— Как, как? Интервет?
— Нет. Интернет. Это когда ты в телефоне или ноуте пишешь какое-нибудь сообщение, и его тут же получает человек на другом краю планеты в своём телефоне или ноуте.
— А что такое телефон?
— Ну-у-у, это устройство такое, работает на аккумуляторе.
— На чём?
— На аккумуляторе.
— Как интересно. А что ещё у вас есть?
— Много чего. Машины, например.
— Это такие, на которых парчу и марлю делают, да? Я во Франции видела.
— Нет. Это такие, на которых ездят, как на телегах. Автомобили.
— А-а.
— Им в бензобак заправляешь бензин, мотор сжигает его, а энергия идёт на то, чтобы двигать цилиндры в моторе. И ты садишься в эту машину и едешь. Она железная.
— Железная? Вся-вся?
— Да.
— Ого! И это всё придумали люди?
— Да. Это и ещё много чего. Телевизоры, например.
— Теле…
— …визоры. Это такие экраны, на которых показывают то, что зафиксировала камера. Снимают изображение, а потом показывают по телевизору. — Джейми понимал, что с каждым словом запутывает девушку всё больше, но ему доставляло несказанное удовольствие смотреть на её растерянное личико в свете мерцающих углей камина. Оно было незабываемым. Как у ребёнка, который открывает для себя мир — удивление, зависание и благоговение.
— Мне так повезло, что ты к нам сюда свалился, — под конец улыбнулась она. — Я и про фей узнала, и про будущее. Не каждому такое счастье дано.
— Да, узнать будущее — это интересно.
— А ты в каком году родился?
— В девяносто пятом, а ты?
— В тысяча шестьсот восемьдесят седьмом. На сколько я тебя старше? Что-то не могу быстро посчитать.
— На триста восемь лет.
— Кошмар, — зевнула Клэр. Они разговаривали о своих временах всю ночь напролёт. — А бочки у вас, наверное, уже бронзовые, да?
— У нас вообще нет бочек.
— А как же вы патиссоны на зиму солите?
— В стеклянных банках.
— В стеклянных? Ого! Стекло — это очень дорого.
— Нет. Не очень.

К Рождеству солдаты со своим командиром всё-таки убрались из этих мест, а после Нового года Клэр с Джейми засобирались в гости к Коламу.
— Отвезём ему четыре мешка ржи, мешок пшеницы и бидон мёда. Ну, там ещё… мелочь, — рассуждала Клэр.
— А не жирно с него четыре мешка? — нахмурился муж.
— Жирно, конечно, но в этом году урожай, поэтому я отдаю ровно десятую часть.
— А ты не можешь ему сказать, что собрала меньше ржи, чем сорок мешков?
— Как это?
— Ну… немножко уменьшить.
Девушка замерла в нерешительности.
— Соврать?
— Да.
Она сглотнула, на её личике отобразились нешуточные удивление с опасением.
— Нет, Джейми, — покачала головой жена. — Я не могу ему соврать.
Парень только растянул губы в скептической гримасе и тяжко вздохнул.
— М-м-мда... тяжело, — улыбнулся он и почесал затылок.
В подарок дяде племянница заказала местному кузнецу масляный фонарь для чтения книг. Когда работа была готова, и Лири с подругой принесли ее от мастера, Джейми посмотрел и чуть не вскрикнул — он видел это фонарь у дядюшки в «хломятнике». Конечно, стёкол уже в нём не имелось, но витиеватое литьё серебра осталось таким же искусным, хоть и почерневшим. Фонарь сделали в виде кружки для пива, с ручкой сбоку, чтобы другая сторона могла освещать пространство без помех.
«Скорее всего, каждая вещь в коллекции имеет вот такую же какую-нибудь историю, — сжалось сердце парня от того, что раньше не понимал увлечения своего почившего дядюшки. — Жаль. Надо было расспросить его».
Ехать верхом на лошади целый день двадцать миль, которые на своей красавице Фрейзер мог бы преодолеть за двадцать минут, для него являлось суровым испытанием. Но зато Колам их встретил действительно очень радушно — всё время шутил и даже выказал восхищение тем, как изменилась Клэр, как хорошо сейчас Джейми разговаривает на гэльском.
— Вот теперь ты настоящий шотландец. Молодец, — похлопал он по плечу парня, которого совсем недавно собирался вздёрнуть на виселице.
Чуть позже откуда-то приехал Дугал. И вёл себя абсолютно противоположно брату — всё время огрызался, не смотрел ни на кого и много пил, не пьянея.
— Наверное, любовница бросила, — сморщила носик Клэр.
На этот раз за столом появилась жена Колама, Труна, и с ней ещё несколько женщин. Новогодняя трапеза оживилась, зал наполнился весёлым гомоном голосов.
Чуть позже, когда гости отдали должное виски, к ним присоединились скрипач и волынщик — и начались танцы.
Как это ни странно, но Джейми любил звуки волынки. Всё-таки генетическая память — мощная вещь. Поэтому он даже пару мелодий станцевал с женой, вернее, только лишь держал её, а она делала необходимые движения.
К полуночи все уже были изрядно во хмелю и усталости.
— Я смотрю, только мы с тобой тут не качаемся, да? — подсел к Джейми Дугал. — Тогда нам с тобой и пить, — чокнулся он своим кувшином с кружкой парня. — Ну, как тебе Лаллиброх? Как жена?
— Хорошо, — медленно опустил голову Фрейзер и тут же поднял.
— Она, наверное, тебе командовать не даёт? — с гордостью посмотрел на племянницу мистер МакКензи. — Да-а-а… Лалли у нас такая.
— Джейми, пошли спать, — подошла к ним на слабеньких ножках Клэр.
