Beyond Time / За гранью времен
Глава 8. О Препирательствах и Дне Рождения

«Любовь чахнет от предсказуемости, сама ее суть в неожиданности и изумлении. Сделать любовь пленницей повседневности означает навсегда лишить ее страсти».
Лео Бусгалья[1]

Моя жизнь, какой бы безумной она ни была, приобрела некоторые черты обыденности. Я работала в больнице, Карлайл каждое утро перед рассветом провожал меня до пансиона, я спала большую часть дня, помогала Мэгги по дому, а затем возвращалась на работу.
Постепенно я начинала чувствовать себя все более комфортно в этом странном новом мире. Ну, или старом мире.
Несмотря ни на что.

После ланча с Самантой я мучила себя снова и снова, прокручивая в голове наш разговор. То, что было очевидно для меня, а теперь и для нее - что она не была влюблена в Эдварда, - становилось все более и более отчетливым. Но я не могла понять этого, я не могла в это поверить. Я была свидетельницей ее общения с Эдвардом и Томом - и по каким-то причинам ее, казалось, тянуло к моему соседу.

Я начинала верить, что, по крайней мере, со стороны Саманты отношение к Эдварду было, как к брату. Чего я не могла понять, имело ли место быть это так же и со стороны Эдварда. Я замечала, как он смотрит на нее с покровительственным и любящим видом. Стало очевидно, что он глубоко беспокоится о ней… и он признался, что, скорее всего, однажды они поженятся. Они имели между собой связь, которую я не была уверена, что могла бы разорвать, даже если б хотела, притом, что была абсолютно уверена, что не сделаю этого.

Я на самом деле не хотела так поступать… разве только чуть-чуть ослабить… но что чувствовал Эдвард, я не имела понятия.

Даже безо всякой вампирской мистики, которую ожидала от него, Эдвард являлся для меня загадкой во многих отношениях. Он прятал свои эмоции очень хорошо, и не важно, как внимательно я наблюдала, я не могла разглядеть за его холодным выражением лица больше того, что он сам позволял.

Саманта сказала, что я сбиваю его с толку. В это я могу поверить.
Но она так же сказала, что я вызываю его любопытство.
В этом я не была так уверена.
Я бесила его и знала это. Забавляла его. Очевидно. Но распространялось ли это до размеров симпатии и любопытства?
В этом я была не уверена.

Что я знала точно, так это, что я была лишь одной-единственной, кто мог спасти его жизнь. Споры и борьба, и насмешки - все это побоку в свете единственной цели, потому что, несмотря ни на что, я все еще его любила. Когда я смотрела на его насмешливо приподнятую бровь в мой адрес… и когда он говорил что-то глупое и шовинистическое, что скручивало спираль гнева и разочарования в моем животе... я все еще любила его.
Как сложно.
Таким образом, я должна была продолжать. Я должна была войти в его жизнь, завоевать его доверие, построить дружбу и, надеюсь, завоевать его любовь, потому что без этого теряла последнюю надежду увезти его из Чикаго.

Я глубоко вздохнула.
- Что-то не так, Белла? - Карлайл вопросильно посмотрел на меня. Мы работали в его лаборатории, разбирая слайды, когда я погрузилась в размышления.
Ну, хорошо, это случалось постоянно. Не знаю, как Карлайл до сих пор меня терпел.

Я часто боролась с собой, сомневаясь, до какой степени могу быть откровенна с Карлайлом. Мы с ним словно бы заключили договор молчания. Я намекнула, что знаю его тайну, но он никогда не спрашивал меня об этом после нашего «я знаю кое-что» разговора перед пансионом. Казалось, он подозревал, что я была кем-то вроде экстрасенса, но не пытался выдавить из меня какую-либо информацию, кроме той, что я назвала «Допросом о Великом Гриппе».

Порой я на самом деле хотела открыться полностью. Я говорила себе, что он посчитает меня безумной, но глубоко в душе знала, что он в конечном счете поверит моей истории и поможет всем, чем сможет. Я имею в виду, ну, это же Карлайл. Он просто был таким.

Но я все никак не могла переступить через одно проклятое обстоятельство. Кто знает, как сильно я меняла будущее, находясь тут? Я должна была быть осторожна.
Я могла бы наступить на бабочку, и вакцина от полиомиелита так никогда и не будет открыта… или электромобили… или айпод. Это такая ответственность!

Так что, я решила, что лучшей линией поведения для меня будет, насколько получится, держать свою безумную историю при себе и уменьшить свое влияние на события, насколько это возможно. Ну, кроме всего, что имеет отношение к Плану Спасения Эдварда, конечно.
Я думала, что он должен был в любом случае исчезнуть, когда ему исполнится семнадцать. Он не мог повлиять на изобретение айпода.

Карлайл все еще наблюдал за мной с любопытством, таившимся в уголках его улыбки. Я взяла стопку слайдов и начала сортировать их.
- Простите, - сказала я. - Просто задумалась.
- Хочешь об этом поговорить?

Сначала я заколебалась, но потом решила, что Карлайл был очень подходящим человеком для того, чтобы спросить совета. Я имею в виду: ему же было двести лет. У него было так много жизненного опыта, чтобы на него опереться.
- Ну, скажем так… у меня есть одна… подруга, - начала я, бросив на него быстрый взгляд.

Я увидела, что он усмехнулся, и поняла, что привлекла его внимание. Но он по-прежнему придерживался договора о молчании – «не спрашивай - не откровенничай».
- Она любила одного парня долгое время, но он любил другую… но та, другая, сказала, что он на самом деле ее не любит… и она сама тоже влюбилась в кого-то другого…
- Вот это да! Подожди секунду, Белла, - прервал меня Карлайл со смехом. - Немного помедленнее…
- Простите, - смущенно произнесла я. - Ну, это моя подруга Саманта.
- Та, с которой ты познакомилась на пикнике?
Я уже упоминала о ней Карлайлу прежде.
- Да, она самая, - кивнула я. - Все ожидают от нее, что она выйдет замуж за друга своего детства… Эдварда, - я немного запнулась перед тем, как произнести это имя. - Но она сказала мне, что испытывает интерес к Тому Джейкобсену… моему другу по пансиону.

Карлайл кивнул, показывая, что он помнит Тома.
- Так в чем же проблема? - спросил он.
- Я беспокоюсь, что Эдвард будет страдать.
- От тебя тут ничего не зависит, Белла, - заметил он.
- Это просто… - я пыталась подобрать правильное слово. - Вы верите в судьбу?

Карлайл подумал минуту, опустив слайды, которые держал в руках, и присел за свой рабочий стол. Я села напротив него и ждала ответа.
- Я не знаю, верю ли я в судьбу как таковую, - наконец произнес он. - Идея о том, что наши жизни не зависят от нас... это выглядит слишком... примитивно, я полагаю. Я верю в свободу воли, то есть, в нечто, противоположное судьбе.

