Гермиона Грейнджер всегда с недоверием относилась ко всему, что связано с полетами или пребыванием в воздухе. Но, к сожалению, жизнь раз за разом сталкивала ее с обстоятельствами, которые вынуждали оторваться от земли. Этому способствовало многое: родители-маглы, которые не могли оставаться на одном месте в свободное время и, как только появлялась возможность, бежали за авиабилетами; Магическая школа c несколькими уроками полета, а потом все подряд: квиддич, гиппогрифы, фестралы, дракон и снова метлы — под ударом проклятий и в пылающем пламени или с друзьями на заднем дворе Норы.

Гермиона избегала этого, как могла.

Конечно, нельзя было сказать, что она боялась летать; просто ее охватывала легкая паника. Руки начинали трястись, ладони вмиг становились влажными, а на лбу выступала испарина при мысли о тонком древке метлы, но Гермиона совсем не чувствовала испуга. Какая глупость, конечно, нет.

Прошла уже неделя после злосчастного собрания; Гермиона ни разу не встретилась с Малфоем за это время, а Мистер Райан и все остальные делали вид, что ничего особенного не происходило. Но время летело со страшной скоростью, и праздник приближался, а значит, пора было собрать всю свою храбрость, а также безрассудство, чтобы хоть на шаг приблизиться к метле, а может и предпринять попытку подняться в воздух.

Малфой умудрился испортить все. Конечно, эта была не та ситуация, когда он появился в ее жизни неожиданно, выворачивая все наизнанку. Совсем нет. Они изредка сталкивались в коридорах министерства или на торговых улицах магического Лондона; иногда Гермиона улавливала знакомое имя из чужих уст или видела его подпись на бумагах в кабинете министра; бывало даже, что разговор с друзьями подбирался близко в Малфою, и они вспоминали школьные годы или же обсуждали его новые достижения. Но он больше не портил ей жизнь. Когда-то давно Гермиона научилась закрываться от его резких оскорблений и колких слов и жила спокойно, чувствуя себя полноценной и самодостаточной женщиной и волшебницей, но теперь он сделал один маленький шаг вперед, и тот мир, что Гермиона выстроила вокруг себя, пошатнулся, словно карточный домик от легкого дуновения ветерка.

Она не умела летать и признавала это. Хотя бы перед самой собой. Но глупое предложение Малфоя, которое он наверняка внес от скуки или чтобы выслужиться перед начальством, оставило Гермиону в подвешенном состоянии. Во всех смыслах.

У нее просто нет шансов, а Малфой вновь показал, что удача всегда на его стороне. Он не получил даже условного срока после войны и даже наоборот смог почти сразу занять место в министерстве, хотя, как стало понятно позже, деньги ему совсем не были нужны. Он был неприлично богат, а спустя время вернул и даже повысил свою репутацию, что делало его вхожим в любой круг. В силу известной и древней фамилии, денег, аристократической красоты и определенного обаяния Малфой обладал влиянием. И уязвленная гордость Гермионы вновь и вновь кричала о том, что это было крайне несправедливо и нечестно.

Но никто и никогда не стал бы прислушиваться к жалким крикам, полным самооправдания. Поэтому после недели, проведенной за книгами обо всем, что связано с полетами от «Квиддич сквозь века» и до глупого чтива для молодых волшебниц «Любовь в воздухе» или «Жизнь, держась за древко», Гермиона отправилась на взлет.

***

Гермиона выбрала для тренировки небольшой стадион вблизи Лондона, о котором услышала от Рона и Гарри. Она аппарировала туда, облаченная в новенькую форму с защитными щитками, перчатками и специальными очками. Что сказать — Гермиона была готова ко всему.

