Глава 26

«Пришел в себя я достаточно быстро. Алиса спала на своей кровати под действием транквилизаторов, но была не спокойна. Она ворочалась и явно что-то говорила. Голос был тихим и очень хриплым. Слов нельзя было разобрать. Связки отвыкли работать за столько лет в обычном режиме. Я смотрел на нее с какой-то отчаянной злостью. Затем повернулся к психиатру. Тот смотрел на меня с каким-то нездоровым любопытством. Сразу стало понятно, что ни Рей, ни доктор ничего не видели. Алиса очень сильная ведьма. Как же ты так попалась, девочка?

— Она думает, что реальности не существует, и что ее за какие-то грехи посадили в Азкабан. Там такая стена силы, что боюсь, мне ее не пробить повторно, — еле слышно проговорил я. Головная боль была жуткой, тошнота просто выводила из себя, а перед глазами летали забавные такие звездочки.

— Но она говорила с вами, а это уже что-то, — подал голос доктор Эрнест, после того, как бегло меня осмотрел.

— Говорила.

— Расскажите, что вы видели.

— Лабиринт с комнатами воспоминаний и центр, в котором она заточена.

— Что она вам говорила?

— Мы мало говорили. Она мне сначала не поверила.

— Но вы же сумели ее переубедить в том, что вам можно как минимум доверять? — совершенно спокойно спросил Эрнест. Вид у него был отрешенный. Видно было, что он анализирует ситуацию.

— Да. Я убедил ее, что здесь Алису ждет сын. Как вы и говорили, она зацепилась за это.

— Хорошо. Говорите сильная стена и вам ее не пройти? А ей?

— Она сломалась под моим ударом. Сомневаюсь, что сама Алиса в состоянии ее пробить.

— Да, судя по ее возбужденному состоянию, она пытается это сделать. У меня есть идея. Нужен шок. И чем сильнее он будет, тем лучше. Это мобилизует все силы и тогда она, возможно, вырвется из своего плена. Женщины всегда были сильными. У вас есть идеи на этот счет?

— Нужно задействовать Невилла. Он же единственное, что у нее осталось, — задумчиво проговорил Рей.

— Тогда можно просто показать ей, что мальчик нуждается в ее защите, лучше как-то смоделировать ситуацию, схожую с той, что привела ее, в конечном счете, сюда в эту клинику, — подхватил идею доктор.

— Вы что хотите пытать парня при ней?

— Нет. Если вы не заметили, реальность она не воспринимает. Нужно именно показать. Вложить в память картинку, если вы говорите, что там лабиринт воспоминаний. Просто откройте свою дверь.

— Как это показать?

— Просто показать как воспоминание. Мистер Мальсибер говорил мне, что Вы способны сделать это.

— Да, могу, — я задумчиво провел пальцем по губам. — А ситуацию даже моделировать не нужно. Рей, пленки с летними событиями в Отделе, еще не в архиве?

— Вроде нет, а зачем они тебе?

— Я Вас понял, доктор. Я прошу Вас оставаться пока здесь. А ты Рей, реши задачку: Белла — Невилл — Круциатус это изначальные данные. А теперь условие: справится ли этот транквилизатор с задачей удержать Алису в отключке, и если нет, то куда мы будем всей дружной толпой прятаться.

— Есть и вторая проблема. Нужно еще добиться того, чтобы мы щемились по углам, — улыбнулся психиатр. — Нужно ослабить ее магию. Иначе она вернется на место сразу же, как только придет в себя. И этот круговорот будет повторяться из раза в раз. Нужно ослабить влияние стены. Потому что какой бы не был шок, он не способен длиться все то время, пока вы будете выбираться из лабиринта. И поэтому вам нужна фора, чтобы сознание не поняло, что вы хотите сделать. Знайте, что оно готово к повторному вторжению. И второй раз пробиться туда будет чертовски трудно. Нужно ослабить женщину. И это должны сделать Вы. Потому что ни один транквилизатор не способен остановить магию.

— И что вы предлагаете?

— Ты же можешь изготовить зелье, которое гасит магию, усыпляет, подавляет. Что хочешь, то и выбирай, — обратился ко мне Мальсибер.

— Теоретически, — я покопался в памяти и не нашел ничего подходящего под описание.

— Сев, нужно практически, — твердо сказал Рей.

