Голос Йена показался каким-то глухим и далеким. Рина приоткрыла глаза и заметила, что его нет рядом. Она провела рукой по еще теплой подушке, и огляделась по сторонам. Сомерхолдер с кем-то разговаривал по телефону в ванной. Через неплотно прикрытую дверь девушка расслышала:
- Да, дорогая. Спасибо, что предупредила. Ну, что ты, моя любовь, прекрасная Елена, - Йен тихо рассмеялся и прекратил разговор.
Он вошел в спальню, красивый, завораживающий и, к сожалению, не её…
Йен успел принять душ, надел свои светлые джинсы. С его темных волос капала вода. Он был чем-то озабочен, и между его бровей пролегла глубокая морщинка. Но посмотрев на Рину, Сомерхолдер тут же улыбнулся и сверкнул глазами:
- Проснулась, маленькая?
Йен прилег рядом с Риной и провел рукой по ее волосам. Девушка перевернулась на спину, затем села, не забыв прикрыться простыней. Он хотел было поцеловать ее, но она ловко увернулась и спросила:
- И скольким девушкам ты признаешься в любви, по телефону, тихим шепотом, боясь разбудить ту, с кем проснулся утром?
- Только одной, и ее я буду любить до конца третьего сезона, - Йен приподнял одну бровь и как-то странно посмотрел на Рину.
- В смысле? Какой сезон? – девушка опешила.
- Ты вообще смотрела шоу, где я играю очень плохого парня?
Рина в ответ отрицательно помотала головой. Йен недоверчиво нахмурился.
- Ни единой серии. Хотя, думаю, надо было податься на уговоры подруги. Знала бы, насколько ты хороший актер и «плохой парень».
Сомерхолдер рассмеялся, и убрал прядь волос, упавшую на глаза Рины, за ухо.
- Звонила моя партнерша по площадке. Мы с ней усиленно играем в любовь, появляемся на публике, якобы вместе. Мой агент еще не успел меня обрадовать сногсшибательной новостью, что мой отпуск, похоже, закончился. Вот она и предупредила наперед, чтобы я не сорвался, и не высказал ему всё, что я о нем думаю. У меня это бывает. Я вспыльчивый, но отходчивый, - Йен замолчал на несколько секунд и продолжил очень серьезно, - завтра у меня и Нины будет одна фотоссесия, потом поход на одно нудное мероприятие. Через пару часов я должен улететь, Рина.
Рина недоверчиво заглянула в глаза Сомерхолдеру, в надежде, увидеть там лукавый огонек, а потом услышать его сдавленный смех, и признание, что шутка не удалась. Но нет, Йен был серьезен и смотрел на нее очень внимательно, его лицо абсолютно ничего не выражало. Казалось, что он был сосредоточен на каких-то своих не очень приятных мыслях, и был далеко отсюда.
Прервав тягостное молчание, Рина произнесла ничего не выражающим голосом:
- Конечно, я всё понимаю. Спасибо, Йен, за прекрасную ночь…
Сомерхолдер не дал ей договорить, и сжал своими ладонями ее лицо, и жарко прошептал:
- Рина, если ты только скажешь, что не сможешь без меня эту неделю, то я пошлю всех к черту.
Девушке показалось, что его взгляд прожигает ее до глубины души. В бирюзовых глазах Йена полыхал холодный огонь, и синие всполохи грозились навсегда поглотить Рину и забрать в свой ледяной плен. Не в силах больше вынести такой пытки, Рина собралась духом, и как можно беспечнее произнесла:
- Йен, я не в праве от тебя требовать ничего. То, что было ночью, закончилось. Надеюсь, тебе было хорошо, - девушка изобразила на лице улыбку, больше похожую на гримасу скрытой боли.
- Почему я тебе не верю, а, маленькая моя? - Сомерхолдер просто так сдаваться не собирался, - из тебя плохая актриса. Рина, я не уеду, если ты мне скажешь: «Останься со мной. Не оставляй. Ты мне нужен».
