- Мамиська, - настойчиво повторила Элизабет, протягивая ко мне свои крошечные ручки. Розали нехотя передала мне дочь, даже не думая отходить на приемлемое для нас обеих расстояние.
Я не возражала, она делала это из лучших побуждений, не смотря на раздражение, четко прописанное на красивом лице.
Лиззи была чудесным ребенком, самым лучшим на свете, но разве не так считает каждая мать? Между нами была особая связь, очень крепкая, и пусть в силу многих причин, я была далека от титула «самая лучшая мать на свете», она любила меня, всем своим маленьким быстрым сердечком. Большую часть ее жизни меня не было рядом, а Розали и Эсме не отходили ни на шаг, но она упрямо продолжала звать меня мамой, крепко-накрепко цепляясь ручонками за мою одежду. Прижимая дочь поближе, я обещала себе, что обязательно наверстаю упущенное время, сделаю все, чтобы обеспечить ей безопасность и счастливую жизнь.
Буквально через мгновение послышалось тихое умилительное сопение, и я осторожно села в ближайшее кресло, потому что стоять мне удавалось с большим трудом.
- Она всю дорогу спрашивала о тебе, - нехотя призналась Розали, сев на край стоящего рядом дивана, - вертелась как юла, а теперь уснула, пропустив обед.
Даже не смотря на ворчливость и недовольство, в голосе блондинки звучала забота. Склонив голову, она смотрела на Лиззи с явным обожанием и безмерной нежностью. То, что такие женщины как Розали и Эсме не могли иметь детей являлось огромной несправедливостью и серьезной ошибкой природы. Если главная задача всего живого обеспечить максимально приемлемые условия для выживания своего вида и продолжения рода, разве не логично было бы одаривать детьми самых лучших представительниц женского пола? Но по каким-то неизвестным мне причинам, это было не так, и матерями чаще становились такие, как я…
Тяжело выдохнув, я прижалась губами к теплому маленькому височку дочери. Что из всего случившегося в последние дни было в моей власти? Наверно немногое, но меня продолжало съедать желчное чувство вины. Меня не было рядом, когда я была нужна ей, и я лишь в который раз могу поблагодарить Бога или того, кто создал этот мир за то, что он подарил мне такую семью.
- Спасибо, - тихо выдохнула я, и все разговоры тут же смолкли. Я не стала произносить длинных речей или разъяснять причины моей благодарности, это было очевидно.
Эсме тепло улыбнулась, и облокотилась на широкую спинку кресла, ободряюще погладив меня по плечу. Карлайл нетерпеливо откашлялся, но тут же осекся под строгим взглядом жены.
- Все в порядке, - я чувствовала его жгучий интерес, хотя распознавание эмоций было не самым простым занятием в моем теперешнем положении. С чтением мыслей было еще хуже. Если один на один это можно было как-то контролировать, то одновременно с несколькими вампирами я просто терялась, сбиваясь и путаясь. Я знала, что всем находящимся в этой комнате не терпелось узнать о том, что произошло вчера, но я не была уверена, что смогу дать вразумительный ответ, потому что все, происходящее вокруг было для меня в новинку.
- На самом деле, я не знаю что сказать, - предвещая поток вопросов, я удобнее откинулась на упругую поверхность кресла. - Все это было легко, и получалось само собой, это просто было, - я запнулась, понимая, что несу полную околесицу и сумбур, - я знала, что могу делать определенные вещи и делала это, не думая что, как и почему. Я слышала мысли, чувствовала эмоции, а потом поняла, что могу закрываться от боли, посылаемой Джейн, и направлять ее на других.
- Как зеркало? – Голос Джаспера звучал по-деловому холодно и четко, но я чувствовала, с каким усилием воли ему дается его привычное хладнокровие. Только что вернувшиеся с охоты, они с Эмметом выглядели совершенно по-разному. Чистый и опрятный Джаспер казался прирожденным аристократом, по сравнению с простецким растрепанным и перемазанным работягой Эммом, но их внутренние различия были еще более существенными. В схватке с двухметровым разъяренным гризли Эмметт нашел не только насыщение, но и некоторое успокоение от сорвавшейся вчера битвы, Джаспер же едва получил первое, на ходу выпив пару старых кугуаров. Все что выходило за пределы этого дома волновало его сейчас меньше всего. За холодной стеной безразличия, замершей в проеме двери, клокотала настоящая лава эмоций, и он не напрасно надеялся, что я прочту их как открытую книгу, все еще уважая присутствие Элис.
