Глава 4
Ночь октября
Повествование от третьего лица

Маленький город, скорее даже поселок. Почти на окраине – неприметный двухэтажный дом. В окнах первого этажа горит свет, но через занавеси он слабо виден. Вокруг дома, невидимо для соседей, сплошь и рядом обвиты защитные чары. Но в эту ночь они не спасут, в эту ночь они рухнут…

Они все в гостиной, молодой черноволосый, слегка взъерошенный мужчина в очках играет с маленьким мальчиком, как две капли воды похожим на него, и тоже в очках, и девочкой. Густые каштановые кудряшки, большие карие глаза. Она одета в светло-голубое платьице, волосы аккуратно причесаны и убраны от глаз. Слышен звонкий смех детей и низкий, густой смех Джеймса Поттера. Последние часы его жизни… Две женщины, молодая и чуть постарше, сидят за разговором на диване, в руках Розалины палочка, а рядом спицы независимо от нее вяжут шарфик для Гарри. Палочка Лили здесь же, в гостиной, но на полочке над камином. А палочка Джеймса в кармане его джинс. Вроде бы и под рукой, но все же…

- Джеймс, им пора спать! – часы пробивают одиннадцать вечера и Розалина вздрагивает.

- Ну хорошо… - откликается мужчина, до того игравший с детьми со всей беззаботностью, на какую только был способен. После слов Роуз он слегка посерьезнел, выпрямился – они играли в тигра и тигрят, поднял Гарри на руки и позвал:

- Принцесса! Пора в кроватку!

- Хочу сказку! – объявила девчушка, покорно шагая рядом с Джеймсом.

- Я могу рассказать, - губы ее матери, красивой молодой женщины, с длинными чуть вьющимися каштановыми волосами, невысокой, стройной леди с поистине ангельским взглядом, изгибаются в улыбке.

- Нет! – девочка капризно надула губки. – Хочу Джеймса!

- Ну хорошо, Принцесса! Буду я… - девочка сияет и они трое скрываются наверху.

- Вот так всегда, - с улыбкой заметила им вслед Лили Эванс. – Никто иной, кроме Джеймса… Тебя пора короновать, Джейми, на титул короля. При нашей маленькой принцессе.

- А он и есть король! – девочка смеется, прижимаясь к дяде. Пусть не кровно родному, но после мамы самому любимому родственнику. Потом переодевается ко сну в соседней комнате – по приучиванию мамы. И возвращается в детскую, где Джеймс укладывает Гарри. Тот уже засыпает… Еще не в курсе, что это последний час жизни его отца и матери. Никто еще этого не знает. Сохатый рассказывает сказку, глазки девочки закрываются и носик сопит. Вообще-то Кэтти не слушает сказки на ночь уже года два, но ночуя у Поттеров, всегда требует сказку от Джеймса. И тот никогда не отказывается.

- Спокойной ночи, Принцесса! – целуя ее в лоб, шепчет Джеймс. Гасит свет, целует спящего на соседней кроватке Гарри и выходит. Дети спят, Джеймс спускается в гостиную. Но едва успевает переступить порог, как раздается звук сирены. Громкий, визгливый, даже немного словно бы надрывный. Кто-то проник во двор, невзирая на Защиту. Такой же сигнал сейчас слышится где-то в Литтл-Окслайнде (будущем Литтл-Хэйминге) или Министерстве Магии. Сигнал того, что пятеро жильцов дома в Годриковой Впадине попали в беду. Кто пришел – гадать не надо, по крайней мере, все трое взрослых понимают, зачем они пришли.

- Лили, Роуз, забирайте малышей и уходите! Я попробую задержать! – Джеймс вытаскивает палочку из кармана. Даже секунда промедления может стать роковой. Женщины покорно спешат наверх, навстречу же им выходит перепуганная сиреной Кэтрин. Розалина делает попытку затащить ее с лестницы в комнату. Открывается дверь, насильственно, ее можно сказать почти вышибают магией. Короткая схватка и отчаянная попытка Джеймса дать женщинам хоть немного времени, бросая вызов самой Темной Леди. Что для него это конец, он, несомненно, понимает.

Зеленая вспышка из палочки мужчины, чье лицо скрыл капюшон балахона. Она попадает прямо в область сердца Поттера. Минутное удивленное выражение, даже нет, секундное. И тот медленно оседает на пол, палочка остается зажата его пальцами. Он до последней секунды пытался спасти тех, кто там, на втором этаже. Зная, что погибнет сам. В этом был весь Джеймс Поттер, в этом был истинный гриффиндорец в нем.

