Осторожно приоткрываю дверь кабинета. Быстро изучив обстановку, прошмыгиваю в коридор, а затем — на улицу. Ну, и зачем было красться, словно шпион, если там все равно уже куча народа? Поначалу мне удается оставаться незамеченной. Использую это время для того, чтобы отыскать тебя и Нарциссу — хочу поговорить, прежде чем придется начинать расшаркиваться с гостями.

— Здравствуйте мисс Грейнджер!

Не повезло.

Оборачиваюсь и улыбаюсь.

— Хотя недолго вам еще оставаться и "мисс", и "Грейнджер". Вы же возьмете фамилию мужа?

Миссис Петерсон и миссис Твиггс — невероятно милые с виду старушки-одуванчики. Они, действительно, похожи на это растение — сочиняют и разносят сплетни с той же скоростью, с какой зонтики одуванчика разлетаются по ветру.

— Конечно, — тут же соглашаюсь я с престарелыми леди, добавляя: — Добрый день.

— И впрямь, добрый, — продолжает сухонькая миссис Твиггс. — На небе ни облачка. Уж как морит это солнце! Я бы прямо здесь и прилегла.

Продолжаю улыбаться. Не в последнюю очередь из-за того, что вспоминаю однажды сказанные тобой слова: "Увидишь этих двух дам — немедленно зови на помощь меня или маму. А нет — беги. Эти старые гадюки обладают отличным набором средств маскировки".

— Да, — киваю я, — погода чудесная. Хотя обещали дождь. Вы меня простите? Мне еще нужно отыскать Нарциссу...

— Мы видели ее минуту назад у фонтана с каменной русалкой, — тут же докладывает миссис Петерсон, поправляя свою широкополую шляпку со слегка увядшими бутонами роз на атласной ленте.

Ну, вот. А ты говорил: никакой пользы — одно зло. Есть польза все же, — думаю я, спеша к фонтану, — настолько, насколько можно спешить на моих каблуках.

А синоптики, действительно, опять что-то напутали. Ну какой ливень? Небо чистое и солнечное — не будет дождя.

Краем глаза замечаю Нарциссу, беседующую с кем-то из гостей. Улыбаюсь — она просто очаровательна в этой летящей шелковой мантии небесно-голубого цвета. Будто почувствовав на себе взгляд, Нарцисса тут же поднимает глаза, извиняется и спешит ко мне.

— Выглядишь волшебно! — восклицаем мы в один голос и тут же по-девичьи прыскаем, как какие-нибудь юные подружки-одногодки.

— Волнуешься? — опять в унисон.

Нарцисса отвечает первой.

— Очень. Ты только Драко не говори, ладно? — виновато смотрит она на меня.

Я улыбаюсь и картинно закатываю глаза, пародируя тебя:

— Мама, это же просто обычная свадьба.

Нарцисса тут же возвращает мне улыбку.

— Кстати, где он? — спрашиваю. — Бродит где-то по территории, стараясь не попадаться на глаза невесте? (1)

— День, когда Драко начнет верить в маггловские приметы, будет последним в его жизни, — усмехается Нарцисса. — Он где-то здесь, но я не знаю, где именно.

Зато я знаю.

— Гермиона!

Оборачиваюсь.

— Чуть не забыла, — Нарцисса протягивает мне крупный бутон.

Белая роза.

На языке цветов это означает: я тебя достойна.

Вытягиваю руку и осторожно провожу по плотным сатиновым лепесткам с едва заметным золотистым переливом.

— Я подумала: она отлично подойдет к твоему наряду, — Нарцисса заклинанием прикрепила цветок к платью.

— Идеально! Спасибо, — с улыбкой восклицаю я и целую ее в щеку. И сразу же отправляюсь на поиски тебя.

Собственно, мне не надо искать, я и так знаю, где ты. Парк рядом с замком с виду кажется не таким уж и большим. Но, изучив его вдоль и поперек за прошедшие несколько лет, я убедилась, что это лишь кажется. На самом деле, здесь легко заблудиться. Хоть есть в этом и свои плюсы. Отличное место для свиданий.

