– Па, давай ты его зафиксируешь, а я попытаюсь натянуть, хорошо?
– Чем фиксировать?
– Принести с гаража тиски? – раздраженно буркнул Джейкоб, хмуро глядя на предстоящую работенку.
– Зачем приносить? Пошли туда, я подержу, ты затянешь. Эх, в наше время подгузники менялись не в пример проще. Но куда уж нам, старикам, до вас, подрастающего поколения… Прогресс, новые технологии, подгузники одни вот чего только стоят.
Билли спокойно продолжил обедать, а объект обговариваемой экзекуции, сидящий у Джейка на коленях, довольно захлопал в ладошки и потянулся за солонкой.
– Может ну их, эти подгузники? – с надеждой спросил родительского совета молодой человек, ловко отбирая солонку, вилку и салфетницу, отодвигая их еще дальше, к другому концу стола, и подсовывая ребенку машинку, которой тот сразу же принялся лупить по столу.
– Да запросто, – уверенно кивнул Билли. – Ты только захвати с собой парочку сменных штанишек, трусиков, комбинезонов, влажные салфетки и клеенку постели в коляске. И тальк, кстати, тоже лучше не забывать.
– Не ребенок – зло! Чистое зло.
– Ты сам согласился за ним присматривать. Кто бил себя кулаком в грудь, утверждая, что будет лучшей нянькой? Белла доверила тебе не собачку выгуливать, а ребенка, ты согласился. Наслаждайся.
Наслаждаться не получалось, только сильно, очень сильно раздражало. Эдвард, тем временем, насладившись звуком стучащей игрушки по столу, принялся извлекать новый звук, стуча ложкой по груди своего няня. Джейкоб, тяжело вздохнув, и для большего драматизма принял обреченный вид, но, так и не дождавшись от отца конструктивного совета, или же такой ожидаемой помощи в замене памперсов, понес ребенка на процедуру. Для такого важного мероприятия был выделен личный стол Джейкоба, на котором раннее он делал домашнее задание. Уложив Эдварда на застеленный клеенкой и пеленками стол, Джейк с надеждой покосился на двери, но нет, Билли не спешил ему на помощь. Что ж, ничего другого ему не оставалось, и парень потянулся за подгузниками, а заметивший это малыш тут же напрягся. Памперсы он надевать не любил, и Джейкоб это уже понял.
И самым ужасным во всей этой ситуации было осознание, что это только начало. А впереди долгие недели без Беллы…

***

– Не знаю, поймешь ли ты меня, но я уже не уверена, что хочу возвращения Эдварда.
Элис замерла, удивленно глядя на подругу, и Белла тут же продолжила шептать (у Эдварда тихий час – все ходят на носочках, разговаривают шепотом, и Чарли смотрит телевизор едва ли не в наушниках), пытаясь объяснить:
– Ты меня пойми правильно, я люблю Эдварда, но… я люблю уже и этого Эдварда, понимаешь? – девушка посмотрела на кроватку со спящим маленьким ангелочком. Ангелочек продолжал сладко сопеть, что давало еще немного времени поговорить и, если приложить усилия - позаниматься. – И я не знаю, что буду делать, если он сейчас возьмет и вдруг станет взрослым. Опять семнадцатилетним, понимаешь? – Шепот стал ну совсем жалостным, как и выражение лица. – Я не смогу держать его на руках, не смогу петь ему колыбельные, я даже не уверена… – Белла раздраженно подняла ладони, словно просила Элис не перебивать, но никаких попыток заговорить подруга не делала, только внимательно, с непонятным девушке выражением смотрела на собеседницу.
– И вдруг стать прежним он решит не сейчас, а скажем еще через год или два? Я буду уже старой! И… я не переживу такого еще раз, Элис, просто не переживу потерю Эдварда… в который уже, третий? четвертый раз? – шепот получился свистящим и настолько тихим, что если бы Элис не была вампиром, то вряд ли бы разобрала последние слова. – Я уже почти полтора года воспитываю этого ребенка и ассоциировать его с тем Эдвардом у меня не получается, ну прости, так уж вышло. Потому что тот Эдвард – прости Эллис, но ты сама знаешь что это так, умер задолго до моего рождения, а Эдвард, за которого я собиралась выйти замуж просто исчез. И я буду рада, я искренне буду рада, если он вернется, но как же я без этого ребенка? Потому что… Я запуталась. Это все слишком сложно для меня.
