Уже около минуты четыре студента Хогвартса: Драко Малфой, Пэнси Паркинсон, Гермиона Грейнджер и Рональд Уизли - стояли напротив профессора Дамблдора, который сидел за своим столом и почти осуждающим взглядом рассматривал каждого из них. Взгляд его ясных голубых глаз скользил по каждому, от чего у студентов по спине пробегали мурашки. Никто не решался смотреть ему в глаза, никто, кроме одного.

Драко Малфой без каких-либо угрызений совести почти высокомерно взирал на старика. Его отношение к бессменному директору школы было, мягко говоря, нехорошим. Драко не знал, из-за чего конкретно это началось, так как причин ненавидеть директора у него было предостаточно. Возможно, неприязнь ему привил отец. Однако ему скорее казалось, что неприязнь возникла из-за Гарри Поттера, с которым директор всегда носился больше всех. Казалось, ничто не могло предать веру старика в героя нашего времени. Все остальные следовали его примеру, всецело отдавая собственную жизнь в руки неопытного мальчика, который в одиночку ни на что не способен. Драко посмеется от души, когда увидит лицо Дамблдора после неудачи Поттера. В чем–чем, а в этом он не сомневался.

– Для начала хочу сказать, что рад вашему скорому возвращению, – спокойный тон директора, видимо, заставил всех думать, что ничего плохого не последует. – Хотелось бы узнать, как вы смогли так быстро выбраться из плена, ведь, судя по состоянию мистера Поттера, Темный Лорд оказался настроен довольно решительно.

Драко замер в ожидании ответов, ведь сам он не собирался ничего говорить директору. Но вот другие... особенно Грейнджер и Уизли, могли с легкостью рассказать, что находились в его доме. Мракоборцы уже довольно долгое время разыскивали Малфой–мэнор, и не было сомнений в том, что, узнав его местонахождение, Дамблдор тут же пошлет туда целую бригаду авроров. Он ничуть не сожалел, если бы отца забрали обратно в Азкабан и никогда не выпустили оттуда, но его мать невиновна.

Последнее, что он хотел, - это увидеть ее в тюрьме. Слизеринец был практически уверен: она сама приняла сторону Темного Лорда под давлением Люциуса. Мать была ему дорога, несмотря на то, что сама она вела себя также холодно, как отец. Но то, как она каждый раз приходила в его комнату после наказаний отца, почти по-детски все время, оглядываясь, словно он мог зайти в любую секунду, словно она боялась его. Нарцисса сидела в изголовье его кровати, залечивая раны от режущего заклятия, которые оставались после встреч с отцом. Драко был уверен, что мать тоже стала жертвой тирании Люциуса Малфоя.

Сейчас он, с замиранием сердца, ждал ответов на вопрос. На Грейнджер и Уизли он даже не надеялся, но вот на Пэнси он, возможно, мог положиться. Судя по тому, как она редко поглядывала на него из-под опущенных ресниц, он мог понять, что она знала его страхи.

– Все просто, профессор, – начал Уизли, и Драко уже отчаялся, думая, что скоро отец и мать окажутся в Азкабане.
– Да, все очень просто, профессор, – вдруг его перебила Грейнджер, – мы оказались в каких-то незнакомых пещерах. Палочек у нас не было. Совершенно случайно мы нашли выход, удалось найти Гарри, и нам еще раз несказанно повезло, когда под руку попались метла.
– Гермиона? – удивленно проговорил Уизли, и не менее удивленно на нее перевел взгляд Драко.
– Разве не так, Рон? – настояла Грейнджер, и Уизли все-таки замолчал.
– Мисс Паркинсон, мистер Малфой, все так? – студенты закивали в ответ.
Директор загадочно улыбнулся и повернулся к ним спиной. Драко был почти уверен: он не поверил в ложь Грейнджер. Но все же его спокойный вид вряд ли говорил о том, что он собирается заявить о чем-то в аврорат. Хотя кто его знает? Альбус Дамблдор всегда всех удивлял своими решениями.
– Очень рад вашему везению, – сказал директор для всех, однако его взгляд сначала метнулся к Гермионе, а потом перешел на Драко. – Не думаю, что вам есть, о чем волноваться, – продолжил он, теперь уже обращаясь к Драко, или, может, ему так показалось?
– Мистер Малфой, мисс Грейнджер, вы можете преступить к своим обязанностям старост. Все свободны.

Стоило Драко услышать эти слова, как он направился к выходу, стараясь не думать, не чувствовать и не слышать того, о чем разговаривали гриффиндорцы за его спиной. Ему совершенно не хотелось сейчас все анализировать, раскладывать по полочкам, искать причины такого поведения у Грейнджер. Он просто шел по знакомому коридору, глаза опущены, волосы растрепаны, а во взгляде – неизвестность. Однако когда он услышал фразу Уизли, он все же не мог не замедлить шаг.