— Допустим, я попробую. И как я буду его испытывать? Точнее на ком?

По взгляду Рея я понял ответ без слов.

— У тебя нет выбора.

— Я не собираюсь использовать тебя в качестве лабораторной крысы.

— А придется, — говорил он спокойно и смотрел на меня, не мигая.

— Рей...

— Сев, мы обсуждали это довольно долго. Фил согласился, что так будет лучше. Ни на заключенных, ни на Пожирателях это сделать невозможно. Первые под контролем дементоров, вторые под наблюдением Лорда.

— А ты?

— А что мне мешает инсценировать свою смерть?

— С каких это пор ты посвящаешь меня в ваши грандиозные планы в последнюю очередь? — прошипел я.

— Может с тех самых, как ты перестал поддерживать хоть какую-либо связь с Филиппом?

— Не уводи разговор в сторону. У нас нормальные отношения с Филиппом, мне просто нужно привыкнуть.

— К чему тебе привыкать нужно?

— Неважно. В общем, я не пойду на это.

— Значит мы никогда не сможем вытащить Алису.

— А если я сделаю что-то не так, и ты останешься навсегда обычным сквибом?

— Ну, думаю, пару лет я как-нибудь протяну. Заслужил я, значит, это, — он улыбнулся.

— Рей, — прорычал я.

— Не сотрясай воздух. Просто попытайся сделать так, чтобы все было как нам нужно.

— Я с тобой поговорю позже наедине, когда из тебя выветрятся депрессивные речи и желание покончить с собой, — резко бросил я и быстро вышел из палаты, громко хлопнув дверью. Дойдя до вестибюля я аппарировал в Министерство, чтобы освежить память.»

— Невилл, им удалось? — тихо спросил Поттер.

— Да, Гарри, им удалось. Иначе, почему меня весь седьмой курс не было в школе? Вы уж извините, ребята, но для меня реабилитация мамы стояла на первом месте.

— Как это тебя не было в школе? — в голосе Джинни было столько же удивления, сколько было написано на лицах всех остальных учащихся этого самого злополучного седьмого курса. — А кто тогда тебя изображал весь год?

— Э... — Невилл прикусил язык, но было поздно. Все находящиеся в зале люди смотрели на него с каким-то нездоровым любопытством. — Перси, а почему ты не читаешь, я вот не знаю, как именно им это удалось.

«Все следующее утро я находился в себе.

С Мальсибером поговорить не удалось. Он отмахнулся и сказал, что у него есть незаконченное дело, которое он в качестве сквиба выполнить не сможет, а ему следует все закончить и зачистить все концы.

Я не понимаю, что с ним произошло за это время и почему он снова винит себя во всем. Эрнест объяснил, что Рей слишком серьезно подошел к выполнению поставленной перед ним задачи по поиску маньяка, а к психически нездоровым людям не нужно никогда обращаться всерьез, иначе их состояние затянет и поглотит. Отчаянье и душевная боль — это только вершина айсберга. А Рей слишком многие вещи проецирует на себя. Если бы я знал, что он займется этим, казалось бы несложным рядовым делом так серьезно, то никогда не послал бы этого нестабильного идиота заниматься им. Только бы не похерить все, чего я добивался столько лет.

Возврат к опустошению Рея и поставленная передо мной практически невыполнимая задача просто убивали меня. Я не спал всю ночь, копаясь в библиотеке Слизерина, но так ничего и не нашел. У меня нет права на ошибку, и я прекрасно это осознавал. Я был полностью погружен в свои мысли, когда начались занятия по этой проклятой защите.

Перед началом урока я задернул все шторы. Воспаленные от перенапряжения глаза просто были не в состоянии вынести дневной яркий свет.

До этого я попросил эльфов обставить кабинет как-нибудь поэффектнее. Ну что сказать, с обстановкой эльфы не подкачали. Такого ужасного, мрачного и зловещего места просто нельзя было сыскать нигде в Хогвартсе.

Обратив внимание на картины, я вздрогнул. Ну и фантазия у художника, он явно один из пациентов Эрнеста. Я довольно долго рассматривал вместе с учениками его творение, на котором этот гений изобразил, как один человек делает барбекю из другого. Каюсь, это была моя ошибка не осмотреть кабинет, прежде чем начать вести занятия. Наверное, после этого в глазах учеников я буду казаться еще более неуравновешенным, чем прежде. Кем-то вроде этого неизвестного мне художника.