У Рины перехватило дыхание, к горлу подступил противный спазм, в желудке чувствовалась странная пустота. Если она признается, что не хочет его отпускать, что жаждет прижаться к нему всем телом и слушать биение его сердца, то она ничем не будет отличаться от тысяч фанаток, которые цеплялись бы за край его брюк и слезно бы умоляли не оставлять их ни сегодня, ни завтра, никогда. Девушка решила, что расстаться сейчас, хоть и неожиданно и больно, но всем лучше, чем еще одна неделя блаженства в объятиях Йена, и отчаянные попытки не показать, что она без него не сможет, теперь вообще. Если бы они провели все оставшееся время вместе, то Рина не смогла бы противится охватившей ее влюбленности, и тем сильнее бы страдала при разлуке. Решив всё за двоих, она глухо произнесла:
- Мне было очень хорошо. Спасибо тебе, Йен. Но красивая летняя сказка закончилась. Тебе надо вернуться к своим делам, а мне к своим, - Рине казалось, что ее голосом завладел совершенно другой человек и произносит эту фразу чужим голосом вместо нее. В тот же миг она почувствовала безразличие к происходящему.
Сомерхолдер криво усмехнулся, резко поднялся, и, не говоря ни слова, вышел из номера , не забыв громко хлопнуть на прощание дверью. Рина смотрела в пустоту и ничего не видела перед собой. По доводам рассудка она поступила логично и правильно. Но эмоции совершенно говорили об обратном. Из глаз девушки полились горячие слезы, и она откинулась на подушку, зайдясь в безудержных рыданиях.
Йен достал из заднего кармана джинсов карточку-ключ от номера, провел по магнитному замку, ворвался к себе в номер, и саданул по стене кулаком. Почему она не хочет признать, что он ей не безразличен? Одно только слово, один только умоляющий отчаянный взгляд, и он готов послать к чертям весь мир и остаться вместе с Риной здесь, спрятавшись в маленьком раю.
Но, нет, эта упрямая девчонка бездарно изобразила равнодушие, а он, сделал вид, будто бы ей поверил. Сомерхолдер не привык навязываться женщинам. До этого момента в его жизни всё было ровным счетом наоборот. Он отчаянно хотел услышать из уст Рины признание в том, что она нуждается в нем. Но упрямая девчонка молчала, героически сдерживая слезы.
Йен не знал, что ему делать в настоящий момент и находимся на распутье. С одной стороны, ему хотелось прижать к себе эту маленькую девочку, что хочет казаться сильной, но бежит от очевидных вещей. С другой же стороны, на горизонте маячил очередной виток популярности, взлетевшие рейтинги, успешная карьера, и пустота в душе.
Сомерхолдер только сейчас осознал, что с его открытым и демонстративным характером, на самом деле он одинок. Даже огромное количество друзей, с которыми легко говорить о предстоящих фильмах, или обсуждать спортивные матчи, не в состоянии заменить ему одного единственного человека, с кем можно быть искренним и откровенным, делиться своими печалями и радостями, подарить всего себя, не раздумывая. И этим единственным человеком могла бы стать Рина, хотя бы на короткое время.
Тяжело вздохнув, Сомерхолдер принялся сосредоточенно собирать свои вещи, запихивать их в небольшую дорожную сумку, не беспокоясь о порядке в ней. Его отвлек звонок агента, и Йен сорвался. Наговорив кучу всякой гадкой чуши, единственному человеку, способного терпеть его закидоны, он отбросил мобильник.
На душе кошки скребли своими острозаточенными коготками и при этом противно мяукали. Йен набрал номер своего агента еще раз, неумело извинился. Легче не стало. Нахлобучив запасную шляпу из своей обширной коллекции головных уборов, которые должны быть у каждого уважающего себя денди, Сомерхолдер посмотрел на себя в зеркало. Из зазеркалья на него уставился хмурый небритый тип в шляпе, с усталостью во взгляде аквамариновых глаз. Косо ухмыльнувшись, он направился к выходу из номера. Хорош отдых, ничего не скажешь. «Да, Йен, ты обрел душевное равновесие и восстановился после изнурительного съемочного графика», - сказал он сам себе. Хлопнув дверью, Сомерхолдер застыл на месте, подумав несколько мгновений, он решительно направился к номеру напротив.
Рина приняла душ, переоделась в легкое белое платье. Выйдя из ванной комнаты, она вновь легла на кровать, на то место, где еще недавно был Йен. На подушке остался едва различимый запах его дорогого и терпкого парфюма. Девушка уткнулась лицом в подушку, и свернулась клубочком на смятых простынях. Она не могла выбросить из головы обжигающий и одновременно леденящий взгляд, жаркий шепот, нежность губ. Почему она не смогла сказать ему, что бы он остался? Чувствовала бы себя проигравшей? Или обрела бы самую счастливую неделю в своей жизни с невероятным мужчиной, которого вряд ли когда-нибудь ей доведется встретить. Слезы удушающей волной подступили к глазам и готовы были хлынуть потоком, но Рину вырвал из пелены тоски настойчивый стук в дверь.
