Название: Смотритель маяка

Категория: Сумеречная Сага
Заявка: 72. После особенно сильного зимнего шторма смотритель маяка находит на скале еле живую девушку. Когда спасенная приходит в себя, выясняется, что она ничего не помнит.
Музыкальное сопровождение: Lisa Hannigan - Song of the Sea
Бета: +
Жанр: романс, мистика
Рейтинг: R
Пейринг: Эдвард/Белла
Саммари: Я являлся смотрителем маяка уже более трех лет. Признаюсь, мне нравилось одиночество...

---

Я являлся смотрителем маяка уже более трех лет. Признаюсь, мне нравится одиночество. Наверное, это пошло с детства. Я рано потерял родителей, а после прошел все круги ада, кочуя из одного детского приюта в другой.

Когда мне исполнилось восемнадцать, я впервые уехал на заработки из городка, в котором провел все свое детство на заработки. Пару лет прошли в постоянном поиске подработки, жилья и еды. Было сложно, холодно, голодно и чертовски мало денег, но я был рад и этому. Сама мысль о том, что теперь я творец своего счастья, грела мне душу.

Денег было очень мало, поэтому я всегда старался найти работу, где мог бы рассчитывать на крышу над головой. И в один действительно счастливый для меня день, удача улыбнулась мне. На тот момент я работал грузчиком в порту. Работа была дрянь. Ты работаешь без устали с утра до ночи, таская тяжести. От тебя воняет рыбой и прочими прелестями моря. Единственное о чем ты мечтаешь — лечь спать, чтобы на несколько мгновений оказаться в каком-нибудь прекрасном месте.

После погрузки очередной партии рыбы на судно капитана Джеймса Торра, я нашел десять минут, чтобы перекусить куском холодного рыбного пирога. Меня тошнило от его вкуса, но есть хотелось больше. Откусывая раз за разом, я прислушивался к разговору Сэма и Джареда — парней из моей бригады грузчиков.

— Слышал, на остров требуется смотритель маяка. Они уже давно не могут найти туда человека. Да и кто согласится на такую работу, ты сам подумай. Раньше у них было аж целых три смотрителя, и все как один исчезли без следа за одну ночь. Я слышал, их съел кракен.

В то время у моряков не редко на языке были истории о кракенах и морских девах или русалках, обитавших в море и утаскивающих своих жертв на дно морское, но я всегда был скептиком. Слишком много в моей голове было информации, полученной из книг по физике и прочим наукам, чтобы слепо верить в детские сказки. Всему было объяснение. Я это точно знал.

Высокая влажность, одиночество, пронизывающий холод, рутинная работа и достаточно небольшая зарплата сыграли свое дело. Как оказалось позднее, я был единственным кандидатом на эту должность, поэтому меня взяли даже без наличия соответствующего опыта. Стоит отметить, что желающих поселиться в столь непривлекательном месте почти не находилось. Поэтому, оставив работу грузчика в порту, я стал смотрителем маяка острова Эйлин-Мор несмотря на отговоры моих бывших коллег. Они все как наперебой мне твердили: «Тебя не доведет это до добра, Эдвард».

— Три предыдущих смотрителя пропали. У тебя еще вся жизнь впереди, зачем тебе это. — Но я точно знал что моя жизнь будет связана с этим островом и этим местом. Меня словно магнитом туда тянуло.

И вот спустя три года я ничуть не разочаровался в своем выборе. Признаюсь, в самом начале мне было немного жутковато осознавать тот факт, что предыдущие смотрители маяка мистически исчезли, но со временем я перестал об этом думать и сконцентрировался лишь на своей работе.

Маяк стоит на возвышенности, окруженной океанской гладью. К самому маяку ведет узкая каменистая коса. Я часто гуляю по ней и нередко ловлю крабов, что в обилии прячутся под камнями. Иногда же просто стою и смотрю на маяк с другого ракурса. В общем, мне всегда есть чем заняться.

В работе смотрителя маяка много трудностей. Я обязан содержать маяк и все оборудование в исправном состоянии, зажигать лампы каждый вечер при заходе солнца и проверять, чтобы они всегда горели до самого восхода.