Глаза Карлайла вспыхнули восторженным огнем и сотни новых предположений зароились в его голове, доносясь до меня тихим неразборчивым шепотом.
- Зеркало? Нет, не думаю, - я вновь и вновь стремительно обдумывала это предположение, - я не пользовалась чьим-то чужим даром, это исходило от меня. К тому же, я все еще могу слышать мысли, хотя Эдварда нет поблизости. Да и другие способности все еще при мне.
Джаспер облегченно выдохнул. Кажется мысль о том, что я не так уж и беззащитна немного успокоила его.
- О, маленькая сестренка копия жидкого терминатора? – С восторгом прогремел Эмметт, садясь рядом с Розали, от которой тут же получил увесистый подзатыльник за чрезмерно громкую речь. – Ауч, а что, он тоже копировал внешность и голоса людей одним прикосновением.
Вторая оплеуха не заставила себя ждать. Я тихонько коснулась губами щечки Элизабет, прислушиваясь к ее дыханию, но немного поерзав в моих руках, малышка так и не проснулась.
- Я не думаю, что сейчас мне хватит сил повторить что-то такое, я даже стою с трудом, - зевая, сообщила я, поймав шесть заинтересованных взглядов.
- Как ты себя чувствуешь? – Карлайл моментально включил врача, сверля меня профессиональным рентгеновским взглядом.
Я лишь пожала плечами.
- Думаю, малышка Элизабет заставляет тебя хотеть спать. – Еще более расслабленно усмехнулся Джаспер, на этот раз, подходя ближе. Это было похоже на правду. Другие вампиры не могли спать, но почему-то именно мне достались такие важные разнообразные таланты.
- Я еще никогда не видел, чтобы использование дара настолько лишало сил, - честно признался Карлайл, - но ни у кого до тебя и не было таких способностей. Вампиры по определению не могут устать и лишиться сил, ты уникальна. Мы можем лишь надеяться, что отдых пойдет тебе на пользу, и конечно, тебе нужно усиленно питаться.
Элис громко ойкнула, и пулей метнулась вниз, возвращаясь с двумя порциями крови, одной для меня, другой для Лиззи, залитой в маленькую пластиковую бутылочку. По залу пронеслась значительная волна жажды, заставившая меня зашипеть от предвкушения. Только мы в этой семье не придерживались особой Калленской диеты, и не спешили переходить на нее, наслаждаясь своим положением.
Уловив тонкий солоноватый аромат, Элизабет заворочалась в моих руках, медленно, но уверенно просыпаясь, и Розали осторожно кивнула мне, прося разрешения взять ее. Мельком бросив взгляд на Джаспера, я тут же чмокнула дочь и передала ее блондинке, пряча возникшее смятение. Рассказать всем правду сейчас не было самой лучшей идеей. Сначала нам нужно поговорить наедине, и я надеялась сделать это немного позже.
День постепенно перетекал в вечер. Мотор вольво звучал тихо и размеренно, через пару мгновений замерев у главного входа. Как и шесть других вампиров, я слышала стук человеческого сердца и неуклюжие шаги Беллы, так же как и ровную едва различимую походку Эдварда, но в отличие от них, мне была доступна и другая информация. Прошедшие сутки принесли колоссальные перемены в объединенную вселенную этих двоих. На безымянном пальце Беллы красовалось старинное обручальное кольцо, и, не смотря на то, что во многих вопросах они так и не пришли к общему знаменателю, их решения значительно продвинулись в прогрессивную сторону. Новость о том, что Элизабет дочь Джаспера принесла в сердце Эдварда сокрушительную пустоту, помноженную на страх потерять Беллу, что привело к неизбежному согласию с ее обращением. И опираясь на это, мы оба понимали, что планирование беременности после компромиссной свадьбы станет только вопросом времени. Отбросив предрассудки и излишнюю осторожность Эдварда – для них это был самый настоящий хеппи-энд, хотя мне было трудно признавать это.