Прежде чем начать урок, я, наконец, рассмотрел, у кого собственно я его веду. Когда я увидел лицо Поттера, меня перекосило. Вот именно сейчас я просто не в состоянии занимать им и выслушивать оскорбления в свой адрес. Решив не обращать ни на кого внимание, я просто начал занятие, предварительно дав небольшую инструкцию, которую если говорить кратко, можно сократить до пары слов, а именно: «Халявы не будет». Вспомнив слова Салазара про Темные искусства (настоящие темные искусства), я решил их передать зеленой поросли будущих славных (я все еще на это надеюсь, я вообще оптимист по натуре) магов. Передать в надежде, что хоть кто-нибудь это поймет и оценит:

— Темные искусства многочисленны, разнообразны, изменчивы и вечны. Бороться с ними — все равно, что сражаться с многоголовым чудовищем. Отрубишь одну голову — на ее месте тут же вырастает новая, еще более свирепая и коварная, чем прежде. Это битва с противником, непостоянным, неуловимым, вечно меняющим обличья, и уничтожить его невозможно.

Ох, знали бы вы, что такое Темная магия, то делали бы все, чтобы хоть как-то ее понять. А если бы старались, то я бы попросил Рея поучить вас хоть немного. А то корчат презрительные гримасы, считая, что на свете существует только Авада, да Круциатус, которые по своей сути никакого отношения к Темной магии не имеют. А единственная защита в таком случае при полном игнорировании материала, который я стараюсь дать — это убежать. И чем быстрее, тем лучше. Но ничего этого я не сказал. А просто продолжил озвучивать слова своего наставника.

— Следовательно, ваша защита должна быть такой же изобретательной и гибкой, как те Искусства, которые вы тщитесь одолеть. Эти картины, — я пригляделся к ним и в очередной раз подивился воспаленному мозгу, сгенерировавшему идею написать этот ужас, — дают довольно точное представление о том, что происходит с человеком, подвергшимся, к примеру, воздействию заклятия Круциатус. — Я махнул рукой на картину страшной средневековой женщины, корчившейся в жутких судорогах, которые были, скорее всего, приступом эпилепсии, а не вызванные действием Круциатуса, при котором судорога напоминает мышечные спазмы (я долго тренировался и сейчас могу довольно достоверно изобразить воздействие этой дряни). — Испытавшим поцелуй дементора, — о, а вот эта репродукция мне нравится. У Аба висит оригинал. На ней изображен один из самых известных пропоиц Хогсмита прошлого века. Стеклянные глаза и безучастная улыбка — это как предупреждение о вреде алкоголя на организм. Я как-то предложил повесить ее в Метлах, но на меня набросились все присутствующие при этом разумные, считая полным садистом, любящим истязать неокрепшую душевную организацию маленьких детишек. — Или спровоцировавшим нападение инфернала, — конечно инфернала. Это было кровавое месиво, напоминающее фарш, только что пропущенный через мясорубку. Так что, тут хрен знает, кто постарался. Хотя, если присмотреться к деталям, то можно предположить, что это работа горного великана. А может это саморазложение под лучами палящего солнца. Самого инфернала на картине видно не было. То ли зомбак стеснительный попался и отказался позировать, то ли на этот раз фантазия художнику отказала, творческий кризис, ага. Об инферналах я сказал специально, чтобы обратить внимание Поттера, что такая дрянь все-таки существует. А то мало ли, вдруг Альбус забудет рассказать ему о такой маленькой и незначительной детальке. Хилые зомбики первого класса, не способные ни на что, кроме выполнения одной заложенной в них программы. Примитив и тот максимум на который вообще способен Лорд в качестве некроманта. Зачем он только себя насилует? Неужели все еще надеется, что сможет стать полноценным темным? Я ошибся: наш Лорд не садист, он садамазохист, скорее всего.

Ну вот как я и ожидал. Никто не проникся и не прочувствовал слова великого человека. Я решил, что больше никогда не буду посвящать детей в прекрасное, и задал всего один вопрос: «Кто-нибудь вообще в курсе, что это за зверь такой невербальные заклинания». Как я и ожидал, ответ знала только Грейнджер. Змеи никогда не отвечают на уроках по собственному желанию. Ну что за пассивный класс? Такое чувство, что они все были зачаты на той памятной полянке с тлеющей коноплей.