– Зачем ты это сделала? – довольно громко спросил он. Может, потому, что не сдержал эмоции или же просто хотел, чтобы ответ дошел также до уха слизеринца.
– Он спас нам жизнь, Рон, хотя мог этого не делать. Я просто отблагодарила его, – тихий девичий голос отразился от старых стен замка, и от этого ответа Драко больше всего захотелось повернуть время вспять и все-таки разобраться с грязнокровкой тогда, когда была возможность.
– В замке ты его поблагодарила, зачем тебе еще и здесь его выгораживать? – довольно раздраженно продолжил настаивать Уизли.
– Он не хотел, чтобы узнали правду, – неожиданно даже для нее самой ответила Гермиона, и Драко, услышав ответ, не мог не остановиться.
– И с каких пор тебя интересуют желания Малфоя? – задал совершенно резонный вопрос Уизли, ответ на который хотел бы узнать и сам Драко.
– Ни с каких, – видимо, девушку вывели из себя расспросы Уизли, потому как ее голос немного повысился, и в нем прибавилось раздраженности. – Пошли к Гарри!

Малфой повернулся, и его взгляд встретился с взглядом Грейнджер. Девушка на секунду притормозила, видимо, не ожидая, что он повернется. Она выглядела растерянной, по большей части, наверное, поэтому несколько секунд помедлив, все же взяла за руку Уизли и потащила друга в сторону лазарета другим путем.

Этот жест мог бы рассмешить Драко, если бы его не настигло очень ужасающее открытие: Гермиона Грейнджер выгородила его семью перед Дамблдором из-за своей мнимой гриффиндорской благородности, что для него означало одно – она жалела его. Сегодня она узнала многое о нем, и теперь образ Пожирателя не мог подействовать на Грейнджер и Уизли, а через некоторое время он перестанет действовать и на Поттера. Те стены, которые он строил возле себя, чтобы стать недосягаемым, могли в любой момент разрушиться, страх, которым были пропитаны взгляды окружающих людей, медленно начнет испаряться и в их глазах он станет обычным студентом Слизерина, сыном Пожирателя Смерти. В один миг он превратится в простого юношу, который будет являться всего лишь противником всеобщего спасителя Гарри Поттера. Страх исчезнет, растворится и уважение, которое к нему испытывают. Для него в этом мире ничто не было реальным, все было выдумкой, кроме одного единственного чувства – страха. Человек – вечный раб этого чувства. По сути, каждый скован им со дня рождения до самой смерти.
Поэтому стоит ему исчезнуть, другие чувства тоже испаряться – уважение, преданность, любовь... Репутация это все, что у него было, поэтому он панически боялся ее потерять.

Неожиданно в поле его зрения попала Пэнси Паркинсон. Девушка смотрела на него осуждающим взглядом из-под длинной челки, хотя её глаза все еще были красными от недавних слез. Девушка злилась, и это было вполне логично. Так поступила бы любая другая на ее месте. Держалась она на расстоянии. Фактически шла, вжавшись в противоположную стену. Слизеринка во многом была похожа на него: такая же импульсивная. Однако в ней было одно качество, которое он никогда не понимал: она всегда прощала его. Несмотря на то, что он делал, девушка прощала его и возвращалась к нему, оставаясь рядом в самых сложных ситуациях, словно ничего и не было. Драко знал, рано или поздно злость уйдет, и она снова простит его за грубость. Только вот на этот раз ему не хотелось, чтобы это произошло. Опасность для нее слишком велика. Драко Малфой никогда не заботился ни о ком, он не знал, как это делают другие. Единственно верное решение, чтобы защитить Пэнси, – держатся от нее подальше.

Драко отвернулся от нее. Заставил себя забыть наполненные осуждением глаза цвета ясного неба, и направился в гостиную Слизерина. Юноша шел довольно быстро и пытался всячески игнорировать шаги Паркинсон позади, принудить себя не чувствовать на себе ее взгляд. Что-то внутри него кричало о неправильности его действий, но другая половина его сущности говорила, что все так и должно быть. Он шел, опустив взгляд, засунув руки в карманы, внешне он мог показаться спокойным, но если бы кто-то с ним столкнулся, наверняка, Малфой затеял бы драку.
Драко Малфой дошел до своей комнаты. Теперь, став старостой факультета, он был переселен в новую комнату, где не было его верных подхалимов Кребба и Гойла, которые ему вечно надоедали своей болтовней.

