В ночь полнолуния крепко подморозило и отряды охотников развели костры. Никто не боялся привлечь внимание. Даже наоборот, так проще справиться, не надо будет выискивать этих тварей по-одной в гигантском, полном сюрпризов лесу. Никому не хотелось попросту терять своих солдат. Людей и так не хватало. Последние стычки с оборотнями и особенно схватка с колонией Сивого в горах, унесли много жизней. Теперь на службу призывали даже стажеров, тех, кто едва-едва овладел навыками перемещения между растениями-порталами, почти всегда с первого раза превращался в животное, уже убил как минимум одного зайца на стажировке и научился правильно застегивать форму.
Эти ребята с горящими глазами страшно суетились, даже просто сидя у костра и пережевывая вяленое мясо. Переживали, дергались от каждого шороха и изо всех сил пытались показать, что они не будут путаться под ногами, а спасут всех, до кого смогут дотянуться. Они нервно улыбались, жадно внимали любому пустяшному заявлению о непогоде, тут же принимались проверять застежки на форме и делали вид, что ни капли не переживают из-за замечаний. Бывалые охотники поглядывали на эту мышиную возню со злобой и печалью. Видимо, дела в Министерстве совсем плохи, раз на защиту Хогвартса бросают тех, кто ещё год сам сидел в его уютных залах и набивал пузо йоркширским пудингом.
Кристофер Браун, самый старый охотник Министерства, месяц назад потерявший в схватке с колонией Сивого всех своих учеников, левый глаз и два пальца на правой ноге, отхватил острыми крепкими зубами кусок вяленого мяса и неодобрительно покосился на стажера, которого прислали в его отряд два дня назад. Парнишка только что вернулся с опушки с охапкой хвороста в руках и вид у него был такой, словно он пережил бой с драконом.
– Светло как днем, а? – довольно спросил он у молчаливо жующих собратьев, сваливая ветки в кучу у костра. – Удивительная ночь, на ветках иней, все сверкает, кругом такая тишина. Сколько историй рассказывают об этом лесе и всё зря. Ни капли не страшно. Красивое место.
Он уселся на свободное место и выражение волнения на его лица, умело замаскированное под нетерпение и желание надрать пару волчьих задниц, переросло в легкую беспомощность, когда на его слова никто не отреагировал.
– Будет ещё красивее, – вдруг подал голос Кристофер, разрывая особенно жесткий кусок мяса. – Когда придут эти твари и мы выкрасим этот красивый чистый снег в красный. Нет ничего красивее крови оборотня.
Кто-то криво ухмыльнулся, охотник, натачивающий финку, выдавил сиплый смешок.
Мальчик тоже попытался небрежно улыбнуться, но страх, заметавшийся в его глазах как загнанный заяц, выдал его с головой.
– А вы думаете они правда придут? – спросил он, прикрываясь всё той же нервной улыбкой. – Ведь мы же разбили Сивого, разве нет?
Над костром повисла неловкая тишина, даже размеренное унылое чавканье и визг точильного камня прекратились. Охотники уставились на стажера. Тот покраснел до ушей.
– То есть вы... это вы разбили, мистер Браун. Говорят, вы уничтожили колонию подчистую, – проговорил мальчик, подбавив в голос изрядную толику лести. Старик скривился, словно у него заболели зубы.
– А если у него не осталось людей, значит он не сможет напасть, – продолжал стажер, видимо думая, что если он убедит в этом как можно больше людей, то Сивый и в самом деле передумает наступать. – Он же не сможет напасть на такой огромный замок с дюжиной или...
– Сможет. И нападет! – громко гаркнул Браун и мальчик втянул голову в капюшон своей новехонькой, чистой мантии с нашивками. – Нападет и всё тут. Никто Сивого не уничтожил, только хвост ему подпалили, – с нескрываемой горечью сказал старик. – И он уже давно зализал свои раны, можешь быть уверен! Продался Волан-де-Морту, а этот позволит ему перекусать столько народу, сколько захочется. А если нужно будет – и из-за границы ему волков доставит. Или сынок его соберет новую колонию и приползет к папаше прощения вымаливать, а тот его простит, не сомневайтесь, молодой человек! И все они припрутся сюда сегодня, потому что пока Сивый его задание не выполнит, будет наступать на замок столько, сколько потребуется.
– Какое задание?
– Не твоего ума дело, – отрезал Браун. – Подкинь лучше дров в костер.
Стажер моментально схватился за хворост, но перехватил чей-то смешок и принялся бросать ветки медленнее и небрежнее.
– А вообще мне все равно, даже если он придет, – заявил он. – Пусть приходит. Хоть дюжина! Хоть полсотни! Мы лучше вооружены, мы быстрее, умнее и сильнее, у нас лучшие воины и мы справимся с ними в два счета. Я их совершенно не боюсь.
– Кто это здесь не боится?
Все оглянулись на новый голос. К группе охотников у костра приблизился капитан отряда, назначенный вместо Валери Грей, Карадок Дирборн, вернувшийся в Министерство уже после того, как его посчитали мертвым. Он сильно похудел и постарел, вид у него был потрепанный, а всю левую часть лица пересекали ужасные шрамы, но держался Дирборн бодро.
Задав вопрос, он обежал лица охотников требовательным взглядом и задержал взгляд на личике рыжего юноши, который немедленно вскочил и залился краской.
– Я..я имел в виду...мы же вооружены лучше и... мы умнее... и...
– Только дурак не боится оборотней, – громко перебил его Дирборн. – Я охочусь уже десять лет и готов обосраться от ужаса перед каждой схваткой.
Охотники посмеялись, стажер окончательно сдулся и принялся тыкать уголья палкой.
Кристофер Браун тяжело поднялся со своего места.
– Ну здравствуй, медведь, – они поздоровались и обнялись. – Слыхал, ты всех перехитрил и остался в живых, а? – сварливо поинтересовался Браун и похлопал Дирборна по плечу узловатой рукой.
– Такого старого хитрого зайца как ты трудно перехитрить.
– Ну... – Браун пожевал губами. – Кое-кому это удается. Пройдемся.
