Название: Омут памяти
Автор: -
Жанр: Drama/Romance
Рейтинг: PG-13
Пейринг: мисс Свон/Эдвард/?
Саммари: Любовь не всегда бывает лёгкой, любовь не всегда бывает счастливой. Одна случайность – и счастье Эдварда разлетается в пыль, оставляя его наедине с горем. Сможет ли он справиться? И сможет ли он, несмотря на свои страдания, помочь несчастной, потерянной мисс Свон найти путь к себе?..

_________________



Резко распахнув дверь, я уверенной походкой вхожу в палату. Глаза застилает мутная пелена усталости, руки дрожат мелкой дрожью, а голова раскалывается от боли, но никто не должен этого видеть. Сейчас я на работе, и, будучи хорошим психологом, я отчаянно пытаюсь оставить все свои эмоции за пределами этой полной ослепительной белизны комнаты. Не поднимая взгляда, подхожу к креслу, стоящему прямо напротив двери, аккуратно сажусь на самый краешек мягкого сидения, кладу ногу на ногу, опускаю на колено блокнот и хватаюсь за гелиевую ручку, как утопающий за соломинку.

Даря себе фальшивую иллюзию безопасности.

Привычные движения на этот раз не помогают успокоиться, и я медлю, пока из глубины палаты не раздаётся деликатное покашливание. Лишь тогда, нервно поправив очки, я поднимаю взгляд.

В неярком свете настольной лампы передо мной медленно проступают очертания моей пациентки. Здесь, в этой наполненной запахом лекарств палате, важны не её длинные ноги или пухлые губы, не кудри каштанового цвета или сливочная кожа. Меня – и врача, и обычного человека – сразу притягивают её глаза. Она смотрит на меня с опустошённостью, бесконечной печалью и усталостью. Тёмная радужка будто покрыта тонкой матовой плёнкой, и я вздрагиваю, потому что ещё никто и никогда не смотрел на меня так равнодушно.

Откашлявшись, я улыбаюсь профессиональной улыбкой лекаря душ, и её пустой взгляд задерживается на моих губах, будто пытаясь понять, зачем я это делаю?

Честно говоря, я и сам хотел бы узнать ответ на этот вопрос.

Элис, которая сидит рядом с моей пациенткой, грустно улыбается мне и берёт её за руку. В вакууме тёмного взгляда мелькает смущение, и девушка опускает голову, скрываясь за завесой длинных волос.

- Мисс Свон, – тихо начинаю я. Прежде, чем я успеваю сказать ещё хоть слово, девушка вскидывает голову и тихо, судорожно вздыхает.

- Наверное, да, - раздаётся в тишине палаты её срывающийся, высокий голос. Пытаясь не обращать на это внимания, я лишь крепче сжимаю в ладони ручку, которая уже жалобно поскрипывает под напором моих ледяных пальцев.

- Я доктор Мейсен, - мягко произношу я, ловя себя на том, что пытаюсь поймать её ускользающий взгляд, - в ближайшие несколько недель мы с вами будем ежедневно видеться, и вместе попытаемся восстановить вашу память.

- Это возможно? – спокойно спрашивает она, не глядя на меня. Её лицо спокойно, глаза холодны, и только руки судорожно сжимают маленькую ладошку Элис.

- Конечно, возможно, - отвечаю я уверенно, - детские воспоминания должны вернуться быстрее, на восстановление тех, что предшествовали аварии, потребуется большее время, но основа точно вернётся к вам.

- Основа? – такое ощущение, что она говорит не со мной, а просто задумчиво озвучивает свои мысли, адресуя их в пустоту больничной палаты, - то есть не все, да?

- Какие-то могут и не восстановиться, - честно отвечаю я, сглотнув, - но обычно люди с такими же случаями, как у вас, мисс Свон, в конце концов, вспоминают всё.

- Это же хорошо, правда? – равнодушно спрашивает она, повернувшись к Элис. Та только кивает, неотрывно глядя на неё полными слёз глазами.

