Разбитый круг

Категория: Другие фандомы. Фандом: Неукротимый: Повелитель Чэньцин
Номер цитаты: Новолуние. Глава 4
Бета: +
Жанр: фентези, драма
Рейтинг: PG

Саммари: Круг Великих орденов заклинателей, круг стихий и их символов, круг предательства и мести, смерти и прощения. Возможно ли восстановить равновесие сил, расшатанное десятилетиями войн и интриг?

---

Время идёт. Идёт вопреки всему. Даже когда любое движение секундной стрелки причиняет боль, словно пульсирующая в синяке кровь. И ты покорно следуешь за ним. Вперед и только вперед, исполняя свой долг. Долг почтительного брата, мужа, друга. Долг главы великого клана заклинателей.

Цинхэ Не,
шестнадцать лет назад

— Ничтожество! Ты позоришь нашу семью! Какой из тебя будущий глава клана?! Трус! Не могу поверить, что ты мой брат! У тебя не кровь, а холодная вода! Что ты бормочешь? Посмотри мне в глаза и скажи, как подобает заклинателю клана Не!

Не Минцзюэ грубо приподнял отобранным веером подбородок брата, распростертого перед ним в позе покорности.

— Что это, слёзы? Ты плачешь как слабая женщина? Мне стыдно, что предки видят позор нашего рода! Как может в твоих жилах течь кровь моего отца?!

Не в силах сдержать свой гнев, старший брат рывком переломил тонкие дощечки веера и запустил обломками в стену. Бася вибрировала в стойке поодаль, своим злобным жужжанием подпитывая ярость её владельца.

— Убирайся! — прорычал Не Минцзюэ. — Убирайся и не попадайся мне на глаза. Ступай тренироваться!

Не Хуайсан поднялся с пола и отступил, не поворачиваясь к брату спиной, не поднимая на него глаз, плотно сжимая кривящиеся губы. Преодолел, не запнувшись, весь путь по торжественному главному залу Цинхэ Не, склонился в последнем почтительном поклоне младшего старшему и аккуратно затворил за собой тяжелые металлические двери с выгравированными разъяренными быками. Встретил взгляд двух адептов, несущих охрану, и растянул губы в напряженной улыбке:

— Кажется, действие Песни Очищения Сердца совсем ослабло.

Младший из адептов собрался было что-то сказать, но второй ожёг его взглядом и заставил замолчать. Стиснув руки за спиной и медленно ступая, Не Хуайсан направился в свои покои для медитации.

Каждое гневное слово, сказанное старшим братом, словно пылающим метеором врезалось в плотную поверхность темной воды, наполняющей душу младшего. А затем очередной остывший, но все еще тускло светящийся багровым камень падал на дно, присоединяясь к внушительной горке своих собратьев.

Не Хуайсан был терпелив. Сабля Не Минцзюэ все больше подавляла волю своего обладателя, так что периоды ярости следовали уже почти без перерывов. Младший брат понимал умом, что старший уже не волен над своим настроением, и источник его ярости — тёмная Бася, пылающая ослепительными всполохами и сочащаяся тьмой, если смотреть на неё внутренним взором. Но багровых камней на душе Не Хуайсана всё прибавлялось.

— Впредь я всегда стану защищать тебя, — пообещал ему Не Минцзюэ не так давно, впервые увидев достойного заклинателя в младшем брате во время похода в некрополь.

Но со временем дух сабли выжег из старшего брата все чувства, кроме гнева и долга перед кланом. Долга в понимании Не Минцзюэ. Или в понимании духа Бася. Сейчас Не Хуайсан уже не мог сказать точно, кто именно осыпал его упреками в трусости.

Цинхэ Не,
пятнадцать лет назад

После торжественных похорон молодой глава клана Не в одиночестве затворился в своих покоях. Перед его глазами снова и снова проносилась унизительная драматическая сцена, в которой старший брат, истекая кровью, сражался с невидимыми призраками, сжимая в руках сведшую его с ума Бася.

Слезы Не Хуайсана медленно капали, угрожая замочить тонкие страницы книги с описанием техники Песни Очищения Сердца из библиотеки Гусу Лань.

За спиной послышался неясный шум, и молодой глава клана вскочил, порывисто поворачиваясь в безумной надежде: “Брат?!”

На мгновение Не Хуайсану показалось, что все случившееся недавно было лишь кошмаром. Страшным, отвратительным кошмаром, давно ожидаемым и… ставшим явью.
Нет. Не Минцзюэ уже никогда не войдет в эту комнату. Его тело, бережно омытое от крови, помещено в каменный саркофаг. Главы кланов, вассалы, друзья и родственники простились с ним навсегда.

Не Хуайсан наклонился, чтобы поднять с пола книгу, сброшенную его широким рукавом при резком повороте. Холодный северный ветер ворвался в распахнутое окно и небрежно зашелестел страницами: предисловие, положение рук на цине, ограничения на технику и, наконец, сами ноты. Знакомые до боли ноты — флейта, изготовленная Цзинь Гуанъяо, играла их сама тысячу раз, не уставая, с одной и той же выверенной последовательностью, как и предписывал трактат. У самого Не Хуайсана Песнь часто получалась неровной, и учивший его Третий брат, устав поправлять, изготовил и вручил ему магический инструмент.

Машинально Не Хуайсан проследил за нотной записью, представляя флейту в своих руках. И вдруг застыл, похолодев. Впился глазами в каллиграфически выведенные кем-то из трудолюбивых адептов Гусу Лань столбцы переписанных с оригинала знаков, мысленно проигрывая Песнь. Глаза молодого главы клана Не сузились, челюсти крепко сжались. Флейта доброго господина Цзинь Гуанъяо, Ляньфан-Цзюня, Третьего брата, наставника в музыкальных техниках, играла Песнь Очищения Сердца вместо нерадивого ученика немного иначе. Здесь… и здесь… и здесь. Иначе, чем указано в книге — точной копии оригинала из библиотеки клана Гусу Лань.

“Дух сабли Бася слишком силен, — словно наяву услышал Не Хуайсан вкрадчивый голос Мэн Яо. — Песнь Очищения Сердца приносит лишь кратковременное облегчение несчастному Не Минцзюэ, но это все, что и я, и ты, и даже сам Второй брат Лань Сичэнь можем для него сделать. Каждый раз, когда ты играешь на моей флейте…”

“Каждый раз брату становилось хуже”, — мрачно проговорил новый глава клана Не, озвучивая то, что он всё это время отказывался замечать.

“Старший брат страдал, а я лишь усиливал его безумие, послушно и слепо используя инструмент Мэн Яо… нет, Цзинь Гуанъяо. Флейту, сделанную руками человека, которого мой брат изгнал с позором, едва не убив на месте. Человека, пошедшего в услужение жестокому Вэнь Жоханю. Человека, убившего главу клана Вэнь ударом в спину. Многоликого, услужливого, улыбающегося Третьего брата… Помнящего все нанесенные ему обиды…”

Сейчас Мэн Яо вернулся к своему отцу Цзинь Гуаншаню, обласкан его милостью, занял почетное место личного помощника Верховного Заклинателя, вознесясь почти на вершину в иерархии нового наиболее могущественного клана заклинателей Поднебесной. Значит ли это, что добрый улыбчивый Мэн Яо простил своего отца, приказавшего много лет назад спустить с лестницы сына-бастарда, зачатого от проститутки?

— Хуайсан! — послышалось из-за спины.

Глава клана Не вздрогнул, приходя в себя. Ветер продолжал шелестеть страницами книги, слезы высохли на щеках, стянув кожу, уголки глаз пощипывало от соли. Хуайсан повернулся навстречу грустно улыбающемуся Мэн Яо, произносящему сочувственные слова.

— Благодарю, Третий брат, — чётко выговорил глава клана Не, склоняясь в уважительном поклоне.

Временная резиденция клана Не,
город Ланьлин, столица ордена Ланьлин Цзинь,
пятнадцать лет назад

— Глава! — один из младших адептов застыл, склонив голову, у входа в беседку, в которой Не Хуайсан неспешно пил в одиночестве чай.

— Да, Фаньлун, входи, — Хуайсан приветливо кивнул юноше.

Адепт опустился на колени в поклоне и на вытянутых руках протянул главе клана свиток:

— Ваши указания исполнены, глава!

Не Хуайсан не стал сразу разворачивать рисовую бумагу, плотно скрученную в тонкую трубочку, а жестом приказал адепту подняться:

— Расскажи, как всё прошло.

— Да, господин! Глава, ваша водная техника трезвого ума великолепно работает! — лицо юноши сияло от радости адепта, удостоенного чести обучаться у самого главы клана.

— Фаньлун, — голос Хуайсана стал суше, — ты всё ещё младший. Боюсь, это не только потому, что твоё Золотое ядро недостаточно развито, но ещё и потому, что твой язык опережает разум.

— Но, господин…

— Ты принёс мне письмо, Фаньлун, а ранее выполнил другое моё пустяковое поручение, не так ли? Я не обучал тебя никаким техникам. Ты просто от природы можешь много выпить, не теряя головы. И кажется мне, твоя скромность заставляет это скрывать. Или я ошибаюсь, младший адепт Не Фаньлун?

Юноша поспешно опустился на колени и проговорил, не поднимая глаз от пола:

— Этот малозначительный человек нижайше молит о прощении главу Великого клана Не. Никогда рот этого человека не произнесёт ничего, похожего на хвастовство. Младший адепт Фаньлун был счастлив исполнить поручение главы и множество раз поблагодарил небожителей, что именно на него упал взгляд милостивого господина.

— Я рад, что мы поняли друг друга, — ласково улыбнулся Не Хуайсан. — Уверен, ты вскоре выдержишь будущий экзамен на "отлично". А теперь встань и доложи кратко и чётко, как если бы ты уже стал старшим адептом клана Не.

— Да, глава. Этот человек проследил за господином Су Юйцзы до лапшичной “Благословение небес”, где, как вы и сказали, он принимал подати от старосты деревни Куньли. Этот адепт с самым радостным видом вошел в заведение, уселся за столик рядом с господином Су Юйцзы, громким голосом заказал еду, кувшин дорогого вина и сказал хозяину, что желает отпраздновать крупный выигрыш в кости.

