Прекрасный заснеженный сад виднелся из окна спальни Малфоя младшего, стройные ряды карликовых елей и резных деревянных скамеек были покрыты пушистым слоем, искрящегося на солнце снега. Драко стоял у окна и отсутствующим взглядом смотрел, как белоснежные хлопья медленно падают и оседают на ветвях зеленых и голубых красавиц, и пытался прогнать ужасную картину, что вот уже вторые сутки стояла у него перед глазами. Он не ошибся, когда решил, что Темный Лорд не просто так освободил Люциуса из Азкабана. Сначала он вдоволь поиздевался над главой рода Малфоев, заставив всех своих приспешников наблюдать за этим и некоторых даже поучаствовать. Драко при этом тщетно пытался подавить тошноту, что противными и частыми спазмами подступала к горлу. Потом он велел эльфам Малфой-Мэнора привести отца в порядок, домовики делали все, что могли, и сейчас по прошествии двух дней Люциус отдаленно стал напоминать себя прежнего – идеальный внешний вид, собранные в тугой хвост белые волосы, прямая спина и ледяной взгляд. Все вокруг знали, что это лишь маска, но не осмеливались даже заикнуться об этом, ведь Темный Лорд выбрал именно Малфой-Мэнор в качестве своей резиденции, и именно наследнику этого рода он поручил устранение своего главного врага. Многие догадывались, что это поручение лишь повод высмеять Малфоев в чистокровном кругу, и втоптать в грязь их честное и незапятнанное имя, но предпочитали оставить свои мысли и догадки при себе. Все же, не смотря ни на что, имя Малфоев все еще было весомым в мире высшего волшебного общества, и быть их друзьями было предпочтительнее, чем быть их врагами.
Драко прекрасно видел страх и даже какой-то панический ужас в глазах отца, когда Темный Лорд поведал ему о своем поручении. Впрочем, слизеринец ожидал худшего. Заданием Люциуса были осада и захват министерства магии с подчинением всех его уровней и сотрудников Темному Лорду. Это была своего рода палка о двух концах: если Малфою старшему удастся провернуть это дело без ощутимых потерь в рядах пожирателей, и министерство падет, то тогда Люциус вернет себе былое величие и уважение и, возможно, даже доверие своего повелителя. А если же все с треском провалиться, то Малфоя ожидает очевидная смерть и хорошо, если просто смерть. Драко отчетливо видел, что Люциус уже не тот, что был раньше, но помочь ему он ничем не мог, да и не хотел, если честно.
Слизеринец перевел взгляд на наручные часы – три часа дня – время обеда в Малфой-Мэноре. Да, он лучше сдохнет от голода, чем сядет за один стол с этой красноглазой тварью. Потом он сможет попросить Винки, чтобы принесла ему поесть в комнату, ведь отправляться на сегодняшний рейд голодным было бы крайне глупо. Драко было решил, что у него даже есть пару часов на сон, когда в дверь тихо постучали.
- Войдите, - сказал он, повысив голос.
- Драко, есть разговор, - с порога объявил Забини и плотно закрыл за собой дверь.
- Что еще? – с нескрываемым раздражением спросил Малфой.
- Я только что слышал, как Темный Лорд намекнул Люциусу на то, что Нарцисса могла бы помочь мужу, а не прохлаждаться во Франции, - каким-то нервным шепотом проговорил Блейз.
- Что? – прошипел Драко, - а отец что?
- Он, по-моему, сделал вид, что намека не заметил, - пожал плечами Забини, - но он сможет его заставить.
- Я не позволю! – зло процедил Малфой.
- Ты ничего не сможешь сделать, Драко, - покачал головой Блейз.
- Это мы еще посмотрим, - жестко сказал он, - тем более старик обещал мне!
- Тебе нужно быть крайне осторожным, - проговорил темнокожий слизеринец.
- Я знаю. И не надо все время напоминать мне об этом, Блейз, я не страдаю беспамятством! – огрызнулся Драко и отошел к окну.
Забини ничего не ответил, только внимательно посмотрел другу в спину. Что-то странное происходило с Малфоем в последнее время. Он изменился и стал вести себя как-то по-другому. Блейз все чаще замечал на его лице мечтательную глуповатую улыбку, которая могла означать только одно, но ведь если бы у Драко появилась девушка, он бы непременно об этом знал. Они же все и всегда друг о друге знали, и без колебаний доверили бы друг другу собственные жизни, только ни один из них никогда бы в этом не признался, ведь они были истинные слизеринцы.
- С тобой что-то происходит, Драко, - протянул Забини.
- С нами со всеми что-то происходит, Блейз, - ответил Малфой.
- С тобой происходят совсем не свойственные тебе вещи, Дрейк, - проговорил Забини и, подойдя к другу, положил ему руку на плечо.
- Что ты имеешь в виду? – покосился на него Малфой.
- Просто скажи, кто она? – усмехнулся тот, и глаза его хитро блеснули.