Мой день смотрителя начинается рано утром. Наспех заварив себе чашку крепкого и не особо вкусного кофе, я спешу подняться на линзу, что находится на самом верху маяка. Примерно около двадцати трех метров в одну сторону. Вверх стремится винтовая лестница, и пока я поднимаюсь, успеваю заметить все трещинки в стенах. Мне кажется, что я и с закрытыми глазами могу определить, где находится какая. Возможно, кто-то бы сказал, что это признак старости и ненужности, но только не я. Все эти линии на стенах лишь придают моему дому шарма и подчеркивают его необходимость служения на благо Шотландии.

На линзе великолепно. Я взял себе за правило никогда не смотреть вниз, а только вперед, в морскую даль. Интересно наблюдать за тем, как вода меняет свой цвет в зависимости от времени года. Сейчас декабрь, и она имеет поистине серый оттенок, иногда даже черный. Мои ранние подъемы дают возможность насладиться восходами. С того момента, как я устроился работать на маяк, мною не было пропущено ни одного восхода.

Каждый восход особенный и каждый про новую жизнь. Сначала ты видишь, как на горизонте появляется маленькая полоска света, она растет с каждым мгновением и вот уже это четкая линия, а через несколько минут она превращается в полукруг, а далее показывается и само светило. Вода же в месте, где появляется солнце, окрашивается невероятно красивым цветом. Этот процесс напоминает мне наши жизни, каждая из которых имеет свое начало и свой конец. Мои восходы сменяются закатами, которые означают угасание, с надеждой на новое начало следующего дня.

В небе часто появляются чайки. Я их особо недолюбливаю, потому что они своими криками мешают мне насладиться тишиной острова. Вообще живности здесь немало. В океане водилась рыба, и нередко можно было увидеть в воде головы тюленей. Зимой их практически не видно.

Посмотрев на зарево на воде, я погружаюсь в ежедневную рутину. Необходимо держать маяк в чистоте. Я проверяю лампочку, что включаю каждую ночь, чтобы суда не разбились об острые скалы острова. Взяв с собой заранее марлю, я обильно смачиваю ее спиртом и начинаю протирать линзу. Это нужно делать постоянно, иначе свет маяка будет плохо виден судам. Проведя за уборкой около часа, я спускаюсь обратно, напевая незамысловатую песню, которую слышал, работая грузчиком.

В доме смотрителя я прибираюсь в комнате. За неделю накопилось немало пыли. Меняю белье на худом матраце, протираю обеденный стол. До обеда предстоит сделать еще пару дел на острове. Необходимо обойти маяк снаружи и проверить везде ли сохранила свой цвет побелка. Может заказать что-то из материалов с привоза, который делается с большой земли.

Выйдя на улицу, я замечаю, что ветер меняет свое направление. Такое затишье бывает только перед бурей, и я это знаю точно. За мои годы, проведенные на острове, мне доводилось пару раз оказаться в самом эпицентре шторма. И последний раз меня чуть не смыло в открытое море. Благо, я успел ретироваться.

Шторма здесь могли продолжаться несколько дней. И это было изюминкой острова. Последний шторм был такой силы, что пришлось заколачивать окна в доме. Этот по всем прогнозам должен быть еще сильнее, но пока, кроме изменения направления флюгера на моем доме, ничего не предвещало беды.

Выйдя из дома смотрителя, я направляюсь прямиком в сарай за досками и замечаю, что на берегу у подножия острова сидит одинокий тюлень. Очень странно видеть его в такое время года, да ещё и одного. Часто гуляя по острову весной, я видел, как они греются на каменной косе. Обычно они лежали на солнышке, развернув свои мордочки к маяку. Сегодня для декабря было достаточно тепло, и тюлень точно наслаждается этим. Надеюсь, он в курсе предстоящего шторма. Пару раз после такой непогоды я часто находил выброшенные на берег большие бревна. Поэтому я могу сказать — не уплыв, тюлень может умереть.

Забрав доски, я заканчиваю заколачивать окна, когда небо темнеет и со стороны моря резко начинает дуть шквальный ветер. Пытаясь не упасть, я бегу на линзу, дабы запустить освещение. Возвращаюсь в дом уже в потемках и насквозь мокрый. Приходится быстро переодеваться в сухую одежду. Не хватает еще умереть от воспаления легких. Плотно поужинав вчерашним холодным супом, я ложусь спать. Долго не могу уснуть. Дом шатает из стороны в сторону так, что я думаю — меня унесет воздушным потоком в морскую пучину. Только под утро, когда ветер стал не таким сильным, мне удается заснуть.