- Сеансы начнём с завтрашнего дня, если вы не против, - продолжаю я после секундного молчания. Она кивает, и наши взгляды встречаются. Бездонные зрачки притягивают меня, и я чувствую, как по спине пробегает холодок.

Любимая, как же мне тебя сейчас не хватает.

Не в силах больше сохранять на лице эту маску профессионализма, я поднимаюсь на ноги и прощаюсь с двумя такими похожими девушками. Мисс Свон только кивает, не отрывая взгляда от своих рук, а Элис слабо машет мне, выдавив на лице подобие улыбки.

Чуть ли не бегом устремляюсь к выходу и, уже закрывая за собой дверь, слышу тихий, печальный шёпот:

- Элис, я обязательно тебя вспомню, слышишь? Слышишь?..



Джин обжигает горло своей хвойной горечью, и я морщусь, со стуком опуская стакан на грязную барную стойку. Хрупкая Элис же заглатывает его, словно воду, и задумчиво смотрит на меня немного затуманенным взором.

- Ты точно сможешь, Эдвард? – произносит она немного заплетающимся языком, - мы с Джаспером понимаем, что тебе сейчас сложно, но доверить её незнакомому человеку… - она закрывает лицо руками, и её плечи начинают подрагивать.

За спиной моей хрупкой подруги тут же, будто по мановению волшебной палочки, возникает Джаспер и притягивает её в свои объятия. Я же спокойно, чертовски спокойно смотрю на них.

Внутри пусто, так пусто, любимая. Всё выжжено джином, покрыто льдом, и я боюсь позволить себе продолжить тосковать по тебе.

Шмыгнув носом, Элис поднимает своё заплаканное личико.

- Ёлки же сработают, - тихо говорит она и, потянувшись через стол, обхватывает мою руку своими тёплыми ладошками, - как ты думаешь?

- Сработают, конечно, - отвечаю я уверенно и, высвободив руку, ухожу.

Почему это случилось с нами, милая?..



Теперь всё начинается с выбора ёлки. Каждый день. Проснувшись, я первым делом иду к столу, на котором лежит огромная доска с размещёнными на ней украшениями. Коллекция мисс Свон действительно впечатляет: там есть и разноцветные ёлочки-серёжки, и изящные, серебристые ёлочки-подвески, и смешные ёлочки-колечки, и вычурные ёлочки-брошки, украшенные маленькими сверкающими камушками. К каждой из них прикреплён маленький листок, исписанный убористым почерком Элис. С каждой из них связана какая-то история из жизни моей опустошённой пациентки, и я уверен, что они помогут вернуть её воспоминания. Рано или поздно, она вспомнит всё.

Сложно заставить себя поверить в это, но я худо-бедно справляюсь со своей задачей.

Это всегда было частью моей работы. Невозможно помочь людям, не веря в их выздоровление. Вот и сейчас я, встряхнув головой, отгоняю непрошеные сомнения. Всё получится. Всё будет хорошо.

Ты всегда ненавидела этот самообман, любимая.



Бодрым шагом я вхожу в палату, сжимая во вспотевшей ладони маленькие, выцветшие, потёртые серёжки-ёлочки. Лежащий в кармане халата листок, кажется, весит тысячу тонн, но я упорно не обращаю на это внимания.

Сегодня я спокоен и собран.

Мисс Свон ожидает меня, сидя на покрывале, прижав колени к груди.

Сегодня в её взгляде нет пустоты, лишь спокойствие и лёгкие всполохи надежды.

Внутри что-то сжимается, но я, взяв себя в руки, только улыбаюсь ей, опускаясь в кресло.

- Здравствуйте, мисс Свон.

Она немного морщится, но, справившись с собой, кивает в ответ, бормоча тихое: «доктор Мейсен».