- А не пойти бы тебе в одно место, Блез? – поинтересовался блондин и, усмехнувшись, повернулся к другу.
- Она, что пуффендуйка? – неподдельно ужаснулся Забини.
- Пошел к черту, - обиделся Драко и, скинув руку друга со своего плеча, отошел от него и сел на узкий кожаный диван у камина.
- Это что опасная и запретная связь? – не унимался Блейз.
- Можно и так сказать, - серьезно произнес Драко, и лицо его помрачнело.
- Что случилось-то? – поинтересовался Забини и, подойдя к другу, присел на подлокотник дивана рядом с ним.
- Я не знаю, сделал ли я в своей жизни самую большую ошибку, или совершил единственный правильный поступок, - проговорил Драко бесцветным голосом.
- Дрейк, да что такое? – совсем посерьезнев, спросил друг.
- Не спрашивай ничего, все равно я тебе ничего не скажу, - заявил Малфой, - время ответов еще не пришло, - задумчиво протянул он.
- Чего? – не понял брюнет.
- Я не буду отвечать на твои вопросы, вот чего! – пояснил Малфой, - давай лучше перекусим чего-нибудь, - сменил он тему и строго позвал, - Винки!
В следующую секунду перед ними с негромким хлопком появился эльф, одетый в чистую белую наволочку, и поклонился Драко, задевая длинными морщинистыми ушами ворсистый ковер на полу.
- Хозяин звал Винки! – пропищал домовик и посмотрел на Малфоя с обожанием огромными белыми, почти прозрачными круглыми глазами.
- Да, - ответил Драко, - принеси нам с Блейзом что-нибудь поесть, - он кинул на друга быстрый взгляд и добавил, - и огневиски.
- Слушаюсь, хозяин, - пролепетал эльф и растворился в воздухе.
- Драко, я…, - начал Забини, но Малфой перебил его, не позволив договорить:
- Тема закрыта, - отрезал он и, подойдя к огромному шкафу из черного дерева, распахнул его и начал одну за другой вытаскивать оттуда теплые мантии и кидать их на кровать. Блейз задумчиво наблюдал за другом, спорить с ним было бесполезно, а ругаться не хотелось, тем более сегодня. Через пять минут полного молчания, появился домовик и быстро сервировал столик на двоих, после чего, пожелав приятного аппетита, испарился. Драко оставил в покое свои мантии и, подойдя к столу, откупорил бутылку с янтарной жидкостью. Он наполнил два широких толстостенных бокала и подал один Блезу.
- За жизнь, - произнес он бесстрастным голосом, - за жизнь без ошибок.
Раздался легкий звон стекла, и парни вопреки традиции, выпили виски залпом. Сегодня им обоим предстояла нелегкая ночь, они должны были отправиться в очередной рейд вместе с бывалыми пожирателями смерти. Для Драко и Блейза эта вылазка была первой, но они прекрасно знали, что она из себя представляет. Они пойдут в дом каких-нибудь полукровок или вовсе маглов, и должны будут показать им, где их место, жестоко лишив жизни без разделения на стариков, женщин и детей. Они не имели права отказаться пойти, так как оба носили на руке уродливый знак смерти, они были созданы и выучены убивать и мучить, они должны были повиноваться своему хозяину и каждый раз, в такой рейд, доказывать свою преданность Темному Лорду. И никого вокруг: ни родителей, ни соратников, ни авроров, которые поймав очередных пожирателей, выколачивали из них показания и полезную информацию, методами ничуть не отличающимися от методов самих пожирателей, не волновало, что они всего лишь дети.

* * *
Драко вернулся в Хогвартс в четверг посреди ночи. Он просто больше не мог оставаться в собственном доме. Постоянное присутствие Темного Лорда и, кажется, совсем свихнувшийся отец подавляли его и без того мрачное настроение. Он мысленно благодарил Мерлина, что Нарциссы не было в поместье, и она не видела всего этого ужаса. После первой вылазки в магический квартал на юге Британии, где в основном проживали полукровки и сквибы, Драко чувствовал себя хуже некуда. И хотя той ночью ему удалось избежать использования заклятия Авада Кедавра, он насмотрелся такого ужаса и варварства, что ему с трудом удавалось сохранять невозмутимое выражение на лице. Чего только стоили выходки сумасшедшей тетушки Бэллы, что впервые за долгие годы занялась «любимым делом». После ее фирменного Круцио бедный хозяин дома был еле жив и, как казалось Драко, повредился умом. Неизвестно, какая участь ждала бы его в дальнейшем, если бы Блейз из чистой жалости не прикончил его, хотя возмущенной Бэлле он сказал, что ему просто надоели нечленораздельные звуки и бред, что нес этот грязнокровый ублюдок. Выражение лица Забини при этом было таким непомерно спокойным, а голос убийственно вежливым, что Лейстрандж только расхохоталась и принялась крушить дом. По прибытии в Малфой-Мэнор после рейда Драко на чистом адреналине простоял битый час, выслушивая бесстрастные речи Темного Лорда и, когда, наконец, оказался в своей постели, уснул мгновенным сном. Весь следующий день он промаялся в своей комнате, не зная чем себя занять и мечтая поскорее вернуться в школу. Уже к вечеру к нему заглянул усталый, но все же с надменной маской на бледном лице, Люциус.
