Драко первым ступил на лед, двинувшись к своему однокурснику. Убийство должно было пройти по всем правилам, с пентаграммой и заклинаниями. А значит прежде всего нужно было оглушить Адриана. Вот только, мог ли Пьюси прийти к тем же выводам, что и Драко? Ведь он не знал о правилах мира иллюзий и о душах, что его покинули.
Фигура однокурсника приближалась. Драко заметил, что Андриан держит волшебную палочку наготове, но не торопится начать поединок. Лицо его было открытым и спокойным. Сам Малфой был в смятении. Сейчас ему предстояло убить ни в чем не повинного человека, такого же слизеринца, как и он сам, друга Гермионы. Они до конца так и не разобрались, что именно Андриан делал здесь, в этом мире. Что если на самом деле он последовал сюда, чтобы помочь Гермионе, как и сам Драко? Что если все произошедшее с ними тремя было испытаниями Волан-Де-Морта? Малфой не был уверен, что узнав правду, сможет сделать то, что должен. Он был обязан действовать, чтобы вернуться к Гермиона, чтобы выполнить пророчество, чтобы… Черт возьми, но такой ли ценой?
Решиться, он должен был решиться. Не вступать в разговоры, не пытаться узнать причины, понять происходящее, иначе ничего не выйдет. Драко поднял выше волшебную палочку в тот момент, когда Андриан подошел на расстояние вытянутой руки.

– Я надевал диадему, Малфой, – сказал Андриан, и Драко опустил палочку, пораженный этим отрешенным спокойствием. – Я знаю, что каждый из нас должен сделать, чтобы выбраться. Я знаю, что выживет лишь один. Но хуже другое – я видел, к чему приведет все то, что ты, я, Гермиона и другие делают сейчас. Видел такие последствия, которые ничем не исправишь, которые разрушат магический мир навсегда. Я не могу допустить этого, но и исправить не могу. Но можете вы с Гермионой, и я уступаю. Очень скоро, она узнает то же, что и я, увидит то, что видел я. Она не позволит этому случиться. А ты ей поможешь.
– О чем ты? – хрипло спросил Драко. Он не понял ни слова, но внутренний, интуитивный страх сковал его сердце. Андриан говорил о чем-то очень важном, чем-то, что было важнее его жизни.

Вместо ответа слизеринец бросил волшебную палочку под ноги Малфою.

– Делай то, что должен. Я не буду тебе мешать.

Трясущимися руками Драко подобрал палочку и запихнул ее в карман брюк. Он старался не смотреть в глаза Пьюси – оба они знали, что должно случиться. Андриан принес жертву, Драко должен был сделаться убийцей пусть не друга, но того, с кем они были на одной стороне.

«Победа стоит жертв, – думал Драко, чертя пентаграмму прямо на снегу. – Я делаю это ради общего блага», – успокаивал он себя, разливая зелья, полученные от Выручай-комнаты, по рисунку. Ему пришла мысль, что вероятно Гермиона готовила зелья для своего крестража здесь и здесь же держала «Тайны наитемнейшего искусства». Особая магия сделала копию и того, и другого и теперь могла дать это нуждавшемуся в этих вещах Малфою.
«Я делаю это для Гермионы», – продолжал Малфой, устанавливая зеркало.

Все это время Андриан неподвижно сидел на снегу, глубоко задумавшись. Это были последние минуты его жизни. А думал он о Джинни, о ее смерти – о да, теперь он знал, кто на самом деле был в теле Реддла. Диадема оказалась удивительным предметом, раскрывающим такие тайны, о которых человек и помыслить не мог, поворачивающим размышления в ту сторону, куда бы сам он никогда не подумал. Осознание всего, что свалилось на слизеринца было тем, что заставило его отказаться от дальнейшей борьбы. Было ли это правильно? Действительно ли не было другого выхода, кроме того, чтобы уступить свою жизнь другому? Этого он не знал. Он принял решение уже после того, как диадема была снята. Однако принять все то, что он узнал, смириться, а потом двигаться дальше было выше его моральных сил. Пусть лучше так, пусть лучше Драко живет, пусть лучше он видит, знает, переживает все то, что заготовлено им всем в будущем.

Малфой закончил приготовления и посмотрел в зеркало. Он видел себя. С синими кругами под глазами, худым лицом, растрепавшимися волосами, испуганно-растерянным взглядом. Оправдания кончились, но не помогли. Победа, общее благо, Гермиона. Нет, Малфой не пытался найти другого пути, не пытался придумать, как спасти Андриана. А значит – всё, что он сейчас делал, он делал для себя. Отступление Пьюси не давало Драко права принимать его капитуляцию и отказываться от попыток что-то поменять. Гермиона бы никогда так не поступила, она бы до последнего придумывала что-то, она бы пожертвовала собой, а не приняла жертву другого. Но Драко был слизеринцем, он был эгоистом, и он знал, что хочет жить! И пусть для этого нужно было лишить жизни другого, расколоть душу! Он хотел снова увидеть дом, Хогвартс, Гермиону, хотел создавать новый мир, участвовать в победе над Волан-де-Мортом.

– Venit mors velociter. Rapit…

Драко делал это для себя и ни о чем не жалел.


С помощью электронной карточки следователя Гермиона беспрепятственно преодолела коридор и ни единой живой души ей не встретилось. Оказавшись у двери, ведущей на улицу, она вдруг замерла: ее волшебная палочка всё еще была у охранников. Вернуть ее был необходимо, но Гермиона совершенно не ориентировалась в этом странном сооружении. И всё же без волшебной палочки, вооруженная одной лишь стихийной магией, которой она всё еще не научилась до конца управлять, разгуливать по миру было нельзя.

