Слишком поздно размышлять о том, что только что произошло. Да и так ли нужно на самом деле? Все мое тело греется в блаженной неге, не имея ни малейшего желания выбираться из нее. Я плаваю по теплым волнам эйфории, что ласково касаются каждой моей клеточки. Греюсь в его солнечных лучах, без всякой спешки прикасаясь к крепким мужским плечам, медленно поднимая ладони вверх, обхватывая лицо Джонса.
Я так счастлива.
Я дома.
Нежно улыбаюсь, не скрываю своей радости. Чувствую, как румянец покрывает мои щеки. Хочется стать еще ближе к Капитану, хоть ближе уже некуда. Он и есть мой бескрайний океан, окружающий со всех стороны. Мой самый страшный шторм, разбивающий все преграды на своем пути. Моя тихая гавань, в которую я никогда не устану возвращаться. Он тот, кого я безмерно люблю. И того, ради которого я всегда готова на все.
Дотрагиваюсь искусанными губами до его уст, так и не переставая улыбаться. Они на вкус словно мед, отчетливо чувствуется привкус рома – но мне плевать. Небольшое жжение тут же неприятно дает о себе знать – слишком яростны были наши недавние поцелуи. Крюк охотно отвечает, хоть и без прежнего яростного желания обладать. Подхватывает меня под ягодицы, сильнее прижимая к себе. Глаза от наслаждения снова готовы закатиться, я едва сдерживаю готовый сорваться с губ протяжный стон. Натягиваюсь, словно струна, в крепких руках. Подстраиваюсь под новую позицию, жадно сканирую всяческое изменение выражение его лица.
Не имеет значения, что будет дальше. И как все будет. В данный момент мне абсолютно наплевать, что ждет нас в Сторибруке. И даже если тот злодей, кто посмел посягнуть на город, имеет огромную власть, я непременно найду способ остановить его. Я всегда находила его. И в этом случае будет так же. Ведь рядом со мной знаменитый Капитан Крюк.
Что уже отлепляет меня от стены и буквально впечатывает в себя. Краткий стон удовольствия все же вырывается из моей груди. Джонс делает несколько шагов в сторону и аккуратно усаживает меня на кровать, все еще оставаясь слишком близко. Видно, что ему неудобно, небольшая складка на лбу говорит о многом. Да и дышит он чаще, чем до этого. Как только спина касается постели, он дотрагивается губами до моей щеки, и медленно выходит. Меня мгновенно охватывает испуг, цепляюсь непослушными пальцами за его руки. Взглядом молчаливо умоляю не оставлять меня. Приоткрываю рот, что сказать об этом вслух. На что Крюк понимающе усмехается, склоняясь голову чуть набок. И моя паника тут же отступает, становясь совершенно иным чувством.
Спокойствие. Такое долгожданное, что не сразу верится в это. Все кажется настолько нереальным сном, что кружится голова. Но все же не в силах отпустить его пальцы. Просто не могу. И все.
- Свон, - тихо произносит он, сцепляя наши руки. Поправляет упавшую на глаза прядь волос, не разъединяя наших ладоней. – Я скоро вернусь, - едва уловимо касается моих губ и на несколько сантиметров отстраняется. Все резко возвращается обратно. Меня сковывает нечеловеческий ужас. В голове бьется лишь одна мысль.
Он покидает меня.
Что чувствую я в тот миг, когда разгоряченное, сильное мужское тело медленно отстраняется от моего, дрожащего, все еще пребывающего в самом эпицентре эйфории?
Нестерпимое желание вернуть время назад. Остановить эту злосчастную секунду, замереть вместе с ней буквально на мгновение. Нажать на паузу. И пустоту. Удушающую и ужасно горькую, вкус которой ничем не убрать. И белый туман, что окутывает плотным кольцом все мое тело. Из-за него ничего не видно. Но даже не это страшно.
Что чувствую я в тот миг, когда шероховатые пальцы касаются моих запястий, отстраняя от себя?