Направляюсь в самый отдаленный уголок — к фонтану с живой статуей речной нимфы. В воздухе над круглым бассейном сам по себе висит каменный кувшин, из которого вытекает тонкая струйка воды. Нимфы, конечно же, нет на месте. Она жутко влюбчива и ветрена — по очереди сбегает к двум статуям: симпатичного Сатира и храброго Воина. Все никак не может выбрать.

Ты сидишь на скамейке возле высокой изгороди из густого кустарника и смотришь на льющуюся воду. На секунду замираю, любуясь красивой картинкой. Я рада, что настояла на мантии дымчато-серого цвета — она невероятно тебе идет. Чуть усмехаюсь, вспоминая: в первый раз, когда мы пришли в ателье, ты безапелляционно заявил, что собираешься вырядиться во все черное. В знак твоего личного отношения к свадьбам, вообще, и к своей — в частности.

Целую минуту пришлось убеждать мадам Ларсон, что это — шутка. Сам ты при этом взирал на нас с таким видом, будто никогда в жизни не был более серьезным.

В результате мадам удалилась за образцами, бормоча под нос что-то про "непонятный английский юмор"...



— Привет.

Замечтавшись, я не заметила, что ты уже обнаружил мое присутствие.

— Привет, — улыбаюсь, глядя тебе в глаза.

Медленно скользишь по фигуре оценивающим взглядом, под которым я тут же краснею.

— Отлично выглядишь.

Как обычно, твой комплимент больше напоминает констатацию факта.

Но это неважно. Потому что внимание нужно обращать не на то, что ты говоришь, а на то, как ты это делаешь.

Едва заметная улыбка, хриплый голос, желание в глазах...

Фактически только что ты сказал, что выгляжу я божественно. Потому-то я и смущаюсь.

— Спасибо.

Осторожно опускаюсь на скамейку рядом с тобой.

— Ты тут часом не план бегства обдумываешь? — уточняю шутливо.

— Только, если бежать вместе с тобой, — спокойно парируешь ты. — Согласна? Давай бросим все и сбежим?

Вскидываю брови.

— Да? А как же все остальные?

Ты раздраженно пожимаешь плечами и отводишь взгляд.

— Пусть занимаются тем, ради чего сюда пришли. Едят, пьют, танцуют и сплетничают... — в голосе слышится неприкрытая горечь.

Печально улыбаюсь.

— Кстати, о сплетнях, — снова поворачиваешься ко мне ты. — Скитер уже битый час ошивается поблизости. Увидишь ярко-малиновую мантию — беги в противоположную сторону.

— Ага, — тут же подхватываю я, — а не то завтра мы прочитаем невероятно трогательную историю...

— Трогательно-скандальную — ты хотела сказать, — поправляешь меня, насмешливо приподнимая бровь.

— Ну, да, — издаю я легкий смешок. — Был бы скандал, а трогательность Рита досочинит сама.

— А мы с тобой — идеальные кандидатуры, — с выражением произносишь ты. — Сплошной скандал.

В ту же секунду мое лицо становится серьезным. Поворачиваюсь и с тревогой смотрю в твои глаза, привычно пытаясь найти в них ответ.

— Как думаешь, у нас получится?

В твоем взгляде мелькают молчаливый укор и... боль.

Прости, я знаю, что неправа. Я вновь начинаю сомневаться. Эти сомнения ранят нас обоих, заставляя думать, что было бы, если...

Я уже жалею, что подняла эту тему. Хочу как-то все сгладить, но не знаю как.

Будто прочитав мои мысли... Хотя почему "будто"? Ты всегда отлично улавливаешь их ход. Именно поэтому прищуриваешься сейчас и, улыбаясь одними уголками губ, язвительно отвечаешь:

— Ты и скажи. Это ведь ты у нас — невыносимая всезнайка.

Мои брови тут же взлетают вверх в притворном удивлении.

— Надо же, — говорю, — а я всегда думала, что именно это тебе во мне и нравится.

— Нравится, — тут же соглашаешься ты и вкрадчиво добавляешь: — Мне вообще многое в тебе нравится.

Неотрывно смотрим друг на друга. Нам не нужны слова. Мы неплохо справляемся и без них.

Уверена? — спрашиваешь, глядя на меня.