Поздоровавшись со всеми, они буднично уселись вдвоем в одно кресло, не решаясь заговорить об имеющихся новостях. Настроение в семье быстро менялось, и возникшая напряженность не была уютной. Недосказанность висела в воздухе, но никто не знал, что следует сделать или произнести. Все было таким не стабильным и запутанным, что казалось одно неверное слово – и хрупкое равновесие рухнет как карточный домик.
Элизабет носилась юлой по всему огромному пространству гостиной, и, не смотря на то, что ходить ей удавалось еще не очень хорошо, бегала малышка просто превосходно. Эмметт заливисто смеясь, изображал плохо выдрессированного пони, а Розали то и дело отвешивала ему оплеухи, следя за тем, чтобы он не уронил Лиззи, или не напугал ее своим раскатистым неконтролируемым басом. Эсме и Элис подбирали для малышки новый гардероб, а мы с Джаспером вели молчаливый скрытый диалог, и больше всего на свете мне сейчас хотелось остаться с ним наедине и рассказать ему всю открывшуюся правду, но это было не так просто и уместно в данных обстоятельствах. Мы не могли уйти достаточно далеко для того, чтобы оказаться за пределами слышимости других вампиров, я была еще слишком слаба, и не хотела оставлять Лиззи даже на короткое время.
Звон бьющегося стекла послышался со стороны окон и все взгляды мгновенно обратились к молодому новорожденному вампиру, запрыгнувшему в гостиную следом за десятком летевших камней, отвлекающих наше внимание. Его глаза горели красным желчным ядом ненависти, а в мыслях был полный сумбур. Не выпрямляясь в полный рост, Эмметт кувырком приблизился к безумному чудовищу, одним ударом ребра ладони заставляя его упасть на колени. В следующее мгновение Джаспер слету снес ему голову, отбрасывая ее на улицу, а большой брат довершил расчленение, просто разорвав бескровное тело пополам. На несколько неестественно долгих мгновений воцарилось молчание, которое казалось опасным и зловещим. Как по команде повернув головы в противоположную сторону, все обмерли от ужаса, представшего перед нашими глазами. Красивая рыжая вампирша сжимала горло моей дочери в своих сильных хищных руках. Мир остановился и застыл, не рискуя сделать даже маленький вдох. Не смотря на гены вампира, тело Элизабет не было таким прочным, чтобы выдержать подобный натиск. В мыслях Карлайла я видела, что пусть и с трудом, но ему удалось взять немного ее крови, чтобы сделать некоторые тесты, и иголка, при правильном нажиме, смогла пройти все препятствия. Ранка затянулась прежде, чем смоченная в перекиси ватка коснулась ее, но это не приносило облегчения. Сейчас, в активной фазе роста, Лиззи была уязвима, практически как обычный ребенок, и только к совершеннолетию ее тело должно будет стать таким же прочным, как вампирское. Легким нажатием на сонную артерию, рыжая погрузила Лиззи в сон, но я прекрасно понимала, что в любой момент она играючи может убить мою малышку и лишь маленькое предчувствие, что этого не произойдет, позволяло мне держать себя в руках.
«Виктория» - дружно пронеслось в мыслях моей семьи. Я не очень хорошо помнила эту историю, Джаспер мельком упоминал о ней, когда мы были в Вольтерре, но я не сомневалась в том, что ее визит вовсе не являлся дружественным. Вампирша была настроена весьма серьезно и, судя по всему, долго планировала каждый возможный шаг. Она улыбалась, зло, победно, торжествующе. Все ее безумное существо сочилось восторгом и трепетом имевшегося превосходства.
- Тысячи раз представляя себе эту встречу, я и подумать не могла, что все обернется так легко и сладко, - гортанно пропела она, на секунду приоткрывая мне свое сознание. Долгие месяцы она была одержима местью, жила только этой жаждой и, приходя сюда, она не думала о том, что останется в живых, а лишь о том, сколько боли сможет причинить моей семье, прежде чем умрет.
- Отпусти ее, - рык вырвался из моего горла, но все попытки ослепить ее болью или лишить чувств ни к чему не привели, моих сил не хватало, чтобы повлиять на нее, а может моя сила и вовсе не имела на рыжую никакого влияния.