Я разделил всех на пары и дал задание, в надежде, что на сегодня с меня больше ничего не потребуется, и я смогу подумать еще. Не замечая ничего вокруг, я начал слоняться по кабинету. Мне было все равно, чем занимаются дети. Я прекрасно помню об их секретном обществе дамблдориинцев и это все они отрабатывали ни раз.

Спустя несколько минут мне в голову пришла мысль, как добиться от зелья нужного временного вырубающего эффекта. Я остановился и начал просчитывать и обдумывать каждую деталь. Меня отвлекли ученики, занимающиеся возле меня. Сам того не ведая, Поттер нарушил мое личное пространство. Меня всегда отвлекали чужие взгляды. А взгляд направленный прямиком мне в глаза выводит меня из себя за считанные секунды. Поттер что совсем дебил? Его что ничему прошлогодние занятия окклюменцией не научили?

Еще толком не придя в себя и злясь от того, что потерял нить рассуждений, я отстранил Уизли и решил все-таки показать, что значит невербальные заклинания и как будет выглядеть встреча в подворотне с Лестрейнджами. Они мастера невербальных проклятий, что уж тут говорить. Накопав в мозгах безвредное заклятие щекотки, я направил его на Поттера, который как обычно кипел от ненависти. Этот малолетний паршивец отразил его вербальным обычным Протего, и заклинание отрикошетило в меня. Лоза отдифференцировала его как то, что может принести вред моему здоровью и отбросила меня на пару метров назад, прилично припечатав о стену. Как же меня все раздражает сегодня! Я выругался про себя, абсолютно не заботясь о том, что сейчас думают обо мне ученики. Да все сегодня только и будут говорить о том, что Поттер уделал Снейпа. Рей бы не прознал с Малфоем, а то хрен отшучусь потом. Рей. Заклинание. Мысль крутилась в голове и никак не могла обрести плоть. Фламель. Фламель. Мне нужен Фламель. Именно в его трактате что-то говорилось о пытке лишением магии.

Вздохнув от облегчения, я обратился к Поттеру. Меня накрыла небольшая истерика от напряжения этих суток.

— Вы помните, что мы сегодня занимаемся невербальными заклинаниями, Поттер?

— Да, — сдавленно ответил он.

— Да, сэр, — поправил я

— Совсем необязательно называть меня «сэр», профессор, - я охренел. Ладно, уделал ты профессора, так хоть не борзей так откровенно. Все-таки он больше Поттер, чем Эванс. Лили хоть дурой не была.

— Явитесь в субботу вечером ко мне в кабинет, наглости, Поттер, я не потерплю ни от кого... даже и от Избранного, - я еще не придумал, как его наказать. Все это будет зависеть только от того, насколько будут ржать мои друзья-кони.

И только в самый последний момент я вспомнил, что в эту субботу, скорее всего не смогу наказывать Поттера, слишком много дел предстояло. Поэтому еще раз выругавшись, я сразу же после урока помчался к Альбусу вытребовать с него индивидуальное чаепитие для Поттера, аккурат на время отработки. Самое удивительное, что он сидел в кресле и попивал крепкий ароматный кофе и как только я вошел начал без зазрения совести смеяться.

— Что в курсе? — хмуро поинтересовался я.

— Конечно, — улыбался он. — Нормальный пацан. А ты про него наговаривал: тупой, мол, дебил. Нехило он тебя вырубил

— Заткнись.

— Все-все, молчу, — он поднял руки вверх и засмеялся снова.

— Я по делу. Мне нужно, чтобы ты в субботу с ним позанимался. Я ляпнул про отработку, а потом только понял, что не смогу быть в это время в Школе.

— Да-да. Боишься, поди? Не бойся, мальчик такого больше не повторит. Ну или повторит, но ты же будешь вооружен и опасен!

— Заткнись, прошу тебя еще раз.

— А ты Люциусу с Реем так же будешь говорить?

— А они не узнают. И если ты...

— Ну Малфой уже знает. Откуда бы я узнал? Да ты не переживай, они быстро забудут. Наверное.

— Так ты заберешь этого пацана в субботу? — еле слышно прошипел я. Судя по тому, как спинка стул покрылась инеем под моими пальцами, Альбус понял, что пора бы и помолчать.