– Ты вернулся с того света. И я это ценю. Без тебя нам было бы хреново, Дирборн, очень хреново. Мы потеряли треть отдела в той засаде, а не все могут тратить время на Хогвартс. Сегодня нас здесь мало и я рад, что с нами будешь ты. Твои когти уложили немало разных тварей. Но есть кое-что насчет твоего возвращения, чем ты расстроил меня.
– И что же это?
Они остановились на опушке. Браун посмотрел на него снизу-вверх. Сердито и вопрошающе.
– Где Грей? – требовательность в его голосе схлестнулась с скорбным дребезгом. – Ты говорил, вы вместе бежали на Запад, – Браун сцапал его за локоть. – Где моя девочка?
Пару мгновений Дирборн смотрел на него.
– Я... не знаю, – наконец сказал он и сделал вид, что отряхивает мантию. Браун выпустил его руку. – Я наткнулся на неё в горах через день после бойни. Мы вместе хотели найти остатки колонии Сивого, но попали в засаду пожирателей. Их было больше дюжины, так что нам пришлось разминуться... по понятным причинам, – не удержался охотник, намекнув на собственный плен.
Браун медленно вдохнул, не сводя с него пристального, прищуренного взгляда.
Карадок рассмеялся.
– Браун, уж не думаешь ли ты, что ради должности я бы подставил Валери Грей? Помнишь охоту на Нунду на ближнем востоке? Эта тварь заразила меня, я мог умереть и вы все готовы были бросить меня, все, кроме неё. У нас с ней было много чего в прошлом, но так я бы никогда не поступил. И вот это... – он постучал себя по уродливому шраму на щеке, – ...я получил, дав ей возможность уйти живой из той заварушки. Меня должны были убить в ту ночь, стал бы я так рисковать ради сраного повышения?
Браун собрался было что-то сказать, как вдруг рядом громко хрустнула ветка.
Дирборн в мгновение ока выхватил и засветил палочку.
Свет выхватил из темноты застывшего на месте оленя. Он смотрел на охотников большими влажными глазами и нервно прядал ушами.
Карадок опустил палочку.
Олень тут же сорвался с места и исчез среди деревьев.
– Идем, – отрывисто бросил Браун. – Пора нам вернуться в лагерь, не ровен час эти твари нагрянут. Пора бы им уж, – старик враждебно взглянул на полную луну.
Они развернулись и пошли к лагерю, но тут вдруг ночь вокруг них полыхнула красным.
– Эт-то что ещё такое?
Охотники вгляделись в красную искру, медленно опадающую над верхушками деревьев совсем неподалеку от них. А ещё через секунду их костер дал ответный сигнал.
– Что ж, ты был прав. Действительно пора, – Карадок хлопнул старика по плечу и первый побежал к костру.
Оказалось, что искру тревоги запустил стажер, когда в очередной раз ходил в лес по поручению. Когда Дирборн прибежал к костру, перепуганного мальчика уже обступили охотники.
– Что ты видел? – Дирборн пробился к нему и схватил за плечо.
Паренек оглянулся на него.
– Школьники в лесу! – выдохнул он. – Двое! Похоже со старших курсов. Один крупный такой, белобрысый, второй поменьше, темноволосый. Оба в мантиях! Я набирал воду, увидел их, побежал следом, но они меня заметили и...и...
– И что? – громче спросил Дирборн.
– Я не знаю, что вышло, – патрульный развел руками. – Я их потерял. Как испарились!
Раздался раздраженный ропот.
– Ладно, – Дирборн хлопнул его по плечу и отступил. – Запиши время и событие в Журнал, – стажер кивнул и схватил журнал, на который были наложены Протеевы чары. Запись, сделанная кем-то из охотников на одном посту, тут же появлялась в журналах на всех постах. – А я пойду и поработаю нянькой, – Карадок вскинул на плечо колчан. Раздались смешки.
– Что за черт! – воскликнул вдруг стажер, едва раскрыв журнал.
– Ну что там ещё?
Стажер подбежал к ему, бешено сверкая глазами. Дирборн раздраженно выхватил у него журнал и рывком раскрыл. Несколько охотников заглянули ему через плечо.
У них на глазах на странице, заполненной сводками, проступала новая запись. Южный патруль, находящийся на другом конце леса, за много миль от них давал знак о том, что только что видел...
– ... двух школьников семнадцати лет, – пробормотал Дирборн. – Один крупный и светловолосый, другой... – он встряхнул головой и пошире открыл журнал, приближая его к глазам, но ничего не изменилось.
Охотники там видели тех же студентов.
Повисла пауза.
– Мистер Дирборн... – голос патрульного дрожал от негодования. – Сэр... я клянусь, клянусь Мерлином и Морганой, и всем, чем пожелаете, они были там! – он указал на черные голые деревья. – Прямо у меня перед глазами! Они не смогли бы переместиться на несколько миль за пять минут, трансгрессировать здесь невозможно!
Дирборн переглянулся с Брауном. Старик жевал губами и выглядел крайне озадаченным, но прийти к какому-нибудь решению, которое объяснило бы загадочное совпадение, они все равно не успели. Потому что именно в этот миг у них над головами разлился пронзительный, полный тоски вой.
И лица охотников тут же загорелись одно за другим, словно лампочки в замкнутой цепи. Про журнал и загадочную запись все тут же забыли. Ночь звала на охоту.
– Я с этим разберусь, – Дирборн бросил журнал стажеру, пока все расхватывали оружие и цепляли снаряжение. – Запиши то, что видел и точно поставь время. Как тебя зовут?
– Томас Найт, сэр.
– Отлично, Найт. Пойдешь со мной и покажешь, где ты их видел.



Едва они вошли в лес, Дирборн снял лук с плеча и натянул тетиву. Стажер поспешил сделать тоже самое. Эта была его первая, настоящая, не тренировочная или экзаменационная вылазка в лес, тем более под руководством того, чье имя было известно по всему Отделу. Поэтому его трясло от ужаса и восторга. И он очень боялся, что Дирборн, который уже хищно шел по следу, это заметит.
