Пробуждение было резким, словно меня выдернули из забвения и нажали на кнопку включения. Будильник нещадно орал, но чтобы выключить его, мне нужно было бы встать с кровати, а я еще не была к этому готова. Открыв глаза, я вспоминала все, что случилось за прошедший день, и никак не могла в поверить, что и кафе у океана, и разговор в машине, и применение зелья в классе биологии - это всё события одного дня. Затем мой взгляд упал на валявшуюся одежду у шкафа, и в голове сразу всплыли картинки вчерашней ночи.

- Доброе утро, - прозвучал прекрасный баритон, - ты не против, если я выключу этот ужас?

Я резко развернулась в сторону голоса, чтобы удостовериться в реальном присутствии его обладателя. Однако несильный, но очень точный удар в лоб не дал мне поднять взгляд и посмотреть на Эдварда.

- Ай, - пискнула я, хватаясь за голову, - какой же ты каменный.
- Белла, - взволнованный Эдвард приподнял мой подбородок, - ты ушиблась?
- Я ударилась о твой локоть, - ответила я, потирая пульсирующую область головы.
- Дай, посмотрю, - он аккуратно посадил меня и легкими движениями прикоснулся к моему лбу. – Что ж, будет шишка, - он приложил свою холодную руку к моей голове и виновато продолжил. – Прости, я не хотел.
- Я прощаю тебя, - буркнула я, пытаясь убрать досаду из своего голоса. – Впредь старайся делать так, чтобы я была более внимательна, - сказав это, я уткнулась головой в его грудь, немного потряхивающуюся от смеха.

- Как спалось? – весело спросил он.
- Ты мне скажи, - все еще не поднимая на него глаз, я постаралась звучать очень непринужденно.
- Ты дважды называла мое имя, - тихо сказал он, – и почти всю ночь лежала на моем плече, особо не ворочаясь, - его голос казался непринужденным, но я слышала, что этот факт приносил ему удовольствие. – Ты разве не помнишь, что тебе снилось?

Я помотала головой, поднимая на него взгляд. Сердце разогналось ни на шутку, но я смотрела в глаза Эдварда, не отрываясь и не произнося ни слова.

- Беллз! – послышался голос брата за дверью. – Ты встала?

Эдвард испарился в одну секунду, оставляя за собой открытое окно. В следующее мгновение дверь комнаты открылась, и в проеме показалась голова Алекса.

- Да, я встаю, - раздраженно ответила я.
- Я собираюсь жарить яичницу, ты будешь? – с лукавой улыбкой спросил он.
- Конечно, - кивнула я. – Как раз успею умыться.

Алекс ушел, и Эдвард в следующую же секунду появился в комнате. Поправляя прядь моих волос и отводя ее за ухо, он ласково погладил мою щеку.

- Долг зовет? – усмехнувшись, он кивнул на закрытую дверь.
- Да, - с досадой выдохнула я. – Пора собираться…
- Я заеду за вами через сорок минут, хорошо? – мягко спросил Каллен, на что я смогла лишь кивнуть.

На кухне Алекс жарил яичницу, чуть пританцовывая с лопаткой в руках. По всему его виду можно было сказать, что у него прекрасное настроение, и даже легкий запах подгоревших яиц не мог его испортить.

- Ваш завтрак с корочкой, мадам, - с широчайшей улыбкой брат поставил тарелку передо мной.
- Спасибо, - опасливо поблагодарила я. – И с каких пор я стала «мадам»?
- Думаю, со вчерашнего дня, - опустившись напротив меня, Алекс театрально закинул ногу на ногу, поставил локти на стол, подперев голову рукой, и взмахнул лопаткой будто бы волшебной палочкой. – Я слышал чей-то голос из твоей спальни вчера вечером и могу поставить сто долларов, что это был голос Эдварда Каллена, - продолжал он, повторяя манеру всех стилистов из «Топ-модели по-американски».

Мои щеки вспыхнули, а рот раскрылся в удивлении.

- Я… Я не понимаю, о чем ты говоришь…
- Расслабься, - махнул он, все еще продолжая игриво улыбаться, - я же все понимаю, - подмигнув мне, брат неумело запихнул себе в рот огромный кусок глазуньи.