— Да. У тебя все? — совершенно серьезно проговорил он, но веселые искры в глазах выдавали его с потрохами.

— Нет. — Я больше ничего не сказал. Просто повернулся к шкафу с книгами и начал искать фолиант, который мне был так нужен.

— Что ищешь? — заглянул мне за плечо крестный, бесшумно подходя со спины.

— Тебя не касается.

— Вообще-то ты роешься в моей библиотеке.

— А тебе жалко? — я повернулся к нему и посмотрел в глаза.

— Нет, смотри — смотри, — улыбнулся он, но от меня не отошел.

Я быстро нашел книгу, которая мне была нужна и, не открывая ее, пошел к выходу из кабинета.

— «Средневековые пытки Священной Инквизиции»? Сев, зачем тебе эта книга? Ты что задумал, а?

— Да нужен мне твой Поттер. У меня и без него проблем с Арарат, — обернулся я.

— Ага, я вижу. Весь в делах, весь в заботах. Книжки просто так читаешь...

Что еще он там говорил, я не услышал. Выйдя из кабинета, я сразу аппарировал к себе в апартаменты. Нужно уже определиться: в состоянии ли я сварить такую убойную штуку?

Все-таки память меня не подвела. Для того, чтобы пытать магов, Инквизиторы сначала блокировали их магию. Так почитаем. После прочтения составляющих, я долго приходил в себя. Если перевести на современный английский и изложить вкратце получается следующее:

Пятнадцать грамм Луны расплавить до жидкого состояния и поддерживать в таком состоянии на тихом огне. Спустя тридцать минут нужно добавить несколько капель Сатурна и помешать пятьдесят раз по часовой стрелке, а потом сто восемьдесят семь против. Сто восемьдесят семь! Они там что, профессиональными мешальщиками были что ли? Но это еще не все. После часа томления добавить корень нирины, цветок алканы, для предотвращения отравления планетами и звездами, но с сохранением их свойств и качеств. Четыре ягоды азафоэтиды добавляется для отражения магии, которая может вырваться из под контроля. Лист галангала запирает магию и после этого маг становится беззащитным на два часа. Но и это еще не все! После пятнадцатиминутного непрерывного помешивания нужно добавить эриодикт. И всего-то.

И что мы имеем в итоге: что подразумевалось под названием планет, я догадываюсь — металлы. Луна — это вероятно серебро, а Сатурн — олово. Это все понятно. Дальше травы. Галангала растет в Азии. А эриодикт в Сибири. Ладно. Но что такое нирина и алкана я не имею ни малейшего понятия. А само слово азафоэтида вгоняет в ступор. Думаю, что лучше травоведа в травах не разбирается никто лучше травоведа.

Дойдя до теплицы Спраут, в которой она любовно поливала огромного размеру огнеплевки я постучался.

— Не помешаю? — деликатно осведомился я.

— А это ты, — мило улыбнулась она. — Проходи.

— Только ничего не говори! — сразу предупредил я. — Я не в лучшем расположении духа, поэтому могу обидеться.

— Я и не собиралась, — прищурила она глаза. — У тебя паранойя, Сев.

— Работа такая, — я перешагнул порог теплицы и протяну ей список неизвестных мне трав. — Знаешь, где это можно достать?

Она поднесла листок к глазам. Потом перевела взгляд на меня, затем снова на листок.

— Если это розыгрыш, то у тебя получилось поставить меня в затруднительное положение на десять секунд, пока я не поняла, что ты надо мной издеваешься, — она протянула мне листок обратно и снова взялась за лейку.

— Эм, это не розыгрыш. Это ингридиенты для зелья.

— Ага. А зелье тебе приснилось? Или озарение снизошло, пока через кабинет летел? — осведомилась она.

— Да что с вами всеми сегодня! — вспылил я. — Если бы я спрашивал что-то забавное, тогда понятна такая реакция!

— Ну список из двух исчезнувших с лица земли еще два столетия назад растений и одного выдуманного я считаю забавным. А ты?

— Значит, не знаешь?

— Возьми хроноворот и оправляйся в прошлой. Может и найдешь пару ягод как ее там — азафоэтиды.

И что мы имеем? Получается, что нихрена. Данное зелье сварить просто не представляется возможным в виду отсутствия элементарных ингредиентов. Думаю, Рей не слишком обрадуется. Тут в теплицу зашел Хагрид, неся перед собой бочку жутко воняющей жидкостью.