Роуз затащила наконец дочку в комнату, но та все видела. Оцепенение, она словно отошла от реальности. Розалина и Лили поспешно снимают защитные чары и хватают детей. Но прежде чем они трансгрессировали, она, та, чей спутник только что убил Джеймса – о чем Лили еще не догадывается, ведь сейчас для нее самое важное – уберечь любой ценой сына - уже достигла комнаты.

- Пожалуйста, не надо! – взмолилась Лили. Розалина приготовила палочку, но заклинание застыло на ее губах. Со спутника Беллатрисы соскользнул капюшон… Черные волосы, полубезумный взгляд – немудрено, он только что совершил первое в своей жизни убийство, серые глаза… Глаза так хорошо знакомого ей человека, иначе почему бы она так удивилась? Секунду спустя женщина пришла в себя, взмах палочки, движение губ, но слишком поздно. Закрыть щитом невидимости Гарри и Лили, дезориентировать Беллу не вышло. Не успела. Мелькнул луч Авады, и Лили метнулась навстречу собственной смерти. Закрыла собой сына. Гарри же едва ли понимает, что происходит. Мальчик только что проснулся, и еще не совсем отошел ото сна. Но падение Лили будит его. Слышится тихое недоуменно-жалобное «мама»… Кого угодно это тронуло бы, скорее всего. Но не Лестрейндж. Розалина снова шепчет заклинания защиты для Гарри, стискивая палочку в руке. Если удастся спасти Гарри, она поцелует сестру. Однако новая вспышка зеленого света и громкий хлопок. Да, чары Лили вкупе с чарами Розалины сработали. Но не до конца. Гарри все равно умер. Все трое Поттеров…

В суматохе исчезновения Беллатрисы и смерти Гарри валькирия не заметила, как ребенок, до того мига жавшийся к ней, вдруг увернулся и выскользнул в коридор. Она не заметила, да и вроде бы самой страшной угрозы более не было. Долохов как-то слился с интерьером во время убийства Лили и Гарри. Но вот спутник Беллы девочку заметил. Движимый скорее состоянием аффекта и ненависти, чем чем-то еще, он прошел мимо женщины, склонившейся над Гарри с последним, что та могла для него сделать. Поцелуй в лоб, и в легкие мальчика вернулось дыхание, сердце забилось. Родители мертвы, но он жив. Защищен поступком и колдовством матери и жив… Она позаботится о нем, Лили и она договорились, что если с одной семьей что-то случится – вторая заберет их ребенка к себе. Розалина, правда, знает, что это ее последние дни, чувствует. Но Том не оставит Гарри, она в этом уверена.

- Кэтти! Кэтрин! – поцеловав Гарри, Роза выпрямилась, и увидела, что дочки в спальне нет. – Кэт! – палочка сжата в руке, в душе худшие чувства. И злость на себя. Но нет, малышка жива… Она вжалась в стену соседней комнаты, с ужасом глядя на того, кто наставил на нее палочку. Мужчина усмехается, с откровенной ненавистью смотря на девочку. Розалина без раздумий нацеливается и произносит «Кру…». Но договорить не успевает.

- Авада Кедавра, - и луч по направлению к Кэт… Ни секунды не думая, Розалина бросилась к дочери, так быстро, как только могла. Оттолкнуть, закрыть собой, что угодно. Она не даст ему убить ее ребенка. Кем бы он ни был для нее раньше, и в глубине души всегда, – дороже Кэтрин у женщины не было никого. Единственная дочь, от любимого мужа… Вся материнская любовь распространялась только на нее. И защита тоже. До самого конца…

Именно падение женщины, а не девочки, привело убийцу в чувство. Ребенок, как две капли воды похожий на мать, кидается к телу, всхлипывая, напрочь забыв о нем. Но мужчина больше не поднимает палочку. В голове осознание того, кого же он только что убил. Что он промахнулся. Женщина еще жива, тяжело дышит, стискивая слабеющими пальцами палочку. Шепчет «Империо» и заставляет убийцу уйти. Тот уходит… Ребенок, рыдая, внимает словам матери. Забранный дар и ушедшая вместе с ним жизнь. Последние минуты – в адской боли. От рухнувшей защиты ничего не осталось, расшатанные схваткой и заклинаниями стены шатаются, с потолка посыпалась краска – он был крашенным. Затем частички кирпича и камня… Девочка немного пришла в себя из-за страха и бросилась к братишке. Так, в обнимку, дрожащих от слез и запуганных, буквально через минуту их нашли мракоборцы. С ними был отец девочки, в эту ночь потерявший жену… Уже покинув дом, где навсегда уснула Роззи, он посмотрел на дочку, все еще плакавшую в обнимку с игрушкой-медвежонком.

