Сегодняшнее утро было, пожалуй, самым лучшим, что я помнила за последнее время, только от того, что меня разбудил голос доктора Каллена:
— Дженнифер, проснись, пожалуйста.
Я распахнула глаза так резко, что сначала даже стало больно от света, ударившего по ним, и я зажмурилась.
— Прости, — извинился он, — но если бы я тебя не разбудил, через десять минут это сделал бы доктор Берк.
— И это явно не было бы так заме… — я засмущалась, — тактично.
Доктор Каллен улыбнулся одними уголками губ.
— К сожалению, я сейчас буду вынужден несколько испортить твоё утро, — на подносе рядом уже был подготовлен новый катетер.
— Да, вы же обещали, — я вытащила руку из-под одеяла.
Прохладные пальцы легко прошлись по коже сгиба, где ещё ночью стоял старый катетер. Доктор Каллен покачал головой. Пальцы прошлись дальше по вене к запястью. Развернул руку кистью вверх.
— Я поставлю его сюда, — палец остановился на вене.
— Хорошо, — мурашки прошлись по коже вслед за его рукой.
— Может быть неприятно, — доктор Каллен надел перчатки, взяв в руки смоченный антисептиком ватный тампон.
Я согласно кивнула. Возможно, я становлюсь мазохисткой, но от рук доктора Каллена я готова была терпеть даже боль.
— Смотри на меня, — попросил он. — Глубоко вдохни и медленно выдыхай.
Я встретилась взглядом с доктором Калленом и снова пропала. Я то ли тонула, то ли падала, и сейчас в меня ни то что иглу воткнуть можно, а скальпелем резать, я не почувствую. Игла проникла под кожу одновременно с выдохом, почти не причиняя боли. Плавно и точно, заставляя меня лишь немного поморщиться.
— Вот и все, — закрепил катетер лейкопластырем доктор Каллен.
— Спасибо, доктор Каллен.
— Как спалось?
— Спокойно, — пожала я плечами. — Чувствую себя вполне отдохнувшей. Несмотря на то, что не спала полночи.
Я почувствовала как краснею, вспомнив, чем занималась вместо сна. На секунду в моей голове вспыхнула мысль: а что если этот поцелуй и был моим сном? А я тут как дура…
Доктор Каллен, словно прочитав мои мысли, быстрым движением поднёс мою ладонь к своим губам, запечатлевая на коже быстрый, но ощутимый поцелуй.
— Когда мы наедине, можешь называть меня по имени, но в остальное время…
Я понимающе кивнула. Профессиональная субординация. Отношение врача и пациента и куча других правил больницы, что мы уже нарушили.
Мимо палаты прошла медсестра, искоса смотря на нас. Доктор Каллен, то есть Карлайл, тут же отпустил мою руку. Занялся всем тем, мусором, что остался от процедуры.
— Мне пора, — посмотрел он на часы.
— Я ещё увижу ва… тебя сегодня? — не удержалась я от совершенно банального вопроса влюблённой девушки.
— Я постараюсь.
Он вышел из палаты, но через несколько минут вошла уже привычная группа из доктора Берка и его послушных интернов.

— Доброе утро, Дженни. Вижу тебе сегодня значительно лучше.
— Доброе утро, доктор Берк, — улыбнулась я переводя взгляд с коридора, где ещё можно было заметить силуэт доктора Каллена, на доктора Берка. — Сегодня мне действительно лучше.
— Это радует, — он взял мою карту, проверяя какие-то данные, — Но последние две капельницы все равно нужно прокапать.
— Хорошо, у меня новый катетер, — помахала я рукой, словно хвастаясь новым украшением.
— Ты вся сверкаешь, — подъехал ко мне Глен. — Словно в тебя двухсотваттную лампочку вставили.
— Ага, в задницу, — пошутила я. — Неужели так заметно?
— Ну, вчера, когда ты ушла, было впечатление, что у врачей снова будет «весёлая» ночка.