— Э-эй, подожди, женщина, — сделал на неё отгораживающий жест рукой Дугал. — Мы сейчас с твоим мужем сходим в подвал. Я покажу ему такой виски! — потряс кулаком размером с детскую голову. — Так ведь? Пойдёшь со мной в подвал? — брутальным, дружеским голосом предложил он Джейми.
Тот скривился, но только для проформы — на него смотрела жена, а предложение было, мягко говоря, заманчивым. Во всех смыслах.
«Хоть посмотрю там, что да как на потолке. Может, дыра заметна?»
— Клэр, я туда и сразу обратно, хорошо? — поднял он жалобные глаза на супругу. Вспомнил, что, вообще-то, в его времени такой взгляд называют «глаза кота из "Шрэка"», и улыбнулся сам себе.
— Только не перепейте там. Я тебя на третий этаж не дотащу, — буркнула жена.
— Мы не пьянеем! — хлопнул Джейми по плечу Дугал.
Муж поднялся, поцеловал Клэр в губки, и она неровной походкой направилась к лестнице. А он с её дядей развернулись в сторону коридора. По пути мистер МакКензи вытащил факел из кольца на стене и прихватил с собой.
Они вышли на знакомый Фрейзеру задний двор и завернули в пристройку, которая вела к оружейной комнате и погребу.
Когда хозяин отомкнул дверь, гость вошел первым и сразу же принялся ориентироваться в помещении.
— Вот, иди сюда, — закрыл дверь, вставил факел в какой-то канделябр мистер МакКензи и потащил парня куда-то в сторону. — Вот здесь очень хороший виски. Уже шесть лет стоит. Моя младшая дочь родилась, когда Колам перегнал его и залил.
— Да-да, сейчас, я только тут посмотрю. — Парень запрокинул голову и увидел, что потолок подбит брёвнами, поэтому место, где он упал, скорее всего, не заметно.
«Во всяком случае, спрятать его тут легче лёгкого», — с грустью уронил он подбородок на грудь и в этот момент услышал, что дверь опять открывается. Она слегка заскрипела, потом резко распахнулась с громким грохотом, и на пороге появились трое солдат в красных мундирах.
Дугал тут же схватил Джейми сзади и заломил руки за спину. Только Фрейзер высвободил одну, как за неё ухватились двое солдат. Запястья пронзила боль от тонкой тугой верёвки.
— Извини, — вышел вперёд и встал перед ним мистер МакКензи. — Я на тебя не злюсь, но они опять схватили моего Хэмиша, — похлопал он мужа племянницы по плечу. — Капитан Рэндолл хочет тайно обменять его на тебя. Сам понимаешь, ради сына я пойду на всё.
Джейми только тяжело дышал и смотрел исподлобья. Он думал о том, что если не вернётся из подвала, Клэр может подумать, будто он от неё попросту сбежал в своё будущее.
— Дай с женой попрощаться, — процедил сквозь зубы.
— Не могу, — покачал головой Дугал. — Извини.
— Да пошёл ты! — сплюнул на земляной пол Фрейзер.
Солдаты молчали, как немые, только каменной хваткой держали его под локти. Не иначе как капитан угрожал им нешуточным наказанием в случае провала.
— Давайте быстрее, — наконец произнёс один из них на английском. — Нам затемно нужно проехать в форт.
Дугал отступил в сторону, и Джейми поволокли на выход.
Как и положено, его усадили в телегу с деревянной клеткой, и примерно часов пять они тряслись по дороге. В Лаллиброх он привык носить килт, но к Коламу надел свои джинсы с бомбером — неприятно, когда зимой поддувает; летом — другое дело.
Они подъехали к воротам форта, и их быстро впустили. Телега проследовала по территории двора и подкатила к одному из строений.
— На выход, — привычно скомандовал один из солдат.
— Да пош-ш-шёл ты, — в ответ процедил сквозь зубы арестант, не трогаясь с места. Бока ломило, все мышцы ныли, кости скрипели, как телега, голова болела, про нутро и говорить нечего — там когтями скреблись даже не кошки, а медведи.
— Твоё счастье, что капитан приказал тебя не трогать, иначе… Не знаю, что ты натворил, что из-за тебя пришлось у МакКензи неделю прятаться да трястись тут с тобой. На выход, я сказал! — заорал служивый нечеловеческим голосом.
Парень поднялся и вывалился во двор.
Опять поволокли по коридорам, чуть просторным, но ещё более мрачным, нежели у братьев МакКензи. Джейми предполагал, что запрут в какой-нибудь камере. Так оно и случилось.
Каждая комната для заключенных имела сводчатый проход, закрытый решёткой, в которой вмонтировали такую же клетчатую дверь. Фрейзер планировал было посмотреть: есть ли тут кто-нибудь ещё, кроме него, но его бросили в самую первую ячейку, сразу после каморки надзирателя.
Внутри он осмотрелся. Холодный, влажный грязный камень со всех сторон и деревянные нары. На них-то Джейми завалился тут же и уснул — две поездки и а-ля фуршет за одни сутки кого угодно подкосят, а силы ему ещё понадобятся.

Разбудил его лязг и скрежет железа. Он открыл глаза, но никого рядом не увидел. Полукруглое окошко под самым потолком светилось солнцем.
«День уже, — потёр глаза парень. — Интересно, что он нам приготовит?»
В коридоре слышались приглушенные голоса, и через пару минут к его решётке подъехала телега с кастрюлей баланды. Толстый, что называется, жопастый солдат плюхнул на деревянный поднос, почти как в МакДональдсе, черпак какой-то вязкой, клейкой каши, поставил «посуду» на пол перед клеткой и подтолкнул на сторону арестованного.
Фрейзер даже не пошевелился, тем более что никакого голода пока не чувствовал.
— Вода есть? — спросил он у фигуристого надзирателя.
Тот не ответил и молча проследовал дальше по коридору. А через полчаса пришёл уже другой, более стройный, и с кружкой воды.