Мне снятся кошмарные сны. Вот я выхожу из дома рано утром еще по темноте, вода доходит мне до пальцев ног. Наспех набрасываю плащ, надеваю сапоги и замечаю, что света на башне нет. Кое-как добегаю до маяка под гул ветра и ливень, который так и норовит смыть. Поднимаюсь на линзу и вижу, что все в крови. Она затекает под мои резиновые сапоги, окрашивая их в цвет граната. Поднимаю глаза и теперь и линза в крови. Делаю шаг назад, и раздается нечеловеческий крик. Пытаюсь прикрыть уши руками, но он все равно настолько громкий, что проникает внутрь моего тела. Оступаюсь и лечу вниз с линзы по винтовой лестнице.

Просыпаюсь рывком, тяжело дыша в холодном поту. Из-за заколоченных окон сложно понять, уже утро или еще ночь. Накидываю плащ, всовываю ноги в сапоги и выхожу на улицу. О шторме напоминают лишь клочки водорослей, разбросанных по всему периметру острова. Море на удивление спокойно. Штиль. Решаюсь подняться на маяк и отключить сигнал. На линзе все стандартно, никакой крови. Я заметно выдыхаю и расслабляюсь. Провожу ладонью по лицу. «Надо же присниться такой чертовщине», — думаю про себя я. Как всегда все свожу на то, что несколько ночей до этого не смог нормально спать. Вот все и накопилось.

Быстро позавтракав в домике, начинаю ежедневную рутину. Сегодня необходимо проверить световой аппарат и его шестерёнчатый механизм, который запускается в движение благодаря грузам внутри башни маяка. Я хотел сделать это на следующей неделе, но из-за шторма придется сегодня. Необходимо убедиться в том, что маяк не поврежден штормом, и что весь механизм работает как часы.

Я начинаю поднимать грузы механизма и провожу за этой работой примерно около двух часов. Далее время идет незаметно. Я смазываю детали, пополняю запас масла в лампах, протираю отражатели и прочищаю фитиль. Проводить все эти операции мне надо регулярно. Моя работа монотонная, тяжелая и ответственная, но я знал, на что шел.

После обеда я решаю убрать доски с окон, наспех приколоченные мною. Когда работа сделана, я начинаю затаскивать их в сарай, который стоял недалеко от каменной косы. Открыв дверь, я слышу некий толи полу писк, толи полу стон. «Надо бы петли смазать», — думаю про себя я, продолжая закидывать доску за доской обратно. Оставив свое занятие, я оглядываюсь. На самой косе валяется много палок, водорослей и прочего, что может появиться после такого шторма. Но звук повторяется, и я замечаю впереди движение. В голове сразу же вспоминается вчерашний тюлень.

Направляясь в сторону источника шума, мое внимание сосредоточено на объекте, находящимся под слоем водорослей. Отодвинув их рукой, я ожидал увидеть вчерашнего гостя, но отстраняюсь в тот же миг, как встречаюсь со взглядом карих глаз. В голове сразу же всплывают истории про морских дев, раскатанные мне грузчиками в порту.

— Они все были красивыми женщинами, — именно так начинал свой рассказ старый пьянчуга Джейк, что работал с нами в команде. Работников было мало на такую зарплату, поэтому брали всех подряд.

— Насколько красивыми? — перебивал его мой коллега Майк.

На моей работенке всегда ходили сплетни про любовь Джейкоба к бутылке, и естественно никто никогда не принимал его рассказы за чистую монету.

— Настолько, что говори «спасибо» всевышнему за то, что тебе никогда не выпадало видеть их красоту, щенок! — проголосил Джейк.

— Так вот, — продолжал последний. — Существует легенда, согласно которой, один молодой рыбак, примерно твоего возраста, — ткнув грязным пальцем в грудь Майка, обозначил Джейк, — бродил вдоль берега недалеко отсюда. Он проверял свои сети, как вдруг увидел в заводе красивую нагую девушку.

Парни присвистнули и загоготали.
— Хватит! — рявкнул Джейкоб. — Будет вам! Прослушайте историю до конца. Так вот на чем это я остановился.

— Нагая девушка, — ответил я.

