- Драко, тебе лучше не ездить домой на Рождество, - произнес Снейп ледяным голосом.
- Почему же? – поинтересовался слизеринец и внимательно посмотрел на профессора.
- Тебе нечего там делать. Лучше займись своим заданием, - многозначительно протянул Снейп.
- Лорд переживет мое отсутствие? – хмыкнул Малфой.
- Не язви, - ответил профессор, - Темного Лорда нет в стране, да к тому же Люциусу тоже не до тебя. Он в отличие от некоторых, - ироничный взгляд в сторону Драко, - занят поручением Лорда.
Малфой ничего не ответил, только скривился и взобрался на парту. Как же его достало то, что все указывают ему, что надо делать, а что нет. Впрочем, эта новость об отпадающей необходимости ехать на Рождество домой, его порадовала. Он не горел желанием видеть отца, и уж тем более встречаться со змееподобным дьяволом.
- Как продвигается твое задание? – спросил Снейп.
- Отлично, - буркнул Драко.
- Мне так не кажется, - вкрадчиво проговорил профессор, - я надеюсь, что никто лишний не знает обо всем этом?
Драко бросил на Снейпа быстрый взгляд и, спрыгнув с парты, отошел к окну.
- Нет, сэр, - ответил он, - я могу идти? – спросил он через несколько минут гнетущего молчания.
- Иди, - произнес Северус и проводил своего ученика неспокойным взглядом. Учитель по защите от темных искусств подошел к окну и посмотрел на улицу. Внизу во внутреннем дворе школы у огромной и красивой, но еще не наряженной ели одиноко стояла Гермиона Грейнджер.

* * *
- Скажи, зачем ты это делаешь? – спросил Гарри.
- Что делаю?
- Зачем ты пытаешься все разрушить, Гермиона? – он всплеснул руками и подошел к девушке, что стояла у камина и рассматривала фотографию своей семьи.
- Гарри, не говори ерунды, - устало произнесла она, - просто ехать в дом Рона мне неудобно после всего, что было, а сидеть дома одной мне не хочется.
- Гермиона, неужели ты не понимаешь, Рон любит тебя! – почти закричал Гарри.
- Зато я не люблю его, - жестко произнесла гриффиндорка, - мы уже в сотой или тысячный раз говорим об этом! Джинни обижается на меня из-за этого, ты что, тоже?
- Нет, конечно. Я прекрасно понимаю, что каждый имеет право любить или не любить того, кого он хочет. Но ты могла бы хотя бы попытаться остаться ему другом, - проговорил Гарри.
- Ты же сам сказал, что он пригласил Лаванду к себе на Рождество, Гарри. А если я появлюсь там, как это будет выглядеть? – поинтересовалась Гермиона и взглянула на друга.
- Нормально это будет выглядеть, - буркнул Поттер.
- Гарри, я не поеду и точка! – твердо произнесла Гермиона.
- Ладно, поступай, как знаешь, - махнул он рукой, - спорить с тобой – дело гиблое. Но мне бы хотелось вернуться к нашему прошлому разговору, - проговорил Гарри и в упор посмотрел на подругу.
- Ох, Гарри, - произнесла Гермиона и отошла от камина, - прошу, давай после Рождества, - она близко подошла к нему и умоляюще посмотрела в глаза. В них была какая-то отчаянная мольба, смешанная с затаенной грустью. Гарри очень хотелось бы знать из-за чего, у его лучшей подруги появился такой не свойственный ей взгляд, хотелось обо всем расспросить ее, и чтобы она непременно рассказала правду, но вместо этого Гарри произнес:
- Хорошо, но потом тебе уже никуда не уйти от объяснений, Гермиона, - его голос был серьезен, и она просто кивнула.
- Гарри, как профессор Дамблдор? – спросила она, спустя несколько минут.
- Сейчас уже лучше, но все то, что произошло, думаю, сильно сказалось на нем, - печально проговорил Поттер, - хотя он и не подает виду.
- Что будет с крестражем? – тихо произнесла Гермиона.