Он же все замечает. Дирборн.
– Ну и как ты оказался здесь? – спросил вдруг он. – Не похоже, чтобы тебе нравилась полевая работа. Сидел бы в главном офисе, занимался бумажками.
– Мисс Грей понравились результаты моего анимагического экзамена. Она сказала, что я могу пригодиться.
– Да? И в кого же ты превращаешься?
– В филина, – ответил стажер, а когда Дирборн засмеялся, воинственно добавил: – Говорят, это большая редкость для волшебника!
– Да уж, действительно редкость. В случае неудачной охоты, ты можешь сам доставить в министерствописьмо о провале, это верно, – посмеиваясь, Дирборн снова вернулся к следам. – Ты уверен, что они были именно здесь, Найт?
– Да.
– Интересно, – охотник выпрямился и почесал бороду.
– Что?
– Присмотрись, – Дирборн повел рукой в грубой перчатке. – Снег здесь чистый и ровный, хотя вот здесь, – он указал на разрытые корни дерева. – Явно поработал кабан. И вот здесь, – его палец указал на разрытое дерево в другой стороне. – И где же в таком случае его следы? Или следы птиц? Последний снегопад здесь был давно, – он снял что-то с ветки и потер между пальцами. Между его бровей залегла складка. – Тут действительно кто-то побывал. И замел за собой следы. Такое мог сделать только человек. Но человеку не так просто «испариться» в лесу, – Дирборн сузил глаза, оглядывая притихшие деревья, а потом вдруг резко повернулся к напарнику и схватил его за воротник. – Ну-ка рассказывай, стажер! Выкладывай, что ещё ты видел? Ты ведь не все рассказал, верно?
– Я... я... я видел....
– Кого?
– Я видел призрака, – вдруг прошептал стажер, выпучив глаза. – Вон там, – он указал в сторону кустарника. – Гигантский черный пес в клубах тумана, он появился словно из ниоткуда. Это был Грим! Я точно знаю! Мой дедушка говорил, что...
– Ты сказал пес? – на лице охотника что-то промелькнуло, он приподнял уголок рта. – Черный?
– Черный, как сама ночь, у него были страшные глаза и зу...
– Хватит, – Дирборн вскинул руку. Усмехнулся. – Значит, черный пес.
– Это был при...
– Найт, призраки, как правило, не линяют, – Карадок поднял руку и показал ему то, что снял с ветки. Стажер заморгал, уставившись на клочок черной шерсти.
– А наш призрак так ломился сквозь кусты, что оставил за собой след. Поступим вот так. Иди обратно и скажи, что мне нужно будет подкрепление, пусть придут Найверт и Хопкинс. И скажи, чтобы они...
Он вдруг осекся, словно его толкнули в спину.
– Чтобы они что? – переполошился стажер и схватился за палочку.
– Чш-ш... – глядя в одну точку, Дирборн положил руку на тетиву. Она чуть скрипнула, натягиваясь.
– Что такое? – едва слышно пропищал стажер, близкий к тому, чтобы наделать в штаны.
– Ничего, – сам Карадок был неподвижен как статуя, но его взгляд чуть не сшиб мальчишку с ног. – Ничего страшного. Просто на нас охотятся, Томас Найт. На деревьях. Наверху.
– Боже... – тоненьким голосом простонал стажер, каменея от ужаса и не решаясь поднять голову.
– Когда я скажу... – тихонько говорил Дирборн, все туже натягивая тетиву под покровом длинной мантии. – Беги со всех ног. Пусть Найверт отправит людей к южному посту, скажи, что действовать будем как в Йорке. Он поймет. Ну а теперь беги. На счет три. Раз... два...
Найт сорвался с места, как только Дирборн выкрикнул «ТРИ!» и порывисто оглянулся, одновременно спуская стрелу.
Оборотень, притаившийся в кроне невысокого орешника с громким рыком шарахнулся прочь и рванул в лес. Дирборн выругался и рванул следом, по пути натягивая новую стрелу.
Томас Найт бежал, захлебываясь ледяным воздухом, оглядывался каждые несколько секунд и неизбежно спотыкался.
Грим, «на нас охотятся», теперь это. Слишком много страхов для одной ночи. Дирборн прав. Самое лучшее – это вернуться в Минстерство. Возможно для него даже найдут вакансию секретаря, если узнают, что он побывал на таком непростом задании! Вдалеке замаячил свет костра. Найт вздохнул с облегчением и ускорился. Но все равно не успел.
Маленький черный оборотень, идущий по его следу от самой разлуки с Дирборном, беззвучной тенью слетел с дерева. Раздался хриплый, булькающий звук. Снег забрызгало кровью, мертвый стажер ничком упал в снег. Небольшую морду оборотня пересекали следы когтей, отчего он был слеп на один глаз. Он обошел тело охотника по кругу, принюхиваясь к крови и только собрался уже отгрызть от него кусок мяса, как вдруг другой оборотень, побольше, спрыгнул с дерева следом и врезал ему лапой по морде.
Первый оборотень заскулил, потом зарычал. Волки рычали друг на друга, словно переругиваясь. Позади второго оборотня появилось ещё несколько, поменьше. Они прижимали уши к голове.
Люди у костра зашевелились, услышав рычание, раздалось бряцание оружия.
Волки переглянулись и шмыгнули в тень.
А редкий анимаг Томас Найт остался лежать в снегу, широко открытыми, невидящими глазами глядя, как в лес вбегают охотники.



Дирборн оказался настырным.
Ремусу пришлось изрядно побегать, чтобы охотник наконец отстал. Пущенная им стрела лишь слегка задела плечо, но Ремус смог как следует рассмотреть рану минут через двадцать после стычки.
Серебро пузырилось и разъедало содранную кожу на плече, поблизости не было ни капли бадьяна, а впереди была целая ночь.
Инстинкт тянул зализать рану, но этого бы его убило, так что Ремус постарался не обращать на боль внимание и огляделся, шевеля острыми ушами.