— Хорошо, продолжай. — Не Хуайсан, казалось, был полностью поглощен переливанием чая в пиалу из тончайшего фарфора, расписанного сплетающимися водными драконами.

— Когда староста деревни Куньли, кланяясь господину Су Юйцзы и пятясь, покинул лапшичную, я, изображая хмель, заказал хозяину ещё кувшин вина для господина за соседним столиком. Господин Су Юйцзы был удивлён, но принял дар и по моему приглашению пересел ко мне. Он счёл своим долгом сразу заказать ещё по кувшину вина для нас двоих. Я рассказывал ему про то, как хорошо живется в клане Не, и как велика была моя удача в день, когда мы играли в кости с господином Фу Ланьли.

Не Хуайсан, казалось, был полностью занят смакованием чая, но стоило адепту запнуться, как глава подбодрил его:

— Что же господин Су Юйцзы?

— Сначала молчал, но после второго кувшина вина его словно прорвало. Жаловался на главу клана Молин Су, господина Су Миньшана. Говорил, что господин Су Шэ взвалил на него практически все заботы о клане и вассальных землях, сам же с лучшими заклинателями и адептами вечно носится по поручениям господина Цзинь Гуанъяо.

— Замечательно, — размеренно кивнул Не Хуайсан.

— После того, как мы выпили ещё вина, хозяин стал говорить, что ему пора закрывать заведение, и мы, поддерживая друг друга и разговаривая об азартных играх, отправились в Чайный дом “Сад тысячи цветов”. Там мы стали проверять, кому из нас больше везёт в кости, и заказали ещё вина. Когда господин Су Юйцзы упал лицом в миску орешков и захрапел, я позвал хозяйку и щедро заплатил ей. Эта недостойная женщина должна была позаботиться о господине, а утром рассказать ему, что тот проиграл в кости все деньги, что у него остались.

— И много ли было в кошельке? — поинтересовался Не Хуайсан.

— Прошу простить меня, глава, зная, что с ними придётся расстаться, я не стал пересчитывать, — сокрушённо поклонился младший адепт.

— Ну да, ну да… Хотя я бы не удержался от любопытства. Итак, утром?..

— Да, господин. Я подошёл ровно в тот момент, когда господин Су Юйцзы рвал на себе волосы, а хозяйка “Сада тысячи цветов” требовала с него деньги за ночь, проведенную с тремя лучшими девушками этого не самого дешёвого заведения.

— Представляю, — фыркнул Не Хуайсан и спрятал улыбку в пиале чая.

— Я поспешно ринулся на помощь своему хорошему знакомому, рассчитался с этой недостойной женщиной и вручил господину Су Юйцзы его же кошель, лишь немного полегчавший после оплаты.

— Как ты думаешь, Не Фаньлун, — задумчиво проговорил глава клана, — твой новый друг не распознал нашу маленькую игру?

— Нет, глава, я ручаюсь за это. Господин Су Юйцзы совершенно искренне сокрушался, что коварное вино заставило его раз за разом повышать ставки, доставая связки монет из кошеля с клановыми податями. И у него слишком болела голова, чтобы притворяться! Я рассказал ему, что вы, господин, поймали меня по возвращении в клан в непотребном виде, заставили во всём признаться, сурово отчитали и потребовали вернуть выигрыш.

— Хорошо. Давай посмотрим, что он написал мне.

Глава поставил опустевшую пиалу, развернул свиток и принялся размеренно читать вслух:

“Главе Великого клана Не господину Не Хуайсану от Су Юйцзы низкий поклон.
Этот заклинатель благодарит небожителей, что кланом Цинхэ Не правит столь мудрый и благодетельный глава, чья доброта сравнима лишь с его справедливостью. Господин Не Фаньлун возвратил проигранные мной деньги, принеся свои сокрушённые извинения, и поведал, что ожидает сурового наказания.
Этот недостойный заклинатель Су Юйцзы молит главу клана Не по возможности смягчить гнев на младшего адепта Не Фаньлуна, ибо большая вина за случившееся лежит на мне, я старше юноши и занимаю более высокий пост, пусть и в Малом клане Молин Су. Мне следовало подавать ему пример благоразумия и не искушать молодого человека азартными играми и доступными женщинами. Ваш благородный поступок позволил мне, ничтожному, сохранить лицо перед моим кланом, и я стану искать возможность выплатить долг чести перед Великим кланом Не и, если будут благосклонны небожители, перед Вами лично.
Су Юйцзы, старший помощник главы клана Молин Су”.

Цинхэ Не,
четырнадцать лет назад

“Главе Великого клана Не господину Не Хуайсану от Су Юйцзы приветствие!
Этот заклинатель вновь сердечно благодарит величайшего из глав Великих кланов за его безмерную щедрость и человеколюбие!
Как Вы и пожелали в своей неповторимой скромности, приличествующей лучшим из даосов, моя семья осталась в неведении об истинном источнике даров, словно пролившихся живительным дождём на иссушённые засухой фруктовые сады. Счастье и спокойствие вернулись в семью моих пожилых родителей и старшего брата, лишённого Золотого ядра. Моя племянница избежала участи быть проданной в Чайный дом и теперь готовится к свадьбе, перебирая богатое приданое и благословляя богов.
Этот заклинатель счастлив, что Вы так высоко цените оказываемые им скромные услуги.
В условленном месте я оставил новую порцию свитков о техниках работы с душами и телами. Господин Цзинь Гуанъяо давно не посещал свои казематы, о его появлении заранее предупредят, поэтому у моего человека есть время копировать бумаги без особой спешки. Мой агент жаловался лишь на звон цепей, доносящийся временами из соседнего помещения. К сожалению, он не смог найти способа войти туда, не потревожив охранные печати…
По поводу Вашей просьбы, изложенной в последнем письме, спешу доложить, что господин Цзинь Гуанъяо действительно оставил в живых одну из куртизанок, довёдших до смерти бывшего главу клана Цзинь, и держит её в заключении в небольшой деревне в горах.
Также докладываю, что новый Верховный Заклинатель отдал приказ главе клана Су найти и убить мерзавца Сюэ Яна. Очевидно, достигнув вершины власти, Цзинь Гуанъяо начинает убирать тех, кто знает о нём лишнее. Мне тревожно думать, что слепо преданный ему Су Миньшан, возможно, станет следующей жертвой двуличного главы клана Цзинь.
Мои попытки предостеречь господина Су Шэ и напомнить ему об обязанностях главы клана Молин Су привели к печальному, но ожидаемому результату.
Я благодарен Вам за намёк о поддержке клана Молин Су Великим кланом Не в случае, если его возглавит другой заклинатель.
Су Юйцзы, бывший старший помощник главы клана Молин Су”.

Цинхэ Не,
восемь лет назад

“Главе Великого клана Не господину Не Хуайсану от Су Юйцзы!
Господин! Моё сердце разбито, потому что мне приходится сообщить Вам ужасные известия! Тело Вашего брата, прославленного Не Минцзюэ, было похищено из усыпальницы Цинхэ Не, и это случилось не менее шести лет назад!
Мерзавец Сюэ Ян выкрал его для чудовища Цзинь Гуанъяо и их изуверских экспериментов над телами и душами заклинателей!
Я не решался написать Вам до тех пор, пока не получил точную информацию от одного из моих людей. Он доложил, что тело и душа вашего брата подверглись расчленению. Мой человек своими глазами видел части тела Не Минцзюэ в руках этого безумного Сюэ Яна, выжившего даже после объявленной на него охоты.
Я прошу Вас, глава Великого клана Не, располагать мной для любых Ваших целей, так как чувствую величайшую скорбь и вину перед Вами за действия заклинателей клана Су, замешанных в столь ужасающих и позорящих клан Молин Су деяниях! Ожидаю Ваших инструкций в условленном месте, пылая яростью и жаждой действий!”

Окрестности деревни Мо,
владения клана Гусу Лань,
четыре года назад

— Шифу! — негромко позвал молодой заклинатель клана Не, дойдя до рощи неподалёку от деревни Мо и оглядевшись, не замечая никого рядом.

— Да, Фаньлун? — Не Хуайсан сделался видимым, делая шаг от серебристой ивы навстречу ученику и заговорив хриплым голосом: — Ты задержался.

— Прошу простить, Учитель. Мо Сюаньюй никак не мог решиться приступить к последней части ритуала.

— Понимаю. Он все сделал самостоятельно?

— Почти, Учитель. Я перечертил за него часть талисманов. Побоялся, что с его ужасной каллиграфией душа Старейшины Илина не поймёт, для чего её призывают. Мо Сюаньюй даже не заметил подмены.

— Ты проследил… до конца?

— Да, Учитель. Нечто явилось из тьмы и вошло в Мо Сюаньюя. Ритуал был соблюдён, так что надеюсь…

— Если на призыв откликнулся именно Вэй Усянь, Не Фаньлун, поверь, это быстро станет очевидно всем, кто знал Старейшину Илина.

— Он настолько страшен, как про него рассказывают? — восторженно прошептал ученик.

— Нет, Фаньлун, совсем нет… Но Вэй Ин умел вызывать к себе сильные чувства, — Не Хуайсан улыбнулся воспоминаниям и машинально прикрыл нижнюю часть лица веером. — Фаньлун, я просил господина Су Юйцзы адресовать письма тебе, от него приходили вести?

— Да, учитель. Он писал, что готов освободить Призрачного генерала из темницы в любой момент и ожидает лишь Вашей команды.

— Не так быстро… — поморщился глава клана Не, с треском схлопывая веер и с болезненной гримасой дотрагиваясь до замотанной в ткань шеи. — Нужно дать Вэй Усяню немного времени. Пусть придёт в себя...

— Шифу! — в голосе ученика прозвучала озабоченность. — Вы плохо выглядите! Рука Чифэн-Цзюня снова стремится вырваться из-под вашего контроля?

— Фаньлун, — глаза Хуайсана опасно блеснули.

Ученик поспешно склонился в поклоне:

— Простите, глава!