— Вот, принес.

— Так. Теперь ты любитель-натуралист. Смотри на листок. Знаешь похожие растения? — резко протянул ему несчастный список. Лесник быстро пробежал глазами. Затем погладил свою бороду. А я ждал, когда меня в очередной раз пошлют. Дав ему листок, я не рассчитывал услышать хоть что— то не глумливое в свой адрес.

— Ну вот эзафоэтида растет на болоте, в нескольких километрах от логова кентавров. Это достать я могу, да. Нириной приторговывает Наземникус — откуда она у него, я не знаю. Про алкану я поспрашиваю в Лютном переулке. Может, есть, кто знает.

Я смотрел на него с широко раскрытыми глазами, а Спраут, открыв рот и поливая свои ботинки из лейки.

— У тебя восемь часов, чтобы достать эти чудо травы. Справишься? — осторожно осведомился я, всячески отгоняя от себя мысль, что у меня нет галлюцинаций на почве переутомления.

— Да, думаю да. Так я пошел? — Хагрид вышел из теплицы, когда ему вслед раздался вопль травоведа:

— Стой! Семена найди!

Я ухмыльнулся и аппарировал прямо в комнату Салазара. Мне необходимо достать еще несколько трав.

Я ухмыльнулся и аппарировал прямо в комнату Салазара. Мне необходимо достать еще несколько трав.

— Ну что, дятел, достучался? — любовно поинтересовался я у дремавшего на диване Малфоя.

— Сев, — подскочил он. — Ты что так пугаешь?

— А я ударился больно, вот с ума схожу понемногу, — усмехнулся я. — А ты что спишь, друга не навещаешь? Может он при смерти?

— А...

— Оправдываешь, — подытожил я, не давая ни слова вставить Люциусу. — Виноват значит. Так вот, я знаю, как загладить твою вину передо мной.

— Но...

— Вот возьми список и быстро отправляйся сначала в Китай, а потом в сибирские просторы России. Чтобы через три часа всё это было у меня. А я тебя прощу, возможно, а Рей, может быть, даже спасибо скажет.

— Это что?

— То, что очень нужно Мальсиберу.

— С ним что-то случилось? — обеспокоенно спросил друг.

— Нет. Но если ты мне это не достанешь, то случиться. Давай быстро. А я пока подготовлю все, что необходимо.

Малфой без всяких вопросов поймал портключ и быстро активировав, исчез со знакомым хлопком. Какие покладистые все стали. Не нравится мне это. Я вернулся в лабораторию и начал смешивать Луну с Сатурном. Кто бы что ни говорил, а помешать сто восемьдесят раз — это самое трудное.

К утру зелье было готово. Хагрид с Люциусом прибыли практически одновременно, что меня очень порадовало. Они протянули мне свертки и испарились. Запомнили, что пока зельевар готовит зелье ему лучше не мешать даже своими мыслями.

Я смотрел на дымящуюся золотистую жидкость и медлил. Лань уже гарцевала. Думаю, что если она была материальной, то копытом в лоб я уже давно бы получил. Наконец поняв, что тянуть дальше некуда, я отправил лань за Реем.

Буквально через минуту, он был в лаборатории. Вид у него, конечно, был не очень. Видно было, что человек несколько дней не принимал душ, не менял одежду и находился в условиях слишком далеких от человеческих. Хотя я отметил, что трехдневная щетина ему все-таки идет. Так он хоть на малолетку не смахивает.

— Что с тобой? — вопросительно поднял я брови.

— Да так. Потом расскажу. Нашел зелье?

Я протянул ему колбу. Он, особо не мешкая, откупорил и в один глоток влил ее содержимое в себя. Я даже сказать ничего не успел. Секунд двадцать ничего не происходило, затем он со стоном опустился на пол и схватился за голову.

— Рей! — закричал я и подбежал я к нему. А что если я помешал не правильно? Больше положенного или меньше? А если Земник обманул? А если Хагрид ошибся с болотом?

Рей тем временем сжимал голову руками. Я как-то отстраненно увидел, что из носа у него бежит кровь.

— Рей!

— Отстань, — прохрипел он и часто задышал. Видимо боль резко отступила так же как и пришла. — Это что за пытки Древнего Рима?

— Почему Рима?