— Ах да. Так вот она была голая и, подойдя к ней, тот рыбак увидел, что у нее ниже пояса идет огромный рыбий хвост. Он сразу понял, что перед ним лежит русалка. «Помоги мне, отнеси меня в море», — молвила дева. Рыбак словно под гипнозом приблизился к русалке и взял ее на руки, но как только мысы его сапог коснулись кромки воды, проявилась темная сторона натуры девушки, и она, крепко обхватив парнишку за шею, начала соблазнять последнего. Без всяких сомнений, чары ее были сильны, и она постепенно утягивала паренька в морскую бездну, шепча ему на ухо сладострастия. И, наверное, у нее бы получилось это сделать, если бы рыбака не отрезвил заливистый лай пса с берега. Паренек, недолго думая, достал из-за пояса нож и поднес прямо к лицу русалки.

Джейкоб прервался и открыл начатую бутылку виски и сделал глоток.

— Так а что же было дальше, — поинтересовался Майк.

— Аха, что, стало интересно, щенок? А то все перебивал меня. А дальше… Все знают, насколько русалки боятся металла, поэтому и нож рыбака заставил ее отступить. Она лишь злобно зыркнула на него и нырнула в океан, прошептав, что вновь придет за ним. С того момента прошло много лет. У парня появилась жена, дети. А сам он превратился во взрослого мужчину. Он старался не вспоминать об этой истории. Когда подросли сыновья, то всегда брал одного из них с собой. Это было его правило номер один — никогда не появляться на берегу одному. Так и в этот солнечный день он шел на очередную проверку сетей вместе со своим старшим сыном, как вдруг из воды появилась та самая русалка и со словами «твой час пришел» утянула его в воду. И больше его никто никогда не видел.

В нашей компании воцарилось молчание. Только было слышно, как попивает свой алкоголь старина Джейк. Я посмотрел на руки, которые в тот момент покрылись мурашками. Но я был стопроцентным скептиком, поэтому и в истории старого алкоголика не верил. Всему есть объяснение.

В данный момент объяснения у меня не было и, вспомнив эту историю, я, перепрыгивая через камни и падая, кинулся в сторону сарая, в котором хранил нож. Найдя орудие, я с силой сжал его в руке. Не хотелось давать возможность осуществлению тех преданий, что я слышал ранее. Это точно была русалка, иначе как еще можно объяснить тот факт, что на меня смотрели человеческие глаза. Наблюдая из далека, я слышу очередной стон и хриплое «помоги». Через какое-то время движение прекращается. Подождав еще чуть-чуть, я крепче сжимаю нож и, матерясь на то, что однажды любопытство сыграет со мной злую шутку, осторожно иду в сторону объекта своего интереса.

Теперь глаза существа закрыты. На всякий случай я выставляю руку с ножом перед ее лицом, а другой медленно снимаю водоросли с тела, коими оно покрыто. Каково же мое удивление, когда под слоем зеленой тины не оказывается рыбьего хвоста. Это девушка и довольно милая, могу сказать я. Она лежит полностью голая, и ее бок сильно кровоточит.

Что за черт. Я нащупываю очень слабый пульс, но он есть. Не осознавая своих действий, я быстро подхватываю ее на руки и направляюсь в сторону дома. Черт, она легкая, как пушинка. Как она оказалась одна в воде? Может ее смыло волной с палубы проплывающего мимо судна?

Положив незнакомку на кровать, я кидаюсь за аптечкой. Я не являюсь асом во врачевании, но знаю примерный порядок действий. Быстро осмотрев ее рану, я обрабатываю все антисептиком. Вроде рана не смертельна, но я могу точно сказать, что она потеряла много крови. Зашиваю рану нитками и благодарю богов, что девушка в глубокой отключке. У меня нет в наличии обезболивающего, и я не знаю, что делал бы, если бы она была в сознании. Перебинтовав рану, я оборачиваю ее тело простыней и накрываю одеялом. Остается молиться на то, что она выживет. Мне уж точно не хочется иметь проблемы с трупом на острове, когда до приезда корабля с провиантом с большой земли остается ждать еще так долго.

Плюхнувшись на пол рядом с кроватью, на которой теперь лежит моя гостья, я закрываю лицо руками и тяжело выдыхаю. Ну что за черт…Только этого мне еще и не хватало.
Я сижу всю ночь около кровати, иногда проверяя ее пульс. Мне везет, так как к утру дыхание девушки становится более спокойным и ровным. Убедившись, что все нормально, я ненадолго отправляюсь на линзу, чтобы выполнить ежедневные обязанности. Вернувшись с маяка, нужно сменить повязку. Приготовив все необходимое, я обильно смачиваю руки в спирте и аккуратно снимаю старый бинт. На моем лице застывает маска шока, потому что теперь на месте раны нет абсолютно ничего. Гладкая и ровная кожа, даже шрамов не осталось. Я несколько раз ощупываю оба бока руками, но ничего не нахожу, хотя прекрасно помню, как вчера девушка была с большой раной и вся в крови. Об этом свидетельствуют старые бинты со следами.