Стадион встретил ее нещадно палящим солнцем, яркой зеленью и легким, призрачным ветром, доносившим запахи раскаленного метала, молодой травы и свежей краски. Возможно, не самый приятный набор, и амортенция явно пахла для Гермионы по-другому, но в этот момент она, бывшая затворницей министерства и офисным работником, почувствовала настоящее наслаждение и невесомое чувство, которое набирало силу и трепетало внутри. Смена обстановки подействовала благотворно и освежила Гермиону настолько, что она преисполнилась уверенности и страх притупился.

Это было самое обыкновенное квиддичное поле, но меньше, чем в Хогвартсе и тем более на Чемпионате Мира. По правую руку от Гермионы находились трибуны для болельщиков, по левую протянулись места жюри и почетных гостей; кольца спереди и сзади были крепкие и ничуть не погнувшиеся, но общее запустение производило впечатление, что эту площадку давно не использовали по назначению.

Но это было только на руку Гермионе. Скрепя сердце, она поблагодарила Мерлина за то, что никто не увидит ее позора. Глубоко вздохнув, Гермиона незаметно обтерла вспотевшие ладони и, перехватив древко метлы, направилась к центру поля.

Ее ждал долгий день.

***

Гермиона сделала пару шагов вперед, щурясь от солнца, и, остановившись, прикрыла глаза руками. Цвета вокруг были слишком яркими, и, казалось, даже воздух отражает солнечный свет. Она несколько раз растерянно моргнула и снова окинула взглядом весь стадион. И тут же замерла от удивления.

Впереди, недалеко от колец, там, где находился небольшой сарай для инвентаря, показалась фигура. Высокая, слегка худощавая, но с широкими плечами и крепкими руками — это явно был мужчина; мужчина, который приближался к Гермионе, уверенно и неспешно, поигрывая в руке длинной и тонкой метлой, определенно, гоночной. Но из-за солнечного света и рези в глазах Гермиона никак не могла увидеть его лица. Она так и застыла на месте, отчаянно щуря глаза, чтобы разглядеть незнакомца.

Где-то глубоко внутри надоедливый голосок резко проснулся и принялся убеждать Гермиону, что она, бесспорно, знакома с этим человеком, а как только незваный гость приблизился чуть ближе, голос сменил пластинку и завопил о той самой справедливости.

И тогда до Гермионы дошло.

— Да ну! — он узнал ее секундой позже и не смог удержать изумленное восклицание. Пару шагов вперед и Малфой замер, оглядывая Гермиону с ног до головы. Ей вмиг стало неудобно, захотелось развернуться и уйти, но она не могла позволь себе такую слабость.

Конечно же, именно в этот день, именно в это время, Малфой и никто иной должен был застать ее за тем действом, что Гермиона надеялась скрыть ото всех. Но теперь никак не получится — он отыграется по полной.

— Тренируешься, а, Грейнджер? — Драко смог унять свое удивление и протянул насмешливо и даже презрительно. Он легко поцокал языком и ступил в сторону, обходя застывшую Гермиону и изучая ее пристально и вдумчиво. — Неужели грязнокровки не обладают талантом к полетам?

— Поле занято, Малфой. Думаю, ты можешь прийти и потренироваться в другой раз, — собрав последние толики былой уверенности, серьезно проговорила она.

— Потренироваться? — он широко ухмыльнулся, но серые глаза смотрели так же холодно. — Мне не нужна тренировка, Грейнджер, я просто развлекаюсь.

Малфой отставил метлу в сторону и небрежно облокотился на нее, словно показывая своей вальяжной позой, что на этом поле именно он хозяин положения. Казалось, ему доставляло бешеное удовольствие вновь и вновь ставить Гермиону на место, унижая ее, но Малфой тщательно скрывал это: с возрастом он перестал быть настолько импульсивен, как в далекие Хогвартские времена.

— Ну и развлекайся где-нибудь в другом месте, — огрызнулась Гермиона и наконец сдвинулась с места, опустив метлу на землю и припоминая все свои жалкие попытки научиться летать.