— Возможно бы и была, но повезло, — пожала плечами, надеясь, что не зарумянюсь от одного воспоминания о докторе Каллене.
«Карлайле», — поправила я сама себя мысленно.
— Я рад.
— Чем будешь заниматься?
— Пока я на привязи, выбор не велик, — кивнула в сторону капельницы, что стояла рядом с креслом.
— А потом?
— Хотела позвонить кое-кому.
— Парню?
— Подруге, — ответила я.
С Матильдой мы перезванивались если не каждый день, то через день точно. Она держала меня в курсе школьных новостей, что не особо меня волновало, и дел «Утонувших крокодилов», что интересовали намного больше.
— Представляешь, нас пригласили выступать в один из больших клубов в центре города, — взволновано сообщила она в последнем нашем разговоре.
— Круто! Жаль, я не могу поучаствовать.
— Да, жаль, — тут же голос Матильды сник. — Слушай, меня тут Питер уговорил и…
— Вы взяли новую солистку, — перебила я подругу.
— Нет! Не совсем. Он меня уговорил петь.
— Да ладно?! — присвистнула я.
У Матильды был хороший голос. Услышав как она поёт на одной из репетиций, я удивилась почему её не взяли солисткой? На что чуть ли не хором парни ответили, что петь на сцене её можно заставить разве что под дулом пистолета.
— Как ему это удалось?
— Скорей не ему, а тебе.
— Мне? — ещё больше удивилась я.
— Твоим песням. Питер сказал, что сам их петь не будет, а приходящие на концерт уже их требуют, да и просто жалко.
— Я рада, что ты их поёшь, — искренне радуясь, ответила я.
— А когда ты вернёшься, мы споём их дуэтом, — тут же подхватила она.

С того разговора прошла неделя, а от Матильды не было никаких новостей. Возможно, она просто готовилась к выступлению и ей было не до праздной болтовни, но какой-то беспокойный звоночек внутри заставлял меня снова и снова набирать номер телефона и строчить бесконечные смс.
— Привет, — наконец, ответила она.
— Ты что, телефон в Нарнию закинула? — тут же набросилась я на подругу.
— Почти, замоталась, забыла зарядить, — ответила она.
— Отговорка так себе, — фыркнула я. — Рассказывай.
— Все хорошо, репетируем. Выступление через два дня. Ещё и контрольные в школе, будь они неладны, — нейтральным тоном ответила Матильда.
— А главная новость?
— Какая ещё главная?
— Я знаю тебя не первый день, когда ты вдруг начинаешь говорить так, тебя охренительно что-то беспокоит.
— Не ругайся, ты в больнице.
— А ты не съезжай с темы, — парировала я. — Что случилось?
— Да ничего особенного, — выдохнула Матильда. — У матери новый ухажёр уже полмесяца как живёт с нами. Какой-то бывший вояка. Вот и решил меня по воспитывать. Домой зайти невозможно, не дом, а казарма какая-то стала. Вчера этот мудак, пока меня не было покопался в моей комнате и выбросил на мусорку все, что посчитал неправильным, то есть практически все кроме мебели.
— Вот черт! — выругалась я.
Мои родители тоже не образец такта и понимания, но даже они не опускались до такого, если исключить случай с виолончелью.
— Ага, я с Сэмом вчера полдня по мусорке лазила, как бомжиха, собирая хоть что-то из пластинок, дисков и книг.
— А что если тебе уйти из дома? — вопрос был непраздный.
Мать, работая официанткой в стриптиз-клубе, довольно часто приводила домой новых «папочек» для маленькой Матильды. Контингент был однообразен и вся эта игра в семью «мама, папа, я» длилась иногда неделю или месяц, а самая длительная, что помнила Матильда, полгода. Став старше, Матильда стала ловить на себе совсем не отеческие взгляды, и решив, что спасать себя надо самой, уходила из дома, пока «папа» не сваливал восвояси, а мама, заливаясь слезами и в обнимку с бутылкой ликёра, не рассказывала дочурке, какие все мужики — козлы.