Хуайсан, помедлив, погасил обжигающе-ледяной взгляд, и лицо главы клана вновь приняло обычное расслабленно-скучающее выражение. Разворачивая веер Няньфэн и любуясь красотой ночного неба, Не Хуайсан вежливо проронил хриплым голосом:

— Ты тоже выглядишь усталым, ученик.

— Учитель… Могу я задать вопрос? — после паузы осторожно проговорил Не Фаньлун.

— Попробуй, — чуть удивлённо разрешил Хуайсан и болезненно кашлянул, прикрыв рот веером.

— Учитель! Как вы можете… так… Все считают вас безвольным. Смеются над нашим кланом, возглавляемым…

— Незнайкой. Да, Фаньлун, я знаю, кем меня считают и что про меня говорят, — в голосе главы послышались шипящие нотки. Ученик непроизвольно отступил, опасаясь реакции на свои слова. Но когда молодой заклинатель отважился взглянуть на Не Хуайсана, тот уже спокойно улыбался.

Приободрившись, ученик продолжил, торопясь высказать то, что ставило его в тупик с начала персонального обучения главой клана:

— Вы убили угрожавшего нам шпиона рядом с городом И всего одной могучей техникой своего веера, а ведь это был опытный заклинатель, отбросивший меня в сторону как ребёнка! А ваша собственная защита от марионеток, а… Учитель! Чифэнь-Цзюнь должен был гордиться тем, что его брат столь сильный боец!

— Мой брат был… — Не Хуайсан поморщился, подбирая слова, — ограничен в своих суждениях. Он признавал лишь прямой путь Огня. Фаньлун, не заставляй меня усомниться в твоём уме. По своим причинам я предпочитаю, чтобы меня продолжали вслед за великим Чифэнь-Цзюнем считать никчёмным и неуклюжим недотёпой, не способным сделать ничего, не позвав предварительно на помощь своих духовных братьев Ляньфан-Цзюня и Цзэу-Цзюня.

— Да, учитель, — юноша вновь склонился в поклоне. — Благодарю, что доверили мне Вашу тайну, я никогда не подведу Вас!

— Ты пришёл в клан Не из рыбачьего посёлка, не так ли? — Не Хуайсан задумчиво посмотрел на Фаньлуна.

— Да, шифу, истинно так.

— Тогда ты, вероятно, знаешь коварство рыбы-крылатки? Она лениво и расслабленно движется по течению, распустив красивые нарядные лучи-плавники, не тратя сил на охоту.

— Да, Учитель. Яд в шипах этой рыбы способен надолго обездвижить мужчину или убить ребёнка.

Глава клана Не хмуро кивнул:

— А когда глупая маленькая рыбка, привлеченная обманчивой безмятежностью крылатки, отважится проплыть рядом…

— Та молниеносно атакует и вновь замирает, распустив величественное одеяние плавников, Учитель, — Фаньлун снова склонился в поклоне.

— Главное для крылатки, ученик, знать, с добычей какого размера она может справиться сама.

— Учитель, но вы не скромная рыба, охотящаяся на рыбешек помельче! — оставаясь склонённым, возразил Фаньлун. — Вы Водный дракон, гроза темных холодных глубин, лишь для забавы принявший облик заклинателя в Поднебесной империи
.
Не Хуайсан машинально скрыл лицо за веером, а потом с легким хлопком сложил его:

— Думаю, ты получил ответ на свой вопрос, ученик. Больше не опускайся до лести. Ступай и продолжай следить за Мо Сюаньюем. Думаю, ты не раз улыбнешься выходкам его тела с новым, столь изобретательным и весёлым хозяином внутри.

Придорожная гостиница в районе Шудун,
неподалёку от города И,
три года назад

— Шифу, Вы свели всех актёров драмы в городе И практически одновременно! Сюэ Ян получил по заслугам, Вэй Усянь и Лань Ваньцзи отыскали тело вашего брата… за исключением головы, и направились к Цзэу-цзюню, — чуть тише закончил доклад возбуждённый Не Фаньлун.

— Голова находится у Цзинь Гуанъяо, мой ученик, её время придёт. План приходится слегка подправлять на ходу, но всё движется своим чередом к завершению. Я отправил Су Юйцзы за проституткой и служанкой. Очень скоро у Ляньфан-Цзюня заполыхает земля под ногами, — в голосе Не Хуайсана прозвучало жестокое удовлетворение.

— Учитель, понимаю, я был нужен в городе И, чтобы контролировать события, но зачем вы подставили под опасность других молодых заклинателей? Да ещё так… кроваво? — задал Не Фаньлун очередной мучивший его вопрос.

— Хочешь спрятать лист — спрячь его в лесу, не так ли? Мне кажется, для молодых заклинателей это было великолепное приключение? Величественный Второй Нефрит Гусу Лань и Мо Сюаньюй, подобно легендарному Вэй Усяню расправляющийся с призраками, марионетками и подлым Сюэ Яном! А мой ученик случайно оказался вместе с Цзинь Лином, Лань Сычжуем и их товарищами. Он неплохо сориентировался в тумане города И и сумел направить всю группу прямо к Вэй Усяню, избежав призраков, марионеток и сумасшедшего убийцы, не дав своим товарищам повода заподозрить, что уже не раз бывал в этом мрачном месте. Учитель этого заклинателя испытывает законную гордость!

— Да, шифу, всё произошло именно так. Но… кошки? — совсем тихо закончил Не Фаньлун и уставился в пол, не желая встречаться взглядом с глазами Не Хуайсана.

Глава с треском развернул веер Няньфэн, повернул его горизонтально и задумчиво стал водить пальцем по пластинкам:

— Кошки… Понимаешь, у меня было несколько вариантов. Требовалось что-то из ряда вон выходящее, дабы ваша юная компания загорелась бежать неведомо куда и прямо сейчас. Обрати внимание, среди вас присутствовал Лань Сычжуй, хорошо воспитанный своим приёмным отцом и блестяще знающий правила. Если бы вы обнаружили труп кого-то из своей компании… Или какого-нибудь мёртвого крестьянского ребенка… Или… В общем, ученик, я решил, что несколько выпотрошенных кошек — это достаточно кроваво для быстрой реакции горячих юношей, но вместе с тем не выглядит настолько опасным, чтобы Лань Сычжуй потребовал немедленно сообщить старшим о находке. Наконец, признаюсь, я не очень люблю кошек, а их вопли как раз мешали мне отдыхать той ночью…

— А Чифэнь-цзюн любил… — еле слышно добавил Не Фаньлун.

— Да, — согласился Не Хуайсан, закрывая веер и постукивая им по ладони. — Но я — не мой брат.

— Да, учитель. Мне продолжить путь вместе с молодыми заклинателями? Они собирались выезжать на рассвете из гостиницы, направляясь в Ланьлинь Цзинь, — всё еще не поднимая глаз, спросил Не Фаньлун.

— Разумеется. Продолжай присматривать за Цзинь Лином и Лань Сычжуем. Но на расстоянии. Ты — просто один из их компании, не привлекай к себе внимания.

Не Фаньлун торопливо поклонился и вышел из комнаты в придорожной гостинице. Не Хуайсан, одетый словно бродячий торговец, наклонился перед зеркалом и принялся поправлять грим, делающий лицо главы клана Не почти неузнаваемым.

Город Юньпинь,
владения клана Юньмэн Цзян,
три года назад

Су Юйцзы сумел переговорить с Не Хуайсаном лишь в самом конце бесконечного дня, последовавшего за ужасающей дождливой и кровавой ночью.

Глава, насилу отделавшись от возбужденных адептов клана Не, полных неутолённого желания охранять его от всех мыслимых опасностей, решительно захлопнул двери отведённых ему покоев. Оставшись один, Хуайсан потянулся было налить себе чай, но, среагировав на еле слышный скрип дверцы шкафа, в мгновение ока оказался в защитной стойке, с треском раскрыв веер Няньфэн по направлению к шуму.

— Глава клана Не! — тихо проговорил Су Юйцзы и склонился в легком поклоне, даже не пытаясь вылезти из шкафа.

— Господин Су Юйцзы, — устало кивнул в ответ Не Хуайсан. — Чаю? Боюсь, он совсем остыл.

Друг и тайный доверенный помощник главы клана Не неслышно скользнул и уселся на пол перед Хуайсаном, принимая пиалу.

— Мои поздравления, глава клана Не. И мои соболезнования, — хрипло проговорил заклинатель.

Не Хуайсан залпом допил чай, поморщился, откупорил бутылку вина и разлил его по чашкам, так и не произнеся ничего в ответ.

— За вашего брата, господин, — негромко предложил тост Су Юйцзы.

Хуайсан отрицательно покачал головой и горько произнёс:

— Мой брат сейчас наслаждается местью, он терзает своего убийцу. Его сабля, демоническая Бася, сражается с Тигриной печатью Сюэ Яна. Незачем за них пить.

— Тогда за вашего ученика, господин. Мне нравился этот парень.

— Да. Выпьем за Не Фаньлуна. Проклятая Бася ему отомстила! — в голосе Хуайсана прозвучали слёзы, он немного пролил вино на пол, отдавая дань умершему, и залпом выпил терпкую жидкость, шмыгнув носом.

Су Юйцзы, поставив опустевшую чашку, тактично и старательно уставился в окно, плотно закрытое ставнем от внешнего мира, выжидая, пока глава великого клана Не пытался справиться с упрямо бегущими по щекам каплями.

— Как это случилось? — угрюмо спросил Не Хуайсан, облизнув губы и сглатывая горечь.

Вместо ответа Су Юйцзы завладел бутылкой и налил вино до краёв. Осушив вместе с Хуайсаном еще две чашки подряд, заклинатель глухо проговорил:

— После того как вас, господин, увёл Су Миньшан…

— Да, — вспомнил Не Хуайсан. — Прости, Су Юйцзы. За своей печалью я забыл, что прошлой ночью клан Молин Су потерял не самого лучшего главу. Но, когда все немного утихнет…

— Благодарю вас, глава клана Не. Клан Молин Су еще займёт подобающее ему место в Поднебесной.

— Выпьем за это, друг!

Будущий глава клана Молин Су улыбнулся, осушил чашку и вновь посерьёзнел.