– Я не вижу его возвращения, если ты к этому пытаешься привести разговор. А с тех пор, как возле вас начал крутиться этот пес… да-да, прости, оборотень, – не дожидаясь упрека, исправилась Элис, но голос оставался холодным, и в нем проскальзывала надменность, явный признак того, что Эллис злится, – я не вижу целостной картинки в принципе. Я просила тебя не видеться с ним…
– Это невозможно!
– … но ты отказалась. Поэтому я ничем не могу тебе помочь. Хочу только попросить: не отдаляйся от нас. Потому что для нас как тот Эдвард, так и этот одинаково важен и любим. Мы их не разделяем.
– Элис, ты несправедлива ко мне.
– Может быть. А может, меня пугает будущее. Я с каждым днем с ужасом думаю, что же будет, если к нам в гости приедут Волтури: ты все еще человек, Эдварда нет. Они же могут просто… просто убить тебя. И переживания Розали о том, что однажды ты решишь прекратить общение с нами и запретишь нам общаться с Эдвардом, не очень облегчают положение . Я переживаю за тебя, ты понимаешь? А Розали… Ну, она старается.
– И делает все возможное для того, чтоб наладить со мной хорошие отношения, – мрачно пробормотала Белла, отводя взгляд.
– Она пытается, – улыбнулась Элис. – Она к маленькому Эдварду очень привязана, – Элис снова помрачнела, и Белла тут же преисполнилась чувством вины. Обычно маленькая вампирша была более эмоциональной, но с каждым днем она становилась все более отчужденной. Это вызывало у Беллы странное ощущение потери, словно связь между ними вот-вот порвётся, и это так и повиснет виной на её совести. Но она не хотела этого, Элис была подругой, даже больше чем просто подругой, она была почти сестрой, она была почти что исполнением одного из заветных желаний.
– Все будет хорошо, - она взяла Элис за руку, сжала её пальцы, и с надеждой посмотрел в глаза. – Все обязательно будет хорошо. Ты видишь Волтури?
– Нет, пока что им не до нас. Но уже завтра все может измениться, и я не знаю, что нам делать, когда это случится. Ты заметила, я не употребила слово «если».
– Давай пока не будем думать об этом? Вот уже полтора года Эдвард растет, и никакие Волтури ни о нем, ни обо мне не вспоминают.
– Завидная беззаботность.
– Просто я доверяю вам, и почему-то так чувствую, что все будет хорошо. Во всяком случае, с Эдвардом. Вы о нем позаботитесь, я знаю.
– И, тем не менее, уезжая на неделю в университет, ты оставила его с Джейком, а не с нами. – Похоже, её намеревались съесть за этот поступок живьем. Розали просто с ней не разговаривала. Если бы с ней не разговаривала еще и Элис, Белла бы расплакалась, расклеилась и… и пожаловалась бы Джейкобу. Ну, на Розали ведь пожаловалась же, что уж тут, на Элис тоже можно. Остальные отреагировали более спокойно. Эсми смотрела с плохо скрываемой обидой, Карлайл всепонимающе улыбался, от чего стало вообще тошно. Но ведь она старалась как лучше.
– Потому что он вас боится, ты же знаешь. Элис, опека над Эдвардом юридически оформлена на Карлайла и Эсме. Я не хочу, и не буду лишать вас друг друга. Но пока он такой маленький, и пока он вас боится, давайте не будем обижаться на то, что я ограждаю его от стрессов.