— Да ладно тебе, Грейнджер, мне же интересно, как проходят твои занятия. Это же первый раз, да? — он спросил с таким неприкрытым любопытством, что Гермиона почти поверила в его искреннюю заинтересованность. Тот еще актер.

— Да, Малфой, — почему-то призналась она, обреченно вздохнув, — это первая тренировка, поэтому будь добр, оставь меня!

Она сурово прикрикнула на него, все еще веря в то, что он отступит. Но по степени упрямства Малфой был слишком близок к ней самой.

— Брось это, Грейнджер, — отмахнулся он. — Ладно, я сделаю тебе одолжение, если ты признаешь, что попросту неспособна…

— Малфой! — Гермиона постаралась вложить в этот вскрик всю злость и ярость от наглого оскорбления.

— Грейнджер, — насмешливо протянул он, — тебе нужно всего лишь признать, что хоть в чем-то ты не идеальна. Даже не перед всеми — только передо мной. Скажи это, а я найду способ отменить всю эту чепуху с вылетом, — Малфой широко махнул рукой, словно в подтверждении своих слов, — а ты сможешь жить спокойно.

Не стоит отрицать, что глубоко внутри Гермиона была готова согласиться. Никто никогда не узнал бы об этом, но она сама признавала, что по-настоящему хотела сказать всего три слова и закончить это безумие.

Три слова.

Я. Не. Могу.

Но она же Грейнджер, поэтому, придав голосу твердости, с достоинством произнесла:

— Может мне и не стать идеальным игроком в квиддич, но пролететь на метле несколько сотен метро я смогу с легкостью, — голос даже не дрогнул, но Малфой широко ухмыльнулся, вновь блеснув зубами.

— Никто и не сомневается, Грейнджер, — ответил он и шепнул: — Главное, в нужном направлении, а не вниз.

Если бы в этот момент в руке Гермионы оказалась метла, она бы, не задумываясь, ухватилась за древко покрепче и замахнулась на Малфоя, ни на миг не волнуясь о том, как это будет выглядеть со стороны: обезумевшая начальница в дурацкой тренировочной форме избивает сотрудника чужого отдела, так что прутья разлетаются в стороны. Но это сделало жизнь Гермионы хоть немного справедливее, ведь Малфой открыто насмехался и издевался над ней, ничуть не скрывая своей позиции по отношении к одной из лучших ведьм современности: он считал ее никчемной. И это было слишком оскорбительно, чтобы вынести.

Тем более от Малфоя.

— Я готова поспорить, что научусь, — рискнула Гермиона, — и вылечу со своей командой.

— О, никто не тянул тебя за язык, — раздельно и внушительно сказал Малфой и сделал шаг по направлению к Гермионе. В его глазах вспыхнул какой-то еще не совсем понятный Гермионе огонек. — Тогда поспорим. По всем правилам, Грейнджер, — он преодолел оставшееся пространство и протянул ей руку: отступать было некуда. — Ты утверждаешь, что сможешь научиться, а я предполагаю обратное. В случае если ты не справишься и не сможешь самостоятельно научиться, во время праздника признаешься перед всеми в своей неудаче, — уголок его губ вновь дрогнул, но выражение глаз оставалось серьезным.

— А в случае моей удачи, — Гермиона смело шагнула вперед, обхватив его ладонь, и, на секунду задумавшись, произнесла: — Ты выполнишь одно мое желание.

— Да что ты? — он насмешливо выгнул бровь и добавил вполголоса: — А ты любишь поизвращаться, да?

Гермиона скривилась и гордо вскинула голову, не прерывая зрительного контакта. Малфой выглядел самоуверенно, и именно сейчас по его виду было понятно, как же он на самом деле упрям. Его глаза смотрели с еще большим вызовом и блестели огоньком азарта. Его ладонь, узкая и прохладная, крепко обхватила руку Гермионы, а второй рукой он совершал мягкие движения палочкой, подкрепляя спор магией. Губы едва заметно шевелились, произнося заклинания одно за другим.