Он сделал паузу, откидываясь назад на спинку стула и задумчиво потирая подбородок.
- Но я так же верю, что мы все имеем предназначение… и что люди приходят в этот мир для чего-то, - он посмотрел на меня очень выразительно, и я немного съежилась под его пристальным взглядом.

Он определенно хотел сказать, что событиям, происходящим с Самантой и Эдвардом, следует предоставить идти своим путем, но в данный момент я не была готова с этим согласиться.
- Если бы меня тут не было, - начала я, - Саманта никогда бы не встретилась с Томом. Скорее всего, она бы просто плыла по течению своей жизни, вышла замуж за Эдварда, родила детей… и бла-бла-бла, - пробормотала я, сопроводив свои слова взмахами рук.

Карлайл усмехнулся, и я закатила глаза.
- Что, если этому суждено было произойти? Что, если я изменила то, что было им предопределено судьбой?

Я знала, что Эдварду не суждено было жениться на Саманте. Карлайлу было суждено обратить его прежде, но Саманта и Том… должно ли было это случиться?
Не нарушила ли нечаянно я их предопределение?
Господи, от всего этого голова кругом.

- Ты не можешь предопределить будущее, Белла. Ты не можешь взвалить на свои плечи ответственность за судьбы мира, - он наклонился вперед над своим столом. - Ты приехала в город. Случилось так, что ты встретила Тома… и Саманту… и Эдварда. Ты никого из них не заставляла делать ничего против их воли, и ты не можешь отвечать за те решения, которые они принимают. Если ты попытаешься, ты лишь доведешь себя до безумия. Рискуя показаться черствым, я должен все же сказать, что ты не настолько всемогущая персона.
- Большое спасибо, - прошептала я.
- Пожалуйста, - улыбнулся Карлайл, а затем его лицо посерьезнело. - Я знаю, что у тебя есть некий… дар, Белла, и, поверь мне, я понимаю, как это может заставлять тебя думать, будто ты отвечаешь за всех, кто вокруг тебя. Тяжело с этим смириться, но ты не в состоянии спасти весь мир.



Я постаралась принять совет Карлайла и попытаться не вмешиваться в ситуацию с Томом и Самантой. В смысле, я на самом деле ничего не знала наверняка. Все, что мне было известно, это то, что после «смерти» Эдварда Саманта и Том могли бы однажды встретиться в продуктовой лавке и почувствовать любовь прямо над горкой овощей, лежащих на прилавке. Может, я просто немного ускорила события.
Эй, так ведь могло случиться.

Но, на самом деле, не было никакой возможности для меня убедиться в этом, так что, мне пришлось просто смириться с этой мыслью и стараться поступать наилучшим образом.
Я думала, могла ли я быть послана сюда не просто так, а Нечто отправило меня с какой-то определенной целью? Может быть, Мэгги была права, и все, что я должна была делать, это следовать своему сердцу и надеяться на лучшее?

Проблема состояла в том, что, когда появилась перед Эдвардом, я не была уверена, что именно сердце ведет меня.
С одной стороны, я задавалась вопросом, не должна ли я стать такой, как хотел Эдвард? В обычном состоянии я бы посмеялась над такой идеей, но отпущенное на его спасение время подходило к концу, и я спорила с собой, будет ли такой мой обман оправдан в долгосрочной перспективе? Я могла попытаться изобразить из себя перед Эдвардом обычную женщину начала двадцатого века.
Но могла ли я на самом деле быть милой и деликатной? Тихой и покорной?
Хм… пожалуй, нет.

В попытках недостатка не было. Обычно я имела полную власть над своим темпераментом и была весьма хороша в том, чтобы сохранять спокойствие даже в состоянии конфликта.
Я помню тот раз, когда один придурок занял мое место на парковке у супермаркета. Это было за два дня до Рождества, и я несколько часов подряд рулила по Олимпии в поисках одной очень особенной катушки для спиннинга в подарок Чарли. Я сидела и ждала, нетерпеливо постукивая пальцами по рулю грузовика, пока женщина с двумя детьми погрузит свои покупки во внедорожник.

Она наконец-то закончила, и в тот момент мой грузовичок вдруг заглох, и я пыталась завести его, когда тот парень на черном спортивном авто влетел на мое парковочное место. Я закричала на него, когда он вышел из машины, защелкивая двери, и он показал мне средний палец.
Я могла бы наподдать своим большим красным грузовиком прямо под зад его сверкающему черному Порше.
Могла бы, но не стала.

Вместо этого, я очень спокойно нашла другое место… десятью рядами дальше от входа в магазин. Я очень спокойно и медленно подошла к его хорошенькой, симпатичной машинке.
И я ооочень спокойно спустила ему левое переднее колесо.
Я знаю, знаю… и я вовсе не поддерживаю вандализм, как правило. Но, черт, что бы вы сами захотели сделать в подобной ситуации?

Кроме того, полагаю, что проявила великодушие в выборе шины. По крайней мере, он бы заметил ее сразу, как только вернулся.
Если бы я выбрала правое колесо, он мог не заметить этого сразу, и при выезде на дорогу это могло привести к серьезной аварии.
Нет, правда, он должен быть мне благодарен.

Но я все еще находила для себя затруднительным вести себя так, как это нравилось бы Эдварду. Не важно, как много раз я уговаривала себя сдерживаться, но всего лишь несколько слов с его стороны, и я выходила из себя. Казалось, он знал, какие кнопки надо нажать, чтобы включить Стервозную Беллу. А уж когда она появлялась, то было трудно загнать ее обратно.
Может, мне стоит заняться йогой…

Так, хотя я и думала о том, как выглядеть для Эдварда в наилучшем свете, это казалось все более неосуществимым. Мне оставался вариант номер два: быть собой и надеяться, что то самое чудо, которое заставило его влюбиться в меня в первый раз, проделает это с ним еще разок.
Эй, если уж не мне верить в чудеса, то кому вообще?



Заседание Женской Ассоциации Чикаго проходило на нижнем этаже Первой Пресвитерианской Церкви[2] - просторного готического здания всего в нескольких кварталах от Театра «Орфей».
Я вошла тихо, прижимая к себе пакет со своей рабочей одеждой и стараясь как можно меньше привлекать к себе внимание. Саманта не смогла пойти вместе со мной, сославшись на ранее данное матери обещание помочь с благотворительностью. Я знала, что она пыталась набраться храбрости поговорить со своей мамой об изменениях в своей жизни, и поэтому не могла ее винить за такой выбор.

Церковь была огромной, тихой и прекрасной, и солнечный свет лился сквозь витражи, падая цветными пятнами на мягкие скамьи и подсвечивая танцующие в его радужных лучах пылинки.
Я последовала за группой женщин, которые шли в сторону главного святилища вниз по лестнице в огромный зал заседаний. Я села в последнем ряду на складной деревянный стул, и мои глаза метнулись к широкому столу с кофе, чаем и тарелками с печеньем и другими угощениями.