Пока он жевал, я пыталась собраться с мыслями. Ситуация была комичной отчасти, но в данный момент я не могла понять ее юмор. Попытка сконцентрироваться закончилась провалом, в моей голове не выстраивалась последовательность моих следующих действий.

- Беллз, ты чего? – игривый тон Алекса исчез, его голос звучал обеспокоенно. – Выдохни, ты выглядишь так, будто планируешь захват империи.

Я все еще ничего не могла сказать, в голове всплывал лишь кадр из какого-то мультфильма с мартышкой и ударными тарелками.

- Черт, сестренка, я же не полиция нравов! – засмеялся брат. – Видимо ваше свидание прошло хорошо, раз он остался на ночь.

- Да, - я уже разозлилась на брата, - все прошло отлично, - Алекс хотел что-то сказать, но я его перебила. – И раз уж ты не против наших с Эдвардом отношений, то он сегодня заедет за мной.

- Кто сказал, что я не против? – нахмурился Алекс.
- Я сказала, что ты не против, - улыбнувшись ему, я начала есть свою яичницу.
- Ты тиранша, Белла! – покачал головой брат. – Кстати, ты выяснила, кто он такой?
- Кто? – непринужденно спросила я.
- Кто-кто… Эдвард Каллен, конечно, - пробурчал Алекс.
- Выяснила, но сказать не смогу, - я виновато поджала губы.
- Почему? – гневно спросил брат.
- Не злись, - протянула я. – Это же не мой секрет, как я могу его выдать?
- Даже своему родному брату? – поддел меня Алекс.
- Даже Папе Римскому, - я взяла в руку его ладонь и ободряюще сжала ее. – Прости меня, но я не смогу тебе раскрыть его тайну…

- Ладно, - недовольно протянул брат. – Но причем тут Папа Римский? Мы же не католики.
- Не знаю даже. Мне кажется, с ним сложно не разоткровенничаться, - задумалась я.
- Ну да, - кивнул Алекс. – Мне нравится последний, который из Аргентины.
- Разве не из Чили? – начала вспоминать я. – Или из Боливии…
- По-моему Аргентина, но может и Боливия.
- Есть еще Эквадор, - мы начали перебирать страны, откуда появился последний Папа Римский.
- В любом случае, у него прикольное платье, - отрезал брат.
- А оно не называется как-то по-другому? – мы затихли еще на минуту, медленно прожевывая свой завтрак и пытаясь вспомнить название его платья. – Ладно, пусть будет платье.

Допив кофе, мы разошлись по комнатам. Алекс решил не смущать меня и Эдварда своим присутствием и дойти пешком до своего одноклассника, живущего в пяти домах от нас, чтобы вместе поехать на занятия. Так что на время десятиминутной поездки до школы Форкса мы с Эдвардом останемся совсем одни.

Весь последний месяц мой выбор одежды для школы оставался очень однотипным: я надевала джинсы, предпочтительно черного или темно-синего цвета, и обычный худи или водолазку. Но сегодня мне захотелось чуточку принарядиться, может быть надеть юбку или даже платье. Однако в моем гардеробе было ужасно мало вещей, которые бы подходили местной погоде или публике. Я забрала с собой почти что все свитера и толстовки, но не взяла ни одного жакета и какой-то мало-мальски симпатичной верхней одежды. Да что уж говорить, у меня ничего и не было кроме двух парок и одной походной куртки, ведь в Лос-Анджелесе я ничего не надевала теплее вязаного кардигана. Все мои юбки были либо слишком короткими, чтобы носить их с парками, либо модной длины ниже колена, что совсем не подходило местному гололеду.

Единственным, что я смогла подобрать, было свободное платье-свитер из плотного трикотажа с добавлением шерсти, которое подчеркивало хрупкость моей фигуры, но не казалось слишком девичьим из-за своего классического серого цвета. Собрав часть волос, не уложенных вечером и оттого непослушных, в высокий хвост, я оставила часть кудряшек распущенными. Чтобы не казаться уж такой наивной девочкой, надела свои любимые грубые ботинки и переложила все вещи в черный рюкзак с темной металлической фурнитурой.