— Уже пыталась, — выдохнула Матильда. — Так у этого урода какие-то там связи с местными копами. Меня просто так схватили за руку полицейские и отвезли к двери родного дома. А этот пригрозил, что в следующий раз если я пропаду из дома больше чем на двенадцать часов, то он попросит подержать меня и любого, кто решит мне помочь, в камере.
— Просто какой-то абсурд. Хотя может он не хочет ничего плохого?
— Угу, просто хочет надеть на меня платье и передничек а-ля пятидесятые годы прошлого века, и чтобы я вокруг него бегала: «Что подать вам, сэр? А сэндвич будете? А может быть, бутылочку охлаждённого пива?». Вон Хильда уже так бегает, даже с работы заставил ее уйти.
— Но ты же сама хотела, чтобы она ушла из клуба?
— Да, но все равно, слишком быстро он решил наводить свои порядки, и, знаешь, взгляд у него какой-то холодный. Он тебе в глаза смотрит, а по коже мурашки. Словно глаза мертвеца.
Я передёрнула плечами только представив это.
— Будь осторожна, — только и смогла я посоветовать.
— Уже. А ты не переживай, — голос Матильды стал более жизнерадостным. — Каких я мудаков не повидала, и на этого управу найду.
— Да, — согласилась я, хотя уверенности моему голосу недоставало.
— Ладно, мне пора, а то задержусь, и снова меня скрутят как преступницу. — Пока.
— Пока, — попрощалась я уже с телефонными гудками.
— Ну, как дела у твоей подруги? — снова подъехал ко мне Глен.
Я лишь поморщилась и неопределённо пожала плечами, не желая распространяться о чужой жизни.
— Пойдём разобьём нашу влюблённую парочку в какой-нибудь игре? — предложила я.
— С каких пор ты полюбила настольные игры? — покатился на меня Глен, уже разворачиваясь в сторону комнаты отдыха.
— С тех пор как глаза устали от букв.

***

Я вошёл в ординаторскую, уже прекрасно зная, кого там встречу. Доктор Гаррисон и доктор Шарп сидели на диване. Когда я вошёл, их разговор прекратился. Шарп посмотрела на меня изучающим взглядом. Вчера, как и я, она столкнулась с потоком любопытных взглядов и шёпота за спиной, но оставалась невозмутимой, словно то, что было вечером в её квартире, было всего лишь фантазией Пэтти, что, в принципе, так и было.
— Ладно, мне пора к пациентам, — доктор Гаррисон поднялся с дивана. — Но, Линда, мы же встречаемся вечером? — добавил он громче.
— Да, конечно, — согласно кивнула, слегка недоуменно смотря на коллегу доктор Шарп.
Гаррисон бросил на меня взгляд, в котором угадывалось торжество, и вышел за дверь.
— Только не говорите, что это дешевый трюк, чтобы заставить меня ревновать? — полушутливо сказал я, садясь в кресло.
— Я таким не занимаюсь уже лет пятнадцать, со школы, — покачала головой доктор Шарп. — Как вы пережили вчерашнюю бурю? Ваши пациентки были весьма огорчены. Я почувствовала себя самой ненавистной женщиной в этой больнице.
— Не преувеличивайте, — покачал я головой, а перед глазами возникла вчерашняя сцена с Дженнифер.
Пожалуй, если бы ей на глаза попалась доктор Шарп, то девушка явно запустила бы в неё что-нибудь тяжелое.
— А как вы пережили эту бурю? — отвлёк меня от размышлений вопрос доктор Шарп.
— Многое переосмыслил для себя, — уклончиво ответил я.
— И каков вердикт? — в глазах доктор Шарп появились уже знакомые мне искорки.
— Линда, мой ответ не изменился. Вы прекрасная женщина и отличный врач, но если вы хотите личных отношений, вам стоит обратить внимание на ухаживание доктора Гаррисона.
Взгляд женщины потух и она даже отстранилась от меня.
— Скажите честно, доктор Каллен, у вас кто-то есть? — спросила она практически шепотом.