- Мы уничтожим его после каникул, - ответил Гарри.
- Ты уже знаешь как?
- Пока нет, - покачал он головой.
- А что будет дальше, ты знаешь? – спросила Гермиона и внимательно посмотрела Гарри в глаза.
- Тоже нет, - вздохнул Поттер, - и пока что даже не хочу знать и думать об этом.
- Вот и правильно! Тебе нужно отдохнуть и развеяться, - проговорила гриффиндорка, и улыбка тронула ее губы.
- Я пойду, мне еще вещи собирать, - сказал Гарри и, подойдя к Гермионе совсем близко, положил ей руки на плечи, - ты самый близкий для меня человек, и ты знаешь это, - прошептал он и легко коснулся еще щеки своими теплыми губами. Гермиона лишь кивнула и прикрыла на миг глаза. Гарри отстранился и, не сказав больше ни слова, ушел.
Гермиона посмотрела на дверь, что с легким щелчком закрылась за ее другом, и ей почему-то показалось, что так с ней простилась и навсегда ушла ее прошлая беззаботная жизнь. Что так ушло ее детство. Она подошла к окну и, раскрыв настежь одну створку, глубоко вдохнула морозный колючий воздух, в легких сразу защипало. Свежий декабрьский ветер нагнал слезы в ее большие карие глаза, и она, смахнув их рукой, улыбнулась.
В Хогвартсе на Рождество оставался Драко Малфой.

* * *
Большой Зал был необычайно красив. Гермиона впервые видела его таким. Стены были украшены переливающимся шелком, который частыми складками спадал до самого пола, в центре зала стояла огромная пушистая ель. Множество золотых и серебряных шаров украшали зеленую красавицу, она была обвита блестящими гирляндами и перламутровым дождем, на широких ветках лежал искрящийся и не тающий снег. По всему периметру зала были установлены небольшие круглые столики, там же, где всегда находился стол преподавателей, было устроено что-то типа бара и небольшой сцены. Гермиона прошла вглубь зала и заметила у одного столика улыбающегося и машущего ей рукой Дениэла Бартона. Она улыбнулась ему в ответ и подошла поздороваться и поздравить с Рождеством.
- Привет, - проговорила она, - с Рождеством!
- Привет, - ответил Дэн, - и тебя с Рождеством! Ты очень красивая.
- Спасибо, - немного смущенно произнесла гриффиндорка.
Конечно, она была красива. Ведь она потратила на сборы целый день! Она хотела быть красивой, но только для одного человека. Только для него и ни для кого больше. Она так волновалась и боялась, что ему не понравиться, ведь он истинный аристократ, привыкший к роскоши и великолепию. Она так долго и тщательно выбирала платье по каталогу, который ей прислала мама, и в итоге остановила свой выбор на длинном вечернем платье шоколадного цвета из итальянского шелка и атласа. Когда Гермиона получила посылку от родителей неделю назад, она сразу поняла, что это. Увидев платье вживую, она сразу же влюбилась в него. Оно было просто великолепно. Глубокое декольте подчеркивало округлость ее девичьей груди и увеличивало ее за счет светлого кружевного декора, частые складки на талии опускались обтягивающей волной к бедрам и расклешенным шлейфом устремлялись в пол.
Гермиона еще раз улыбнулась Бартону и, пожелав приятного вечера, обогнула громаду вечнозеленого дерева. Она сразу увидела его, он стоял у одного из многочисленных столиков в компании Пэнси и Блейза и о чем-то ненавязчиво переговаривался с ними. Все трое были истинными аристократами, это было видно по их нарядам, по движениям рук и головы и даже по улыбкам. На Паркинсон было одето нежно зеленое платье с коротким рукавом и широким черным поясом, волосы свободно спадали на плечи, скрывая обнаженную спину. Парни были в костюмах, Забини в классических брюках и пиджаке, на Драко же был костюм-тройка стального цвета и белоснежная рубашка, неизвестно какая по счету. Малфой как будто почувствовал ее взгляд и обернулся. Их глаза встретились, и время застыло. Драко осторожно поставил бокал на стол и, бросив друзьям, «я сейчас», медленно пошел в сторону девушки. Он приближался, как в замедленной съемке, и Гермиона стояла, почти не дыша. Малфой подошел совсем близко и взял ее за руку.