Гермиона почувствовала, как магические нити обвивают ее запястья и волшебство покалывает подушечки пальцев. Прямо над сцепленными ладонями коротко вспыхнула искра, и Гермиона с новой силой восприняла окружающие запахи и даже почувствовала тонкий и деликатный аромат парфюма Малфоя. Голова прояснилась, но одна мысль билась особенно отчетливо: она должна побороть себя, бросить вызов страху и одержать победу над Малфоем.

И она сделает это.

Кажется, Малфой, сам того не ведая, неплохо помог Гермионе.

***

Как только заклинание было произнесено, Гермиона выдернула свою ладонь из руки Малфоя и резко развернулась, показывая, что на этом их разговор окончен. Но Драко был далеко не из тех, кто воспринимает глупые намеки и потакает желаниям бывших гриффиндорок. Он остался на месте, уставившись на Гермиону, хоть она упорно делала вид, что не замечает его.

Сделав пару шагов вперед к своей метле, Гермиона набралась уверенности и наконец смогла себя убедить, что несмотря на страх и панику, на Малфоя прямо за ее спиной, на глупые предрассудки, на смешки и даже оскорбления, которые будут сыпаться на нее с каждой новой попыткой, ей пора перебороть себя. В конце концов, она уже не раз делала это.

— Вверх! — невозмутимо, в свойственной ей манере приказала Гермиона, но метла лишь покатилась по траве, как и давным-давно на первом уроке полетов в Хогвартсе. Да-а, с тех пор многое изменилось, но точно не ее умение обращаться с метлой.

Малфой прыснул, совсем как мальчишка, и согнулся от смеха, опираясь на свою метлу. Теперь он совсем не походил на серьезного и властного мужчину, каким предстал перед Гермионой в кабинете министра, и казалось, его смех был искренним, словно его невероятно веселило происходящее. Гермиона недовольно нахмурилась, досадуя больше на эту самую веселость, чем на собственную оплошность. Пытаться осадить его было так же бесполезно, как и заткнуть мандрагору во время пересадки. Гермиона уныло вздохнула от этой мысли.

Малфой тем временем пришел в себя и, кинув метлу возле себя, подчеркнуто небрежно произнес:

— Вверх, — метла прыгнула ему в ладонь еще до того, как он закончил говорить.

Гермиона не удержалась и громко фыркнула. «Жалкий позер».

— Грейнджер, неужто ты совсем забыла старые добрые занятия в Хогвартсе? Мадам Трюк была бы крайне недовольна, — он несколько раз покачал головой и поцокал языком, и Гермиона осознала, что ненавидит эту привычку даже больше, чем его манеру растягивать слова.

— Замолкни, ладно? — процедила она сквозь зубы. — Спор не обязывает следить тебя за каждым моим действием, так что найди себе дело наконец.

— Я уже нашел его и не променяю ни на какое другое, — весело откликнулся Малфой, — не представляешь, какое удовольствие мне доставляет наблюдать тебя в таком виде.

Гермиона что-то неразборчиво пробурчала в ответ и вновь повторила:

— Вверх!

На этот раз к большому изумлению самой Гермионы, метла поддалась и, подлетев, оказалась в ладони. Гермиона сомкнула пальцы вокруг древка и, аккуратно перебросив ногу, оседлала ее.

— И все-таки тебе бы больше подошло что-то вроде «Синей мухи», — Малфой ухмыльнулся, разглядывая метлу Гермионы.

Это была новая модель, как раз та, на которой волшебникам предстояло вылететь в День Победы. Она была спортивной, но не разгонялось до высоких скоростей и, в принципе, считалась безопасной и довольно простой в управлении.

