События, происходившие в Норе после возвращения Уизли из Рима, я знаю только со слов Флер. Однако у меня нет оснований не доверять этому излишне разговорчивому, но честному и внимательному к деталям источнику.

Первым вернулся Рон. Парень стремглав промчался в отцовский кабинет к невысокому старому буфету, надеясь отыскать в нем огневиски, а не найдя его, молча разнес в щепки ни в чем не повинный предмет мебели и перебил всю посуду, попавшуюся ему на глаза.

Молли с ужасом наблюдала за разъяренным сыном, но материнское чутье подсказало женщине, что сейчас не время вмешиваться, а вещи всегда можно будет собрать воедино чарами. За спиной свекрови маячила перепуганная невестка.

Услышав, что в гостиную уже проходят другие, отставшие от Рона минут на десять, миссис Уизли кинулась за объяснениями к ним.

Флер рассказала, что никогда еще не видела мужа таким злым, как тогда. Его серое лицо, сжатые губы и какие-то потухшие глаза были ей просто незнакомы. Билл многое пережил, не меньше и не больше остальных, но такая молчаливая ярость была ему несвойственна. Остальные выглядели абсолютно подавленными, а Джордж и Чарли просто отвернулись от матери, когда та вбежала в комнату.

Молли схватилась за косяк и спросила:

— Кто-то умер? Отвечайте немедленно!

Никто ничего не произнес и обстановка накалилась до предела. Моё отсутствие первой заметила Флер.

— Где Гермиона, мальчики?

— Да, где наша девочка? Почему она не с вами? — миссис Уизли оторвалась от косяка и спрашивала теперь уже не жалобно, а весьма грозно.

Первым нажима не выдержал Джордж:

— Она жива.

— И это все что вы можете мне сказать?! Жива?! Артур, почему молчишь?

— Там многие погибли, мама, но не она. Я думаю, Гермиона жива и здорова. Просто кое-что произошло… — Чарли, все так же не глядя матери в глаза, попытался внести ясность.

От мужа Молли не дождалась ни словечка, он стоял в самом темном углу гостиной и смотрел в пол.

В гостиную, с перекошенным лицом и взъерошенными волосами, вошел Рон. Похоронную мантию он скинул еще в кабинете. Теперь на нем была светлая рубашка в мелкий фиолетовый цветочек, на которой не хватало пары пуговиц, оторванных им в порыве бешенства несколько минут назад.

— Лучше умереть, чем это…

Лично я была в корне не согласна с такой формулировкой, кстати! Но вместо парня говорил стыд, ведь это его невеста станет женой другого и будет делить постель с врагом. Положение Гермионы Грейнджер оценивалось Роном со своего места. Такая тенденция моих взаимоотношений с Уизли обзавелась фундаментом именно тем роковым днем.

Как же все-таки быстро меняются обстоятельства и как сильно тянут нас за собой…

— Не болтай глупостей! — миссис Уизли нервничала и ничего не понимала.

— Папа все объяснит, он сидел чуть впереди Гермионы и все видел, правда, папа? — Билл говорил с такой горечью, что Флер захотелось заплакать, еще не зная причин.

— Да, сынок, конечно. Понимаешь, дорогая, насколько я смог понять, она как-то там споткнулась, а может, толкнул её кто, я не видел. Она испугалась, что упадет, там ведь высота до основания футов десять! Ну и выкрикнула что-то… Чертов Волдеморт наложил Силенцио в ту же секунду, поэтому услышали девочку почти все, хорошо услышали. За ней пришли и увели её, вот и все… — последние слова Артур уже шептал. — Но ты не должна была её отпускать в том ярком костюме, Молли!

— Отец, перестань немедленно! — Билл недовольно поморщился.

— Хорошо, мой мальчик, как скажешь …

Перси громко хмыкнул. Он конечно слыл известным любителем недомолвок и витиеватости, только вот ситуация не располагала, и молодой человек счел за лучшее выложить все и сразу:

— В общем, Гермиона жива, и мы видели, как она обручилась с Люциусом Малфоем. Весь мир видел. Именно это мы тут и боялись тебе сказать, мама. Без сомнений, в Нору она больше не вернется. К тому же, подавляющее большинство считает, что они встречались и до помолвки. Помолвка с кольцами, как все тут должны понимать, рунными. Только они разрешены к использованию в подобных церемониях, мы еще когда-то с министром хотели упразднить такую несправедливость, ведь не все волшебники чистокровны, но…

— Перси! — сразу несколько голосов прервали поток весьма несвоевременных разъяснений бывшего помощника министра.