– Тем самым ограждая его от нас. Белла, не обижайся, но…
– Послушай, я согласилась на дистанционное обучение, только для того, чтобы присматривать за Эдвардом и, в принципе, я думала все это забросить, так как в ближайшем будущем намечалась свадьба и все такое. Я сдаю тесты через интернет, я даже за литературой не езжу – вы мне все сами привозите, кстати, спасибо, я, кажется, не поблагодарила тебя за этот учебник. Но Элис, иногда я все-таки должна там появляться. И пожалуйста, пускай в эти дни у ребенка не будет нервных срывов. Все остальное время, практически целыми днями, со мной обязательно есть кто-нибудь из вас. И мы стараемся все вместе научить Эдварда доверять вам и не бояться вас. Давай не будем спорить? Может быть, меня даже не убьют, и я смогу закончить университет, и в таком случае, мне бы очень хотелось, чтобы оценки у меня были приличными. Лучше посмотри ход решения задачи, я пошла правильным путем? Не хочу пересчитывать потом заново, и так расчетов и графиков на три странички. – Белла тут же подсунула Элис тетрадь, а сама тихонько, стараясь не шуметь, подошла к кроватке и заглянула внутрь. Белла только вчера вечером вернулась и, в общем-то, просто соскучилось. А то, что малыш не выдал особо восторга, когда она начала тискать его, немного обижало. А вот Джейкобу он радовался, как родному, при каждой встрече.
Джейк приходил после школы и под строгим надзором Беллы делал уроки. Ну хорошо, скорее, под диктовку. Что тоже было не просто, учитывая, что на одном его колене сидел Эдвард и с умненьким видом что-то рисовал в его тетрадке. Особенно малыш любил тетрадку по алгебре. И Блэк только лениво улыбался, когда Белла, желая хоть как-то устыдить парня, говорила, что в принципе особой разницы в подчерке она не видит, а у ребенка каракули и то ровнее.
Джейк нянчился с Эдвардом, но не столько с энтузиазмом, сколько разрешая ему играть с собой. А Эдвард был от него без ума, и пределов его восторга просто не было. Он лопотал, хохотал, радостно тянул к парню ручки, обнимал и, в общем-то, засыпал тоже с Джейком. Белла говорила «спасибо» в молитвах перед сном грядущим, что этого никогда не видела Розали, иначе бы она просто лопнула на месте от негодования и, будем смотреть правде в глаза, зависти.
Джейкоб же оставался немного безразличным и наблюдал за всеми этими нежностями с отстраненным любопытством. Чтобы понять, что Джейкоб скорее терпит Эдварда, чтоб быть рядом с Беллой, нежели получает удовольствие от общения с карапузом, никакие сверх способности не были нужны. Нельзя сказать, что малыш был ему неприятен, но и закатывать умиленно глаза и впадать в общую истерию когда: «Боже мой, Боже мой, Эдвард стал на ножки!», «Камеру! Фотоаппарат! Быстрее, это его первый шаг!!!» - он тоже не торопился.
Вчера вечером, когда Чарли привез дочку из аэропорта, она выпрыгнула из машины едва ли не на ходу, торопясь скорее увидеть свое розовощекое счастье. Счастье сидело на коленях Билли и малевало какие-то каракули в альбоме. На мчащуюся к нему Беллу, едва удостоившую Билли мимолетным приветом, он отреагировал непониманием. Но все-таки протянул к ней свои пухленькие ручки, когда она, убедившись, что руки у неё теплые, поманила малыша к себе. И даже расхохотался, суча в воздухе ножками, когда Белла начала щекотно целовать его щечки и шею. Но все это только до тех пор, пока в комнате не появился Джейкоб. Как только нагруженный тарелкой с бутербродами парень вышел из кухни и попал в поле зрения Эдварда, тот потянулся к нему, вырываясь из объятий Беллы
– Привет, Беллз! – то, что хоть кто-то рад ей, девушку, конечно, утешило. Насколько это могло утешить в сложившейся ситуации.
«Ничего, – говорила себе Белла. – Зато Джейкоб с Эдвардом подружились. У них гармония и взаимопонимание. А я впервые увидела библиотеку своего университета. И Джейкоб научился менять памперсы».

***

Джейк лежал на диване и казался совершенно обессиленным, словно вот-вот отключится от усталости. Глаза были полуприкрыты и наблюдать за миром в целом и этой комнатой в частности ему было невероятно сложно. Он был измучен. Нет, не так, он был замучен. Белла даже позволила росткам жалости к нему проклюнуться, но тут же безжалостно затоптала их, когда Эдвард, завершив очередной круг почета вокруг дивана, с ритуальными завываниями, схватил индейца за руку и потерся о неё щекой.
– Эдди, давай спать, а? – жалостливо попросил Джейк, бережно притягивая ребенка к себе.
