Тусклые лучи зимнего солнца лениво пробирались сквозь полузакрытые жалюзи, освещая погрузившуюся в тоску аудиторию. Молодая девушка в строгой прямой юбке и бирюзовой блузе медленно вышагивала между рядов, и лишь хрупкий стук ее каблуков нарушал мерную тишину. Она увлеченно рассказывала об аналитических работах по изученному на прошлых лекциях роману «Улисс», но полупустой зал был явно погружен в свои думы. Взгляды расслабленно сидящих присутствующих бесцельно бродили по белесым стенам, то и дело замирая на неуклюже висящих в углу под самым потолком часах. Казалось, все застыли в ожидании мига, когда обе стрелки соприкоснуться на едва различимой отметке «двенадцать», что будет знаменовать конец вялотекущей лекции. Не была исключением и Элис, бросившая безуспешные попытки увлечь в диалог хоть кого-нибудь. Она прекрасно понимала уныние студентов, которые вынуждены были в почти праздничный день вопреки здравому смыслу ранним утром прийти на ее лекции. Сколько молоденькая преподавательница ни возмущалась, но перенесенные по уважительным причинам занятия ей поставили на предпраздничный день, тогда как большая часть университетских отделов и факультетов официально в этот день не учились. Отделение национальной филологии исключением не являлось, но это не помешало руководству поставить в этот день лекцию ей. Учебный отдел никак не отреагировал на ее просьбы, поэтому ей и целому потоку студентов пришлось встретиться этим утром. Безусловно, радости по этому скорбному поводу никто не испытывал, и дух наступающего Рождества не только не поднимал настроения, но и весомо сгущал краски. Тогда как все в волнительной суматохе закупались в различных магазинах на всевозможных распродажах, поздравляли друг друга в пабах и кафе за кружкой традиционного пива или чашечкой ароматного кофе, пришедшие к ней на лекцию ребята изучали сухие критические обзоры и в большинстве своем мечтали оказаться в тех уютных местах, где сейчас наверняка были их родственники и друзья. Учебный отдел в некоторой степени уменьшил горькую долю студентов – но никак не мисс Каллен, - сделав приписку о факультативности занятия. Однако же осознание, что данное с них все равно на экзаменационной неделе будет спрошено, послужило, видимо, неплохим стимулом для молодежи, чтобы прийти к ней на лекцию. Далеко не для всех, конечно, но неожидаемо для достаточно многих.

- Мисс Каллен, можно вопрос? – воодушевленный голос молодого человека привлек внимание мысленно отсутствующих студентов и вдохновил преподавательницу, которая решила, что кто-то все-таки решил отойти от собственной грусти и вступить с ней в диалог. Насколько она помнила, это был студент Хейл, весьма способный, по словам ее коллег, парень, который, однако, славился исключительно редким посещением занятий. Девушка не могла припомнить, часто ли видела его у себя на парах, но то, что он пару раз был, могла сказать абсолютно точно, помня их весьма пылкие диалоги. Хейл имел довольно странную, но интригующую позицию на многие литературные сцены, что свидетельствовало о нестандартном мышлении, кое было для людей мужского пола на таком факультете редкостью. Это подтверждали многие, это не без радости успела заметить и Элис.