- О, моя бедная девочка, - чуть повернув голову, снисходительно произнесла вампирша, - я не трону ее, а вот за твою судьбу я бы не поручилась.
- О чем ты? – Эдвард сверлил ее взглядом, пытаясь прочитать в ее мыслях больше, чем она хотела бы произнести вслух, но из этого мало что выходило. Рыжая была чертовски хорошо подготовлена к этому визиту.
Выдержав длительную переигранную паузу, она не спеша заговорила.
- Устраивайтесь поудобнее, запасайтесь платками, история будет долгой и печальной, - издевательский распевный голос звучал до тошноты жутко и зловеще. - Почти двести лет я была самой счастливой женщиной. У меня было все, красота, молодость, любовь. Нам предстояла удивительная вечность, мир был открыт для нас и ничто не могло этому помешать. Его звали Джеймс, - голос вампирши дрогнул и надломился, а острый, почти обезумевший взгляд дал понять, что это уточнение делалось лишь для меня, - они убили его, сожгли в полуразрушенной балетной студии.
Не выдержав ее боли и опустошенности я всхлипнула, но тут же почувствовала, что моя реакция злит ее гораздо больше, чем ненависть и ярость в глазах моей семьи.
- Не нужно этого дерьма дорогая, ты сможешь понять меня лучше, когда все они по очереди предадут тебя, спасая свои шкуры, - Джаспер зарычал, но она лишь презрительно ухмыльнулась, послав ему надменную полуулыбку.
Лиззи находилась в странном полусонном состоянии, флегматично лежа на руках похитительницы, окруженной на расстоянии ярда хаотичным полукругом вампиров. Каждый готов был броситься в бой и отдать свою жизнь, но риск был неоправдан и слишком высок.
- Никто из вас не знал, что создателем Джеймса был ливийский алхимик. Отшельник. Вампир, многие столетия проведший среди песков и барханов, перебиваясь встречными караванами и дикими зверями. Джеймс удивил его своей ловкостью, хитростью, волей. Маленький мальчишка, выросший в нищете, зарабатывавший себе на жизнь жонглерством, фокусами и ловлей птиц стал ему приятным компаньоном в долгих странствиях, другом, сыном. Позже он даровал ему бессмертие. Он единственный мог помочь мне восстановить справедливость и он мне не отказал. Ценой стала самая малость, всего одна ненужная душа. Забавно, некоторые из вас даже не верят в ее существование, правда, Эдвард?
Рыжая чувственно смаковала свою месть, впуская информацию медленно и болезненно, как яд в не имевшую иммунитета кровь.
- Расчет был прост и точен. Вы не могли отказать невинной девушке, попавшей в беду. В силу ее загадочного появления вы не могли отослать ее подальше, и день за днем она раскалывала на части и разрушала вашу семью сама того не понимая. Квинтэссенция ваших любимых женщин. Ни один из вас не мог устоять перед ее чарами, видя в ней свою половинку, усиленную и улучшенную древней магией. – Виктория торжественно обвела взглядом мужчин, и снова переключила свое внимание на женщин, - вы же день за днем мучились ревностью и болью предательства. Каждый из вас страдал и каждый из вас заслужил это, особенно ты.
Золотые глаза Эдварда полыхнули гневом, из горла вырвался хриплый рык. Из мыслей рыжей было ясно, что основной удар был направлен на Эдварда и Беллу и именно ее качества преобладали во мне.
Странно было осознавать ее слова, ведь это означало только то, что я как личность просто не существую, являясь лишь сложным набором чужих качеств и черт, но времени на обдумывание этого предположения у меня не было, потому что вампирша тут же продолжила свой рассказ.
- Столько раз все висело на волоске, - рыжая самодовольно осклабилась, - вместо того, чтобы забрать одну девчонку Волтури учуяли концентрированный запах этой амброзии и даже вонь оборотня не смогла его перебить. Аро мог вспомнить Калеба, увидев его роспись на спине этой поделки, но не придал этому должное значение. Вам удалось вернуть ее живой из Вольтеры, но новый сюрприз едва все не испортил. Ей, - Виктория кивнула в мою сторону, - не хватило сил для превращения, Калеб едва смог подлатать ее, но этот эффект оказался недолговечным, не так ли?