Выпив её всю до капли (вода оказалась, кстати, очень вкусной), Джейми принялся думать.
Ясное дело, к нему пожалует капитан. А то, что он к нему пожалует, ну, или его самого пригласят к мистеру Рэндоллу в кабинет — это только вопрос времени.
«Н-ну, вот, собственно, и всё, — растерянно поднял брови Фрейзер. — Остальное по ходу дела».
Улёгшись навзничь на нарах, он пролежал до вечера и даже смог забыться сном на пару часов.
— Что не весел? — раздался высокий женский знакомый голосок, и Джейми в следующее мгновение подскочил с такой прытью, что нары заходили ходуном.
— Фея! А-а-а, фея! — сдавленным шёпотом закричал парень и от радости победоносно затряс кулаками в воздухе.
— Привет, — ответила она ему грустным голоском. — Я всё знаю.
— Привет! Как же я рад тебя видеть!
— Не сомневаюсь.
— Извини, что доставляю тебе столько работы, — увидев её настроение, тоже вмиг сник Джейми и принялся оправдываться, как опоздавший ученик: — Я не хотел… честно. Да и вообще, всё это уже надоело, — в конце концов устало подытожил он.
Фея молчала.
— А ведь ещё и Клэр, наверное, подумала, что я от неё сбежал, как последняя трусливая скотина.
— Тебе не повезло завоевать внимание капитана Рэндолла.
— И что мне теперь с ним делать? Как себя вести?
— Как твоей душеньке будет угодно, — пожала плечами Вжик. — Только постарайся, чтобы он в эту неделю тебя не убил. Я уже предприняла кое-что к твоему освобождению. Нужно только немножечко подождать.
Подопечный замялся на месте.
— Пока домой не уберусь, не видать тебе спокойной жизни, да? — взглянул он на свою крошечную наставницу, прищурившись. Всё-таки она — женщина, и постоянно заставлять её решать его проблемы, Джейми считал ниже собственного достоинства. Мужик он или так — погулять вышел?!
— Брось, — махнула на него тоненькой ручкой фея. Сегодня она была одета в обычное матерчатое платье, странной оказалась только какая-то рыболовецкая сеть, накинутая поверх. — Ты всё правильно делаешь. Впервые у меня подопечный, который думает не только о себе.
— Ладно, что уж тут, — пожал плечами Джейми. — Пока буду заигрывать с капитаном. Надеюсь, он не очень пылкий и горячий... шалунишка.
На том и расстались.
Фрейзер лежал, вперив распахнутые глаза без сна в чёрный, закопчённый потолок камеры, и думал до утра.
Как круто повернулась его жизнь. Теперь есть Клэр, есть ответственность, есть чувства, и его бытие там, в двадцать первом веке, казалось ему каким-то ненастоящим. Как черновик перед контрольной, как приготовление яичницы перед изысканным блюдом.
Он представил себя вернувшимся назад и понял, что уже не сможет как раньше. С парнями в пабе, с «тёлочками». Секс, наркотики, рок-н-ролл. Как-то тупо всё это и… убого. Он уже привык вот так, подсел на созидание и залип на динамике. Топтание на месте уже не прокатит.
Ему вдруг жутко захотелось предстать таким, каким стал, перед мамой с отцом — как бы они порадовались.
Задремал Джейми, когда окошко начало сереть.

Вообще-то, он надеялся, что его выведут хотя бы на прогулку, но не дождался. Только лишь в назначенное время опять проехала тележка с баландой. В качестве уборной была проделана довольно внушительная дыра в углу. Видимо, всё стекало в подвал.
И только где-то уже к вечеру к его решётке подошёл охранник и стал греметь ключами, отмыкая дверь.
— На выход, — отступил он с прохода.
«Началось», — поднялся парень с твёрдых нар, на которых отлежал себе уже бока.
Ему связали руки за спиной и повели по коридорам и лестницам и в конце концов доставили в какое-то, скорее всего, противоположное крыло форта.
Конвоир постучал в добротную коричневую деревянную дверь три раза очень аккуратно.
— Да! — раздалось из комнаты.
Солдат открыл и заглянул.
— Арестованный номер один, мой капитан.
— Введите, — уже вспомнил голос Рэндолла Джейми.
Его втолкнули в помещение, и дверь за ним закрылась.
Чёрный Джек стоял возле стола в красном жилете поверх сорочки с платком. На глазах у него были очки с увеличительными стёклами. Управляющий работал с бумагами.
Джейми встал у порога, не сделав ни полшага вперёд. Главной своей задачей он видел не дать солдафону начать с ним заигрывать, а сразу показать, что, кроме амурных дел, у Рэндолла полный рот проблем. И если он не услышит голос разума, то трудности стараниями Фрейзера хлынут уже из ушей, и тогда — здравствуй, виселица.
— Добрый вечер, — вкрадчиво начал мистер Рэндолл с обаятельной, мягкой улыбкой.
Парень молча отвернулся к окну. Капитан приблизился к нему и, встав за спиной, развязал руки. Джейми всего передёргивало от такой близости этого человека.
— Прошу, — указал на стул хозяин форта, справившись с верёвкой.
Арестованный прошёл и уселся у стола.
— Если ты приготовился к тому, что я буду тебе припоминать нашу последнюю встречу, ты ошибаешься, — проговорил ему в спину Джек.
— Что тебе нужно? — устало произнёс парень. — Только покороче, пожалуйста. У меня мало времени.
— Вот как?
— Вот так. — Фрейзер облокотился о стол и уложил на сжатый кулак свой точёный подбородок.
— А ты знаешь, что стоит мне сказать хоть слово — тебя уже через десять минут сольют в помойную яму? — прошёл на своё место и склонился над столом капитан. — О том, что ты здесь, знает только Дугал МакКензи, но он будет молчать, как немой, иначе я опять достану его непоседливого сынишку.