- Да, мистер Хейл, конечно, задавайте.
- Я склонен думать, что аналитика после собственного анализа мешает восприятию текста, однако программа есть программа, и тут ничего не попишешь. Но не кажется ли вам, мисс Каллен, что более логичным в такой совсем не располагающий к изучению материала день было бы обсудить «Дублинцев» того же Джойса.
Элис, улыбнувшись, едва заметно приподняла бровь, уловив упрек, который при этом, как ей показалось, был весьма обоснованным и относился, скорее, к проработанному плану, а не к ней лично. И мягко ответила:
- Кажется. Джаспер… правильно? – утвердительно ответила она, однако усомнилась в том, что верно помнит его имя, что было немудрено при потоковых занятиях, на которых при идеальной посещаемости должно было быть около ста студентов. Джаспер, лениво улыбнувшись, кивнул. И девушка продолжила: - Но, как вы верно заметили, программа есть программа, и мы вынуждены ей следовать. Хотя признаться, сегодня я, воспользовавшись положением о выборном занятии, как раз таки собиралась вам задать сделать собственный обзор с акцентом на стилистику по некоторым рассказам данного сборника.
- И даже этим выходным утром, сидя в угнетающем зале, мы не можем отступить от, похоже, священной программы, - несколько нахально, несколько расстроено подытожил он.
- К сожалению, нет. Так как этим чудесным утром вы по собственному желанию пришли на, спешу напомнить, факультативное занятие, - полностью понимая чувства вновь поникших студентов, не без улыбки сообщила она.
- Но факультативно оно лишь для нас, счастливчиков, да, мисс Каллен? – раздался с задних рядов голос балагура Майка.
- К чему вы клоните, мистер? – со смешком отозвалась Элис, которую от чтения лекции уже увели далеко в сторону. Но все-таки она была рада, что царящая обычно непринужденная обстановка хоть под конец последней в этом семестре лекции вернулась в аудиторию. И не дав сострить, со всей ясностью понимая, что он намекает на обязательность присутствия и на горькую долю преподавателя и пытается воззвать к жалости, она, обреченно вздохнув, продолжила:
- Ладно, коль уж мы совсем отдалились от темы, а до конца осталось всего пятнадцать минут, давайте разберемся с заданием и разойдемся. - Молодая преподавательница окинула взглядом зал и едва сдержала улыбку от застывших на лицах многих несуразных гримас. – И даже не пытайтесь изобразить опечаленность по сему поводу, - посоветовала, усмехнувшись, она. Аудитория вновь заметно расслабилась и повеселела.
- Надеюсь, все понимают, почему мы обращаемся именно к сборнику «Дублинцы», и, уверена, большинство догадывается, на какой рассказ придется обратить особое внимание…
Резвый выкрик из зала прервал девушку:
- «Мертвые».
- Именно, - подтвердила Элис. – Не будем отступать от традиционного новогоднего чтения (1). Думаю, с текстом вы не раз ознакомлены. Поэтому мы не станем касаться непосредственно сюжетной составляющей, но мне был бы интересен анализ структуры и стилистики произведения, в частности обратите особое внимание на приемы, с помощью которых автор подводит читателя к последней, роковой фразе. И, как вы понимаете, интерес это не праздный, а значит – задание обязательно для всех. Все понятно?
Гул послужил ей ответом, студенты, долгожданная свобода которых была уже так невозможно близко, шебуршали, убирая тетради и прочие свои вещи в сумки и рюкзаки.
- Подождите, я не закончила. Вы можете также, кому интересно, дополнительно выбрать из сборника одну из двух историй – «Мать» или «Аравия» - и провести стилистическое исследование, также важно обратить внимание на коронную фразу и то, как автор ведет нас к ней. В этом случае фразу уже выбираете сами, кому какая кажется значимой. - Элис замолчала, а студенты замерли в ожидании, вот-вот готовые сорваться с мест, точно толпа шумных школьников.
- И на этом все. Мы с вами увидимся только в новом году. Так что Счастливого Рождества и Нового года. Хороших вам выходных. Не забывайте про задание. – Последняя ее фраза потонула в гуле ответных пожеланий и шуме покидающих аудиторию студентов. Элис тепло улыбнулась всем и никому в частности и аккуратно присела на стул, чтобы что-то отметить в бумагах. Кабинет опустел в считанные секунды, только гогот в миг повеселевших учащихся доносился откуда-то из коридора.

Элис, не сводя взгляда с бумаг, собрала их в стопку и уже было собралась убрать в сумку, как приятный голос негромко окликнул ее, однако все равно умудрился напугать. Заслышав «мисс Каллен», Элис ощутимо дернулась и едва слышно вскрикнула.
- Простите, не хотел вас напугать. – Джаспер стоял прямо перед ней, одной рукой лениво опираясь о кафедру.
- Ничего, Джаспер. Я просто не ожидала, что кто-то остался в аудитории. Вы что-то хотели?
- Да, я хотел бы спросить у вас о возможности сменить тему.
Элис была обескуражена.
- Но вы же сами говорили о том, что желаете обсудить дублинские рассказы, - неуверенно напомнила она.
- Говорил, - мягко признал Джаспер, и его слова потонули в такой же мягкой улыбке. – Но, с вашего позволения, мне хотелось бы провести анализ не «Матери» и «Аравии», а «Несчастного случая».
- Интересный выбор, - осторожно начала девушка, не совсем уверенная, что для данного ею задания подойдет этот рассказ. – Но стилистических особенностей там не так уж и много, насколько я помню. Писать будет нелегко. А какую фразу вы хотите взять за основу?
- Немного, но есть пара весьма оригинальных деталей. Даже на них можно построить свое рассуждение. А фразу… - Он на минуту задумался, чуть склонив голову набок, точно припоминая дословный текст, а затем, мягко, почти незаметно кивнув сам себе, процитировал: - "Любовь между мужчиной и женщиной невозможна потому, что физическое влечение недопустимо; дружба между мужчиной и женщиной невозможна потому, что физическое влечение неизбежно".
Неожиданно для себя Элис стушевалась от всколыхнувшихся в ней непривычных, сжимаемых грудь чувств, вызванных обволакивающим бархатом голоса студента и расплывчатой правдой слов. Но, взглянув из-под темных пушистых ресниц на возвышающегося рядом с ней Джаспера, который смотрел на нее с ожиданием, тут же взяла себя в руки и, незаметно сглотнув, ответила:
- Хорошо. Проработайте этот рассказ, раз вы уже определились и с фразой, и знаете, что делать с композицией, мне будет интересно посмотреть, что у вас получится.
Джаспер, вновь улыбнувшись, поблагодарил девушку, и, чуть наклонив голову в кивке – жесте, свойственном больше для века девятнадцатого, – вышел из аудитории.