Девушка подумала, что это вернулась Соня, и ей уже было все равно, что проницательная подруга заметит ее подавленное состояние. Но на пороге стоял Йен, в белой майке и все тех же дизайнерских джинсах. На его голове красовалась бежевая шляпа. Он сбросил с плеча дорожную сумку на пол, и схватил за плечи не успевшую опомниться Рину, и притянул к себе.
Она прижалась к нему всем телом. Для Рины потерялись все звуки этого мира. Тяжелое сердцебиение в груди Йена было единственным звуком в окружающем пространстве. Девушке было просто хорошо. Казалось, что они находятся вне времени. Сомерхолдер был такой сильный, надежный, уверенный в себе, что Рина, наконец, осознала от чего отказалась по собственной глупости и упрямства. Она бежала от любви, но уже дано повязла в ней, как муха в паутине. И чем сильнее она противится этому чувству, тем сильнее липкие нити ее опутывают. И выхода уже нет. Да и выбора тоже. Хотя, какой-то час назад, у нее была возможность продлить эту агонию, подарив себе драгоценную неделю вместе с Йеном.
Рина посмотрела на него, и ничего не смогла прочесть в глазах. Сомерхолдер закрылся от всего мира, надев маску равнодушного и циничного типа. Но на какое-то мгновение его взгляд потеплел, губы Йена нашли ее губы. Этот поцелуй был нежный, неторопливый, но нес в себе полынную горечь скорой разлуки. Рина не могла насладиться им в полной мере, потому что боролась с подступившими слезами, готовыми прорвать и без того шаткую плотину силы воли.
Но вот Йен оторвался от ее губ и тихо произнес:
- Не мог уехать не попрощавшись.
Сомерхолдер уткнулся носом в ее макушку, вдыхая запах волос, а Рина, перестав контролировать себя, тихо прошептала по-русски:
- Я люблю тебя.
Но Йен услышал и переспросил:
- Что, моя хорошая?
- Ничего, - пролепетала она, осознав, что продолжает творить глупости с небывалым постоянством, - просто пожелала счастливого пути по-русски.
Сомерхолдер еще раз притянул ее к себе, поцеловал в макушку, затем резко отстранился, спрятал свои глаза за темными стеклами очков, подхватил сумку и зашагал прочь своей уверенной походкой. У Рины все внутри сжалось, и она прислонилась к стене спиной, что бы чувствовать хоть какую-то опору. Йен Сомерхолдер выбил ее из колеи, нарушил шаткое равновесие и без того невеселой жизни.
И без того хмурое серое небо затянуло черными тучами. После полудня на белый город, еще вчера сияющий в лучах солнца, обрушилась настоящая буря. Все многочисленные лавочки и кафе экстренно закрылись, с пляжа бежали полуголые люди. И грянул гром. Небо раскололось буквально на части. Сверкала молния, сильный порывистый ветер переворачивал шезлонги. Море утратило свой лазурный цвет, и стало серым, холодным, неприветливым. Волны, подхваченные ветром, ударялись о прибрежные скалы.
Рина поежилась от очередного раската грома, и отошла от окна. Она беспокоилась за Йена, вопреки здравому смыслу, и хотела только одного – что бы его самолет спокойно миновал бурю и приземлился в назначенном месте. Смешно, она ведь даже не знала, куда он летит. В Нью-Йорк, Лос-Анджелес, еще куда-либо. Туда, где ее нет, и не будет.
Вернулась Соня, заявив, что устала от Диего, и будет теперь наслаждаться одиночеством. Пока подруга была в душе, Рина включила телевизор, что бы хоть как-то отвлечься от одолевающих ее тревожных мыслей. Погода, как нельзя лучше, передавала те чувства, что завладели Риной после расставания с Йеном. Ко всему еще добавилось и физическое недомогание, и девушка уверилась окончательно, что она родилась не под счастливой звездой.
Небеса все же сумели разродиться дождем, и он заливал все улицы, дома, настойчиво стучал по окнам, ручьями стекал со старых камней и скал. Стараясь не обращать внимания на устрашающую стихию, Рина сделала звук телевизора громче, не особо всматриваясь в происходящее на экране.