Не знаю... — молча отвечаю я.

Опускаем глаза и синхронно отводим взгляды, уставившись на журчащий фонтан.

— Синоптики обещали дождь, — говорю абсолютно ровным тоном.

Ты укоризненно качаешь головой.

Я не вижу. Просто знаю это. Улыбаюсь. Надо же — как хорошо теперь я тебя знаю...

— Ты опять насмотрелась маггловского телевидения?

Губы растягиваются в еще более широкую улыбку.

— Нет, — все так же не глядя, отвечаю я. — Джефф Голдстоун сегодня рассказал.

— У Голдстоуна что ни день, то новая версия, — фыркаешь ты. — Взгляни на небо, — о каком дожде может идти речь?

— Да, — соглашаюсь, поворачиваясь к тебе. — Но на всякий случай все же примени защищающее заклинание. Если мантия намокнет, то уже не будет такой красивой. А я хочу, чтобы ты выглядел идеально. Ведь ты — идеальный жених.

Переводишь взгляд на меня.

— А ты — идеальная невеста.

Рука сама тянется к твоим волосам — поправить прическу. На самом деле, поправлять нечего — просто хочу коснуться. Пройдясь по светлым прядям, скольжу кончиками пальцев вниз по скуле к подбородку...

Медленно отвожу руку.

Я так люблю тебя...

Я знаю, — отвечаешь ты одними глазами.

— Ну, что — разбегаемся? — шепчу, улыбаясь.

Хмуришься. На скулах ходят желваки. Почти незаметный кивок в знак согласия.

Поднимаюсь и делаю шаг в сторону. Мне страшно.

— Гермиона...

Медленно оборачиваюсь. Жду.

Ты — такой непредсказуемый... Я так и не научилась угадывать, что последует за этим твоим "Гермиона..."

"Удачного тебе дня", "береги себя", "все будет хорошо" или все же...

— Я люблю тебя.

Да... это.

Мне хочется задорно подмигнуть, кинув в ответ что-то легкое и забавное. Вроде: "Ты уверен?" или: "Берегись. А то присвоит тебе Скитер звание "Главный романтик года" — не отвертишься!"

Но вместо этого мои губы сами по себе расплываются в счастливейшей улыбке.

— Я тоже люблю тебя, — тихо отвечаю и, не удержавшись, тут же добавляю: — Малфой.

В бездонных серых омутах загораются искры. Твои глаза улыбаются. Ты и сам улыбаешься. Нет, не так, как обычно — едва заметно, одними уголками губ. Улыбаешься по-настоящему — широко, искренне, тепло. Улыбаешься так, что лишь ради этого и хочется жить. Это — эксклюзив, я знаю. Такие подарки достаются одной лишь мне. Ну, может, еще иногда — Нарциссе.

Я не могу на тебя насмотреться.

Мое любимое уже "не задание".

Мой любимый уже "не проект".

Просто... мой любимый.

Крайне трудно оторвать от тебя глаза, но времени осталось совсем мало — нам придется расстаться. Расстаться, чтобы тут же увидеться снова.

— До скорой встречи, — опять умудряешься прочитать мои мысли.

Чуть заметно киваю в ответ.

А уже в следующую секунду, сама не знаю как, оказываюсь рядом и впиваюсь в моментально подставленные тобой губы.

— Я буду рядом, — тихо уверяю просто посреди поцелуя.

— Знаю, — хрипло шепчешь, не отрывая от меня взволнованного взгляда, наполненного туманом.

Выпрямившись, несколько долгих секунд обеспокоенно смотрю на тебя. Еще раз улыбаюсь и оборачиваюсь.

Теперь я готова. Готова идти навстречу неизвестности.

Первый шаг. Второй. Третий...



Я спешу. Не хочу опаздывать.

Знакомая дорожка за пять минут выводит на просторную лужайку. Мне видно, что на противоположном ее конце, почти у самого замка, гости уже расселись по местам и ждут начала церемонии.

Делаю вдох и тут же резко выдыхаю.

Вернуться назад теперь невозможно.

Вперед. Только вперед.

Проходя мимо длинного белого шатра, где вовсю суетятся официанты, удивленно отмечаю, что сам шатер не светится.