Девушка отрешенно проводила его взглядом и, избавившись от странно забредших в ее голову мыслей, убрала лекционные бумаги, что из-за Джаспера ей в первый раз сделать так и не удалось.
Мельком взглянув на дисплей телефона, чтобы узнать время, Элис одним ловким движением закинула в сумку и мобильный, после чего быстро поднялась со стула и, поправив юбку, уверенным шагом покинула аудиторию.

Взяв пальто в преподавательской, она в последний раз в этом году прошлась по дышащим временем и знаниями коридорам старого здания родного университета и вышла на улицу, с наслаждением вдохнув свежий морозный воздух и улыбнувшись. Погода в этом году была на редкость милостива к Дублину, для которого праздники без снега становились уже вполне ожидаемым, хоть и всеми грустно переживаемым явлением. Снег кружился в лирическом темпе адажио, с холодной теплотой укрывая землю, которая уже под ярким солнцем сияла бриллиантовой белизной. Удивительно, как обычный снег мог создавать праздничное настроение.

В приподнятом настроении Элис направилась, приминая урчащий под ее ногами снежный покров, к своему автомобилю, одиноко стоящему на стоянке и ярким пятном разбавляющему белую палитру.

Не успела она включить зажигание, как ее мобильный призывно запиликал, извещая о входящем звонке. Даже не взглянув на экран, девушка взяла трубку и с изрядной долей отвлеченности и раздраженности, пытаясь вырулить со стоянки на центральную дорогу с адским потоком машин, где никто не желал ее пропускать, проговорила:
- Привет, Белла.
- Привет-привет. У тебя что-то случилось? – весело, но при этом озадаченно поинтересовалась ее подруга.
- Погоди, - вновь бросила Элис, которой наконец-таки удалось втиснуться в шлейф авто на дороге, после чего выдохнула. – Да нет, прости, ничего. Просто пыталась выехать из универа, ты же знаешь, тут никогда ни один чертов автомобиль не пропустит.

Белла звонко рассмеялась, не понимая, но вполне разделяя чувства подруги, с которой они неразлучны с университетской скамьи. Сама она всегда панически боялась садиться за руль, так что во время учебы ей легко удавалось миновать эту проблему – автобусная остановка находилась совершенно в другой стороне и никаких препятствий на пути к ней обычно не наблюдалось. Но на последних курсах, когда они начали встречаться с Эдвардом, она в полной мере ощутила на себе всю адовость дорожного движения в этом месте. Столько чертыханий и гневных проклятий на головы всех и вся от своего мужа она, пожалуй, не слышала больше никогда.

- Пора бы уже привыкнуть, Элис, - посоветовала она, на что та многозначительно вздохнула.
- Я, собственно, звоню, чтобы сказать, что наши планы чуть изменились. Также в восемь встречаемся, но я тебя прямо у дома подхвачу на такси.
- Отлично, так еще удобнее… - не успела она договорить, как ее невзначай перебила Белла, мягким упреком окликнувшая мужа.
- Эдвард, ну зачем ты туда лезешь, я же сказала, что приготовила рубашку…
Элис засмеялась, более чем уверенная, что сейчас Эдвард подойдет и мягко чмокнет Беллу в губы, прося прощения. Их отношения вот уже несколько лет были наполнены невероятным взаимопониманием, теплом, любовью и светом.
- Ладно, передавай привет Эдварду, встретимся в восемь, - улыбнулась Элис и, заслышав мычащее «угу» от Беллы, чьи губы явно были заняты, нажала «отбой».

Это Рождество Элис собиралась отмечать с родителями, и они вместе запланировали съездить на историческую родину ее матери – в насквозь пропитанную католицизмом Италию. Билеты давно уже были куплены, подарки выбраны, родственники, которых она много лет не видела, извещены, но учебный отдел одним коротким бумажным приказом в корне изменил положение дел. Родители радостно улетели с полными чемоданами гостинцев и подарков еще накануне вечером, родственники слегка посокрушались, что не смогут увидеть ее, но были несказанно рады, что с родителями им все же повидаться удастся… А Элис осталась дома одна с наглецом Аро. Который и встречал ее, открывшую дверь и едва удерживающую в руках полные пакеты из супермаркета, в который девушка завернула по пути из университета после разговора с Беллой.