Кэтти была удивительно похожа на мать. И внешне, и характером. И Реддл-отец знал, что теперь будет жить для нее. Для маленького ангелочка, которого, уходя, оставила в этом мире истинный ангел. И которому суждено было много лет спустя сделать то, что не сумела сделать ее мать… Не оживить, но предотвратить смерть Гарри. Помочь ему выжить. Розалина, из-за шока отчасти, не успела... В ту ночь в Годриковой Впадине она сделала главное – она спасла Гарри. Все трое взрослых погибли, но дети остались живы…

POV Кэтрин

Я просыпаюсь от собственного крика. Мне снова приснился мой детский кошмар, та октябрьская ночь, когда не стало мамы и Джеймса. Кричу «Нет! Мамочка!», а ведь сейчас ее уже десять лет как не вернуть… И странно, этот сон все реже меня тревожит, но вот случается. В эту ночь я сплю в Лондоне, в квартире, совсем одна - не считая если только кота. Ночь на третье сентября, предыдущую я провела в школе, кошмары не снились. Но я не очень выспалась. Было немного не до того до поздней ночи. И все же, каждый раз этот сон снова и снова возвращает меня в ту ужаснейшую ночь. Я ведь очень тоскую по ним, и сейчас, после того, как увидела их, я все равно грущу. Только теперь я знаю, что им уже хорошо. Но в глубине души я очень сильно хотела бы вернуть их. И если верить книгам в Денбридже, когда Диадема Света будет в моих руках – именно из-за нее меня пытаются поймать - я смогу это сделать. Но пока это лишь ночной кошмар моих снов. И ничего не поделаешь.

Часы показывают половину пятого. На работу я начну собираться в шесть, в семь трансгрессирую к школе, чтобы проверить чары, получить инструктаж, быть на завтраке и потом патрулировать вместе с Тонкс. А завтра я буду в ночную смену. Никогда так не работала, зато точно не будет кошмаров. Да и привыкать надо, я же хочу стать мракоборцем. Пушистик заурчал во сне, я спустила ноги с постели и встала, набрасывая халатик. Насыпала ему корм и достала книжку. Уснуть я больше не смогу, так хоть займу себя чем-то. Мой взгляд упал на мои альбомы, то единственное, без чего я не могла сюда переехать. Детство, школа, институт. Колдографии вперемешку с магловскими фото. Там есть все, кто мне хоть немного дорог. Кроме одного человека. Он тоже есть, но в отдельном альбоме. Который я благополучно и достала из-за груды книг. Там только мы с ним. Наши свидания, наша любовь, наше счастье вместе… Последние фото примерно с конца весны, наш поход в Гайд Парк. Ну ничего, ничего, сделаем осенние. И пару отдам Северусу, я ведь тоже у него есть. И он-то меня не прячет от младшего брата, конечно.

Моя любимая фотография, еще раньше, один из походов в Лондон. Я прижимаюсь к нему, на губах счастливая улыбка, а Северус нежно целует в макушку, и мы оба счастливые. А вот еще одна. Кафе, 14 февраля. Магловское, ибо я на седьмом курсе школы и мы тогда прятались ото всех. Переплетение пальцев, сидим через столик на двоих, касаясь друг друга лбами. Северус что-то говорит, а я улыбаюсь. А между нами большая пироженка в форме сердечка. Я тогда уговорила Северуса есть сладкое. Много. Потом он назвал меня «любимой сладкоежкой».

За нашим альбомом и моим самым первым, где я и Джеймс, мама и мы, Лили и мама, папа, маленький совсем братишка, я и не заметила, что уже шесть. Собралась, оделась, надела мантию, накрасилась, поиграла с Пушей немного и ушла. Завтракать после наставлений, что нам надо сторожить деток старательно, я села рядом с Севом.

- Ты сегодня особенно красивая, - шепнул он мне. – Как выспалась?

- Просто накрасилась, для тебя же, - улыбнулась я. - Плохо, приснился кошмар и я проснулась рано очень. Сегодня накормлю кота, сменю лоток и приду к тебе, если не против.