Громкое, бьющее по венам, желание крикнуть «остановись», не желая видеть и знать того, что последует дальше. Молниеносно схватить вновь его руки и притянуть обратно. Но все попытки заранее обречены – даже моя магия тут бессильна. Ледяной холод ползет по только что отогретым такой желанной близостью капиллярам, отравляет меня изнутри. Сковывает ледяными щупальцами только едва-едва забившееся сердце. Оно сбивается с ритма, запинается несколько раз и вновь замирает. Не слышно ни звука.
Черная печаль окрашивает все мои мысли и дальнейшие действия Крюка в темный цвет, перемешивая в сумасшедшем коктейле все до того испытанные эмоции.
Что чувствую я в тот миг, когда потемневшие голубые глаза разрывают зрительный контакт, лишая меня возможность знать, о чем же на самом деле думает Джонс. Он отворачивается от меня. Отгораживается. Запрещает что-либо сделать, лишь бы прекратить эту ужасную пытку тишиной.
Синие глаза пропадают из моего поля зрения. Страх лишь набирает силу, не спрашивая моего разрешения. Пальцы начинают дрожать, а в груди растет рыдание.
Это конец. Это точка, что никогда не станет запятой.
Невообразимый клубок лихорадочных мыслей, вкупе со сводящимися с ума эмоциями лишает последних сил. Я прикрываю на мгновение глаза, делая глубокий вдох. Набираюсь смелости и смотрю вновь прямо на его широкую спину, на которой четко видны следы от моих ногтей. А внутри медленно меркнет слабый огонек надежды, что неумолимо зажгли обжигающие прикосновения Крюка.
Что мне хочется сказать, глядя на Джонса, что отворачивается от меня? Я не знаю. В голове ни единой мысли – лишь на кончике языка послевкусие от наших поцелуев и чуть солоноватый привкус от искусанных губ. Капитан накидывает на плечи порванную мной же рубашку и проводит рукой по волосам. И все еще не смотрит на меня. Собирается с духом, видимо.
Алая пелена, что стоит перед глазами, преображает все вокруг. Мне чудится кружение все моих надежд, их словно и нет вовсе. Огненные языки пламени справедливости за причиненную боль подползают все ближе, уже почти хищно подкрались ко мне. Вот-вот коснутся ступней. Вот-вот поднимутся выше.
Это невыносимо, хочется крикнуть прямо ему в спину. Размахнуться и запустить в него что-нибудь тяжелое, чтобы вывести его из себя. Чтобы показал истинное свое обличье. Чтобы он обернулся наконец-то. Пусть уж лучше смотрит на меня с негодованием, злостью, болью. Не имеет значения – главное, чтобы смотрел. Видел меня. Такую вот, как сейчас.
Настоящую. Глупую. До одури влюбленную в него. Мечтающую вернуться на шесть месяцев назад и никуда не сбегать.
Но голос меня не слушается – язык и не думает поворачиваться. А я все не могу оторвать взгляда от знакомой фигуры, даже не стараясь прикрыть свое нагое тело. Есть ли смысл в этом, мысленно задаю я себе глупый вопрос. Моя обожженная душа мечется в груди, не давая мне ни секунды забыть о том, что я только что совершила. Магия, что до того момента ощущалась на кончиках пальцев, вдруг испаряется, перестает подпитывать меня. Тело мое вместо того, чтобы вернуться в прежнее состояние, замирает, не подчиняясь своей хозяйке. Руки и ноги становятся ватными и какими-то деревянными. Все моментально перестает быть той некой игрой, что пару минут назад затеяла я сама. Выходит на деле настолько настоящим, будто я вернулась с небес на землю. Увидела все по-иному.