- Драко, мне нужно обсудить с тобой некоторые моменты, - начал он без предисловий, едва переступив порог комнаты сына.
- Да, отец, - откликнулся слизеринец и, даже не удостоив Люциуса взглядом, отвернулся к окну.
- Как тебе удалось отправить Нарциссу во Францию? – спросил Малфой старший.
- Разве это вопрос первостепенной важности? – ответил вопросом на вопрос Драко, - не о том думаешь, отец, - с иронией в голосе протянул он.
- Не смей, - со злостью выплюнул Люциус, - слышишь, не смей!
- Странно, - хмыкнул Драко, - даже Азкабан не изменил тебя, - наигранная веселость на его лице сменилась яростью, и Малфой медленно пошел в сторону отца, - это ты не смей больше указывать мне и повышать на меня голос, ты теперь – никто.
- И это мой сын, - с какой-то непонятной усталостью протянул Люциус, опустившись в кресло, - впрочем, у нас такие дети, которых мы заслуживаем, - он горько усмехнулся и уронил голову на поставленные на колени руки. Его платиновые с сединой волосы закрыли лицо и морщинистые кисти тонких рук. Драко смотрел на отца и не узнавал его, но почему-то сейчас, когда Люциус Малфой, наверное, впервые в жизни показывал свою слабость перед другими, родной сын не чувствовал ни боли, ни тоски, ни даже жалости, а только презрение. Человек, сидящий сейчас в кресле напротив был абсолютно чужим и далеким для Драко, и это было ужасно неправильно, но изменить это было уже невозможно. Люциус вновь посмотрел на Драко, их одинаково серые глаза встретились, только у одного они были потухшими и полными безразличия, а у другого отражали целый калейдоскоп эмоций и светились жаждой жизни.
- Я надеюсь, что твой выбор окажется верным, сын, - проговорил Малфой и поднялся на ноги, - я еще не так плох и безнадежен, Драко. Я вижу все по твоим глазам. И хоть ты истинный Малфой, глаза тебя выдают, - грустная усмешка тронула его бледные губы, и Люциус, окинув сына оценивающим взглядом, повернулся, чтобы уйти. Драко молча, проводил его взглядом, и как только за Люциусом закрылась дверь, обессилено рухнул на кровать, закрыв лицо руками. Ему до тошноты было противно и обидно одновременно, что именно в его семье была такая несправедливость и лживое притворство. Ему шестнадцать лет вдалбливали, что все люди вокруг, что ниже рангом и по статусу – пыль у его ног, ему с пеленок внушали, что маглы и полукровки – отбросы волшебного общества. Его с детства учили презирать и ненавидеть слабых, общаться только с равными и теми, кто сильней, в три года он уже знал слово грязнокровка, а в семь владел непростительными. И он этим гордился, он смотрел свысока на своих однокурсников с других факультетов, он ненавидел гриффиндорцев всех до одного, он общался только с чистокровными, и он искренне считал, что живет правильно. Теперь же, уткнувшись лицом в мокрую от слез подушку, он не мог вспомнить того момента, когда понял, что его жизнь ничтожна и, когда осознал, что все, что он делает не стоит и ломанного сикля. Впрочем, это не столь и важно, важно то, что теперь он увидел жизнь с другой стороны и, ему отчаянно хотелось на ту – другую сторону.
Драко перевернулся на спину и вытер влажные щеки рукавом рубашки, он закрыл глаза и приказал себе больше не думать обо всем этом: о своей семье, о своей участи, о своем выборе, и о его последствиях. Все равно теперь он не в силах что-либо изменить. Даже если у него и найдется смелость и хватит решимости отказаться от своего выбора, Гермиона не позволит ему этого сделать. При мысли о гриффиндорке, он легко улыбнулся и перевернул подушку сухой стороной, мельком подумав, что он плакал впервые с того момента, как сломал руку, падая с лошади, в пять лет.

* * *
Гермионе совсем не нравилось, каким подозрительным взглядом весь вечер смотрела на нее Джинни, и тем более, когда они говорили о Малфое. Рыжая Уизли была далеко не глупой и могла догадаться о чувствах своей подруги. Но даже если и так, Гермиона была уверена, что о своих подозрениях она сначала скажет непосредственно ей, а не побежит сразу к Гарри. Это хоть немного, но все же утешало.