Мой живот заурчал, и я встала, чтобы рассмотреть закуски чуть поближе.
Только я попыталась выбрать между печеньем с малиновым джемом и вафлями, покрытыми шоколадом, как чей-то тихий голос привлек мое внимание.
- Трудно сделать выбор, не так ли? - произнес этот голос. - Я бы взяла и то, и другое.

Я повернулась, чтобы встретиться взглядом с насмешливо прищуренной парой светло-голубых глаз.
- Эээ… да, - я подавила смешок, - Полагаю, я могла бы так поступить. Но не хотелось бы выглядеть по-свински.
- Дорогая, если бы ты собралась сделать это на одном из этих заседаний, тебе пришлось бы сильно постараться, - сказала она, кладя оба печенья, а затем еще кучку других на маленькую тарелку и вручая ее мне.
- Меня зовут Элинор, кстати, - добавила она, протягивая руку, - Элинор Донахью.
Я завозилась со своей тарелкой и чашкой, в конце-концов, поставив их обратно на стол, и пожала ее руку.
- Белла Свон. Приятно познакомиться.
- Взаимно, дорогая, - она улыбнулась, наливая себе кофе, и я воспользовалась моментом, чтобы собраться с мыслями и привыкнуть к окружающей ее мощной ауре.

Я сразу же поняла, что Элинор была одной из тех женщин, кто притягивает всеобщее внимание, лишь войдя в любое помещение. (П/Б: Честно, мне вдруг представился образ Адель Блан-Сек из фильма «Неверотяные приключения Адель»)

Она была статной - почти шести футов ростом[3] - и носила темно-серый прекрасно сидящий на ней костюм с ярко-красной блузой. Я могла бы сказать, что ее старили морщинки, пролегшие на ее лице, но затруднилась бы определить, сколько ей лет. Темно-каштановые волосы Элинор были подернуты сединой и убраны под широкополую шляпу с потрясающим черным страусиным пером. Не так уж много людей рядятся в перья, но она им покачивала.

- Так что ты решила? - спросила она, поворачиваясь ко мне.
- Простите? - замялась я. - Решила насчет чего?
- Насчет меня, - улыбнулась она. - Ты так рассматривала меня, явно пытаясь решить какую-то задачку.
Я вспыхнула.
- Простите. Я не хотела…
- Не беспокойся об этом, милая, - засмеялась она. - Это происходит постоянно.

Женщина взяла меня за руку и повела обратно к рядам стульев.
- Ну, Белла Свон, - начала она, как только мы заняли места и пристроили свои тарелки. - Я не видела тебя на предыдущих заседаниях. Ты тут новенькая?
Я глотнула кофе и кивнула.
- Да, я тут всего несколько недель.
- Ты была активисткой нашего движения?
Наше движение?
- О… движение суфражисток?
Она странно посмотрела на меня, и я поспешила добавить:
- Нет, не была, но я с недавних пор очень заинтересовалась этой идеей.
- Ну, что ж, тебе не стоит надеяться, что что-то важное случится сегодня, - сказала она, запивая печенье глотком кофе. - Я клянусь, эти женщины похожи на кудахчущих кур, которые не могут ни по одному вопросу прийти к согласию.

Я заметила трех женщин, находившихся перед нами. Они быстро отвели взгляды, и я отвернулась лишь для того, чтобы заметить двух других дам, наблюдающих за нами из дальнего конца комнаты.
Я посмотрела вниз на свое платье, проверяя, нет ли пятен.
- В чем дело, дорогая? - спросила Элинор, заметив мой дискомфорт.
- Ммм… Я не знаю. Люди так смотрят на меня. У меня что-то с лицом?
- О, это? - отмахнулась она. - Они не на тебя смотрят, сладкая. Они смотрят на меня. Я должна тебя предупредить: у меня ужасная репутация.

- Репутация? Почему?
- Ну, я имею довольно нестандартные взгляды… на отношения.
- Что вы имеете в виду?
Она сделала глоток.
- Я была замужем двадцать три года, - наконец проговорила она. - Мой муж умер шесть лет назад.
- Сожалею, - прошептала я.
- Спасибо, - она ответила мне слабой улыбкой и продолжила, - У нас был хороший брак по сравнению со многими другими, но, по-правде, я не была счастлива уже давно. Я находила его… удушающим. Я любила своего мужа, но там не было страсти. Честно, я вообще не знала, что это такое, пока не познакомилась с Пьером...
Она мечтательно вздохнула.

- Пьер? - повторила я за ней.
- Хм… - она улыбнулась, уйдя в свои мысли, - После похорон я отправилась в Европу путешествовать. Это стало началом краха моей репутации: многие решили, что я должна была остаться дома, сидеть взаперти, одев рубище и посыпая голову пеплом.
Элинор нахмурилась, и ее передернуло.

- Я встретила Пьера в маленьком кафе в Париже. Он привел меня к себе домой, а затем последовал за мной в Чикаго неделей позже. Мы были вместе восемь месяцев, - Элинор понизила голос. - Ты бы видела все эти взгляды, когда я прошла по улице под руку с двадцатидвухлетним французом.
- Представляю, - прошептала я и быстро добавила: - Я бы не осудила… я никогда бы этого не сделала!
- О, не беспокойся об этом, - Элинор успокаивающе погладила мою руку. - Я не тревожусь о том, что люди думали обо мне много лет назад.

Я открыла рот, чтобы задать вопрос, но запнулась.
- Ну, же, - подбодрила меня Элинор, - Спрашивай.
- А что случилось с Пьером?
- Ах, он желал большего, - грустно ответила она. - Он хотел жениться на мне, а это было нечто, к чему я не была готова. Он вернулся в Париж.
- Вы думаете, что никогда больше не выйдете замуж?
Она засмеялась.

- Нет. Я думаю, что покончила с этим.
- Не чувствуете ли Вы себя одинокой?
Элинор наклонилась ко мне заговорщицки:
- Одно то, что я не собираюсь выходить замуж, еще не значит, что я отказалась от общества мужчин, сладкая.
Я вытаращила на нее глаза.
- Так у Вас есть бойфренд?
Она хихикнула.
- По правде говоря, несколько.

У меня отвисла челюсть, мой рот открылся и молча закрылся, как у рыбы.
- Так, теперь, полагаю, ты понимаешь, почему благородные дамы Чикаго так хмурятся из-за моего присутствия здесь, - объяснила она. - Женщина… моего возраста… имеющая связи с мужчинами моложе себя…
- Насколько моложе? - спросила я, не удержавшись от вопроса.
Элинор повела бровью.

- Намного.
Я засмеялась.
- Так Вы…
- Дама, потерявшая репутацию? Извращенка? Падшая женщина? - закончила она с усмешкой.
- Я собиралась сказать «свободная духом».
- Свободная духом? - повторила она. - Мне это нравится.

Она допила кофе и поставила чашку на стул перед собой.
- И мне нравишься ты, Белла Свон, - добавила она. - Часть этих сплетниц терпит меня, потому что я чертовски богата и щедра к их нуждам. Они думают, что я не замечаю, как они отводят взгляды и воротят носы у меня за спиной. Но хватит обо мне, - бросила она, стряхивая с юбки крошки. - Расскажи-ка о себе.