Джейк положил добрые пол года пытаясь придумать для маленького Эдварда прозвище пообиднее, но в то же время, и достаточно безобидное со стороны. Сначала это было просто «ссыкун», и – да, это было обоснованно. Но как-то не прижилось. Наверное, из-за предвзятого отношения Беллы к любому, кто попытается так назвать ребенка. Были, конечно, еще: мелкий, ползунок, слюнявчик (и положа руку на сердце, с этим была согласна и сама Белла), монстр мелкокалиберный, и еще какие-то. Много было, очень много вариантов. Наверное, Джейкоба вдохновляла собственная фантазия, в которой взрослый Эдвард слышит все эти прозвища и отзывается . Но вот Эдди прижилось сразу. Сначала Белла и вправду воспринимала это за ласковую форму обращения, потом поняла – издевается, но было уже поздно, да и сам Эдвард начал отзываться.
Сейчас она наблюдала этого «монстрика», прыгающего на животе совершенно несчастного и, тем не менее, не сопротивляющегося Джейка.
– Я тебе сказку расскажу, про прекрасную принцессу и храброго волка, ложись.
– Неть, – отмахнулся разбойник и, устав прыгать, уселся поудобнее на животе Блэка, схватил валявшуюся возле его подушки ядовито-зеленую машинку и, поставив её на грудь Джейку, стартовал: – Ву-у-у-у-у, вж-вж-вж, уи-уи-уи. Зря дедушка включал сирену при ребенке…
– Какая идиллия, – ревниво прокомментировала стоящая в дверях девушка.
– О! Эдди, давай ты покажешь Белле свои новые игрушки, все те тридцать семь машинок подаренных тебе тетей Роззи вчера.
Тётя Роззи – это тоже был предмет гордости Джейкоба. Он бы в жизни не назвал Розали «Роззи», если бы это так отчаянно не бесило её. Мальчишество, конечно, но Джейк утверждал, будто ему кажется, что «белобрысой» (еще один синоним тети Роззи) невероятно к лицу быть именно «Роззи».
Эдвард повернулся к непрошенной, судя по его взгляду, гостье, сморщил носик, лег на грудь к Джейку, при этом маленькие ножки смешно свисали по бокам Джейка, устало зевнул, прижал к себе уменьшенный ядовито-зеленый вариант Вольво (Джейкоб неоднократно говорил, что у ребенка нездоровая тяга к машинам этой марки) и скомандовал:
– Каську.
– Белла как раз и почитает, да Беллз? – с надеждой и практически мольбой в голосе попросил Блэк.
– Не хочет он слушать мои сказки, – девушка присела рядышком, подвинув ноги индейца и тихонечко, чтоб не потревожить сонного ребенка, продолжила: – Ты отбил у меня Эдварда.
– Знаешь, я чувствую себя некомфортно, когда ты начинаешь ревновать. Как-то неправильно это.
– Я не ревную. Ну, может быть, только самую граммочку. Капелюшечку. Когда он вот так доверчиво прижимается к тебе и не хочет, чтоб я его забирала.
– Все он хочет, ты просто неправильно уговариваешь. Этот паразит…
– Джейк! – негодующе прошипела Белла.
– …Эдди! Так тебя устроит? Так вот, это маленькое чудовище с невинными глазками делает все назло. Так что просто делай вид, что тебе до него нет дела, и он будет ходить за тобой хвостиком.
Джейк заботливо придержал сваливающегося с него ребенка и сдавленно проговорил:
– Я чувствую себя наседкой. А он – цыпленок, который ни на шаг от меня не отходит. Я хочу к вампирам, подраться там, с Полом выяснить отношения, подраться, мотоцикл собрать-разобрать, подраться, ну что-нибудь такое, ну ты знаешь.
– «Подраться» ты упоминал раза три.
– Наверное, очень хочется.
Они ненадолго замолчали.
– Уже спит? – Белла в последнее время старалась не обращать внимания на занудные жалобы Джейка.
– Нет, машинку грызет.
– Каську! – потребовал ребенок, заметив, что на него обратили внимание. Положил машинку под подушку Джейку (там бережно, под джейкобской охраной, хранилось еще пять маленьких Вольво: оранжевая, розовая, желтая и с открывающимися дверками).