Ночь была беспокойной и ветреной. Гермиона почти не спала, ворочаясь с одного бока на другой. Она слушала завывания декабрьского ветра, думая о Драко. У нее было какое-то непонятное предчувствие скорой беды, но она гнала его от себя и успокаивала тем, что чаще всего ее интуиция ее нагло обманывала. Так, отгоняя от себя тревогу, Гермиона все же забылась чутким и беспокойным сном. Ей показалось, что прошло всего пара минут, когда она резко распахнула глаза и уставилась в полутьму, разбавленную бледным светом огня из камина. Гриффиндорка приподнялась на локтях и взглянула на будильник на прикроватной тумбочке – два часа тринадцать минут показывали маленькие стрелочки. Гермиона встала с постели и поежилась от неприятного холода, камин догорал, и по полу уже гулял легкий ветерок. Она подошла к столу и налила воды из графина в толстостенный высокий стакан. Но попить она не успела, так как отчетливо услышала в коридоре быстрые шаги, и звук захлопнувшейся двери. Гермиона схватила халат с кресла и, одевая его на ходу, стремительно вышла из комнаты. Она постучала в дверь напротив и стала ждать. Шли минуты, но ей никто не открывал, она постучала еще раз и даже надавила на латунную ручку. Дверь была закрыта. Значит, это был не он. Гермиона вздохнула и почувствовала приближающиеся слезы, она резко развернулась и вошла в свою спальню. Гриффиндорка забралась в кресло с ногами и дала волю слезам. Наплакавшись вдоволь, она уснула прямо в кресле, не обращая внимания на совсем потухнувший камин, и ставшим чувствительным холод.
Когда Гермиона открыла глаза, тусклый утренний свет пробивался в комнату сквозь зашторенные занавески. Гриффиндорка села в кресле прямо и с хрустом потянула затекшие мышцы. Первое, что удивило ее в это раннее утро, это теплый плед, которым она была укрыта, весело горящий камин, и чашка дымящего кофе на письменном столе. Гермиона оглядела комнату подозрительным взглядом и наткнулась на небрежно брошенную мантию на незастеленной постели. Она уже было собиралась вскочить на ноги, когда из ванной, чертыхаясь и поминая Мерлина, вышел Драко Малфой в классических черных брюках и не застегнутой белоснежной рубашке. Он был босиком и поэтому неслышно ступал по ворсистому толстому ковру. Гермиона сдавленно охнула и упала обратно в кресло. Драко, кинув полотенце на кровать, обернулся на нее, и улыбка тронула его губы.
- Привет, - проговорил он и остановился у кресла напротив.
- Привет, - выдохнула Гермиона. Она смотрела на Малфоя, и никак не могла понять, что вот он стоит перед ней живой и вполне здоровый.
- Ты всегда так спишь? – поинтересовался он, легким кивком указав на кресло, в котором она сидела.
- Нет, - произнесла гриффиндорка.
- Что-то случилось? – спросил он и, быстрым шагом преодолев расстояние между ними, опустился перед ней на пол, встав на колени. Его серебряные глаза выражали беспокойство и заботу, он внимательно смотрел, пытаясь увидеть хоть что-нибудь в прямом непроницаемом взгляде гриффиндорки. Гермиона подалась вперед и несмело дотронулась до щеки слизеринца, он прикрыл глаза и, повернув голову, поцеловал тылую сторону ее ладони.
- У тебя дверь была приоткрыта, когда я вернулся, и камин не горел. Холод такой стоял, а ты в кресле спишь в одном халате, - проговорил он.
- Я просто услышала шум в коридоре и подумала, что это ты, - прошептала Гермиона и сползла с кресла прямо на колени слизеринцу. Плед упал между ними, и Драко каким-то нервным движением откинул его в сторону, порывисто притягивая Гермиону к себе и, заключая ее в крепкие объятия, - но оказалось, что это не ты, - жалобно произнесла она и уткнулась носом в его обнаженную грудь.
- Но теперь это я, - тихо проговорил он, - и я здесь, с тобой, - он гладил ее по волосам, и просто задыхался от подрагивания ее тонких пальчиков на своей груди. Гермиона подняла голову и стала всматриваться в его немного усталое, но все же счастливое лицо.
- Я так ждала тебя, - прошептала она, - и так боялась за тебя, - одна крупная слезинка потекла по щеке, оставляя влажную дорожку, и остановилась на подбородке.
- Только не плачь, - прошептал он в ответ, ласково проводя пальцем по мокрому следу на ее лице, - все хорошо, - Драко медленно наклонился и с сумасшедшей нежностью коснулся губ Гермионы своими теплыми, пахнущими черным кофе, губами. Этот поцелуй, как будто в первый раз, такой чуткий и целомудренный вскружил голову им обоим. Когда Драко, наконец, оторвался от Гермионы, у него комната плыла перед глазами, и неконтролируемая улыбка не хотела сходить с его губ.
- Скажи, как все прошло? – спросила она, перебирая пальцами его шелковистые волосы.
- Вполне сносно, - пожал плечами слизеринец, ему не хотелось говорить об этом, но он знал, что девушка в его руках захочет узнать правду, какой бы она не была, и что она имеет на это полное право.
- Как твои родители? Отец? – осторожно спрашивала она.