Ровно в тот момент, когда я зашнуровывала второй ботинок, к дому подъехал автомобиль и дважды просигналил. Мое сердце ускорило свой ход, а руки немножко затряслись. Глубоко вдохнув и протяжно выдохнув, я собралась с мыслями и вышла из дома.

Конечно же, он выглядел потрясающе в темно-коричневом однотонном свитшоте и синих джинсах. Могу поспорить, что если бы в конгрессе увидели Эдварда Каллена, то запретили бы ему появляться в обществе, просто потому, что это дискриминирует других людей. Выбор простенького серого платья казался теперь насмешкой Вселенной над моим желанием принарядиться. Даже если бы я вылила на себя пару литров хайлайтера и надела концертный костюм Бейонсе, то все равно все взоры сначала бы упали на Эдварда, а уже затем на его сумасшедшую спутницу.

- Прекрасно выглядишь, - сказал Эдвард открывая передо мной дверь к пассажирскому сидению.
- Спасибо, - улыбнулась я, краснея еще сильнее.

«Да что же это со мной? Я же сильная! Мною сложно манипулировать! А тут это «спасибо»… Хорошо, что слюни не капают».

- Алекс с нами не поедет? – спросил Эдвард, вернувшись на водительское сидение.
- Нет, он передавал тебе привет, но решил поехать в школу с другом, - усмехнулась я.
- Что ж, значит у меня больше времени на мои вопросы, - весело ответил Эдвард, на что мое сердце пропустило удар.
- Что же тебе интересно узнать? – я постаралась, чтобы мой голос звучал как можно безразличнее, но вряд ли это получилось.
- Все! – все также легко сказал Эдвард. – Например, какой твой любимый цвет? Фрукт? Месяц?
- Эм, - засмущалась я, - Цвет зависит от настроения, иногда розовый, а иногда и черный. Сегодня… - я посмотрела на его коричневую кофту, - сегодня коричневый.
- Коричневый? – нахмурился Каллен.
- Коричневый, - кивнула я. – Мне нравится твоя кофта, - я не смогла сдержать улыбку. – Ну и я скучаю по коричневому, - с грустью выдохнула я. – Здесь все либо зеленое, либо серое…
- К этому привыкаешь, - усмехнулся Эдвард.
- Люблю персики и калифорнийские апельсины. Любимый месяц… Их два: июль и декабрь.
- Почему?
- В июле мы ездим путешествовать, а в декабре Рождество, - пожала плечами я.
- Хорошо, - кивнул Эдвард. – Твой любимый фильм?
- Нет такого, но я люблю костюмированные драмы и сериалы про мистику или магию, - отчиталась я. – Ох, и я обожаю Гарри Поттера, - широко улыбнулась я. – Наверняка, ты бы пошел в Равенкло!
- Пфф, - усмехнулся Каллен, - я конечно умен, но на «Pottermore» меня определили в Пуффендуй, - подмигнул он мне. – Тебя?
- В первый раз у меня вышел Слизерин, но меня это так огорчило, что я еще недели две не заходила на сайт, - Эдвард удивился. – Но потом я решила пройти регистрацию еще раз, и вышел Гриффиндор.
- Вот это сочетание, - покачал Каллен головой, на что я лишь развела руки. – Ладно, любимая музыка?
- Я меломан, - без заминки ответила я. – Могу слушать рок и рэп в одном плейлисте, знаю песни 80-х и 90-х, считаю Бейонсе королевой, обожаю Адель и Эда Ширана, иногда включаю Мерлина Мэнсона и Рамштайн, - Эдвард лишь хмыкнул. – В общем, обычный подросток.
- Говоришь на других языках?
- Могу заказать кофе на испанском, - протянула я. – Более-менее говорю на французском, но без практики все быстро забываю.
- Почему французский? – удивился Эдвард. – В Лос-Анджелесе логичнее говорить на испанском.
- Я на одну восьмую француженка, - я подняла указательный палец вверх. – И Мари свободно говорила на французском, хотелось так же, так что в школе я выбрала его для изучения.

