Категория: Авторские истории. Другие фандомы. Анна-Детективъ Бета: + Жанр: романтика Рейтинг: PG-13 Пейринг: Анна/Яков Саммари: никто не узнает, где она, и этот склеп станет её могилой.
Сознание медленно прояснялось, а тело, несмотря на знойную жару на улице, обжигал леденящий холод. Собираясь открыть глаза, Анна уже приготовилась увидеть призрака, но вместо этого её окружали лишь каменные стены.
Страх сковал её тело, но лишь на мгновение. Это было словно дежавю, как тогда, когда её похитил Филин или унтер Серебряков. Те же ощущения, те же эмоции. Девушка попыталась встать, чтобы оглядеться. Старания не увенчались успехом. Мешали связанные за спиной руки, однако ей удалось поменять положение с лежачего на сидячее. Более-менее устроившись, барышня принялась осматривать свою темницу. Мрачные стены, сложенные из камней, едва пробивающийся через маленькие отверстия под самым потолком свет, лестница, уходящая куда-то за дальнюю стену. Всё это отчётливо напоминало давние похищения. Но если тогда она была причастна к расследованиям, то сейчас нет, да и, насколько она знала, никаких следственных действий в Затонске вообще не велось. Так в чём же в таком случае дело?
Барышня Миронова попыталась вспомнить, что, может быть, она что-то упустила из разговоров отца или Штольмана, но на ум ничего не приходило. Только предательски загорелись щёки из-за мыслей о последнем.
А ведь она сидела в беседке и пила чай, когда прибежал парнишка с запиской от Штольмана. Яков Платонович приглашал Анну на прогулку. В последнее время он вообще стал проявлять знаки внимания и ухаживать за Анной, чему девушка не могла не радоваться.
Но не успела барышня насладиться радостным моментом и написать ответ, как её поглотила тьма, а очнулась она уже в этом холодном и сыром склепе.
***
Пребывая в хорошем настроении, Яков Платонович переступил порог полицейского участка. Обстановка в городе была тихой. Никаких убийств, лишь одни пьяные драки да мелкие кражи. Поэтому начальник сыскной полиции вполне мог позволить себе выпить с утра кофе или прогулку по парку, хотя это было бы куда приятнее в компании барышни Мироновой. Воодушевившись этой идеей, Яков Платонович забрал у дежурного письма и направился в свой кабинет, чтобы написать записку Анне с просьбой о встрече.
Помощника Штольмана Антона Андреевича не было на месте, что немного огорчило сыщика. Негоже ему было задерживаться. Однако Яков не стал заострять внимание на этом, а просто занялся своими делами. Записка была написана и отправлена с посыльным, а Штольман всё ещё пребывал в романтических мечтах, далёких от дел служебных. Почти два года сыщик держал броню возведённых стен вокруг своей души и сердца, самых уязвимых мест сурового следователя. И всё же цитадель пала под взглядом голубых очей одной очаровательной, милой и авантюрной особы. Сухой, чёрствый сыщик полюбил всем своим сердцем юное создание, которое смотрело на него нежным и влюблённым взглядом.
«Однако мысли мыслями, а надо работать», - с грустью подумал Штольман, отгоняя от себя образ любимой и принимаясь за разбор бумаг.
Вскоре Яков Платонович углубился в их прочтение и был весьма озадачен поступившими ему сведениями. С каторги сбежал Прохоров Игнатий Демьянович, уроженец города Затонск, осуждённый за осквернение могил, на чём он и сколотил своё состояние на пару со своими подельниками, которые, правда, были убиты.
Штольман встал из-за стола, прошёлся по кабинету и остановился напротив окна. Воспоминания того дела яркой вспышкой вспыхнули в сознании. Это было его второе дело по прибытию в Затонск. Убийство одной из гимназисток, которые пытались вызвать Князя Тьмы, привело его к делу об осквернении могил, которое не имело срока давности. Тогда Анна впервые пропала. Впоследствии её нашли в одном из склепов на кладбище. Сердце Штольмана тревожно сжалось.
- Яков Платонович! - в кабинет ворвался помощник Коробейников, вырывая сыщика из его совсем не радостных воспоминаний. - Простите за опоздание.
- И что же вас так задержало, милейший Антон Андреевич? - с напускной сердитостью спросил Штольман, возвращаясь к своему столу.
- Как?! Вы не слышали? На базарной площади у одного из извозчиков понесло лошадь, шума было… Она сбила торговые лотки и бочки. Кажется, один бедолага даже попал под копыта. Еле-еле усмирили клячу, - жестикулируя руками, воодушевлённо рассказал Коробейников.
- Занимательно, а теперь займитесь делом, - скомандовал Яков, указывая на бумаги, - вот, ознакомьтесь.