Не успеваю я прийти в себя после шока, как чувствую на себе взгляд. На меня смотрит вчерашняя незнакомка.

— Где я? — шепчет она.

— Мисс, вы в моем доме смотрителя маяка на острове Эйлин-Мор. Я нашел вас вчера на берегу с раной на боку. Откуда вы взялись на острове и как вас зовут?

Признаюсь, вопросов к девушке слишком много, но я не могу ничего с этим поделать. Мне важно знать, кто она такая, и что с ней случилось. Она медленно поднимает руку и прикладывает ее к голове.

— Я ничего не помню, — снова шепчет она.

Черт, этого следовало ожидать.

— А как вас зовут? — настаиваю я.

— Я н-н-не знаю. Я ничего не помню.

— Хорошо, то есть плохо, а как вы себя чувствуете? У вас вчера были сильные порезы на теле.

Она медленно ощупывает себя руками и, подняв на меня свои огромные карие глаза, отвечает:
— Кажется все нормально. Я не чувствую боли.

— Сможете подняться, — спрашиваю я.

Она аккуратно приподнимается на кровати и теперь сидит, продолжая смотреть на меня.

«Черт, надо дать ей одежду», — промелькнула у меня мысль. Я подхожу к старому комоду и достаю пару своих брюк и свитер.

— Вот, это лучшее что я могу сейчас вам предложить. Вам необходимо одеться, иначе вы можете сильно простудиться.

Девушка кивает. Я отворачиваюсь и, когда шорох надеваемой одежды прекращается, вновь смотрю на нее.

Странно видеть свои вещи на ком-то другом. Она настолько хрупкая и миниатюрная, что одежда смотрится на ней нелепо — она ей очень велика.

— Вот, — протягиваю я пояс, — чтобы штаны не спадали.

— Спасибо, — тихо отвечает она.

— Ах, да, меня зовут Эдвард. Я, кажется, забыл тебе представиться.

Она мягко улыбается.

— Красивое имя. Спасибо, что помог мне, Эдвард.

— Может, пока ты не вспомнишь свое имя, мы придумаем тебе его?

— Можно, — покраснев, отвечает девушка.

— Хм… — прочищаю я горло. Она определенно в моем вкусе. О чем я только думаю…

— Имя, — напоминает она мне.

— Конечно, — улыбаюсь ей в ответ я. — Как насчет Елены? Хотя нет, оно тебе точно не подходит. Может Мария?

Она слегка морщит свой носик и качает головой.

— Ок, я понял тебе не нравится. Может тогда Изабелла или Белла?

— Белла, — повторяет она за мной, как бы пробуя имя на языке. — Мне нравится.

— Отлично, тогда приятно с тобой познакомиться, Белла. Давай я покажу тебе остров, до тех пор, пока не придет корабль с большой земли.

С того дня проходит около недели. Я рассказываю Белле все, что знаю об острове, о его природе и обитателях. Я показываю ей, как устроен маяк и как прекрасно наблюдать за закатом солнца. Я пытаюсь вызывать у нее положительные эмоции, глубоко в душе надеясь на то, что память все же вернётся к ней. Каждый день я узнаю девушку с новой стороны. И постепенно начинаю замечать за собой, что влюбляюсь в нее. Белла невероятна. Еще ни одна девушка в моей жизни не будила такие положительные эмоции. Мы можем часами говорить обо всем на свете, хотя поначалу она была очень стеснительной, часто краснела и постоянно запиналась на пустом месте. Складывается такое ощущение, что она находится не в своей среде обитания.

Я постепенно замечаю это. Она с неохотой берется за любую еду, которую я предлагаю ей. Ее организм отказывается принимать пищу, и ее тошнит после каждого приема. Сначала я не мог понять, в чем дело. Я пытался разнообразить наш и так скудный рацион за малым количеством продуктов. Корабль с большой земли должен был приехать с провизией два дня назад, но его до сих пор не было.

К концу недели Белле становится очень плохо. В последние дни она отказывается от еды. Начинает больше лежать, силы ее покидают. Позже появляется жар, и она перестает вставать с постели. Черт, что мне делать…

Я подхожу к кровати девушки и прикладываю свою ладонь к ее лбу. Она очень горячая. Надо срочно сбивать температуру. Намочив старое полотенце, я прикладываю компресс ей на лоб.