Эдвард не остановился, продолжая задавать свои вопросы. Доехав до парковки, мы вышли из машины, сопровождаемые всеобщими любопытными взорами и перешептываниями, но Каллена это совсем не беспокоило. Он по-хозяйски взял меня за руку и пошел со мной к кабинету английского, где у меня был урок, все также задавая свои вопросы. Когда я вышла из кабинета, Эдвард уже стоял у шкафчиков напротив, ожидая меня. Так случилось и после второго урока, и после третьего. Вопросы были короткие и простые, абсолютно не связанные между собой.

- Собаки или кошки?
- Большие собаки и рыжие кошки.

- Море или лес?
- Жить в лесу, но вблизи моря.

- «Игра престолов» или «Теория большого взрыва?
- Все равно, что выбирать между мамой и папой.

- Первая машина?
- Та же, что и сейчас.

- Любимый десерт?
- Малиновый мусс и шоколадный фондан. Люблю штрудель с мороженым.

- Сигареты?
- Пробовала, не понравилось.

- Любимая игрушка в детстве?
- Плюшевый ёжик фиолетового цвета. Его звали «Смурфик», и я кормила его хлопьями каждое утро.

- Алкоголь?
- Если вино, то калифорнийское «Пино нуар». Если текила, то лучше не стоит.

- Драгоценный камень?
- Топаз, - промямлила я, засмотревшись в его глаза, - и изумруд.

Это. Было. Бесконечно.

Он задавал и задавал вопросы, которым не было конца. Я старалась отвечать односложно, не растрачивая силы, ведь прекрасно понимала, что окончание этому не близко. На обеде вопросы стали сложнее и требовали более глубоких и продуманных ответов.

- Как проходил твой стандартный день в Лос-Анджелесе?
- Ох, - задумалась я, прожевывая кусок пиццы. – Вставала утром…
- Во сколько? – перебил меня Каллен.
- В шесть тридцать, - прорычала я. – Затем выходила на пробежку с Перси, - заметив удивление на лице Эдварда, я добавила, - Мой максимум это сорок пять минут, - закатила я глаза. – Затем мы ехали в школу, потом на теннис и домой делать уроки. Иногда ездили по магазинам с Сарой и Дарси, иногда все вместе выбирались на пляж или оставались у кого-нибудь дома на ужин.
- С кем ты была ближе всего?
- В смысле была? – удивилась я. – Я до сих пор очень близка с Сарой и Дэвидом.
- Ты живешь в другом городе, Белла.
- Ты знаешь, что такое Facetime? – помахала я телефоном перед Эдвардом. – Или мессенджеры? Мы постоянно общаемся, все также делимся всеми подробностями друг с другом, с той лишь разницей, что ответ может поступить не сразу.
- Ты им рассказала обо мне? – голос Эдварда на секунду стал ледяным.
- Лишь о том, что есть парень, в который мне нравится.
- А я тебе нравлюсь, - подтвердил Эдвард.
- А ты мне нравишься, - согласилась я, сделав вид, что меня не задела его самоуверенность.
- Скажи мне свой номер, пожалуйста, - попросил Эдвард, на что я быстро продиктовала десять цифр.
- Ты не записал, - нахмурилась я.
- Идеальная память, - он легко постучал по лбу.
- Хочешь сказать, что помнишь все, что происходило в твоей жизни?
- Каждую деталь каждой секунды всех девяносто девяти лет, - беспечно промурлыкал он.
- Третье сентября 1964 в три часа дня? – мне захотелось его поддеть.
- Это был четверг, очень солнечный и безветренный день, - Эдвард даже не сощурился, вспоминая дату. – Мы жили вблизи Калгари в Канаде, поэтому просто ушли на два дня на охоту. Я убил одного медведя, но не уверен, что это произошло в три, - договорив, он широко улыбнулся, попутно наблюдая за моей реакцией.
Я же откусила еще кусок пиццы, чтобы скрыть потрясенное выражение лица.
- Продолжим, - кивнул Эдвард, - Какие книжки ты читала в детстве?

Я не смогла удержаться и закатила глаза перед ответом.