Джейми ухмыльнулся уголком рта.
— Если ты не сказал этого слова до сих пор, то уже не скажешь. А знаешь, почему?
— Любопытно.
— Тебе до зарезу хочется узнать, откуда я прознал про твою… гхм… заднеприводность.
— Чего? — свёл брови Рэндолл.
— Про то, что ты предпочитаешь парней и… — Фрейзер замялся. — Ну, впрочем, опустим это, — махнул он рукой. — Неймётся, что про тебя могли пронюхать очень крутые священники в Кентербери? Очень крутые!
— Если я тебя уничтожу, никто об этом не узнает. Ты мог уйти с пира Колама МакКензи пьяным и упасть с моста, — в шутовской манере захлопал глазами Чёрный Джек. – Ах, бедненький, он ударился головой, — сделал он руками взмахи, как птицы — крыльями, — и река подхватила его и понесла в море. Да ты даже мог заблудиться в лесу, и там тебя слопал дикий вепрь, — стукнул костяшками кулака в поверхность стола Рэндолл.
— Клэр будет меня искать. И найдёт.
— Не найдёт.
— Продолжай на это надеяться. Думаю, тебе не привыкать ждать мести от какого-нибудь родственника замученных тобой солдатиков, которые не захотели разделить с тобой… — Джейми смерил оппонента брезгливым взглядом, насколько его было видно из-за стола, — люп-п-по-оф-ф-фь.
С лица капитана сошли все краски, поэтому арестант продолжил.
— Да-да, люди уже и об этом знают. Осталось подождать, пока ты совершишь ошибку. Давай, ускорь дело. Помоги парням.
— Ты так говоришь, будто никогда не слышал о пытках.
— Зато видел много смерти и понимаю, что как только ты узнаешь, кто я, кто стоит за мной, тут же меня сольёшь. Так что…
— У меня есть деньги, — выпалил Джек.
«Да! — чуть не сделал движение локтем вниз Фрейзер. — Сука, да!»
— Рад за тебя. Только не предлагай их мне. На кой они мне мёртвому.
— Что ж, ты не оставляешь мне выбора.
А вот тут Джейми напрягся.
Капитан почесал мочку уха, снял и сложил на столе очки. Затем обогнул стол, подошёл к Фрейзеру и оперся задом о столешницу.
— Кроме всего прочего, ты мне понравился. — Его глаза восхищённо мерцали. — Пока посидишь у меня и подумаешь. Если не поумнеешь, я займусь твоей женушкой. Ты мне ничего не рассказал из-за себя, но всё выложишь, боясь за неё.
«Фея этого не допустит, — сцепил зубы парень. О себе он не беспокоился, но вот Клэр могла сделать ошибку. Тут он уже начал надеяться, чтобы жена решила, будто муж сбежал. — Послала бы меня ко всем чертям и забыла».
Капитан позвонил в колокольчик, и дверь открылась. Джейми опять связали руки и проводили в камеру.
Он в беспокойстве провёл всю ночь и весь следующий день.
А на третьи сутки пребывания в форте уже практически не находил себе места. Извёлся весь. Есть не ел (хоть от звуков его желудка скупую слезу сострадания роняли даже разъевшиеся тюремные крысы), не разговаривал с надзирателями, не реагировал на крики из других камер.
Больше всего Джейми опасался, что Клэр узнает о предпочтениях мистера Рэндолла, и тогда этот «заднеприводный» не успокоится, пока не сживёт её со свету. Теперь парень уже жалел, что шантажировал этого «гоблина».
Через три долгих, практически бесконечных дня его опять повели в то же крыло и завели в знакомый кабинет.
Командующий фортом был серьёзен на этот раз, сдержан, без очков. Он сразу же пальцем указал арестанту на стул. Но, поскольку руки не развязали, тот от «комфортных условий» отказался гордым отрицательным покачиванием головы.
— Ну, что ты мне скажешь? — требовательным голосом «здесь главного» приступил к делу Чёрный Джек.
Фрейзер помедлил.
— Что ты конкретно хочешь узнать?
Мистер Рэндолл скрестил руки на груди и потёр пальцами подбородок.
— С чего ты взял, что я мужеложец?
— Кто? Ты мужеложец? — театрально распахнул глаза парень. — Да ну брось! — махнул он связанными руками на капитана, как на никуда не годного. — Какой из тебя… сладенький. Ты же брутал! Самец!
— Угу, — кивнул «брутал». — Значит так, да? Ну что же, я тоже шутить умею. Посмотрим, понравится ли тебе моя шутка. — Он опять позвонил в колокольчик. — На мой юмор ещё никто не жаловался, — и улыбнулся.
Арестованного увели, но на этот раз не назад, в камеру, а на улицу.
Там, посреди двора форта, стояло лобное место с огромным толстым деревянным столбом по центру. Парня привязали к нему лицом, чем очень расстроили.
«Будет пороть», — скуксился Джейми.
Его никогда в жизни не били. Никто. Отец с матерью это отвергали, а с парнями он если и дрался, то в пылу потасовки ничего, кроме злости и азарта, не чувствовал. Боль, которую не забыть, Фрейзер испытал лишь однажды, когда спьяну запутался в длинных ногах на высокой лестнице дома своего друга Брэна и полетел вниз головой, сильно ударившись лбом о мрамор ступенек.
Когда капитан вышел на помост, и ему подали плеть, Джейми на одну минуту сделалось действительно страшно.
— Итак! — громко объявил мистер Рэндолл. — Джеймс Фрейзер признаётся виновным в нападении на офицера Её Величества Королевы Великобритании Анны Стюарт и приговаривается к двадцати ударам плетью.
«Не слабо берёт, — будучи под впечатлением, скривил рот только что приговорённый. — Господи, на кой мне всё это было надо? Уже давно бы вернулся домой и пил пиво. Спал на лекциях, слушал музон, брился, как человек. Какой же я дурак».