Молли покраснела, потом побледнела, обхватила голову руками и качнулась. Джордж подхватил мать под руку и довел до дивана. Артур очнулся и призвал стакан воды для жены. Тишину, в которой женщина её пила, прервала Джинни, до этого молча сидевшая в кресле.

— Теперь она Гермиона Малфой… — девушка растягивала слова, словно смакуя их на вкус, и этот вкус ей явно не нравился. Джинни еще несколько раз одними лишь губами произнесла мое имя и новую фамилию, а после убежала наверх и закрылась в нашей с ней комнате.

— Но ведь помолвка — это еще не женитьба, все еще можно исправить, ведь так? Я думаю, мы что-нибудь придумаем, да и Северус наверняка поможет… — миссис Уизли никак не хотела принимать случившиеся.

— Мама, ты Перси слышала вообще? Рунные кольца! Если их разъединить, любым способом, то их носители умрут. Все очень просто!

— Да знаю я Билли, знаю… Но должен же быть хоть какой-то выход! А как же Люциус, он же не добровольно берет в жены Гермиону?!

— И что? Он тоже носит кольцо, а жить хотят все. Остается надеяться, что они не убьют её при первом удобном случае.

Рон издал отчаянный стон, что-то прошептал о нереальности, невозможности и кого-то там проклял. В общем, продолжал эмоционально реагировать.

Эх, какая жалость, что не стал он моим рыцарем без страха и упрека, каким понятным и предсказуемым был бы мой выбор собственного пути. Не труднее, чем в учебниках, где каждой главе соответствует только одна тема, и никак не иначе…

Ну да хватит сослагательного наклонения, я им сыта по горло! Даже сейчас, спустя столько лет, оно заново оживает в моих мыслях. Грустно.

Воцарилось гробовое молчание. Но тут Артур пожелал поставить окончательную точку. Удивительно даже, как он решился? Ведь именно его рука, образно выражаясь, и вывела заглавную букву моей истории. Мужчина почти торжественно вышел в центр комнаты и возвестил, словно конферансье в начале представления:

— Эта помолвка необратима, совсем и навсегда… — Флер сказала, что Артур слегка переборщил с трагизмом. Неужели так сильно хотелось перевернуть мою страницу?

— Ух ты! Класс! А когда свадьба? И где невеста? Я хочу поздравить обоих!

Гарри, всеми любимый Гарри, выглядел чужеродным пятном на фоне скисших людей. Само собой, он никогда не был идиотом, и еще не успев договорить вопрос, уже понял, что упустил из виду интонации, с которыми было объявлено о помолвке, а перекошенные лица у присутствующих не результат сладостного предвкушения свадебных хлопот.

Перси слово в слово, словно волнистый попугайчик, повторил ему свой мини-рассказ, правда, на этот раз включил в него и версию событий своего отца.

Странно, но Гарри не стал возмущаться, что-то выяснять или предлагать план по моему спасению. Понятно, что помочь мне было невозможно, но так быстро смириться, так легко отпустить? Выслушав Флер, я не знала, обижаться ли мне на Гарри или благодарить. Как теперь стало понятно, ни один вариант не подошел бы. Просто даже у самых хороших людей может быть своё видение ситуации, мотивы и планы по использованию друзей в личных целях. И нет в этом ничего предосудительного, просто так бывает.

В доме раздался тревожный звук колокольчика — кто-то чужой пересек аппарационный барьер и то, что он смог это сделать говорило о наличии у визитера официальных полномочий Министерства.

Флер на тот момент было уже безразлично, кто пришел, зачем и к кому. Девушка задыхалась в гнетущей атмосфере и страстно хотела под благовидным предлогом родственников покинуть. Она первой рванула встречать посетителя и не слишком удивилась его персоне, учитывая обстоятельства. Жгучей ненависти к Драко Малфою она тоже еще не научилась испытывать. Все-таки Делакур была француженкой и, несмотря на события последних месяцев, вражда не столь сильно впиталась в её кровь.

Драко выглядел уставшим и, по понятным причинам, слегка помятым. Он даже не стал отпускать в адрес Флер шуток и скабрезностей, тем более на его щеке еще саднил отпечаток моей ладони, который поглощал все его мысли. Как не трудно понять, последнее я почерпнула из рассказа Драко, который тот соизволил поведать мне лишь полгода спустя на званом ужине, скуки ради. Мою просьбу, а вернее требование, он быстро выпалил Флер почти на ухо, желая как можно скорее Нору покинуть. Девушка быстро сообразила, что к чему и собралась уже бежать за моими вещами, но тут в коридор вышел Гарри, пожелавший узнать, с кем же здесь шепчется Флер.