- Наши сеансы будут проходить в несколько необычном формате, надеюсь, вы не будете против, - тёмные глаза вопросительно смотрят на меня, поблескивая в тусклом свете настольной лампы, - я буду рассказывать вам истории… из жизни моей знакомой, - ёлочки впиваются в мою ладонь, и я вздрагиваю, на секунду прикрыв глаза, - будем звать её Мари.

В её глазах я вижу непонимание.

- Видите ли, мисс Свон, так уж получается, что в жизни разных людей есть много похожих моментов. Вам ничуть не помогло бы, если бы мы начали рассказывать вам о вашей же жизни, пытаясь таким образом заполнить прорехи в вашей памяти. Вместо этого нам нужно подтолкнуть вас, чтобы вы сами уловили нужные ниточки и потянули за них. Ведь из вашей головы ничто не стёрто, всё, что вам нужно сделать – это лишь найти путь к воспоминаниям.

В её тёмных глазах теперь нет даже намёка на былое равнодушие. В них пылает костёр из тысячи эмоций, и я чувствую, как сам начинаю гореть в нём, не в силах отвести взгляда от этой девушки.

Прости меня, любимая.

- Начнём?

Энергично кивнув, она вдруг улыбается, и эта улыбка озаряет всё её лицо. Глаза её теперь сияют, и я невольно улыбаюсь ей в ответ.

- Вам следует чаще улыбаться, мисс Свон, это определённо вас красит, - говорю я, не подумав.

В её глазах мелькает что-то, но тут же исчезает, и я убеждаю самого себя, что мне почудилось.

Ещё никогда мне не удавалось так хорошо врать самому себе.



На первом сеансе я рассказываю ей историю о том, как маленькая Мари впервые сама выбирала себе подарок на Рождество. Малышку так впечатлили высокие зелёные колючие красавицы, распространяющие хвойный запах, что она, не задумываясь, ткнула пухленьким пальчиком в серёжки с их изображением. И даже то, что мама объяснила ей, что прокалывать ушки больно, не помогло: Мари была полна решимости заполучить именно эти украшения в качестве подарка от Санты. Что, естественно, и произошло. Счастью девочки не было предела…

Мне кажется, что я рассказываю сказку на ночь маленькому ребёнку, и только тёмные, серьёзные глаза мисс Свон, в которых мелькают тысячи эмоций, не дают мне забыть, где я и для чего всё это делается. Кажется, она совсем не против такого лечения, и, когда история подходит к концу, мы ещё долго обсуждаем приключения малышки Мари. Сердце тоскливо сжимается, когда я смотрю на улыбку своей пациентки, но что я могу поделать? Только сердито мысленно прикрикнуть на эту глупую мышцу, чтобы она не мешала мне.

А ведь мы могли бы сейчас быть вместе, любимая…

Ранним утром следующего дня меня будит звонок Элис. Она визжит и плачет, и только спустя несколько минут я понимаю, что она пытается мне сказать: мисс Свон вспомнила её.

Поздравив подругу, я со стоном поднимаюсь с кровати и иду к столу с украшениями. Задумчиво сняв с крючка серебристую ёлочку-подвеску, я несколько раз читаю текст, записанный на листке, прикреплённом рядом с ней. Буквы расплываются перед глазами, но, поморгав, я заставляю себя собраться. Нельзя, просто нельзя думать о своих личных проблемах перед встречей с пациентом.

- Ты нужен ей, Мейсен, - выплюнул я, сердито глядя на своё отражение, которое ответило мне тем же, - раскисать будешь потом.

Выходя из дома, я случайно кидаю взгляд на твою фотографию, висящую на стене, и боль тут же накидывается на меня, дождавшись своего часа.

Вернись ко мне, любимая.