В этот момент он вспомнил, как помог викарию донести крест.
«Вот и делай добрые дела, — мысленно, капля за каплей, разочаровывался в жизни бедолага. — Один раз проявишь слабость — до гроба будешь носить чужие кресты».
А потом что-то свистнуло, и ему показалось, что его убили. Кожу на спине обожгло так, словно пуля пронзила тело. Когда плеть разрезала воздух повторно, Фрейзер догадался, что уже в аду, и попробовал смириться. После третьего — перестал считать удары, расслабился и приготовился умереть. Кстати, он очень боялся, что не удержится от крика, но, к счастью, сил на это не оказалось. Тем более что звуком передать такую боль возможным не представлялось.
И, как следствие, Джейми не слышал, как примерно на восьмом ударе кто-то начал громко колотить в ворота форта.
Не прекращая экзекуции, визитёрам открыли, и…
Рука капитана замерла, а плеть упала на камни лобного места.
— Фрэнк? — одними губами прошептал возбуждённый Рэндолл и уронил ещё не уставшую, но уже обессилившую и опустевшую руку.
Через отворённую половинку ворот въезжали его брат и преподобный Мурта на шотландских пони.
— Фрэнк… — простонал Джек и опустился на корточки, потому как ноги его держать резко перестали. Он уронил подбородок на грудь, и с его лба свесились несколько прямых длинных прядей волос, забранных сзади в хвост.
— Что вы тут устроили, капитан Рэндолл? — «с порога» вскричал святой отец, потрясая в воздухе кулаками. — Почему Джейми привязан к столбу и несёт наказание? За что? Что он сделал?
Чёрный Джек молчал, не сводя глаз со своего брата. Тот тоже рассматривал его с взаимным интересом.
Но ничего этого Фрейзер не видел: он стоял в обнимку со столбом и, вернувшись в этот мир от звука голоса преподобного, понимал, что капитан проиграл.
«Один-ноль… мой сладкий. Такие дела», — потянулись вверх уголки губ парня, хоть всё тело представлялось ему одним оголённым куском мяса — болезненно ощущались даже прикосновения малейшего ветерка.
Последовавший тут же диалог начальника форта с Муртой он слышал смутно, как со дна реки.
— Он напал на меня, святой отец.
— Джейми? Ни за что не поверю! Наверняка вы не правильно расценили его действия.
— Как вы вообще здесь оказались?
— Меня пригласили на исповедование к узникам.
— Я посылал за преподобным Викентием.
— Он поскользнулся и сломал ребро. Я вместо него. К тому же я с самыми хорошими намерениями привёз к вам вашего брата. Он, оказывается, жив и уже неделю живёт в моём доме.
Как встретились братья, Фрейзер и подавно не понял — его отвязали и отнесли на животе в камеру. Через пару часов, а как показалось ему, где-то через пяток жизней, к нему пропустили преподобного Мурту.
— Джейми, что случилось? Как ты здесь очутился? Где Клэр? — встревожено зашептал святой отец, ощупывая бока господина Лаллиброха.
— Меня… задержали… тайно. — Парень понимал, что разговаривает голосовыми связками, но сейчас ему казалось, они находятся где-то между лопаток.
— Вот, — поставил на пол какую-то баночку священник. — Это передаёт тебе Фрэнк. Ты ведь знаешь, что он врачеватель. Давай я тебя намажу. Только выпей сначала вот это. — Рядом с лекарством материализовалась бутылка виски. — Это уже от меня.
Шотландец тут же ожил и потянулся дрожащей слабой рукой к презенту. Хороший виски – это почти как райский нектар, только разбавленный живой водой. Или наоборот.
Пока разговаривали о Клэр, Джейми отпил довольно прилично, и когда его спину, или то, что от неё осталось, святой отец намазывал бальзамом, почти не стонал, хоть прикосновения казались ему массажем с крапивой или же «поцелуями» роя ос.
— Сегодня будешь ночевать в комнате со мной, а завтра поедем домой. — Мурта старался прикасаться как можно аккуратней, но у него получалось плохо. — Только Фрэнк узнал, что ты — муж Клэр, сразу же попросил брата отпустить тебя.
— Он… жив?
— Говорит, сидел в Бастилии, а потом его помиловал король.
— А как же… Клэр узнала… что он умер?
— Узников Бастилии хоронят без имён. Ей указали на какую-то могилу, она возложила туда цветы — вот и всё.
Намазав Фрейзеру спину мазью, как это ни странно, с запахом «Фанты» и апельсина, преподобный отправился к другим узникам для исповеди и причастия. А когда закончил, помог Джейми дойти до комнаты, которую выделил им капитан. Там была одна кровать с распятьем на стене в изголовье. Фрейзер лёг на доски, застланные простынёй, а преподобному они стащили на пол матрац.
На следующее утро Мурта встал рано и прочитал молитву, а чуть позже их пригласили на завтрак к мистеру Рэндоллу.
Джейми заметно полегчало. Особенно после того, как он допил виски.
На столе у капитана красовался нарезной окорок, сыр, сконы, даже имелся сахар к травяному чаю.
Фрейзер уже понял, что свободен, поскольку рассекреченным для Чёрного Джека не представлял ни малейшего интереса. Кроме разве что интимного.
— Святой отец, мистер Фрейзер, прошу к нашему столу, — галантным широким движением всё той же руки, которой вчера линчевал своего узника, пригласил гостей начальник форта. — Мы с Фрэнком прошлым вечером хорошенько отметили нашу встречу. Мистер Фрейзер, познакомьтесь, это мой брат Фрэнк Рэндолл. Он лекарь.
Мужчины пожали друг другу руки. Ладонь доктора оказалась вполне мускулистой, а рукопожатие — довольно твёрдым.
