Глава 2

– Эванс?
Меньше всего на свете мне сейчас хотелось оборачиваться на голос. Но просто молча уйти – значит показать свою слабость. Я медленно развернулась вокруг своей оси и обнаружила посреди бассейна вихрастую лохматую голову Поттера, который словно надел шапку из розовой пены. Его очумело вылупленные глаза вырвали у меня непроизвольный смешок. Пока я стояла и тупо пялилась на него (чем он мне, кстати, тоже отвечал), рядом с ним материализовалась еще одна голова. Только блондинистая. Конечно, кто бы сомневался. Нарцисса Блэк обалдело уставилась на меня, но уже через мгновение справилась со своими эмоциями, поэтому быстренько заменила свой ошарашенный взгляд на презрительный.

– Да, это я, – как-то натянуто отозвалась я. Еще не хватало, чтобы голос дрогнул!
Нарцисса подплыла к краю бассейна, подтянулась на руках и уселась на бортик, демонстрируя нам с Поттером свое совершенное прекрасное тело абсолютно обнаженным и облепленным пеной, что придавало ей сходство с андерсеновской русалочкой. Только я не поняла, зачем она так старалась? Поттеру ее прелести давно уже были знакомы не хуже собственных, а мне было на них как-то фиолетово. Хоть я и выгляжу как гадкий утенок, похвастаться и мне было чем. Вот только некому.
Отбросив ненужные мысли, я отошла к двери и взялась за медную ручку. Но не могла же я вот так просто взять и уйти!
– Что это ты здесь забыл, Поттер? – небрежно осведомилась я. – С каких это пор тебя назначили старостой?
– Ты забываешь, Эванс, что у капитанов команд по квиддичу равный статус со старостами. И одинаковые привилегии, в число которых входит и эта расчудесная ванная, – Поттер, кажется, сделал вид, будто обиделся.
Я чертыхнулась про себя. Действительно, как я могла забыть? Только дурой себя лишний раз выставила. И кукла Барби не преминула это отметить:
– А вот что здесь забыла ты, Эванс? Насколько я помню, тебя не привлекает эта ванная. Что, за два года решила, наконец-таки помыться?
Этого я стерпеть не могла.

– Прошу прощения, что помешала вашим развлечениям, – едва сдерживая ярость, пробормотала я. – К вашему сведению, уже на третьем курсе обучают сигнальному заклинанию. Или на худой конец существует Коллопортус. Кстати, звукоизолирующее заклинание тоже не мешало бы поставить, не то вашим воплям позавидует Визжащая хижина...
Нарцисса бросила на меня взгляд, полный отвращения, который я вернула ей с процентами. Физиономия Поттера меня озадачила, поскольку выражала смущение и веселье одновременно. Черт его знает, чего он там себе напридумывал. Нарцисса ласточкой нырнула в бассейн, обдав меня водой и пеной, угодила в объятия Поттера и тут же приклеилась к нему губами словно присоской. Он ответил на ее поцелуй, и они тут же забыли обо мне.
– Сигнальное заклинание, – напомнила я и выскочила в коридор.

Кошмар... никогда я себя столь отвратительно не чувствовала. Противная, мерзкая ведьма! Да чтоб к тебе в трусы гриндилоу заплыл, Поттер! Ощущая себя словно вывалявшейся в драконьем дерьме, я мчалась уже ставшим привычным маршрутом к женскому туалету, где меня дожидалась компания понимающей Плаксы Миртл. Влетев в кабинку, я заперла задвижку и рухнула на унитаз, закрыв лицо руками. Слезы стекали по моим щекам и капали мне на мантию. Никогда больше я не приду в эту Мерлином проклятую ванную старост! Какой дементор меня вообще туда сегодня понес?!
Вскоре в туалете уже раздавалась какофония рыданий, когда мою арию подхватила Миртл. Она всегда ревела со мной за компанию, за что я ее очень любила. Приятно осознавать, что не у одной тебя так гадко на душе. Внезапно прямо у меня над ухом раздался гулкий голосок привидения:
– Лили Эванс снова плачет. Кто тебя обидел? Может быть, этот мерзкий наглый Поттер?
– Не упоминай при мне эту фамилию! – истерично закричала я, бросая на "подружку" испепеляющий взгляд. – Ненавижу его!

