли обнимал и целовал меня всю ночь, да и стонал через силу…
Драко заскрежетал зубами, но ничего не ответил.
- Так я и думала, - фыркнула Астория. Спустилась с возвышения, но вдруг остановилась и, обернувшись, сказала: - Знаешь, когда-то давно, кажется, когда я решила подписать чертов Контракт, я видела тебя совсем иначе. Я восхищалась твоим хладнокровием, твоей манерой держаться, твоей дерзостью, твоим чувством юмора. Кажется, я даже была немножко влюблена, как и большинство слизеринок, как и множество девчонок с других факультетов. Потом я узнала тебя ближе и почти возненавидела. Мне порой хотелось вцепиться тебе в глотку и разорвать тебя на мелкие клочки! – кукольное личико Астории исказилось, около рта появились некрасивые складки. Драко впервые видел ее такой. Правда, Астория быстро справилась с собой, и ее лицо приняло привычное отстраненно-скучающее выражение. Вздохнув, она закончила: - Да, когда-то так и было. Но не теперь. Теперь я вижу, что ты совсем не такой, каким я тебя представляла. Ты вовсе не обаятелен и не остроумен, не изворотлив и даже не хладнокровен. Ты хочешь казаться таким, но – нет. Ты не такой. На самом деле ты просто жалок. Ты жалкий трус, Драко Малфой. Ты мне почти безразличен. Вернее, я бы сказала, ты омерзителен.
С легким удивлением Драко обнаружил, что ничего, кроме дикой скуки, слова Астории в нем не вызывают. Она припозднилась с откровением, которое теперь было ему малоинтересно. Единственное, что его волновало – чтобы об этих ее «высоких чувствах» не узнал никто из окружающих. Скрестив руки на груди, Драко процедил:
- Надеюсь, тебе хватит благоразумия не высказывать свои взгляды в присутствии гостей?
Астория холодно рассмеялась:
- Не переживай, Драко «Я все должен держать под контролем» Малфой. Я собираюсь послушно играть роль любящей невесты. А потом – и жены. Но это не отменяет того, что я сказала.
- Мне все равно, - бросил Драко.
- Я знаю, - кивнула Астория и вышла из гостиной.
Драко еще несколько минут стоял посреди пустого зала, пытаясь унять колотящееся сердце и прогнать мрак, окутавший сознание. Наконец, ему удалось кое-как совладать с собой. Тряхнув головой, Драко отправился к гостям, слушать льстивые поздравления, лицемерные похвалы и фальшиво улыбаться в ответ на них.
Настоящая жизнь, та, к которой он прикоснулся в светлой комнате коттеджа «Ракушка», с каждым мгновением все больше казалась волшебным сном. Странным, теплым и добрым, но совершенно несбыточным, нереальным сном. Прежде, чем выйти к гостям, Драко от всей души пожелал поскорее вернуться в тот сон и встретить тех, кто действительно был ему дорог.
Гермиону и Антареса.



Церемония закончилась далеко за полночь. Припозднившиеся гости, хмельные и чрезвычайно довольные, с поздравлениями и пожеланиями долгой и счастливой семейной жизни жениху и невесте, покидали Малфой-мэнор не в каретах, а по каминной сети. Последними в мраморный камин главной залы ступили Дафна, Астория и их родители. Люциус и Нарцисса, исполняя роль радушных хозяев, обменялись с будущими родственниками церемонными объятиями и рукопожатиями. Сверкнуло изумрудное пламя, и в главной зале наступила долгожданная тишина.
Облегченно выдохнув, Драко скинул с себя фрак, расстегнул верхнюю пуговицу сорочки и с наслаждением потянулся. Нарцисса подошла к сыну и, положив прохладную ладонь на его плечо, тихо сказала:
- Ты молодец, Драко. Ты сделал правильный выбор.
Драко бросил на мать негодующий взгляд, но спорить не стал.
- Доброй ночи, мама, - сказал он. – Люциус…
- Доброй ночи, Драко, - сдержанно ответила Нарцисса, а Люциус только коротко кивнул.