Вздохнув, Гермиона двинулась обратно по коридору, стараясь отыскать какие-то еще двери. Маскирующие заклинания наложить не было возможности, мантия-невидимка, подаренная Драко Малфоем осталась в Хогвартсе. Одна лишь удача могла сейчас помочь Гермионе.
Шаги отдавались гулким эхом, разносившимся по коридору. И судя по этим звукам, она была здесь одна. По обе стороны на достаточно большом расстоянии встречались белые выступы для электронных карт и почти невидимые очертания дверей. Интуиция подсказывала Гермиона идти дальше, не задерживаясь здесь.

Вскоре она дошла до конца коридора, прямо перед ней была дверь. Открыв ее карточкой, Гермиона увидела перед собой лестницу, ведущую на этаж выше, выложенную черным кафелем. Осторожно, боясь, привлечь к себе внимание лишним шумом, девушка принялась подниматься вверх. Через два пролета оказалась такая же дверь – лестница вела и дальше, но Гермиона почувствовала запах медикаментов и поняла, что здесь вероятно находился лазарет. А в лазарете могли быть люди, знающие, где хранятся волшебные палочки, отнятые у магов. Слизеринка уверенно направилась вперед, готовая в любой момент поразить ледяной магией своих врагов.

Вскоре она достигла своей цели. Из-под приоткрытой двери выбивался яркий белый свет, рассекающий синеву коридорного освещения. Заглянув внутрь Гермиона увидела просторное помещение с кроватями, напоминающее хорватское больничное крыло. Аккуратно застеленные кровати пустовали. Гермиона вошла внутрь и еще раз огляделась. В углу стоял массивный стол с ящиками, а рядом располагалась еще одна дверь. Стараясь, не шуметь, она начала выдвигать ящики один за одним, вынимая на стол всё, что ей могло понадобиться: пачку обезболивающих, бинты, небольшой ножик. Никаких магических средств тут не было. Убрав лекарства в карман, она спрятала ножик в руке и открыла следующую дверь.

Неожиданно набросившаяся на нее девушка почти сшибла Гермиону с ног, но та на автомате выпросила вперед руку с ножом и услышала высокий вскрик. Вздрогнув от того, что порезала незнакомку – прежде Гермиона использовала только заклятия, не оставляющие следов, ощущение вошедшего в плоть ножа было новым и пугающим. Медсестра отскочила назад и вжалась в стену, прижимая к себе пораненную руку. Это была девушка ненамного старше самой Гермионы, с собранными в хвост волосами и пылающим взглядом.

– Ты… ты Гермиона Лестрейндж! – шокировано произнесла медсестра. – Они поймали тебя! Я не дам тебе уйти!
– Ни тебе, ни мне не нужна твоя смерть, – ответила Гермиона. – Ответь мне, где хранят волшебные палочки, и я тебя отпущу.
– Я ничего тебе не скажу! – закричала девушка. – Они скоро обнаружат твою пропажу и найдут тебя!

Гермиона глубоко вздохнула. Сконцентрироваться, разозлиться, причинить боль. Холод родился в сердце, метнулся по руке и слетел ледяной струей с пальцев, превратившись в ледяной кольцо вокруг шеи маглы.

– Где они хранят палочки? – повторила Гермиона.

Девушка полыхнула глазами, ничего не ответив. Лед нажал нарастать, покрывая плечи, грудь, руки. Губы медсестры посинели, слезинка, сорвавшаяся с ресниц, покатилась по щеке и замерзла.
Гермиона подошла ближе.

– Скажи мне, и мы разойдемся по-хорошему. Я не хочу тебя мучить или убивать. Я не зло. Зло – тот, кто затеял все это, тот, кто отнимает у волшебников их врожденный дар.
– Холодно…
– Просто скажи!
– Пожалуйста, не надо! – этот крик не принадлежал медсестре. Гермиона обернулась и увидела в дверях девочку лет десяти, с ужасом взирающую на происходящее. – Не убивай мою сестру!
– Я и не хочу ее убивать, но мне нужна моя палочка, – терпеливо объяснила Гермиона. – Ты знаешь где хранятся волшебные палочки волшебников?
– Салли, нет! – закричала медсестра, но сестренка не обратила на нее внимания.
– Да, в хранилище, это здесь недалеко. Но там охрана, – ответила девочка.

Гермиона провела рукой и лед исчез, работница лазарета упала на пол, держась за горло. В следующий момент она окаменела, превратившись в ледяную скульптуру.

– Это ненадолго ее парализует, но не причинит вреда, – объяснила Гермиона перепуганной девчушке. – А теперь отведи меня к хранилищу.

Не сказав ни слова девочка повернулась и выбежала в коридор, Гермиона последовала за ней. Преодолев несколько поворотов, Салли остановилась заглядывая за стену.

– Хранилище там, – прошептала девочка. – С моей сестрой всё будет в порядке?
– Да, Салли, благодарю, что помогла мне, – ответила Гермиона. – Но почему ты не послушала сестру? Ты ведь знаешь, кто я?

Вместо ответа девочка сжала руку в кулачок, а затем раскрыла ладонь – на ней распускался ярко-алый цветок.

– Ты как я. Но они отнимут мою силу или отправят на опыты, – ответила Салли, испуганно глядя на Гермиону. – Только ты можешь этому помешать, я знаю.

В следующий миг, девочка рванулась с места и исчезла в глубине здания.
Пораженная Гермиона выдохнула и поспешила за своей волшебной палочкой. Справиться с охраной оказалось несложно, она заморозила их также, как и других. Справиться с тошнотворным предчувствием беды оказалось намного труднее. Войдя внутрь, Гермиона увидела стеллажи с волшебными палочками – казалось здесь их было больше, чем в магазине Олливандера. Они поднимались от пола до потолка, уходящего высоко вверх. Сколько же волшебников оставили здесь свою силу?