— Да мне не важно кого. Такое чувство, что железный обруч на голову одели, а потом с каждой секундой уменьшали его в объеме, — он ухмыльнулся. Затем вытащил палочку и взмахнул ею. Ничего не произошло. Потом еще раз — тот же результат.

— Что ты чувствуешь? — осторожно спросил я.

— Знаешь, ничего. Пустоту. И легкость. — Задумавшись, произнес он. Потом улыбнувшись, лег на пол. — Получилось. Сев, ты гений!

— Не радуйся, это временно, — выдохнул я.

— Насколько?

— Часа на два, не больше.

— Подождем значит, — он закрыл глаза и моментально уснул. Вот когда разберемся с Алисой, эта скотина не уйдет от меня, пока не покается в содеянном. Ни за что не поверю, что Мальсибер решил сменить имидж, и выглядеть как брутальный мачо, поэтому и не побрился утром. Во всем, что касается приведения себя в порядок, они слишком похожи с Малфоем. С этими мыслями я закрыл глаза и вырубился вслед за другом.

Я не знаю, сколько мы проспали, но судя по настойчивому стуку в дверь и разъяренному голосу Минервы, я благополучно проспал занятие по ЗОТИ.

Не открывая глаз, я проорал:

— Уйди, женщина! Мужчина в печали.

— Я тебе покажу в печали! А ну открывай! Ты никогда не пропускал занятия!

— Как в школе, — пробурчал Рей и поднялся на ноги. Махнул рукой, и со стола слетела чашка с недопитым чаем. — Могу сказать, что эксперимент оказался удачным. Наверное, нам следует отправиться в Мунго.

— А ты решил, куда мы будем прятаться от разъяренной женщины?

— Скорее я решил, как вам не прятаться от нее, — улыбнулся он и, взяв меня за руку, перенес в палату, совершенно не обращая внимания на стук в дверь и гневные вопли в коридоре.

Приготовления прошли быстро. Все, что нужно было уже готово. Оставалось усыпить женщину и влить в нее золотистую жидкость из серебра и олова.

Оказавшись в голове Алисы, я не встретил абсолютно никакого сопротивления. За считанные минуты, добежав до центра, я остановился в шоке от увиденного. Никакой стены не было. На ее месте был прозрачный белый купол из стекла, толщиной метра в четыре. По толщине я смог судить, только по расстоянию, что отделяло нас друг от друга. С той стороны отчаянно билась Алиса, а я с этой. Ничего не выходило. Даже силы Темного ограничены, как оказалось. Парадоксально, но мы друг друга слышали и прекрасно видели. Решив, что времени мало, я произнес только одно:

— Верь мне, — и попробовал через толстый купол чистой стихийной магии показать Алисе, что я видел в Министерстве. Получилось совсем не так, как я того ожидал. Картинка вместо того, чтобы проецироваться у Алисы в голове появилась передо мной. Думать нужно лучше. Какая голова, какие мысли, если мы и так находимся у нее в голове? Я показал ей небольшой отрывок, но этого хватило, чтобы купол разлетелся на множество осколков, под силой крика, который издала женщина. Она сидела на полу, как недавно Рей и закрывала глаза руками. В воздухе клубились осколки, стараясь вновь соединиться друг с другом. Я понял, что из отведенных мне двух часов осталось совсем немного. Подбежав к ней, я схватил Алису за руку, и потащил за собой. Куда нам бежать я имел очень смутное представление. Если честно, то никакого представления. Бежали мы долго, а конца лабиринту просто не было. Мы все бежали, когда освободившаяся из оков зелья магия захлестнула нас и вынесла куда-то прочь.

Я очнулся от громкого крика. Подскочив на ноги, я увидел, как Мальсибер пытается удержать вырывающуюся женщину, пока Эрнест собирает очередную капельницу. Алисе тоже удалось выбраться. Это я понял по складной речи, которую произносила женщина тихим ослабшим голосом в сторону Рея.

— Ублюдок! Отпусти меня! Что ты сделал с моим сыном?! Или ваша шлюшка одна там развлекается, пока ты меня держишь? — Мальсибер не ослаблял хватку. Он прекрасно знал, что если раскроет рот, то сделает только хуже. И он молчал, но было видно, как тяжело ему слушать обвинения запутавшейся женщины.

— Алиса, — позвал я ее. — Успокойся. Невилл в безопасности. Он в Школе и пока он под нашей защитой с ним ничего не случиться.