После уроков Алекс уехал с одноклассниками в центр города. Я же направилась в супермаркет за всеми ингредиентами для праздничного торта, который брат по традиции разрежет и съест утром. Эдвард предложил сопроводить меня, тем самым воспользовавшись возможностью выяснить все мои вкусовые предпочтения, так сказать, в естественной среде обитания.

Честно говоря, я не знаю, как ему может пригодиться информация о моей нелюбви к маслинам и артишокам, или наоборот о страсти к соусу барбекю, но в каждом новом отделе продуктов питания Каллен непременно находил предмет для обсуждения. В жизни бы не подумала, что буду высказывать свое мнение о различных видах крекеров.

Доехав до дома, я пригласила Эдварда зайти, и он согласился. Разобрав пакеты с покупками, он сел на стул у окна и просто наблюдал за моими действиями.

- Любишь готовить? – спросил он, наблюдая, как я аккуратно просеивала муку в миску.
- Да, люблю, - улыбнулась я, мельком на него взглянув. – Бабушка говорила, что этим я похожа на Рене. Она тоже любила готовить.
- Можно тебя спросить о твоих родителях? – очень мягко поинтересовался Эдвард.
- Конечно, - ободряюще сказала я. – Что ты хочешь знать?
- Ты их помнишь?
- Конечно, мне было семь лет, когда их не стало, - спокойно ответила я. – Я довольно хорошо их помню, намного лучше Алекса.
- Скучаешь по ним? – Эдвард старался быть деликатным, что меня очень растрогало.
- А как иначе? – улыбнулась я. – Иногда очень сильно, иногда обычно, порой совсем не скучаю, потому что забываю об этом, - сказала я откровенно.
- Вы были дружной семьей?

- Ты знаешь, - я глубоко вздохнула и поджала губы, - мы не были. Рене и Чарли очень много ссорились, последние года два-три даже слишком много, - в голове возникли расплывчатые детские воспоминания о жизни в Филадельфии. – Они совсем не подходили ни друг другу, ни той жизни, которую проживали вместе.

- Что ты имеешь в виду? – качнул головой Эдвард.

Мне понадобилось пару минут на раздумья. Я методично взбивала яйца с сахаром, пытаясь получить крупные пузырьки на поверхности. Лишь начав добавлять муку в смесь, я решилась ответить на вопрос.

- Ни Чарли, ни Рене не хотели жить в Филадельфии. Папа хотел быть полицейским в небольшом, тихом городке, жить как обычный американец с заурядными проблемами. Ему никогда не нравилась та шумиха, которая всегда окружала его отца и дядю, папу не интересовал ни бизнес, ни строительство, в нем не было ни капли предпринимательской жилки, нужной жесткости или мудрости. Но дедушка Свон все равно настоял на своем, и Чарли поступил в университет Пенсильвании. Там он и познакомился с Рене, которая училась на детского психолога.
Мама не любила Филадельфию - старый и консервативный город, совсем не подходящий ей по духу. Ей больше подходили Атланта, Денвер, она любила Финикс, Хьюстон или Сан-Хосе в Техасе.

- Они не пытались уехать из Филадельфии?
- На втором году их отношений Чарли и Рене решили сбежать, даже смогли прожить пару недель в каком-то маленьком городке на западе США, но Мари вернулась за ними и притащила обратно в Пенсильванию. Дедушка Свон от такого стресса слег с сердечным приступом и умер через месяц. Папа из-за чувства вины взял на себя обязанности по управлению компанией, и с того момента их желание жить абсолютно другой жизнью стало совершенно несбыточным.

- Но они все равно были вместе, значит любили друг друга, - размышлял Эдвард, на что я лишь посмеялась.

- Они сходились и расходились столько раз, что никто из родных и друзей не помнит точного количества их расставаний. Как-то они разошлись больше, чем на год. Мама закончила магистратуру в университете и даже переехала в Луизиану.
- И как же тогда они…
- Одна встреча в баре, когда мама приезжала к подруге, - я ненадолго замолчала. – В общем через месяц они расписались в мэрии, а через восемь месяцев родилась я, - поджав губы, я посмотрела на Эдварда, который не сводил своего взгляда с меня. – Они пытались любить друг друга, но получалось у них не очень. Через десять месяцев после моего рождения они подали на развод.