С каждым днём на доске для украшений становится всё меньше и меньше очаровательных ёлочек-безделушек, а мисс Свон тем временем вспоминает всё больше и больше подробностей своей жизни. Она уже узнаёт всех своих друзей, помнит и родителей, с которыми, к сожалению, встретиться ей уже не доведётся… Их потеря стоила ей многих пролитых слёз, но она рада тому, что воспоминания о них навсегда останутся с ней. Пустота всё реже возвращается в её взгляд, а равнодушие испарилось, не оставив и следа. Иногда мне кажется, что наша первая встреча была игрой моего воображения, но я не настолько наивен, чтобы искренне поверить в это.

Мисс Свон бережно хранит украшения, что достаются ей по завершению каждого сеанса, и с нетерпением ждёт, когда очередная безделушка попадёт ей в руки.

После нашей восьмой встречи её выписывают из больницы, и наши сеансы перемещаются к ней домой. Перед тем, как она возвращается в свою квартиру, Элис с Джаспером убирают оттуда всё, что может рассказать ей больше, чем нужно. Память – сложная штука, шутки с нею плохи. Мы не собираемся рисковать её здоровьем: нам всем хватило одного её срыва, произошедшего ещё во время первых сеансов. Она всего лишь встретилась в коридоре больницы со своей школьной подругой Джессикой, которая, естественно, начала настаивать на том, что они знакомы, хотя мисс Свон не могла её вспомнить. Встреча эта закончилась тем, что всегда спокойная девушка начала кричать, сжимая пальцами виски, и потом долго плакала в объятиях Элис, бормоча, что она бесполезна, что без памяти, без своих воспоминаний она никто.

После этого мы ещё бережнее относимся ко всему, что говорится в присутствии этой милой, печальной девушки. А это с каждой нашей встречей становится всё тяжелее и тяжелее.

Теперь мы с ней подолгу общаемся после завершения очередной истории о Мари. Она рассказывает обо всём, что вспомнила, лишь иногда замолкая и заливаясь густым румянцем. Я не тороплю и не давлю на неё, только сижу, внимательно слушая и стараясь не обращать внимания на давящую боль в груди, которая со временем становится моей постоянной спутницей. Чувство вины разъедает меня изнутри, и, глядя на её сверкающие глаза, я не перестаю мысленно просить прощения у своей ушедшей возлюбленной.

Мисс Свон наблюдательна, и в один из дней она не даёт мне сбежать, буквально связывая мне руки и ноги бескомпромиссным требованием попробовать, наконец, какой-то особенный чай из её запасов.

Прихлёбывая обжигающую жидкость, я не чувствую вкуса, но всё равно заверяю её, что чай необыкновенный. Мисс Свон внимательно смотрит на меня пронизывающим взглядом, и, отставив кружку в сторону, наклоняется ко мне и бархатным голосом произносит:

- Доктор Мейсен, мы же должны быть откровенны друг с другом, верно?

Киваю, тоже отодвигая чай на край стола.

- Тогда скажите, почему вам так тяжело проводить эти сеансы? Сеансы со мной?

Поперхнувшись, я долго, хрипло кашляю, не в силах сделать вдох, не в силах остановить эти рвущие горло спазмы. Перепуганная мисс Свон стучит меня по спине, и, в конце концов, я останавливаюсь, с облегчением втягивая носом воздух и вытирая слёзы, катящиеся по щекам.

Я не плачу, нет, любимая. Ведь я должен быть сильным.

- Можете не отвечать, - испуганно шепчет моя пациентка, осторожно опускаясь на краешек стула напротив.

- Нет, всё в порядке, - сипло говорю я, обхватывая ладонями кружку. Она горячая, обжигающе горячая, но я не могу отпустить её, потому что мне нужно за что-то держаться.

Без своей соломинки я сорвусь.

Сейчас я буду говорить о тебе, солнышко. Слышишь? Впервые.

- Дело в том, что вы… первая, с кем я начал работать, с момента трагедии, произошедшей с моей девушкой, - комок в горле растёт, становится всё больше, но я упрямо продолжаю говорить. Нельзя, чтобы ей рассказали об этом Элис или Джаспер, просто нельзя.