— О, Снейп! Ты врал мне! Ты сказал, что играешь на нашей стороне. И что я вижу? Этот отморозок держит меня, пока что? Что ты хочешь со мной сделать? Что твой Лорд выиграл таки войну и теперь миром правят такие как он?

— Алиса, он нашей стороне. Война до сих пор идет, и мы хотим с Альбусом положить ей конец. Это Рейнард вытащил тебя.

— Тогда я вернулась не в свой мир, — спокойным засыпающим голосом проговорила она. — Потому что я видела, ЧТО он делал с именем паршивого Лорда на губах.

— Он осознал, — я пытался оправдать Мальсибера, хотя понимал, что в настоящее время это сделать просто не представляется возможным. Реабилитация будет долгой, пока она не поймет и не осознает многое. Я понял, что придумал Рей. Он показал ей себя. Все просто. Того, кого Алиса ненавидит больше всего. Пожирателя.

— А они осознали? Они все осознали? Хотя, ни один мертвый не способен ничего осознать, — ее глаза закрывались, но она противилась действию лекарства. — Я хочу увидеть сына.

— Да, я приведу его к тебе. — Она кивнула и заснула. Рей глубоко выдохнул и отпустил руку Алисы, оставив глубокие ссадины на ее руках.

— Рейнард Мальсибер! — заорал я, еле сдерживая свою ярость. — И чего ты хотел этим добиться? А? Ты ведь прекрасно знал, какая реакция последует? Ты чем думал, а?!

— Не ори, больных испугаешь, — ровным голосом проговорил он и встал с кровати. — Чего хотел? Чтобы ты услышал, что думают обо мне те, кто будет в фаворе после победы. Я это знаю. Но я хотел, чтобы это услышал ты.

— И давно тебя озарила сия гениальная мысль? — язвительно спросил я, ощущая отвратительные ощущения во всем теле.

— Сегодня утром, до того как ты прислал лань. И я решил разом все прояснить, чтобы ты не тешил себя какими-то оптимистическими надеждами.

— Рей...

— То же самое ждет и ее.

— Рей...

— И если ты, наконец, все это понял, все то дерьмо, что окружит меня после победы, то я прошу больше никогда не поднимать эту глупую тему.

— Рей...

— Я не хочу больше слышать о Гермионе. Чтобы она пережила такое? Это как же ты должен ее ненавидеть. — С этими словами он вышел из палаты, аккуратно закрыв за собой дверь.

Я ломанулся за ним и догнал его уже в конце коридора.

— Знаешь, в правах учителя есть некоторые положительные моменты. Например, можно конфисковать у ученика постороннюю книжку, — и с этими словами я всунул ему в руку томик с пьесами Де Вега, который отобрал у бежавший по коридору Грейнджер, сегодня, когда девушка врезалась в меня на повороте. — Она сама решит, что и кто ей нужен.

И я, оставив Рейнарда посреди коридора, с изумлением рассматривавшего аккуратно засушенную белую розу, вложенную между страницами, вернулся в палату к Алисе».

— Знаешь, Рей. Я уже смирился с тем, что у меня не вполне нормальные друзья, но ты меня все больше и больше поражаешь, — манерно растягивая слова, заявил Люциус.

— Ты сейчас о чем? — буркнул заместитель начальника Отдела Тайн.

— Если не брать во внимание то, что Сев твой друг, если забыть то, что он твой начальник, можно, конечно, впадать в панику. Но забыть о том, что он Глава твоего Рода. Ты что действительно думал, что он не сделает всё от него зависящее, чтобы отстирать твое имя? Мда. Гермиона, я вынужден просить Вас найти того мозговеда и проконсультироваться с ним по поводу здоровья Вашего мужа, а то ранний склероз — это серьезно.

— Знаешь, а я никогда не смирюсь, что у одного моего друга периодически всплывает мания величия, а у другого мозговед в голове вообще ничего не найдет.

— Рей!

— Ты хоть сам слышишь, что несешь? Отстирать можно все что угодно, но нормальная хозяйка будет долго помнить, что на этой рубашке было ужасное пятно, которое еле вывела. И больше половины таких прачек больше не наденет эту самую одежду.

— А...

— Пообщайся с психами и психиатрами столько сколько я — может, понимать будешь больше. Уизли читай.