Знать, что он переспал со всеми старшекурсницами Хогвартса – это одно, а увидеть своими глазами – совсем другое. Ну почему всякая дрянь снова происходит со мной?!
Миртл сочувствующе всхлипнула и улетела в свою кабинку, продолжая завывать точно банши. Говорю же, от ее воплей мне становилось легче, так что я не возражала.
Концерт продолжался еще часа два. На улице уже наверняка давно стемнело, а ужин в Большом зале закончился. Я вышла из кабинки, громко хлопнув дверью, показывая тем самым Миртл, что уже был занавес, и уставилась на свое отражение в мутном зеркале. Ну что ж, бывало, прямо скажем, и похуже. Глаза красные и опухшие от трех литров слез, нос картошкой, волосы сбились в колтун... Ничего не скажешь, староста Гриффиндора в тот вечер выглядела немногим лучше уродливой горгульи, что охраняла личные покои Дамблдора. Я открыла кран, чтобы плеснуть холодной водой на руки и лицо и окончательно успокоиться, но не тут-то было. Воды в кране не оказалось. Наблюдавшая за моими манипуляциями Миртл, доверительно сообщила:
– Этот кран никогда не работал!

Я фыркнула. Здорово работает наш завхоз, просто блестяще. В другом кране вода оказалась, которая совершила поистине чудо: моя кожа перестала гореть как в лихорадке, а мысли, наконец, улеглись в одну коробочку, которая была решительно задвинута в самый дальний угол взбудораженного мозга. Я вытащила волшебную палочку, направила ее на свою физиономию и пробормотала:
– Силиум Сиркулюс!
Наблюдая за тем, как стремительно преображалось мое лицо, я размышляла о том, как я на самом деле ненавижу это заклинание. Ну, правда, разве есть что-то прекраснее естественной красоты? А вот чары делали меня похожей на куклу. Вон, какой правильный и здоровый цвет лица, красные сочные губы и длинные кокетливо завивающиеся ресницы оно мне подарило! Хотя кого я обманываю? О хвала тебе, великий человек, придумавший его! В последнее время я так часто пользовалась им, что становилось страшно. Но без этого заклинания мне не жить, ибо я всех привидений, включая Кровавого Барона, своим видом распугаю.
– Заглянешь ко мне еще как-нибудь? – удрученно поинтересовалась Миртл, когда я неспешно пошла к выходу.
– Непременно, – заверила я ее. Могла бы и не спрашивать. Знает ведь, что с такой жизнью как у меня впору поселиться в ее туалете.

***

Поттера в гостиной не оказалось, чему я только обрадовалась. Зная себя, я вполне могла наговорить ему кучу гадостей прямо при всем факультете, а в ответ оказаться облитой помоями с головы до ног. Моя более-менее близкая подружка Мэри сидела в кресле у камина и оживленно болтала с Римусом Люпином, который в ответ обворожительно улыбался. Приняв, наконец, душ, я запахнула халат поплотнее и засела за уроки. Была уже половина первого, когда я закончила. Дурацкая педантичная привычка собирать сумку с вечера заставила меня обнаружить отсутствие тетради по травологии, которую я наверняка забыла в гостиной. Спустившись вниз, я нашла свою тетрадь в руках смешно хмурившегося Поттера, который читал мое последнее эссе о растениях семейства цапневых. От возмущения я чуть не потеряла дар речи. Не особенно церемонясь, я решительно подошла к нему и выхватила из его цепких пальцев свою тетрадь. Поттер уставился на меня как на восьмое чудо света, и когда я уже повернулась, чтобы гордо удалиться в спальню, он откашлялся и заговорил:
– Не очень красиво с твоей стороны отбирать у меня тетрадь, пусть даже она и принадлежит тебе. Эванс, я хочу извиниться.
Первая фраза влетела в мое ухо, но сразу же вылетела из другого.
– Что? – тупо спросила я, уставившись на Поттера.
Он подошел к камину и уставился в огонь, засунув руки в карманы форменных брюк. Мой оценивающий взгляд тут же пробежался по нему. Рубашка застегнута всего на три пуговицы и незаправлена в брюки, галстук небрежно висит на шее незавязанным, волосы взлохмачены еще больше чем обычно.