— Так вот… Я выждал, пока Су Шэ заведёт вас в двери, и поспешил к Не Фаньлуну. По дороге едва не столкнулся с бегущим за собакой-оборотнем главой клана Цзян и, не удержавшись, вернулся вслед за ними. Прошу меня простить, но я насладился сценой, как Цзян Ваньинь расправлялся с охраной храма, действуя одновременно и Саньду, и Цзыдянем!

— О, храбрый А-Чэн! Выпьем же за Золотое Ядро великого Саньду-Шэншоу!

— А… почему именно за него? — удивился Су Юйцзы.

Не Хуайсан опрокинул в рот содержимое чашки, скривился и помахал рукой:

— Так… Пустое болтаю. Так что же Фаньлун?

— Я как раз подхожу, — мрачно откликнулся помощник. — Когда я добежал до места, где оставил Не Фаньлуна и ящик с Бася, то увидел лишь перерубленное наискось одним ударом тело. Ящик был открыт, сабля исчезла. Вне себя от горя я наскоро осмотрел место, заметив кровавый отпечаток ноги на камне мостовой. Идя по следам, я увидел Вэнь Цюнлина, которого, очевидно, вёл дух сабли. Двигаясь по прямой к храму, Призрачный генерал зашёл в тупик и, казалось, решал, сможет ли он прорубить проход в прочной каменной стене. Я привлёк его внимание, и он бросился в мою сторону. Некоторое время мы играли в догонялки.

— Ты очень рисковал, друг, — тяжело выговорил Не Хуайсан, выдаивая последние капли из третьей бутылки.

— Знаю, глава. Вэнь Цюнлин, вероятно, пришел на призыв Бася и… только душа Не Фаньлуна может теперь рассказать, почему тот открыл ящик так рано.

— Я же сказал ему ясно и чётко, дождись Су Юйцзы! Вдвоём перенесите ящик поближе к храму! И снимите замок и печать на нём издали талисманом огня! — Хуайсан вновь закрылся веером, скрывая душившие его слёзы.

— Это был хороший план, господин. Никто не мог предугадать, что…

— Мог, — с ненавистью проговорил Не Хуайсан. — Бася всегда была злопамятной, а Не Фаньлун помешал ей убить меня в городе И. Если и могло что-то пойти не так, так это из-за бешеной сабли моего брата!

— Господин, вы станете перевозить саркофаг в усыпальницу Цинхэ Не?

Не Хуайсан вздрогнул.

— Нет. Нет, пусть так и лежат вместе. Я снова прикажу закопать его… их... за статуей. В том же месте. Храм я восстановлю. И… направлю сюда заклинателей клана Не под видом монахов для охраны.

— А как к этому отнесётся глава клана Цзян?

— Не знаю. Конечно, я договорюсь с А-Чэном… Заклинатели будут здесь дежурить, чтобы… Честно говоря, Су Юйцзы… я понятия не имею, что произойдёт, если я когда-либо открою этот саркофаг. Ночью Бася просто растерялась — столько у неё было целей в храме. Но если она снова окажется на свободе, то будет мстить мне, последнему из убийц Не Минцзюэ.

— Но ведь вы, господин…

— Играл на флейте Третьего брата Песнь, убивающую Чифэн-Цзюня. Ты думаешь, Бася будет разбираться, знал ли я, что делаю?

Су Юйцзы в ответ молча допил содержимое своей чашки.

Цинхэ Не,
два года назад

После окончания траура по старшему брату глава клана Не Хуайсан в возрасте тридцати четырёх лет женился на госпоже Не Аньлинь, носящей титул Белая Тигрица. Эта достойная заклинательница занимала пост генерала армии клана Не и не без оснований считалась лучшей саблей в клане. Старейшины одобрили выбор главы клана, решив, что слабому и нерешительному “Незнайке” идеально подойдёт сильная и напористая жена, пусть и старше его по возрасту.

Некоторые старейшины, обладающие подходящими для сватовства родственницами, предлагали свои альтернативы, указывая на почти десятилетнюю разницу в возрасте Не Хуайсана и Не Аньлинь, а также наличие у той ребёнка, рождённого четырнадцать лет назад от неизвестного отца. Ни для кого в клане Не не было секретом, что Белая Тигрица боготворила прежнего главу Не Минцзюэ, поэтому многие лишь удивлялись, по какой причине Чифэнь-Цзюнь так и не признал открыто своего наследника.

Впрочем, большинством голосов старейшины высказались всё-таки за госпожу Не Аньлинь. Став законной супругой, Белая Тигрица быстро заставила замолчать сплетников, повесив некоторых болтунов на вратах Цинхэ Не с формулировкой приговора: “За оскорбление памяти главы клана Не Минцзюэ“. Столь же добросовестно госпожа Не Аньлинь подошла и к другой важной задаче, родив ровно через девять месяцев после свадьбы крепкого сына.

В минуту откровенности Белая Тигрица призналась Не Хуайсану, что четырнадцать лет назад бывший глава клана Не принёс ей младенца откуда-то из-за стен Цинхэ Не и вручил со словами: “Позаботься о нём”. После чего Чифэнь-Цзюнь ни разу не дал себе труд поинтересоваться о том, как рос юный заклинатель Не Фэйсин, строго воспитываемый госпожей Не Аньлинь и приёмным отцом Не Шижуном.

Резиденция Верховного Заклинателя Хангуан-Цзюня
на нейтральной территории, не принадлежащей никому из Великих Орденов,
наше время

Во время очередного Совета Кланов, созванного Верховным Заклинателем Лань Ваньцзи сразу после прошедшей Ночной Охоты на горе Луанцзан, Не Хуайсан изображал напряжённое внимание, но на самом деле думал о своём, предоставляя супруге снова выступать от имени клана Не.

Дисбаланс стихий, найденные на горе следы кровавых ритуалов — всё это было очень интересно… Наверное. Но на землях клана Не перекос инь-ян выразился лишь в больших, чем обычно, усилиях, требуемых для удержания под контролем сабель погибших заклинателей в некрополе.

Су Юйцзы доложил в письме, что нужное количество свежих тел, не потерявших связь с душами, удалось доставить в катакомбы, не привлекая постороннего внимания. Денег в казне клана, к счастью, хватало и на подобные непредвиденные расходы. Пока хватало. И всё больше возрастал риск лишних разговоров среди крестьян и адептов, не посвящённых в тайну захоронения сабель.

Мысли главы клана логично перетекли на супругу Белую Тигрицу, госпожу Не Аньлинь, и на её всё возрастающую одержимость духом сабли. С тревогой Не Хуайсан подмечал во время Ночной Охоты опасные признаки, хорошо знакомые ему по уже трижды похороненному старшему брату. Однако суровая жена отказывалась признавать очевидные факты, считая вероятно, что не должна беспокоить мужа своими проблемами.

Не Хуайсан ненавидел давить на других людей открыто, предпочитая, чтобы они почти самостоятельно делали то, что устраивает главу клана Не. Но в отношениях с супругой Хуайсан старался не применять привычной тактики манипуляций. Сам себе пообещал и с момента свадьбы ни разу не сорвался. Возможно, боялся и пробовать, ибо нрав Белой Тигрицы был известен далеко за пределами Цинхэ Не.

Не Хуайсан попытался вызвать супругу на разговор о саблях, намекнув, что замечает неладное и беспокоится о ней. Не вышло.

Не Хуайсан мягко и несколько раз просил жену довериться мужу. Не доверилась.

Не Хуайсан, наконец, спросил напрямую Белую Тигрицу об одержимости саблей и получил уклончивый ответ: “Поговорим об этом позже”.

Позже, да… Когда уже ничего нельзя будет сделать с искажением её меридианов.

— Госпожа глава клана Не, — вдруг прозвучало в разговоре за широким столом с разложенной на нём масштабной картой Поднебесной империи.

Не Хуайсан удивлённо поднял глаза, осознав, что перестал следить, кто и что говорит на Совете. Выпрямился, готовясь улыбнуться, когда его супруга сурово осадит какого-то шутника. Разрядить обстановку, когда жена разозлится.

“Но никто и не обратил на оговорку внимания? Быть может, я ослышался? Все словно заворожённые внимают пламенной речи Белой Тигрицы. И она сама не остановилась, не возразила, не одёрнула? М-м-м, но кто же это сказал? Уж точно не Сун Лань, не имеющий голоса.
Господин Лаован Цзюньлун? Конечно, это вполне в его духе, что взять с варваров, которые признают лишь силу за достоинство лидера? Впрочем, кажется, голос прозвучал с другой стороны стола.
Кто-то из малых кланов? Оуян Цзычжень? Нет, не настолько он дерзок.
Юноша, присланный из клана Хэ? Сомнительно.
А, вероятно, это некий Ба Сиань, заклинатель из ордена Гаошаньси, скрывающий своё лицо под маской под предлогом наказания своим учителем”.

Глаза Не Хуайсана сузились.

“Значит, он считает, что в клане Не правит госпожа Белая Тигрица. И никто не стал его поправлять, даже Верховный Заклинатель Хангуан-цзюнь, даже моя жена.
Хорошо.
Мой давний друг А-Чэн написал мне уже целых два письма с мольбой всячески помогать его юной и прекрасной супруге, представляющей в Совете клан Юньмэн Цзян”.

Что ж, госпожа Цзян поистине достойна восхищения и светлым обликом, и приятным голосом, и мягким нравом, поэтому присматривать Не Хуайсану за ней было одно удовольствие. Если бы только не молодые заклинатели из Малых кланов, которые так и вились вокруг неё во время Ночной Охоты. Причём особенной дерзостью отличался этот самый Ба Сиань из ордена Гаошаньси.

“Пожалуй, — подумал Не Хуайсан, — стоит написать ответное письмо мудрому господину Саньду Шэншоу, главе клана Юньмэн Цзян, славящемуся бешеным нравом. Скажем, попросить А-Чэна о поиске информации о найденных на горе тёмных артефактах, раз уж Хангуан-Цзюнь просит всех порыться в своих архивах.
Да. А в начале письма обязательно заверить друга, что супруга его пребывает в добром здравии и находится под постоянным присмотром не только счастливо женатого Не Хуайсана, но и… Нет, лучше покороче, имена писать не стоит. Это будет походить на науськивание, Цзян Ваньинь ведь не собака-оборотень. Ему достаточно будет лишь намекнуть на повышенный интерес, вызываемый очаровательной госпожой Цзян, и, уверен, старина А-Чэн мигом примчится. Приятно будет его повидать и распить с ним бутылочку-другую «Услады Императора»”.