- Мама во Франции сейчас, - ответил Драко, поднимаясь с пола и потянув Гермиону за собой. Он сел на кровать, прислонившись к подушкам, и устроил гриффиндорку между своих колен, обнимая ее сзади за плечи, - а отец, как я и говорил, получил задание от Темного Лорда.
Гермиона повернулась в кольце его рук, чтобы смотреть на него. Глаза Малфоя ничего не выражали, абсолютно равнодушная маска на недавно счастливом лице.
- И какое? – чуть слышно спросила она.
- Ты уверенна, что хочешь это знать? – вопросительно посмотрел он на нее.
- Да, - не колеблясь, ответила Гермиона.
- Темный Лорд поручил Люциусу осаду и захват министерства, - проговорил Драко бесстрастным голосом, после некоторой паузы, и внимательно посмотрел на Гермиону. Ничего не изменилось в ее красивом лице, она продолжала все также спокойно и решительно смотреть на него.
- И как он собирается сделать это? – поинтересовалась она.
- Я не знаю, - покачал головой Драко, - это не мое дело, и я не буду вмешиваться в него.
- Ты должен сказать Дамблдору, - твердо сказала гриффиндорка.
- Зачем? Он все равно ничего не сможет сделать. Это здесь в школе он голова всему, а в министерстве его никто не станет слушать, - возразил Малфой, - и мне кажется, Фадж еще не оставил свои идиотские мысли по поводу того, что Дамблдор мечтает стать министром.
- Это бред! – воскликнула Гермиона, - и что же делать? – вдруг спросила она и крепко вцепилась Драко в руку.
- Да, ничего не надо делать, Гермиона. Как ты не понимаешь, Темный Лорд все равно подчинит министерство себе, а отцу он поручил это только для того, чтобы в очередной раз сделать его посмешищем, и показать всем, какие Малфои слабаки и трусы, - со злостью сказал слизеринец и высвободил свою руку из цепких пальцев Гермионы. Она как-то странно посмотрела на него и тихо произнесла:
- Мне жаль, Драко.
Малфой пристально посмотрел на нее и, взяв девушку за плечи, притянул к себе.
- Ничего не говори, - тихо сказал он, - я и так все знаю, - он ласково провел рукой по ее распущенным волосам и зарылся в них лицом. Гермиона подняла голову, и нежно поцеловала Драко в уголок губ. Слизеринец улыбнулся и, опустив свои руки девушке на талию, легко приподнял ее над собой, после чего, резко повернулся и неуловимым движением прижал ее к постели, а сам оказался сверху. Гермиона охнула и игриво посмотрела на Малфоя, он же прильнул губами к пульсирующей голубой жилке на тонкой шее гриффиндорки и стал частыми и страстными поцелуями прокладывать дорожку к ложбинке между грудей. Гермиона запрокинула голову и, проникнув под расстегнутую рубашку Драко своими ручками, царапнула нежную кожу спины ногтями, слизеринец протестующе застонал и стащил с Гермионы мешающий им обоим халат. Ненужная вещь полетела на пол, и взору слизеринца открылось нетронутое девичье тело с нежной персиковой кожей, покрытой крупными мурашками. Обтягивающий верх пижамы больше напоминал пляжный топ и скорее открывал все прелести юной гриффиндорки, чем прятал их. Маленькие, но уже упругие груди аппетитными полушариями возвышались над кружевной каймой топика, а плоский живот лишь подчеркивал стройность фигуры. Драко поспешил поднять глаза на гриффиндорку, что замерла в его руках и только тяжело дышала. Она смотрела на него со странной смесью чувств желания и страха, и он, ласково поцеловав ее в нос, проговорил:
- Я ничего не сделаю против твоей воли, все будет только так, как захочешь ты, - он говорил и смотрел ей в глаза, стараясь, чтобы она поняла его и поверила. Хотя он сам себя не понимал. У него были до этого разные девушки, и такие, которые хотели, чтобы их добивались, и даже такие, которые сами прыгали к нему в постель, но ему всегда было наплевать на их чувства и желания. И он всегда в первую очередь думал о себе. Но сейчас, смотря в шоколадные глаза Гермионы Грейнджер, он совершенно забыл о себе, его голова напрочь отключилась, оставив место лишь чувствам и эмоциям.
- Я…, просто это…, - пролепетала Гермиона и, смутившись, опустила глаза.
- То, что этого у тебя еще не было, я уже понял, - проговорил Драко.
- Но…, как? – тихо произнесла она, все еще избегая смотреть на него.
- Да ты даже целоваться толком не умела, - пошутил он, за что сразу же получил возмущенный взгляд.
- К твоему сведению, я целовалась с Виктором Крамом, - восторженно сказала она, и уперла свои руки Драко в грудь.
- Я польщен, - почти серьезно проговорил он, но тут же улыбнулся, - ну, а если серьезно, то ты просто такая… такая… Мерлин, я даже не знаю, как сказать! - воскликнул Драко. - Ты чистая, ты искренняя, ты настоящая, ты нетронутая, - он замолчал и, устав нависать над Гермионой, перекатился на спину и лег рядом с ней. Она тут же повернулась к нему, и провела указательным пальцем по его обнаженной груди. Драко скосил на нее серебряные глаза и чуть слышно проговорил:
- Через час начинаются занятия.