- Вы думаете, что он появится здесь? - после прочтения бумаг произнёс Антон Андреевич.
- Не стоит этого исключать.
День протекал в обычной тихой рутине, однако Штольману было отчего-то тревожно. Ответа на его записку так и не последовало.
В два часа по полудни тишину кабинета нарушил ворвавшийся в помещение доктор Милц.
- Александр Францевич! За вами кто-то гонится? - встревожился Яков, жестом указывая врачу присесть.
- Приветствую вас, господа, - поприветствовал обоих сыщиков доктор Милц, устраиваясь на стуле возле стола Штольмана.
- Здравствуйте, Александр Францевич. Случилось что? - также встревоженный поведением мужчины, спросил Коробейников.
- Вы слышали о происшествии на базарной площади? - спросил доктор.
- Да, Антон Андреевич уже в красках рассказал о произошедшем, - недоумевая, причём тут это, ответил сыщик.
- Тогда вы знаете, что есть жертвы. Так вот, этого бедолагу привезли ко мне, но он скончался от полученных травм, - продолжил свой рассказ доктор Милц. - И знаете, кто это был?
- Ну, не томите, доктор, - Штольмана всегда раздражали подобные театральные паузы.
- Бывший купец Прохоров Игнатий Демьянович.
- Ну вот, видите, Антон Андреевич, даже искать не пришлось. Подготовьте бумагу. Мы сегодня получили известие, что Прохоров сбежал с каторги, - пояснил Штольман для доктора.
- Спасибо, доктор. Сэкономили нам время на поиски беглого преступника, - попытался пошутить Яков, но, увидев озабоченное лицо Милца, спросил, - что-то ещё доктор?
- Да… Это я нашёл в его кармане, - Милц подал письмо, от содержимого которого всё нутро Штольмана тут же похолодело.
***
Сколько прошло времени, Анна не знала. Ей казалось, что минула уже целая вечность. Связанные руки затекли так, что она их практически не чувствовала, а кричать и звать на помощь было бесполезно, но и бездействовать барышня никак не могла. После долгих попыток встать на ноги ей это всё же удалось, но пробовать подняться по лестнице в длинной юбке было чересчур опасно, поэтому Анна принялась мерить свою темницу шагами, одновременно с этим обдумывая свои дальнейшие действия. Леденящий холодок коснулся её спины, и она сразу же обернулась. Перед ней возник дух смутно знакомого мужчины. Мгновенному же опознанию, возможно, мешала борода. Одет он был в костюм обычного мастерового, который был залит кровью, а на голове виделась глубокая рана.
- Кто вы? - решительно спросила Анна.
В удивлении, что его не признали, мужчина приподнял бровь.
Анну пронзил лёгкий толчок, и перед глазами промелькнули видения прошлого, напомнившие ей, чей дух стоит перед ней прямо сейчас.
- Игнатий Демьянович? - едва отдышавшись, произнесла Анна. Дух Прохорова лишь ухмыльнулся.
- Что с вами случилось? - проникшись бедой духа, Анна совершенно позабыла о своём собственном положении.
Но дух Прохорова ухмыльнулся только больше, забавляясь над доверчивостью девушки, и Анну пронзило очередное видение.
Она видела себя сидящей в беседке и то, как на неё со спины напал Прохоров, написавший кому-то письмо и опустивший его в свой карман, вскоре после чего беглого каторжника настигла кара под копытами взбесившейся лошади.
От такого потрясения ноги дрогнули, и девушка рухнула на каменный пол. Слёзы сами собой потекли по её щекам. Сквозь проступившую влагу она увидела, как, жестоко рассмеявшись, дух взял и растворился в воздухе.
Из груди девушки вырвались неконтролируемые рыдания. Никто не узнает, где она, и этот склеп станет её могилой.
***
«Виктор Иванович, когда-то вы не согласились защищать меня в суде и тем самым лишили меня нажитого добра, дочери и свободы. В свою очередь я лишу дочери вас, но я не столь жесток и за некую сумму вполне готов её отпустить. В какие деньги вы оцениваете жизнь своей дочери? Жду вас с ними на Разъезжей, 5 сегодня в полночь. Если решите обратиться в полицию, то прежде всего подумайте о последствиях.»
Наверное, в этот момент у Штольмана впервые в жизни затряслись руки, но он быстро совладал с эмоциями. Чтобы найти Анну, ему нужен холодный и трезвый рассудок. Он всегда её находил и сейчас тоже непременно отыщет.
- Яков Платонович? - заметив, как переменился в лице начальник, Коробейников тоже не на шутку забеспокоился.
- Антон Андреевич, вам задание. Опросите нищих, извозчиков… Кто новый появился в городе. Где был замечен. Доктор, во что был одет Прохоров? - Штольман действовал быстро, чувствуя, как утекает время.