Тем временем Верховный Заклинатель подвёл итоги и объявил о завершении очередного Совета Кланов. Направляясь к столу с письменными принадлежностями, Не Хуайсан заметил, как Меч Границ, глава клана Увэй Лаован, остановил Белую Тигрицу и завёл с ней разговор.

Не успел Хуайсан дописать письмо А-Чэну, как к нему подошла супруга с обеспокоенным лицом.

— Глава! — формально поприветствовала Белая Тигрица. — Тревожные новости поведал мне наш друг Лаован Цзюньлун. По его сведениям, в храме Гуаньинь женщины приносят в жертву души своих родственников в обмен на рождение у них детей! И более того, статуя богини с лицом матери Мэн Яо передаёт эти души своему сыну, похороненному вместе с Чифэнь-Цзюнем!

Не Хуайсан стиснул веер, стараясь удержать лицо.

Ещё до Ночной Охоты Лань Ваньцзи поставил в известность членов Совета, что воссозданная Стигийская Тигриная печать каким-то образом очутилась вне могилы в храме Гуаньинь. И хотя артефакт, повелевающий душами, удалось отследить и захватить, сам факт её появления в мире означал большие неприятности. Неприятности, источником которых стал храм и захороненный в нём саркофаг.

На какое-то время Не Хуайсану удалось выбросить эти мрачные события из головы, но услышанное сейчас повергло главу клана Не в ужас.

Его воображение мигом представило картины шествия по Поднебесной Лютого мертвеца Цзинь Гуанъяо, вырвавшегося из гроба и сочащегося тьмой от распирающей его иньской энергии. Разыскивающего исчезнувшую Тигриную печать и тех, кто заточил его тело и душу в саркофаг вместе со старшим братом и…

Нет! В гробу ведь ещё находилась Бася! На свободу, скорее, вырвутся демоническая сабля и её мёртвый хозяин Не Минцзюэ. Тигриная печать переместилась… Бася оказалась сильнее? Печать, проигрывая самому могущественному артефакту клана Не, сочла, что лучше сбежать?

“Но почему я, глава клана Не, узнаю о подобном от посторонних?!”

Не Хуайсан, стиснув зубы, подавил желание немедленно лететь в храм Гуаньинь…

“Или, — честно признался он сам себе, — лететь следовало бы подальше от него.
Не Шижун! Старейшина клана, ответственный за разведку и сбор сведений! Наши заклинатели дежурят в храме Гуаньинь! Почему я ничего не знаю?!“

Кисть быстро запорхала над листом, выводя иероглифы.

Возможно, это было первое письмо Не Шижуну, в котором глава клана Не выражал своё недовольство его работой. Лучше бы старику подобающе отреагировать и преисполниться рвением!

Однако пришедший к вечеру того же дня ответ всколыхнул в душе Не Хуайсана чёрную волну подозрения к начальнику клановой разведки. Тот спокойно и даже удивлённо написал, что во вверенном его заботам храме не происходит ничего необычного. Заклинатели кланов Не и Цзян охраняют покой саркофага и понятия не имеют ни о ритуалах местных жительниц, ни о даруемых статуей богини детях в обмен на смерть родственников. Не Шижун пообещал лично разобраться и доложить, но по его ответу было понятно, что старейшина, видимо, не осознаёт нависшую угрозу.

Следующее письмо Не Шижуну было написано в обычном мягком стиле Не Хуайсана. А ещё одно отправлено Су Юйцзы с просьбой проследить, как именно старый начальник разведки клана Не “разбирается” с такой несущественной деталью, как проведение тёмных ритуалов в храме Гуаньинь без ведома дежурящих там под видом монахов заклинателей.

“Похоже, старый лис потерял хватку, - гласил ответ Су Юйцзы. - В любом случае Не Шижун знает о проводимых ритуалах, это достоверная информация”.

Однако и в новом письме начальника разведки содержалась успокаивающая отписка: в храме Гуаньинь всё прекрасно и благостно, беспокоиться не о чем. У Не Хуайсана возникло три предположения, одно неприятнее другого.

Первое: письма Не Шижуна подменяются по дороге (очень маловероятно, так как почерк старейшины глава клана знал хорошо, к тому же кому и зачем этим заниматься?).

Второе: Не Шижун впал в старческий маразм и не может более выполнять возложенные на него обязанности. Подобные малоинформативные отписки начальника разведки клана по вопросу, по которому глава выражает столь серьёзную тревогу, это, без сомнения, профессиональный провал.

Третье, самое болезненное предположение: Не Шижун играет в какую-то игру, сознательно дезинформируя своего главу.

Не Хуайсан призвал жену, чтобы обсудить с ней сложившуюся ситуацию, позволив ей ознакомиться с полученными от Не Шижуна и Су Юйцзы письмами. Супруги согласились, что ситуация требует немедленных действий, но так как никому из них нельзя покидать Совет Кланов и возвращаться в Цинхэ Не прямо сейчас, то следует временно посадить начальника разведки под домашний арест. Дело осложнялось тем, что маленький сын Не Хуайсана и Белой Тигрицы находился также под присмотром старого Не Шижуна.

Госпожа Не Аньлинь немедленно написала своей подруге, жене главы клана Лаовань из северных варваров, прося её как можно скорее появиться в Цинхэ Не и принять малыша под свою опеку.

Не Хуайсан отправил новое письмо Не Шижуну с указанием дождаться появления госпожи Лаовань, а затем передать запечатанный личной печатью Хуайсана пакет начальнику стражи клана Не. В пакете содержался приказ о взятии Не Шижуна под арест. Поколебавшись, Не Хуайсан добавил к приказу рекомендацию относиться к старику максимально вежливо, так как его предательство ещё не доказано.

В полученном позже письме от начальника стражи глава клана Не с неприятным холодком прочитал сухой отчёт об аресте Не Шижуна, во время которого старейшина отсёк себе голову своей же саблей. К сожалению, эта добровольная смерть не отвечала на вопрос о виновности или невиновности старика — он мог лишить себя жизни, как жестоко оскорбившись обвинением, так и поняв, что его игра раскрыта.

Начальник стражи также доложил, что приёмный и родной сыновья Не Шижуна покинули Цинхэ Не и направились на север, предположительно в стойбище клана Лаовань. Теперь Не Фэйсин будет винить главу клана Не в смерти старейшины, почитавшегося им в качестве отца.

“Что ж, это неприятно, но решаемо при личной встрече”, — с грустью заключил Не Хуайсан и временно отложил клановые проблемы.

К этому моменту был завершён поход к Безночному городу, организованный Верховным Заклинателем с целью проверить донесения о находках самородков небесного железа, а также о нежити и демонах, наводнивших окрестности клана Цишань Вэнь. И во время похода Белая Тигрица наконец поведала, что скоро должна умереть от искажения ци, подобно великому Не Минцзюэ, чью смерть она никогда не переставала оплакивать.

Как и боялся Не Хуайсан, госпожа Не Аньлинь призналась лишь тогда, когда вышла на последний отрезок дороги к безумию и кровавой смерти. После гибели брата глава клана Не сжёг флейту, подаренную Мэн Яо, и более не притрагивался к музыкальным инструментам. Тем не менее если удастся раздобыть хорошую качественную флейту, то он сумеет её применить для поддержания жизни супруги. Техника Песни Очищения Сердца была прочно выжжена в памяти Не Хуайсана.

Второй брат, глава Великого клана Лань, знаменитого своими музыкальными техниками, господин Лань Сичэнь, носящий титул Цзэу-Цзюнь, человек прямой и открытый, испытывал весьма сложные чувства к обманщику и манипулятору Не Хуайсану. Глава клана Лань никак не мог простить того, что Хуайсан обманом заставил его проткнуть мечом Цзинь Гуанъяо. Несмотря на все ужасающие преступления коварного Мэн Яо, Лань Сичэнь продолжал скорбеть и по нему, и одновременно по Не Минцзюэ, его жертве.

Не Хуайсану оказалось весьма непросто подойти во время похода к Лань Сичэню с просьбой сыграть Песнь Очищения Сердца для Белой Тигрицы. А затем настоять, чтобы это было проделано на ближайшем привале, и молить повторять эту технику снова и снова, когда действие Песни станет ослабевать. Последняя огромная просьба к главе клана Лань заключалась в изготовлении флейты для Хуайсана, если с искажением меридианов жены духом сабли не удастся справиться никак иначе. Глава клана Не в самых формальных выражениях признал долг, ложащийся на него лично перед Цзэу-Цзюнем, и долг клана Цинхэ Не перед кланом Гусу Лань.

Ранее Лань Сичэнь во время церемонии чаепития в покоях, отведённых клану Не в резиденции Верховного Заклинателя, бросал на Хуайсана долгие загадочные взгляды, внимательно следил за его поведением и задавал каверзные вопросы, например: “Сладко ли живётся главе клана Не после исполнения мести?”

Тогда, немало раздражившись от учинённого Цзэу-Цзюнем допроса, Не Хуайсан поддался желанию досадить ему, никак не желавшему покидать уютные покои клана Не. Вежливо улыбаясь, хозяин разлил по чашкам вино и предложил Лань Сичэню ломтики сушеного мяса в качестве закуски к “Усладе Императора”. Первый Нефрит клана Лань, известного своими строгими правилами, должен был, по мнению главы клана Не, оскорбиться и немедленно распрощаться.

Ан нет, фокус не сработал. Хуайсана лишь отчитала суровая супруга, напомнив о вегетарианстве Лань Сичэня и его нетерпимости к крепким напиткам, сам же глава клана Лань позволил снова налить себе чай и продолжил сидеть, как если бы ничего не случилось. Лишь пошутил насчет возможности отойти от предписаний в ситуациях, приближенных к боевым…

Впрочем, Цзэу-Цзюнь сыграл Песнь Очищения Сердца для госпожи Не во время похода. Сыграл и позже, пообещав послать заказ на флейту лучшему из мастеров клана Гусу Лань. Взамен лишь потребовал от Не Хуайсана озвучить, что тот намерен делать в храме Гуаньинь, навестить который собрались представители великих кланов непосредственно после очередного совещания.