Реальность ударяет по щекам хлесткой пощечиной, с силой прикладывается к лицу. Мне кажется, что даже голова чуть дергается в такт невербальному удару. К горлу подкатывает ужасно горький комок, снова. Паника лишь набирает обороты – я лихорадочно цепляюсь за простенькое покрывало, приказывая себе встать и что-либо сказать. До того молчаливое сердце буквально заходится в бешеном ритме, буквально подкатывает к горлу. Мне становится нечем дышать. Открываю и закрываю рот, не в силах вдохнуть, словно выброшенная на берег рыба. Перед глазами пляшут черные точки – воздуха катастрофически не хватает.
Джонс поворачивает голову на звуки, что издаю я. На мгновенье наши взгляды пересекаются – в моем ужас, в его – тоже. За секунду оказывается рядом, крепко обхватывает меня, резко поднимает с кровати, прижимает к себе так сильно, что дышать совершенно невозможно.
Плевать.
Главное, что он вернулся.
Главное, что он рядом.
- Тш, девочка моя. Все хорошо, - как во сне я чувствую его легкие поцелуи, что касаются моих волос. После зажмуренных глаз, щек. Не могу поверить в реальность происходящего – слишком силен ужас потери. Мотаю головой, впиваясь в его плечи, прикрытые лишь рубашкой, ноготками. Целую каждый миллиметр тела, что попадается на пути. Кажется, даже причиняю ему боль. Бессвязно шепчу о чем-то, толком сама даже не понимая, что же хочу сказать. Жадно ловлю распахнутым ртом присущий лишь Джонсу запах. Морской аромат, с легкими нотками дерева и рома, впитывается в каждую клеточку, постепенно успокаивая. Все лихорадочные мысли медленно, но уверенно, располагаются на своих законных местах. Сердце уже не заходится так сильно, но все равно стучит достаточно рьяно. Правда, горло больше не сковывает противный спазм – теперь дышать становится немного легче.
- Я, - вновь пытаюсь сказать хоть что-то, но выходит так глупо. – Киллиан, - куда-то ему в шею, ощущая искусанными губами чуть солоноватый вкус его кожи. – Мне…
Он не позволяет закончить – мягко, всего на пару сантиметров, отстраняется от меня, внимательно смотрит на мое заплаканное и испуганное лицо. Кончиками пальцев здоровой руки смахивает с моих щек катящиеся слезы. Серьезен и молчалив. Собран.
- Дурочка, - выдыхает и протягивает мне уже открытую фляжку с ромом. Стреляет на нее своими голубыми глазами – мол, надо выпить.
- Не уходи, - едва слышно произношу я, принимая все еще дрожащими пальцами из его руки спасительное средство. – Киллиан, - чувствую, как паника вновь сковывает грудную клетку и горло стальными обручами. Делаю вдох, потом еще один. Но воздух вновь не хочет проникать в мои легкие.
Его взгляд, до того встревоженный, резко меняется. Становится злым и решительным. Сильные руки сжимаются на моих плечах, мужчина несильно встряхивает меня. А я ощущаю себя тряпичной куклой в его объятьях. Марионеткой. Могу только молчаливо смотреть на его лицо, запоминая каждую клеточку. Еще несколько раз встряхивает меня, после чего вновь крепко прижимает к себе. Громко дышит в мою макушку. А уже в следующую секунду ловко усаживает меня на кровать, сам присаживается рядом, на корточки. Обхватывает мои колени, преклоняя голову передо мной. Я же не в силах перестать перебирать его вечно неугомонные черные, словно смоль, волосы.
Мне так хорошо, что все случившее кажется ночным кошмаром.
- Я хочу узнать одну вещь, - шепотом произносит он, опаляя горячим дыханием кожу моих ног. – Только пообещай, что ответишь честно. Не забудь, что ты для меня открытая книга. Почему ты сбежала? - невеселая усмешка слышится в его голосе. Немного отодвигается и внимательно смотрит на меня. Обхватывает здоровой рукой мою шею, заставляет смотреть на него. – Но все же силой выпытать у тебя правду я не стану. Не хочу, - признается неохотно, утыкаясь своим лбом о мой. – Хоть я и пират, но все же даже у нас есть кодекс чести, - ухмыляется и замолкает. Ждет моего ответа. А я могу лишь смотреть на него, все еще перебирая прядки его волос на затылке. Успокаиваюсь. Ищу подходящие слова.