Но я не получила возможности ответить, потому что плотная женщина среднего возраста объявила заседание открытым.

Элинор была права насчет неспособности женщин в комнате договориться о чем бы то ни было. Каждое выступление вызывало бурные дебаты со множеством замечаний на все более повышенных тонах. Всю вторую половину дня Элинор отвлекала мое внимание сплетнями о присутствующих.
- Там Марион Дженнингс, - шептала она, - Она президент Общества Трезвости и ведет себя так, словно не знает, что ее муж тратит ночь каждой пятницы на то, чтобы напиться вдрызг, спуская последний ломаный грош и развлекаясь с «ночными бабочками».

В середине спора по поводу размеров новых листовок за избирательные права женщин[4], Элинор снова склонилась к моему уху.
- Джейн Эддисон ратует за более крупные листовки лишь потому, что у нее любовная интрижка с хозяином типографии. Она знает, что если мы потратим больше денег на листовки, он подарит ей какую-нибудь новую безделушку, - тихо сказала она. - И это – те, кто называет меня шлюхой.

Заседание подошло к концу безо всяких реальных результатов, и следующее было назначено на будущий месяц. Пока женщины покидали комнату и поднимались по лестнице, Элинор повернулась ко мне.

- Я надеюсь, ты не сочтешь меня злобной сплетницей, - сказала она со странной гримасой, (П/П: надо же, а я бы сочла) - Я боюсь, что в последнее время немного измучена. Я верю, что наше движение - важное дело. Я только не могу согласиться с лицемерием… а некоторые из этих женщин просто сочатся им.

Я заверила Элинор, что не думаю о ней плохо, и мы вышли из церкви. На самом деле, я находила ее комментарии забавными. В морально затхлой атмосфере, царившей в комнате заседаний, Элинор была просто глотком свежего воздуха.

Солнце скрылось, пока мы находились на собрании. Я подняла голову к темному злому небу, где тучи зловеще клубились, а ветер несся по улицам города. Я была рада, что, наконец, смогла купить себе пальто и закутаться в него хорошенько.
- Похоже, будет дождь, - заметила Элинор, хватаясь за свою шляпу с безумно трепыхающимся пером, пока леденящий ветер пытался сорвать ее и унести.

Она указала в сторону темного автомобиля у обочины. Шофер в униформе стоял, приоткрыв дверцу.
- Могу я предложить подбросить тебя куда-нибудь?
Я подумывала отказаться, но новый леденящий порыв ветра изменил мои планы.
- Я должна ехать на работу, - сказала я, перекладывая свой мешочек из одной руки в другую. - Окружной госпиталь Вам не по пути?
- Конечно, - ответила женщина с улыбкой. Мы сели в автомобиль, и Элинор снова вернула свое внимание к моей персоне.
- Так, что, Белла, - произнесла она заговорщицки, - Есть ли у тебя молодой человек?
- Хм… - я заколебалась, - Это... эээ… сложно объяснить.
Элинор хмыкнула.
- Как это обычно и бывает.

По каким-то причинам я вдруг почувствовала, что могу доверять этой женщине, поэтому откинулась назад на сидении и начала:
- Его зовут Эдвард, - изрекла я, - И он великолепен… но может быть и огромной занозой в…
Я бросила на Элинор быстрый взгляд и заметила ее улыбку.
- Он упрямый и заносчивый, у него такие старомодные идеи, и он просто сводит меня с ума! - я покраснела и отвернулась к окну.
- Ты его любишь, - тихо сказала она.

Я встретила ее взгляд, готовая отрицать то, что она сказала, но не смогла произнести ни слова.
- Белла, поверь мне, большинство мужчин - раздражающие существа, - проговорила она с улыбкой. -Им не свойственна гибкость, и они не свернут со своего пути, а если ты попытаешься надавить на них, то только отдалятся. Гораздо легче руководить ими мягко.
- Как это? - поинтересовалась я.
- Если ты хочешь заставить осла двигаться, то не должна пинать его под зад, - сказала она развязно. - Держи у него перед носом морковку.
- Эдвард – не осел, - заметила я, смутившись, - и у меня нет морковок.
- О, у тебя они есть, - лукаво бросила она.

Я глянула на нее. Она, что, говорит о…
- Элинор, - прошептала я, метнув взгляд в сторону ее шофера. - Вы говорите о сексе?
Она пожала плечами, но ничего не ответила.
- Я не могу! Я даже не знаю… как!
- Это не так уж трудно, Белла, - произнесла она, закатывая глаза. - Я не говорю, что ты должна соблазнить его ради того, чтобы заставить согласиться с тобой. Думай об этом так… - она повернулась, смотря мне прямо в глаза. - Была ли ты когда-нибудь заинтригована кем-то настолько, что хотела узнать как можно больше об этом человеке?

Я подумала о своей «исследовательской экспедиции» в Поиске «Google» под знаменем Эдварда и кивнула.
- Это то, о чем я говорю. Если он будет достаточно заинтересован, то сделает все, чтобы узнать о том, что важно для тебя. Дай ему время, и он примет твой образ мыслей.
- Вы и правда так думаете? - спросила я с сомнением в голосе, - И как же мне его заинтересовать?
Элинор посмотрела в окно. Я даже не заметила, что мы остановились у входа в больницу.
- Я бы сказала, что ты уже на полпути, - тихо ответила она, глядя через мое плечо.

Я повернулась, дабы узнать, на что она смотрела, и ахнула, увидев Эдварда, расхаживающего взад и вперед перед дверями больницы, засунув руки в карманы и ссутулившись от холодного ветра.
- Это Эдвард, - изумленно проговорила я.
- Так я и подумала, - самодовольно ответила Элинор.
- Во имя всего сущего! Что он тут делает? - проворчала я.
- Ну, сидя тут, ты этого никогда не узнаешь, - сообщила она, легонько меня подтолкнув, в то время пока шофер открывал дверцу автомобиля. Элинор сжала мою руку, сунув в нее кусочек бумаги.
- Это мой телефонный номер, - пояснила она. - Я была бы рада узнать о повороте событий.

Элинор улыбнулась. Затем шофер закрыл дверь, и машина укатила, а я повернулась лицом к Эдварду.
Заметив меня, он быстро приблизился.
- Кто это был? - коротко спросил он, глядя вслед автомобилю.
- Моя новая подруга… Элинор Донахью, - ответила я.
Лицо Эдварда застыло. Видимо, репутация этой женщины далеко опережала ее саму.
- Не важно, - пробормотал он.
Я напряглась.

- Эдвард, что ты тут делаешь?
Он запустил руку в волосы, моментально отвлекая меня.
- Мне нужно с тобой поговорить, - хрипло произнес он.
- О чем?
- О Саманте. Что ты ей сказала? - с обвиняющим тоном набросился он на меня.
- Саманте? - я моргнула, смутившись, - Сказала ей о чем?

