2024-4-28

17

0

0

- Куда-то собираешься, Эдвард? – спросил Владимир, заходя в мою комнату.
- Да. Я еду в Штаты на три недели, - ответил я.
- А что за спешка? И почему аж на три недели?
- Лиззи, девочка, про которую я тебе рассказывал, она едет в летний лагерь на двадцать дней. И я могу побыть с ней все это время, - отвечал я, бросая свои вещи в сумку. Туда же последовали несколько пакетов с кровью и много линз для глаз.
- Видно ты сильно привязался к этой девочке. Когда не зайду, ты всегда пишешь ей письма. Догадываюсь, что и мелодия, которую ты сочинил, предназначена ей.
- Верно, - я остановился и улыбнулся. – Эта девочка очень много значит для меня.
- Эдвард, она всего лишь смертная. Ты же должен понимать, что их жизнь недолговечна. И чем больше ты сблизишься с ней сейчас, тем больнее тебе будет потом, - сказал Владимир.
- Я знаю. Просто сейчас время как будто остановилось для меня. Оно больше не летит как девять лет назад. И иногда мне кажется, что впереди у нее долгая жизнь. Что за это время я смогу смириться с мыслью, что мне придется потерять ее. А может…
- А может она примет другое решение и станет одной из нас? – закончил мою мысль Корвинус.
- Я запрещаю себе думать об этом, но иногда эта мысль завладевает мной. Я понимаю Стефана, который создал свой клан. Я понимаю Карлайла. Им хотелось семьи, того, что так естественно для человека и необычно для нас.
- Ты не похож на меня, Эдвард. И пусть твое сердце ожесточено ненавистью к Волтури, ты все же остаешься тем мужчиной, которым был еще человеком. Ты умеешь любить и надеяться. В который раз я убеждаюсь, что правильно выбрал наследника, - проговорил Владимир.
- Почему? Что такого особенного в этом? – спросил я.
- Ты будешь бороться до конца, никогда не уступишь, не сдашься. Потому что веришь, любишь и надеешься.
- Я буду помнить об этом, - сказал я с улыбкой. – Если я понадоблюсь, звони, - промолвил я и пожал руку Владимиру. – До встречи в августе.
- Эдвард?
- Да? – я повернулся.
- Ты забыл фигурку. - Владимир протянул мне пантеру, с которой я не расставался в последнее время, куда бы ни уезжал.
- Спасибо, - ответил я и исчез за дверью. Сев в свой Астон Мартин, я отправился в аэропорт, чтобы улететь в Штаты. У меня впереди двадцать дней наедине с моей малышкой.