Джейми сел к столу и, чего бы это ему ни стоило, оперся лопатками о спинку стула. И даже в качестве небольшого «бонусного» подвига закинул ногу на ногу.
«Главное, не шевелиться», — старался, чтобы от боли не выступили слёзы на глазах.
Но как только за столом начался неспешный, почти традиционный для английского утра разговор о погоде, здоровье, лошадях, собаках, здоровье лошадей и собак, самочувствии Её Величества и её фаворитов, вниманием парня полностью завладел Фрэнк Рэндолл. Джейми был не столько удивлён тем, что тот жив — уж не ему, свалившемуся из будущего в прошлое возмущаться неразберихой средневековья, — а тем, каким оказался этот лекарь при знакомстве. Сделанное открытие Фрейзера и позабавило, и насторожило.
Его новый знакомый излучал доброту и порядочность столь же явно, сколь его брат — злобу и коварство. В двадцать первом веке такие люди уже почти не встречаются, а если и попадаются, то над их головами, как правило, красуется нимб. Все его жесты, мимика, интонации, выражения глаз — от этого человека не хотелось отрываться. Так и тянуло пообщаться, побеседовать у камина, выпить чаю и даже помолчать.
«Клэр повезло с ним, — подумал парень о жене и с завистью сглотнул. — А потом ей попался я».
— Итак, мистер Фрейзер, мой брат попросил меня отдать вас на поруки преподобному Мурте, поскольку узнал, что вы являетесь супругом бывшей Клэр фон Туарах МакКензи. Я отпускаю вас, но предупреждаю, что если вы ещё хоть раз проявите неуважение к представителю власти Её Величества, я приплюсую ваши недополученные удары к новым. Учтите это.
— Учту, — вперился Джейми непробиваемым взглядом в капитана. — Рождённый быть повешенным, — обдал он его с ног до головы презрением в глазах и интонациях, — не утонет.
— Вы свободны! — в нетерпении дёрнулся всем телом Чёрный Джек.
«Интересно, Клэр уже уехала из Леоха? Или всё ещё меня ищет?» — только и успел подумать Джейми.
— Пусти! Да пусти же ты, дубина! — раздался в коридоре знакомый женский голос.
Мужчины моментально замерли, и парень подскочил первым. Затарахтев стулом и забыв про свою спину, он быстрее вихря вырвался в коридор, чуть не сорвав дверь с петель.
Какой-то солдат держал Клэр за руку, а она вырывалась.
— Джейми!
— Клэр! — Фрейзер подскочил и грубо оторвал от неё постового.
— Сначала я должен доложить о ней капитану, — нудным голосом заметил служивый.
— Не стоит. Я уже здесь, — показался в дверях мистер Рэндолл. — Ступай на свой пост.
— Слушаюсь, мой капитан, — отдал честь солдат и, развернувшись на пятках, зашагал прочь.
— Джейми, что он с тобой сделал? Как ты сюда попал? — ощупывала и осматривала мужа Клэр, а он улыбался, моля Бога, чтобы ей не вздумалось повернуть его к себе спиной.
— Как ты меня нашла? — взял её ладошки в свои и безопасно соединил от греха подальше.
— Мне Хэмиш сказал, что его обменяли. А ты исчез. Вот я… и…
Тут в коридор вышел преподобный Мурта.
— Святой отец, и вы здесь? — тараторила дальше девушка, с улыбкой обрадовавшись своему наставнику. — Вы тоже пришли вызволять Джейми? — Клэр упорно игнорировала присутствовавшего тут же Чёрного Джека.
— Нет, я пришёл исповедовать и причащать узников, — смиренным голосом пояснил преподобный.
И последним в коридоре показался Фрэнк Рэндолл.
Увидев его, Клэр замерла, пару раз хватанула ртом воздух и, закатив глаза, стала оседать на руках у мужа.
— Святой отец! — всполошился тот, не давая ей упасть на пол.
— Фрэнк! — выкрикнул священник.
Доктор Рэндолл подскочил и склонился над девушкой. Он немного потёр ей виски и похлопал по ладоням.
— Нюхательные соли у меня в комнате, — скривился с досадой.
— Бегите! — рявкнул ему Джейми.
Фрэнк кинулся вглубь коридора, а преподобный с Джейми занесли Клэр в кабинет капитана и уложили на кушетку. Тут подоспел лекарь и поднёс к носу девушки пузырёк с каким-то серым порошком.
Её ресницы задрожали, и она открыла глаза. Первое, что сделала Клэр — улыбнулась.
— Фрэ-э-энк, — потянулась она рукой к мужчине.
Он тут же кратко виновато глянул на Джейми. Девушка поймала его движение и, увидев мужа, очнулась окончательно. Села и начала бегать глазами по фигуре доктора.
— Фрэнк, так ты… жив? — ломала пальцы из сдерживаемого желания прикоснуться.
— Извини, Клэр, — с горечью в голосе и любовью во взгляде заговорил доктор. — Видит бог, я бы хотел, чтобы всё вышло по-другому. Не знаю, почему тебе сказали, что я мёртв.
— А как тебя освободили?
— Я вылечил жену коменданта от одышки.
— Боже мой, как же я рада, что ты жив! — всё-таки не выдержала и кинулась ему на шею миссис Фрейзер.
Но опять быстро опомнилась.
— Джейми, — отстранилась она, — познакомься, это тот самый Фрэнк, о котором я тебе рассказывала.
Парень медленно закивал.
— Мы уже познакомились. — Он чувствовал себя каким-то взрослым дядей на встрече двух несмышлёных подростков.
Потом последовал неловкий разговор про то, как здесь оказался Джейми, но, если честно, парню было уже всё равно. Во-первых, он хотел отсюда поскорее убраться, а во-вторых, понял, что его дни в этом времени сочтены, и способ возвращения — мелочи и детали. Гроб так гроб, какая разница.