Я вдруг поняла что она знает обо всем произошедшем здесь ранее и обо всех моих попытках воздействовать на нее, и ее уверенность крала мою надежду большим ржавым ведром, оставляя лишь жалкие капли, которые не могли утешить и унять мой страх за Элизабет.
- Твоя сущность сыграла с тобой злую шутку. Ты была создана как концентрированная общность разных женщин, вобравшая в себя их лучшие качества, и после превращения получила дар копировать и усиливать чужие таланты, но они так измотали тебя. Ты не в состоянии принять то, что тебе дано и возможно мое предложение не будет для тебя таким уж ужасным. Волтури существенно упростили мне задачу, снизив твой заряд, но мне бы это не повредило в любом случае, - она явно намекала на противоядие к моему воздействию, - а вот Райли повезло меньше. И раз уж вы так бездумно забрали его жизнь, кто-то из вас должен будет исполнить его роль, уничтожить сломанную игрушку.
Наступал самый важный момент во всей ее истории, она была эмоционально готова к главному, и я не могла предугадать тот итог, которым все обернется. Это сводило с ума. Беспомощность уничтожала и порождала боль и гнев. Элис безмолвно разводила руками, показывая полное отсутствие видений будущего.
- Бьюсь об заклад, вы можете понять, что я говорю правду, и оценить серьезность моих намерений, - она выразительно обвела глазами Эдварда и Джаспера, - поэтому перейдем сразу к делу. Ребенок будет лишь гарантией того, что я получу то, зачем пришла. Всего один вопрос интересует меня, готов ли кто-либо из вас отдать жизнь своей женщины в обмен на спасение этой поделки?
Смутное ощущение дежавю сдавило мое горло стальным кольцом. Однажды я уже проходила через это, только сейчас все было намного больнее. Мне было что терять и так отчаянно хотелось, чтобы кто-то вступился за меня. Ощущение неполноценности и ничтожности после открывшейся правды все еще было чересчур сильно, и мне до крика хотелось ощутить чье-то тепло и участие, как подтверждение своей значимости, важности, нужности.
Глупо было рассчитывать на то, что кто-то из мужчин, прожигающих меня взглядом, сделает выбор в мою пользу, глупо было обижаться на их молчание, и даже подобные мысли казались мне крамольными. Никто не мог взять на себя такое решение, никто не в праве решать кто больше достоин жизни, но боль в груди росла снежным комом с каждой секундой. В памяти всплывало каждое мгновение одиночества, тоски, и перенесенной боли, порождая тысячи жалящих языков агонии внутри меня. Я едва сдерживала всхлип раненого зверя, держась за реальность только мыслями о дочери. Это был мой конец, здесь и сейчас. Я чувствовала это так четко и ясно, что почти была готова безропотно принять его, но ужас стремительно распространялся по телу, парализуя любые мои действия. Боль и страх моей семьи поглощали меня как океанская бездна, и не было сил противостоять этому.
Утешало лишь одно – она действительно говорила правду. Она пришла за мной, и теперь только играла на чувствах вампиров, которых считала заклятыми врагами. Избавившись от меня, Виктория заставит каждого из мужчин, лишивших жизни Джеймса, почувствовать боль утраты своей половинки, потому как во мне, каждый из них видел лишь свою возлюбленную. Она стремилась заставить их ощутить всю массу боли, которую перенесла сама, теряя любовь, лишаясь своего спутника в дарованном бессмертии. Она больше не была так осторожна и сконцентрирована, я могла видеть моменты ее прошлого, которые стремительно проносились в ее памяти. Джеймс был тем, кто обратил ее, забрав от вечно пьяного, избивающего ее отца, готового продать ее за бутылку дешевого крепкого эля первому встречному путнику. Он был тем, кто показал ей жизнь, свободную, интересную, бесстрашную. Он очаровывал и смешил ее, разжигая безумную дикую жажду жизни, поиска новых удовольствий и развлечений. Он был для нее целым миром, хотя и не был идеальным. В глубине души она понимала, что его чувства не так прочны и всепоглощающи как ее, но гнала подобные мысли, не давая им прорасти в сомнения и страхи потери и предательства.