Вопрос был, что называется, с подвохом. Взвесив возможные варианты и предположив, какой именно ответ глава клана Лань воспримет с наибольшим облегчением, Не Хуйасан изобразил мрачное смирение:

— Желаю, чтобы мой брат Чифэнь-Цзюнь наконец обрёл покой в этом мире, пусть его душа уйдёт на перерождение.

— А что насчёт Мэн Яо? — после некоторой паузы уточнил Лань Сичэнь.

— Я считаю прошедшие три года достаточным сроком наказания. Пусть и он будет упокоен с миром, — удерживая на лице спокойную и чуть печальную маску, ответил глава клана Не, от души надеясь, что в его глазах не читается нисколько не иссякшая за годы ненависть.

Лицо Лань Сичэня просветлело, хотя он всё еще с сомнением приглядывался к лицу Хуайсана. Правду сказать, того больше волновал вопрос, хватит ли совокупной силы глав кланов и заклинателя Тёмного Пути Вэй Усяня, чтобы усмирить кровожадную саблю Бася, третьего смертельно опасного духа, запечатанного в саркофаге под полом храма Гуаньинь.

Белая Тигрица тем временем, казалось, стоически смирилась с необходимостью регулярно выслушивать Песнь Успокоения Сердца (от Лань Сичэня, Лань Ванцзи, другого заклинателя из клана Лань или же в исполнении собственного мужа). Вроде бы больше не порывалась сбежать в горы, чтобы умереть там в одиночестве, как она собиралась прежде. Более того, демонстрируя завидную силу духа, приличествующего лучшим бойцам клана Не, она до начала очередного собрания Совета кланов организовала церемонию чаепития, пригласив госпожу Юй, главу клана Мэйшань Юй, старшую сестру Пурпурной Паучихи, и странствующую заклинательницу из ордена Баошань.

Не Хуайсан почёл за лучшее испариться из покоев, так как подобная концентрация целеустремлённых женщин испугала бы даже Старейшину Илина. Как выяснилось чуть позже — зря. Стоило всё-таки остаться и послушать милую беседу за пиалой чая.

На Совете кланов Хангуан-Цзюнь поднял вопрос о судьбе Великого клана Цишан Вэнь.
После похода в Безночный город стало известно о трагической смерти последнего из клана Вэнь, господина Вэнь Цюнлина, известного под титулом Призрачный Генерал. Об этом рассказал его призрак, пришедший к заклинателю Тёмного пути Вэй Усяню на призыв флейты Чэньцин. Таким образом, Великий клан, отвечавший за стихию Огня в круге У-Син, оказался практически уничтожен.

Госпожа Юй Цзыи для восстановления равновесия стихий предложила назначить клан Мэйшан Юй новым Великим кланом со стихией Огня, о чём, как предположил Не Хуайсан, и договаривались женщины перед Советом. Глава клана Не, уязвлённый тем, что его не поставили в известность заранее, возможно несколько неожиданно для всех взял слово, поднялся и активно поддержал главу клана Мэйшан Юй в её намерениях. Иметь сильный клан из числа Великих в союзниках выгодно само по себе, а если глава этого клана ещё и сочтёт себя обязанной за оказанную помощь при решении вопроса — вдвойне полезно.

Тем временем остальные кланы колебались, не решаясь создавать первый прецедент, когда клан из Великого становится Малым. Для возрождения клана Цишань Вэнь Верховный Заклинатель призвал своего приемного сына Лань Сычжуя и, так и не добившись от него самостоятельного решения, приказал ему считать себя покинувшим клан Лань, становясь единственным членом клана Цишань Вэнь и его главой.

Но Стихию Огня необходимо было поддержать прямо сейчас, а одинокий и скромный Вэнь Сычжуй явно проигрывал в сравнении с мощью Огненного клана Мэйшан Юй, знаменитого своими боевыми Плетьми. Поэтому решением Совета впервые в истории Поднебесной клан Цишань Вэнь стал Малым, а Малый клан Мэйшан Юй был превознесён до Великого.

Но не успели все поздравить нового главу клана Цишань Вэнь и главу нового Великого клана госпожу Юй, как Белая Тигрица, предварительно переговорив о чём-то с Лань Сичэнем, неожиданно встала в боевую стойку и молниеносно атаковала Цзэу-Цзюня одной из техник сабель клана Не.

Лань Сичэнь поднял раненую руку, картинно позволил каплям крови упасть на пол и, предупреждая заклинателей, уже обнаживших мечи и готовых к бою, громко сообщил, что сдаётся в этом поединке. А также сразу оповестил, что клан Лань в его лице не имеет претензий ни к Белой Тигрице, ни к Великому клану Не.

Побелевший от ярости Не Хуайсан испепелил взглядом мертвенно-спокойную госпожу Не Аньлинь и сокрушённым голосом принёс глубочайшие извинения Хангуан-Цзюню от лица клана Не, взяв на себя ответственность за ужасающе недостойное поведение в Зале Совета члена своего клана.

Верховный Заклинатель Лань Ванцзи ожидаемо потребовал объяснений. Заклинательница из ордена Баошань поднялась и сбросила вуаль, представая самой Баошань Санжэнь, бессмертной главой ордена Баошань. Она пояснила, что здесь и сейчас была исполнена воля неба.

Небожители сообщили Баошань Санжэнь, что для правильного вращения круга У-Син и устранения стихийного дисбаланса, из-за чего страдает Поднебесная, клану Не (стихия Металла) следует сместить главенствующий сейчас клан Лань (стихия Дерева).

Но так как на данный момент не существовало других предпосылок для открытия боевых действий между Великими кланами Не и Лань, то тремя мудрыми женщинами за чашкой чая было решено заменить войну, в которой погибло бы множество сильных заклинателей, ритуальным действием. И вот прилюдно и открыто глава клана Лань получает ранение в поединке с бойцом клана Не, а затем униженно сдаётся, даже не пытаясь сопротивляться.

Не Хуайсан, в принципе, оценил благородное безумие этой затеи, но независимо от озвученных впоследствии причин произошедшей драмы не мог не отреагировать как глава Великого клана Не и как супруг Белой Тигрицы на её нападение на главу Великого клана Лань, совершённое публично. Впрочем, чтобы не принимать решений сгоряча, Не Хуайсан покамест лишь мрачно пообещал госпоже Не Аньлинь назначить наказание позже.

Белая Тигрица, сверкнув глазами, покорно приняла волю главы клана.

Город Юньпинь,
владения клана Юньмэн Цзян,
наше время

К походу в храм все участники экспедиции готовились серьёзно. Сильнейшими заклинателями Великих кланов были обговорены боевые построения на случай, если что-то пойдёт не так. Этого вполне следовало ожидать в храме, где в саркофаге три года томились в заточении две ненавидящих друг друга могущественных души и два ужасающих артефакта (пока Тигриная печать не сбежала). И кроме того, над этой общей могилой высилась статуя богини Гуаньинь, принимающая подношения в виде человеческих душ.

Однако, как и докладывал в своём последнем письме старый Не Шижун, в храме царило неожиданное спокойствие и мирная благодать. Глава клана Лань сыграл на гуцине мелодию Расспроса Душ, обращаясь последовательно к статуе, Не Минцзюэ и Мэн Яо, в то время как остальные застыли в почтительных позах, готовые, впрочем, мгновенно выхватить оружие.

Результаты расспроса немало удивили Лань Сичэня. Оказывается, статуя вовсе не требовала подношений именно в такой форме. По словам доброй богини, одна из местных крестьянок сама предложила ей жизнь двоих страдающих от старости и болезней родственников, добровольно готовых уйти из мира, в обмен на рождение ребёнка. Об этом услышал кто-то ещё, и вот уже зачатия маленьких славных малышей с одновременным уходом из жизни ворчливых болеющих стариков стали повторяться раз за разом.

И души Чифэнь-Цзюня и Ляньфан-Цзюня также не выказывали агрессии, выражая свою готовность спокойно покинуть этот свет, оставив позади взаимную борьбу, причём статуя богини Гуаньинь даже сменила позу в знак полного одобрения ритуала.

Саркофаг был вскрыт, и Второй брат Цзэу-Цзюнь руководил упокоением своих духовных братьев Чифэн-Цзюня и Ляньфан-Цзюня. Тела Не Минцзюэ и Цзинь Гуанъяо рассыпались в прах, их души вознеслись для перерождения, а Белая Тигрица бережно вынула из каменного гроба неподвижную и словно спящую Бася.

Не Хуайсан застыл на коленях в молитвенной позе, навсегда прощаясь со старшим братом. Он последовательно вспоминал всё хорошее и дурное, связанное с Не Минцзюэ, и камни, багрово пылавшие в черной глубине души главы клана Не, рассыпались в пыль один за другим. Время почти остановилось, его отмечали лишь слёзы, капавшие из глаз Хуайсана на холодные мозаичные плиты храма Гуаньинь.

Сломанные расписанные веера и любимые кисти, боль от резких слов, от хлёстких ударов, от унизительной позы подчинения.

Сыгравшая свою роль в безумии брата проклятая флейта, сожжённая после осознания предательства Мэн Яо.

Жуткое ощущение ледяного холода и тёмного жгучего огня отрубленной мёртвой руки Чифэнь-Цзюня, с вселившемся в неё духом Бася, сжимающей шею беспомощно хрипящего Хуайсана. Тогда жизнь главе клана спас лишь Не Фаньлун, сумевший разжать когтистые пальцы и удержать демоническую руку, давая шанс восстановить плетение контроля.

На Не Хуайсана вновь нахлынула убийственная боль от потери ученика, разрубленного наискось одним ударом вырвавшейся на свободу злопамятной Бася. Стиснув до боли зубы, глава клана усилием воли заставил себя продолжить ритуал прощания со старшим братом.