Свою палочку не составило труда, такое простое заклятие как «Акцио» далось Гермиона и без палочки. Почувствовав в руке родное дерево, ей стало спокойнее. Сжав палочку покрепче и решив, что никогда с нею не расстанется больше, Гермиона направилась к двери, но тут, одна из волшебных палочке привлекла ее внимание. Та, которую она бы узнала из миллиона других, та, которую она видела каждый день шесть лет подряд – волшебная палочка из тиса и пера феникса, принадлежащая Гарри Поттеру.


Гарри бежал. Холодный влажный воздух разрывал легкие, но он не мог остановиться, не имел права. Он двигался почти бесшумно, пытаясь выбраться из лабиринта узких улочек Лондона на одну из крупных магистралей. Там у него было бы больше шансов оторваться от преследователей и достичь антитрансгрессионного барьера.
За спиной послышались быстрые шаги и Гарри нырнул в ближайший тоннель, вплотную прижимаясь к стене в надежде скрыться во тьме. Его старания были не лишними, в следующий миг из-за угла показался высокий человек в форме специального подразделения по борьбе с особо опасными магами. Мужчина выбросил вперед руку, сканируя тоннель длинным светящимся прибором, служащим для выявления присутствия волшебников в радиусе десяти метров. Гарри сделал несколько неслышных шагов чуть дальше в тень и усилием воли блокировал собственную магию. Слабый писк прибора известил своего хозяина о том, что магов поблизости нет. Чертыхнувшись, мужчина отвернулся и достал рацию, чтобы сообщить о провале коллегам, но не успел: точная Авада Кедавра Поттера ударила в спину.

Гарри двинулся дальше, внимательно вглядываясь в темноту и ожидая нападения. На некоторое время ему удалось сбить преследователей со следа, но это ненадолго. Едва волшебник выпустит магию из-под контроля, они отыщут его. Сдерживать немалый магический потенциал становилось все труднее. Положение не улучшало и отсутствие препаратов, подавляющих силу, которые его заставляли принимать последние два месяца. Магия грозила выплеснуться неконтролируемым потоком и уничтожить если не весь остров, то по крайней мере столицу Британии. Гарри почти хотел этого. Почти.

Несколько глубоких вдохов и выдохов и можно двигаться дальше. Главное не думать. Потому что если хоть на секунду задуматься над тем, что он делал, что он сотворил всего час назад…

Новые изобретенные решетки с магическим покрытием несгибаемых прутьев не мог сломать ни магл, ни волшебник. Особенно без палочки, особенно под действием подавляющих магию препаратов. И Гарри не мог, сколько бы не пытался. Даже сила, данная ему бузиной палочкой, прежде чем ее переломили маглы, не была достаточной, чтобы сломить эту преграду. И тогда Рон – лучший друг и сокамерник Гарри – заставил забрать его магию...

Гарри снова огляделся и, не заметив ни души, вынырнул из тоннеля, кинулся со всех ног к следующему укрытию – небольшой арке, отделяющей открытую заасфальтированную площадку от дворов. Секунда, Вторая, Третья. Он в укрытии и можно отдышаться. К горлу подкатила тошнота, тело прошиб озноб – начиналась ломка по наркотику. Только не думать…

Маглы вкалывали им подавляющие магию препараты каждый день с самого заключения под стражу. Обещая переправить волшебников на опыты в Азкабан, они, тем не менее, не торопились этого сделать. То ли страх не суметь осуществить перевозку, то ли надежда, что Поттер согласится сотрудничать, то ли еще какие-то политические причины заставляли держать их с Роном в камерах центрального штаба по борьбе с магами. Два месяца непрерывного использования препаратов, подавляющих магическую силу, вызывали практически неизлечимую зависимость.

Выстрелы и крики. Совсем близко. Гарри не оставалось времени, чтобы скрыться незаметно, и он кинулся во дворы, рассчитывая лишь на скорость бега. Преследователи гнались за ним, Гарри чувствовал их, даже не оборачиваясь. Обогнуть дом, еще один, за третьим должна быть лестница к магистрали… Но ее нет. Сплошной обрыв, а прыгать с такой высоты смертельно. Остается вернуться во дворы, что Гарри и сделал. Это уже другой незнакомый ему квартал. И как назло ни одной таблички с названием улицы. Как зверь он метался между высотками, стараясь сбить со следа полицию. Ему почти удалось это. Заброшенный закуток между двумя домами, мусорные баки… звук машин – дорога совсем рядом. Нужно забиться в угол и выждать, но Гарри не мог ждать, он рванулся дальше, выдавая себя, и оказался в тупике. Глухие высокие стены с трех сторон, не перебраться. Можно только разрушить, но прежде чем Поттер успел сконцентрироваться для заклинания, на другом конце проулка появились полицейские. Почти сразу раздалось несколько выстрелов и Гарри, не успевая увернуться, получает дротик с подавляющим магию в ногу. Его действие мгновенно: раз и повелитель даров смерти превратился в простого сквиба.

Перед глазами поплыло, препарат проникал всё глубже, не давая магии возможности восстановиться. Люди в униформе засмеялись, следя за тем, как Гарри цепляется руками за стены, чтобы не упасть. Затем один из них вышел вперед и произнес:
– Мистер Поттер, прекратите сопротивление и поднимите руки над головой.