- Генри, - и этого достаточно, чтобы осознание через несколько секунд озарило голубые омуты Крюка. Он, как никто другой, понимает меня. Ведь не один раз у нас заводились разговоры о том, чтобы уберечь Генри от всего сказочного мира. Но боль, что искажает черты его лица в следующий миг, рвет меня на части.
Ему больно, а я ничего поделать не могу. Невозможно исправить прошлое, оставив настоящее и будущее такими же, как и до вмешательства. И нам всем придется жить с моим выбором, каким бы тяжелым он не был.
Я вижу, как он хочет отодвинуться от меня, но усилием воли остается на месте. Лишь взгляд становится решительным, и стиснутые челюсти говорят о многом. Крюк думает о моем ответе.
Неизвестно, сколько времени проходит с того момента, как он застывает рядом со мной каменным изваянием, до той минуты, когда мужская рука протягивает мне рубашку. Тянется за моей кожанкой и поднимается с колен.
- Думаю, для этого разговора сейчас не лучшее время, - подает он голос. Хриплый, буквально сотканный из боли. Вижу, что Крюк все понимает, что касательно Генри, но все равно мое предательство больно ранит его. – Одевайся, - четко произносит. Словно приказ отдает своей команде. – Скоро должен прийти Сми, не нужно, чтобы он видел тебя в подобном виде. Тебе лучше поторопиться, Свон.
А вот это прямое указание на то, чтобы я ушла. Неловко накидываю на плечи рубашку и застегиваю кожаную куртку, громко звучит металлический звук посреди оглушающей тишины. Скрипит под ногами деревянный пол, но мне плевать. Теперь уже я не смотрю на Киллиана просто потому, что не хочу видеть в его глазах злость. Уверена, что там только ее и найду. Я поспешила с выводами – не хочу, чтобы он смотрел на меня такими вот глазами.
Только не он. И не так.
Слишком остро ощущаются рваные края той душевной раны, что ни на мгновение не перестала болеть после моего бегства из Сторибрука. Они расходятся неровными линиями, кровоточа все сильнее с каждым новым вдохом. Все, не могу больше. В уголках глаз уже скапливаются слезы – мне пора уходить. Уже захожу ногу, чтобы трусливо сбежать из его каюты, как хрипловатый тембр буквально приковывает меня к полу.
- Куда ты? Снова сбегаешь? – горечь просачивается в только что сказанные слова. Задыхаюсь, стоя к нему спиной. Впиваюсь ногтями в кожу ладоней, немного отвлекая себя. Стискиваю зубы, чтобы не подать голоса. – А я думал, что ты все же решишь остаться, - громче произносит он, хватая меня крюком за руку. Разворачивает к себе. – Тебе не кажется, что уже пора закончить бегать от меня? Я же все равно тебя найду. Конечно же, не на белом коне прискачу. Но ведь корабль сойдет за несколько таких жеребцов, - легко касается моих приоткрытых губ, рьяно врывается языком в мой рот. Переворачивает все с ног на голову, заставляет мою голову кружиться от резкой смены его настроения.
- Но ты же сам сказал, что к тебе должны прийти. И я должна одеться, - возражаю слабо я сквозь жадные поцелуи. Джонс вновь прижимает меня к себе, не позволяя отодвинуться ни на сантиметр, и рычит недовольно:
- Женщина, что же за глупое ты создание! Я сказал тебе одеться, чтобы мистер Сми не смог увидеть то, что предназначено только для моих глаз. Поняла, лапочка? – хитрый прищур говорит о многом.
А я не могу перестать улыбаться, смотря на его довольную физиономию. Неужели все встает на свои места? Решив подыграть ему, выпрямляюсь во весь свой рост и четко произношу, не отводя своего взгляда от голубых глаз:
- Да, мой Капитан, - и невесомо прикасаюсь губами к его устам.