Нижняя часть тела Не Минцзюэ, подброшенная Сюэ Яном в некрополь Цинхэ Не, торс в логове этого сумасшедшего в городе И, голова брата, которой любовался в своём тайном хранилище Цзинь Гуанъяо. И Не Хуайсан, своими руками сшивавший воедино разрубленные части тела и меридианы между дантянями, руководствуясь копиями дневников Вэй Усяня и более древних свитков из библиотеки Цишань Вэнь.

Неизвестный заклинатель из клана Молин Су, с риском для жизни копировавший эти тёмные документы в казематах Цзинь Гуанъяо, считал, что работает во благо своего клана, послушно выполняя поручения Су Юйцзы.

Призыв для поднятия Лютого мертвеца сработал далеко не с первой попытки, и восставший Не Минцзюэ сохранил лишь малую часть осколков своей души. Впрочем, жажда мести коварному Третьему брату пылала в нём ярче солнца, и поднятый труп, отшвырнув измученного тяжелым ритуалом Хуайсана, рванул к ящику с яростной Бася, вырывавшейся из-под наложенных многочисленных печатей.

Поступки старшего брата всегда было легко предсказать. Угодив прямо в подготовленную Хуайсаном ловушку, Не Минцзюэ временно потерял всю свою свирепость. Лютый мертвец послушно в одиночку пробил длинный туннель под плитами храма до саркофага, в котором Цзинь Гуанъяо похоронил тело своей матери. Иссушенный женский труп быстро сгорел в магическом пламени, и старший брат терпеливо занял своё место в каменном гробу, ожидая следующего акта мести Верховному Заклинателю Ляньфан-Цзюню. Не Фаньлун и Су Юйцзы тщательно завалили проделанный проход и разошлись, дабы выполнить очередной пункт плана главы клана Не.

Цзинь Гуанъяо, чьи ужасные тайны вскрывались неизвестным анонимом одна за другой, готовясь к побегу в своё тайное убежище, намеревался увезти тело чтимой им матери с собой. Не Хуайсан лично рассказывал Третьему брату о традициях северных варварских кланов, перевозящих тела усопших отцов и матерей в случае переселения, и удостоверился, что эта мысль прочно укоренилась в уме Мэн Яо…

Слёзы текли по щекам главы клана Не и разбивались о твёрдые плиты пола. Старший брат ушёл навсегда. Эта страница жизни закончена и перелистнута. И можно больше не притворяться слабым неумным недотёпой, можно снять маску, надетую ещё ребёнком назло воинственному старшему брату, вечно требовавшему от младшего стать таким же, как он. Прямым и открытым. Грозным, шумным, вспыхивающим и отходчивым. Огонь в крови старшего не хотел и не мог понять холодных глубин души младшего.

Не Хуайсан покорялся силе, но изворачивался и находил тысячу способов добиться желаемого, сохраняя спокойствие и притворяясь удивлённым, озадаченным, непонимающим. Сознательно демонстрируя слабость, тупость, трусость, ощущая презрение и насмешливую жалость других. Пока не вырос, и маска не стала ему маловата. Не Хуайсан научился её снимать и носить лишь при других, тогда, когда это было выгодно.

Мэн Яо, Третий брат, тоже являлся таким. Не Хуайсан чувствовал в нём родственную душу, и потому его месть Цзинь Гуанъяо за предательство была местью и ненавистью к… самому себе.

А подняв Не Минцзюэ Лютым мертвецом, а затем заточив его в саркофаге вместе с проклятой саблей, Не Хуайсан отомстил старшему брату...

“Месть, предательство и снова жестокая месть. Теперь братья ушли, оставив меня позади. Обрели покой и ушли насовсем, простив друг друга. Круг завершился. Только простят ли их души… и меня?”

Что-то толкнуло Не Хуайсана в бедро, возвращая к жизни. Твёрдая голова серого пушистого котёнка боднула его снова. Расширенные зрачки золотистых глаз встретились со взглядом главы клана Не, и маленькая пасть раскрылась в хриплом “Мяу”.

Великий Не Минцзюэ любил своих котов за их гордый нрав, а на трусливого Хуайсана его любимцы всегда шипели, злобно ощериваясь.

Котенок, окрашенный в цвета клана Не, потерял терпение и вспрыгнул на колени Не Хуайсана, уткнувшись мордочкой в его серо-золотистое ханьфу.

“Брат?” — неверяще спросил мысленно Хуайсан и осторожно прикоснулся к тёплому полосатому боку.

В ответ пушистое тельце котёнка мерно завибрировало в успокаивающем ритме. Глава клана Не поднялся, распрямляя затёкшие ноги, сжимая веер Няньфэн и удерживая другой рукой мурлыкающего котенка. Окружавшие его заклинатели деликатно отводили взгляды от залитого слезами лица Хуайсана, храня уважительное молчание. Лишь Лань Сичэнь, Второй брат, мимолётно коснулся рукава главы клана Не, давая понять, что разделяет скорбь.

Когда на лице Не Хуайсана слёзы высохли, котёнок легко высвободился из-под гладящей его руки, спрыгнул на пол, задрал полосатый хвост и, не оборачиваясь, направился к дверям храма.

“Кажется, — несмело признался себе Хуайсан, — старший брат нашёл способ мне ответить”.

Глава клана Не медленно вышел на площадь перед вратами храмовых построек и остановился, увидев поджидавшую его жену.

— Господин, — обратилась Белая Тигрица. — Вы собирались назначить мне наказание.

— Да. Собирался.

Не Хуайсан всё ещё, казалось, пребывал в далёком прошлом, поэтому, чтобы собраться с мыслями, он вежливо предложил супруге сесть рядом на скамейку и хмуро попросил:

— Пожалуйста, скажи сама, за что мне тебя следует наказать?

Белая Тигрица смешалась на мгновение, но глухо начала перечислять:

— Я пролила кровь главы клана Лань на Совете.

Не Хуайсан демонстративно загнул один палец на руке.

— Я не сообщила Вам о своих намерениях, боясь, что Вы наложите запрет.

Был загнут второй палец. Голос госпожи Не стал выше, в нём появилась нервозность:

— Вам пришлось брать на себя вину члена клана и приносить извинения перед Верховным Заклинателем и Советом.

Не Хуайсан медленно кивнул и загнул третий палец. Главой клана Не вновь овладевал убийственный ледяной гнев на жену.

— Я унизила вас и как главу, и как супруга, действуя самостоятельно.

Не Хуайсан облизнул сухие губы и сжал и без того болевшие челюсти. Хотел было поправить жену, но не стал и молча загнул четвёртый палец.

Белая Тигрица замялась, её руки сжимались и разжимались на рукояти убивающей её сабли. Наконец, она выдавила с оттенком вопроса:

— Не самостоятельно? Да, я следовала словам госпожи Баошань Санжэнь.

— Именно, — тяжело произнёс Не Хуайсан. — Скажи мне, генерал моей армии и лучший боец моего клана, моя супруга, мать нашего ребёнка, скажи здесь и сейчас, чем ты руководствуешься в своих поступках?

Белая Тигрица задумалась лишь на мгновение и ответила:

— В первую очередь я служу Поднебесной… Затем клану Не. Главе клана Не. Моему супругу. Отцу моего ребёнка.

Не Хуайсан помолчал некоторое время, бешено раздувая ноздри и прикрыв глаза, снова и снова анализируя услышанное. А затем мертвенно спокойным голосом дал последний шанс супруге, попросив ещё раз повторить, чьи интересы Белая Тигрица блюдет прежде всех остальных. И в третий раз госпожа Не Аньлинь подтвердила:

— Небожителям. Всей Поднебесной… А потом...

— Не надо “потом”, — оборвал её глава клана Не. — Следовательно, любой мой приказ ты выполнишь, только если не будешь занята делами небожителей?

— Нет, ведь это было… — в голосе Белой Тигрицы послышалась неуверенность.

— Да. Ты трижды заявила об этом. И вот твоё наказание. Я, глава клана Не, твой командующий, твой супруг и отец твоего ребёнка, освобождаю тебя, госпожа Не Аньлинь, от долга перед кланом Не и передо мной лично. Ты желаешь служить всей Поднебесной, и я... облегчаю тебе эту задачу. Больше я не отдам приказов Белой Тигрице. Впрочем... — Не Хуайсан вспомнил, что супруге требуется регулярная Песнь Очищения Сердца, и в ордене Лань уже приступили к изготовлению его личной флейты для этого. — Возможно, что-то и попрошу. Не более чем мелкие бытовые просьбы, обычные для людей, живущих вместе.

Белая Тигрица, чьё лицо сейчас могло соперничать со снежной равниной, застыла рядом с главой клана каменным изваянием.

Не Хуайсана пронзила жалость к супруге, но его жена сделала свой выбор, поставив интересы небожителей выше всего остального. Он трижды заставил её повторить это, отчаянно надеясь, что та поймёт, чем именно больнее всего ранила супруга.

Размышляя над возможным наказанием и начиная этот разговор, Не Хуайсан ждал от жены осознания излишнего своеволия, принесения извинений за сложившуюся привычку действовать на Совете самостоятельно и чистосердечного признания, слов, что та погорячилась, решив действовать немедленно, не обдумав последствий. Хотя на протяжении их двухлетней семейной жизни супруги всегда обговаривали заранее общую позицию по действиям на благо клана Не, но госпоже Не Аньлинь и ранее случалось заходить на Советах дальше, чем это одобрял муж.

Однако никогда раньше Белая Тигрица не заявляла открыто, что действует в чужих интересах! Впервые она совершила то, о чём Не Хуайсан не знал заранее хотя бы в общих чертах. Не Аньлинь предала доверие мужа, сознательно позволявшего ей, лучшему бойцу клана Не, генералу армии клана Не, быть щитом и саблей главы клана Не. И не только в боях, но и на Совете, силой продавливая чужие воли, то, что так ненавидел делать её мягкий, ласковый и заботливый супруг.

Не Хуайсан с горечью хотел сказать этой женщине, что всегда искренне считал, что жена полностью перенесла на него свою преданность и суровую влюбленность в старшего брата. Что был уверен: Белая Тигрица до последней капли крови будет сражаться за мужа, кто бы ни стал вдруг для него угрозой. Да даже если бы все небожители разом ополчились бы на клан Не и его главу, огонь, пылавший в душе Не Аньлинь, разметал бы их всех, настолько сильна её верность!