Лес просто кишел звуками. Ремус слышал шорох мелкого и крупного зверья, волшебного и не волшебного, слышал, как снег хрустит под чьими-то лапами, но не мог понять, волчьи это были лапы, или лапы оборотня. Слышал все – кроме шагов и голосов охотников. Эти ребята действительно знали свое дело и могли передвигаться бесшумно, как кошки. Но самое главное, что Ремус слышал – это голоса Джеймса и Сириуса, их оглушительный топот в снегу и постоянные перекидывания в оленя или собаку – попытки сбить с толку охотников, которые шли по их следу. Наверняка Дирборн тоже среди этих охотников...
Они бежали на северо-восток леса. Все дальше и дальше. И когда Ремус старался отрешиться от всех звуков, которые его окружали, он слышал, как где-то в той, отдаленной части леса происходит что-то очень странное. Странное и жуткое.
Топот множества ног. Много ног в одном месте и одинокие, спотыкающиеся – в другом. Чей-то неприятный смех и выкрики. Вспышки. Вспышки заклинаний. Хруст и треск коры деревьев, в которые попадали эти заклинания. Всё это было таким далеким, что постоянно ускользало от слуха Ремуса, как плохой радио-эфир.
Он встряхнулся и побежал дальше, стараясь держаться на таком расстоянии, на каком его не заметят охотники и на каком он потеряет ребят из поля слышимости. Это было сложно, учитывая, что не он один шел за ними. Острый слух уловил тихий треск и хриплое, слюнявое дыхание неподалеку. Ремус увидел его – небольшого рыжего оборотня, чья шерсть сильно привлекала внимание в темноте. Он заходил слева и не видел Ремуса. Не без труда, Ремус вскарабкался на дерево, в несколько крупных прыжков опередил оборотня и прыгнул прямо на него – как учил своих детей Сивый. Короткая схватка – и рыжий оборотень с визгом убегает в лес. Ремус отряхнул морду от крови и чувства вины перед сородичем, но на угрызения совести не было времени – он рыкнул волку вслед и помчался дальше. Хотелось верить, что раненый оборотень не станет легкой добычей для какого-нибудь охотника.
Ремус перемахнул через поваленную сосну и с силой впечатался лапами в снег. Он слегка припадал на левую, плечо ужасно саднило, но ему нельзя было медлить.
Но, не успел он скрыться, как по его следам у сосны пробежало не менее полудюжины его собратьев, во главе с маленьким черным волком.



– Стой! – Джеймс резко остановился, схватившись за дерево и задыхаясь. – Мы сильно оторвались! Они потеряют нас из виду!
Сириус, которому было тяжелее бежать из-за непривычно тяжелого и грузного тела, уперся ладонями в колени, с трудом выталкивая из груди воздух.
– Со-кха-кха-атый... мне кажется... я слышал... слышал рычание, – он отдышался и поднял голову. – Здесь волки, Сохатый.
– Серьезно, Бродяга? – Джеймс развернулся и прислонился к дереву спиной. Ему тоже было непривычно бежать и не поправлять очки каждые две минуты. Он то и дело машинально тыкал себя по носу. – Мы углубляемся в лес, здесь могут быть волки, – Джеймс полез в карман и достал сквозное зеркало.
– В жопу мы углубляемся, а не в лес, – проворчал Сириус, выпрямился и мрачно огляделся, выдыхая облака пара.
Джеймс засмеялся. Оказывается, от быстрого бега Мальсибер мог и разрумяниться.
– Тебе виднее, Като.
– Да пошел ты! – окрысился Сириус, обратился в собаку и показательно встряхнулся, а потом начал усиленно нюхать и рыть носом снег, чтобы не потерять след слизеринцев.
– Хвала Мерлину, что у нас есть твой нос, Бродяга. – пробормотал Джеймс, наблюдая за ним, а потом взглянул в зеркало («Тьфу, черт, не могу привыкнуть к этой роже!») и позвал:
– Хвост! Эй, Хвост! – Джеймс быстро оглянулся – проверить, не догнали ли их. Времени было немного. – Хвост, мать твою, где ты там?!
Зеркало отозвалось.
– Ты видел, чтобы кто-нибудь выходил из замка? Какая-нибудь девчонка, или ещё кто?
– Н-нет. Нет, я никого не видел.
– Ты уверен, Хвост? – с нажимом спросил Джеймс.
– Клянусь, я никого не видел!
– Ладно. Как только эти придурки появятся в пределах карты – дай знать.
– Хорошо. Сохатый... в замке что-то происходит! У кабинета Дамблдора много людей и они все...
Сириус вдруг вскинул голову, очевидно, учуяв запах и зарычал. Джеймс оглянулся на него.
– Плевать, Хвост, потом об этом расскажешь, – нетерпеливо перебил он.
– Но Джеймс...
– Сообщи, как только они появятся в пределах карты! – Джеймс спрятал зеркало. В этот же миг Сириус сорвался с места и побежал. Джеймс, отчаянно ругаясь, засветил палочку поярче и замахал ею как сигнальным огнем, точно зная, что охотники этот «сигнал» наверняка заметят.
– Эй! – закричал он, пускаясь бежать и вскидывая палочку высоко над головой. – Эй, эй вы!
– Эх-э-эй! – послышался крик Сириуса откуда-то издалека.
Джеймс услышал чужой оклик совсем неподалеку – кто-то из охотников подал голос. А потом вдруг лес полыхнул чарами и в дерево, у которого ещё секунду назад стоял Джеймс, ударило Оглушающее проклятие.
Джеймс скакнул в сторону уже в облике оленя и, не превращаясь, дал деру.
– Эй, Сохатый! – голос Сириуса трясся от быстрого бега и периодических прыжков через ямы, поваленные деревья и пни. Заклинания сыпались градом, только успевай уворачиваться. Но в темноте и на бегу у охотников было мало шансов попасть. – Скажи, как долго мы будем танцевать с ними?
Джеймс подпрыгнул и снег под ним брызнул во все стороны, когда в него угодили чары Помех.
– Не знаю, Бродяга, бежим, бежим!