Узрев неприятеля и не обладая терпимостью Делакур, он молниеносно вскинул палочку и закричал:

— Ступефай! — ну забыл человек об ограничителях, забыл о своем поражении, но зато каждую минуту помнил о войне и чужой победе.

Драко тоже запамятовал на мгновение о неспособности Гарри нанести ему вред магией и заверещал в ответ:

— Протего!

Секунду спустя он смачно ругнулся себе под нос и процедил:

— Мерлин всемогущий, насколько я помню, раньше ты хоть Риктусемпрой владел… А теперь? Один пшик от тебя остался! — то, что Драко не постеснялся вспомнить вслух о своем небольшом поражении на той дуэли, где Поттер использовал против него щекотку, должно было задеть Гарри еще сильнее. Я думаю, так и случилось. Не столь прост был Малфой-младший, что тогда, что сейчас.

На крики сбежались все, кто был в доме.

— Молодой человек, зачем вы к нам пожаловали? — Молли вернулась к проверенной годами роли защитницы семейства.

— За вещами Гермионы Грейнджер, ныне Малфой, если вы в курсе. Она попросила какие-то фото, книги и что-то на память. Я любезно согласился выполнить просьбу моей дражайшей новоиспеченной родственницы, но некоторые личности думают только о себе, не так ли, Поттер? — Драко тоже не преминул вернуться к своей роли, роли высокомерного выскочки, мастерски отточенной самой жизнью. — Хотя другого от тебя ждать и не приходится, с кем поведешься…

— Да как вы смеете! В моем доме!

— Я? Смею? Как вы смеете так разговаривать с помощником министра по финансовым вопросам?! Да и ваш дом до сих пор остается вашим не благодаря недотёпе Артуру, а Лорду!

Осознав излишне детскую непосредственность своего восклицания, Драко решил завязывать со светскими беседами и еще раз напомнил о моем поручении, которое никого, кроме Флер, так и не заинтересовало.

Перси задумчиво и слегка недоуменно спросил:

— А почему ты так отзываешься об отце? — вот уж воистину, его дотошность сыграла с его же семьей злую шутку. — И что произошло там, в Колизее?

— Мы все знаем, что произошло, давайте избавимся от Пожирателя в своем доме! — Артур поспешил встать между женой и Малфоем, выставив руки, словно рефери, разводящий боксирующих по углам.

— Нет, не знаем! — Молли возразила супругу скорее по привычке, но не брать же ей слова обратно?

Драко, вглядевшись в окружившие его лица, и, не увидев на них признаков особого отношения к главе семейства, не заставил себя долго упрашивать и выдал страшную тайну Артура Уизли:

— Уважаемая миссис Уизли, разве вы не знаете, что ваш гораздо менее уважаемый мною супруг пренебрег жизнями всех своих детей и решил убить Темного Лорда в Риме? С помощью плаща-невидимки? — у всех присутствующих, за исключением двух людей, глаза расширялись с каждым произнесенным словом. — Не в курсе? Ну надо же! А то, что Грейнджер рисковала жизнью, останавливая такое изощренное самоубийство и массовое убийство в одном флаконе? Ну, когда могла свалиться вниз, хватая Артура за руку? Нет? Тоже не знаете? Как же так, ну как же так… — Драко улыбался и получал удовольствие, глумясь над чувствами других.

— Не может быть… — несчастная Молли уже не выглядела грозной, в её глазах застыли слезы.

— Так вот, теперь Грейнджер, а заодно и мы, расплачиваемся за такое безрассудство вашей дражайшей половины. И будем расплачиваться еще очень и очень долго…

Присовокупив несколько подробностей произошедшего и красочно описав мои душевные терзания на подземных этажах, к тому же старательно их преувеличив, (ну не валялась я на полу, стеная о своей нелегкой доле!) Драко добился своего — все почти рыдали.

— Ну, а теперь, леди и джентльмены, немедленно выносите мне книги и остальную дребедень Гермионы! Одежда не нужна, наше финансовое положение позволит обеспечить её всем необходимым, не сомневайтесь! — зеленый от переживаний Рон при этих словах вообще потерял какой-либо цвет лица. Деньги — уязвимое место всех Уизли.

Но Драко все же немного просчитался, это в его семье эмоции считались чем-то недостойным и душились в зародыше, а манеры заменяли собой простое человеческое общение. В Норе никто не собирался ничего держать в себе и стесняться какого-то там Малфоя, чего-то там ожидающего.