Эдвард вскинул руки, а потом снова начал ходить туда-сюда.
- Я не знаю. Все, что мне известно, это что она обедала с тобой, - он выстрелил в меня взглядом. - И еще мне известно, что она начала говорить об учебе в колледже… и о том, что не хочет выходить замуж… станет сиделкой и отправится на войну, Господи Боже!

Его голос становился все громче, и я огляделась по сторонам, ибо на нас обращали внимание.
- Эдвард, держи себя в руках, - процедила я сквозь зубы, схватила его за руку и затащила за угол.

Ветер хлестнул по нам, взъерошив его волосы, и я почувствовала, как капли дождя бьют по щекам. Я глубоко вздохнула и постаралась принять к сведению совет Элинор «использовать мед, а не уксус», чтобы разобраться со вспышкой гнева у Эдварда.
- Саманта говорила со мной обо всем этом… но то были ее идеи, не мои, - объяснила я.
Эдвард, однако, совершенно не успокоился.
- Она никогда не имела ни одной подобной идеи до тех пор, пока ты не вложила их в ее голову!
Мед. Не уксус.

- Я не сделала ничего подобного, Эдвард.
- Нет, ты сделала, - зарычал он. - Ты пришла сюда, неся всякий вздор о колледже и мадам Кюри, и об избирательных правах для женщин и… это из-за тебя у нее все смешалось в голове!
- Эдвард, это не чушь, - заспорила я, мои зубы заскрипели, а ладони вспотели. Я боролась изо всех сил, но он меня-таки достал. - Саманта в состоянии принимать свои собственные решения.
- Нет, нет! - выпалил он, повышая голос, заглушаемый ветром. - Она знала, чего хочет, до того, как ты появилась тут. У нее были планы на будущее!

Он метался взад-вперед по маленькой аллее, сжимая кулаки… и это было так похоже на то, что он пытается убедить самого себя.
- Мы хотели пожениться! Я собирался работать на своего отца, и мы бы зажили своей семьей!
Эдвард уставился на меня.
- Это – то, что должно было произойти. Сожалею, Эдвард, - сказала я тихо.
Он продолжал, словно не слышал меня:
- Ты появилась из ниоткуда со своими радикальными взглядами, упрямством и эгоистическим высокомерием…
- Высокомерием? - громко прервала я его, не веря собственным ушам, - Ты смеешь меня называть высокомерной?

Кем, черт возьми, этот парень себя возомнил?
Эдвард повернулся и застыл напротив меня, его волосы дико развевались вокруг головы, а щеки покраснели от холода и ярости.
- Она запуталась из-за тебя! Она не знает, по какому пути идти, и все это по твоей вине!
Он оттеснил меня к кирпичной стене и наклонился надо мной, тяжело дыша в лицо.

- Ты заставила ее сомневаться во всем, что она думала и чего хотела…

И вдруг я поняла, что он говорит уже не о Саманте.
Фактически, он вообще больше ни о чем не говорил.
Одна из его ладоней уперлась в стену за моей спиной. Лицо Эдварда находилось достаточно близко, чтобы я могла видеть тлеющий пожар в его зеленых глазах. Я ахнула, и его взгляд опустился к моим приоткрытым губам, а сердце заколотилось в груди.
- Эдвард, - я задохнулась, и мой голос, казалось, вывел его из транса. Он моргнул, затем отступил назад, еще раз запустив руки в шевелюру, пребывая в полном возбуждении.
- Прошу прощения… я не должен был… - он резко замолчал, а после быстро повернулся на каблуках и зашагал прочь.

И грянул гром, и небеса разверзлись, окатив меня дождевыми потоками, пока я стояла посреди пустой аллеи, будучи ошеломленной и растерянной.



Я пыталась выкинуть из головы наш с Эдвардом странный разговор… или ссору… в течение следующих нескольких дней. Но в утро празднования дня рождения Саманты я ощутила бабочек в животе, зная, что он будет там. И я все еще понятия не имела, как с ним после всего этого теперь разговаривать.

Я ничего не могла поделать со своей верой, что Эдвард был близок к тому, чтобы поцеловать меня, пока я стояла, прижавшись к стене больницы… но было ли это из-за настоящего влечения ко мне или просто страстное желание заткнуть мне рот, я не имела понятия. И все-таки, это был шаг в правильном направлении. Я хочу сказать, в конце-концов, я получила, наконец, хоть какую-то реакцию от него, помимо насмешки и пренебрежения.

Том и Саманта каждый день общались по телефону с того самого похода в кино… и она присоединялась к нам во время ланча в пансионе пару раз. Было похоже, что они продвигаются вперед в своих отношениях даже безо всякой поддержки с моей стороны. Я не могла помочь, но чувствовала некоторую жалость по отношению к Эдварду даже после того, как Саманта сказала мне, что он принял бы новость о ее интересе к Тому довольно хорошо.

«Прежде всего, Эдвард - мой друг», - внушала она мне, - «Он желает мне счастья».
Я улыбнулась и покачала головой, но сомнения скрутили мой живот, и я задумалась, не прячет ли он за стоицизмом свое горе.

Том и я сели на «Л», потом на знакомый трамвай до Линкольн Парка и прошагали шесть кварталов до дома Саманты, наслаждаясь ярким весенним солнцем. Том заметно нервничал все утро, меняя свои галстуки три раза перед тем, как остановить выбор на голубом. Я уверила его в том, что он выглядит очень хорошо, и парень ответил мне дрожащей улыбкой, вытирая вспотевшие ладони о штаны.

- Успокойся, Том, - пыталась я подбодрить его, когда мы приблизились к четырехэтажному кирпичному зданию, каждый сжимая в руке по небольшому свертку с подарком. - Ты уже ей нравишься. Ты не должен производить впечатление на кого-то еще.
Том скривился.
- Это ты так думаешь. Я сомневаюсь, что ее родители будут в восторге от любого другого поклонника, кроме Эдварда.

На мгновение я задумалась. Среди всех моих собственных романтических переживаний я на самом деле не задумывалась о том, через что проходил Том все это время. Если основываться на том, что мне сказала Саманта, то он был прав. Ее родители предполагали, что она выйдет замуж за Эдварда с того самого момента, как они были еще в пеленках. Наиболее вероятно, они вовсе не оказались счастливы по поводу решения Саманты дать Эдварду отставку… и будут наверняка смотреть на ее нового парня с гораздо меньшим энтузиазмом. Но Том уж точно не нуждался в том, чтобы услышать это все здесь и сейчас.

- Том, ты отличный парень, - вместо этого сказала я. - Ты добрый и умный. У тебя замечательная работа и многообещающее будущее. Саманте ты уже понравился... и родителям понравишься тоже.
- Ты правда так думаешь? - с надеждой спросил он.
- Я знаю, - ответила я твердо, подтверждая слова кивком головы и беря его под руку. - А сейчас можем мы немного поторопиться и наконец уже попасть туда? Я не хочу пропустить торт!
Том хмыкнул, и мы ускорили темп.