Я лишь коротко кивнул.
— Повезло ей, — доктор Шарп встала с дивана, привычным движением поправила халат и быстрыми шагами вышла из ординаторской.
— Я бы не был в этом так уверен, — покачал я головой.

Посмотрев на часы, понял, что до назначенной встречи с пациентом осталось не больше пяти минут.
Освободился я уже около семи часов вечера. За все это время он ни разу не появлялся в педиатрическом отделении, но сейчас я из коридора смотрел на то, как Дженни сидела в палате на кровати и читала очередную книгу про вампиров. Меня забавляла и озадачивала такая увлечённость этими книгами. Хотя с другой стороны, я сам прекрасном помнил, когда первый раз увидел книгу о вампирах.
Было это в то время, когда я уже жил в Италии, с кланом Вольтури.
Аро тогда знатно позабавило описание полуразложившегося трупа, что не просто кусал жертву, чтобы выпить крови, а питался её мясом. Он даже в свойственной ему сумасшедшей манере предлагал после захода солнца пойти на кладбище в ближайшее поселение и попугать крестьян, изображая мертвецов, восставших из могил, заодно и поохотится.
Мне такое развлечение, конечно, было не по душе, но глава клана Вольтури не упускал малейшего шанса наставить меня на путь истинного вампира. В ту ночь я спас от клыков молодую девушку, ее возлюбленного, я, к сожалению, спасти не смог. Прям сюжет для подобного любовного романа.
Мысли о Вольтури тревожили. Ни для кого из нашей семьи не было секретом, что мой давний друг ищет лишь лазейку, удобный предлог, чтобы придать практически всю мою семью суду.  Любовь Эдварда с Беллой уже была вне закона, а тут… Я снова взглянул в сторону палаты Дженнифер. Своими действиями я уже успел поставить её под угрозу, пусть и не такую явную. Совесть и чувство вины вцепились в меня похлеще зубов волка. Нет, я не собирался так просто сдаваться. Я не был подростком, не мог, да и не хотел убегать от Дженнифер, от своих чувств, от ответственности. Поэтому, поставив последнюю подпись под картой больного, я направился прямо к ней в палату.
— Как ты себя чувствуешь? — спросил я.
Дженни отложила книгу и улыбнулась, чуть смущенно.
— Хорошо.
— Рука не болит? — кивнул я в сторону той, на которой стоял катетер.
— Нет, правда, устала быть привязанной к капельнице, словно собака на привязи.
— Ничего, скоро это закончится. Твоему сердцу стало лучше.
— Но это временно.
Я вздохнул воздух вокруг с нотками аромата Дженнифер. Это раздражало мои рецепторы, будило жажду крови, но заставляло чувствовать себя более живым, не таким застывшим.
— Я уверен, что подходящий донор найдётся.
— А если нет? — Дженнифер посмотрела прямо мне в глаза. — Что будет тогда?
Задержал дыхание, осознав к чему она клонит, хоть эта фраза и не прозвучала. Разговор заходил туда, куда бы мне не хотелось его заводить, особенно сейчас, среди белого дня, но я понимал все страхи Дженнифер. Страх смерти — разве он не основополагающий для нашего выживания? Для выживания любого существа. Именно инстинкт самосохранения, понимание что ведёт к гибели является одним из самых сильных. Я опустил жалюзи на окне, создавая хоть какую-то иллюзию уединения.
— Как ты обратил своих детей?
— Эдвард умирал от испанского гриппа. Розали я нашёл умирающей на улице. Эмметта на охоте практически задрал гризли, Розали нашла его.
— Значит, все они умирали?
Молча кивнул.
— Значит, если я…
— Стоп, Дженнифер, — остановил я её. — Все не так просто, как ты могла подумать. Все не так, как пишут в этих книгах.
— То есть вампиры не обворожительные, нереально красивые, супер-сильные и ловкие? — рассмеявшись, с неприкрытой иронией посмотрела она на меня.