Точнее, не который, а которая. Чернильно-черная кошка терлась о ее ноги, совсем не довольно мурлыкая, словно выговаривая Элис за то, что она так долго где-то ходила. С этой хитрой мордой, что, точно читая мысли, постоянно умудрялась сбивать планы девушки, отношения у нее не сложились с самого начала. Когда отец принес домой пушистый черный комочек с дичайшим характером, почему-то ни у кого не возникло сомнений в убежденности Элис, что такая своенравная живность может быть только мальчиком. Имя ему дали суровое, но величественное, под стать персоне – Аро. Спустя время Аро забеременел, ошибка в определении пола всплыла наружу, кошку на общем собрании было принято называть «Ара». Но, как это часто и бывает, привычка взяла верх и питомца по старой памяти так и величали «Аро». Видимо, кому этим обязана, кошка не забыла, вот и всячески норовила, даже несмотря на свой вполне почтенный по кошачьим меркам возраст, напакостить Элис.

Не обращая внимания на обманчивые ласки пушистого животного, Элис, скинув обувь, с тяжелыми пакетами прошла на кухню, где ловко разобрала их, разложив все по шкафчикам и полкам, и без особого энтузиазма подлила кошке воды и наложила корма в плошку. Времени до встречи с Беллой оставалось не так много, а нужно было еще принять душ, накраситься, уложить волосы и одеться – в общем, по всем статьям привести себя в порядок.

Сделав на скорую руку сэндвич с уже приготовленной грудкой и запив его любимым вишневым соком, Элис краем глаза заметила, что Аро удалилась и улеглась на излюбленное для сна место.

Сама она прошла в свою комнату, выполненную - по ее собственным эскизам - в пастельных тонах, и, открыв резной шкаф, достала прикупленное специально к этому случаю платье. Глубокого синего цвета, оно плавно облегало ее изгибы, аккуратными воланами расходясь к низу. Чуть ниже колена, с длинным рукавом – оно создавало впечатление стройной элегантности, но невероятно подходило под ее роскошные каштановые локоны и яркие золотисто-карие глаза, блеск которых она намеревалась подчеркнуть естественной бежевой гаммой теней, переходящей в насыщенный темно-синий.

Девушка приложила его еще раз к себе и взглянула в зеркало, оставшись довольной, после чего аккуратно расправив, оставила его на идеально застеленной кровати. И только потом прошла в душ.

На водные процедуры у нее ушло около часа, и, наспех вытершись и обмотавшись в огромное махровое полотенце, Элис выскочила в комнату, собираясь заняться волосами и макияжем. Не успев пройти и пары шагов по своей территории, она возмущенно и расстроено вскрикнула. Аро развалилась прямо на ее платье и коготками пыталась разделаться с декоративным кружевом, что невероятно изящно украшало ворот платья. Заслышав холодящий вопль хозяйки, наверняка предназначавшийся ей, кошка тут же благоразумно соскочила с вещицы и, за секунду оказавшись в дверном проеме, остановилась там, послав – Элис голову могла дать на отсечение – раздосадованной девушке самодовольную чеширскую улыбку, после чего удалилась в неизвестном направлении, явно выражая нежелание терпеть проклятия, насылаемые на ее пушистую шкуру.

Элис, понимая, что за безобразницей гоняться у нее нет ни времени, ни сил, ни желания, обреченно опустилась на краешек кровати, даже не удосужившись поднять сползшее на талию полотенце. Она небрежно осмотрела платье и с недовольством и раздражением откинула безнадежно испорченную вещь. Это Рождество явно не задавалось. Только лишь обещание, данное Белле, заставило ее встать и, не опуская рук, искать новое одеяние.

Через несколько дней после того, как Элис стало известно об изменениях в ее расписании, ей позвонила крайне расстроенная Белла и сообщила, что все их с Эдвардом приготовления и планы также накрылись медным тазом. Его в связи с каким-то там стечением обстоятельств, кои повлекли за собой перетасовку смен, вызвали в праздничный вечер на дежурство. Ее муж работал в госпитале хирургом, где сыскал славу у пациентов и уважение среди коллег. Врачом он был действительно от Бога.

Посокрушавшись и погоревав, Белла буквально вынудила уже ни на что не надеявшуюся к тому моменту Элис пообещать ей, что они, не нарушая традиций, справят Рождество, как то уже давно было заведено у молодого поколения дублинцев, в пабе. Относясь к религии с уважением, они, однако, не собирались и с самого детства почти не ходили на праздничные мессы, отмечая тот праздник в кругу родных и близких и, как правило, дома. И вот этим Рождеством, переступив через печали, решили насладиться обществом друг друга и новым для них опытом.

Учитывая, что обстоятельства у них так сложились едва ли не накануне Рождества, заказать столик в пабе было уже весьма проблематично. Обзвонив все любимые места, они с сожалением поняли, что выбить себе место под солнцем вряд ли удастся. Идти в незнакомое место по такому значительному поводу совершенно не хотелось.