- Эдвард? – сонно пробормотала Лиззи, когда я разбудил ее ночью.
- Привет, малышка, - улыбнулся я и поцеловал ее в щеку.
- Эдвард, - радостно воскликнула девочка и бросилась мне на шею. – Как же я соскучилась по тебе.
- Я тоже очень соскучился, - изрек я, крепко прижимая ее к себе. – Ты не против пойти прогуляться со мной? А то боюсь, мы так вскоре разбудим твоих подруг, - предложил я и кивнул еще на три кроватки, что стояли в комнате, в которых спали девочки.
- Не против. Только оденусь. - Лиза выбралась из кровати и надела джинсы и футболку. – Я готова.
Я подхватил малышку на руки и выпрыгнул из окна.
- Я тоже хочу уметь летать, - проговорила Лиззи с завистью в голосе. – Почему все мои родные имеют такие способности, а я не могу?
- Потому что тебе дарован дар намного лучше наших способностей. У тебя есть душа. Не стоит обменивать ее на это, - заметил я, оставаясь на месте.
- У тебя тоже есть душа, Эдвард. Карлайл говорит, что вампиры не монстры. Тебя определяют твои поступки, а не то, кто ты, - произнесла Лиза заученные слова.
- Карлайл очень умен. Но он не сталкивался с тем, с чем каждый день сталкиваюсь я.
- С чем? – спросила малышка, перебирая пальцами мои волосы.
- С кровожадностью нашей натуры, - вздохнул я и направился прочь от домика. – Чем ты хочешь заняться? – спросил я спустя несколько минут.
- Можешь покатать меня? Я никогда не видела, как ты бегаешь, - выдала Лиззи.
- Все, что пожелаешь, - я улыбнулся и полетел вперед. Через мгновение я услышал радостный смех Лизы, которая продолжала лежать на моих руках, обняв за шею.
- Остановись, Эдвард, - сквозь смех услышал я. Мы бежали уже вероятно полчаса и пересекли не одну границу штатов. – Где мы?
- Не знаю, - признался я и осмотрелся вокруг. Мы стояли возле небольшого озера. – Хочешь, чтобы я отнес тебя обратно?
- Нет, я хочу остаться с тобой, - услышал я в ответ. Опустившись на землю, я снял кожаную куртку и закутал в нее Лиззи. Когда она вопросительно посмотрела на меня, я объяснил свои действия. – Чтобы ты не замерзла.
- Но ведь здесь не холодно, - заметила она.
- Пока. Но станет холодней, да к тому же я сам холодный. Так что лежа в моих объятьях, ты точно замерзнешь. А я не хочу, чтобы ты простудилась и заболела.
- Тогда ладно, - пробормотала она, уютно устроившись у меня на груди. Мы лежали и смотрели на звезды. Я показывал Лиззи созвездия и рассказывал истории, связанные с ними.
- Эдвард? – позвала меня малышка.
- Да, моя хорошая?
- Могу я попросить тебя кое о чем? – взволновано пробормотала Лиза.
- О чем? – я нежно гладил спину моей девочки, пытаясь успокоить ее волнение.
- Каждую ночь, когда ложусь спать, я желаю спокойной ночи своему папе. Я никогда не видела его, но знаю, что он любит меня. Как и мою маму. И каждую ночь в моем сне он приходит ко мне, - она запнулась и сделала глубокий вдох, прежде чем продолжить. - Сегодня, когда я лежала с тобой и смотрела на звезды, у меня было такое странное чувство, что однажды я уже это проживала, - я слушал Лиззи, затаив дыхание. – Я уже лежала вот так под звездами, завернутая в куртку. В объятьях своего отца. Я уже видела это в своем сне. Но я никогда не могла вспомнить, как выглядел этот мужчина. А после того, как я познакомилась с тобой, у моего папы наконец-то появилось лицо. Твое лицо, Эдвард, - проговорив эти слова, малышка поднялась на руки, опершись локтями мне на грудь, и посмотрела в мои глаза. Они почернели от бушевавших во мне эмоций.
- Лиззи… - начал я, но ее ладошка легла на мой рот.
- Я знаю, что ты не можешь быть моим настоящим отцом. Но я хочу попросить тебя стать им. Я люблю тебя, Эдвард. И хочу, чтобы ты был моим папой.
Я медленно убрал ее руку и поцеловал в тонкие пальчики. – Я тоже люблю тебя, Лиззи. Ты вернула меня к жизни. Я не знаю, что бы делал, если бы не встретил тебя. Я хотел бы быть твоим отцом. Но ты достойна лучшего папы, чем вампир. У тебя должен быть человеческий отец.
- Моя мама никогда не выйдет снова замуж, - упрямо проговорила Лиза, качая головой. – Она слишком сильно любит папу, чтобы полюбить кого-то другого. Если бы ты только знал, сколько мужчин влюблено в нее в нашем городе, - эти слова она произнесла с гордостью.
- Но может мама просто еще не встретила того мужчину? – спросил я.
- Думаю, в этом ты прав. Единственный тот мужчина, который мог бы понравиться моей маме – это ты, - прошептала она, смотря на меня. Я засмеялся, откинувшись на траву.
- Ах ты, маленькая сводница, - я начал щекотать мою малышку. – Хочешь свести меня с мамой?
- Да, - сквозь смех ответила девочка. – Тогда у меня действительно была бы семья. А ты был бы моим папой. Настоящим папой.
Я перестал щекотать Лизу и посмотрел в ее зеленые глаза. - Я и так принадлежу тебе. Если ты хочешь, чтобы я был твоим отцом, я согласен, малышка. Лиззи, ты второй самый важный человек для меня на всем белом свете.
- Второй? А кто первый? – спросила девочка, искорки любопытства зажглись в ее глазах.