На музыкальном канале начался блок новостей шоу-бизнеса, и жизнерадостный испанский мачо с пламенным взором и белозубой улыбкой, что-то вещал про местных знаменитостей, о которых Рина не имела никакого понятия и совсем не хотела знать. Но вот появилась любительская съемка, какое-то движение, и на экране оказался Йен. Он проходил таможенный досмотр в аэропорту, увидел папарацци и, усмехнувшись, помахал рукой.
Голос за кадром жизнерадостно тарахтел:
«Горячая новость! Буквально пятнадцать минут назад мы получили это видео, подтверждающее, что любимец женщин Йен Сомерхолдер был замечен на курорте Коста Брава. Но, очевидно, у занятого актера на отдых было всего три дня…»
Дальше Рина не слушала. Она жадно вглядывалась в изображение Йена на экране, и тяжело вздыхала. Вот и ей досталась незавидная роль быть влюбленной дурочкой в знаменитого, сексуального и далекого.
Из ванной появилась Соня. Она надела пляжное платье голубого цвета, и держала в руках черную мужскую рубашку. Примостившись рядом с Риной, подруга выжидательно смотрела на нее, но поняла, что не дождется ответа, начала свой допрос:
- Гляжу, ночка была жаркой, раз твой мачо сбежал без рубашки? – в каре-зеленых глазах девушки горел шальной огонек, и она задорно улыбалась.
Рина взяла рубашку и прижала к себе. Вот и вторая стадия болезни. Она уже начала хранить его вещи и вдыхать их запах. Оказывается, фанатизм так легко заработать.
- Ого, - Соня чуть ли не присвистнула, - все настолько серьезно? Расскажи хоть, кто он?
Рина молча кивнула на телевизор, где мелькали кадры из сериала, в котором снимался Йен.
- А, решила поближе познакомиться с красавцем-Йеном? Рин, это подождет. Лучше расскажи о своем горячем парне. Кто он? Не молчи, я же сейчас умру от любопытства.
Рина очень выразительно посмотрела на Соню, и горько усмехнулась. На лице подруге за несколько секунд сменилась гамма чувств – от недоверия до восхищения.
- Да иди ты! – Соня подпрыгнула на месте, - Марина, ты всем своим видом хочешь сказать, что провела ночь с Йеном Сомерхолдером?!
Девушка в ответ только кивнула головой. Соня еще раз посмотрела на свою подружку-тихоню, и поняла, что та не врет.
- Надеюсь, ты не додумалась предохраняться? Иначе, я тебя прибью. Ты хоть понимаешь, что если ты залетела, то это возможность если не заполучить его, то хотя бы деньги выбить? Он миллионы тратит на животных и прочую ерунду. На ребеночка точно не поскупиться, - Соня уж было принялась расписывать свой коварный план по приручению коварного «Деймона», но тут ее взгляд упал на упаковку тампонов, которые забыла убрать Рина и оставила на тумбочке.
- О, нет! Ринка, только с тобой это может случиться! Мы приехали на отдых, пока я была занята со своим Диего, ты сумела подцепить самого крутого мужика в этом мире. Он уехал (об этом по радио и телевизору все трещат, как сороки), начался ураган, и ты не смогла залететь. Это ж надо!
Рина рассмеялась и обняла подругу. Что бы она без нее делала? Соня хитро прищурилась и произнесла:
- Но это не значит, что ты не расскажешь мне во всех подробностях, - и, вырвав рубашку из рук Рины, прижала к себе. - А в этом я буду спать. Хватит с тебя удовольствия, поделись со страждущими.

В Лос-Анджелесе царила жара. Вездесущие папарацци уже вооружились своими камерами, и смотрели на Йена, как охотник смотрит на дикое животное сквозь прицел. Всегда радушный и дружелюбный Сомерхолдер довольно грубо оттолкнул от себя одного особого ретивого журналюгу, и уселся в такси.
Город изнывал от зноя. На дорогах были пробки. Рядом с желтой машиной такси притормозил красный кабриолет, и блондинка, сидевшая за рулем, одарила Йена наглым взглядом и призывной улыбкой. Нет, она себя не предлагала. Она была готова его купить. Сомерхолдер надвинул на лицо шляпу и так и доехал до своего дома на самом побережье Тихого океана.
Внутри было пусто. Приходящая домработница отменно знала свое дело. Все вещи лежали на своих местах, на мебели не было пыли. Но Йену этот дом, который был ему положен по статусу, как никогда напоминал склеп.