– Было бы неплохо придумать, что будем делать... – Сириус пригнулся и как раз вовремя – над головой у него просвистело заклинание – веревки Инкарцеро со свистом схлестнулись вокруг ствола дерева. – ...если они нас сейчас поймают! Сюда!
Они резко повернули, Сириус дернул Джейма за рукав, Джеймс заскользил и чуть не упал на гигантской замерзшей луже.
– Ну так как насчет идей, Сохатый? – Сириус со смехом оглянулся на бегу, но охотники так и не отставали.
– Я думаю!
Джеймс и Сириус забегали все дальше и дальше в лес, туда, где деревья росли плотнее, кустарники годами срастались ветвями, где темнота пожирала свет и звук и Бог весть что могло водиться в этой темноте. То перекидываясь, то снова превращаясь в людей, они бежали и бежали, уворачиваясь от заклинаний.
Ремус старался не отставать от них и ценой огромных усилий удерживался в невидимой зоне между ними и охотниками, чтобы в любой момент преградить последним путь, но какой-то момент услышал совсем рядом звук погони. Сбоку клином заходила волчья стая. По земле, по деревьям.
Если они нападут – в лучшем случае охотники отобьют атаку, но тогда наверняка поймают Джеймса и Сириуса. План провалится и они попадут в капкан, с которым пока что просто играют. В худшем случае волки просто растерзают его друзей на части.
Решение пришло к Ремусу моментально. И хоть ему не хотелось это делать, у него не было выбора. Лили права. Он не может допустить их гибель. Просто не может.
Ремус резко свернул и бросился в сторону стаи. Не раздумывая, напал на вожака – как раз в тот момент, когда тот перепрыгивал с дерева на дерево. Они сцепились прямо в воздухе. Удар был такой силы, что Ремус взвизгнул – и вожак тоже. Они кубарем покатились по припорошенной снегом земле, сбитая с толку стая прервала погоню и переключилась на внезапного врага.
Джеймс и Сириус ничего не услышали и не узнали, равно как и охотники, захваченные преследованием. Пока вожак стаи поднимался и отряхивался, Ремус ещё успел подумать, что он не успел как следует попрощаться ни с Джеймсом, ни с Сириусом. А потом на него набросилось сразу несколько волков, их зубы и когти впились ему в шкуру.



– Оторвались? – Сириус схватился за дерево уже человеческими руками и оглянулся. Несмотря на мороз, его лицо заливал пот.
– Кажется, да, – Джеймс тоже тяжело дышал через рот и держался за бок. – Теперь надо ждать. Вот будет классно, если они сейчас возьмут нас в кольцо?
Сириус нервно заржал, вытер лицо рукавом мантии и выпрямился, оглядываясь по сторонам. Внезапно его напряженное, уставшее лицо просияло.
– Сохатый... Сохатый, смотри! – он оттолкнулся от дерева.
За деревьями рос кустарник. Несмотря на отсутствие ветра, куст покачивался, а на верхней ветке что-то белело в темноте.
Сириус сорвал вещицу с куста, а Джеймс засветил палочку. В руке у Бродяги был кусок ткани – такой, из какой может быть сделана пижама или ночная сорочка – белая в мелкий цветочек.
Они уставились друг на друга.
Лица обоих захлестнул страх пополам с азартом.
– Они где-то рядом, – хищно прошептал Сириус, комкая находку. Думать о том, что эта пижама могла принадлежать какой-нибудь девчонке было слишком страшно, он предпочитал оставить эти мысли до того момента, когда эта девчонка, спасенная и живая будет виснуть у него на шее и благодарить. – Они где-то рядом, Сохатый! Сработало!
Они неверяще захохотали и схватились друг за друга, а потом переменились в лице и брезгливо отстранились.
– Черт возьми, я только что обнял Нотта, да? – Джеймс картинно передернулся.
Сириус хохотнул.
– Понимаю, приятель, мне тоже все время хочется тебе врезать, – Сириус хлопнул его по плечу.
– Знаешь что, – Джеймс потер ладони. – Если мы сейчас дадим знак тревоги, то...
Он прервался.
Вдалеке раздался лай, а вслед за ним – пронзительный визг и отчаянный вой.
Джеймс и Сириус замерли, пораженные этим внезапным звуком. Ещё секунду они вглядывались в лес, а потом они как по сигналу уставились друг на друга.
– Бродяга... – Джеймс странно побелел. – Бродяга, тебе не показалось... что вой был какой-то... знакомый?
Сириус качнул головой.
– Этого не может быть, Сохатый! Это не Лунатик, Лунатик хотел уйти, он...
Звуки волчьей своры стали ещё громче, теперь к лаю и визгам прибавился омерзительный треск – западнее того места, где стояли они.
И тут же – с другой стороны леса, оттуда, куда они так спешили, раздалось эхо нескольких голосов и хруст веток. Кто-то в спешке пробирался мимо них.
Джеймс затравленно оглянулся в ту сторону и снова повернулся туда, откуда доносились звуки боя.
Сириус сжал губы, закрыл глаза и отчаянно выматерился.
А потом они одновременно сорвались с места.



По каким-то причинам волки не убили его сразу. Моментальной расправе они предпочли наказание в стиле Сивого: окружили его плотным кольцом, оставив немного места в центре круга – там, где лежал Ремус. То и дело кто-нибудь вырывался из круга, наносил Ремусу удар, кусал его, ранил, а потом возвращался на место, бросая врага истекать кровью. Круг волновался, волки толкались, каждому не терпелось внеси свою лепту.
Такова была цена за предательство.
Ведь по логике вещей, он не должен был мешать им преследовать жертву. Не имел права нападать на вожака, который сам не спешил атаковать и только наблюдал за происходящим. Ремус узнал его, узнал его подслеповатую морду и этот бешеный взгляд, не раз являвшийся ему в кошмарах.
Лука привел стаю в лес.
Ремус зарычал, глядя ему в глаза и попытался подняться, но на него немедленно кинулся кто-то, вдавил в землю и с такой силой рванул его за шкуру на боку, что Ремус взвизгнул и отскочил, поджимая хвост.