— С-с-спасибо, — шепчет она.

— Тише. Ничего не говори тебе надо отдыхать. Я скоро вернусь.

Наспех наловив рыбы, я спешу в дом, чтобы сварить рыбный бульон. Может он поможет сбить температуру. Подкладывая дрова в печь, я ставлю ведро с рыбой недалеко от кровати. И иду за водой для бульона. Вернувшись с ведром воды, я обнаруживаю девушку, сидящую на кровати и свесившую ноги.

— Белла, что ты делаешь. Тебе нельзя вставать, — быстро подходя к ней, говорю я. — Ты очень слаба.

— Там рыба… — шепчет она.

— Ты хочешь сырую рыбу? — удивляюсь я. — Я как раз собирался сварить тебе бульон.

— Эдвард, дай мне одну, пожалуйста.

Я протягиваю ей самую маленькую. Она медленно берет рыбу из моих рук и подносит ко рту, делая небольшой укус.

— М-м-м… это вкусно.

Через час вся рыба была съедена, а Белла спала.

Я замечаю, что ее лицо приобрело нормальный цвет и на щеках опять выступает румянец.

Я вам говорил и ранее, что был скептиком относительно всяких легенд, но ради своего интереса я нахожу в шкафу старую книгу о фольклоре Шотландии, которую взял с собой на остров по настоянию старины Джейка. Пролистав практически до половины книги, я натыкаюсь на то, что меня интересует в данный момент больше всего.

«Девы-тюлени» — гласило название.

«Представители тюленьего народа считаются добрыми морскими духами. На Оркнейских и Шетландских островах носят название «селки» или «шелки». В Горной Шотландии и на прилегающих к ней островах их именуют «роанами». Это волшебные существа, которые надевают свои шкуры, чтобы плавать по морю. Тюленьи шкуры позволяют им жить в море, однако они время от времени должны выныривать, чтобы глотнуть воздуха.
Они имеют карие глаза, отличаются особой красотой и обаянием.
Легенда гласит: однажды рыбак увидел красивых девушек, танцующих у моря. Он незаметно подкрался к ним и спрятал одну из шкур, которую нашел на скалах у воды. Девы-тюлени заметили это и подняли тревогу, схватив при этом свои шкурки и прыгнув в воду в обличии тюленя. На берегу осталась лишь одна девушка, которая не нашла свою шкурку. Она умоляла рыбака отдать ей шкурку обратно, но он не пошел на ее уговоры и сделал ее своей женой. Девушка стала хорошей домовитой женой, пока в один прекрасный день не обнаружила спрятанную тюленью шкурку. Тогда она кинулась к морю и пропала навсегда».

Далее идет описание самих существ, и как они питаются. Сырая рыба, моллюски… У меня начинают трястись руки. В голове предстают большие, шоколадного цвета глаза тюленя, которые я видел накануне шторма. Взгляд был такой же, как и у Беллы. Она не могла есть человеческую пищу и сейчас съев рыбу, чувствует себя намного лучше. Считается, что кровь шелки, смешавшаяся с водами океана, вызывает шторм… Я не могу продолжать дальше читать, книга сама падает из моих рук.

Получается Белла — шелки. Но как такое может быть? Разве это не сказки и легенды, которыми пугают детей? На этот вопрос я не могу дать точного ответа.

На следующий день утром после работы на линзе я решаю еще раз обойти то место, где первый раз встретил Беллу. Кроме веток, камней и прочих палок ничего особенного там я не нахожу. «Если Белла шелки, то у нее должна быть шкурка», — рассуждаю про себя я. Получается, что ее рана могла вызвать шторм. Я хожу уже минут десять вдоль каменной косы и до сих пор не могу найти ответа на интересующие меня вопросы, которые словно рой пчел хаотично кружатся в моей голове. Я уже начинаю подниматься обратно к домику смотрителя маяка, как спотыкаюсь о камень и падаю. Я уже готовлюсь к боли, которая возникает после удара, но ее не следует. Я падаю на что-то очень мягкое. Убрав руками ветки и остатки водорослей от предыдущего шторма, я нахожу, что этим мягким является шкура. Осторожно взяв ее в руки, я нахожу ответы на все свои вопросы.