– Ты заберешь мою магию и разрушишь чертову решетку. Доберешься до комнаты допросов, задняя дверь, что всегда закрыта ведет в подземные ходы. Ключ будет спрятан под половицей. Никуда не сворачивай, двигайся как можно быстрее, у тебя будет не больше десяти минут форы. Мне не удалось узнать, где именно ты выйдешь, но это будет одна из конечных станций метро. Дальше тебе нужно выйти на крупную магистраль, поймаешь машину и доедешь до границ антимагического купола. Когда сможешь трансгрессировать…
– А как же ты? – Гарри не мог поверить, что Рон, его друг со школьной скамьи, не идет с ним. Что он нашел способ побега, пока Поттер психовал и жалел себя, но нашел его не для себя, для Гарри.

Вместо выполнения приказа Гарри просто с ненавистью смотрел в глаза говорящему, бросая вызов. Они не могут его убить, иначе бы давно сделали это. Им нужна его магия, утроенная силой бузинной палочки, которую он впитал в себя и другого волшебника. Эта тройная сила практически безгранична, непобедима… и всё же подвластна препаратам.

– Теперь Вы безоружны. Сдавайтесь, мистер Поттер.

Гарри знал, что они правы. У него нет пистолета, нет магии, нет элементарно сил и навыков для рукопашной. Но неужели…

– Мне очень жаль, Гарри…
– Ты что не собираешься идти со мной? Я клянусь ты не будешь обузой, даже без магии, я смогу тебя защитить!
– Гарри… Тот, кто отдает свою магию… он…
– Рон?
– Он умирает. Ты должен убить меня.

…неужели Рон погиб зря? Нет. После всего Гарри просто не имел права сдаться. Борьба до самого конца. Либо он выживет и окажется на свободе, либо умрет и воссоединится с друзьями и родными. Третьего не дано.

– Идите к черту! – закричал Поттер и кинулся на одного из полицейских, вырывая у него из рук пистолет. Эффект неожиданности длился недолго, Гарри успел выстрелить лишь один раз, прежде чем раздались два других выстрела. Одна пуля попала в плечо, заставляя Поттера выронить добытое только что оружие. Вторая же должна была достигнуть более важной цели, Гарри видел, как она летела прямо в его сердце, но в это мгновение что-то произошло. Пуля словно растаяла в воздухе. Широко открытыми от шока глазами Поттер увидел, как полицейские превращаются в ледяные статуи, от которых повеяло таким холодом, что Гарри поежился. А через секунду он увидел свою спасительницу – ту, которая заняла его место в победе над Волан-де-Мортом, ту, которую он не видел с тех пор ни разу. В начале проулка стояла Гермиона Лестрейндж.


Стихийная магия помогла Гермиона покинуть здание штаба, но куда двигаться дальше ей было непонятно. Удивление от того, что ее побегу практически никто не мешал, сменилось пониманием, когда она подслушала разговор по рации полицейских о побеге Гарри Поттера. Еще бы! О том, что поймали Гермиону никто почти не знал, а вот Гарри был у них уже достаточно давно и тщательно охранялся. Удачно сложившиеся обстоятельства помогли Гермионе, но теперь она была просто обязана помочь другу. К тому же в кармане ее мантии лежала волшебная палочка Гарри, которую необходимо было вернуть владельцу.

Гермиона последовала за полицией, которая вскоре привела ее к самому Гарри. Выглядел друг плохо. Заметно старше, исхудавший, с синяками и кругами под глазами и лишь старый огонь решимости во взгляде напоминал ей Поттера, которого она знала. Судя по расстановке сил, Гарри оставалось жить совсем недолго. Уговоры сдаться были обречены на провал, это было ясно любому, кто знал Гарри Поттера.

Злость на маглов, доведших Гарри до такого состояния, до желания смерти и безрассудной готовности броситься на пули, взорвалась внутри Гермионы, давая сильный всплеск стихийной магии. Пули, летящие в Поттера осыпались на землю, маглы обратились в ледяные статуи. В секунду Гермиона парализовала целый отряд специальной полиции.

Момент, когда Гарри увидел ее, был особенным для них обоих. Гермиона не общалась с другом уже много месяцев, с тех пор как он ушел с Роном за крестражами. Но этот новый Гарри был совсем другим – казалось, прошло столетие между их последним разговором и этим моментом встречи. На краю сознания билась мысль о том, что здесь оставаться небезопасно. Подойдя к Поттеру, Гермиона произнесла:
– Нам нужно убираться отсюда.
– Ты изменилась, ты так изменилась, – голос Гарри звучал хрипло от долгого бега.
– Гарри, где мы можем скрыться? Нам нужно трансгрессировать в безопасное место.
– Отсюда нельзя трансгрессировать, нам нужно выйти за барьер.
– Ты знаешь куда идти?

Гарри кивнул. Выдернув из ноги дротик, подавляющий магию, он хотел было выбросить его, но Гермиона поймала его за руку.

– Что это? – спросила она.
– Этим маглы подавляют нашу магию, – коротко ответил Поттер. Затем он подошел к первой статуе магла и со всей силы ударил ее ногой. Ледяная скульптура разлетелась на части.

Закончив со всеми, Гарри вернулся к Гермионе. Та, никак не прокомментировав произошедшее убийство, продолжила расспросы:
– Но как это возможно? И разве ты колдуешь без палочки?
– Как это возможно – лучше спросить у изобретательницы этого, у Лавгуд. Я могу так колдовать, потому что впитал в себя магию бузинной палочки. Оказалось, что у нее, как у одного из даров смерти есть защита – прежде, чем ее переломили, палочка отдала мне свою силу. Свою же палочку, я вряд ли когда-то еще увижу.
– Ну, тут ты не прав, – улыбнувшись сказала Гермиона, доставая из кармана палочку Гарри из тиса с пером феникса. – Я нашла ее и отдаю тебе.

Не веря происходящему Гарри протянул руку и взял свою палочку. Он смотрел на нее так, словно ему вернули оторванную конечность. Поттер взмахнул палочкой, и из нее посыпался сноп искр. Волшебство. Подавляющие препараты не действовали, если был проводник.