И как бы больно и страшно ему ни было, в затуманенной страхом и злостью голове находилось место и для недоумения. Волки вели себя так, словно отчетливо осознавали происходящее. Их действия были скоординированными, последовательными и продуманными. Они стояли на двух ногах и порой Ремусу чудилось, что за их рычанием он слышит издевательский смех. Ни дать, ни взять компания школьных задир.
Ремус затравленно оглянулся и успел только закрыть голову лапой, когда на него опять набросились – теперь уже вдвоем.
На самом деле он вовсе не хотел нападать на них, не хотел их калечить. Несмотря ни на что они были его братьями, его сородичами, все они были детьми Фенрира Сивого. А он предал их и наказание несет соответственно своему предательству. Но и Мародеры были ему братьями. Всю свою жизнь Ремус разрывался между тем и этим братством и сейчас, когда он умирал за одних от клыков других, эта борьба достигла своего пика.
И переломилась.
Переломилась в тот миг, когда Ремус услышал за ревом и воем топот, а потом увидел светловолосую голову, мелькнувшую среди темных кустов.
Послышался ещё топот – в зарослях мелькнуло белое как мел лицо Генриха Мальсибера. Джеймс и Сириус!
Но, к сожалению, их заметил не только он.
Один из волков вдруг оторвался от развлечения и ринулся в кусты.
Всё, что произошло после длилось не больше десяти секунд. Но от ужаса, пронзившего Ремуса в тот миг, ему показалось, что он видит все в замедленной съемке.
Сириус вырвался из кустарника и окаменел от неожиданности, увидев сборище волков и одного из них – бегущего прямо на него.
А затем волк прыгнул.
Шерсть у Ремуса на загривке встала дыбом. Несколько секунд, всего несколько секунд, даже не минута – разбились на отдельные части – вот он видит, как ноги Сириуса бьются в агонии под тушей оборотня. Душераздирающий вопль а затем короткий рык – и вопль обрывается в разорванной глотке, алая кровь фонтаном бьет в воздух, а затем – тишина. Нет ничего страшнее этой тишины. Ноги человека расслабляются и рука, вцепившаяся в холку зверя, шлепается на землю.
Ремус даже не понял, что кто-то опять напал на него и теперь кусает и когтит.
Оборотень неторопливо слез с окровавленного тела Сириуса, двигаясь совсем как человек, и оглянулся прямо на Ремуса.
Взгляд у него был человеческий. Такой прямой и ясный, какого не бывает у оборотня.
А с морды капала кровь.
Кровь Сириуса.
Сириус мертв.
Сириус мертв.
Эта тварь только что убила его лучшего друга.
Как будто не было этого месяца.
Как будто не было.
Ничего.
Как будто только что Бродяга бросил ему через всю комнату бутылку огневиски.
А Ремус поймал.
Словно со стороны он услышал чудовищный рев и только потом осознал, что этот рев рвется из его собственной груди. Вместе с болью, отчаянием и абсолютной, всесметающей ненавистью.
Чудовище, жившее в нем все семнадцать лет, вырвалось из оков человечности, схватило когтистыми лапами волка, который как раз собирался его наказать, отшвырнуло его как кутенка, а затем в два прыжка вырвалось на свободу. Оборотень, стоящий над телом перепугался и бросился наутек. Ремус – вдогонку. Они пробежали совсем немного и Ремус врезался в убийцу Бродяги. Волк взвизгнул, они покатились по земле. Ремус резво вскочил, схватил рвущегося прочь оборотня за шкуру так, что когти глубоко вошли в его тело, размахнулся и швырнул о ближайшее дерево. Захлебываясь рыдающим рычанием подскочил к упавшему и, не дав ему даже подняться, опять размахнулся и шарахнул о землю. Никогда ещё он не чувствовал такого желания убивать. Убить, растерзать на клочки – и того мало будет! Противник попытался подняться и бежать. Ремус заревел и прыгнул на него, обнажая клыки...

Противник был уже мертв, а чудовище, пораженное, ослепленное горем, все рвало и рвало его на куски и никак не могло утолить свою жажду мести.
И неизвестно, сколько ещё это длилось бы, если бы на помощь не подоспела остальная стая.
Ремус рывком оглянулся и зарычал на них, тараща обезумевшие глаза.
Лука пробился вперед, ошеломленно глядя на кровавую сцену.
А за ним из стаи вдруг появился кое-кто ещё.
Тот, которого Ремус надеялся никогда больше не встретить. Тот, которого он искал, но так и не нашел в колонии Сивого.
Волчица оскалилась и зарычала.
Она тоже узнала своего врага.
Лука по кругу обошел тело убитого сородича. Его единственный глаз выражал такой шок, что даже Ремусу стало не по себе, хотя безумие ещё не оставило его.
Стая роптала, шерсть на спинах шевелилась, зубы скалились – все мечтали добить предателя, но теперь эта привилегия принадлежала вожаку.
Пауза длилась недолго.
Лука кинулся на него. Драться с ним оказалось в стократ сложнее. Он был опытным воином и к тому же все время бил Ремуса лапой по глазам, так что Ремус и напасть толком не мог. Лука повалил его на землю и обхватил лапами – точь в точь как тогда, когда они сцепились в колонии. Только теперь сверху был он и давил его к земле, так что Ремус захлебывался рычанием и задыхался. Стая одобрительно рычала, волки нетерпеливо подскакивали, волчица не стерпела первой и рванула с места, обнажая клыки, но именно в этот момент судьба Ремуса решила остепениться и перестать быть шлюхой.
Легкой тенью на Луку откуда-то сверху вдруг обрушилась пума. С неожиданной для такого небольшого зверя силой и яростью она вцепилась зубами волку в холку и тот с визгом запрыгал по поляне, прямо как дикий бык на родео.
Впервые Ремус видел, чтобы обычные лесные животные вступали в бой с оборотнями. Волк брыкался, рычал, визжал, катался по земле, но пума сидела крепко. Хотя не пыталась пустить в ход зубы и порвать врагу глотку – просто держала волка зубами за шкирку и молотила мощными толстыми лапами по морде, издавая яростное и немного смешное рычание.