Гермиона решительно проигнорировала его насмешку и глубоко вздохнула, успокаивая себя. Ей нужно было лишь легко оттолкнуться от земли, и если она сделает первый шаг, все получится. Гермиона была уверена в этом. Прикрыв глаза, он представила себя в новой праздничной мантии, возвышающейся над толпой и свободно парившей в воздухе. В своей фантазии Гермиона радостно улыбалась и, удерживая метлу одной рукой, второй весело махала всем вокруг.

Это помогло наконец решиться и рискнуть. Ступни уперлись в землю, и, легко спружинив, Гермиона поднялась вверх. Но зависнуть в воздухе ей не удалось: метла медленно, но верно поднималась выше и выше.

Гермиона панически дернулась вперед, осознав, что всего пару секунд и она уже видит макушку Малфоя. В ушах зашумело и тонкая резинка, сдерживающая пушистую копну волос, лопнула от сильного порыва ветра. Драко внизу больше не улыбался, а лишь следил за ней напряженно и, кажется, что-то кричал, но Гермиона не могла сосредоточиться ни на чем, кроме единственной мысли: он действительно был внизу и довольно далеко, а она летела, но, как и предупреждал Малфой, совсем не в том направлении.

Как же ей хотелось в этот момент ощутить под ногами твердость земли. Гермиона судорожно втянула воздух и наклонилась к метле, вцепившись в древко, но особо резкий порыв ветра доказал, что несмотря на онемевшие пальцы, она держалась не так уж и крепко.

Гермиона не сразу осознала, что падает. В какой-то момент она подняла голову вверх и увидела над собой удаляющуюся метлу, ту самую, на которой она должна была находиться прямо сейчас. Гермиона смиренно вздохнула, раздумывая, насколько силен ее шок, раз она не почувствовала совсем ничего, сорвавшись с метлы. Целые четыре секунды Гермиона сетовала на собственную безалаберность и проклинала Малфоя с его дурацкими идеями и, прости Мерлин, собственное бесконечное упрямство.

Но четыре секунды прошли, все эти мысли со скоростью света пронеслись в ее голове, а на пятой Гермиона упала вниз, очутившись на мягкой, пружинящей поверхности.

— Аресто моментум! — спустя еще секунду услышала она и поняла, что шоковое состояние неплохо затормозило ее слуховую деятельность.

А потом Гермиона потеряла сознание.

***

— Дура! — послышалось откуда-то сверху. — Глупая дура! — прозвучало с еще большим раздражением. — Просто идиотка!

— Я поняла, что ты не в восторге от моих умственных способностей, — просипела Гермиона и предприняла попытку разлепить глаза. С большим трудом она достигла успеха и прищурилась, разглядывая фигуру Малфоя, который склонился над ней. Он явно был рассержен и совсем не скрывал этого.

— Я унизить тебя хотел, а не убить, — злобно выплюнул он. — Я знал, что ты не умеешь летать, но чтобы настолько бояться воздуха, — Гермиона не была уверена, но, кажется, Драко закатил глаза. — Ты же им дышишь, Грейнджер, а метла такая же, какой вы, маглы, убираетесь.

— Я ведьма, — пробурчала Гермиона и сделала следующий отчаянный шаг: постаралась сесть. И это действительно оказалось сложным делом: желудок скрутило, в глазах помутнело, голова напоминала о себе болью в висках, да и еще и Малфой, который продолжал что-то ныть над ухом, читая Гермионе нотации, ругая ее и даже обижаясь.

— У меня даже запястье хрустнуло, так резко я палочку выхватил, — тянул он, пока Гермиона ловила разбегающиеся мысли и собирала их в одну кучку.

Первая такая мысль, которая являлась непреложной истиной, состояла в следующем: Гермиона упала с метлы. И это мысль была самой постыдной, вызывала одновременно дискомфорт и смущение, потому что Гермиона в самом деле сорвалась с метлы, пролетела несколько метров и плюхнулась на землю. И все это — на глазах Малфоя.