- Но тогда случился Алекс, - закончил Эдвард.
- Да, - грустно рассмеялась я. – Может мама бы и смогла растить меня самой, отпуская к папе на пару недель летом или на какие-нибудь каникулы, но с двумя детьми ей было бы совсем тяжело, - я на пару минут замолчала, сосредоточившись на тесте. Успокоившись и выдохнув, я продолжила - Она даже думала делать аборт с Алексом, но Мари ее отговорила.
- Они не развелись и вы остались в Филадельфии.

Я лишь кивнула, мои мысли заполнили воспоминания детства и разговоров с Мари о родителях. Я хорошо помнила облик мамы, ее веснушки и рыжеватые волосы, теплую улыбку и нежные объятия. Еще я помнила постоянный бокал шампанского, который всегда был в ее руке, стоило часам пробить полдень. Папу я ассоциировала с ночными сказками в полутьме и с очень колючими усами.

- Но оставшись вместе, они не очень-то улучшили свою жизнь. Папа пропадал на работе, мама пыталась ухаживать за мной и Алексом.
- Пыталась? – не понял Эдвард.
- Именно пыталась, - закивала я, - Ох, ей было почти тридцать, когда они поженились, и почти тридцать семь, когда они погибли. Но в свои шесть лет я сама вставала по будильнику и шла будить маму, чтобы она отвезла меня и Алекса по занятиям.
- И после авиакатастрофы вас забрала Мари?
- Да, и увезла в Калифорнию, - улыбнулась я.
- Тоже не любишь Филадельфию? – ухмыльнулся Эдвард.
- Наоборот, очень люблю, - я отвела взгляд от Эдварда. – И хотела бы снова там жить однажды. А ты? – осенило меня. – Ты жил в Филадельфии?
- Жил, - кивнул Эдвард, - в конце шестидесятых, - беспечно добавил он.
- Хиппи и сексуальная революция? – я старалась скрыть свое любопытство, но получилось плохо.
- Война во Вьетнаме и космическая гонка, - скучающе ответил он. – Ну, и сексуальная революция.

- Как? – в голове не могли уместиться все вопросы. – Как ты адаптировался каждый раз к изменениям и новшествам? Короткие юбки, открытые обсуждения секса, марихуана…
- Ну к коротким юбкам женщины шли тысячи лет, и мини меня не особо смутили. О сексе стали больше говорить вслух, но я и до этого слышал мысли людей, которые, поверь, никогда не были особо поэтичными, - усмехнулся он. – Марихуана… Что ж, от нее было меньше вреда, чем от безграничного доступа к морфию и кокаину в 20-е.
- Тебя сложно удивить, - задумалась я.
- Ты меня удивляешь, - спокойно сказал Эдвард.
- Чем же? – от смущения у меня вновь порозовели щеки.
- Всем, - выпалил Эдвард. – Твоя нестандартная реакция на меня, на этот мир, на его несправедливость. Ты очень заботливая и проницательная, честная и … - протараторил Каллен. – И несмотря на это, ты все равно выбираешь проводить время со мной… С монстром.

- Во-первых, я не такая уж и хорошая, - покачала я головой. – Довольно эгоистичная, очень упрямая и периодически безумно вредная, - начала я перечислять свои недостатки, которых было слишком много, чтобы вспомнить сразу все. – У меня огромные проблемы с координацией и чувством ритма, на танцы я не хожу не только из-за нерадивых поклонников. Я ненавижу математику и физику, потому что не понимаю их.
- Это все мелочи, Белла, - покачал головой Эдвард, но я перебила его.
- Моя нестандартная реакция на этот мир складывается благодаря моей не очень нормальной жизни и тысячи комплексов и детских травм, которые я получила за последние семнадцать лет, - подняла я палец вверх. – Не тебе одному надо к психологу, Эдвард.
- Детских травм?
- Не перебивай, - разозлилась я. – И ты не монстр, - отрезала я.
- Почему ты так думаешь? – в долю секунды он оказался рядом со мной и прижал меня к стенке. – Думаешь, что я не опасен для тебя?