– Спасибо, – искренне поблагодарил Гермиону Гарри. – А теперь, идем.

Они двинулись туда, где по звукам находилась дорога. Вскоре перед ними открылась автомагистраль, по которой двигались автомобили. Поймав одну из машин, Поттер договорился о месте прибытия, и они сели внутрь. Всё время пути, Гарри и Гермиона молчали, чтобы не привлекать разговорами внимание водителя. Но вот они оказались за пределами города, а вместе с тем и трансгрессионного барьера. Подождав, пока такси скроется из виду, Гарри повернулся к Гермионе.

– Куда дальше? – спросил он.
– Я думала ты мне скажешь, – удивилась девушка.
– Ты скрывалась лучше всех, они не поймали ни тебя, ни твоих приспешников, тех, кто был тебе верен. Ты уберегла всех своих людей, словно стерев их с лица Земли. И всё же слухи, намеки всегда появлялись, ты боролась и явно не одна. И раз ты спасла меня, то я предполагал, что хотя бы на время ты сможешь укрыть меня у себя, дать мне восстановиться.
– Гарри, – осторожно произнесла Гермиона, – мне нужно кое-что прояснить. Я не та Гермиона, о которой ты говоришь. Я ничего не знаю об этом мире, я не знаю безопасных мест, потому что я появилась здесь несколько часов назад. Я из прошлого.


Мрачные башни тюрьмы возвышались до самого неба, теряясь в грозовых тучах. Вода вокруг острова находила волнами на берега и скатывалась обратно, словно руки, цепляющиеся за край скалы, но соскальзывающие и летящие вместе с их владельцами вниз, в бездну. Много-много водяных рук, цепляющихся, царапающих, молящих, как те, что находились внутри.

Выбросив странные ассоциации из головы, Гермиона запахнула манию, натянула ниже капюшон и уверенно пошла к зданию. Ноги увязали в размытой водой грязи, ветер бил в лицо и грудь, толкая в обратную сторону от Азкабана, словно предупреждая об опасности, отговаривая идти в обитель мертвых в телах живых. Ветер заглядывал в окна, носился по коридорам и видел, знал, что ждет молодую девушку внутри, что ей нечего там делать. Она была необычной девушкой, той, в ком скрывалась сила стихии воды, ее бушующая уверенность, превосходящая страхи и порывистость ветра. Ветер не мог отговорить ее, не мог переубедить. Смирившись, он унесся в другую сторону, чтобы не видеть того, что может случиться. Волны отхлынули обратно в океан. Тучи рассеялись, выглянула луна, освещая Гермионе дорогу.

Ее встретили запертые ворота, она разрушила их, превратив в лед и разбив с яростью, а потом печально, почти надрывно усмехнулась: снова лишь холод, замерзший лед. Ее тепло осталось вместе с Драко Малфоем в иллюзорном мире девочки – обладательницы диадемы, мире, который разрушался каждую секунду, пока Гермиона не пыталась спасти своей тепло оттуда.

Ярость охватила ее. Непримиримая, жестокая, ледяная ярость, пришедшая от бессилия сделать что-либо значимое, получить контроль над ситуацией, решить проблему. Даже в самых страшных кошмарах никто из волшебников времени Гермионы не мог представить, что всего через несколько лет их уничтожат, уничтожат маглы. Гарри рассказал ей всё, что произошло с ними, с тех пор как… Да, с тех пор, как Волан-де-Морт был повержен. Поттер закончил свой рассказ горьким сожалением о том, что знай он, к чему все придет, он первым бы пошел за Темным Лордом. Очень многие были того же мнения, считая, что совершили ошибку. Убийства и пытки, которые творили пожиратели во главе с Волан-де-Мортом позабылись на фоне магловской войны и теперь казались не такими страшными. Лавгуд и Нотт с их изобретениями и вдобавок жестокостью маглов были намного серьезнее.

Когда Гарри узнал, что Гермиона может вернуться в прошлое и всё изменить, он сказал, что не может дать ей совета, что делать, что менять. «Мы не люди, Гермиона, – серьезно произнес Гарри. – Мы волшебники. Наша магия – наша сила. Мы видели врагов друг в друге, но враги приходят из вне».

Гермиона глубоко задумалась. Внутренне она была не согласна. Взять ту же Лавгуд, которая была волшебницей, но предала всех и достигла в уничтожении магов больших высот. И всё же то, что она увидела, в корне изменило ее мнение обо всем. До путешествия сюда она намеревалась обезвредить второго мага, которого пошлют вместе с ней, а потом рассказать Лорду, что он велик и процветает. Но теперь…

Что странно, Гарри не сказал ни слова о Томе Реддле, а ведь Гермиона была уверена, что тот должен был сыграть во всей этой истории немаловажную роль. По словам Гарри, Лорд был убит ею, Гермионой, после чего она с Пожирателями Смерти и их детьми исчезли в неизвестном направлении. Не появлялись они много месяцев, а затем началась война с маглами, и они вернулись. Саму Гермиону никто не видел, но некоторые ее соратники были захвачены маглами и отданы Лавгуд на эксперименты. Как пожиратели простили Гермионе убийство их лидера Гарри и сам не мог понять, но вскоре стали ходить легенды о том, что тех, кто под защитной Гермионы поймать невозможно. Гарри с Роном и сами пытались выйти на нее, чтобы попросить убежище, но не успели.

Рассказ порождал всё больше загадок и Гермиона понимала, что не может вернуться в прошлое, не разгадав их до конца. К Гарри у нее оставался последний вопрос, который она страшилась задать больше всего на свете, но не задать его она не могла.

– Что стало с Драко Малфоем?

Гарри горько усмехнулся, вспомнив своего слизеринского недруга.