- Привет, - сказал он почему-то охрипшим голосом.
- Привет, - ответила она.
Они стояли посреди Большого зала, немного скрытые в тени еловых веток. Народу здесь было не так много, но все же их могли увидеть. «Плевать, - думал Драко, - на все плевать».
- Ты просто Богиня, - проговорил он и заправил ей за ухо, выбившийся упругий локон каштановых волос, - у меня нет слов, - Драко покачал головой и не в силах бороться с собой, легко коснулся ее губ своими.
- Я рада, что тебе нравиться, - сказала Гермиона.
- Нравиться?! Да я в восторге! – воскликнул он, но тут же поспешил понизить голос, - знаешь, я даже благодарен тупоголовому Уизли, что он оказался еще и слепым.
Гермиона снова смущенно улыбнулась и оглядела зал, постепенно он наполнялся учениками.
- Давай уйдем отсюда, - прошептал Драко ей на ухо.
- Мы не можем, - ответила она, - нужно хотя бы немного побыть здесь.
- Ладно, как скажешь, - он отстранился и заглянул ей в глаза, - я хочу поцеловать тебя.
- Драко, не здесь, - произнесла Гермиона, - твои друзья наверно заждались тебя.
Друзья? Какие друзья? О, Мерлин, его друзья! Конечно, заждались!
- Иди, - она высвободила свои руки и легко подтолкнула его в плечо. Он поймал ее ладонь и, поднеся к своим губам, коснулся ее дрожащих пальцев своим горячим дыханием, как и положено истинному аристократу. У Гермионы все внутри вспыхнуло жарким огнем и она, глубоко вздохнув, развернулась на каблуках и пошла прочь. Драко еще немного постоял на месте, пытаясь успокоить сбившееся дыхание, и колотящееся сердце, и пошел к своим друзьям. Блейз и Пэнси о чем-то весело болтали и смеялись. Малфой налил себе горячего глинтвейна и осушил бокал одним глотком.
- Куда это ты ходил? – поинтересовался Забини.
- Так, по делам, - бросил слизеринец и начал искать глазами Гермиону. Он видел, как в зал вошли преподаватели с выздоровевшим директором во главе. Дамблдор прошел на импровизированную сцену и поздравил учеников с Рождеством, он говорил, как всегда мудро, но правдиво. Малфой его не слушал, он смотрел на гриффиндорку, что сидела за одним столиком с Полумной Лавгуд, еще какой-то неизвестной Драко девушкой, и семикурсником с гриффиндора, с которым Гермиона когда-то ходила в Хогсмид. Кажется, Бартон, да именно он. Драко пару раз видел его отца на собраниях в Мэноре. Не похоже, чтобы парень разделял взгляды своего папаши. Впрочем, это не его дело, а вот то, как этот Бартон пялится на его Гермиону, это ему совсем не нравиться. Ох, как не нравиться. Драко сжал руки в кулаки и, как сквозь туман услышал обалдевший голос Пэнси рядом с собой.
- Это что, Грейнджер вон там?! – пораженно спросила слизеринка и показала в ту сторону, где сидела эта странная компания.
- Кажется, да, - присвистнул Блейз, проследив взглядом за ручкой Пэнси.
- Оказывается, так бывает, - задумчиво протянула Паркинсон.
- Как так? – спросил Драко.
- Так, что гадкие утята превращаются в лебедей, - сказала она и, встав со стула, протянула Забини руку, - пошли, потанцуем.
- Ну, пошли, - улыбнулся он, и увлек слизеринку в центр маленькой сцены, где уже было полно танцующих парочек.