В итоге, вспомнив студенчество, они остановились на популярном в их время среди студентов-гуманитариев пабе. На их счастье, места там еще оказались, что наверняка было связано с крайне неудобным местоположением. «Крумлин паб» находился в двенадцатом районе южного Дублина, который вполне уже можно было назвать загородом. Решив, что на такси проблемой добраться не будет, а дальнее местоположение еще и предпочтительнее шумных центральных районов, девушки забронировали и оплатили себе столик.

Поэтому, глубоко вздохнув и немного успокоившись, Элис зарылась в гардеробе, откуда спустя минут десять извлекла на свет длинное черное платье, купленное несколько лет назад, но до сих пор вполне вписывающееся в современные тренды. Единственное, что смущало преподавательницу, это не совсем подходящий к празднеству цвет. Но выхода не было, так как оно более всего остального, имеющегося у нее, походило на вечернее, хотя, возможно, было и не совсем соответствующим обыкновенному дресс-коду традиционного паба.

Белла подъехала на такси немного раньше условленного времени, но Элис уже была готова. На завивание волос и стандартный смоки-айс ушло времени меньше, нежели Элис, как задумывалось, укладывала бы волосы в декоративную прическу и делала несвойственный для себя макияж.

Каллен забралась на заднее сиденье к уже сидящей там в расстегнутом пальто Белле и приветственно чмокнула ее в щеку.

Угрюмый и молчаливый, что было по душе девушкам, пожилой таксист вел автомобиль достаточно осторожно, но при этом с изяществом лавировал в бурном потоке также куда-то спешащих автомашин.

Белла с Элис, расслабленно усевшись на заднем сиденье, негромко разговаривали на отвлеченные темы, практически не замечая проплывающих за окном статичных серых домов, увитых разнообразными гирляндами, что празднично и приветливо мигали всевозможными цветами и способами. За смехом, непринужденной беседой и под лиричные фоновые композиции, струящиеся из магнитолы и распевающие что-то о добрых праздниках, первой любви и робких поцелуях, они и не заметили, как пролетело больше часа. Седовласый таксист ловким движением повернул небольшой счетчик, сообщил мигающую на нем салатовым сумму и то, что они прибыли в пункт назначения.

Девушки, расплатившись, искренне поблагодарили водителя за поездку и, пожелав ему счастливых праздников, быстро вылезли из машины, оказавшись прямиком у центрального входа украшенного к Рождеству паба. Вековые ели мягкими лапами делали естественный навес над декорированным под старину резным крылечным входом, сваи которого были изящно украшены однотонными яркими огоньками. По периметру всего небольшого, но изящно выделанного здания тянулась сеть схожих по стилю и свету гирлянд. Все это вкупе с припорошенностью снегом, близостью к парку и отдаленностью от других сооружений если не создавало ощущение сказки, то уж точно дарило праздничное настроение, настраивая на нужный лад.

Поодаль от входа наблюдалась стоянка, которая уже была ощутимо заставлена различными автомобилями. У самого же здания никого не было, однако силуэты и просматривающееся сквозь затемненные окна праздничное убранство, как и звонкие всплески доносившегося наружу смеха свидетельствовали, что гулянье уже идет полным ходом. В этом месте всегда была какая-то особенная атмосфера, а праздничные вечера проходили в своеобразной обстановке, заключавшейся в дикой смеси уюта и безбашенности. Никаких приглашенных ведущих с напускными улыбками и нелепыми костюмами тут отродясь не было, как и любых других. Праздник делал себе сам собирающийся контингент... и делал это с размахом и весьма умело.

Улыбнувшись своим воспоминаниям о былых временах, девушки, не сговариваясь, одновременно с легкостью стали подниматься по ступенькам. Подруги сдали верхнюю одежду в гардероб, и администратор, спросив их имена, радушно проводила их за заказанный столик, что находился чуть правее от бара, сделанного в традиционном для нынешнего Дублина стиле - тяжелое на вид темное дерево сочеталось с современной литой стеллажной стенкой позади, где и располагались различные бутыли и необходимая для бармена техника. Свет был приглушен, отчего мерцание праздничных гирлянд приобретало оттенок таинственности, отражаясь в небольшом количестве имеющихся стальных современных конструкций и тенью играя на громоздких ирландских столах - визитных карточках таких заведений, - выполненных из темного красного дерева, специально затертого для придания духа старины. Из динамиков, располагающихся по периметру зала, лилась непринужденная музыка.

Горячее и закуски входили в уже оплаченную часть, подошедшая к ним белокурая официантка лишь уточнила сделанный выбор, поинтересовавшись, когда все подавать, и приняла дополнение заказа – девушки для начала заказали бутылку домашнего фруктового вина, которое на пике их бурной молодости было визитной карточкой этого места – сейчас же пьедестал почета занимали какие-то другие, неизведанные ими напитки.