Невесело усмехнувшись, Драко отправился в свою комнату. Церемония помолвки, кажется, отняла у него больше сил, чем весь предыдущий день. Он чувствовал себя подавленным и опустошенным. Сейчас самым горячим его желанием было провалиться в сон и не просыпаться до отъезда в Хогвартс.
Комната встретила Драко привычным сумраком, тишиной и прохладой. Не зажигая свет, он медленно, будто в полусне, разделся и нырнул под одеяло. Собственная кровать неожиданно показалась ему необычайно холодной, огромной и пустой. Он вдруг с тоскливым чувством осознал, что не сможет выспаться здесь, несмотря на всю его смертельную усталость. В этот момент ему до дрожи, до судорог в груди захотелось увидеть Гермиону, прижаться к ней, окунуться в ее спасительные, теплые, живые объятия. Черт побери, почему все так сложно?! Почему он не может быть с тем, кого любит? Почему он не может быть счастлив, просто по-человечески счастлив?! Почему жизнь так несправедлива?..
Тяжело вздохнув, Драко свернулся калачиком и провалился в тревожный, полный неясных образов сон.
Ему снилось огромное водное пространство, похожее на озеро или море. Он летел куда-то над ним, потерянный и несчастный, и грозные волны вздымались, будто желая поглотить юношу, сбившегося с пути. Ледяной ветер бил в грудь, шумел в ушах, и среди его грозного гула слышались какие-то голоса, знакомые, но неузнаваемые. Невообразимо далеко, кажется, за сотни миль, на горизонте показалась полоска земли, которая начала стремительно приближаться. Вот он уже смог различить неясные очертания поросших лесом холмов и какую-то темную громаду, возвышающуюся над ними. Страшное, дикое чувство ужаса и отчаяния охватило Драко. Он не должен туда лететь, нет, нет, только не туда! Сердце отчаянно заколотилось в предчувствии неминуемой беды. А берег все приближался. Вот уже отчетливо видны островерхие крыши башен, многочисленные стрельчатые окна, крытые переходы, массивные мраморные колонны, подпирающие портик над главным входом. Из огромных окон Большого Зала льется ослепительный свет, на вершине холма неподалеку от замка возмущенно шевелит ветвями Гремучая Ива, из трубы над хижиной Хагрида поднимается дымок…
Драко охватила крупная дрожь. Нет! Ему нельзя сюда! Нельзя возвращаться в Хогвартс! Почему? Он не знал. Но всей кожей ощущал угрозу, исходящую от этого места, знакомого до последнего камня. Он тщетно пытался повернуть назад, но его влекло вперед с невероятной силой. Он не мог сопротивляться и в отчаянии закричал:
- Не-е-е-ет!!!
Вдруг его подбросило вверх, так, что все внутренности сжались в комок, а затем так же внезапно швырнуло вперед. Вопя от ужаса, Драко зажмурился, ожидая удара о воду. Но его не последовало.
Открыв глаза, Драко не сразу понял, где находится, и только увидев огромный мраморный камин и тяжелую люстру с хрустальными подвесками, узнал главную залу Малфой-мэнора. В зале было холодно и темно, только лунный свет рисовал на мраморном полу правильные четырехугольники, отражался в хрустальных подвесках люстры, дробясь на тысячи крохотных лучиков. Драко повернулся вокруг себя, чувствуя, что должен кого-то найти. Да, он должен помочь кому-то, он это хорошо помнил, вот только кому? Зала, кажется, была абсолютно пуста.
Хотя, нет, в темноте за камином шевельнулась какая-то тень. Ощутив, как холод пронизывает тело от макушки до пят, Драко все же шагнул навстречу этой тени.
- Кто здесь? – дрожащим голосом спросил он.
Ответа не последовало. Тень сделала еще шаг, оказавшись от Драко на расстоянии вытянутой руки, но во мраке ему по-прежнему не удавалось разглядеть, кто перед ним.
- Что тебе нужно? – почти шепотом спросил Драко, чувствуя, как паника начинает охватывать разум. Бежать! Нужно немедленно бежать отсюда! Сейчас же!
Ноги будто приросли к полу. Даже если бы он сильно захотел, сейчас не смог бы сдвинуться с места. Ему стало страшно. Так страшно, как, наверное, не было никогда в жизни.
И тут тень заговорила.