Драко вздохнул и, выпив еще один бокал глинтвейна, тоже встал и решительно двинулся туда, где сидела Гермиона. Он приближался к их столику и будто бы во сне видел, как чертов Бартон подошел к гриффиндорке и, по-хозяйски взяв ее за руку, повел танцевать. Драко остановился у ели и стал наблюдать. Они не пошли на сцену, а кружились в танце прямо посреди зала, благо расстояние между столиками это позволяло. Бартон танцевал вполне сносно, Гермиона же, парила, как будто совсем не касаясь, пола. Гриффиндорец крепко обнимал девушку и, когда музыка закончилась, он не торопился отпускать ее из своих объятий, а, наоборот, в конец обнаглев, собирался поцеловать ее, склонившись к самому лицу Гермионы. Малфой подался вперед, но не тронулся с места. Гермиона вывернулась из цепких объятий Бартона и, стряхнув с себя его руки, что-то сказала ему. Он что-то ответил ей, и она улыбнулась, после чего, повернулась, чтобы уйти и наткнулась на внимательный и колючий взгляд серых глаз. Драко усмехнулся уголками губ и, развернувшись, покинул Большой зал.

* * *
Черное Озеро было замершим и покрыто толстым слоем, светящегося в лунном свете, снега. Драко стоял на берегу и смотрел на бесчисленные звезды на иссиня-черном небесном куполе. Он чувствовал себя дураком. Впервые в жизни ему было по-настоящему обидно. И из-за кого! Из-за Грейнджер! Да что, она себе возомнила, чертова гриффиндорка! Он как последний идиот выбирал ей подарок и готовился к этому вечеру, который как он думал, они проведут вместе. А она взяла и все испортила, все разрушила. Как она могла так с ним поступить! Он ей даже в любви признавался! Ох, какой бред!
Драко присел на корточки у кромки берега и взял в ладонь пригоршню снега, кожу сразу как будто бы обожгло. Он сжал пальцы в кулак, и вскоре снег растаял, капая на землю холодными крупными каплями. Как будто слезы. Драко выпрямился и посмотрел на ту сторону озера, вдали виднелись яркие огоньки из окон домов Хогсмида, и слышался звон церковных колоколов. Малфой закрыл глаза и вдруг подумал, как он дошел до такой жизни? Как и когда с ним все это случилось? Он не знал, в какой момент понял, что любит Гермиону, да и не хотел знать. Какая разница, ведь она приняла его таким, какой он есть, со всеми его недостатками и, чего греха таить, со всей его злобностью и надменностью. До нее он никому и никогда не признавался в своих чувствах, даже если они и имели место быть. Он никому не показывал, какой он на самом деле и никому не открывался вот так – без всякой защиты. Она как будто что-то сломала в нем, и он знал, что это к лучшему. Что, так как есть сейчас – это правильно. Наверно, в нем проявлялся тот старый Драко Малфой, раз он ушел из Большого зала, только чтобы не видеть ее. А быть может, ей самой было неприятно поведение этого Бартона? Может, нужно было заступиться? И плевать, что все увидели бы!
- Драко! – звонкий и до боли знакомый голос прервал все его мысли и заставил открыть глаза. Он повернулся в ту сторону, откуда кричали, и увидел ее. Она бежала к нему по узкой тропинке, полы ее мантии развевались позади подобно флагу.
- Почему ты ушел? – спросила она, после того, как оказалась рядом с ним и немного отдышалась.
- Потому что мне показалось, что кампания Бартона для тебя предпочтительнее, чем моя, - холодно проговорил он.
- Ты что обиделся из-за того, что я с ним танцевала? – снова спросила она и подошла к нему поближе.