— Да, но плюс к этому жажда и практически невозможность нормальной жизни в социуме.
— Но у вас это получается?
— Далеко не сразу, и моя семья, скорее, исключение, чем правило. Есть ещё несколько семейств, но по сравнению с тем количеством бродяг, что обитает по всему миру, это как капля в море.
— Бродяг? Это как тот, что напал на меня? — Дженнифер поёжилась.
— Да. Их называют по-разному: бродяги, скитальцы, кочевники, но суть остаётся одна. Они идут из города в город, из страны в страну и оставляют за собой обескровленные трупы.
— А почему никто из людей этого не замечает?
— А сколько по-твоему людей погибают и пропадают ежедневно? — устало вздохнул я.
— Да и Вольтури строго следят за сохранением тайны.
— Вольтури?
Вот и прозвучало это слово впервые, и вокруг словно стало холоднее. Я заметил, как Дженнифер поёжилась. Взяв с кресла плед, накинул ей на плечи, чуть задержал ладони на них, слегка массируя, в попытке хоть немного расслабить слишком прямую и напряжённую спину девушки.
— Вольтури живут в Италии. Это один их самых влиятельных кланов с многовековой историей. Именно они судьи и палачи для вампиров, что нарушили законы, — объяснил я так и оставаясь за ее спиной, и надеялся, что она не уловит те нотки тревоги, что проскакивали в голосе помимо моей воли.
— А что это за законы? — подняла Дженнифер голову, чтобы посмотреть на меня.
— Я расскажу об этом чуть позже. Возможно, — грустно улыбнулся ей.
— Дай, угадаю: то, что я человек и я знаю о вампирах, один из них? — мгновенно сложила «дважды два» Дженнифер.
— Глен направляется сюда, я уже слышу шелест колёс его коляски, — ушёл я от темы.
Она лишь фыркнула:
— Хорошо, задам другой вопрос: чьё сегодня дежурство?
— К сожалению, не моё, — покачал головой я.
— Действительно жаль, — закусила Дженнифер нижний губу.
Она всегда так делала, когда была чем-то озадачена или расстроена. Я осторожным движением провёл пальцем по её губам, освобождая нижнюю из плена зубов. Дженнифер замерла не двигаясь, лишь дыхание стало прерывистым, а пульс ощутимо увеличился. Мне бы стоило остановиться, держаться на расстоянии, сохранять дистанцию, но эта девушка просто сводила меня с ума, а когда её язычок, слегка высунувшись, лизнул мой палец, то меня пробило током, словно все мои нервные окончания разом включились, порождая волну дрожи и желания внутри. Я глубоко вздохнул, практически на вампирской скорости отскакивая от постели Дженнифер.
Она сидела не двигаясь, но бессовестно широко улыбаясь и с раскрасневшимися щеками.
— Слушай, Дженни, — уже въезжал в её палату Глен, но увидев меня немного осёкся.
— Здравствуйте, доктор Каллен. Я помешал?
— Нет, — хором с Дженнифер ответил я. — Я уже ухожу, — шагнул в сторону двери.
— На вкус как мороженное, — прошептала Дженнифер на грани слышимости мне в спину, прекрасно зная, что я услышу.
Лишь на мгновение заставив меня сбиться с шага. Я видел, как в глазах Дженнифер танцевали озорные чертята, и не мог сказать, что мне это не нравилось.

***

Я постаралась тут же отвернуться, и надеялась, что Глен настолько рассеян, что ничего не заметил: ни моего взгляда, ни моих горящих щёк, хотя чтобы этого не заметить, нужно было быть либо слепым, либо глупым. Глен не страдал ни от того, ни от другого, но он меня удивил, показав небывалую для себя тактичность.
— Слушай, а у тебя есть песни той группы, в которой ты пела? — спросил он.
— С собой нет, да и в основном это демо-записи, или записи с концертов, не самого лучшего качества. А что?
— Да, я тут по инету лазил и наткнулся на одну запись с концерта, и не могу понять: ты ли это, или меня глючит.