- Нет, не против. Может, выспишься перед ночным дежурством…

- Ну да, - улыбнулась я, отпивая сок.

"Значит, вечером проведем время вместе, это хорошо, люблю быть с ним рядом".

После завтрака мы разошлись, я присоединилась к Тонкс. Та в последнее время была какой-то очень тихой и грустной, даже странно.

"Надо сегодня выяснить, в чем дело".

- Доброе утро! – улыбнулась я. Тонкс слабо изобразила улыбку.

- Да, да, доброе. Привет. Как ты?

- Плохо спала, кошмары снились, а так все хорошо. А ты?

- Я… все хорошо… отлично. С чего начнем обход? – она перевела разговор в другое русло, но я твердо решила, что сегодня же все выясню… Однако к обеду моя решимость слегка подтаяла. Тонкс упорно молчала. О ком и чем угодно, кроме себя. После обеда нам дали час отдыха, чем я решила воспользоваться.

- Тонкс, ну я же вижу, у тебя что-то случилось, почему ты не хочешь мне рассказать? Я могу помочь?

- Не думаю… Я… Нет, нет, все отлично.

- Тонкс!

- Что?

- В чем дело? Ты не меняешь внешность, ты очень мрачная, ты плачешь. И не отрицай. Что случилось?

- Я потеряла способность к метаморфизму, потому и не меняю внешность, оттого и плачу. Все?

- Так, а почему потеряла? Просто так это не происходит.

- Нервы… - она едва слышно всхлипнула. И резко замолчала.

- Нимфадора Тонкс! Если сию минуту ты мне не объяснишь в чем дело, я буду вынуждена тебя пытать! – прорычала я.

"Не нравится мне ее такое состояние, очень не нравится… И чувствую я, что я смогу ей помочь…"
Дора промолчала, и я приступила к активной пытке. Заваливая фактами ее плохо настроения, не давала вставить слово. И потом задала вопрос, что случилось.

- Вот в этом ты вся, не отстанешь, пока не скажут… - вздохнула Дора. - Дело в твоем крестном. Точнее в его нравственных терзаниях на тему того, что он беден, он оборотень… - она встала, собираясь уходить. – И я не Нимфадора, просто Тонкс! - я потянула ее за мантию обратно на стул.

- Очень хорошо, а теперь подробнее…

- А что подробнее… Я влюбилась… Он ведь такой хороший, такой спокойный, и, не знаю, мне кажется, он вот именно то, что мне и нужно.

- Ну да, противоположности. Ты живая, энергичная… Раньше была. Немного в быту бесшабашная, а он серьезный, спокойный, умеренный… Он такой был и есть. Да, я могла такое предположить… - задумалась я. У меня уже давно, еще сразу после их знакомства, мелькнула такая мысль, что такое может быть.

"Но почему слезы-то? Римус сказал, что любит другую? Или что не пара Тонкс. Или еще что-то? И вообще увижу, выпытаю у крестного".

- Вот, да, а он говорит, что он нищий и что он не может просто быть со мной, что он старый… - хлюп носом. – Что он оборотень… - еще один хлюп. – Что не хочет жить за мой счет… - еще хлюп и слезы… Прижав Дору к себе, я погладила ее по волосам мышиного цвета.

- Тонкс, я с ним поговорю. Так, подожди, не может быть с тобой? Или не хочет? – я немного отстранила ее от себя.

- Не может, мы… - она начала рассказывать более подробно.

«Весна, самый конец, Томас уже уснул сном длиною в год, дом Реддлов испытывает наложение охранных чар, Тонкс помогает хозяйке. И вот в один прекрасный вечер Кэтрин упорхнула закупать снадобья, оставив Римуса и Тонкс наедине. Те рылись в книгах, думая, что еще можно использовать. И, совершенно неожиданно для Доры, она как раз рассуждала на тему чар, связывающих язык, Римус наклонился к сидевшей на полу с книжками девушке и… Она не ждала этого поцелуя, немного нежного, немного словно бы страстного. Секундная растерянность и Дора ответила на поцелуй мужчины, который давно уже ей нравился, но она как-то скрывала это, стесняясь признаться первой. И вот сейчас такой долгожданный поцелуй… На целые несколько минут она совершенно забыла обо всем вокруг, обнимая его. Но всему приходит конец, пришел он и внутреннему счастью. Римус, едва прервался поцелуй, отступил на несколько шагов и виновато посмотрел на Тонкс.