– Он у Лавгуд. Не знаю, как случилось, что его поймали, это произошло совсем недавно. Я видел его в штабе, где меня держали, его выводили с допроса, а я должен был быть следующим. Я думал, что его отправят туда, где были мы с Роном, но потом я услышал от охранников, что он лучшая наживка для тебя и, конечно же, даже согласись он, всё равно его бы отправили в Азкабан.
– Ну что ж, они были правы, я иду за ним! – твердо сказала Гермиона. И сколько бы Гарри ее не отговаривал, не просил, не объяснял, что она их единственный шанс всё исправить, это не помогло. Спустя несколько часов Гермиона входила в распахнутые как будто специально для нее двери магической тюрьмы.


Из окна в своей скромной спальне Полумна Лавгуд наблюдала за движущейся к ее обиталищу темной, закутанной в мантию фигурой. Как же долго она ее ждала!

В ее постели сладко спал Теодор Нотт – человек, сделавший их жалкими сквибами, заставивший подчиниться маглам, лишенным волшебства, способностями создавать магию, чудесную, необыкновенную, завораживающую магию, которая так восхищала Полумну с самого детства. Нотт лишил их этого и даровал власть вершить чужие судьбы, которую Полумна использовала лишь наказывая тех, кто всё еще был волшебниками за то, что они имели то, что у нее отняли. Она ненавидела Теодора всем сердцем. Он предал ее снова, но теперь он предал и себя тоже. Лавгуд изобрела механизм лишения магии, Нотт даровал его маглам, и вот они первыми стали жертвами своего же разума, своего же изобретения. Нотт ненавидел Лавгуд также, как и она его. Ненавидел за то, что она создала то, что лишило его силы, которой он хвастался с самого детства. Навыки, которые он тренировал всё время обучения в Хогвартсе, стали в миг ненужными. Его палочку переломили. Теперь он был обыкновенным сквибом. Оба они знали, за кем стоит вина за всё, творившееся ныне в мире, но признать это никто из них был не готов. Именно это и держало их вместе. Разрушители, развязавшие войну и проигравшие ее первыми, обреченные жить в Азкабан и терзать себя и друг друга не хуже дементоров.

И вот, та, кто был ее их противником, настоящим врагом, пришла сюда поглумиться над положением в которое они попали или же… вызволить своих друзей?

О да, Полумна и Теодор сделали всё, что получить всех друзей и сторонников Гермионы Лестрейндж. Лишая их магии, они мстили за себя. Проводя экспериментами над отказавшимися сотрудничать, они уничтожали сопротивление Гермионы. Они создавали всё более ужасные вещи – антимагические решетки, наркотики, подавляющие магическую силу – всё больше вещей, предназначенных уничтожить само понятие магии. Главным приобретением всё же был Драко Малфой. Полумна была уверена, что уж за ним то, Лестрейндж примчится с другого конца света.

Гермиона была не только лидером сопротивления и олицетворением всего того, что было потеряно Теодором и Полумной, но и особенным экземпляром для их лаборатории – стихийным магом. Лишение волшебника стихийной магии было бы новым рывком в их исследованиях. И вот она здесь.

Полумна наблюдала в маленькое окно, как далеко внизу заледенели и рассыпались ворота, как Гермиона смело шагнула на территорию страданий и боли, обитель Лавгуд. Коснувшись плеча Нотта, Полумна произнесла лишь одно слово – имя их врага. Сон мгновенно слетел с Теодора и вот они уже спускались вниз, навстречу гостье.

Полумна встречала Гермиону также, как и в тот раз, когда они сошлись в зале наград Хогвартса, одна. Нотт скрывался за углом, только вот у Гермионы не было Малфоя. Драко теперь был у нее в заложниках. А Лестрейндж выглядела также, как в то далекое время, также же молодая, истощающая силу и красоту. Полумна не могла поверить своим глазам – для всех них последние годы были как полжизни, все они постарели, а Гермионе хоть бы что!

– Мне нужен Малфой, и я уйду отсюда, а ты останешься догнивать на этом острове скорби, – сразу перешла к делу Гермиона.
– Ты получишь Малфоя, – усмехнулась Полумна. – Но мы слишком долго ждали тебя, чтобы так просто отпустить. Ты никуда не уйдешь, а останешься здесь. Я лишу тебя твоей магии, лишу силы стихии, как лишила твоих дружков.

Гермиона искренне расхохоталась. Ярость за свершенные Лавгуд поступки была сильна, но уверенность в том, что по возвращении, Гермиона все исправит, ее успокаивала.

– Лавгуд, насколько мне известно, ты теперь всего лишь сквиб. Как же ты собралась тягаться со мной?
– Мне не придется, оглянись вокруг, ты в ловушке.

После этих слов от стен из тени появились люди в темной форме отряда по борьбе с особо опасными магами и с оружием, а из-за спины Полумна вышел ухмыляющийся Нотт.

– Наконец-то ты попалась, – радостно прокомментировал он.

Гермиона не испугалась, ведь она уже справилась сегодня с такой же толпой. Ей было скучно. Она не понимала, почему Гермиона из будущего ничего не сделала, чтобы победить в войне, если она сама с еще не развитой до конца силой стихии, управляемой только эмоциями, могла заморозить всё это здание с людьми в нем, просто вскинув руки. Гермиона из этого времени, за прошедшие годы могла так натренироваться, чтобы просто обратить в воду все магловское оружие, а его владельцев превратить в ледяные статуи. Но она этого не сделала. Почему же? На этот вопрос ей мог ответить только Драко. Искать его по камерам, слыша мольбы своих друзей и знакомых было бы ужасным испытанием, а потому Гермиона решила вызнать все у расслабленной Лавгуд, пока та ломала комедию.