Первым сорвался Гарри — он в один прыжок преодолел несколько футов и с размаху ударил Артура в лицо кулаком, а потом в живот. На защиту отца кинулась Джинни, на помощь Джинни кинулась Молли. Билл не справлялся с Роном, который явно хотел повторить действия Гарри и, судя по выражению его лица — не раз. Все кричали друг на дружку, отчего в доме поднялся такой шум, что закладывало уши. Флер кинулась к свекрови, которой стало плохо, Чарли что-то выговаривал Перси, а Джордж с ужасом наблюдал за всеми со стороны. Из-под лестницы выскочил Живоглот и с воодушевлением кинулся в самую гущу событий, сбив с ног Билла и Рона.

Драко было все равно, происходящее его не задевало. Он вообще был гораздо более флегматичным, чем хотел казаться. По сравнению с его проблемами и их решениями развернувшееся перед ним представление — банальный фарс. Парень подпер собой стенку, закинул ногу на ногу и прикрыл глаза. Как по секрету поделилась со мной Флер, в тот момент он был весьма красив в своем спокойствии. Его лицо перестало выражать сплошную издевку, плечи расслабились, идеально сидящий костюм подчеркивал фигуру, сильно постройневшую за последний, тяжелый для всех, год. На описании необыкновенности его серых глаз я девушку прервала. Сын, все же, какого-никакого, но мужа, в конце-то концов! И как она могла видеть глаза, они же были закрыты? По памяти?! Ох, Флер, истинно женская натура!

Девушка смутилась и перешла к тому моменту, когда её, наконец, осенило, что пора бы уже бежать в мою спальню.

Она на ходу бросила «красавчику»:

— Я сейчас, одну минуту! — и помчалась наверх. Там она покидала в чемодан все книги, какие смогла заметить, мою мантию, семейные фото, несколько колдографий и высыпала в него всё содержимое моей прикроватной тумбочки, довольно скудное, между прочим. Чужды мне были все эти милые девичьи побрякушки, переполнявшие тумбочку Джинни.

По ходу своего повествования Флер меня сильно растрогала. Уходя из комнаты, она окинула взглядом её тесное и такое родное моему сердцу пространство с милыми занавесками в красный горошек и покрывалом, которое миссис Уизли вышивала сама и постоянно беспокоилась, что оно слишком холодное. С кучей моих конспектов, которые я перечитывала денно и нощно, изо всех сил стараясь быть самой умной чтобы, однажды, помочь Гарри уничтожить Волдеморта. С сундуком, хранившим мои нехитрые пожитки вместе с тем самым розовым платьем, которое так расхваливал Виктор Крам на балу, и которым я как-то похвасталась перед ней.

Девушка сказала: «Я тогда поняла, Герми, что ты больше сюда не вернешься. Спальня как-то сразу опустела и мне стало так тебя жалко, так жалко… Но ты не подумай, я за тебя и радовалась, честно! Ведь это чудесно, что ты осталась жива!». Может, немного и коряво, но она выразила несколькими предложениями все то, что я хотела услышать от других хоть когда-нибудь.

Драко, получив уменьшенный с помощью Редуцио чемоданчик, незамедлительно отбыл восвояси, то есть ко мне. Через минуту его отсутствие заметил Гарри, следом и все остальные. Потасовка прекратилась так же быстро, как и началась, тем более что её виновник, Артур, успел за это время покинуть Нору.

Если вы заметили, Малфой не рассказал никому о шантаже Лорда моими родителями, который, если уж быть до конца честной, и стал главной причиной моей покорности. Так ведь я и была всего лишь девчонкой, а не героиней с гипертрофированным желанием жертвовать собой! То, что Драко в который раз умело вычислил болевые точки Уизли и незаметно нажал на них, меня почему-то не расстроило. Это наследственный талант у него такой, у каждого он свой.

— Кто знал? Я спрашиваю, кто знал? — вопрос исходил от Гарри.

Ему нехотя ответил Билл:

— Я знал, Гарри. Отец успел мне рассказать. Но ты должен понять, почему я пообещал ему молчать. Не нужно судить строго, он просто несчастный пожилой человек, и он сам наказал себя на всю оставшуюся жизнь! Зря ты его ударил…

— И твой отец, и ты — просто трусы!

Слишком категоричное заявление для Гарри Поттера, которого я знала, но все имеет свойство меняться. Я отлично в этом разбираюсь, поверьте.