Никто, кроме меня, не должен говорить о нас, милая моя.

- Мне очень жаль, - шепчет мисс Свон и тянется ко мне, но, передумав, опускает руку на стол, - что произошло?

- Автокатастрофа, - бормочу я. В ушах ревёт автомобильный гудок, в висках стучит сломанный стеклоподъёмник, в глазах красная пелена от охватившего автомобиль пламени. И лишь тёмные, полные искреннего сочувствия глаза, помогают мне удержаться, не утонуть в своих воспоминаниях и в сотрясающих всё тело приступах вины.

- Простите, мисс Свон, но, думаю, мне стоит уйти, - выдавливаю я еле-еле, потому что просто не могу сидеть рядом с ней, рассказывая о тебе. Это сводит с ума, её любопытство сводит с ума, и я быстрым шагом выхожу на улицу, где перехожу на бег, не думая о том, куда именно я направляюсь. Мне нужно просто бежать, и наплевать на то, что на мне дорогущий костюм, наплевать и на блестящие ботинки, которые опускаются прямо в лужи, и на длинное пальто, которое тут же оказывается заляпано грязью.

Я бегу от тебя, и в то же время не желаю отпускать тебя ни на мгновение. Ты сводишь меня с ума, дорогая, слышишь?
Ты сводишь меня с ума.



Сегодня наш последний сеанс. Сеанс, о котором мисс Свон не имеет ни малейшего понятия.

Вчера вечером она, прощаясь, позвала меня встретить с ними Рождество. Её сияющие глаза были полны надежды и радостного предвкушения, так что я просто не мог отказать. И теперь я сижу на диване в своей пустой, ставшей практически непригодной для жилья квартире, и, дрожа, кручу в руках маленькую коробочку.

Доска для украшений пуста, на ней остались одни крючки, как будто она стряхнула с себя это ёлочное разнообразие, просыпавшееся на мисс Свон дождём воспоминаний. Сегодня мне не нужно выбирать, не нужно уповать на то, что я попаду в цель, что именно эти безделушки помогут опустошённой девушке найти путь к себе.

У меня осталось одно, последнее украшение, о котором даже Элис с Джаспером не имеют ни малейшего понятия.

Я знаю, что сегодняшняя история не пройдёт бесследно, и ещё я знаю, что рискую: рискую спокойствием мисс Свон, рискую своим здравым рассудком.

Но я обязан попробовать.

Прости, радость моя, я слишком люблю тебя.



Квартира мисс Свон встречает меня ароматами индейки и сладкого картофеля, хвойным запахом и яркими огнями гирлянд, шуршанием подарочной упаковки и радостными возгласами Элис и Джаспера. Хозяйка же спокойно стоит в стороне, и можно было бы подумать, что она равнодушна к появлению гостя, но я-то прекрасно вижу, как сияют её глаза.

Мы сидим почти до утра, разговаривая обо всём и ни о чём. В основном говорит Элис, её радостный щебет идеально сочетается со всполохами разноцветных огней и пузырьками шампанского. Джаспер лишь дополняет её бесконечные истории, иногда посмеиваясь, а иногда одёргивая свою жену. Мисс Свон немного снисходительно улыбается, глядя на них, а я не могу отвести от неё взгляда, всё в этой девушке притягивает меня, и сегодня я, наконец, могу уступить этому притяжению.

Любимая, простишь ли ты меня?

Наконец, утомлённая Элис утягивает Джаспера за собой на второй этаж, и мы с мисс Свон остаёмся наедине.

Выпитое шампанское явно помогло ей расслабиться, и обычно сдержанная девушка сейчас открыто улыбается мне. Улыбкой, которой я не видел ни разу за последние два месяца.

- Мисс Свон, - начинаю я, но она перебивает меня на полуслове:

- Зовите меня Беллой.

Изо всех сил сжав коробочку в кармане, я, кажется, слышу, как жалобно хрустит пластик.

- Хорошо… Белла.