- Нет, - отчеканил Малфой, - еще чего, - он иронично поднял вверх одну бровь, и сам не понимая, зачем это говорит, все же произнес, - много чести, Грейнджер, - он усмехнулся. Так, как всегда делал это раньше. Гермиона внимательно посмотрела на него и тихо проговорила:
- Знаешь, я так долго готовилась к этому вечеру, так тщательно выбирала платье и придумывала прическу. Я так волновалась, что у меня даже маленькая истерика случилась, - она вдруг улыбнулась, и опустила взгляд, - я так хотела быть самой красивой сегодня, - прошептала Гермиона, и почувствовала, как предательские слезы показались в уголках глаз. – Не для Бартона, не для кого-то еще, даже не для самой себя, - она снова посмотрела на него, - а только для тебя. И зачем? Скажи, зачем?! – гриффиндорка стукнула Малфоя в грудь своей маленькой ладошкой, - чтобы слышать твой презрительный тон и смотреть, как ты усмехаешься?! – она замолчала и стянула с рук тонкие кожаные перчатки, наспех сунув их в карман мантии, - скажи, что я сделала? Что?
Драко просто смотрел на нее и ничего не говорил, он не ожидал, что она вот так накинется на него со своими обвинениями, он не знал, что ей ответить. Ведь Гермиона во всем была права.
- Молчишь, - протянула она, - Мерлин, неужели я все это себе придумала? – спросила она у себя самой и отвернулась от него, - неужели все ложь? – прошептала Гермиона.
- Это не ложь, и ты знаешь это, - произнес Драко за ее спиной, и она почувствовала, как он подошел сзади совсем близко, - прости, я просто не хочу тебя ни с кем делить, - глухо проговорил он и, взяв ее за плечи, развернул к себе лицом.
- Ты эгоист, однако, - сказала Гермиона и улыбнулась сквозь слезы.
- Прости, - повторил он и прижал ее к себе, крепко обнимая за талию, - но если я еще раз увижу Бартона рядом с тобой, я оторву ему руки, - пообещал Драко и заглянул ей в глаза.
- Хорошо, - ответила гриффиндорка и закрыла глаза. Малфой тут же отреагировал и припал к ее губам, они были холодными и солеными от недавних слез. Слизеринец углубил поцелуй и запустил свои руки Гермионе под мантию, блуждая пальцами по полуобнаженной спине девушки.
- Пойдем в замок, - произнес Драко после поцелуя, - ты вся дрожишь.
- Это не от холода, - ответила Гермиона и смущенно опустила глаза. Малфой лукаво улыбнулся и, чмокнув ее в щечку, взял за руку.
- Идем, - он повел ее по дорожке в сторону замка.
- Подожди, - попросила Гермиона, - я совсем забыла! У меня же есть подарок для тебя, - она полезла во внутренний карман мантии и стала оттуда что-то доставать.
- Вот, - она протянула ему небольшой прямоугольный предмет, завернутый в изумрудную подарочную бумагу и перевязанный серебряной лентой, - с Рождеством, Драко, - она потянулась и легко поцеловала его в губы.
- Цвета слизерина, - хмыкнул он, - я открою?
- Конечно!
Он аккуратно развернул упаковку, и в его руках оказалась тонкая черная книжка. Обложка была сделана из бархата, а в центре из стали и кожи змеи был выгравирован герб Хогвартса. Драко открыл книгу на первой странице, где косым подчерком с причудливыми завитушками было написано следующее: «Моему дорогому Сали от преданной и верной Жаклин. Я никогда не забуду все то, что ты сделал для меня, ведь мое сердце бьется только благодаря тебе. Кто бы и что про тебя ни говорил, только я знаю, какой ты на самом деле, какой ты настоящий. Верь в себя. Навеки твоя, мисс Портман.»
- Что это? – пораженно спросил Драко.
- Это дневник Салазара Слизерина, - ответила Гермиона.
- Что? Но откуда? – парень в недоумении уставился на гриффиндорку.
- Купила в Париже на выставке необычных вещей, когда мне было десять, - пожала плечами гриффиндорка, - тогда мне понравился рисунок на обложке. Самым странным было то, что никто из моих знакомых и друзей, которым я его показывала, считали, что это простой ежедневник, так как не могли видеть написанного в нем. Но я-то могла.
- Обалдеть, - произнес Драко, - ты кому-нибудь говорила о нем?
- Нет, - покачала она головой.