В какой-то момент Лука исхитрился зацепить пуму лапой и отшвырнул в сторону. Животное ударилось о землю, но тут же резво вскочило, ощерилось, но вместо того, чтобы напасть, вдруг вскинуло уши, глянула куда-то в темноту и... рвануло в лес.
Похоже, зверек понял, что в схватке со всей стае ему не выжить. Но и стая не просила ему обиду – двое волков во главе с волчицей бросились следом и вскоре их рык и топот затихли в отдалении.
Ремус, израненный, задохнувшийся и совершенно обессилевший, поднял голову и приоткрыл залитые кровью и потом глаза.
Лука прошелся вокруг него, тихо ступая по земле.
Не нужно было быть гением, чтобы понять, что это – конец.
И так было ясно, что ему не дадут уйти живым.
После того, как он бежал из колонии.
После того, как сорвал охоту.
После того, как убил одного из них.
Он все-таки сделал это. Убил оборотня. Только теперь он об этом не жалел. Сириус был мертв, этот гребанный мир так и не стал лучше во время его жизни и не станет в ближайшие сто лет. Так зачем жить?
Лука остановился, заиграл лопатками, и рычание, похожее на рев заводящегося мотора, заклокотало в его груди.
Ремус малодушно закрыл глаза.



Джеймс обратился в прыжке.
Он прорвался сквозь кустарник как ракета, перемахнул через Ремуса и с размахом вспахал всеми копытами землю, вонзая в волка острые рога.
Оборотень ошалел от неожиданности и завизжал, отступая, но на него тут же накинулся Сириус. Поляна наполнилась лязгом зубов, визгом и лаем. На звук боя прибежала ещё парочка волков. Одному досталось рогами Сохатого, другого Джеймс вздел за лодыжку в воздух, но после этого первый оклемался и Джеймс только чудом избежал участи быть укушенным – волк повалил его на землю, но зубы вонзить не успел. Сириус выпустил Луку и прыгнул ему на спину.
Неизвестно, сколько длилась бы эта драка и чем закончилась, если бы не подоспела помощь.
Маленький отряд охотников высыпал на поляну и взял её в два счета.
Джеймс и Сириус едва успели спрятаться. Превратиться сейчас они не могли, нужно было время, чтобы слюна оборотня усвоилась и не навредила. Они забились поглубже в кусты, наблюдая за происходящим с палочками на изготовку. Любого, кто попробовал бы взяться за Лунатика они немедленно уложили бы на месте, но, как оказалось, этого не понадобилось.
– Этого свяжите покрепче!
Следом за основным отрядом из лесу появилось ещё несколько человек. Во главе их шла Валери Грей с головой, покрытой капюшоном. Их преподаватель по уходу за магическими существами здорово похудела и осунулась, она была растрепана и покрыта кровью. Рукав её мантии был разорван, как будто его исполосовали лезвиями, а руку до кончиков пальцев покрывала кровь. Вид у мисс Грей был страшно злой и раздраженный. Она отбила какую-то ветку на ходу и ветка чуть не попала в глаз её помощнику. Охотники, идущие следом, несли покрытые носилки.
Джеймс и Сириус переглянулись.
Сириус вдруг потянул носом и его острые уши встали торчком. Толкнув Джеймса, он ринулся в лес, прочь от места происшествия. Джеймс про себя чертыхнулся, поглядел ему вслед, потом на Лунатика, потом снова на Сириуса – и побежал следом.
– Веди его в лагерь, Хопкинс! – Валери затянула на Луке намордник и оглянулась, когда оборотнем занялись её люди. – Где остальные?
– Двое мертвы, один сбежал, ещё двоих отправили к Брауну, я их осмотрю, надо только рассвета дождаться, – у охотника, бегущего за ней трусцой, на рукаве была светлая целительская повязка и дребезжащая сумка в руках. Он все пытался примериться к раненой руке Валери.
– Хорошо, – она мельком посмотрела на него и вдруг оглянулась так, словно только что его заметила. – А чего вы тут топчетесь?! Идите займитесь телом мальчика! – когда целитель убрался от неё подальше, она сорвала с головы капюшон. – И где эта чертова волчица? Кто-нибудь догнал её?
– Нет, мэм, она слишком быстрая, – отозвался плечистый, грузный охотник. Он, вместе с другими двумя нес клетку для Луки. – И наверняка уже далеко отсюда.
Валери выругалась, глядя, как охотники тащат волка в клетку, а тот извивается и лает.
– Найверт ещё не вернулся?
– Прислал Патронуса минут пять назад, – тут же отозвался чей-то голос, перекрывая лязг и грохот клетки – оборотень рвался на свободу. – Они шли по следу, сказали, что стая разделилась, одну часть они потеряли. И ту волчицу тоже.
Валери цокнула языком и отвернулась к деревьям.
– Я пойду её искать! – она накинула капюшон обратно, повесила на плечо лук и махнула охотникам, возившимся с клеткой. -Тащите и его к Брауну! И будьте внимательны, он под действием противоядия и может вырваться!
– А с этим что делать? – охотник по-имени Хопкинс подошел к лежащему без сознания Ремусу и носком сапога поддел его прокушенную лапу.
Валери недовольно оглянулась и неловко запнулась.
Повисла пауза, в течение которой охотница быстро взяла себя в руки.
– Он живой? – спросила она деланно-ровным и спокойным голосом.
– Да, мэм! – охотник как раз пощупал у Ремуса пульс. Валери тем временем подошла ближе. – Здорово изранен. Изгнанник, не иначе. Я уже видел такое. Хорошо, что ему не успели откусить уши и хвост.
– Да... – Валери моргнула и наконец отвела взгляд. – Несите его в замок.
– Не к Брауну?
– Я сказала в замок! Пусть его осмотрят и окажут помощь. Никаких клеток, – она накинула на голову капюшон и в одиночестве направилась в лес.



– БРОДЯГА, СТОЙ! Стой!