Наверно, это была неправильная реакция на подобное поведение со стороны вампира. Да, мое сердце ускорилось, руки затряслись, а голова закружилась, но это все произошло не на почве страха. Я лишь смотрела на его губы, которые оказались слишком близко к моим. Ощущая его крепкую хватку, чувствуя его свежее дыхание, я даже не могла сделать вдох. Его настрой также переменился через пару секунд: хватка ослабла, и его руки переместились к моему лицу. Он коснулся моей нижней губы своим большим пальцем, и мое сердце ускорило свой ритм стократно, а голова начала кружиться. Наклонившись ко мне, Эдвард оказался в сантиметре от моего лица и завладел моим взглядом. Я утонула в его янтарных глазах, стояла словно загипнотизированная. Холод от его кожи будто бы дразнил меня этими несчастными миллиметрами, которые сохранял между нами Эдвард.

А затем Каллен напрягся и сделал шаг назад, развернулся и помотал головой.

- Прости, Белла, - покаялся он. – Я не хотел тебя напугать.

Все еще находясь во власти прошедшего момента и не случившегося поцелуя, я так и стояла у стены, хлопая ресницами и абсолютно не понимая, что он имеет в виду.

«Простить за то, что он меня напугал… Когда он меня напугал? Чем он меня напугал? Идиот…»

- Не прощу, - прохрипела я, стоя с широко раскрытыми глазами. – Вместо того, чтобы поцеловать меня, ты думал о том, что я тебя боюсь?
- Ты хотела, чтобы я тебя поцеловал? – вампир снова повернулся ко мне, но на его лице читалось очень хорошо скрываемое недоверие. – То есть ты не испугалась меня?
- Да, я хотела, чтобы ты поцеловал меня! – развела руками я. – Прижав меня к стенке и сохранив расстояние между нашими лицами в сантиметр, что ты хотел, чтобы я подумала? – взвизгнула я, и только потом до меня дошло. – Ты не хотел целовать меня, ты просто пытался меня испугать… Какая же я дура!

- Я хотел поцеловать тебя, Белла, - закатил он глаза, - но я подумал, что ты так испугана, что поцелуй будет…
- Очередной травмой? – закончила я своим саркастическим тоном. – Ты идиот.
- То есть ты не испугалась, - так же ерничал Эдвард.
- Нет, не испугалась, - сложила я руки на груди. – Я очень хотела, чтобы ты меня поцеловал, - не особо задумываясь, что говорю, откровенничала я. – Но такой красивый момент упущен, - отойдя от стенки, я прошла к духовке проверить коржи. – Если бы это был сериал от Нетфликса, то фоном бы заиграл какой-то мелодичный рок, а камера снимала бы нас крупным планом.
- Белла, то есть ты не испугалась ни на секунду, - его голос звучал еще более потрясенным.
- Вроде очень умный, а повторять дважды приходится, - пробубнила я под нос. – Нет. Не. Испугалась, - отчитала я и захлопнула дверцу духовки. – И вообще, у тебя огромные проблемы с самооценкой… Почему я вечно должна тебя бояться? – я повернулась к нему спиной, взяла влажную тряпку и начала протирать столешницу кухни. – Словно ты Фредди Крюгер… Или, не знаю, тот чувак из «Пилы».

Оттирая немного засохшие капли яиц и прилипшую муку от столешницы, я продолжала бурчать глупые возражения, хотя в голове роились мысли похуже и погрустнее. Эдвард не произнес ни слова, а просто стоял и наблюдал за мной.