Он опустился на диван, зашвырнув сумку в угол, и повесил шляпу на какую-то продолговатую вазу, служившую украшением интерьера. Йен глянул на мобильник, и у него замерло сердце. С экрана ему улыбалась Рина, придерживая рукой белую шляпу, канувшую в пучинах Средиземного моря. Это фото он оставил на заставке еще на скале и успешно забыл об этом.
Недолго думая, Йен схватил со стеклянного столика графин с виски и сделал большой глоток. Он впервые напивался в одиночестве. Вечером Йен явился на фотосессию в непотребном виде, обдав несчастную Нину Добрев алкогольными парами и пополнив своей выходкой списки «плохих парней» в анналах Голливуда.
Последнюю неделю в Испании Рина провела будто бы во сне. Ей все напоминало об Йене. Еще и Соня со своими расспросами не собиралась оставлять ее в покое. Поэтому девушка вздохнула с облегчением, когда они с подругой собрали свои вещи и покинули курорт, вновь ставшим солнечным и гостеприимным. Летняя буря миновала, последствия быстро устранили, но у Рины на душе было по-прежнему тоскливо.
Питер встретил девушек, как ни странно, отличной погодой. Северное солнышко ласково улыбалось с небес. Соня на своем маленьком «Пежо»подбросила Рину домой, пообещав заскочить в самое ближайшее время. Рина зашла в парадный, и стала подниматься по широкой лестнице, помнившей еще две революции. Она не стала звонить, чтобы не тревожить Маргариту Ивановну, которой тяжело было ходить. В дверях ее встретила Мурка, не преминувшая воспользоваться возможностью потереться о ноги, и рассказать на своём языке о всяческих кошачьих бедах. Рина подхватила зверушку на руки и прошла в комнату к престарелой соседке.
Маргарита Ивановна лежала в постели и выглядела изможденной. Ее седые волосы, обычно собранные в тугой узел, растрепались. Девушка решила поправить одеяло, и дождаться, когда ее названная бабушка проснется, что бы рассказать е о встрече с Йеном. Только она одна могла помочь своим мудрым своим. Рина улыбнулась, вспомнив, как пожилая женщина противилась ее отношениям с Максимом. Подойдя вплотную к дивану, девушка дотронулась до одеяла, и рука Маргариты Ивановны безвольно свесилась плетью с постели. У Рины застрял крик в горле, и она не поняла, как упала на пол.
Девушка пришла в себя, вызвала скорую, позвонила Соне. Всё. У нее больше никого нет на этом свете. И она опоздала, не успела спасти единственного близкого человека.
Родители Сони помогли организовать похороны, и подруга безапелляционно заявив, что не оставит девушку одну, собрала ее вещи и кошку, и буквально насильно забрала к себе домой.
В Рине что-то надломилось. Мир утратил свои краски, и девушке стало все безразлично. Она увидела изображение Йена на компьютере Сони, и ей просто стало плохо. Она не знала, как жить дальше в этом холодном городе. У нее есть работа, учеба, но Рине не хотелось больше ничего. Это было просто серое унылое существование, резко контрастировавшее с той яркой сказкой, что случилась с ней в Испании. Одиночество упало тяжелым грузом на плече, придавило к земле.
Несколько раз звонил отец, приглашал приехать к себе. Он обещал устроить ей стажировку в одной из своих компаний. Она бы смогла закончить учебу по студенческому обмену. К этому же призывала и Соня. Но Рина боялась. Она боялась того, что будет ближе к Йену, и дальше, как никогда. Жить и знать, что они в одной стране, но разделены сотней километров, разными мирами. Это будет совершенно невыносимо. Но все же, здравый смысл, которым так гордилась девушка, взял своё. И она решилась. Может действительно, стоит ухватиться за шанс, что так настырно подсовывает судьба?
В начале сентября, уладив все необходимые дела и дождавшись приглашения от отца, Рина Кальдер вылетела в США, сдав на пожизненное попечительство Мурку, всхлипывающей Соне. Подруги обещали писать друг другу через социальные сети и звонить. Мурка же ничего не сказала, только мяукнула вслед своей бывшей хозяйке.
Нью-Йорк отличался от Санкт-Петербурга, и в тоже время был похож, на любимый город детства Рины. Те же пробки, многотысячная толпа на улицах, деревья, успевшие одеть красный октябрьский наряд. Воздух пах яблоками. Рина остановилась у палатки торговца фруктами, и пожилой китаец протянул ей большое желтое яблоко. Она протянула ему мелочь, поблагодарила и направилась дальше, в направлении Бродвея.