Джеймс перехватил Бродягу и толкнул назад. Тот оскалился.
– Какого хрена ты творишь?! – выдохнул запыхавшийся Джеймс.
Пес фыркнул, топнул передней лапой и обернулся человеком. Сириус встал с земли, также тяжело дыша, как и Джеймс, только вот взгляд у него был бешеный, перепуганый.
– Ты хочешь второй раз кинуть Лунатика, а?
– Кинуть?! Мать твою, да там Грей! Она о нем позаботится, а у нас с тобой есть ещё незаконченное дело, не забыл? – Сириус толкнул его в плечо. – Слизеринцы все ещё в лесу, а с ними кто-то ещё! Что если это Эванс, а, Сохатый?
Джеймс сглотнул.
– Я услышал след. Где-то совсем рядом. Мы н... – его лицо вдруг переменилось, он пару раз глубоко втянул в себя воздух, а потом безо всяких объяснений превратился в собаку и ринулся прочь.
Джеймс, чертыхнувшись, побежал следом, но уже через пару минут погони Бродяга вдруг снова стал человеком, машинально пробежал ещё немного и вдруг замер как вкопанный.
– Нет... – выдохнул он, в ужасе глядя куда-то вниз.
Джеймс успел разглядеть только очертания человеческого тела, подбежав ближе, увидел лежащую в прошлогодней траве фигурку и на всем ходу врезался в Сириуса.
– Нет... нет-нет-нет! – Сириус бросился вниз и схватил девушку за бесчувственную руку, проверяя пульс. – Нет, только не так...
Сириус пытался вернуть её к жизни всеми доступными способами, но ни волшебные, ни магловские средства не работали. А Джеймс стоял рядом с ним, задыхался и под барабанный бой в груди смотрел на безмятежное, немножко грязное лицо Марлин Маккиннон. Её глаза были закрыты, волосы растрепались, ноги в светлых пижамных шортиках изодраны в кровь. На бедре шорты были разорваны.
Джеймс уселся на корточки, потому что ноги вдруг стали ватными.
Она была здесь. Всё это время, пока они преследовали слизеринцев, играли с охотниками, защищали Лунатика... Марлин Маккиннон в одиночку спасалась от своих убийц, возможно звала на помощь. И никто не откликнулся...
– Твою мать, Марлин, нет! – потеряв самообладание, Сириус встряхнул её за плечи и её голова мотнулась из стороны в сторону, упав на бок. У Джеймса мороз по спине пробежал. – Ты не можешь вот так умереть, слышишь меня?!
Сириус снова попытался нащупать у Маккиннон пульс на шее. Руки у него так тряслись, что он запутался в золотой цепочке. Не найдя пульса, Бродяга прижался ухом к её груди, скользнул бешеными глазами по темным деревьям и внезапно взгляд его прояснился, напоровшись на рассаду молодых свежих елочек. Блэк расслабился, плечи его пару раз дрогнули, а потом он вдруг врезал кулаком по земле и заржал как псих.
– Жива, Сохатый! Она жива!
Джеймс выдохнул, но в этот момент темнота вокруг них ожила, ночь полыхнула вспышкой заклинания, и в следующий миг Джеймс и Сириус обнаружили себя на земле, опутанными веревкой, а из кустарника вышел злой как сто чертей, грязный и выдохшийся Карадок Дирборн.



– И в чем прикол? Зачем люди идут в охотники, у вас тоже волки какого-нибудь родственника утащили, или что?
Дирборн толкнул Джеймса в плечо, чтобы тот шагал бодрее и не болтал. Они с Сириусом плелись в связке, Дирборн шел позади и отмечал деревья, чтобы потом найти обратный путь и забрать Марлин.
– Нет, приятель, – едко отозвался он. – Просто нравится шкуры спускать. Шагай! И живее, я и так потратил на вас всю ночь.
– Зато было весело, – негромко сказал Сириус и тоже получил тычок в спину. – Сука, больно же!
– Шагай!
– Какого черта ты её там бросил? – рыкнул Бродяга, пытаясь обернуться в коконе из веревки. – Ей нужна помощь, это же и нарглу понятно!
– Вы, похоже, и так неплохо ей помогли. Дальше разберутся без вас.
– Это были не мы! – возмутился Джеймс. – Если ты действительно за нами шел, мог заметить, что мы пришли, когда она уже была...
– Шел-шел. И видел много чего интересного, – Дирборн дернул веревку так, что Сириус чуть не грохнулся. – Черный пес, а? Олень? – он дернул Джеймса. – Неплохо для семнадцатилетних сморчков – такая анимагия, да ещё и вместе со всеми шмотками. Потянет на серьезный срок в Азкабане.
Сириус побелел.
– Иди! – Дирборн толкнул теперь его.
Он вывел их на поляну, где охотники как раз формировали колонну для возвращения в замок.
– Смотрите, кого я нашел! – крикнул Дирборн, выдергивая из кустарника нарушителей. – Долго пришлось за ними гоня...
Он осекся, напоровшись на тишину, которая с его появлением захватила всю поляну. Охотник-целитель, который как раз закончил снимать образцы с тела убитого слизеринца, коротко оглянулся и подскочил так, что перецепился через собственную ногу и упал, какая-то охотница вскрикнула и закрыла рот рукой, лица у всех были такие, словно они увидели привидение.
– Что это с вами? – усмехнулся Дирборн и прошел на середину поляны, но потом замер как вкопанный, уставившись на парочку пленных, сидящих на видном месте.
Острое и бледное лицо Генри Мальсибера было запыленным и злым, пыль покрывала его одежду и волосы, так что он казался седым. Рядом с ним сидел Регулус, перепуганный насмерть, глаза навыкате, на грязном лице – чистые дорожки от слез. Он часто дышал и озирался по сторонам. Веревок на них не было, но по бокам стояли мрачные фигуры в мантиях с капюшоном.
Дирборн пялился на настоящего Мальсибера наверное целую минуту. Потом примерно столько же – на Джеймса. А когда увидел тело, над которым работал целитель, стащил с головы капюшон и негромко выругался.