Название: Охотники на вампиров: Скади и Ньёрд

Категория: Собственные произведения
Бета:+
Жанр: экшен, вампиры, драма, романтика
Рейтинг: PG-13
Пейринг: -
Саммари: Обезглавленное тело кровососа осело, вмиг растеряв всю твёрдость. Удерживая отрезанную голову за волосы, Скади подняла её, пристально уставившись в тускнеющие красные глаза. Что она ожидала увидеть в них? Мольбу о продлении его ненастоящей жизни или, скорее, просьбу об истинной смерти?

---

Живот вампира проткнула выпущенная из арбалета Ньёрда стрела. Осиновое древко ослабляло его, но вурдалак ещё верил, что сможет скрыться от охотников. Прихрамывая, он постарался убежать с места побоища. Из густой травы три пары остановившихся глаз с трёх отрезанных голов взирали на ещё двигающегося собрата.

Прикончить кровопийцу теперь было делом техники.

Прелестная жена Ньёрда бросилась за ним вдогонку через лесную поляну. Понимая, что избежать погибели не удастся, вампир обернулся и, сложив руки в умоляющем жесте, с мольбой в алых глазах одну долгую секунду смотрел на приближающуюся Скади, а затем возвёл глаза к небу, словно упрашивая кого-то наверху о спасении.

Выхватив обоюдоострый серебряный кинжал из специального крепления на поясе, светловолосая валькирия безжалостно набросилась на молящегося, однако о сопровождении упыря в Валгаллу не могло быть и речи. Одним плавным, отточенным годами борьбы с вампирами движением Скади безжалостно провела кинжалом по его шее.

Обезглавленное тело кровососа осело, вмиг растеряв всю твёрдость.

Удерживая отрезанную голову за волосы, Скади подняла её, пристально уставившись в тускнеющие красные глаза.

Что она ожидала увидеть в них? Мольбу о продлении его ненастоящей жизни или, скорее, просьбу об истинной смерти?

Среди охотников ходило поверье, что перед окончательной гибелью вампир на миг становился тем человеком, которым был при жизни. Он вспоминал родных, утраченное бытие, свои мечты. Многие ловцы рассказывали об осмысленном взгляде у погибающего вурдалака.

Ньёрд так не считал. Он просто истреблял чудовищ с лица земли, не разглядывая выражений их лиц или глаз. В этом, полагал он, и заключался смысл его существования — с помощью боевых навыков (которыми он владел в совершенстве) спасти как можно больше людей от гибели.

Вздохнув во всю полноту могучей грудной клетки, Ньёрд направился к жене, желая отвлечь её от излишнего философствования. Это не приносило никакой пользы, только всё усложняло.

В полном молчании погрузив пальцы в шелковистые волосы почившего вурдалака, Ньёрд потянул голову на себя, освобождая жену от её веса. Безжалостно откинув обрубок в сторону, мужчина положил ладони на плечи Скади, теперь уже вглядываясь в её лицо с тем же вниманием и печалью, с каким она ранее смотрела в мёртвые глаза.

Скади и Ньёрд, муж и жена, оба были светловолосы и белокожи. Что брат и сестра. Это обстоятельство служило поводом для шуток со стороны других охотников. Некоторые даже острили, что Скади и Ньёрда с трудом можно отличить от нежити и то только по наличию арбалетов за спинами.

Оба имели длинные светло-золотистые волосы, которые при определённом освещении казались практически белыми. Ньёрд предпочитал зачёсывать пряди в высокий хвост, а Скади носила их распущенными. При ходьбе водопад струящихся золотисто-серебряных волос ласкал упругие ягодицы жены, что неизменно пробуждало одержимого страстью зверя в Ньёрде. Его жена была совершенна в своей красоте.

При этом рост их отличался кардинально. Ньёрд выглядел этаким великаном со своей развитой мускулатурой и широкими плечами. Скади, наоборот, была миниатюрной и стройной.

Скандинавские легенды воспевали любовь между богом моря, огня и ветра, богатства и плодородия Ньёрдом и богиней-воительницей Скади. Об этом факте паре не уставали напоминать близко знакомые со скандинавской мифологией коллеги. Это, конечно, был невероятно забавный прецедент. Ньёрд влюбился в Скади, а Скади полюбила Ньёрда несмотря на все шуточки, что сопровождали их ещё со времён обучения охотничьему делу в европейском отделении Альянса охотников.