Овощной салат и запеченную в апельсиновом соке индейку с клецками принесли почти сразу же, что немудрено, учитывая повод – наверняка схожий заказ в Рождество был почти у всех в этом пабе. Следом в оригинальном в своей непропорциональности графине подали и заказанное сладкое вино.

Девушки пригубили напиток, раскрывающийся на языке палитрой приятных сладких вкусов с примесью пряностей, и, болтая, принялись неторопливо наслаждаться мастерски приготовленной едой. Подарками две миловидные брюнетки также обменялись, ни чуть не удивившись, что вкупе с милыми рождественскими безделушками обе подарили парфюмированную воду. Что одна, что вторая питали необъяснимую страсть к таковым вещам. Разве что Белле нравились сладковатые ароматы, а Элис приходила в восторг от освежающих, чуточку горчащих запахов.

К полуночи все столики были заняты разношерстными компаниями. Контингент был на удивление разнообразен: узреть можно было от восемнадцатилетнего молодняка до пар, которым явно перевалило за сорок пять. Элис с Беллой в свои двадцать восемь не ощущали себя одинокими, их возрастная категория, пожалуй, была приставлена наиболее широко. Да и на таких мероприятиях все рамки обычно сглаживались: начиная с неловкого обмена поздравлениями, потом уже более раскованного - впечатлениями от места и обстановки, неизбежно происходило счастливое воссоединение столов, перетекающее в дружбу с громогласными тостами: «да чувство, что я вас всю свою жизнь знал». Так, уже к часу подруги оказались в шумной компании соседнего столика, что еще через полчаса они стали именовать «своим». Конечно, одной первоначально заказанной бутылкой дело не ограничилось, и девушки были уже изрядно навеселе, как, впрочем, и большинство присутствующих в зале и за их столиком, где Гаррет под звонкий смех своей невесты Кейт с шутками-прибаутками проверял, чтобы бокалы да стопки не оказывались - как он с напускной печалью называл их - огорчающе пустыми.

Незаметно начались танцы – бодрящая задорная музыка утягивала народ на свободные между столами места, где кто-то заходился в нелепых, кто-то в робких, а кто-то в зависть вызывающих движениях. Многие из их стола также поднялись на своеобразный танцпол, но Белла с Элис на уговоры составить компанию и там не поддались, а сидели и мирно разговаривали с новыми друзьями и меж собой, время от времени соприкасаясь в легком звоне бокалами и выпивая.

Когда Элис спустя несколько минут отсутствия вернулась из уборной, Белла, мягко отодвинув рукой струящиеся по плечам волосы подруги, наклонилась и с горящим взором быстро, но при этом чуть растягивая гласные прошептала ей на ушко:
- Симпатичный высокий блондин у бара так и пожирает тебя взглядом.
Элис, удивленно расширив глаза, инстинктивно попыталась развернуться, желая посмотреть, но Белла вовремя рукой удержала ее.
- Не оборачивайся, он смотрит на нас. – И, точно нарочно желая раздразнить, уже отстранившись и подмигнув, добавила: - Очень даже ничего, между прочим. В твоем вкусе.

Элис, весьма заинтригованная, но не совсем уверенная, не выдает ли подруга желаемое за действительное, и не исключая вероятности, что мужчина не сводил взгляда не с нее, а с самой Беллы, все-таки последовала совету и не стала оборачиваться на пол-оборота сразу, что действительно выглядело бы странно.

За прилично опустевшим из-за утянутых в танец людей столом все еще велась оживленная беседа, то и дело сопровождаемая взрывами смеха, в которую вновь включились и девушки. Белла, самовольно взяв на себя эту функцию, едва ли не каждые полминуты оповещала о том, что происходит на фронте у бара, а там было отнюдь не без перемен – «он заказал что-то», «бармен налил виски», «расфуфыренная блондинка пытается пригласить его», «он улыбается, качая головой, кивает в сторону танцующих, кажется, отказываясь, что-то ей объясняет…»

Элис боковым зрением незаметно пыталась разглядеть того, о ком восторженно лепетала Белла, но приглушенный верхний свет паба и угол зрения не позволяли ей этого сделать, хоть и находилась она достаточно близко. Насколько она могла судить, за баром сидел только он, ибо остальные высокие барные стулья небрежно стояли чуть поодаль, явно указывая на то, что кто-то сидел на них, но сейчас куда-то отошел. Но рассмотреть его у нее не выходило, она лишь смогла увидеть модные коричневые ботинки на шнуровке с темными вставками по бокам и серые стрейчевые джинсы.