– Я пришла, чтобы увидеть Драко. И если мне придется остаться здесь с ним – это будет для меня радостью, а не пыткой, – смиренно произнесла она, пробуждая свою силу, чтобы в любой момент отбить атаку. – Где вы его держите? Наверняка в каком-нибудь карцере…
– Зачем же? – усмехнулась Полумна, не разгадав замысла Гермионы. – Он при лаборатории, прекрасный подопытный для нашего нового экспериментального зелья.
– И где же твоя лаборатория? – как будто с интересом спросила Гермиона. – Лавры Снейпа не дают покоя? Обустроилась в подземельях?
– Ты как раз стоишь недалеко от двери, будет не сложно тебя туда сопроводить, – усмехнулась Полумна и махнула рукой полиции. Те среагировали мгновенно, выпустив дротики с блокирующим магию составом. Гермионе не понадобилось много времени на реакцию, не долетев до нее те осыпались снегом вместе со стрелявшими, образовав аккуратные сугробы.
Полумна, не сдержавшись, ахнула, пораженная неожиданной силой. Гермиона сделала шаг вперед.
– Ложись! – закричал Нотт за спиной Полумны, но было поздно: они обратились в две ледяные статуи. Небрежно толкнув Полумну, а затем Теодора на пол, Гермиона покончила с тиранами, мучившими волшебников и лишавших их магии последние несколько лет.

Дверь, о которой говорила Полумна, Гермиона нашла быстро. При помощи волшебной палочки обычным заклинанием Алохомора она открыла ее и вошла в душный коридор, по обе стороны от которого находились камеры.

– Алохомора Максима, – крикнула она и все двери разом распахнулись. – Драко!

Из камер стали удивленно выглядывать напуганные волшебники. В длинных белых одеяниях с немытыми волосами и широко раскрытыми глазами, они выглядели словно домовые эльфы.

– Гермиона! Это Гермиона Лестрейндж! Наша спасительница! – воскликнул стоящий ближе всех к ней человек. Люди стали выходить ей на встречу и приветствовать, двоих она даже узнала. Драко среди них не было.
– Вы свободны, – твердо сказала она. Выходите наружу.

С трудом держась на ногах и помогая друг другу, маги двинулись к дверям, не веря в счастливое освобождение. Драко среди них не было. Гермиона пошла вперед, заглядывая в каждую камеру. Малфой оказался в третьей по правую сторону. Он лежал на полу и безучастно смотрел в потолок, не обращая внимания на происходящее. Гермиона вошла в камеру и опустилась рядом с ним на колени.

– Драко, это я Гермиона. Нам нужно идти.
– Оставь меня здесь, Реддл, – хрипло произнес Малфой, отворачиваясь. – От меня всё равно уже не будет толку.
– Драко! Что ты несешь? Что они тебе давали?
– Пойми, Том, я больше не хочу жить в этом мире. Всё потеряно, Гермионы давно уже нет. Мне незачем продолжать.

Гермиона невидяще уставилась на Малфоя. Он выглядел вполне здравомыслящим, но тот бред, что он выдавал был просто уму непостижим. Почему он считал ее Томом Реддлом? Почему сказал, что ее нет?

– Драко, ты должен мне помочь! Я не Том, я Гермиона. Я из прошлого, Драко.

Малфой вскинулся и впервые за все время посмотрел ей в лицо. В его глазах отразилось понимание, а затем он крепко обнял ее, уткнувшись лицом в ее шею.

– Поверить не могу, что это ты, настоящая ты! Я думал, ты уже не появишься, думал, мы всё с тобой испортили, и этого тоже не случится!
– Драко, давай выберемся отсюда, и ты мне все расскажешь! – предложила Гермиона. Внутри нее разливалось тепло. Она не видела Драко с момента, она оставила в Выручай-комнате, и пусть это был другой, повзрослевший Малфой, всё же он был ее.

Они выбрались из камеры, а затем из Азкабана. Выпущенные маги стояли на берегу моря, ожидая ее. Один из них спросил, поможет ли она остальным заключенным. Времени на это не было, но Драко настоял. Они обошли все этажи и открыли все камеры. Затем Гермиона трансфигурировала из всего подряд пару десятков лодок, в которые уместились бывшие заключенные. Доплыли до берега они быстро, но затем возник вопрос: «Куда дальше?» Все ждали от Гермионы решения. Драко помог и с этим, и вскоре все они оказались в огромном пустом доме, в окна которого было видно только необъятную степь. Малфой объявил, что это перевалочная база, откуда забирали в штаб сопротивления, который находился в другой стране. Заключенные разбрелись по комнатам и Драко с Гермионой наконец остались наедине.

– Ты должен мне всё рассказать, и мы всё исправим, – с уверенностью в голосе заявила Гермиона.
– В какой момент ты уехала из прошлого? Я был в Выручай-комнате?
– Да, значит ты все же смог выбраться, – подтвердила она.
– Верно, – Малфой горько усмехнулся. – Я остался там и начал искать выход, но нашел лишь девиз комнаты «Сколько выйдет душ, столько и войдет». Из комнаты ты вынесла часть души Волан-де-Морта, а значит еще часть могла бы свободно выйти. Беда в том, что моя душа была целой, а единственным живым человеком кроме меня в мире иллюзий был Андриан Пьюси. У меня не было времени всё обдумать, мир разрушался, и я принял решение создать крестраж.

Гермиона в ужасе посмотрела на Драко, зажав рот руками. Она уже понимала, кого он убил, чтобы это сделать.