– Ну ладно, сказка. Итак, когда-то, давным-давно, в одном маленьком, но очень красивом городе жила маленькая принцесса. Она была очень красивой, у неё была такая, знаешь, шикарная кожа, густые тёмные волосы и карие глаза. У неё всегда были такие красивые и всегда чистые платья, бантики, заколочки. Она была похожа на куколку. И она была очень доброй, умной, честной. И был у принцессы друг. Немного младше неё, и он был совсем не принцем, и кожа у него была темной, и волосы совсем не шелковистыми, и он был самой настоящей деревенщиной. Но их родители дружили, и поэтому принцесса часто приезжала домой к мальчику. Они играли вместе, пили чай с плюшками, воровали на кухне горячие пирожки. Ты уже спишь? Беллз, снимай его с меня, он спит.
– Ч-ш-ш-ш, деревенщина.
Джейк привстал, осторожно придерживая ребенка и покачивая на руках, прислонился к спинке дивана.
– Он тебя любит, – прошептала Белла. И в этот раз здесь не было ни зависти, ни обиды, только ласковая улыбка и благодарность. – Даже не смотря на то, что ты рассказываешь просто ужасные сказки.
– Хей!
– Спасибо, Джейк. Спасибо за то, что ты для него делаешь.
– Я делаю это не ради него.
– Это не важно.
– Мне просто нужно быть уверенным в том, что ты это знаешь.
– Ты осознаешь, как сексуально выглядишь с ребенком на руках? – Белла удобнее уселась на диван и позволила себе полунасмешливую улыбочку.
– О, я прошу тебя Беллз…
– Тише!
– Это звучит ужасно, – прошептал Джейк.
– Глупый. – Белла села ближе, поджала под себя ноги и положила голову на плечо Джейка. Эдвард улыбнулся во сне, сжимая в кулачке футболку Блэка. – Я счастлива, что ты есть в моей жизни, я счастлива, что Эдвард есть в моей жизни. Вот такой Эдвард. И… Ты знаешь, вы моя семья. И я не хочу ничего менять.
– М? Я сейчас на секундочку почувствовал как будто мы с тобой муж и жена и… о, это ужасно! - будто, это наш ребенок, короче, мне нужен отдых, иначе я тронусь.
Джейкоб попытался встать, передавая спящего Эдварда Белле.
– Джейк. Стой. В последнее время, я… Ты избегаешь меня?
– Я не избегаю. Я просто перестал понимать вообще что-либо. Это напрягает.
– Просто… – девушка вздохнула и, разведя руками, забрала ребенка. – Хотя, конечно же, все совсем непросто. Но мне нравится то, как я чувствую себя, когда рядом ты и Эдвард.
– Когда ты ревнуешь?
– Я не только ревную, я, просто иногда чувствую себя лишней. Это ранит. – Она развернулась и пошла на второй этаж, укладывать спящего Эдварда в кроватку. Джейкоб нехотя плелся за ней.
– Я думал, что дело в том, что ты так и не вышла замуж.
– Замуж я не хотела. Это было условие. А теперь я вообще не знаю, что бы сказала, ну вот сейчас, если вдруг Эдвард вырастет и придет делать мне предложение.
– Беллз, ты сейчас пытаешься намекнуть, что я тебе нравлюсь? – Джейк, самодовольно улыбнувшись, приподнял вопросительно бровь.
– О, брось!
– Тогда о чем ты?
– Выйди из детской и не шуми, - Белла подталкивала Джейка к выходу из наполовину своей, наполовину Эдварда, спальни.
– Шумишь здесь только ты, я – практически бесшумен. – Джейк пятился назад, подставляя широкую грудь пальчикам Беллы, которые легонько упирались в него, толкая к выходу.
– Джейк!..
– О, это ты брось. У нас тут намечается разговор по душам с возможным поцелуем в конце. Ты правда думаешь, что я могу это спустить на тормозах? – Джейк спустился на две ступеньки вниз и теперь был практически одного роста с девушкой.
– Какой еще поцелуй? – недовольно буркнула Белла, отворачиваясь.
– Ты же это чувствуешь? Вот «это» между нами. Ты сейчас сама призналась, ты буквально сама говорила о том, что чувствуешь рядом со мной.
– Мы вообще-то начинали разговор с того, что ты меня в последнее время избегаешь. Как ты это делаешь вообще? – резко сменила тему девушка.