Это оказалось для него, безусловно, хорошей новостью, что делало его комнату еще более особенной. Теперь, находиться дома, в собственной спальне будет еще более неприятно. Его рука сжала ручку двери и, прежде чем войти в комнату, он повернулся, и произошло то, чего он опасался. Паркинсон стояла за его спиной, всем своим видом показывая свою злость. Этому Драко был рад. Возможно, на этот раз, причиненная им боль, не позволит девушке простить его. Слизеринка нахмурилась и направилась к спальням девочек, которые находились на другом этаже. Малфой усмехнулся. Наверное, его еще долго будет преследовать ее взгляд и почти наверняка, он будет помнить ее слова и всхлипы там, на поляне.

***

Гермиона Грейнджер и Рон Уизли уже приближались к лазарету. Они шли в полной тишине, и никто из них не старался возобновить разговор. Девушка иногда нервно поглядывала в сторону Рона. Конечно, она была готова к тому, что он возмутится ее поведением, но ей не казалось, что его это может так разозлить. В конце концов, она поступила правильно. У Драко Малфоя было множество причин убить их обоих, и, уж точно, он не был обязан помогать им, но вопреки всему – он это сделал. Сегодняшний день оказался, наверное, самый странным днем в ее жизни. Всего несколько часов наедине с Малфоем заставили пересмотреть ее мнение о нем. Все произошедшее противоречило здравому смыслу. Она не могла представить, что пересмотрит уже давно сложившееся мнение о Слизеринском Принце. Возможно, он просто хотел показаться таким заботливым, а, может, боязнь потерять Паркинсон все-таки сорвала с него маску. А тот разговор в кабинете его отца? И открывшаяся тайна о его лояльности, его реакция? Гермиона отчетливо помнила Малфоя в тот момент в подземелье. Хотя там было темно, его чувства можно было прочитать, словно раскрытую книгу. Он был в замешательстве, словно не знал, как реагировать, со стороны казался испуганным, однако, всячески пытался скрыть это. Одно неосторожное слово в ту секунду могло вывести его из себя, и всё могло окончиться не самым лучшим образом.

Тогда, всматриваясь в серые глаза юноши, она увидела в нем то, что никогда раньше не замечала. Ледяной взгляд серых глаз Малфоя сказал ей, что он не хотел, чтобы она знала о его жизни слишком много. Она стала свидетелем его слабостей, в то время как Гермионе всегда казалось, что Драко хорошо прятал проявления своего бессилия. Больше всего на свете она хотела бы спокойно поговорить с ним, понять, почему он помог ей и Рону. Однако, сейчас у них точно не получится разговор без препирательств. Ей правда хотелось узнать побольше о нем. Впервые за последние несколько лет у нее возникло желание помочь ему, и она это сделала, выгородив его семью перед Дамблдором. Хотя Гермионе почему-то показалось, что директор все равно не выдал бы Малфоя-старшего, но все же она решила показать, таким образом, свою признательность. Но то, как слизеринец отреагировал, практически ввело ее в ступор. Он был зол, почти разъярен. Гермиона и не надеялась на его благородность, но и такой реакции она тоже не ожидала.

Как бы то ни было Рон и Гермиона уже подошли к лазарету. Девушка, немного помешкав, все-таки открыла дверь и тихо прошла внутрь. Здесь, конечно, никого не было. В начале учебного года никто еще не успел ничего натворить, и, по-видимому, Симус Финниган тоже ничего не взорвал. Мадам Помфри стояла рядом с кроватью, на которой лежал Гарри. Он наливала ему в стакан зелье. На вид оно было неприятного зеленоватого оттенка, и на вкус, наверняка, из себя ничего хорошего не представляло, но раз оно могло помочь Гарри, то Гермиона ничего не имела против него.

– Что вы тут делаете? – возмущенно сказала женщина.
– Мы пришли к Гарри, – робко отозвалась Гермиона.
– Ох, да, да. Мистеру Поттеру стоит увидеть своих друзей, положение у него крайне сложное. Возможно, он пролежит у нас несколько недель, - вздохнула колдомедик.
Гриффиндорка заметно расстроилась и едва слышно вздохнула. Рон взял ее за руку, и девушка на секунду успокоилась, почувствовав поддержку друга.
– Вы случайно не знаете, какое к нему применили заклятие? Сколько работала, никогда не была свидетельницей таких случаев, – женщина бессильно покачала головой.
– Нет, – почти неслышно прошептала Гермиона, глазами уже рассматривая мирно лежащего на кровати Поттера.
– Жаль… но ничего… подлечим. Вы идите, ему сейчас нужна поддержка. Только не долго.

Гермиона, наверное, даже не расслышала последнюю фразу и сразу подбежала к кровати.