– Я хочу извиниться за тот инцидент, что произошел сегодня в ванной старост.
– Поттер, ты мыльной пены случайно не наглотался? Ты себя слышишь со стороны?
– Что-то не так? – он продолжал пялиться в огонь, что меня раздражало.
– Джеймс Поттер извиняется. Мне ужасно жаль последнего флоббер-червя, сдохнувшего в Запретном лесу.
– Не такой уж я и сухарь, каким ты привыкла меня считать.
– Понимаю, – ухмыльнулась я. – Ты можешь быть самим собой только наедине со своей подружкой. Она что, не ободряет твой имидж плохого мальчика?
– Прекрати паясничать, Эванс, тебе это не идет, – насмешливо заметил он, рассматривая гриффиндорское знамя.
– А тебе... да посмотри уже на меня, Поттер! – разозлилась я. – Со мной ты разговариваешь или со стеной?
Джеймс мгновенно выполнил мою просьбу. В его карих глазах я прочитала веселость и удивление.
– А это что-то новенькое, – хмыкнул он. – Впрочем, неважно, я не имею ни малейшего желания задумываться над твоими странностями.
– Просто потому, что ты вообще не умеешь задумываться, – отчеканила я.
Стало очень тихо. Поттер холодно смотрел на меня, я отвечала ему раздраженным взглядом. Внезапно он приблизился ко мне вплотную и прошипел:
– Никто не давал тебе права говорить со мной в таком тоне, Эванс. Я пришел с извинениями, а что получил взамен? Ушат ледяного презрения? Очень мило с твоей стороны. Приятных сновидений.

С этими словами он зашагал в сторону своей спальни. Никогда я не слышала в его голосе столько обиды и разочарования! Сердце разрывалось на части.
– И тебе того же, Поттер. Иди к своей Блэк, она тебя успокоит! Как же, маленькая мерзкая грязнокровка обидела драгоценного Прекрасного Принца!
Давясь рыданиями, я бросилась прочь из гостиной, обогнув по пути замеревшего словно позирующий скульптору Аполлон Бельведерский Поттера. Рухнув на постель, я снова зашлась рыданиями, разбудив недовольных соседок по комнате и удостоившись нескольких грязных ругательств от местной королевы красоты Марлин Маккиннон. Да плевать я на вас хотела, курицы безмозглые! Спите и видите, к кому бы в очередной раз затащиться в постель! Не светит вам ни Поттер, ни Блэк, ни Люпин! Разве что у Петтигрю есть шансы. У всех есть шансы, вот только Лили Эванс в очередной раз вывалялась в дерьме по самые уши. Причем не в обычном дерьме, а дерьме Поттера. Да будь он проклят!

Утро я проспала. Хорошо еще, что первый урок был только после обеда. Мои соседки по комнате в такие дни любили понежиться в своих постельках подольше, сладко пересказывая, друг дружке свои сопливо-розово-ванильные сны (во загнула!). Обычно я изо всех сил старалась делать вид, что меня от них тошнит, хотя на самом деле жадно ловила каждое их слово. За эту двуличность порой себя ненавидела. Впрочем, сейчас речь о другом. Однокурсницы смылись, видимо времени было уже многовато. Я перевела взгляд на свой старый магловский будильник. Стрелки показывали половину десятого. Странно, что это им не спится? Я выскользнула из постели и накинула халат поверх ночной рубашки. Вдруг на меня накатили воспоминания о вчерашнем разговоре с Поттером, после которого хотелось провалиться сквозь пол куда-нибудь в подземелья. И чего это я вправду так раскричалась на него? Он извиниться подошел, а я в очередной раз не сумела сдержать свои эмоции. Правильно говорят, что язык мой – враг мой. Пойти помириться с ним что ли?
Я решительно постучала в дверь спальни Мародеров. До этого в их комнате царила какая-то возня и приглушенный хохот, мгновенно оборвавшийся с моим стуком. Не дожидаясь приглашения, я распахнула дверь. В комнате все стояло вверх дном. Одежда причудливо перемешивалась с книгами и пергаментом, кровати не застелены, а посреди комнаты стоял Блэк в одних боксерах с рисунком в виде отпечатков собачьих лап, и обалдело пялился на вошедшую. Почувствовав, как мои щеки заливает предательский румянец, я откашлялась и деловито заговорила.

– Доброе утро, мальчики. Прошу простить меня за столь неожиданный визит. Уверяю вас, что на ваш бардак я не буду обращать ни малейшего внимания. Мне просто нужно поговорить с Поттером.
Блэк подобрал упавшую на пол челюсть и хмыкнул:
– И тебе доброе утро, Эванс. Если разбудишь его – мы твои вечные должники.
С этими словами он плюхнулся на свою кровать и демонстративно уставился в потолок. Римус приветливо улыбнулся мне и скрылся в ванной. Петтигрю я даже не заметила. Ну и черт с ним. Тот, кто меня в данный момент интересовал, лежал в своей постели на животе, наполовину скрытый одеялом. Правая рука Поттера свисала с кровати, рот был слегка приоткрыт, на щеке виднелись следы от подушки, а из-под одеяла были заметны его трусы красно-желтой расцветки. Я ухмыльнулась. Неисправимый гриффиндорец до мозга трусов!
– А вам это не удалось? – адресовала я вопрос Блэку, но ответил мне Петтигрю:
– Не-а, – задумчиво протянул он. – Мы вообще не помним, когда он в спальню явился. А утром обнаружили его на кровати в обнимку вот с этим.
Он ткнул пальцем в почти пустую бутылку с янтарной жидкостью, которую словно любимую игрушку сжимал в объятиях Поттер.