— У тебя есть выход в интернет? — наличие способа сёрфить в сети удивила меня больше, чем возможность засветиться в ней.
— Ну, официально нет, но у меня есть нужные связи.
— Хорошо, хорошо, я уже поняла какой ты особенный. Может покажешь мне это видео?
— Да, конечно, — Глен вытащил из кармана смартфон и протянул его мне.
Я практически сразу узнала это выступление. Это как раз была та ночь, когда в клуб пришёл Карлайл. Запись была достаточно качественной. Тот кто это записывал, делал это явно не с помощью телефона. Присмотревшись, я могла рассмотреть даже своё лицо, хотя парик неестественного платинового оттенка и яркий макияж делал меня менее узнаваемой.
— А это что? Бутылка виски? — спросил Глен, когда я на видео, села прямо на сцену и отпила из горлышка. — Я думал, тебе нельзя пить? — посмотрел на меня парень.
— Нельзя, но в тот момент у меня был сложный период. Как думаешь, много людей видели эту запись?
— Судя по счётчику, не так уж много, триста тысяч просмотров.
Интересно, среди них был кто-то знакомый, а если кто-нибудь из моей семьи? От этой мысли по спине прошли неприятные мурашки. Хотя, даже если они увидят, то что они мне сделают?

Ответ на этот вопрос я получила через два дня. В часы посещений совершенно неожиданно ко мне пришли мама и Кайл. И если приход матери я ещё могла оправдать внезапно проснувшейся родительской заботой, то приход братика, явно не был обусловлен вдруг вспыхнувшими родственными чувствами, разве что я внезапно выиграла миллион или мне на голову упало неожиданное наследство, о котором я не подозреваю, тогда да… Тогда бы я стала любимицей всей семьи.
Загадка, что их привело, разрешилась очень быстро, буквально с первого предложения и с подсунутого мне под нос телефона.
— Так вот как ты развлекалась! А потом смела обвинять меня и отца в том, что это мы виноваты в ухудшении твоего здоровья! — с места в карьер начала мама. — С тех пор, как ты связалась с этими рокерам, ты полностью отбилась от рук! — негодовала она.
— Вбила себе в голову эту блажь! Кого ты тут изображаешь?! — она трясла передо мной телефоном так, что изображение на нем замельтешило, и я боялась, что она разобьёт ни в чем не повинный гаджет. — Суперзвезду! Диву сцены! Да на тебя смотреть смешно в этом парике и с размалёванным лицом, ты похожа, прости, Господи, на проститутку! — в голосе матери послышались визгливые нотки, заставившие меня поморщиться, что не ускользнула от её внимания:
— И что это ты мне тут рожи корчишь? Мы с отцом ещё терпели, когда ты пиликала на этой своей скрипке, но у тебя же совсем нет голоса! Так позориться! Опозорить всю семью!
А вот сейчас было обидно. Я закусила губу в попытке сдержать слёзы, мотнула головой:
— Да, я не Селин Дион и не Мэрайя Кэри, но голос у меня есть, притом неплохо поставленный. Если тебе не нравится такая музыка, то это не значит, что она плохая.
— Ты ещё будешь меня учить?! Думаешь, как я себя чувствовала, когда миссис Силва в конце воскресной службы отвела меня в сторону и показала вот это!
— А… — протянула я, теперь полностью понимая откуда такой взрыв. — Так вот почему ты примчалась в больницу. О да, какой ужас, репутация безупречной семьи Робертс трещит по швам, — тут не выдержала уже я. — Не спрашивая ни как моё здоровье?! А стремясь меня заклеймить позором! Может, лучше бы я умерла?!
— Возможно! — бросила мне в ответ мама.
И тут мы обе замолчали, смотря друг на друга расширенными глазами и тяжело дыша. Кайлу, что стоял в стороне, только попкорна не хватало.
— Дженнифер, — голос матери стал тише. — Я не это имела ввиду.