– Я встретил Адриана, он был не против. Он сказал, что надевал диадему и знает такое, что жить ему не хочется. Сейчас я понимаю, что он видел будущее. Это или другое, я уж не знаю. Итак, я убил Адриана и освободил себя. Когда я вышел, то стал искать тебя, но не тебя, ни тех, кто приняли метку в замке не было. Я ждал тебя в твоей комнате, ты вернулась лишь на следующий день, молчаливая и задумчивая. Я думал, что когда ты меня увидишь, то будешь шокирована, но ты приняла это как должное. Обрадовалась конечно, но не слишком. Мы поссорились, а потом ты мне рассказала, где была и что видела. Это было совсем другое будущее, такое же ужасное, как это, но другое. В том будущем Том Реддл вышел навстречу Волан-де-Морту, чтобы победить его, но был поражен. Лорд даже не узнал своего противника. А затем он убил и Гарри Поттера. У Волан-де-Морт была бузинная палочка, смертоносная и непобедимая. В том будущем был террор против маглов и маглорожденных, все маглорожденные были лишены волшебных палочек и имели права не больше, чем домовые эльфы. Мы были в шоке и решили, что во что бы то ни стало, всё исправим. Мы убедили Реддла, чтобы он не выходил на битву, мы подстроили так, чтобы Гарри стал хозяином бузинной палочки, мы подготовили порт-ключи для эвакуации однокурсников и их семей в Болгарию – ты договорилась с Крамом, чтобы он помог с этим, всё должно было быть идеально. Мы достали все крестражи, и Реддл присоединил их. В тот момент, когда последняя часть души в него вошла он получил свое тело. Я не могу объяснить, как это случилось, но он как будто бы знал заранее, что так и будет. Тем временем твоя стихийная сила росла, иногда она вырывалась из-под контроля, и это происходило всё чаще. Ты сказала, что у нас всё готово, а тебе, чтобы никому не навредить нужно уехать. Только несколько человек знали, где ты. Это был закрытый дом в горах. Незадолго до финальной битвы, я трансгрессировал к тебе, как делал это раз в неделю – чаще ты запрещала мне появляться. Я видел, что в последние недели ты как-то изменилась. И внешне, и внутренне. Это трудно объяснить, но как будто стихия тебя поглощала, питалась тобой, я не знаю…

Драко сделал паузу, глотнул воды и уставился в окно. Гермиона не могла описать свои эмоции от этой истории. Ее трясло, целый мир будто рухнул в одночасье, но все же она попросила Драко продолжить.

– Я пришел к тебе… Но тебя в доме не было. Я обошел все комнаты и всю округу. Недалеко от дома я нашел сугроб снега, а ведь была весна. Я не мог поверить в случившееся. Я сварил поисковые зелья, я проводил обряды, я… делал всё возможное, чтобы тебя найти, но тебя не было. И мне пришлось поверить, что тот сугроб был… он был тобой. Стихия забрала тебя. Но ты была нам нужна. Если бы кто-то узнал о том, что тебя нет… Реддл сказал, что он должен стать тобой. Но оборотное зелье нельзя использовать, если человека нет в живых. Мы стали искать кого-то похожего на тебя. И нашли! Внешностью девушка была достаточно похожа, чтобы использовать ее волосы и казаться тобой. Реддл стал пить зелье, вернулся в Клуб юных пожирателей и стал жить твоей жизнью. Я сходил с ума, единственная мысль, которой я жил была исполнить наш план и не позволить будущему стать таким, каким ты его видела. И вот в день битвы уж не знаю, почему и как, но когда Поттер поднял свою палочку против бузинной Лорда, Реддл не выдержал и шандарахнул Авадой Кедаврой по Волан-де-Морту. Я не знаю, почему он это сделал, может быть тоже не выдержал постоянно претворяться. Потом мы все перенеслись в штаб, там Реддл скинул личину и рассказал всем, что он и есть Волан-де-Морт. Люди, напуганные, недоумевающие все же поверили ему – ведь у него было его тело, его внешность в молодости. Затем он сообщил всем, что Гермиона по особой миссии отправлена в далекое прошлое и не вернется. У Беллатрисы началась истерика, все не понимали, почему Гермиона никому ничего не сказала и так поступила. А Реддл сказал, что если сейчас он откроет всем свое лицо, то Поттер и остальные попытаются его убить. Что там, во время битвы была инсценировка. Какое-то время все жили спокойно, а потом разбомбили Хогвартс и началась война. Реддл снова стал тобой и велел всем пускать слухи, что глава сопротивления – Гермиона Лестрейндж, неуловимая и т.д. и т.п. Он организовал очень хорошую защиту, этот дом, чтобы забирать к себе волшебников. Кого-то спасли, кого-то нет. Сам он ни разу не появился в Лондоне. А потом я не выдержал больше. Мне нужна была ты, но тебя не было. Я просто ушел и меня поймали. Вот и вся история.

Они помолчали. Гермиона пыталась осознать услышанное.

– Ты говоришь, что вернешься и всё изменишь, но мы уже пытались. Что если нет варианта событий, который был бы хорош? Тирания Волан-де-Морт, тирания маглов, – прервал наконец молчание Малфой и невпопад закончил: – Твоя стихийная сила растет верно?
– Да, сегодня я чувствовала, что могу разрушить весь Азкабан.
– Тебе не страшно?
– Страшно, Драко. Но я верю, что хороший вариант есть и его можно достичь.
– Когда ты исчезнешь, исчезнет ли это всё? Ты начнешь меня события и что станет с нами? Изменятся мои воспоминания или меня просто заменит другой человек? – Малфой растянулся на диване, глядя в одну точку.
– Я не знаю, – тихо ответила Гермиона, укладываясь рядом и обнимая Драко. – Никто не знает этого. Время – не изученная материя.
– Если я исчезну, то я рад, что снова тебе увидел, – сказал Драко, глядя на Гермиону теплым, любящим взглядом. – Теперь я счастлив.