Но дальше следовал еще один менее приятный факт, который был второй мыслью Гермионы, — Малфой не просто смотрел, как она преодолела расстояние от метлы до — шмяк! — земли, а успел сотворить какое-то заклинание (которое явно следовало запомнить) и — ох уж эти громкие слова — спасти Гермионе жизнь. Подсознание кривилось от мысли, что теперь Малфой стал ее героем и — что ты делаешь Мерлин?! — она вроде как ему обязана.

И словно подводя итоги, все остальные мысли в голове неприятно пульсировали и на разный лад верещали об одно и том же: первый урок полетов не удался.

— Не знаю, Грейнджер, о чем сейчас думает твоя упрямая и не такая уж и сообразительная головка, — иронично высказался Малфой и твердо закончил: — Но решено: если хочешь учиться, валяй. Но будешь делать это под моим присмотром.

Конечно, Гермиона соображала очень медленно в этот момент, но ей хватило и этого, чтобы понять: Малфой не обошелся одним часом позора и намеревался пройти этот путь с ней от начала до самого конца.

***

Даже после продолжительного падения и бесконечных пререканий с Малфоем и собственным внутренним голосом Гермиона оставалась собой и вновь приступила к упорным тренировкам. Драко даже не пытался отговорить ее, лишь, махнув рукой, отошел в сторону, устроившись на траве. Он не спускал глаз с Гермионы и не стал убирать палочку слишком далеко, так как был уверен, что за этот невероятно долгий день Гермиона Грейнджер умудрится еще не раз попасть в какую-нибудь передрягу.

И она попадала: падала с метлы, врезалась в кольца и трибуны, взлетала слишком высоко и потом пикировала вниз, кружилась в одной точке и спотыкалась на ровном месте. А Малфой посмеивался над ней, отпуская едкие замечания, но страховал и устранял все последствия. В итоге он оказался неплохим учителем и наставников, хоть Гермиона и отказалась признать это, подавив мысль в своей голове и полностью настроившись на учебу.

День был долгим. Солнце припекало все так же сильно, но уже начало опускаться к горизонту, постепенно прячась за верхушки деревьев, которые все сильнее и сильнее раскачивались от ветра. Последний ярко-красный луч выхватил фигурку Гермионы и, окатив ее волной света, исчез навсегда. Тогда она очнулась от своих мыслей и выпустила из рук метлу, наблюдая, как на стадион опускаются сумерки.

— Достаточно, Грейнджер, — Малфой незаметно подошел сзади и, проследив за взглядом Гермионы, вгляделся в темный лес. — Если и при свете дня ты не блещешь мастерством, в темноте тебе не стоит даже пытаться.

Гермиона закатила глаза, но решила промолчать: они и так много спорили сегодня. Слишком много для одного единственного дня. Вытащив палочку, она взмахнула ей, уменьшая метлу, и направилась к краю поля, чтобы аппарировать домой и предаться забвению, постаравшись никогда больше не вспоминать этот день.

Малфой хмыкнул, пожав плечами, и направился в противоположную сторону.

Но пройдя всего пару метров вперед, Гермиона не выдержала и остановилась, оглянувшись назад. Малфой шел ровно и уверенно, раздумывая о чем-то своем, и на какой-то момент Гермиона засомневалась в правильности своих действий, но момент прошел, и она окликнула его:

— Малфой, — он слегка повернул голову в сторону, застыв на месте. Гермиона громко прочистила горло и договорила: — Спасибо за помощь.

В темноте она смогла увидеть, как легко дернулась его голова и напряглись плечи. Кажется, ей тоже удалось сегодня хотя бы чуть-чуть вынудить его покинуть свою зону комфорта, но Драко быстро справился с удивлением и серьезно кивнул.

Лед тронулся.

________________________________

Аресто моментум — притормаживает падение объекта, смягчает его посадку с большой высоты.
Синяя муха — метла для семейного использования. Описывается как «безопасная» и «надёжная».