Хмурю брови.

Когда я шла в парк, белоснежная крыша сияла под солнечными лучами и была укутана легкой дымкой клубящегося пара. Что-то отдаленно похожее можно наблюдать, когда в жаркий летний день открываешь морозилку. Покрытие шатра специально заколдовано — чем сильнее греет солнце, тем интенсивнее происходит процесс охлаждения внутри.

Удивленно смотрю вверх.

А ведь солнца-то, как раз, оказывается, и нет!

Небосвод на много миль вокруг затянуло хмурым серым покрывалом.

Только сейчас замечаю, каким густым и тяжелым стал воздух... Неужели, и вправду, будет дождь? Но ведь пять минут назад еще ничего не предвещало...

Хмыкнув, продолжаю путь.

В голову приходит странная мысль... Этот дождь... он похож на нашу с тобой любовь.

Ее тоже ничего не предвещало.

Ее тоже не должно было быть.

А ведь она есть...

Улыбаюсь. Если дождь все же пойдет, обязательно поделюсь с тобой этим забавным сравнением.

Я даже знаю, как ты отреагируешь. Картинно воздев глаза к небу, покачаешь головой и протянешь:

— Это просто дождь.

А дальше... дальше ты заключишь меня в объятия и хрипло прошепчешь перед тем, как поцеловать:

— Надо же, какая ты романтичная... Даже не знаю, почему мне это в тебе так нравится...

Не успеваю я насладиться моментом, как сердце тут же тревожно сжимается. Ведь все уже будет по-другому, да? Теперь, когда было принято решение жить иначе? Со штампом в паспорте, как говорят магглы...

Последние годы мы провели в мире, который создали сами. В этот раз мы полностью оградили его от посторонних. Никаких газет и показухи, никаких любопытных глаз и даже друзей — только ты и я... Тепло, нежность, страсть, любовь — это мы с тобой... По-настоящему счастливы впервые за многое-многое время...

Мы так долго отодвигали неизбежное... Но невозможно жить одной жизнью на два мира.

Рано или поздно приходится делать выбор... Или не приходится? Если его нет...



Смешно, но ты таки исхитрился явиться раньше меня... Как? Здесь же повсюду антиаппарационные барьеры... Иду по проходу, стараясь не упасть. Украдкой вскидываю на тебя взгляд, получая в ответ светлую улыбку. Такие твои улыбки принадлежат только мне... и так будет всегда. Я знаю это.

Для меня мир исчезает. Я вижу одного лишь тебя. Не обращаю внимания ни на кого другого.

Священник начинает церемонию. Что-то говорит, но я никак не могу понять что именно. Вроде слышу, но в голове все так перемешалось — не отделить одно от другого.

Замираю и, словно издалека, слышу тихое "да".

А в следующую секунду вздрагиваю от неожиданности, осознавая, что мне на плечи упало несколько холодных капель...

Бросив взгляд в набухшее небо, святой отец немного убыстряет темп.

Надо же...

Значит, все-таки...

Ничего не предвещало дождя.

Но он будет.

Уже есть.

Невероятно хочу обнять тебя. Но можно ли?.. Нет, конечно.

— Невеста — чудо как хороша, — слышу я шепот у себя за спиной.



— Согласен ли ты...

Осталось совсем чуть-чуть...

— Да, — серьезно отвечаешь ты.

Священник улыбается и что-то добавляет — я не слышу, но это уже совсем неважно...



А невеста, и вправду, хороша... В белоснежной свадебной мантии, украшенной дорогим кружевом, с цветком магнолии в светлых волосах — настоящая красавица... Ее красоту в полной мере я осознала еще много лет назад, когда она стояла на перроне, обнимая парня в драных джинсах...

Незаметно поворачиваю голову вправо.

Мой жених тоже хорош — он выглядит превосходно в ладно скроенной темно-голубой мантии от мадам Ларсон.

Наклоняюсь к его уху.

— Твоя невеста знает, как ей повезло? — шепчу еле слышно.

Наша с ним любимая шутка.

Секунду он смотрит на меня, недоуменно округлив глаза небесного цвета. Глаза, глядя в которые, ровно через неделю перед Богом (2), людьми и этим же священником я тоже скажу "да".