Музыка и смех приветствовали нас, когда мы остановились у входной двери. Мы направились в сторону шума по посыпанной гравием дорожке, ведущей через красивый сад, переливающийся всеми цветами, на просторный задний двор.

Саманта заметила нас, когда мы огибали задний угол дома и легко побежала навстречу, чтобы поприветствовать .
- Белла, я так рада, что ты пришла! - она улыбнулась мне, легонько приобняв. Затем посмотрела на моего спутника.
- Привет, Том.
Том широко улыбнулся.
- Привет, Саманта. С днем рождения!
Она покраснела и поблагодарила его, принимая наши подарки и ставя их на покрытый скатертью стол.
- Давайте же, я представлю вас, - сказала она, беря нас за руки.

Мы шли по свежему газону, и я улучила момент, чтобы оглядеться. Квинтет[5] играл в дальнем углу двора, и несколько пар танцевали, остальные просто слушали и кивали в такт. Несколько столов были расставлены по лужайке, украшенные розовыми скатертями и композициями из белых роз, плавающими в широких хрустальных вазах.

Мы прошли мимо стола с закусками, уставленного крошечными бутербродами и другими угощениями, где так же стояли широкая хрустальная ваза - она была полна пунша - и трехэтажный праздничный торт с розовой глазурью. Металлическая ванна, наполненная льдом и бутылками Кока-колы, виднелась из-под стола. Мой живот заурчал, привлекая к себе быстрые взгляды Тома и Саманты.
Я смущенно развела руками. Пришлось пояснить.
- Я пропустила завтрак!

Я исподтишка разглядывала толпу, но никаких признаков Эдварда не заметила.
- Его тут нет, - шепнула Саманта.
- Что? О ком ты? - покраснела я.
Саманта не обратила внимания на мою фальшивую игру в непонимание.
- Я попросила его отойти за новой кока-колой, - пояснила она. - Он будет тут с минуты на минуту.

У меня не было времени на ответ, поскольку мы очутились перед пожилой парой, которая, как я догадалась, являлась родителями Саманты.

Я внимательно наблюдала за ними, пока Саманта представляла нас, но они были просто наглядным пособием по вежливости и не подали никаких признаков какого-либо осуждения или недовольства. То ли они не знали об интересе Саманты к Тому, либо им было это не важно.

Том пригласил Саманту на танец, и я взяла себе немного закусок, вгрызаясь в бутерброд и наблюдая за ними, скользящими по импровизированному танцполу. Подняв глаза, я увидела, как Эдвард выходит из-за угла дома, держа в руках большую коробку с кока-колой. Он встетился со мной взглядом, запнулся и отвел взгляд.
Цыплееенок.
Казалось, он силком заставил себя подойти к столу с закусками, чтобы загрузить бутылки в ванну со льдом.

- Привет, Эдвард, - сказала я весьма прохладным тоном.
Он не поднял на меня глаз:
- Мисс Свон...
Я смотрела на него, удивляясь тому, что же, в конце-концов, происходило в этой великолепной голове.
- Внимание всем! - объявила Саманта с эстрады. Шум стих, и я почувствовала, как Эдвард поднялся и шагнул прочь от меня.

- Спасибо всем вам за то, что вы пришли, - произнесла она с улыбкой, - Сейчас мы сыграем в небольшую игру, однако вначале надо выбрать партнеров.
Она подняла большой матерчатый мешок и осторожно потрясла его. Я услышала тихий стук, исходящий изнутри.
- Каждая девушка будет вытягивать из мешка одну табличку. Имя на ней будет именем вашего партнера по сегодняшней игре, - она ярко улыбнулась. - Ну, кто начнет?

Девушки выстроились в ряд, и я неохотно направилась в конец очереди. Я знала, что Эдвард наблюдает за мной, но каждый раз, когда я поворачивалась в его сторону, он резко отворачивался, и его щеки краснели.

Я следовала за девушками, пока они вытягивали имена - одни визжали, другие застенчиво вспыхивали, узнавая своих партнеров.
Когда подошла моя очередь, я приблизилась к Саманте и потянулась к сумке, но была удивлена, когда она остановила меня, чтобы уронить туда одну табличку. Девушка подмигнула мне, и я потянулась рукой, чтобы схватить ее.

Меня парализовал шок, поскольку на вытянутой табличке значилось имя Эдварда. «Эдвард Мейсен».
- Моя очередь! - пропела она, копаясь в мешке, хотя я заметила, что табличка уже до этого находилась в ее ладони.
- Том Джейкобсен, - объявила она с заговорщицкой улыбкой в мою сторону.
- Что ты делаешь? - зашипела я на нее, но она лишь широко распахнула свои глаза.
- О чем это ты? - выпалила она с невинным видом.
- Меняемся, - скомандовала я.
- Почему? - удивилась Саманта, - Я думала, ты будешь счастлива.
- Саманта, ты знаешь, что случилось в больнице, - тихо процедила я сквозь стиснутые зубы. - Он меня даже видеть не может. Это плохая идея.

Саманта лишь ухмыльнулась на это.
- Наоборот, - бросила она, - Это великолепная идея! Теперь, когда мы готовы, думаю, тебе надо пойти к своему партнеру. А я собираюсь пойти к своему.

Девушка просияла и упорхнула в поисках Тома. Скрепя сердце, я отправилась к Эдварду, который стоял у задней ограды, изо всех сил пытаясь стать невидимым. Он заметил, что все разбились на пары, и я могла наблюдать, как его дискомфорт резко усилился. Очевидно, он достаточно хорошо знал Саманту, чтобы раскусить ее маленький план. Я не знала, чем он его считал: миротворчеством или сводничеством.

- Привет, - тихо сказала я, когда он наконец встретился со мной взглядом. Его челюсти напряглись, а лицо залилось краской. Я держала в руке табличку с его именем.
- Полагаю, Саманта хочет, чтобы мы подружились, - неуверенно пояснила я.
Эдвард пожал плечами.
- Мы можем быть друзьями, - коротко ответил он.
- Что ж, очень убедительно, - буркнула я.
- Прости, - сказал Эдвард чуть спокойнее, глядя в сторону и ероша свои волосы.
Он глубоко вздохнул.

- На самом деле, я рад тому, что получил возможность поговорить с тобой наедине, - произнес он официальным тоном. - Я хотел извиниться за свое хамское поведение на днях.
- Эдвард, все нормально, - прервала я его, но он перебил меня.
- Я не имел права обвинять тебя в принуждении Саманты… и ссориться с тобой, как тогда, особенно на твоем рабочем месте.