Твоё имя раскалённым железом по нервам, и мне хочется плакать, кричать, но больше всего – целовать, бесконечно целовать тебя, забыв про всё на свете.

- Вы не против того, чтобы послушать последнюю историю о нашей общей знакомой? – голос звучит ровно и спокойно, и я поражаюсь этому, ведь внутри всё дрожит, сжимается, переворачивается, не позволяя мне спокойно дышать, не позволяя, кажется, даже сердцу биться в своём ритме.

- Ох, Мари, - выдыхает Белла, игриво улыбаясь мне, - конечно, почему бы и нет? Тем более что вы потрясающий рассказчик, мистер Мейсен. Кстати, я до сих пор не знаю вашего имени.

Она смеётся, а я сижу, окаменев, в кресле, не зная, что мне делать. Если моё имя сорвётся с её губ – я пропал. Не смогу держать себя в руках, не смогу говорить, не смогу даже дышать.

- Это может показаться странным, но вы не будете против, если я представлюсь после своего рассказа? – выдавливаю я из себя.

Удивлённо изогнув бровь, она несколько секунд изучающе смотрит на меня, после чего кивает и откидывается на спинку кресла. Вдруг выражение её лица меняется.

- Но вы же говорили, что украшений больше не осталось?

- На самом деле, одно ещё есть, - тихо произношу я и достаю коробочку из кармана.

В пляшущем свете свечей и огня в камине, она, кажется, меняет цвет, становясь то чёрной, то золотистой. Мисс Свон ничем не выказывает своего удивления, и только в её глазах ярким пламенем горит любопытство.

- Видите ли, - начинаю я, откашлявшись, - Мари не была одинока, - моя слушательница потрясённо смотрит на меня, внезапно побледнев, но я не могу отвлекаться на неё. Для меня сейчас нет ничего важнее, чем эта, последняя, история, и я обязан рассказать её до самого конца.

Давай, любимая, мне нужно, чтобы ты слушала. Нужно, чтобы ты вспомнила.

- Она очень любила одного мужчину, да и он был без ума от неё. Всё началось с того, что он увидел её в ювелирном салоне. Мари тогда тратила накопленные деньги, выбирая себе украшения с изображениями ёлок на все случаи жизни. Понятно, что не он один заинтересовался столь странным выбором, но зато лишь он (назовём его Энтони) решился подойти к девушке и познакомиться с ней. С тех пор они были неразлучны. Всё между ними было естественно: сначала дружеские походы в кино и кафе, прогулки по городу, затем первый поцелуй, первые признания, первая близость. И вот, спустя два месяца после их знакомства, в октябре, он решил пойти дальше. Купив ей вот это, - дрожащими пальцами я открываю коробочку, показывая мисс Свон изящное золотое колечко, на ободке которого примостилась маленькая ёлочка с бриллиантом в роли звёзды на золотистой верхушке. Девушка молча смотрит на меня, кажется, даже не дыша.

Боже, любимая, как же тяжело.

- В тот день, день, когда он решился попросить её руку и сердце, она возвращалась вместе с родителями домой, после того, как три дня провела у подруги их семьи, живущей в пригороде. Но она не смогла добраться до своего любимого, - тяжело сглотнув, я собираюсь с силами, - потому что по пути они попали в автокатастрофу.

С того места, где сидит мисс Свон, раздаётся тихий вздох, но я не могу позволить себе отвлечься, даже на мгновение, просто не могу.

- Её родители погибли, - с трудом продолжаю я, - но Мари выжила. Только потеряла память.

Кроме моего хриплого голоса, тишину комнаты теперь нарушают ещё и тихие всхлипы Беллы.

- И её любимый мог помочь ей. Так уж вышло, что он был психологом, - я вдруг понимаю, что говорю короткими, невнятными фразами, но ничего не могу с этим поделать. Сейчас последнее, что меня заботит, это красота фраз, отрывисто раздающихся в звенящей тишине гостиной.