К занятиям она приступает спустя месяц. Ей дали время для адаптации. Отец был против, того, что бы его единственная дочь работала. Он столько лет мечтал, что бы его девочка, унаследовавшая его упрямый характер, жила с ним и ни в чем не нуждалась. Алекс Кальдер, ставший из среднего театрального режиссера, одним из ведущих продюсеров Бродвея, на самом деле любил свою Рину. Но дал ей возможность выбирать самой свой путь в жизни. Он выжидал до последнего. В итоге, когда дочь в России уже ничего не держало, не смог сдержать своей радости, что Рина сменила гнев на милость и готова жить вместе с ним.
Рина приняла своего отца и его новую жену, но не хотела мешать их устоявшейся жизни. Но ни Алекс, ни Энн, и слышать ничего не хотели, что бы она жила отдельно. Поэтому Рине, скрепя сердце, пришлось согласиться остановиться в огромной квартире в самом центре Нью-Йорка.
И вот теперь она шла по Бродвею, вдыхала прохладный осенний воздух и подставляла лицо осеннему солнышку. И все мысли девушки были заняты мужчиной с аквамариновым взглядом. Она все спрашивала у небес, почему этот человек занимает все ее мысли. Но небо было глухо к таким нелепостям. Влюбленная девушка и сама способна ответить на вопрос, отчего и день и ночь пытается поймать в толпе один-единственный взгляд.
Тоска по Йену здесь проснулась с новой силой, увеличившись в десятикратном объеме. Рина высматривала все новости, вязанные с ним в интернете, следила за прессой. Но Йен очень тщательно скрывал свою личную жизнь, и не появлялся на публике ни с кем, кроме партнерши по сериалу со странным и родным именем для русского слуха - Нина.
В отражении витрины мелькнуло задумчивое лицо Рины. Йен тряхнул головой, пытаясь отогнать наваждение. Сегодня сбылась его мечта – наконец, его пригласили в самую настоящую театральную постановку. Сомерхолдер поправил серую шляпу на голове, и сощурился, глядя на солнце.
Казалось бы, живи и радуйся. Рейтинги сериала зашкаливали, сценаристы переписывали последние серии, лишь бы Деймон там чаще появлялся, не забывая при этом добавлять все больше темной стороны этого секси-вампира. Йену же особенно, как никогда, удалось понять этого парня. Закрыться от всех, надев на себя циничную маску – что может быть проще? Вот только боль никуда не уходит, она живет внутри тебя. Сомерхолдер все время думал про Рину. Как глупо вышло. Надо было попросить ее телефон, узнать e-mail, хоть что-то, что могла позволить быть ближе к ней. Но проклятое упрямство вместе с бурным темпераментом сделали своё дело. Он потерял ее в жизни, но сохранил в памяти теплый взгляд, нежные губы и искреннюю улыбку.
Из раздумий Сомерхолдера вывел весьма ощутимый толчок. С ним столкнулась девушка, произнесла ничего не значащую фразу: «Извините», и намеревалась идти дальше. Но Йен взял ее за руку, притянул к себе, не веря своему счастью. Так же, как три месяца назад, сама судьба дала ему под дых, устроив встречу с Риной. Йен прижал свою любимую девочку к себе, уткнулся в ее макушку. Ее волосы пахли осенью и горькой полынью. Сомерхолдер взял ее лицо в свои руки и заглянул в ее карие глаза, в которых застыли слезы. Их губы слились воедино. Йен не мог поверить в это - он и Рина, обнявшись, стоят посреди Бродвея, их обходят недовольные люди, но многие зеваки уже заняли лучшие места, что бы наблюдать за происходящем.
Сомерхолдер прервал поцелуй и сказал жарким шепотом на ухо, обомлевшей и расплакавшейся Рина:
- Я все время думал о тебе, - и на ужасном русском добавил, - я тебя люблю.
Сердце Рины подскочило в груди, по телу разлилась сладкая истома. Она провалилась в голубую бездну глаз Йена. Сделав над собой усилие, она произнесла по-английски:
- А я тебя.
Сомерхолдер вновь ее поцеловал, папарацци, притаившиеся за деревом защелкали камерой, словно оружейным затвором, но им уже было всё равно. Рина прижалась к Йену, и услышала стук его сердца, самый главный звук на свете. Все же, судьба бывает коварной особой. Они поверили, что их встреча была последней, а оказалось, что лишь первой в чреде неслучайных случайностей. Поцелуи, объятия, жаркие признания - это все не в последний раз… Всё только начинается.