Больше всего Джейми заботила Клэр. И то, как он будет без неё там, дома. Понятно, что мозги она ему на место поставила — теперь он другой, у него появился шанс правильно распорядиться своей жизнью. В том числе и личной. Может быть, он даже женится и родит ребёнка или двух.
«Но буду скучать… по ней. — Ему захотелось заплакать, глядя на профиль жены, когда они на лошадях возвращались из форта в Лаллиброх. — А она — по нему».
Да она уже скучала!
По прибытию домой девушка ходила какая-то задумчивая и потерянная. Нет, она не выглядела грустной, даже наоборот, но всё равно то и дело о чём-то размышляла, отвлекалась, разговаривала рассеянно и иногда равнодушно.
Правда тут же спохватывалась, старалась замять эти свои упущения, виновато улыбалась — видимо, чувствовала себя чуть ли не изменщицей.
Глядя на всё это, мазь Фрэнка Джейми ещё как-то пережил — тем более что она отлично помогала, — а вот «подходить» к жене ночью тень доктора ему мешала и, как оказалось, непреодолимо. Не смог. Мысль о том, что когда он соединит их тела, она вспомнит о другом, поднимала откуда-то со «дна» целые пласты залежей дури и спеси. Парня начинало разбрасывать на части, разрушать.
Оправдывала в собственных глазах лишь мысль о возможной беременности девушки. Это было лишним, поскольку ещё сильнее всё усложняло. С одной стороны, он понимал, что в таком случае ему нельзя будет бросить жену, а с другой — что оставить нужно обязательно. Каким бы отвратительным ни казался поступок на первый взгляд, отойти в сторону всё-таки придётся. Иначе он застрянет здесь навсегда, тем самым окончательно и бесповоротно обречёт любимую женщину на тоску по тому, кого она полюбила давно и на всю жизнь.
А он не хотел для неё своей участи.
«Она должна стать счастливой. Она может. Они этого достойны оба».
Таким образом, Фрейзер тоже сделался рассеянным и задумчивым, но в отличие от супруги — ещё и откровенно грустным, подавленным.
Однако ситуация разрешилась довольно быстро.
Как-то раз, умываясь утром из кувшина, Джейми увидел, что Клэр стягивает простыню с их постели и что-то бурчит себе под нос.
— Что случилось? — повернулся к ней.
— Да не люблю я, когда кровь начинается ночью, — хмурила брови леди Лаллиброх. — Стирать почти чистое лишний раз да отстирывать.
Парень ничего не сказал и отвернулся.
«Мне нужна фея».
И в эту же ночь ушёл спать в холл. А когда на следующую встретил Вжик, был темнее тучи.
— Привет, — услышал он тихий шёпот тоненьким голоском, валяясь без сна с открытыми глазами и закинутой за голову рукой. — Э-эй, привет, говорю. Джейми, ты в порядке?
— Нет. Не в порядке. — Не обрадовавшись и не удивившись, Фрейзер поднялся и сел. — Но это к делу не относится. Привет, — посмотрел он на свою покровительницу, и его глаза тут же округлились и вспыхнули — мадемуазель Синдрилонская стояла с крошечным сотовым телефоном в руках.
Но даже это не выбило парня из горестной колеи; он тряхнул головой и отвёл уже потухший взгляд.
— Что мне сделать, чтобы отправиться назад?
— Ты решился? — Вжик отключила аппарат и спрятала его себе под шляпку из какого-то колпачка от толстого маркера, который сидел на ней как поварской колпак.
— Да. С ним ей будет лучше.
— Не знаю, — недоверчиво передёрнула плечиками фея, и её крылышки начали нервно соединяться и разъединяться. — Вообще-то, лучше с тем, кого любишь. А она любит тебя.
— И его тоже. А он из её времени, — отогнул мизинец Джейми, — он врач... — Тут парень, видимо, передумал перечислять на пальцах и просто махнул рукой: — Да ещё и брат этого ублюдка Рэндолла. Если я «умру», — показал кавычки, — она сможет стать счастливой, потому что он классный мужик, и капитан её больше не тронет.
Фея молчала, поэтому подопечный закончил:
— Скорее всего, он вообще её заберёт отсюда в Англию. И правильно сделает. Она тоже умная и грамотная. Чего ей здесь… морковку копать?
— Ну что же, — взмахнула своими крошечными ручками Вжикки и соединила их в смиренном жесте. — Хорошо. Я верну тебя домой.
— Правда? — вскинул на неё голову Фрейзер так, будто не надеялся столь быстро уговорить. — Что я должен делать? — с готовностью поднялся он с дивана — и тот раздражённо скрипнул.
— Ничего, — поморщилась от звука фея. — Заснёшь ночью, а я позабочусь о том, чтобы ты не проснулся, пока не окажешься в гробу под землёй.
Джейми молчал.
— Тебе страшно? — осторожно поинтересовалась Мерседес.
— Да я и сам не знаю, — как маленький мальчик, неловко пошаркал он ногой в домашнем войлочном тапке. — Но мне… сначала нужно будет как-то… попрощаться что ли.
— Только смотри, чтобы Клэр ничего не заподозрила.
— Я постараюсь.
Помолчали оба.
— А я тебя тоже больше никогда не увижу? — грустно спросил Фрейзер. Он настолько сосредоточился на жене, что совсем не подумал о своей благодетельнице, с которой также придётся расстаться. А он к ней привык.
— Нет.
— А…
— Сундука в замке твоего дядюшки уже нет. Его убрали.
— Ясно. Тогда давай что ли… прощаться?
— Прощай, Джейми. Я желаю тебе найти себя в твоём времени и очень хочу, чтобы ты был счастлив.