Дни сменяются днями, Белле про свое открытие я ничего не говорю. Мы вместе празднуем Рождество и кажется счастливы, только я все чаще замечаю, что она с тоской смотрит в сторону океана.

— Он такой большой и красивый, — говорит она мне, когда мы провожаем вместе очередной закат на маяке. — Посмотри на этот цвет воды, Эдвард. Он просто невероятен. — Я лишь киваю в знак согласия.

Я еще раз пытался связаться с большой землей, но ответа никакого не поступало. На воде был штиль. Так странно, ни одного судна за то время, что я встретил Беллу. Прошло уже почти два месяца.

— Мне опять снился океан, — заявляет мне на следующее утро за завтраком Белла. — Возможно, я была как-то связана с моряками или, может, жила около воды. — В последнее время ей постоянно снится вода. Я предполагаю, что это могут быть воспоминания из ее жизни. К ней постепенно возвращается память. Не знаю, рад ли я этому. Наверное, нет. За последнее время я сильно привязался к ней, я не мог ее потерять. Я слишком эгоистичен, и знаю это.

Вечер, когда я признался ей в своей любви, был просто великолепен, хотя я нервничал как какой-нибудь пятнадцатилетний подросток. Белла ответила мне взаимностью. Признаюсь, я ждал возможности поцеловать ее с того самого момента, как узнал ее поближе. Она улыбалась мне, но улыбка не касалась ее глаз. В них залегла тоска и печаль. Она все чаще проводила время, сидя у океана и глядя в морскую даль.

Я не выдержал. Да, я любил ее, но я видел, что нахождение со мной приносит ей боль. Она не принадлежала этому миру, я должен был ее отпустить. В один из вечеров я принес шкурку, что нашел ранее и рассказал ей о моих догадках. Она не поверила мне.

Я просыпаюсь ночью от тихих всхлипов, наполнявших комнату.

— Что случилось, Белла? — обеспокоено спрашиваю я.

— Мне кажется, я вспомнила, — отвечает она мне. Я подхожу к ее кровати и обнимаю. Так мы сидим вместе всю ночь, пока она не успокаивается и не засыпает.

Рано утром на восходе я отправляюсь на маяк. Стоя на линзе, я наблюдаю, как волны бьются о прилежащие камни. Океан неспокоен. Я уже собираюсь спуститься вниз, как замечаю, что на каменной косе появляется Белла. Она медленно доходит до кромки воды, накидывает на себя шкурку и тоскливо смотрит в сторону маяка. Я знаю, что это прощание. Может быть, так даже лучше для нас обоих. Еще минута, и она скрывается в океанской бездне.

Я взвываю. Мое сердце дает трещину. Я не знаю, сколько сижу на линзе. Мое внимание привлекает громкий гудок, сигнализирующий о прибытии корабля с большой земли. Я спешу навстречу.

— Привет, Джас, — приветствую я капитана судна.

— Привет, Эдвард. В этот раз мы привезли провизию на неделю раньше. Через неделю обещают шторм, поэтому сроки сдвинулись.

— Что ты имеешь в виду? — спрашиваю его я. — Я уже два месяца жду доставки.

На меня смотрят как на ненормального.

— Да ты, я смотрю, совсем заработался, — похлопывая по плечу, говорит мне Джаспер. — Смотри, не сойди здесь с ума, — хохочет он. — Том, ты слышал, что он мне только что выдал? — говорит Джас своему помощнику.

— Ага, говорят же, что с этим островом что-то не так, — отвечает ему последний.

Когда выгрузка провианта закончена, Джас подходит ко мне и протягивает сверток.

— Что это? — в недоумении спрашиваю его я.

— Твой подарок, старина.

— Какой подарок?

— Подарок на Рождество. Не хорошо отмечать Рождество без подарка. С наступающим тебя!

— Постой, а какое сегодня число?

— Ха-ха, да ты и вправду что ли свихнулся? — ржет надо мной он. — Десятое декабря, до Рождества еще две недели. Будь осторожен, по нашим прогнозам скоро будет шторм. Ладно, бывай.

Я вам говорил, что был скептиком, который не верит в сказки и прочие легенды. Но теперь я точно знаю, что судьба мне даст второй шанс на встречу с Беллой. И я не имею никакого права упустить его. Ровно через две недели, накануне шторма я встретил тюленя с шоколадными глазами на берегу косы, и с того момента уже не смог отпустить его. Но это уже совсем другая история.