Хм. И ни одного упоминания о почти случившемся между нами поцелуе?
- Ну, спасибо тебе за это, - ответила я. - Я не подбивала ее ни на что, ты же знаешь. Саманта обо всем этом давно думала сама. Она лишь не чувствовала в себе сил признаться в этом.
Эдвард резко кивнул.
- Да, так она мне и сказала… - он многозначительно глянул на меня, - когда так горячо защищала тебя. К тому же еще и потребовала от меня… цитата: «не быть такой задницей», конец цитаты.
Мои глаза полезли на лоб.
- Саманта сказала «задница»? Наверное, мое дурное влияние.
Эдвард слабо усмехнулся.
- Ты сама это произнесла, не я.

Я шутливо ткнула его в плечо, и мы повернулись обратно по направлению к эстраде, где мать Саманты созывала гостей.
- Так, всем внимание. Пора начинать! - миссис Свенсон подняла в руках несколько ниток. - Каждая пара получит по одной ниточке. На середине каждой вы увидите нанизанную клюковку.
Она начала раздавать нитки каждой из присутствовавших девушек.

- Вы должны встать напротив друг друга, держа нитку натянутой. Когда я скажу «Марш», захватите кончик нити своими губами. Без использования рук вы должны продвигаться губами по нитке к клюкве. Выигрывает та команда, которая доберется до клюквы и съест ее первой.
Великолепно, блин. Просто великолепно.
Стоя ко мне лицом, Эдвард вновь изо всех сил избегал моего взгляда, пока держал свой конец нитки между большим и указательным пальцами. Он нервно переминался с ноги на ногу.

- Мы не обязаны этого делать, - предложила я, при этом с вожделением поглядывая на ленты, разложенные на столе для призов.
Они были такими прелестными. Ну, не судите строго…
Эдвард надул щеки и тяжело выдохнул.
- Все в порядке. Я могу это сделать, - сказал он, набирая в грудь побольше воздуха.
Страдалец, блин. Раздражение начало вскипать пузырями.

- Ох, будь выше этого, Эдвард, - усмехнулась я. - Это же просто игра. Я не собираюсь посягать на тебя.
Он ощетинился.
- Я лишь подумал, что ты можешь почувствовать неудобство…
- Со мной-то как раз все в порядке, - огрызнулась я, глядя на мать Саманты, которая шагала между соревнующимися, чтобы убедиться в готовности каждого. - Ну а сейчас ты готов это сделать или нет?
Эдвард сузил на меня глаза.

- Я могу сделать это. Лучше натяни свой конец, - буркнул он.
Миссис Свенсон еще раз призвала всех приготовиться. Мы с Эдвардом впились взглядом друг в друга, закусив каждый свой кончик нитки.

Когда она скомандовала «Марш», Эдвард и я, зажмурившись от злости, заскользили губами по нитке, с помощью зубов удерживая ее во рту. Мы медленно сближались.
Мое сердце начало бешено колотиться, увеличивая скорость с каждым шагом по направлению к Эдварду.
Кожа ощутила тепло, когда мы приблизились к клюковке. Мы становились все ближе друг к другу, скользя по нитке, и я смела заметить, что наша пара продвигается к финишу быстрее, чем все остальные. (П/П: какая азартная Белла. Эммета бы туда, он бы это оценил.)

В самом конце, когда мы оба оказались вблизи от желанной цели, Эдвард вдруг остановился.
И я тоже. Мы стояли на довольно-таки близком расстоянии, наши лица почти касались друг друга, рты были набиты нитками… и еще эта дурацкая клюква, разделявшая наши губы. В довершении ко всему, каждый из нас пытался убить другого взглядом. Я ощутила покалывание, начавшееся в животе и распростанившееся во всем теле до самых кончиков пальцев.

- У нас есть победители! - голос матери Саманты разбил сковавшее нас напряжение. Мы тут же шарахнулись друг от друга, выпуская нитку изо рта. (П/П: жаль, что они не забыли расслабить челюсти. Если бы они оба кинулись в разные стороны, а потом их повело обратно из-за застрявшей в зубах нитки, это был бы неоценимый бонус для переводчика.)
- Почему ты не схватила ее? - сердито спросил Эдвард.
- Я? - окрысилась я на него. - А сам-то что же?

Эдвард фыркнул и отвернулся, не сказав ни слова. Я закатила глаза и глубоко вдохнула, чтобы успокоиться. И еще раз. И еще.
- Послушай, Эдвард, - наконец выдавила я, привлекая его внимание. - Я знаю, что действую тебе на нервы, но мы тут застряли друг с другом… как минимум на все время после обеда. Можем мы, наконец, попытаться как-то поладить? Мы могли бы немного повеселиться.
Эдвард моргнул, и его рука снова скользнула в шевелюру.

Интересно, как эта привычка сохранилась у него в вампирской жизни? – мелькнула на краю сознания мысль.
- Я могу сделать это, - наконец ответил он, - Прошу прощения… опять… Полагаю, я просто чувствую себя не в своей тарелке.
Мой желудок свело. Так я и знала. Саманта разбила его сердце.
- Я знаю, это тяжело, - примирительно изрекла я. - Но ты должен через это пройти. Обещаю тебе, что постепенно боль уйдет.

Эдвард скосил на меня глаза.
- Боль? Какая боль?
- Не надо отрицать, Эдвард, - я похлопала его по плечу, надеясь, что это его успокоит. - Ты не обязан притворяться передо мной. Я все понимаю.
- Белла, ради всего сущего, о чем ты?
Я моргнула.

- О Саманте.
- А что с Самантой? - изумленно спросил он.
- Она тебя бросила, - произнесла я без обиняков.
Помягче, Белла. Черт тебя подери, да что с тобой?
Эдвард поперхнулся.
- Что? Саманта не… бросала меня, что бы это ни значило.
- Но она же так смотрит на Тома, - протянула я, смутившись.
- Ну, да, - кивнул он. - Я знаю.
- И ты не потрясен?
Он пожал плечами.
- Может быть в первый раз, когда она заявила об этом. Но она была права. Мы действительно не предназначены друг для друга в этом смысле.
- О! – выпалила я, несколько поубавив патетики. - Так она не разбила тебе сердце?
- Эээ… да нет… мое сердце в порядке, спасибо, что переживаешь, - усмехнулся он.
- О, - повторила я, понятия не имея, что теперь говорить. - Так почему же ты чувствуешь себя не в своей тарелке?

- Белла, я бы предпочел не говорить больше на эту тему, - проговорил он хрипло. - Давай просто насладимся послеобеденным временем, ладно?
- Хорошо, - согласилась я, ощущая беспокойство. - Ты уверен?
Эдвард некоторое время смотрел на меня, затем разразился смехом.
- Что смешного? - ощетинилась я.
- Я вообще не понимаю, о чем мы тут говорим!

Я смотрела на него какое-то мгновение, чувствуя, как губы сами расплываются в улыбке.
- Мы говорим о тебе… и о Саманте, - пояснила я, - И о том, что она… не разбила твое сердце… но ты все равно не в своей тарелке.
Эдвард захохотал еще громче… и вся нелепость нашего диалога, наконец, дошла до меня, после чего и я захихикала.
- Ты и правда можешь сбить с толку, - произнесла я между приступами смеха.
Он пытался успокоиться, но ничего не вышло.
- Кто бы говорил!