- Моя жена, - ответил я.
- Она мертва? – спросила малышка.
- С чего ты взяла?
- Просто ты так грустно о ней говоришь, что я подумала, что она умерла, как и мой папа.
- Нет, моя жена жива. Просто я не нашел в себе сил признаться ей, что не умер. Что стал чудовищем, - печально произнес я. Лиза протянула руку и погладила меня по щеке.
- Почему ты боялся?
- Потому что не думал, что она сможет любить меня таким. Я не мог обречь ее на такую жизнь, Лиззи. Это пытка, а не жизнь.
- Не правда, - возразила Лиззи. – Я видела, как живут вампиры. Я каждый день вижу Калленов. Они счастливы. Можно быть счастливым, если ты вампир, - твердила девочка с уверенностью в голосе.
- Ты бы хотела такой жизни? – сорвалось с моих губ, прежде чем я смог понять, что собираюсь сказать.
- Да. Если бы моя мама тоже стала вампиром, я бы хотела такой жизни. Вечность для того, чтобы найти свое место в ней. Вечность, чтобы быть рядом с теми, кого любишь. Я бы хотела навсегда остаться с мамой, тобой и Калленами.
Я поцеловал малышку в макушку и прижал к себе, не в силах подобрать нужные слова, чтобы сказать ей о том, что подарили мне ее слова.
- Если ты еще хочешь, я буду твоим отцом, - прошептал я, когда Лиззи почти заснула.
- Хочу, папочка, - сонно пробормотала она и уснула у меня на руках. Очень осторожно я поднялся и побежал обратно к лагерю. Утро застало Лизу в кроватке, укутанную по самый подбородок в одеяло. И только травинки в волосах выдавали то, что ночью она исчезала из своей кроватки.
Почти так же прошли двадцать дней. Каждую ночь я пробирался в комнату к Лиззи и мы исчезали из лагеря, подолгу гуляя и узнавая друг друга. Я действительно относился к малышке, как к своей дочери и был рад, когда она попросила меня стать ее отцом. Если бы еще я мог видеть ее каждый день, моему счастью не было бы предела. Но у нее была семья, а у меня свои обязанности перед кланом. Мы даже жили на разных континентах. Но за эти двадцать дней мы стали очень близки друг к другу. Я изучил все привычки моей дочери и понял, что у нас с ней очень много общего.
Однажды ночью я повел ее в концертный зал в городе, который был неподалеку от ее лагеря.
- Зачем мы пришли сюда? – спросила Лиззи, устраиваясь на стуле возле меня за роялем.
- Я хочу подарить тебе кое-что, - сказал я и прикоснулся к клавишам, играя для моей девочки колыбельную, которую написал в свой день рождения.
- Как красиво, - проговорила она, слушая плавное течение мелодии. – Что это?
- Это колыбельная. Я написал ее для тебя, - ответил я, не переставая играть.
- Для меня? Никто никогда не дарил мне песню, - удивленно молвила девочка. – Это самый необычный и самый лучший подарок, который когда-либо я получала, - прошептала она и прижалась ко мне.
- Я очень надеялся, что тебе понравится, - проговорил я, когда мелодия закончилась.
- Ты научишь меня играть ее? – спросила Лиза. – Я хочу сыграть ее для мамы. Ей она тоже очень понравится.
- Ладно. Сейчас?
- Да.
Следующее несколько часов мы провели, изучая ноты мелодии. По истечении этого времени, Лиззи уже вполне сносно играла. Конечно же, ей нужна была практика, но ноты она запомнила, а все остальное придет со временем.
- Ты отлично играешь, - сказал я.
- Хочешь, я сыграю для тебя что-то? – спросила Лиззи.
- Конечно, - ответил я и узнал знакомые звуки пьесы Шопена. – Разве тебе еще не рано играть Шопена? – я был удивлен, услышал эти звуки.
- Нет. Моя учительница говорит, что у меня талант.
- Да и очень большой, - я улыбнулся и поцеловал ее в макушку, когда она закончила играть. – Сыграть теперь тебе что-то?
- Да. Я всегда хотела услышать, как кто-то играет одно из моих любимых произведений.
- И что это? – спросил я.
- «Патетическая соната» Бетховена. Ты знаешь ее?
- Знаю, но очень давно не играл. Будем надеяться, что совершенная память вампира и быстрота рук поможет мне отыграть все пассажи, - весело изрек я и начал играть. Что ж, должен признаться, вампирская выносливость очень помогла мне, потому что ближайшие двадцать минут я исполнял одно из сложнейших произведений, которое играл последний раз, когда был еще человеком.
- Может, ты все же мой папа? – спросила Лиззи, когда мы вернулись в лагерь. Я лежал в ее кроватке и держал в своих объятиях.
- Почему ты так думаешь?
- Потому что мама всегда говорила, что своей игрой я пошла вся в отца. А ты очень хорошо играешь, - пробормотала малышка, сонно хлопая глазками.
- Ну, так я же вампир. Мне по статусу положено все делать идеально, - с улыбкой ответил я.
- Но… - я прервал Лиззи, поцеловав ее ладошку.
- Спи, ребенок. Завтра у тебя тяжелый день. Как я слышал в мыслях твоей учительницы, у вас завтра будут соревнования. Так что ты должна хорошенько выспаться, чтобы ваша команда выиграла.
- Ладно. Я люблю тебя, папа, - прошептала она, закрывая глаза.
- Я тоже люблю тебя, Лиззи. Пускай тебе приснятся хорошие сны, - ответил я.