Когда девушка, вновь потеряв нить беседы, решилась таки встать и, сделав вид, что идет за меню, лежащим на стойке администратора, краем глаза посмотреть на него, удовлетворив тем самым взыгравшее по каким-то неведомым причинам обычно спящее любопытство, кто-то мягко дотронулся до ее плеча, на что Элис, дернувшись от неожиданности, развернулась.

Перед ней стоял парень, явно моложе ее, высокий, накаченный, но выглядел он совершенно не пугающе и невероятно привлекательно, благодаря обезоруживающей искренней улыбке и лицу с мягкими чертами.

- Вы танцуете? – глубоким баритоном поинтересовался он и, не дожидаясь ответа, мягко взял ее руку в свою, умело увлекая за собой.

Элис уже совершенно ни к чему в подтверждение кивнула – она уже сама подумывала, что вечер в самом разгаре и пора бы и потанцевать, плюс ко всему, это была прекрасная возможность рассмотреть незнакомца у бара.

С пригласившим ее парнем они сразу же разговорились, под довольно быструю для медленного танца мелодию выделывая всевозможные па. Его звали Эмметом, он учился на экономиста, тут был с другом, но они уже также сплотились с какой-то «здоровской компанией». Элис вкратце рассказала о себе, с удовольствием при этом получая комплименты, коими он щедро осыпал ее, и радостно смеясь над его забавными репликами и шутками. О незнакомце, которого, как она в первые же секунды танца обнаружила, уже не было у барной стойки, она быстро позабыла. Мелодия пошла на угасание, оповещая об окончании. Эммет проводил ее до места, несколько раз радушно предложив присоединиться к ним и действительно опечалившись ее вежливому отказу. Элис, изрядно вымотавшись за этот энергичный танец, присела на свое место и, рукой показав, что на этот раз со спиртным повременит, плеснула себе в пустой бокал сока. Беллы не было за столом, да и в зале девушке не удалось высмотреть подругу, как она ни пыталась. В итоге Элис решила, что Мэйсен вышла поговорить по телефону с мужем.

Тихо сидя за столом, затерявшись в своих мыслях, она почти не включалась в разговор, и не заметила, как быстрые взрывные композиции вновь сменились обманчиво медленной мелодией – обволакивающей, интригующей, настораживающе плавной. Краем глаза она уловила аккуратно лавирующую между покачивающимися в такт песни парами Беллу, что спешила с зажатым в руках телефоном к ним за столик. Она уже почти подошла к ним, как брови ее изумленно приподнялись, глаза расширились, а губы изогнулись в изумленной улыбке. И в следующую минуту кто-то загородил обзор.

Первое, на что обратила внимание Элис, – элегантная светлая рубашка с едва различимой стильной вышивкой под цвет и закатанные рукава, обнажающие сильные руки, внутреннюю сторону которых испещряли отчетливо выделяющиеся под тонкой алебастровой кожей вены. Затем она прошлась взглядом по стройным бедрам, на которых призывно низко сидели темные зауженные джинсы; заметила обувь и на миг замерла – это были те самые коричневые ботинки с оригинальными боковыми вставками, что она увидела на незнакомце у бара. И в ту же минуту, когда осознание этого снизошло не нее, мягкий, обволакивающий под стать музыке голос произнес:
- Потанцуем?

Необъяснимые мурашки вихрем пронеслись по телу миниатюрной девушки, сменившись мягко колющим теплом, разливающимся в районе легких и груди. Она в молчаливом согласии протянула руку и чуть тут же не выдернула ее, испугавшись собственных необузданных чувств, захвативших тело, едва их ладони соприкоснулись.

Она все еще не смотрела ему в лицо, но на каком-то необъяснимом уровне улавливала, что он не сводит с нее взгляда. Встав, чуть приподняла взор, остановившись на его тонкой шее, уходящей в широкие, обтянутые светлым материалом плечи. Кадык сексуально дернулся, очевидно от того, что мужчина сглотнул. И уже почти увлеченная в танец Элис посмотрела своему партнеру в глаза, утонув в их леденящей глубине. Леденящей и отрезвляющей. Сначала появилось инстинктивное облегчение от узнавания, слишком долго вылепленный из описаний Беллы образ непонятного незнакомца сидел этим вечером у нее в сознании. А затем это неоправданное чувство сменилось паникой и иррациональным страхом. Они не делали ничего противозаконного, но, как Элис не пыталась унять реакцию своего организма, он, живя собственной жизнью, утопал в непонятно откуда взявшихся эмоциях, явно свидетельствующих о влечении к этому человеку. Оказавшемуся ее студентом.

Джаспер. Она замечала его на парах, отмечала его привлекательность, но никогда не делала это с какими-то надеждами и расчетами, так, мимоходом, чисто женский взгляд. Девушка, хоть порой и тесно общалась с учащимися, никогда не забывала про дистанцию и даже внешне не увлекалась студентами. Никогда. Даже в первые годы работы. И уж тем более сейчас, когда возрастная разница маячила на отметке в десять лет.