Сейчас он был совершенно не похож на себя. Гарри неподвижно лежал на довольно неудобной на вид кровати. Глаза плотно закрыты, челка, которая отросла за лето, теперь легко свисала, прикрывая лоб и сам шрам, оставленный Темным Лордом. Мальчик был совершенно бледным, темные круги под глазами только добавляли его виду трагичности. Руки безвольно лежали по бокам. Гермиона легко коснулась его руки, почему-то в глубине души надеясь на то, что он пошевелится, придет в себя, и они втроем снова начнут веселиться, смеяться, игнорируя тот факт, что за пределами такой безопасной на вид школы гибнут люди – идет война.

Неподвижные пальцы Гарри не отреагировали на ее нежное прикосновение. В глазах почему-то сразу же появились слезы. Девушка с трудом могла узнать в этом человеке своего друга. Сейчас он казался таким чужим, незнакомым, что на секунду она даже усомнилась в том, что это вообще Гарри. Рон встал позади девушки, не решаясь сказать что-либо. Уизли и сам был шокирован видом друга. Тогда, в подземелье Малфой–мэнора, он не смог оценить в полном масштабе состояние Гарри. А когда они с Гермионой нашли его за пределами мэнора, почти у подножья леса, все произошло слишком быстро. Они моментально аппарировали в Хогвартс и Гарри сразу же забрали, а их направили к Дамблдору.

Сейчас Поттер выглядел намного лучше. Раны аккуратно промыли, некоторые даже успели затянутся, видимо, это зеленоватое зелье, от которого, кстати, исходил не самый лучший запах, все-таки помогало.

Младший Уизли нерешительно сжал плечи Гермионы. Он немного удивился от того, как девушка отозвалась на этот жест. Грейнджер сжала ладонь на своем плече и прижала ее к своей щеке. Нежная девичья кожа была мягкой и немного мокрой из-за слезинок, которые все-таки скатились из глаз девушки. Рон опустился рядом с ней на кровать, и Гермиона автоматически положила голову ему на плечо. Легкое объятие гриффиндорца было полно нежности, осторожности. Девушка чувствовала себя действительно в безопасности рядом с ним, но… чего-то не хватало. Возможно, звонкого смеха друга, который всегда звучал в такие моменты, а, может быть, той самой искры, от которой сердце бросается вскачь, и ты понимаешь, что готова пойти за этим человеком на край света. Но сейчас такое чувство ее почему-то не посещало. Возможно, Малфой был прав, и она действительно слишком много времени проводит, читая маггловские книги о любви, где у главной героини подрагивают коленки от одного прикосновения любимого, а первый поцелуй раскрывается всеми цветами радуги. Может быть книги все преувеличивают, а авторы нарочно целыми страницами описывают чувства, на самом деле не существующих людей? Возможно, таких чувств тоже не бывает? Быть может, это и есть любовь? Когда двум людям комфортно вместе и не нужно никаких головокружительных эмоций и сумасшедших поступков. Возможно, любви достаточно и в этом легком объятии?

Рон осторожно гладил ее плечо, так легко, будто боялся ее спугнуть. Гермиона не позволила себе продолжать думать об этом. Друг, без сознания лежавший перед ней, несомненно, более важен. Она быстро высвободилась от объятий Рона. На его лице она могла прочитать сожаление, но всего лишь на одну секунду. Она решительно посмотрела на Гарри.

– Нужно со всем этим разобраться, – уверенно заявила гриффиндорка.
– Да, ты права, – в тон ей ответил Рон и на несколько секунд замолчал. – А как?
– Для начала можно узнать, что там за заклинание, о котором говорил Волан–де–Морт. Если оно может уничтожить его, то нам определенно нужно узнать о нем.
– Как оно называлось?.. Крестраж! – щелкнув пальцами, сказал он.
– Именно, нужно начать хотя бы с этого, – вздохнула девушка, посматривая на друга.
– Мы все сделаем, Гарри, – прошептала она, легонько сжав холодную руку Гарри Поттера.

Девушка заставила себя улыбнутся, вынудив свое сердце перестать тревожно сжиматься. Спрятала свое смятение куда подальше, не желая показывать его. Сейчас она единственная здраво мыслила. Рон, конечно, был рядом, но, судя по его ласковому взгляду, мысли парня были заняты совершенно другим. Гермиона знала, что она мастер находить ответы на вопросы, и она все сделает правильно. Потому что она, Гермиона Грейнджер, лучшая ученица факультета Гриффиндор, староста, подруга Гарри Поттера и Рональда Уизли, волшебница, хотя и магглорожденная. Девушка знала, что если ей удастся раскопать что-то о незнакомом ей заклятии Крестраж, она сможет сделать это только в одном месте – библиотеке. Но она отправится туда не сейчас.

Гермиона еще некоторое время посидит здесь, рядом с Роном и Гарри, позволит себе забыться в его осторожных и спокойных объятиях, потом пойдет за расписанием первокурсников, и только после того, как разберется со всеми обязанностями старосты, уйдет на поиски.