Теперь ее мир был одинок и пуст, в нем теплилась лишь изводящая прожигающая жажда мести. Именно она стала маяком рыжей, ее новым ориентиром. Если бы ей удалось заменить кого-то из женщин мной, устранив конкурентку, семья до конца своего существования чувствовала бы утрату и вину, которая в конечном итоге разрушила бы всех до единого. На это полагалась Виктория, сообщая Волтури об Изабелле. Эдвард был слишком увлечен мной, и если бы не ошибка Лорана, королевский клан ни за что бы не узнал о моем существовании, Белла была бы мертва, а Эдвард, съедаемый чувством вины, уничтожен.
Сейчас же ее предложение было простым блефом, который еще долго будет подогревать чувство вины в каждом из Калленов после моей смерти. Я отчаянно искала варианты безопасного исхода, но Джаспер, почти решившийся на атаку ценой жизни Лиззи, нисколько не облегчал мое состояние. Он был единственным кто был готов бороться за меня, не смотря ни на что. Одна часть меня была безумно этому рада, я была важна для него и действительно не безразлична, но паника за жизнь дочери была в тысячу раз сильнее. Я старалась сдерживать его решимость, гасить ее, но мои силы были на исходе. Если бы он только знал правду, изменило бы это что-нибудь?
- Эдвард, - это имя вырвалось у рыжей как ругательство, - ты хочешь отдать жизнь Беллы в обмен на спасение этого существа?
Ответом ей был лишь раскатистый грозный рык, сопровождаемый защитной оборонительной стойкой, отгораживающей человеческую девушку от опасности. «Прости» - прозвучало в его мыслях, - «Я не могу поступить иначе». Я, молча, кивнула, полностью разделяя его решение. Я пыталась понять, что я на самом деле хотела от него услышать, но так и не смогла различить, действительно ли я испытываю к нему все эти чувства, или же это просто обман, спрятанный во мне как сладкая приманка.
- Эмметт? - Раздалось сбоку.
- Пошла к черту! – Это относилось к нам обеим.
В глазах защипало, хотя я знала, что не способна плакать. Он винил меня, во всем, он больше не считал меня той, кем я была для него прежде, человеком или вампиром, но равной ему. Теперь я была лишь орудием мести, частью подлого плана. Эмметт злился еще больше, когда пытался определить роль и место Лиззи в этой истории. Сердце и разум говорили ему разные вещи, что вовсе выводило его из себя, но в одном он был уверен, если малышка пострадает - Розали разорвет его не моргнув и глазом. И в этом мы были с ней схожи. За жизнь Элизабет я собиралась сражаться до конца. Силы постепенно возвращались, как будто кто-то или что-то наполняло меня энергией.
- Карлайл?
«Прости» - четко прозвучало в его мыслях.
- Я уверен, мы сможем найти другой выход, давай все обсудим…
- Нечего обсуждать, - прошипела рыжая, для верности отходя на шаг назад, - Все, что я могу предложить вам, это выбор.
Как же она упивалась растущим всеобщим отчаянием. С каждой секундой она понимала, что дорога выбрана верно, и ее план действительно удался. В ней росло спокойствие, прогорклый яд мести живительно согревал остывшее сердце. Она приготовилась к главному удару, самодовольно бросив мне немой вызов. Она хотела показать, что была права, говоря о том, как быстро семья предаст меня, не смотря на все слова, обещания и мою малышку.
- Джаспер, - с особой интонацией произнесла Виктория, - что насчет тебя?
Ответом ей было напряженное молчание.
- Очевидно, нет, - издевалась она, глядя теперь на меня, - А что если бы ты узнал, что эта малышка твоя дочь?
Воздух наполнился свинцовой тяжестью, заставляя мои колени подогнуться.
- Они ведь не сказали тебе?
Напряженная сосредоточенная пустота в груди Джаспера быстро сменялась пульсирующей болью. Стадия неверия была благополучно пропущена, сминаемая тяжестью давящих фактов. Дар малышки Элизабет привлекать к себе людей и вампиров был слишком схож со способностью ее отца воздействовать на чувства и эмоции других. Эта мысль уже приходила в голову Карлайла, но у него не было возможности проверить ее. Мои разнообразные таланты тоже могли унаследоваться ею, но теперь все стало слишком очевидно.