- И вообще, это очень обидно, - с досадой выдохнула я. – Почему я всегда себя так подставляю с тобой? То признаюсь, что влюблена, а ты молчишь, - вспомнила я разговор у океана. – То открыто заявляю, что хочу поцелуя с тобой, а ты снова молчишь, – на глазах выступили предательские слезы от обиды. – Как минимум, это не по-джентельменски.
- То есть я могу тебя поцеловать, - то ли спросил, то ли подтвердил Эдвард.
- Он еще и спрашивает… - кинула я тряпку в раковину и начала мыть руки. – На что тебе еще разрешение нужно?
- И ты не испугаешься, - будто бы не услышав мои слова, продолжил он.
- Аргх, - прорычала я. – Мы обречены… Если «мы» вообще существуем, - осознание пришло в один момент. – Я что, это все себе напридумывала? Ну конечно, ты же ни слова не сказал, что я тебе нравлюсь, только вытягивал из меня ответы. «Я не могу жить без тебя»… «В мире нет никого важнее тебя»… Я так тоже могу сказать о куске стейка.
- Теперь ты идиотка, - Эдвард развернул меня к себе. – Неужели у тебя действительно такие мысли в голове?
- А что мне еще думать? – предательская слеза скатилась по моей щеке.
- Белла, - покачал Эдвард головой. – Мне кажется, что каждое мое движение, слово, взгляд, улыбка – все кричит о любви к тебе.

Наверно у меня задергался глаз от нервного напряжения из-за того, как сильно я сдвинула брови.

«Он серьезно мне сейчас это сказал. Он что… любит меня?»

- Я не влюблен в тебя, Белла, - помотал Эдвард головой. – И ты мне не просто нравишься, - затем он нахмурился и протараторил след. – Нет, конечно, я влюблен в тебя, и ты мне нравишься во всех смыслах, но это слишком слабые слова, чтобы описать всю силу моих чувств к тебе, - он держал меня за предплечья и смотрел прямо в глаза. – Я люблю тебя, Белла Свон, - мне показалось, что мое сердце перестало биться на несколько секунд. – И ты даже не представляешь, что значит любовь вампира. Это навечно, это даже дольше, чем навечно. Моя жизнь теперь не представляет смысла без тебя, - сказав это, он еще секунду смотрел мне прямо в глаза, пытаясь найти там какой-то ответ. – Как же я хочу узнать, о чем ты думаешь. Это просто невыносимо, не знать, что происходит в твоей голове, - сказал он, все также всматриваясь в мои глаза. – Я очень хотел тебя поцеловать, Белла. Но я просто не знаю, хочешь ли ты этого. Понимаешь ли ты всю степень опасности того, что мы просто вместе в одной комнате, я уже не говорю о твоей жизни. – он взял мое лицо в свои ладони и продолжил свое откровение. – Как я могу ждать ответных чувств от столь чудесного создания, если сам по себе являюсь проклятым существом? Монстром, жаждущим убийства и крови, в особенности твоей.

Наверно, он бы продолжал говорить еще несколько часов, раскрывая всю глубину своих чувств ко мне, принижая собственное достоинство и восхваляя меня. Но я остановила его, убрав его ладони с моего лица. Набираясь храбрости, я закрыла глаза и посчитала до десяти, Эдвард не произнес ни слова. Когда я открыла глаза, то подняла голову, посмотрела Эдварду в глаза и взяла его лицо в свои ладони. Почувствовав гладкость его кожи, я на секунду опешила, но быстро взяла себя в руки.

Привстав на цыпочки и попытавшись унять дрожь, я приблизилась к его лицу, не теряя контакта с его взглядом, но не успела коснуться его губ, потому что он опередил меня.
Ощущение его холодных губ сначала смутило меня, но я быстро потеряла голову, стоило ему притянуть меня к себе еще ближе. Прижимая меня к себе, Эдвард переместил одну руку мне на талию, а другой коснулся бедра. Моя рука соскользнула в его волосы, а затем переместилась на шею, пытаясь притянуть Эдвард ко мне еще ближе, хотя вряд ли это было возможно.

Не знаю, сколько прошло секунд или минут с начала поцелуя, но в какой-то момент мои ноги начали подкашиваться, а легким явно не хватало кислорода. Эдвард немного отстранился от меня, продолжая держать в объятиях и давая возможность отдышаться.

Через минуту, когда смогла восстановить дыхание, я вновь посмотрела ему в глаза и прошептала.

- Мне кажется, я тоже тебя люблю.

____________________

Та-да-да-дам...
В общем, жду ваше мнение о главе и скорости развития их отношений. Я боялась, что получилось слишком быстро, но уж как получилось)

Ваш автор)