- Почему ты решила подарить его мне? – спросил Малфой.
- Потому что вы очень похожи. Ты и Слизерин. Раньше, я совсем не понимала, что написано здесь, - она кивнула на книгу в руках у Драко, - но, когда стала взрослеть, стала понимать. Я много раз перечитываю его, и каждый раз открываю для себя что-то новое. Он особенный.
Драко посмотрел на книгу в своих руках и, подойдя к Гермионе, обнял ее за плечи.
- Спасибо, - прошептал он ей на самое ухо, - у меня тоже есть подарок для тебя, но он в моей комнате.
- Тогда пойдем, я хочу скорее получить свой подарок, - она улыбнулась и, взявшись за руки, они пошли в сторону потемневшей громады замка.
Коридоры были пусты, так как немногочисленные ученики, оставшиеся на каникулы в Хогвартсе, были в Большом зале, где Рождественская вечеринка была в самом разгаре. Драко и Гермиона быстро дошли до крыла старост и вошли в комнату старосты мальчиков факультета слизерин. Малфой скинул мантию и пиджак, оставшись в узкой обтягивающей жилетке поверх рубашки, он припустил галстук и подкинул в камин поленьев, гриффиндорка же раздеваться не спешила, она лишь расстегнула пуговицы на мантии и подошла поближе к огню. Драко скрылся за ширмой, что отделяла его постель, но вскоре появился с бутылкой вина и двумя фужерами в руках. Он поставил все это на круглый журнальный столик, где уже были ваза с фруктами и розетка с конфетами. Он подошел к Гермионе и, взяв плоскую черную коробочку с прикаминной полки, протянул ей.
- Ну вот, это и есть мой скромный подарок, - улыбнулся он, - с Рождеством!
- Спасибо, - пролепетала гриффиндорка, - что это?
- А ты открой, и узнаешь, - он подмигнул ей и присел на подлокотник дивана, не отрывая взгляда от смущенной и в то же время заинтригованной девушки. Гермиона развязала вишневую атласную ленту, открыла коробочку и ахнула. Внутри на черном бархате лежало колье из белого золота с нежно-сиреневыми аметистами и голубыми топазами.
- О, Драко, какая красота, - произнесла Гермиона. Она смотрела на дорогое и изысканное украшение, не в силах отвести от него взгляда.
- Примерь, - прошептал слизеринец.
- Нет, я не могу взять его, - проговорила Гермиона, - оно слишком дорогое.
- Что за бред? Ты хочешь меня обидеть? – спросил Драко, - причем тут вообще деньги? Я лишь хотел сделать тебе приятное, - Малфой слез с ручки дивана и подошел к Гермионе. В ее больших глазах отражалось пламя камина и блеск драгоценных камней, - да оно дорогое, - снова заговорил он, - но ведь я могу позволить себе подарить своей девушке что хочу. Или оно тебе не нравиться? – спросил он с подозрением, - тогда мы его выбросим.
- Нет! - воскликнула Гермиона и сняла с шеи тонкую ниточку розового жемчуга, положив его на полку над камином. Девушка осторожно взяла в руки украшение, аккуратно расстегнула застежку и приложила колье к груди, - помоги мне, - попросила она Малфоя. Драко зашел ей за спину, и легким движением пальцев сомкнул тонкие колечки застежки на шее гриффиндорки. Он уткнулся носом ей в затылок и вдохнул медовый запах ее волос. Гермиона потрогала пальчиками камни, лежащие на выступающих ключицах, и прикрыла глаза. Драко нежно целовал ее шею и, стянув с Гермионы мантию, начал спускаться вниз по спине, лаская жаркими губами каждый позвонок в глубоком вырезе платья. Гриффиндорка прикусила губу, чтобы не застонать от наслаждения и повернулась к Малфою лицом.
- Ты прекрасна, - произнес он ей прямо в губы. Она мимолетно улыбнулась, утопая в его крепких объятиях. Когда поцелуй закончился, Драко взял девушку за руку и подвел к столику, он наполнил бокалы вином и подал один ей.