- Была только одна проблема… он не мог говорить ей об их отношениях. Память слишком сложная штука, чтобы с ней шутить… Так что ему приходилось притворяться, что они не знают друг друга. Притворяться, что она только его пациентка, одна из многих, что он не имеет права называть её по имени и на «ты», что обращаться к своей любимой, как к «мисс Свон» - это совершенно нормально. Привычно. Не больно.

Белла тихо плачет в своём кресле. Она уже всё поняла, но я не могу остановиться сейчас, мне нужно дойти до конца.

Мне нужно, чтобы ты вспомнила меня, любимая. Пожалуйста. Пожалуйста, вспомни меня…

- Лечение шло хорошо, - продолжаю я дрожащим голосом, - Мари потихоньку вспоминала всё о своей прошлой жизни… всё, кроме него.

Чёрт, как же больно.

- И у Энтони оставался единственный способ помочь ей вспомнить. Последнее украшение, которое должно было сработать. И он не мог даже думать о том, что произойдёт, если его надежды не оправдаются.

Мы оба плачем, но я не знаю, пока не знаю, оплакивает ли Белла свои потерянные воспоминания или это ты, ты, любимая моя, плачешь, понимая, через что нам пришлось пройти.

- Он рассказал ей всё… и ему остаётся только ждать её ответа, - из последних сил проговорил я, поднимая, наконец, взгляд на её лицо.

По мягким щекам, которые я так люблю целовать, текут слёзы, и даже тёмные дорожки туши не портят красоты твоего личика.

- Я так люблю тебя, Белла… - шепчу я тебе, не в силах сдержаться.

У меня в рукавах больше нет козырей. Вот они все – поблескивают золотом в свете камина, сбегают по моему лицу, оставляя на нём солёные, обжигающие дорожки.

Но Белла (ты?..) молча сидит(сидишь?..) напротив, мотая головой. Она плачет, безостановочно плачет, и качает головой, снова и снова говоря мне нет.

Встаю. Как-то встаю, призывая всю свою силу воли, чтобы она помогла мне подняться с кресла. Медленно, на негнущихся ногах иду к выходу. Я знаю, что должен успокоить Беллу, в конце концов, я её психолог, но на это просто нет сил.

Когда я прохожу мимо ёлки, её колючие ветки цепляются за мою одежду, будто удерживая на месте.

Твоё любимое дерево подвело нас, любимая…

- Стой! – тихий вскрик, отчаянный и сдавленный, прорывается даже сквозь окутавшую меня плотным слоем густую вату.

- Эдвард, - твой шёпот, словно пламенем по венам, и я боюсь поверить, боюсь, потому что, если это неправда, то я разлечусь на куски прямо перед Беллой.

- Я помню, - недоверчивые глаза, полные слёз, но мне уже всё равно, потому что это ты, ты, любовь моя, ты рядом, и ты обнимаешь меня, заглядывая своим карим взглядом прямо мне в душу, где всегда была только ты, ты, ты…

- Я тоже люблю тебя, - дрожащие солёные губы, и мягкая кожа под кончиками моих пальцев, наконец-то, обжигает своей долгожданностью, и всё внутри меня тает, тает под напором твоих искусанных губ, твоих мокрых щёк под моими ладонями, твоих тёплых глаз цвета топлёного шоколада.

- Ты выйдешь за меня? – шепчу, лишь на мгновение оторвавшись от тебя, и снова покрываю поцелуями твоё лицо. Не успокоюсь, пока не коснусь каждой клеточки твоего тела, лаская тебя, снова и снова убеждаясь, что ты – моя, что это - не сон, что ты помнишь - меня.

Никто во всём мире не был в эту волшебную ночь так счастлив, как я, когда с твоих дрожащих губ срывается тихое, но такое уверенное «да».

примечание: автор не несёт ответственности за реалистичность подобного метода лечения амнезии и приносит свои извинения за возможные неточности.