Пролог.
Какая-то частичка её израненной томящаяся в оковах мучения была утеряна. Маленькая, сжавшаяся в комок девушка тихо плакала, горячие полные боли, и отчаяния слёзы спокойно падали на мокрый от проливного, холодного как её сердце дождя. Далеко в мыслях, она звала маму…самого дорогого человека на Земле, но её не было, и никто не мог понять ту боль, тот ужас, который поселился в маленьком ни в чём не повинном сердечке, которое так взывало о помощи…
-Мама… - сквозь боль и страх прошептала она, в надежде, перед смертью, увидеть родное лицо…

Глава 1. Новый день.
Тяжелые синие веки совершенно не желали открываться и окунаться в этот ужасный беспощадный мир, который вправе творить тот ужас, что происходит со мной. Трепещущее от страха и боли сердце молило о скорейшей безболезненной смерти, которая поставит жирную точку в моих страданиях. Мне не хочется открывать глаза, вглядываться в лица бесчисленных людей которые спокойно обсуждают моё состояние, духовно, я почти мертва, произошедшее напрочь растоптало во мне желание жить.
Страдающее скованное мучением сердце ещё бьётся, но это не значит, что жизнь продолжается, это лишь продолжение моего кошмара, который никак не даёт мне проснуться. Моя жизнь – это рай на пути к аду, сейчас, я в эпицентре ада, и жестокий огонь сжигает меня изнутри. Даже душа, которая беспрерывно плачет, неспособна потушить тот огонь, который охватил мою память. Не давая вычеркнуть события, которые изменили мою жалкую ничтожную жизнь.
-Открой глаза, милая – прошептал человек, на которого я так надеялась в последние минуты своей жизни.
А ведь я так желала, что бы она нашла меня, помогла, оградила от ужаса, который никогда не прекратится, но, сколько я не звала маму, сколько не кричала о том, как мне больно…никто не пришёл, никто не спас меня, никто не хотел спасти. В этот момент я была полностью сломлена, своим одиночеством и бескрайней беспомощностью…Элис Хейл была совсем одна…
-Прошу тебя, доченька…всё позади, открой глаза… - шептала сквозь рыдания мама.
Глаза, с трудом открылись, по телу пробежала лёгкая дрожь и опаска после возвращения в мир, в котором я прожила целых шестнадцать лет, но этот период давно позади также как и вся моя прошлая жизнь.
Мама не отрывала взгляда от моих наверняка пустых и равнодушных глаз, которые никогда не взмолятся о помощи, никогда не заискрят любовью и беззаботностью, счастьем, которое полностью охватывало меня, когда я делала, то, что мне нравится больше всего на свете – плавать…
-Мисс Хейл, я не думаю, что она заговорит с Вами ближайшие полгода… - прошептал врач, но я, без особого вслушивания смогла разобрать слова.
Скорее всего, на эти полгода, меня упекут в какую-нибудь психушку…
Глава 2. Страх, опасность.
Лёжа на больничной койке, я вслушивалась в спокойное тиканье настенных часов, которые стучали наровне с моим измученным сердцем, молящим о смерти.
Каждые пять минут, ко мне забегала медсестра, тепло, спрашивая как мои дела, вглядывалась в мой глупый раздавленный взгляд в котором блестели капельки солёных как морская вода слёз, и прикасаясь к моему подбородку, уходила.
Все дни, проведённые в мрачной больнице, наполненной болью и страхом, многочисленными смертями, которые оставались на совести врачей, порой, мне казалось, как быстро стучит их наполненное до краёв виной сердце…
Наступила осень, сквозь маленькое окошко я наблюдала, как одна пора года сменяет другую, и каждая по-своему прекрасна и независима…широкие кленовые листья медленно и плавно, словно в танце летят наземь. Безжалостные капли дождя разбивают всё на своём пути, а потом, тупо впитываются в землю, под которой своя собственная жизнь, со своими законами и запретами.
Дверь распахнулась и в неё влетела перепуганная рыжая бестия Виктория – моя двоюродная сестра.
-Тебя выписывают!!! – вскрикнула она, со всей силы сжимая мою ладонь.
Меня совсем не радовала эта новость, ведь, когда я вернусь домой, кошмар не закончится, моё молчание будет нервировать всех в округе и, в конце концов, они захотят избавить общество от такой ущербной. Но ведь они и понятия не умеют, что сейчас творится у меня в душе, как боль и ненависть к случившемуся давит на сердце и память которые не в состоянии забыть эту боль.
Глава 3. Раньше ты был.
Я долго вглядывалась в красивое лицо сестры, которое изо всех сил пыталось не выдать горечь и слёзы, при виде моего жалкого состояния. Спокойно закатив глаза, я коснулась мягкой тёплой ладони Виктории, которая обжигала добротой и бескрайним сочувствием синие пальцы моей руки.
-Всё будет хорошо… - прошептала Виктория, и, коснувшись тонкими губами моего лба, ушла.
Ну вот, я снова одна, закрыв глаза, в сознании вновь всплыла эта душераздирающая, жестокая картина которую я никак не могу выкинуть из своей головы.
Два месяца назад. (Воспоминание Элис.)
Дверь громко захлопнулась за моей спиной, старые потрепанные кеды со всей осторожностью ступали на бетонные ступеньки, что-то внутри меня уже чувствовало опасность, которая в любой момент могла настигнуть меня.
Связка ключей недовольно зазвенела в моём кармане, я чувствовала чьё-то присутствие, но страх был сильнее слабого беззащитного голоса, слов, которые могли сорваться с напуганных дрожащих губ.
По спине пробежала небольшая стая муравьёв, хотелось зажмуриться, что бы избавиться от этого чувства, которое заставляет тебя не двигаться, я вздрогнула, что-то коснулось ладонью моего плеча, по холодной окаменевшей щеке тихо скатилась слеза.
-Прошу… - прошептала я.
Через две минуты.
-Ааааа, прошу, умоляю, отпустите – сквозь боль и слёзы визжала я, не в состоянии пошевелиться.
Его руки жадно рыскали по моему телу, касались кожи, его пальцы обжигали…лицо было всё ближе, но из-за водопада слёз его рассмотреть было невозможно…
-Я найду тебя… - прошептал он.
Настоящее.
Я резко вдохнула, задыхаясь в собственном кашле, я вскочила с кровати и бросила к окну… «Он» не говорил такого…