– Огненный виски? – изумилась я. – Он что, с Блэк поссорился и теперь заливает беду горькой?
– С Цисси у него все в порядке, Эванс. Видимо, насолил ему кое-кто другой, – многозначительно заметил Сириус.
Я поняла, что становлюсь цвета поттеровских трусов, поэтому поспешно отвернулась и схватила его за руку.
– Поттер, просыпайся! Есть разговор...
Но Джеймс спал крепко и никак не отреагировал. Прошло минут пятнадцать, прежде чем я смирилась с поражением. Хотя...
– Блэк, не одолжишь волшебную палочку? – скромно поинтересовалась я, досадуя, что моя собственная осталась в спальне.
Тот пожал плечами и протянул мне палочку.
– Держи.

Усмехнувшись в предвкушении, я направила ее на безмятежно дрыхнущего Поттера и произнесла:
– Агуаменти!
Струя ледяной воды угодила прямо ему в морду. Поттер мгновенно распахнул глаза, глотнул воды, подавился и начал отплевываться. Хохочущий до колик Блэк подскочил к нему и принялся стучать его по спине.
– Гениальная идея, Эванс! Как и обещал – с нас причитается.
Вернув палочку ее хозяину, я уставилась на Поттера, одними глазами веля ему одеться, ибо его тело начинало потихоньку сводить меня с ума. Не хватало еще забыть, зачем я вообще сюда пришла! Поттер верно истолковал мой красноречивый взгляд, но попросту высушил свое одеяло волшебной палочкой и завернулся в него, тем самым напомнив мне гигантский хот-дог. Подавив смешок, я строго указала на бутылку с алкогольной дрянью:
– Это еще что такое?
– Эванс, мало того, что ты меня жестоко разбудила, теперь еще и нотации читать собираешься? – с вызовом отозвался он.
– Не забывай, что ты говоришь со старостой, Поттер. Я вполне могу назначить тебе наказание за распитие спиртных напитков в общей гостиной...
– Валяй, – равнодушно сказал он, отворачиваясь к стене, чтобы снова захрапеть. Меня это разозлило.
– Минус десять очков Гриффиндору, Поттер! И вечер в компании Филча! Не думаю, что твоя бриллиантовая Цисси будет довольна, что...
– Не твое дело, – грубо оборвал меня он. – Не смей ничего больше говорить про Нарциссу, тебе ясно?
– А то что? – гордо тряхнула головой я.
Поттер снова повернулся ко мне, долго смотрел мне прямо в глаза, а затем выпалил:
– Поверь, Эванс, меньше всего на свете я хочу причинять тебе боль как физическую, так и моральную. Так что лучше не провоцируй меня.

"Лучше тебе не знать, Поттер, сколько боли ты причинил мне за один только вчерашний вечер", – промелькнуло в мозгу.

– Договорились, – неожиданно для самой себя сказала я. – Но вообще-то я здесь не для того, чтобы читать тебе морали.
– Тогда зачем? – фыркнул он.
– Извиниться пришла. За вчерашнее.
Блэк, до этого изо всех сил изображающий равнодушие к нашему разговору, явно навострил уши. Я понимающе улыбнулась. С минуту Поттер просто смотрел на меня, а затем к моему облегчению произнес:
– Извинения принимаются. Теперь мы квиты. Если у тебя все, то я, пожалуй еще немного посплю. И не вздумайте будить меня столь же нагло, как Эванс, – прорычал он, обращаясь к своим друзьям.

– Я провожу тебя до двери, Лили, – бодро подмигнул мне Сириус. – Я понимаю, что спрашивать тебя бесполезно, ты все равно не расколешься, но попытка не пытка. Что там между вами вчера произошло?
– Ты прав, Блэк. Не расколюсь, – усмехнулась я.
Он понимающе улыбнулся.
– Ну и не надо. Спрошу у Сохатого. Встретимся за обедом, Эванс. И еще раз спасибо за чудесный будильник для Джеймса.
– На здоровье. Кстати, – бросила я ему вслед. Он обернулся, и я хихикнула. – Твои трусы куда сексуальнее, чем у него.