Оставшееся послеобеденное время принесло гораздо больше удовольствия, стоило нам с Эвдардом разрушить барьеры и остановиться на том, чтобы просто наслаждаться веселым времяпрепровождением. Мы выиграли в игру «Рыцарь и его Дама», в которой Эдварду сначала пришлось бежать ко мне по лужайке, потом встать на одно колено и съесть скормленное мной ему печенье. Затем он должен был насвистеть мелодию, которую я должна была угадать. К счастью, он выбрал одну из тех песен, что постоянно поют в «Орфее», и я ее быстро узнала.

Мы были вторыми в забеге на трех ногах[6]… и разделили первое место в гонке с яйцом[7].
Мы всех сделали в игре в Плотника и Швею, где Эдвард должен был пришивать пуговицы на кусок ткани, а я забить молотком гвоздь в доску. Я не смогла противиться желанию подколоть Эдварда насчет его опыта в иголочно-ниточных делах.
- Шитье? Серьезно, Эдвард? - вопрошала я, игриво размахивая перед ним нашей лентой за первое место. - Разве это не женская работа?
- Если женщина обязана ее делать, это не значит, что мужчина не может, - с усмешкой отбивался он.
Я закатила глаза, и он засмеялся.

Мы сыграли в версию «приколи ослу хвост»[8], где я должна была с завязанными глазами следовать устным инструкциям Эдварда. Остальные гости кричали, чтобы заглушить его и сбить нас с толку.
Оказалось, что Эдвард сам по себе весьма азартен. Потому что вместо того, чтобы сдаться, он просто встал рядом со мной, командуя прямо в ухо.
- Чуть-чуть правее, - говорил он, и его теплое дыхание шевелило завитки волос на моей шее. Я слегка поежилась и постаралась сосредоточиться на его словах.
- Еще… правильно… - в его голосе появились хрипловатые нотки, от которых у меня перехватило дыхание. Он откашлялся.
- Теперь прямо… прямо напротив тебя… есть!
Я ткнула булавку в доску и стянула повязку с глаз, дабы увидеть, что поразила осла прямо в задницу.

Я ликовала, подняв руки над головой, и Эдвард обхватил меня руками, приподняв над землей и закружив. Наконец, он опустил меня на место, но не сразу отпустил. Наши глаза встретились, и я была ошеломлена зрелищем взволнованной улыбки на его лице.
Улыбка Эдварда была ничем не сдерживаемой, искренней… и такой радостной и юной… и полной жизни.
Он был… великолепен.

Я непроизвольно подалась вперед и почувствовала, что он сделал то же самое. Улыбка сбежала с его лица, в то время как глаза устремились на мои губы.
Руки Эдварда сжали меня крепче, и я почувствовала, что сердце готово было вырваться из груди.
- Время забега в мешках! - мама Саманты вернула нас в реальность, и мы отступили друг от друга, обнаруживая, что стоим, почти обнявшись, посреди многолюдной вечеринки.

Но Эдвард не отвел глаз. Он удерживал мой взгляд, все еще мягко улыбаясь.
- Белла, - подскочила Саманта, соединив наши руки, и ее взгляд скользнул от Эдварда ко мне с многозначительным выражением. - Разве это не твое состязание?
Я оторвалась от выразительного взгляда Эдварда.

- Что?
- Бег в мешках. Ты ведь собираешься участвовать, разве не так?
Я прочистила горло и постаралась сконцентрироваться на том, что говорит Саманта.
- Бег в мешках? Как же мы будем участвовать в нем командой?
- Никак, - ответила она. - Это единственное индивидуальное состязание за весь день. Победитель получит золотую ленту, - добавила она соблазнительным голосом.
Ох. Золотая лента.

Саманта затащила нас с Эдвардм на стартовую линию и вручила каждому по мешку. Я шагнула в свой и постаралась разрушить неловкое молчание, которое воцарилось между нами с момента почти-поцелуя… или того, что я расценивала, как почти-поцелуй.
- Ты прежде участвовал в беге в мешках, Эдвард? - с вызовом спросила я.
- Ээээ, - задумчиво протянул он, - Один или два раза, полагаю.
- Хм, - я пожала плечами, - Ну, тогда не переживай слишком сильно, когда проиграешь.
- Что ты такое говоришь? - вскинулся он.

Думаю, они в тысяча девятьсот восемнадцатом году были не сильны в подначивании противника. (П/П: Белла - просто Эммет в юбке. Но с Эдвардом она, пожалуй, нарвется.)
- Я говорю, - с самоуверенной усмешкой заявила я, - что ты сейчас проиграешь, мистер Мейсен.
Мама Саманты вышла к центру лужайки и громко скомандовала:
- На старт!
- Проиграю? - повторил Эдвард, - И что вообще значит это слово?
Я сосредоточила взгляд на миссис Свенсон, крепко сжимая свой мешок в руках, - Я говорю, что собираюсь побить тебя. Это значит, что ты проиграешь.

- Внимание!
- Ты так думаешь? - отозвался он со смешком, - Ну, может быть, это как раз ты будешь той, кто проиграет.
Я послала ему короткий взгляд и услышала, как Эдвард глубоко вздохнул рядом со мной.
- Поужинай со мной, - произнес он тихо.
- Марш!
И в этот момент я повернулась к Эдварду одновременно с началом движения… и рухнула плашмя прямо лицом вниз.

П/П: Я так и знала - нарвалась. Интересно, Эдвард был вполне серьезен или просто применил против Беллы военную хитрость, чтобы ее обезоружить прямо на старте? Так как содержание следующей главы мне неведомо, то мы с читателями в равных условиях. Кто-то хочет сделать ставки? Если да, то пусть Лена будет арбитром

Примечание переводчика:
[1] Лео Бусгалья (Феличе Леонардо «Лео» Бусгалья, PH.D, так же известный как Доктор S3х) был американским писателем и оратором, а так же профессором на отделении специального образования Университета Южной Калифорнии.
[2] Первая Пресвитерианская Церковь – это она внутри и снаружи.
[3] Почти шести футов ростом – почти 1,80 м. Действительно, много, особенно в те времена, когда средний рост американской женщины составлял 1,55 м. А у мужчин, кстати, 1,66 м. При этом, французы были в среднем ниже американцев, которые до начала ХХI века считались самыми высокими среди европеоидов.
[5] Квинтет – оркестр из пяти инструментов. Сложился где-то во времена Моцарта. Но у Саманты на ДР скорее всего был джазовый квинтет.
[6] [url=http://www.monkeyworld.org/userfiles/3LeggedRace(1).jpg]Забег на трех ногах[/url]
[7] Гонка с яйцом
[8] «Приколи ослу хвост»
Листовка суфражисток начала XX века

Автор: tkegl
Переводчик: Ochiro
Бета: LanaLuna11
Почтовый голубь: Nicole__R