Гермиона смешно сморщила носик и прошептала в ответ:
- А давай не пойдем.
- Ну, думаю, мое отсутствие никого не удивит, а вот, если ты не придешь, это заметят все, - весело сказал слизеринец и, повернувшись к Гермионе, обнял ее за талию.
- Я скажу, что заболела, - произнесла она, обнимая его в ответ.
- Ты умеешь врать? – неподдельно удивился Драко.
- Ну, только в экстренных случаях, - подмигнула ему гриффиндорка.
- Ты и завтрак готова пропустить? – снова изумился Малфой.
- И обед с ужином тоже, - прошептала она, приблизившись к нему настолько, что от ее теплого дыхания, когда она говорила, у Драко шевелились волосы, - если ты будешь со мной, - последние слова она выдохнула ему прямо в губы. Этот поцелуй был полной противоположностью их первому поцелую в это утро – жаркий, страстный, будоражащий кровь. Гермиона даже тихо застонала, когда Драко слегка прикусил ее нижнюю губу, в ответ она не сильно, но довольно чувствительно ущипнула его тонкую, почти прозрачную кожу под ребрами. Он дернулся и схватил ее за обе руки, заведя ей их за спину, навалился на нее всем своим телом и свободной рукой принялся щекотать.
- Не надо! – воскликнула Гермиона, - Драко, перестань! – гриффиндорку душил смех, и она выгибалась под ловкими и быстрыми руками Малфоя.
- Попроси хорошо, - улыбнулся слизеринец, на секунду прекратив эту щекочущую пытку.
- Драко, любимый, пожалуйста, не надо, - шутливо взмолилась Гермиона, когда его пальцы снова коснулись ее горячей кожи. Он отпустил ее руки, и не успел больше сделать ни одного движения, как она молниеносно вскочила на ноги прямо на постели и, схватив подушку, принялась самозабвенно лупить ею слизеринца. Он упал лицом на простынь и закрыл голову руками, но уже в следующую секунду с криком «Ах, так», Малфой, ловко увернувшись от очередного мягкого удара, подхватил Гермиону под коленки и вместе с ней рухнул на кровать.
Они лежали, тесно прижавшись к друг другу и пытаясь успокоить сбившееся дыхание. Драко одной рукой провел по обнаженному бедру девушки, а другой, властно обхватив за шею, притянул к себе в неистовом поцелуе. Гермиона почувствовала, что она падает в бездонную пропасть. Она еще крепче прижалась к слизеринцу и, позволяя его рукам и языку блуждать по своему телу, прикрыла глаза и застонала.
- О, Мерлин, Драко, что ты делаешь? – ее голос был хриплым и срывался на шепот. Она подняла руки, помогая Малфою снять с себя топик и, когда он припал своими жадными губами к ее груди, запустила руки ему в волосы, прижимая крепче его голову. Тем временем руки слизеринца, не теряя драгоценного времени, стягивали с Гермионы шорты. Гриффиндорка резко распахнула глаза, когда нежные и прохладные пальцы коснулись внутренней стороны ее бедра, задевая край ее кружевных трусиков. Драко смотрел ей прямо в глаза, она еще никогда не видела у него такого взгляда, он еще никогда не смотрел на нее так. Вообще никто и никогда не смотрел на Гермиону Грейнджер ТАК. Она и сама не могла бы объяснить как. В его глазах было непередаваемое желание и страсть, но в то же время в них была теплота и нежность. Он чуть улыбнулся и тихо проговорил:
- Я люблю тебя, - его слова совершили революцию в ее затуманенной голове, заставили сердце забиться быстрее, а дыхание наоборот стало реже, и она, отведя в сторону его свисающую на глаза челку, также тихо ответила:
- И я люблю тебя, - Гермиона поцеловала Драко в губы и стянула с него уже изрядно помятую рубашку. Она совсем осмелела и стала опускаться ниже, оставляя сухие и горячие поцелуи на его шее и груди. У Драко закружилась голова, и из горла вырвался глухой стон, он запустил одну руку Гермионе в волосы, а другой обхватил ее упругую попку и, чуть-чуть приподняв, развернулся и подмял ее под себя. В этот момент в дверь тихо, но настойчиво постучали. Гермиона резко открыла глаза, вся мечтательность и все желание исчезли из ее затуманенного взора, оставляя место лишь настороженности и испугу. Драко посмотрел на нее в ответ и тихо спросил:
- Ты кого-то ждешь?
- Нет, но, думаю, что мой пропуск завтрака и отсутствие на занятии кого-то сильно удивили, - ответила она. Стук повторился, и Гермиона, вздохнув, произнесла, - нужно открыть.
- Но они же не вломятся сюда, в самом деле, - проговорил Драко.