- Да обычно… как какой-нибудь мастеровой, да ещё бородой оброс, - ответил Милц, потирая свои очки.
- Вам всё ясно, Антон Андреевич? Встречаемся у Мироновых.
- А случилось чего?.. - почуяв беду, севшим голосом спросил помощник.
- Анну Викторовну похитили…
***
У дома Мироновых Штольман вместе с доктором застали чету хозяев выходящей из экипажа.
- Чем обязан? - поприветствовал своих гостей Виктор Иванович, протягивая каждому руку, - Яков Платонович, Александр Францович.
Мария Тимофеевна, также поприветствовав гостей, скрылась в доме, дабы распорядиться, чтобы подали чай.
- Вы куда-то выезжали? Анна Викторовна была с вами? - от волнения тон Якова прозвучал резко.
- Провожали на поезд Олимпиаду Тимофеевну, - с облегчением произнёс Миронов, - а Аннушка осталась дома. Кажется, к ней должен был прийти ученик.
Виктор Иванович перевёл взгляд на беседку, где дочь обычно проводила свои занятия, но там никого не оказалось.
Поймав взгляд адвоката, Штольман направился к беседке. На столе одиноко стояла чайная чашка с недопитым чаем, рядом с которой лежала недописанная записка, адресованная Штольману, а на земле валялась дамская шляпка.
- Яков Платонович, что происходит? - спросил подошедший вместе с доктором Миронов.
- У меня для вас не очень приятные известия, Виктор Иванович. С каторги сбежал Прохоров. Помните дело об убийстве гимназистки? - получив утвердительный кивок, Яков продолжил, сжимая в руке дамский головной убор. - Он решил отомстить и похитил Анну Викторовну с целью выкупа, вот только сегодня днём сам попал под копыта лошади и погиб. И где теперь Анна, неизвестно.
Наступила тишина. Схватившись за сердце, Миронов присел на стул. Штольман предвидел такую ситуацию в силу того, что знал о слабом здоровье мужчины, поэтому и попросил Милца его сопровождать. Вдвоём они помогли Виктору Ивановичу перебраться в дом, где над мужем стала хлопотать уже Мария Тимофеевна, но как только она услышала дурные вести, медицинскую помощь пришлось оказывать и ей.
Яков Платонович уже приготовился выслушивать постоянные упрёки Мироновой-старшей о том, что это он виноват, что вечно втягивает её дочь во всякие авантюры и подвергает её опасности, но вместо этого Мария Тимофеевна подошла к следователю почти вплотную и нет, не потребовала, но взмолилась, чтобы он нашёл её дочь, ведь только он один был способен отыскать её кровиночку. Якова же не нужно было умолять. Он и сам перероет весь Затонск голыми руками, но непременно найдёт свою ненаглядную барышню.
Время бежало неумолимо, а зацепок всё не было. Яков поспешил покинуть дом Мироновых, заверив хозяев, что сделает всё возможное, чтобы найти их дочь. Виктор Иванович рвался на поиски вместе со Штольманом, но доктор строго-настрого запретил ему подниматься с постели, да и сам на всякий случай остался дежурить в доме.
На крыльце Штольман встретил Коробейникова, который поспешил поделиться с начальником полученными новостями.
- Видели нашего каторжника на Разъезжей улице, потом он ошивался возле заброшенных складов и, наконец, на кладбище, - на ходу доложил Антон Андреевич.
Возле ворот их ждала пролёта с несколькими городовыми в ней.
- Я подумал, что нам не помешают ещё люди, - пояснил их присутствие Коробейников.
- Это хорошо. На кладбище, - запрыгивая в коляску, скомандовал Яков.
- Вы думаете, она там? - осторожно спросил помощник.
- Этого я не исключаю. Вспомните, с чего начинал промышлять Прохоров, - рассуждал Штольман, пока пролёта мчала их по направлению к кладбищу.
Прибыв на место, Яков приказал всем разделиться и обыскать все склепы, усыпальницы и подвалы, а сам в это же самое время двинулся вглубь кладбища. Сердце бешено колотилось, а разум пытался отогнать страшные картины, что они не найдут девушку или найдут, но уже будет поздно. Бог его знает, что успел сделать с Анной Прохоров.
Страх, злость и неизвестность, все эти эмоции кипели в одном котле под названием любящее сердце, которое разрывалось на части.
- Анна! - не в силах больше держать в себе все переживания и напряжение, с надрывом в голосе выкрикнул Яков.