От этого жуткого, потустороннего звука у Драко волосы зашевелились на голове, а сердце сковал первобытный ужас.
- Как ты посмел?
Драко открыл рот, но не смог выдавить ни единого звука. Из темноты медленно выступило знакомое белое лицо, похожее на оскалившийся череп с жуткими кровавыми огоньками, горящими в черных провалах глазниц. Мертвый голос прошипел:
- Отдай их мне! Верни их мне!
Сердце Драко колотилось так, будто готово было выскочить из груди. А голос продолжал:
- Те пятеро, что здравствуют, должны принадлежать мне!
Тут из темноты на лунный свет начал проступать странный предмет, состоящий из пяти тонких белых прутиков. Казалось, испугаться еще сильнее Драко просто не сможет, но нет – увидев этот медленно приближающийся предмет, Драко ощутил нечто такое, что нельзя описать словами. От этого невообразимого чувства запросто можно было лишиться рассудка.
- Украл! – громче зашипел голос, и в нем звучала такая ярость, по сравнению с которой все вспышки гнева Волдеморта казались детской забавой. – Украл их у меня! Не скроешься… Не спрячешься…
И тут на Драко обрушилось внезапное понимание того, что за предмет тянется к нему из мрака. Это была рука. Белая, тонкая рука, одни кости, обтянутые прозрачной пергаментной кожей. Сердце пропустило удар, а затем заколотилось так, что стало больно дышать.
- Я найду тебя! – прогромыхал голос.
Охваченный паникой, Драко заставил себя отступить на шаг, но сразу понял, что бежать некуда.
- Я НАЙДУ ТЕБЯ!!! – вдруг заревело пространство со всех сторон, и белая рука метнулась вперед, пытаясь схватить Драко за горло.
- НЕЕЕЕЕТ!!!
Он очнулся от собственного дикого крика. Подскочил в кровати, сорвал с себя одеяло и кубарем скатился на пол. Сознание все еще не вернулось к реальности, заставив Драко перевернуться на спину и почти по-звериному отползти от кровати в сторону. Только ударившись затылком о стену, Драко начал приходить в себя. Сердце стучало, будто тяжелый молот, холодный пот струился по спине, от частого дыхания жгло в горле, а все тело сотрясала крупная дрожь.
- Черт… - хрипло выдохнул Драко и ужаснулся, не узнав собственного голоса. – Что это было?
В сознании вспыхнула картинка с жутким призраком, тянущим к нему свою бледную тонкую руку. Тело тотчас отозвалось дрожью. «Те пятеро, что здравствуют, должны принадлежать мне», - прошипел голос призрака в голове Драко.
- Что за бред? – сквозь зубы процедил юноша и попытался подняться на ноги. – Какие пятеро?
Тут же ему представились Гермиона, Рон и Гарри, но он подумал, что их всегда было трое, в крайнем случае, четверо, если к ним присоединялась мелкая Уизли. При мысли о Джинни Драко невольно вернулся к воспоминанию о той трагедии, которую сумел предотвратить полтора месяца назад в «Хогвартс-экспрессе». Тогда ему просто не верилось в то, что Джинни Уизли может умереть. Как и в то, что он может допустить гибель Гермионы.
Стоп! Какое-то странное чувство кольнуло прямо в сердце, и Драко замер, пытаясь поймать мысль, зародившуюся на границе сознания.
После того, как он спас Джинни, он тоже видел призрак во сне. Жуткий, разозленный призрак. И он ни секунды не сомневался, что призрак в том старом сне и в сегодняшнем был один и тот же. «Кто же это такой? И что ему от меня надо?!»
«Те пятеро, что здравствуют, должны принадлежать мне…»
- Пятеро? – хмыкнул Драко, усевшись на кровать. – Что за пятеро?
В груди снова кольнуло, и на этот раз мысль оформилась гораздо быстрее, чем Драко успел это осознать. Его тут же прошиб холодный пот. Не смея до конца поверить самому себе, он опустил взгляд на собственные дрожащие руки и принялся медленно, чудовищно медленно считать, загибая пальцы:
- Уизли… Гермиона… Поттер… домовик… и Антарес. Пятеро.
В этот миг Драко, наконец, все понял.