- Они вломятся, - заверила его гриффиндорка и, высвободившись из его объятий, встала с постели и, подняв с пола свой халат, быстро надела, - держи, - протянула она ему его белую рубашку. Драко тоже встал и, закатив глаза, принял свою помятую вещь, он на миг коснулся ее пальцев, и огонь страсти, еще не успевший погаснуть, вспыхнул с новой силой. Малфой сгреб Гермиону в охапку и начал целовать, гриффиндорка улыбнулась, но в дверь снова постучали, и голос Джинни Уизли прокричал:
- Гермиона, ты здесь? Открой! Что-то случилось?!
- О, Мерлин, - простонал слизеринец, - сто слов в минуту.
- Иди в ванную, - прошипела Гермиона и отвернулась от него. Она слышала, как он вздохнул, подхватил свою мантию, что все еще лежала на кровати, и быстрым шагом скрылся за дверью. Гриффиндорка поспешно подбежала к зеркалу и, схватив расческу, пару раз провела ей по спутанным волосам, после чего, запахнула халат и открыла дверь перед, взволнованной и не на шутку разъяренной, Уизли.
- Доброе утро, - милым голоском произнесла Гермиона.
- Доброе? – усомнилась Джинни и, заглядывая через плечо подруги в ее комнату, спросила, - ты не одна?
- Я? С чего ты взяла? – удивилась Гермиона и отступила, позволяя рыжей гриффиндорке войти.
- Ни с чего. Ты пропустила завтрак и, кстати, у тебя сейчас зелья, - заметила Уизли и вперила в Гермиону свои подозрительные голубые глаза.
- А у тебя? Окно? – поинтересовалась та.
- Ну да, - соврала Джинни, и глазом не моргнув. Она обошла всю комнату, кинув внимательный взгляд на изрядно помятую постель Гермионы, и остановилась у камина, - балуешься кофе? – кивнула она на давно остывший напиток. Гермиона проследила за ее взглядом и, сочтя вопрос риторическим, промолчала.
- Гермиона, что происходит? – строго спросила Уизли и уперла руки в бока.
- Ничего не происходит, Джинни, - спокойно ответила та.
- Да, ты просто вся светишься от счастья – это раз, ты никогда до сегодняшнего дня не прогуливала учебу – это два, и, уж извини, дорогая, но от тебя за версту несет страстью – это три, - заявила рыжая бестия, сверкнув глазами. Гермиона впала в ступор и, только молча, смотрела на подругу пару минут.
- Тебе завидно? – произнесла она тихо и опустилась в кресло.
- Что? – опешила Джинни, - да, я… я просто волнуюсь и…
- Не стоит, - перебила ее Гермиона ледяным голосом, - я все же имею право на личную жизнь и хочу, чтобы в нее не лезли!
- Понятно, - протянула Уизли, - значит друзья и их переживания для тебя пустой звук, - констатировала она.
- Думай, как знаешь, Джинни, - покачала головой Гермиона, - я устала от всего этого: от твоего неусыпного контроля, от жалких взглядов твоего братца. Лишь один Гарри понимает меня.
- Боюсь, что этого он все же не поймет, - со злостью произнесла Уизли.
- Чего этого? – не поняла Гермиона и вопросительно посмотрела на Джинни.
- Малфоя, - с каким-то маниакальным восторгом сказала гриффиндорка и, сощурив глаза, уставилась на Гермиону. Та лишь молчала, и опустила глаза в пол. Все же Гермиона Грейнджер редко ошибалась в людях, вот и на этот раз она оказалась права.
- Как так, Гермиона? – вдруг каким-то усталым голосом спросила Джинни, - почему Малфой?
- Как ты узнала? – ответила та вопросом на вопрос.
- Просто понаблюдала за тобой, да и за ним тоже, - пожала плечами рыжая гриффиндорка. – ну, и Карта мародеров помогла мне отбросить все сомнения.
- О, нет! – простонала Гермиона, - я совсем забыла про Карту!
- Как только я увидела тебя и Малфоя на ней в непосредственной близости друг от друга, - при этих словах Джинни поморщилась, - я наложила на ваши имена заклинание, чтобы Гарри, да и все остальные, кто взглянет на пергамент, не смогли увидеть вас вместе.
Гермиона пораженно уставилась на подругу и почему-то вдруг подумала о Драко, который стоял за стеной, и все прекрасно слышал.
- Зачем? – только и спросила она.
- А ты думаешь, что такая новость была бы Гарри по душе? – язвительно осведомилась Джинни, - ему и так проблем хватает. Еще и ты! – воскликнула она.
- Значит, я проблема? – поинтересовалась Гермиона, - что ж, тогда, Джинни, зачем тебе все это? – она развела руки в стороны, - зачем ты лезешь в мою жизнь, если я – проблема?!
- Ты - моя подруга, - жестко сказала Уизли.