Но это оказалось ложью. Верность Не Аньлинь, как оказалось, имела пределы. Небожители и Баошань Санжэнь стали ей важнее клана, мужа и ребёнка. Теплые нежные чувства, которые Не Хуайсан питал к собственной жене, словно разом выцвели и иссушились, опадая мёртвыми лепестками. Любовь сменилась… спокойной жалостью к чужой женщине, сидевшей рядом и, судя по её лицу, страдавшей. Наказание оказалось жестоким, ибо своими словами Хуайсан разом лишил госпожу Не Аньлинь клана, высокого поста, мужа и ребёнка, отправляя её по пути странствующих даосов, вечно сражавшихся со злом ради всеобщего блага.

Глава клана Не отключил эмоции и ещё раз холодно проанализировал случившееся. Да, ошибки нет, Белая Тигрица, служащая в первую очередь небожителям в лице главы ордена Баошань, перестала быть полезной клану Не и стала опасной. Неуправляемо опасной. Особенно на грани сумасшествия из-за одержимости собственной саблей. Впрочем, без Очищения Сердца этой заклинательнице недолго осталось жить, а за все её многочисленные заслуги перед кланом можно и нужно предложить ей честь умереть от руки главы.

— Белая Тигрица, — сухо обратился к ней Не Хуайсан. — В качестве благодарности главы клана Не. Ты собиралась подняться в горы в последний раз, и я сопровожу тебя. Мы сразимся, и живым из боя выйдет лишь один. Идём? Прямо сейчас.

Лицо госпожи Не Аньлинь чуть скривилось, и она с лёгким презрением ответила:

— Я не могу убить тебя, потому что верна обещанию, данному Чифэнь-Цзюню. А тебе меня не победить. Не стоит испытывать мой разум, Не Хуайсан. Если я сейчас поддамся своим желаниям, то...

Глава клана Не молча пожал плечами, вставая. Женщина, которую он любил, так и не узнала, что при необходимости Не Хуайсан мог один на один справиться с любым членом своего клана. Впрочем, не только своего, настоящую угрозу ему представляли лишь заклинатели Тёмного пути, но и в этом направлении он продолжал работать.

— Глава клана Не, — начала сдавленным голосом Белая Тигрица, догнав Хуайсана, не успевшего сделать и пары дюжин шагов.

— Да, госпожа Не Аньлинь?

Белая Тигрица склонилась перед ним в уважительном поклоне, и, преувеличенно чётко выговаривая слова, изысканно поблагодарила главу Великого клана Не за его милостивое обещание поддерживать жизнь этой заклинательницы, и принесла извинения за доставленные неудобства.

Не Хуайсан, полный ледяного гнева, мрачно выслушал учтивую речь госпожи Не Аньлинь, но на словах “приношу извинения” поднял брови и жестом показал на землю перед собой.

Белая Тигрица полыхнула бешеным взглядом, но послушно упала на колени, припадая к холодной и мокрой от ночной росы траве в позе покорного смирения. Глава клана Не помедлил и наклонился, подавая руку формальной жене и желая помочь ей подняться. Зрелище унижения грозной супруги вовсе не радовало душу Не Хуайсана, это было просто ответное желание соблюсти этикет до мелочей.

Тигрица вскочила, отвергнув его помощь, и исчезла в лесу.

“Лучше бы позволила себя убить”, — мрачно подумал Хуайсан.

На обратном пути в отведённые ему покои главу клана Не начало потряхивать от пережитых волнений. Или же от ночного холода.

И тогда Не Хуайсан нашёл себе новую мишень, с которой стоило сразиться. Слишком долго он бегал от проклятия клана Не, связанного с их могущественным оружием. Глава клана, не останавливаясь, вытащил свою саблю Жуаньшили из-за спины, впервые мысленно обратившись к её дремлющему духу: “Просыпайся. Я готов сродниться с тобой”.

Дух не ответил, презрительно игнорируя своего хозяина, и Не Хуайсан прямо на дорожках небольшого сада рядом с какими-то домами города Юньпинь приступил к знакомым с детства упражнениям, выполняя базовый комплекс движений с саблей.

За спиной послышалось негромкое покашливание.

Глава клана Не вздрогнул, выходя из транса и ругая себя за потерю контроля над окружающим миром. Нужно найти себе надёжного охранника. Расслабился за годы супружества, привык, что всегда под защитой сабли жены.

Лань Сичэнь, Второй брат, глава клана Лань, носящий титул Цзэу-Цзюнь, произнёс вежливые слова соболезнования.

Не Хуайсан, младший брат, глава клана Не, не имеющий титула, вернул Жуаньшили в ножны за спиной и ответил вежливой формальной благодарностью.

После чего оба главы замолчали. Хуайсан нервно смотрел на безмятежно-спокойные чёткие черты лица Первого Нефрита клана Лань, не понимая, с какой целью тот нашёл его, и не стоит ли раскрыть веер и приготовиться к бою.

А Второй брат неожиданно сообщил:

— Выполняя чужую просьбу, я спросил душу Чифэнь-Цзюня, кто отец ребёнка, получившего имя Не Фэйсин.

— И что же ответил мой брат? — с вялым интересом спросил Не Хуайсан, в чьих мыслях Не Фэйсин виделся лишь как возможный источник будущих неприятностей, связанных со смертью старого Не Шижуна.

— Наш, — мягко подчеркнул Лань Сичэнь, — общий брат назвал мне имя.

Глава клана Не смотрел на собеседника, недоумевая, почему тот многозначительно замолчал.

— Хуайсан, — закончил тот, наконец.

Не Хуайсан удивлённо смотрел на Второго брата, ожидая продолжения, пока не понял, что имя уже названо.

Лань Сичэнь ещё раз подтвердил:

— Наш брат сообщил, что отец ребёнка — вы.

Глава клана Не высоко поднял брови, потому что трудно стать отцом в шестнадцать лет, если ты впервые переспал с женщиной в Чайном доме в свои двадцать три года и уже после смерти старшего брата.

Но Лань Сичэнь был смертельно серьёзен, и Хуайсан прикрыл глаза, соглашаясь с озвученной волей Не Минцзюэ:

— Если мой брат сказал так, то Не Фэйсин — мой первый сын и наследник. Благодарю вас, глава клана Лань.

На лице Лань Сичэня внезапно возникла угроза:

— Скажите, глава клана Не, а кем была мать этого ребёнка?

И так как Не Хуайсан не торопился с ответом, Первый нефрит прошипел:

— Не звали ли её девой А-Чин?

Глава клана Не поднял брови ещё выше и с чистой совестью ответил:

— Точно нет.

— Но ведь вы были с ней… знакомы, — продолжал давить на Хуайсана Лань Сичэнь.

— Был, — согласился Не Хуайсан. — Она лечила меня в госпитале Цишань Вэнь, а потом помогла сбежать в Цинхэ Не.

— И вы вместе…

— Ничего подобного, — кристально честно ответил глава клана Не. — Между мной и девой А-Чин не было абсолютно ничего. При необходимости могу Вам поклясться родной стихией, глава клана Лань.

Лань Сичэнь ещё некоторое время сверлил глазами Хуайсана, а потом, разом потеряв свою настойчивость, извиняющимся тоном пробормотал:

— Прошу меня извинить, глава клана Не. Это связано с моей неве… с женщиной, которая очень дорога мне. Мне подумалось, что Не Фэйсин её… и ваш...

Известный своей праведностью Цзэу-Цзюнь замолчал и внезапно в нарушение этикета опустился на землю. А потом и вовсе лёг на спину, уставившись на облака. Не Хуайсан, уже потеряв способность удивляться этой ночью, сделал пару шагов и лёг ногами в противоположную сторону, так что тела двух глав Великих кланов образовали прямую, а головы почти касались. Мужчины молчали, думая каждый о своём.

Наконец, Первый Нефрит по-прежнему извиняющимся тоном произнёс:

— Мне кажется, Не Хуайсан, что я относился к Вам несколько предвзято.

— Вы имели на это полное право, глава клана Лань, — нейтрально откликнулся Хуайсан.

— И всё же, — продолжил Лань Сичэнь, — я бы хотел надеяться, что недавние события...

Не Хуайсан, мысленно скривившись, перебрал череду маленьких и больших трагедий, случившихся за столь короткий период.

— Быть может, послужат началом дружбы... или хотя бы хороших отношений между нами, — завершил глава клана Лань. — Вы знаете, что мой брат решил оставить пост Верховного Заклинателя?

— Нет, — удивлённо отозвался Не Хуайсан, мгновенно анализируя возможные объяснения этого факта и вытекающие из него последствия.

Клан Лань решил последовать указаниям Баошань Санжэнь и добровольно уступить главенство стихийному клану Металла? Хочет ли глава клана Не стать Верховным Заклинателем? Быть может, стоит в этом случае уступить главенство клана Не Фэйсину, как об этом заговаривала однажды бывшая супруга? Раз уж необходимо признать его как наследника волей старшего брата, то, вероятно, имеет смысл сразу и управление кланом передать?

Объективно Не Фэйсин парень неплохой и заклинатель с большим потенциалом… А самому Хуайсану тогда можно будет привлечь ресурсы всех кланов и их техники для решения проблемы с саблями. И в клан Увэй Лаован следует наведаться, ведь именно из северных варварских кланов один из основателей клана Не взял себе невесту, владевшую живой саблей…

— Что вы скажете на предложение дружбы, глава клана Не? — прервал мысли Хуайсана новый вопрос Лань Сичэня.

Высоко-высоко над Поднебесной ветер раздвинул сизые облака, открывая яркие звёзды на иссиня-чёрном небе.

— Знаете ли вы, Цзэу-Цзюнь, какое созвездие сейчас взирает на нас в просвете между тучами? — спросил в свою очередь Не Хуайсан.

Лань Сичэнь пожал плечами, признавая своё невежество, и глава клана Не, с детства увлекающийся астрономией, негромко ответил сам:

— Дракон. Я считаю, что это — добрый знак.