Два красивых золотистых топаза смотрели на меня в упор, ища подтверждение открывшейся правде. Никто не думал о такой вероятности, веря видению Элис, теперь же сожалеть о чем-то было слишком поздно.
Виктория гортанно засмеялась, в деланном неверии потряхивая косматой головой. Звуки маленьких колокольчиков вплетенных в ее волосы завораживали, позволяя мне отвлечься от происходящего и взглянуть на ситуацию под другим углом. Она пришла за мной, я знала это с самого начала. Даже подначивая мою семью, она была уверена, что заберет именно меня, и никак иначе. Прокручивая все ранее сказанное с бешенной скоростью, я смогла уцепиться лишь за одну вещь. Она назвала меня поделкой с качествами разных женщин, а так же сказала, что ей пришлось заплатить за это своей душой. Могло ли это значить, что мы с ней каким-то образом связаны? Если умрет она, то и я последую за ней? В этом ли причина того, что она обещала не трогать Лиззи, и стремилась доказать лживость и подлость Калленов. Она ассоциировала себя со мной?
Озарение, словно вспышка прошло через мое тело. Рыжая хотела спровоцировать мой гнев, вывести меня из равновесия, устроить драку, чтобы уничтожить максимальное количество вампиров, находящихся здесь. Сама же она до поры до времени оставалась бы в стороне, прикрываясь малышкой.
Она просчиталась лишь в одном. Лживыми Каллены не были. Это я знала точно, потому как сама являлась наполненной их чертами. В этой семье ценным было другое качество, сострадание и самопожертвование во благо других. И именно это я видела единственным благополучным исходом.
Джаспер продолжал сверлить меня изучающим взглядом, все так же не произнося ни единого звука. Вот что имела ввиду Элис, говоря о будущем без меня. Я всегда была лишней в этой семье и если такую цену придется заплатить за их счастье, я сделаю это с радостью. Лиззи в надежных руках.
Элис была права, время все расставляет по своим местам, не стоит пытаться заглянуть вперед, даже если кажется, что все очевидно.
Я сделала небольшой шаг влево, подходя ближе к Джасперу. Он как завороженный, наблюдал за моими движениями, застыв, словно каменная статуя. Вампир не может покончить с собой, инстинкты зверя сильнее, чем людские диктуют ему волю к жизни, но в моих силах было изменить эту ситуацию.
В последний раз прикоснувшись к идеально гладкой щеке любимого, я уткнулась лбом в его шею, наполняя его сердце покоем и любовью. Мне не нужно было что-либо говорить, он чувствовал каждый мой иррациональный вдох, каждый оттенок преобладавшего во мне чувства. Так было правильно, так нужно.
- Мне жаль, я хотела рассказать тебе раньше, - его ловкие пальцы быстро оборвали мою речь, мягко накрыв губы.
Виктория застыла в предвкушении, ожидая что я склоню Джаспера на свою сторону, но она так и не смогла понять, что уязвимость Калленов становилась их спасеньем.
Оставив легкий поцелуй на идеальной мраморной коже, я стала усиливать в Джаспере решимость и ощущение правоты.
- Верь мне, - едва слышно прошептала я, приникнув губами к его уху, - я тебя люблю.
Джаспер сопротивлялся, но я была сильнее, практически принуждая его делать то, что хочу я. До боли знакомые пальцы, так нежно ласкавшие меня прежде, постепенно смыкались у меня на шее, на секунду застывая в попытке остановиться и продолжая движение вновь.
Я чувствовала умиротворение и верность принятого решения. Мы с Викторией были связаны, и, убив меня, Джаспер освободит нас обеих. Обеим подарит долгожданный покой. В моих силах было погасить ее боль, так часто схожую с моей. Здесь не было победивших и проигравших, ценным и естественным было одно – новая жизнь. Вампиры часто забывали о ценности прощения, трансформации и сотворения новой жизни, застывая в своем пустом великолепии, теряли суть происходящего. Мне же посчастливилось испытать настоящую любовь и прикоснуться к удивительному чуду. Могла ли я желать большего?
Взглянув на спящую малышку в последний раз, я отпустила все свои чувства на волю, не сдерживаясь и не прячась. Отчаянный крик Джаспера и глухой звук бьющегося мрамора стали тем, что я услышала в последний раз.
А потом наступила тишина…