- Я… Извини, не знаю, что на меня нашло…

- Рем, но ведь я ответила! Это не просто так! – Дора поднялась на ноги, подходя к отступившему еще на шаг Римусу. – Ведь ты это сделал не просто так!

- Да, ты права… - он выдохнул. – Ты нравишься мне, и очень сильно, но… - он осекся и замолчал.

- Ты тоже мне нравишься! – улыбнулась девушка, но, как выяснилось, зря. Она обрадовалась, что теперь он знает, что она ему нравится и они будут вместе… Оказалось, не будут.

- Это и плохо, - к ее удивлению отозвался он. – Тебе не следует меня любить.

- Почему?!

- Потому что я нищий, у меня толком нет работы, я наполовину живу за счет Реддлов.

- Мы найдем тебе работу… - тихонько отозвалась она.

- Я намного старше!

- Это вообще не показатель! Что с того? Тебе не семьдесят лет… И ты очень еще крепкий и довольно молодой мужчи…

- Я оборотень. Ты будешь в опасности, как и все вокруг, я того не хочу.

- Но ты работал в школе. Из всего есть выход!

- Нет, Тонкс. Со мной нельзя иметь никаких отношений. Это опасно и для тебя… Поверь, ты разочаруешься… - все попытки возразить пресекались на корню. Вскоре пришла Кэтрин, и разговор прервался, они общались в рамках дела, крестница Люпина ничего в тот раз не заметила. Затем, летом, они увиделись еще несколько раз, но Римус всегда словно избегал этих встреч, и делал все, чтобы не оставаться с Тонкс наедине. Настроение обоих безнадежно портилось, Римус становился все молчаливее, хотя куда больше, казалось бы. Тонкс же потеряла дар, у нее изменился Патронус, и совсем упало настроение. Что привело к постоянным слезам. Он не то, чтобы игнорировал, но не давал и надежды, что он одумается. А Тонкс понимала все больше, что любит его. Да и сам Римус жалел о принятом решении где-то в глубине души, но тем не менее упорно продолжал вести себя так же.

Лишь раз Римус проявил, что жалеет об этом решении. На дне рождения Гарри, в очередной раз избегая Тонкс, он случайно оказался с ней наедине, произошел разговор, во время которого девушка расплакалась. Люпин обнял ее, успокаивая, даже, как показалось Доре, поцеловал в макушку. А потом снова принялся игнорировать. Так продолжалось еще месяц, и вот Тонкс поступила вместе с другими мракоборцами под начало Дамблдора – охранять школу. Теперь они все зависели от министра, начальника и директора школы. И сейчас она сидела в пустующем классе, плакала и рассказывала подруге и крестнице того самого Люпина, который и сказал ей, что он, дескать, «стар, беден и опасен»…


А Кэтрин Реддл во время рассказа подруги, сбивавшегося на рыдания по типу «он меня не лююбиииит», становилась все мрачнее и мрачнее.

- Не любит, говоришь? – наконец произнесла она.

- Да. Ну иначе он бы себя так не вел, вот твой Северус так себя не ведет…

- Посмотрим, - улыбнулась девушка. – Я еще поговорю с ним. Все посмотрим, не реви. А Сев… Знаешь, у него поначалу тоже случалось, - она улыбнулась при воспоминании. – Это теперь уже в этом плане все мирно. Я уже выросла, и вообще… - успокоив Дору, она проводила ее вечером домой и вернулась в школу.

- Ты чего такая насупленная? - поцеловав ее в висок, спросил Северус.

- Я просто думаю, что за странности в поведении Римуса… - отозвалась она.

- Какие?

- Неважно, это не мой секрет, извини, - девушка прижалась к мужчине. – Как хорошо, что ты себя так не ведешь, не говоришь, насколько мне не подходишь…

- Я для тебя… - отозвался тот.

- Заткнись! – перебила девушка, пихнув его в плечо.

- Лучшая пара, - с улыбкой закончил Северус, заглядывая в любимые глаза карего цвета. – Несмотря ни на что…

- Так-то лучше! – глаза Реддл засияли. Счастьем от того, что она с любимым и что она любима. То счастье, что потом давало ей силы переживать самое, возможно, трудное время. А пока она строила в уме будущий разговор с крестным, засыпая в успокаивающих руках Северуса, в которых она уж точно не будет видеть кошмарных снов…

Автор и бета: Астрюша