Я отвернулась в попытке спрятать слёзы, глубоко вздохнув, покачала головой:
— Нет, мам, ты именно это и имела.
— Дженнифер, послушай, если ты бы взялась за ум, — её тон стал намного мягче, но слова, что она говорила, резали не меньше, чем обвинения до этого.
— Простите, что здесь происходит? — услышала я голос Карлайла, но не обернулась, боясь, что стоит мне просто его увидеть, то я уже не удержу слез.
— Доктор Каллен, мы пришли проведать Дженнифер, — тон матери стал мило вежливым, таким искусственным, что меня чуть не затошнило.
— Да, я слышал, как вы её проведали, как и половина отделения, — в голос Карлайла звучал вежливо и спокойно, но в интонациях угадывались металлические нотки. — Мисс Робертс противопоказаны любые волнения и, боюсь, ваш приход может ухудшить её состояние. Так что прошу уйти.
— Мы же только пришли, — подал голос Кайл. — Доктор, а вы знали, что моя сестрёнка — алкоголичка, а возможно ещё и наркоманка, вы бы проверили её кровь.
— Прошу, уходите, — в голосе Карлайла уже зазвучало рычание от которого даже у меня пошли мурашки по спине.
— До свидания, доктор Каллен, — попрощалась мама, видимо решив, что не стоит нарываться и дальше, почувствовав сталь в голосе Карлайла.
Со мной никто не попрощался, да и мне это было не надо. Я уже услышала все, что заслужила по их мнению. Слёзы застилали глаза. Меня начало ощутимо трясти. Чтобы хоть как-то остановить надвигающуюся истерику, почти бегом устремилась в ванную комнату. Холодная вода обожгла руки, а потом и лицо, смывая слёзы, успевшие выкатиться из глаз.
— Все хорошо, — нежный поцелуй в макушку и руки на плечах помогли выдохнуть.
В отражении я поймала взгляд Карлайла, полный сочувствия, и от этого захотелось расплакаться ещё сильнее. Он, почувствовав моё состояние, прижал меня к себе сильнее. Спиной я облокотилась на его грудь, и закрыла глаза, все ещё сдерживая слезы.
— Да ничего нового я не услышала. Моя тайная жизнь вскрылась и, конечно, не понравилась моей семье, — пожала я плечами, поворачиваясь к мужчине лицом, уткнулась в его грудь носом.
От Карлайла уже знакомо пахло лесом, а точнее даже травой, сладким, но при этом и свежим. По телу тут же прокатилась волна тепла, полностью выветрилось неприятное ощущение от разговора с матерью.
— Быть нелюбимым ребёнком в семье — это паршиво, но даже к этому можно привыкнуть, но когда тебя обвиняют во всех грехах и проступках. Когда унижают. Это оказалось больнее, чем я думала. Карлайл глубоко вздохнув, погладил меня по волосам:
— Меня искренне удивляет, как тебя угораздило родиться в такой семье. Тебя точно не подменили в роддоме? — шутя спросил он.
— Что ж, такое объяснение их отношения ко мне, не кажется таким уж невероятным, — пожала я плечами.
Подняв голову, я поймала взгляд Карлайла и замерла. Дыхание сбилось, а губы приоткрылись в ожидании поцелуя. Он улыбнулся, пальцы коснулись моего подбородка, заставляя приподнять голову чуть выше, и тут же обжог меня нежностью, от которого сердце подпрыгнуло куда-то вверх.
— Ты похожа на корицу и весеннее, свежее, чуть кислое яблоко, — вернул он мне мой дневной комментарий, заставляя улыбнуться.
Разрывать объятья не хотелось, но писк и вибрация пейджера вернула нас к действительности. Я вернулась в палату и залезла с ногами на постель. Карлайл взглянул на меня оценивающе.
— Со мной все хорошо, идите, доктор Каллен, спасайте жизни, — улыбнулась я ему — а я почитаю книгу, — помахала очередным вампирским романом.
Карлайл лишь покачал головой, но ничего не сказал и поспешил на вызов.

|| Следующая глава