- Черта с два! – воскликнула Гермиона, - да, ты же ненавидишь меня! Из-за Гарри! Он всегда был моим лучшим другом, он всегда мне все рассказывал и всем делился со мной. Я всегда была ему ближе, чем ты! Даже ближе, чем Рон! – Гермиона кричала и даже размахивала руками, - ты просто ревнуешь! И не смей упрекать меня Малфоем, слышишь, не смей. Ты ничего не знаешь, - последнюю фразу она произнесла уже убийственно спокойным голосом.
- Ты сошла с ума, - проговорила Джинни, - он, что заколдовал тебя или напоил каким-то зельем? – спросила она.
- Выбирай выражения, Уизли, - протянул надменный голос. Девушки одновременно обернулись, у открытой двери в ванную комнату, прислонившись к косяку, стоял Драко Малфой. Джинни посмотрела на парня в помятой, но все же застегнутой рубашке с нескрываемым отвращением и сухо бросила:
- Тебя забыла спросить. Проваливай, Малфой, я не с тобой пришла разговаривать.
- Но ты, же пришла разговаривать обо мне, так что я имею право остаться и послушать, - проговорил слизеринец и, отлепившись от стены, подошел к Гермионе.
- Ничего лестного все равно не услышишь, - огрызнулась Джинни, - ты чертов пожиратель смерти и тебе не место рядом с Гермионой! Она влюбилась, как дурочка и ничего не хочет замечать, но я не такая наивная, Малфой, - распалялась гриффиндорка, - что тебе надо от нее?
- Я не собираюсь перед тобой отчитываться, Уизли, я не Поттер, - холодно произнес Драко.
- Хватит! – грозно проговорила Гермиона, - хотите выяснять отношения и ссориться – выйдите за дверь! Я не намерена участвовать в этом спектакле, - голос Гермионы был ровным и спокойным, в нем не слышалось и нотки раздражения. Джинни в упор посмотрела на подругу и умоляюще произнесла:
- Гермиона, открой глаза, это же Малфой – хорек и самый ненавистный слизеринец! Я не понимаю, как ты можешь защищать его и.… О, Мерлин, это просто уму непостижимо! – рыжая гриффиндорка всплеснула руками и отвернулась.
- Джинни, я не хочу обсуждать это сейчас, - проговорила Гермиона.
- Боюсь, когда ты захочешь – будет поздно, - покачала головой Уизли и, переведя взгляд на Драко, процедила, - у тебя все равно ничего не выйдет, Малфой! – она резко развернулась и уже взялась за ручку двери, когда тихий и отчаянный голос Гермионы, заставил ее обернуться.
- Джинни, прошу тебя, не говори ничего Гарри, я сама… Я сама все расскажу ему, - выдохнула гриффиндорка.
Уизли ничего не ответила, только горько усмехнулась и, откинув копну густых рыжих волос на спину, скрылась за дверью. Гермиона закрыла лицо руками и опустилась на постель. Драко молча, стоял подле нее и, когда он сделал несколько шагов, чтобы уйти, она резко поднялась на ноги и порывисто обняла его, уткнувшись носом в ложбинку на груди.
- Прошу тебя, не уходи, - прошептала она, пытаясь скрыть подступающие слезы.
- Это какой-то замкнутый круг, - произнес он, поглаживая ее длинные волосы. Она подняла голову и вопросительно посмотрела на него.
- Ты и я – мы, как небо и земля, друг без друга нам не выжить, но и вместе нам никогда не быть, - тихо проговорил он, - твои друзья не примут меня, Гермиона, - покачал он головой и приложил палец к ее губам, когда она хотела что-то сказать. – Я на другой стороне, и я твой враг, - произнес он с болью в голосе.
- Так было раньше, - запротестовала она.
- Так было, есть и будет всегда. И ты знаешь, что когда придет день последнего боя, я не смогу быть с тобой, - он опустил голову, и челка упала на лицо, скрывая грустные серебряные глаза.
- Ну и пусть, - прошептала она, - мы не знаем, что будет с нами завтра, Драко, будем ли мы живы. Так почему мы должны терять столь драгоценное время на глупые предрассудки и какие-то шаблоны, - произнесла Гермиона.
Малфой ничего не ответил, только крепко обнял гриффиндорку и посмотрел в окно за ее спиной, где зимнее утро уже вступило в свои права. Бледное солнце скромно заглядывало в комнату сквозь полупрозрачные шторы, небо чистое – ни облачка. Деревья запретного леса стояли посеребренные, и хрупкие ветки тяжело качались под грудой белого искрящегося снега. Смотря на всю эту красоту, трудно было поверить, что за стенами старого замка идет война, гибнут ни в чем неповинные люди, и разрушаются целые семьи.
Драко закрыл глаза, слушая дыхание замершей в его объятиях девушки, в который раз подумав, что она кардинально изменила его жизнь, да и его самого тоже. Он снова уступил ей, хотя знал, что это не правильно, и потом им обоим придется платить. Но все же он был всего лишь семнадцатилетнем парнем, которому хотелось простого счастья и искренней любви. Пусть он и знал о последствиях своего трудного выбора, главным для них обоих было здесь и сейчас, а не такое далекое и призрачное завтра.