Элис, скованно двигаясь в незамысловатом танце, безуспешно пыталась взять себя в руки. Сердце сгорало в опаляющих чувствах, голову сковывал цепкий страх, и отблески этих чувств, видимо, мелькали в ее взгляде, потому как Джаспер, который тоже наверняка не чувствовал в себе раскованности, обеспокоенно спросил:
- Мисс Каллен?
Элис, вымученно улыбнувшись, машинально поправила:
- Просто Элис.
И, предприняв наиболее удачную попытку из всех собраться, чуть успокоившись, еще раз – на этот убедительнее и тверже – мягко повторила:
- Можно просто Элис, Джаспер, - и тепло улыбнувшись, пояснила: - Обстановка к формальности не располагает.

Он, заметно расслабившись, улыбнулся в ответ. С полминуты они молча танцевали, мягко покачиваясь в такт музыке. И в эти мгновения Элис ненавидела… себя и в первую очередь Аро, из-за которой она была вынуждена находиться сейчас в этом платье. Платье в пол с воротником-стойкой, от которого гладкая ткань по изгибам девушки струилась вниз. Платье, в котором антитезой выдержанной в строгом закрытом стиле передней части являлась задняя с откровенно открытой спиной, на оголенной коже которой сейчас уверенно покоилась рука Джаспера. Теплота, исходящая от его ладони, острой стрелой распространялось по телу, прожигая кожу, точно игла татуировщика. Прекрасно уже поняв тщетность всех попыток, Элис не пыталась унять собственные чувства, однако старалась отрешиться от них. Это внезапно вспыхнувшее притяжение по хитрости судьбы, влекущее ее, к студенту никак, в общем-то, не должно было на них влиять. В конце концов, это было всего лишь танец со студентом, которому, абсолютно очевидно, не приходилось бороться с обуревавшими тело подобными чувствами ввиду их отсутствия. От мысли о неразделенности своих чувств Элис почувствовала освобождающее облегчение. Слова же Беллы о том, что этот самый блондин прожигал ее взглядом, в защитной реакции выветрились из головы, уничтожая контраргументы появившейся уверенности, что придавала сил.

Теплый бархатистый голос нарушил затянувшееся молчание:
- Так значит, преподаватели в одиночестве отмечают Рождество в пабах, мисс Калл… Элис? – с улыбкой поинтересовался он.
- Отмечают, когда, нарушая планы, им переносят занятия на двадцать четвертое декабря, - с беззаботной усмешкой поделилась девушка, продолжив: - Но я не одна, с подругой…
- Брюнетка в изумрудном платье? – быстро предположил Джаспер.
- Да.
- Я думал, вы познакомились только сегодня, - мягким извиняющим тоном произнес он.
Элис рассмеялась.
- Нет, мы познакомились, когда нам было примерно столько же, сколько и тебе сейчас. Лет в девятнадцать. В стенах факультета.
Джаспер одарил ее пронизывающим взглядом и глубоким голосом проговорил:
- Мне двадцать три.
При этих словах сердце девушки забилось чуть быстрее.
Видимо, во взгляде ее читалось удивление, потому как Джаспер ответил на невысказанный вопрос:
- Я учился на экономе, на середине обучения понял, что не мое, после долгих расприй с родителями перепоступил.
- Смело, - впечатлилась девушка. – Не жалеешь?
- Иногда жалею, - откровенно признался Джаспер и тихим пронизывающим голосом добавил: - Но никогда на ваших лекциях.

Элис смущенно опустила голову, не зная, что сказать и как отреагировать. Композиция уже давно сменилась другой, столь же тягучей и медленной, но танцующая пара, увлеченная разговором, даже не заметила этого.
Не имея представления, как занять повисшую в воздухе неловкую паузу, Джаспер не нашел ничего лучше, чем сказать:
- Я тут тоже с другом, Эмметом…
Элис внезапно осенила догадка, которая вполне могла оказаться ложной.
- Это случайно не такой накаченный брюнет в классической рубашке с дестройной надписью?
- Он самый, - подтвердил Джаспер.
- Мы танцевали с ним минут двадцать назад. Общительный парень.
Джаспер с улыбкой кивнул, подтверждая.
И более не говоря ни слова, они позволили себе закружиться в завораживающем водовороте медленного танца.

(1) Чтение рассказа «Мертвые» уже на протяжении десятков лет – местная традиция в Дублине. Изначально его прокручивали по радио, на различных сценах перед Новым годом и иногда Рождеством, сейчас же это уже и семейные чтения.


Вот такая вот первая часть, больше вступительная, нежели повествовательная (в плане отношений героев)
Спасибо огромное Лене (Эlиs) за потрясающую заявку и Иришке за невероятную редактуру, помощь и наставления.

Буду рада видеть всех на форуме.