– Что делаю?
– Спускаешься по лестнице как-то шиворот-навыворот. Пожалуйста, повернись ко мне спиной и иди нормально, мне страшно, когда ты так делаешь.
– Ерунда. Некоторым чтоб сломать себе шею не нужно ни лестниц, ни ходьбы задом-наперед. Я теперь супер-крутой, не забывай. Ладно, мне уже пора домой. Пока, Беллз, до завтра.
– Вот опять! – Белла раздосадовано всплеснула ладонями и обижено посмотрела на друга.
– Что опять?
– Ты избегаешь меня. Почему?
– Я вовсе не… – Джейк осекся и с мученическим видом поднял взгляд к потолку. – Просто это невыносимо, Беллз. Ты как будто и со мной, и рядом, но в то же время такая чужая и… неприкосновенная, что ли. Ты не замечаешь моих заигрываний, и они стали такими привычными и такими ожидаемо безрезультатными, как будто они и не подразумевают под собой никакого продолжения. И… что ты делаешь?
– Подвигаю пуфик к тебе.
– Зачем.
– Чтобы встать на него.
– Для чего?
– Хочу хотя бы раз посмотреть на тебя сверху вниз.
Взобравшись на пуфик, Белла улыбнулась и обхватила ладонью одной руки кулак другой – как она всегда делала, начиная волноваться.
– Помнишь, ты когда-то сказал, что мне нужно только попросить. Так вот, я прошу. Это все как-то совсем не вовремя, но другого времени для этого уже может и не быть. Пожалуйста, Джейкоб, если для тебя это все еще имеет смысл – поцелуй меня.
– Сейчас? – почему-то шепотом переспросил Блэк.
– Ну, можешь завтра. Попытаться.
– Тогда сначала сделай кое-что.
– Ты ставишь мне условия?
– Да. Наклонись немного. Я не достаю.
Она наклонилась, медленно, совсем немного, не протягивая рук, не обнимая и не прижимаясь. Он потянулся к ней, запрокинув голову и чувствуя себя глуповато. Все случилось так просто и так не в ритм их, буквально, только что закончившейся беседе. Просто прикоснулись губами к губам. Очень осторожно, нежно.
Целовались глядя друг другу в глаза. Они не торопились, поцелуй был томительный, с прикусыванием губ, и все длился и длился и никак не хотел заканчиваться.
– Я ничего не видел! О, я ничего не видел, продолжайте!
– Чарли!
– Мистер Свон, это…
– О, меня здесь уже нет.
– Если бы ты так не кричал, то мы бы и не заметили, как ты вошел и тут же вышел.
– И не бурчи на отца, Белла! Я об этом с тобой потом поговорю. А пока продолжайте, не обращайте на меня внимания, – Чарли закрыл входную дверь, но стоило только Белле перевести взгляд на Джейка, дверь опять открылась, и Чарли продолжил свой монолог: – Но я вернусь через десять минут, так что не увлекайтесь там.
– Хорошо, мистер Свон. Я скоро ухожу.
– Ну, сильно тоже не торопись.
– Папа!!!
– Десять минут. Я засек.
Двери вновь закрылись и молодые люди опять повернулись друг к другу.
– Итак, мы поцеловались, – улыбнулся Джейкоб. – Это уже что-то.
– Тебе обязательно все это произносить вслух? – Белла спрыгнула с пуфика.
– Обязательно. Мне просто нравится говорить это. Хотя делать еще лучше.
Второй поцелуй был страстным. Почти таким же жарким, как их первый настоящий поцелуй. Они целовались, прижимались друг к другу и для обоих это были совершенно новые ощущения.
– Я люблю тебя, Беллз, так люблю…
– Я тебя тоже люблю, ты же знаешь…
– Мне уже пора.
– Да, я знаю, постой со мной еще минутку, – она не хотела признаваться, но когда он обнимал её все вокруг казалось таким несущественным, нестрашным и неважным.
Но их гармонию прервала резко распахнувшаяся дверь и встревоженный голос Элис:
– Они скоро придут!
– Кто придет? – не понял Джейкоб.
– Волтури… – ощущение эйфории тут же покинуло Беллу, вместе с резким осознанием того, чем это для неё грозит.