- Я хочу выпить за самую очаровательную и любимую девушку на земле, которая подарила мне свет и веру в лучшее, - произнес Драко тихим голосом, - за тебя!
- За тебя, - эхом откликнулась Гермиона, и они выпили терпкое рубиновое вино. Гриффиндорка поставила бокал на стол и, отщипнув виноградинку, отошла к окну, - ты знаешь, я сейчас такая счастливая, что мне даже страшно, - проговорила она, рассматривая луну, что висела высоко в небе.
- И чего же ты боишься? – спросил Драко, подходя к ней сзади и обнимая за обнаженные плечи.
- Того, что все исчезнет, растворится, канет в лету, - перечислила Гермиона, - эта война…, я боюсь, что однажды ты уйдешь и не вернешься, - прошептала она.
- Перестань, - попросил Малфой, - не думай об этом хотя бы в такой прекрасный день, - он нежно поцеловал ее в плечо и провел руками по всей длине ее тела, остановившись на бедрах. Она повернулась к нему лицом, и их глаза встретились. Столько страсти и всепоглощающей щемящей нежности одновременно Гермиона не видела никогда, она коснулась своими прохладными пальчиками его щеки и тихо проговорила:
- Я хочу стать твоей, - ее голос был спокойным и твердым.
- Ты уверена? – спросил Драко.
- Да, - просто ответила она и поцеловала его. Драко ответил ей и, потянувшись к ее волосам, быстро нашел своими ловкими пальцами заколку и осторожно расстегнув, освободил густые и упругие локоны.
- Я обожаю твои волосы, - произнес он и зарылся в них лицом.
- Правда? Помниться раньше, ты называл их вороньим гнездом! – засмеялась Гермиона и, стянув с Драко галстук, принялась расстегивать крючочки на жилете.
- Это было в другой жизни! - воскликнул слизеринец и подхватил Гермиону на руки. Он осторожно опустил ее на постель и сразу стал целовать, она отвечала ему со всей страстью, на которую была способна. Хоть она и без ума желала парня, который сейчас был с ней, она все же чувствовала маленькую толику страха, ведь все это было для нее впервые. Гермиона наконец-то расправилась с жилеткой и, стянув ее с Драко, кинула прямо на пол. Слизеринец тем временем уже расстегнул молнию ее прекрасного платья и покрывал частыми поцелуями шею, плечи и грудь девушки. Гермиона часто дышала и чувствовала, как что-то большое и горячее наполняет низ ее живота, она расправилась с малфоевской рубашкой, и когда Драко чуть прикусил зубами ее сосок, впилась ногтями ему в плечи. У Гермионы кружилась голова, и все тело ныло сладкой болью, она запрокинула голову, позволяя Драко исследовать ее грудь миллиметр за миллиметром.
Все было так, как и должно было быть, ни одного лишнего движения, ни одного ненужного слова. Глаза в глаза, и как будто одно дыхание на двоих. Она откуда-то знала, что должно быть именно так и никак по-другому. Гермиона и не думала, что от физической близости можно получать столько удовольствия и счастья. Зато Драко Малфой это прекрасно знал и все же никогда в жизни до этого, он не испытывал такого. Его голова напрочь отключилась, оставляя править бал чувствам и эмоциям. Ни одна девушка до Гермионы Грейнджер не заставляла его сердце биться так сильно, что, кажется, оно готово выскочить из груди, ни одна не волновала его так, как кареглазая гриффиндорка в его руках.
Где-то далеко послышались раскаты салюта, скорее всего в Хогсмиде. Фейерверк на Рождество был в этой деревеньке традицией. В темном ночном небе вспыхивали и тут же гасли разноцветные всполохи. Растворяясь и сгорая в морозном Рождественском воздухе, они осыпались на белый снег тысячами искрящихся звездочек. Вот также в спальне старосты мальчиков на восьмом этаже замка Хогвартс растворялся и сгорал Драко Малфой или то, что было им раньше.