— Спасибо, Вжик. Я тоже желаю тебе, чтобы… — Тут он понял, что так и не удосужился выяснить о своей персональной фее ничего конкретного, и растерялся. — Короче, передавай привет вашей Всемогущей Албе и скажи гномам, что если будут быковать, Джеймс Фрейзер опять куда-нибудь провалится, найдёт их и надерёт им задницы! — Парень попробовал рассмеяться собственной шутке, но получилось плохо.
Фея понимающе кивала.
— А это тебе на память, — сделала она на камине шаг в сторону, когда приступ «безудержного веселья» у её подопечного исчерпал себя.
И Джейми увидел жемчужину. Небольшую, но очень красивую, серебристую.
— Спасибо, — распахнул он глаза. — А мне вот… — развёл руками, — и подарить тебе нечего.
— Не стоит, — кокетливо вздёрнула подбородок Мерседес. — Я и так тебя не забуду.
— Я тебя тоже.
— Прощай, Джейми, — на этих словах Вжик исчезла, будто и не было её никогда.
Парень подошёл и взял с камина презент.
— Правда, что Вжик, — покатал он твёрдую и неожиданно тяжёлую горошину между пальцами. — Вжик — и нет её. Прощай, Мерседес Синдрилонская, — двинулся из холла, на ходу вынимая серьгу из уха.
К кузнецу сходил ещё до завтрака. Весь день из последних сил старался вести себя как обычно, а после ужина не выдержал.
— Я пойду… пройдусь в деревню. С мужиками пообщаюсь, — сдёрнул с вешалки свой новый берет.
Клэр с утра до вечера возилась с фасолью и горохом — перебирала и сортировала. Но сейчас убирала со стола.
— Только не пей много, — с удивлением подняла она голову от посуды. — Вечером нужно будет творог отжать. Отнесу его в подвал, пусть на сыр вызреет.
Муж кивнул и направился на выход.
Вернулся он сравнительно скоро, нервно теребя в кармане жакета женский перстень с жемчужиной. На скорую руку, да ещё и у кузнеца, а не ювелира, вещица получилась довольно неказистой и грубой. Её и украшением-то язык не поворачивался назвать. Так, ободок с горошиной.
Вышагивая по дороге в Лаллиброх, Фрейзер старательно набирал полную грудь холодного воздуха и пытался успокоиться — не стоит волновать Клэр и вызывать подозрение. Ради неё же самой.
Ему показалось, он справился. Тем более что и переживать-то особо некогда — то фасоль отнести на улицу, чтобы проветрилась немного, то творог отжать, то собак на ночь покормить.
Но укладывались они с женой в его последнюю ночь в восемнадцатом веке вместе.
Джейми очень хотелось сказать что-нибудь на прощание, поцеловать, обнять, прижать, почувствовать желанное, мягкое тело под своими ладонями, провести вдоль спинки, сгрести в жмени ягодицы, а потом войти и любить как никогда в жизни всю ночь напролёт. Чтобы она билась под ним в сладостном оргазме раз за разом, а стеночки её влагалища сносили крышу, пульсируя и сокращаясь вокруг его каменного члена, и…
«Ночь! У тебя последняя ночь, придурок. И двадцать первый век ждёт тебя!» — заскрипел зубами путешественник во времени.
К тому же у жены месячные, поэтому пусть остаётся так, как есть. Возможно, оно и к лучшему.
Он поцеловал её в губки лёгким, райским поцелуем, с нежностью улыбнулся, провёл кончиками пальцев по упругой щёчке.
— Спокойной ночи, — чмокнул в лоб. — Я люблю тебя.
Клэр тут же оживилась, её глаза зажглись радостью и засверкали в сумраке каминных отсветов.
— Я тоже люблю тебя, Джейми. — В её голосе откуда-то появились слёзы. — Ты… ты — моя любовь. — Она обняла его, как перед трапом самолёта — крепко-крепко за шею.
Супруг сделался очень серьёзным.
— Клэр, если я — любовь, то он… кто он?
Девушка отстранилась.
— Он… он… — пожала плечами и жалобно заглянула в глаза.
«Не спрашивай меня, пожалуйста, ни о чём», — примерно так прочитал её немой призыв Фрейзер.
«Да. Всё правильно, — решительно сжал он губы. — Она будет принадлежать другому. Она уже ему принадлежит».
Устав от домашней работы, Клэр заснула довольно быстро. Когда она задышала ровно и размеренно, муж осторожно сдвинулся к краю кровати и пошарил рукой в кармане жакета, висевшего на стуле рядом.
Едва касаясь, чтобы не разбудить, надел жене перстень на палец и наклонился, нежно поцеловал ладошку. Когда никто не видит — можно.
Нависнув на локте, Джейми ещё несколько минут смотрел на её безмятежное личико. Кроме всего прочего, он был благодарен этой девушке. За всё.
Склонился к её волосам и осторожно вдохнул. По всему телу разлилась сладкая истома. Затем, испытывая себя на прочность, он чуть опустился носом вниз и повёл ноздрями за ушком.
«Сладкая. Какая же ты сладкая», — сглотнув слюну, горестно вздохнул и медленно опрокинулся на своё место.
Закрыл глаза.
Джейми думал, что не сможет заснуть, но вырубился мгновенно.
Это оказалось похожим на сон, в котором ты спишь, и тебе снится сон. И так с десяток уровней. Как в фильме «Начало» с Леонардо ДиКаприо.
Будто сквозь беруши он слышал плач. Да и вообще, зачем на него надели десяток синтепоновых курток и теперь теребят за плечо? Какой-то знакомый женский голос звал по имени, но кому он принадлежит, Фрейзер никак не мог вспомнить.
А потом вдруг почувствовал, что задыхается. Ему не хватало воздуха. Парень очнулся и понял, что закрыт в гробу.
Себя не помня, начал лихорадочно биться во все стенки этого саркофага, но тут днище под ним отвалилось — и Джейми полетел куда-то вниз.

За помощь большое спасибо Марине АкваМарина