Губы Рона растягиваются в довольной улыбке.

— Передашь ей это сегодня? — шепчет он, подыгрывая мне.

По сценарию я должна сказать: "Твоя невеста — ты и передавай!", но... я не могу издать и звука. Просто улыбаюсь, надеясь, что он не заметит боли в глазах. Краем уха слышу:

— ...вы можете поцеловать невесту...

Сердце екает.

"Ну, вот и все... а ты боялась", — говорю себе. На ощупь нахожу ладонь сидящей слева от меня Нарциссы — она легонько сжимает мою руку в ответ.

Медленно поворачиваюсь. Смотрю на тебя в упор, отслеживая каждое движение, каждый вдох... Едва коснувшись губ Астории, ты тут же отрываешься и ищешь взглядом меня.

Я здесь. В первом ряду. Ты знаешь. Я ведь обещала, что буду рядом.

Глаза в глаза. Не отрываясь.

Эта магия по-прежнему сильна.

Однажды Рон сказал: "Мне почему-то кажется, что ты уже никогда не бросишь Малфоя, что ты будешь возиться с ним до конца своей жизни".

В эту минуту я, как никогда, остро осознаю пророческую правдивость его слов. Я никогда не смогу любить другого. Потому что уже люблю тебя.

Ты смотришь на меня взглядом, исполненным боли. Миг — и вместо нее там уже полыхает серое пламя злости.

Это ты во всем виновата!

Да. Да, я знаю. Оставить все и всех, сбежать, как ты и предлагал... Но это невозможно, и нам обоим это известно. Это — иллюзия. Для всех мы расстались в последний день апреля, когда Министр сообщил нам, что мы можем быть свободны. Все эти годы мы были друзьями для других, и любимыми друг для друга. Это было нашим общим решением, нашей тайной на двоих. Чего только не приходилось придумывать! Мы жили в двух мирах: нашем и том, другом; но знали, что рано или поздно нашему миру придется уступить напору холодной реальности. Потому что невозможно жить одной жизнью на два мира...

Всегда приходится делать выбор... Или не приходится? Если его нет...

Не помню, когда впервые задумалась об этом. Хотя нет... помню. Когда случайно узнала, что именно сказал тебе Люциус Малфой после оглашения приговора.

"Теперь за все отвечаешь ты. И ты знаешь, что должен делать".

Да. Есть вещи, которые не изменятся никогда, как ни старайся. Чистокровные, магглорожденные, ответственность за будущее семьи, долг перед родом...

Ты всегда будешь должен.

Я знаю.



Не могу на тебя насмотреться...

Больно, любимый? — молча спрашиваю и тут же сама отвечаю: — Я знаю.

Эта жизнь — она не была твоей с самого начала. А всего через неделю моя тоже перестанет принадлежать лишь мне.

И мы обязательно будем счастливы. Или нет? Но люди, которые отныне станут рядом и пойдут с нами, заслуживают, чтобы мы подарили им счастье. Давай хотя бы попробуем?

Гости толпятся, спеша осыпать вас поздравлениями и как можно скорее спрятаться под шатер.

Дождь отбивает неравномерную дробь по опустевшим стульям.

Рон и Гарри негромко о чем-то переговариваются рядом...

Я замечаю, как ты хмуришься, снова обращая взгляд ко мне.

Это так удобно — то, как легко мы с тобой ведем беседы одними глазами. Я с полуслова понимаю, что ты хочешь сказать.

Что-то не так с моим лицом, да?

Машинально провожу кончиками пальцев по щекам. Мокрые. Так же, как и глаза. И ресницы. А я и не заметила...

Улыбаюсь, чуть заметно качая головой. На миг вскидываю взгляд в небо и тут же возвращаюсь к твоим серым глазам. Словно этот жест должен все им объяснить...

Не волнуйся, любимый, — все в порядке.

Я не плачу. Я совсем не плачу.

Это просто дождь.



(1) маггловская примета. В день свадьбы жених не должен видеть платье невесты до начала церемонии.

(2) автор думает, что магглорожденная волшебница Гермиона все же верит в Бога. Ничем не подтверждено, конечно же )))