***
Слёзы текли по лицу нескончаемым потоком, а руки окончательно затекли и потеряли всякую чувствительность. Анна думала о своих родителях, о том, как им будет тяжело и больно, когда они так и не найдут свою дочь, и даже Штольман не сможет помочь, ведь не будет знать, где искать, и в чём вообще причина исчезновения. Яков…. Как же глупо было провести столько времени рядом, ругаясь, обижаясь и не раскрывая своих чувств. А теперь уже поздно… Он так и не узнает, как много для неё значит. Веки опустились, скрывая бушующий голубой океан отчаяния, а сердце застучало так, что его биение затмило разум. И тут словно через толщу воды Анна слышит голос. Такой родной и близкий, выкрикивающий её имя. Сил практически нет, но из груди вырывается крик. Яков!
Какая сладкая нега. Пожалуй, именно так она и хотела бы умереть в своём видении или сне. Где любимый голос шепчет её имя, согревая своим дыханием, руки прижимают к сильному телу, и в нос ударяет запах одеколона, а горячие губы касаются её виска.
Веки на мгновение приподнимаются, и она видит смутный образ любимого лица. Ей хочется дотронуться до него, но руки уже совсем не слушаются. «Я уже умерла?», - еле шепчут её губы прямо перед тем, как тьма поглощает её сознание, вместе с этим отнимая сладкое видение.
***
- Яков! - слышит он едва уловимый крик из ближайшего склепа. Ноги сами направляют его ко входу прежде, чем он осознаёт всё происходящее. Его взгляду предстаёт холодный каменный подвал, на полу которого лежит почти бездыханная девушка.
- Анна! Анна Викторовна! - кричит он, но она не реагирует. Холодная, как ледышка, в которой еле теплится жизнь. Он разрезает верёвки, что сковывают её руки, и прижимает к себе её хрупкое тело, бесконечно повторяя её имя и благодаря Бога, что ему снова удалось её найти.
«Аня, любимая моя», - шепчут его губы, прикасаясь к виску.
- Я уже умерла? - доносится до него женский шёпот.
- Нет, любимая, ты будешь жить… - подхватив девушку на руки, Яков спешит наружу.
***
Запах чистого белья и валерианы, а ещё солнечный свет, яркий и тёплый, пение птиц, шум листвы на ветру и много других мелочей, которые приносят радость, говорят тебе о том, что ты жив.
- Аннушка! - подняв веки, Анна первым делом замечает свою мать. Глаза Марии Тимофеевны красные от слёз и усталости, и кажется, что женщине, проведшей всю ночь возле постели дочери, так и не удалось их ни разу сомкнуть. Анне совестно, что она заставила родителей страдать. Всё произошедшее представляется дурным сном, и только следы верёвки на запястье говорят об обратном.
- Мама, - Анна тут же оказывается в объятиях матери и, находясь в них, чувствует тепло и спокойствие. - Как папа?
- С папой всё хорошо, - сдерживая слёзы, говорит женщина, вновь обнимая свою дочь, - он ждёт нас к завтраку.
В столовой почти такой же ритуал происходит с отцом. В его глазах усталость от переживаний и страха, а в объятиях любовь.
За столом царят тишина, счастливые улыбки и взгляды. Семейную идиллию нарушает утренний визитёр.
- Яков Платонович! Прошу вас, присоединяйтесь к нам, - в голосе Марии Тимофеевны нет и следа от прежней натянутой любезности. Слова, наоборот, пропитаны теплом и благодарностью.
- Конечно, Яков Платонович, присоединяйтесь, - вторит жене хозяин дома.
- Как ваше здоровье, Виктор Иванович? - интересуется Яков, практически не сводя взгляда с Анны.
Все ведут себя непринуждённо, тщательно избегая говорить о вчерашних событиях. Однако Анна чувствует себя неловко. При виде Штольмана в её голове само собой всплывает видение, имевшее место быть накануне. Но, может, это было совсем не видение?
- Я хочу прогуляться по саду. Не составите ли вы мне компанию, Яков Платонович? - решительно произносит Анна, вставая из-за стола.
Яков кивает, заручившись согласием её родителей.
- Кажется, я задолжала вам прогулку, - произносит Анна на ступеньках крыльца.
Яков подаёт ей руку, чтобы помочь спуститься. Красные ссадины на белом запястье болью сжимают любящее сердце.
- Как вы себя чувствуете, Анна Викторовна? - наконец, решается заговорить сыщик, в то время как они идут по аллее.
- Спасибо, хорошо. Яков Платонович, - останавливается Анна, перегораживая ему путь, - это вы меня вчера спасли?
- Да…
- Значит, это был не сон. И вы… вы сказали… что…
Голубые глаза, в которых Яков готов тонуть всю свою жизнь, широко распахнуты в изумлении.
- Я люблю вас.
Источник: https://twilightrussia.ru/forum/350-38461-1 |