Первые несколько лет Скади и Ньёрд сражались против вампиров в тесном сотрудничестве с Альянсом. Регулярно посещали собрания, разрабатывали новые тактики и стратегии борьбы с нежитью, обменивались опытом.

В какой-то момент они отделились от сообщества и с тех пор путешествовали вдвоём, занимаясь любимым делом и наслаждаясь друг другом.

Избегая значительных скоплений нежити, Скади и Ньёрд разыскивали небольшие группы вампиров или отбившихся от стай одиночек, лишь оповещая Альянс о новой точке на карте, привлекшей их внимание. Иногда Альянс сообщал им об участившихся несчастных случаях в одном из населённых пунктов, которые необходимо было проверить. Временами супружеская пара самостоятельно находила требующие изучения цели, зондируя сообщения европейской прессы.

Нынешней ночью Скади и Ньёрд атаковали стаю из четырёх вампиров, умудрившуюся на протяжении нескольких дней скрываться от охотников в лесу. Кровососы успели похитить и обескровить двух человек из небольшой деревеньки на границе Германии и Польши. Необходимо было найти их логово как можно быстрее, чтобы предать огню тела погибших. В ином случае их ждала незавидная участь превращения в вампиров.

Процесс обращения занимал около недели и зависел от массы тела жертвы, а также количества яда вампира, попавшего в кровь. Следуя обретённым инстинктам, вампиры утаскивали жертв в лес (или другую безлюдную местность) и лишь там обескровливали их, поэтому новорождённые кровососы утоляли первый дикий голод обычно посредством животных. Когда же они приступали к ловле людей, то наученные горьким опытом лесной охоты вели себя на удивление умело: двигались бесшумно, перемещались с умом.

По всем признакам вампиры за последние две тысячи лет не задумывались о том, чтобы целенаправленно наращивать свою численность. Но Скади и Ньёрд были уверены, что за этим дело не станет. По непонятной причине интеллект и сообразительность вампиров росли, как говорится, не по дням, а по часам. Даже во время сегодняшней вылазки существовала опасность, что все эти вампирские прятки не что иное, как расставленная на человека ловушка.

Две недели назад Ньёрд посетил одно из последних собраний Альянса охотников. Скади тем временем осталась наблюдать за необычным оживлением на окраине Варшавы, зная, что по первому зову Ньёрд вернётся к ней.

Один из выступавших на собрании рассказал, что обнаружил в древних записях охотников (датированных VII в. до н.э.) информацию о «мудрых» вампирах. Будто такие кровопийцы не были подчинены одним инстинктам, а могли контролировать жажду, формировать кланы из себе подобных и вполне благопристойно существовать среди людей. Ньёрд с интересом выслушал докладчика, намереваясь позже слово в слово передать услышанное Скади. Возможно, существование вампиров было подчинено определённым циклам.

Сложив вместе тела четырёх вампиров, их отрезанные головы и обескровленные человеческие трупы, Ньёрд поджог их. После подошёл к стоящей в сторонке Скади, тревожащейся о чём-то своём, и взял её за руку. Пока они наблюдали за погребальным огнём, в глазах обоих танцевал отсвет язычков очищающего пламени.

Когда всё было кончено, супруги, не сказав друг другу ни слова, направились в деревню за оставленной там арендованной машиной.

Новой их целью был сытный ужин.



Переступив порог небольшого круглосуточного кафе, Скади и Ньёрд окинули помещение цепким, всё примечающим взглядом. Серьёзные, сосредоточенные выражения лиц — в незнакомом месте они всегда были настороже. Кроме них, в кофейне уплетали пищу за обе щеки три пары. Видимо, готовили здесь вкусно.

Дом, который они сняли на месяц в польском городке Костшин-на-Одре, находился недалеко от этой кофейни, но Ньёрд так сильно проголодался, что не мог больше терпеть урчания в животе даже ради того, чтобы переодеться в более подходящую для вечерней трапезы одежду. Тем более что оставшись наедине с мужем, Скади бы нескоро выпустила его из объятий.

Наверняка со стороны они походили на парочку влюбленных байкеров или в крайнем случае на экстравагантных блондинов-готов. Униформа охотников состояла, как правило, из чёрных кожаных брюк, куртки-косухи, обтягивающего кожаного жилета с множеством карманов, в которых размещались необходимые предметы: серебряные кинжалы, запасные осиновые стрелы и другие принадлежности. Как всегда, Ньёрд не мог насмотреться на золотоволосую Скади, одетую в чёрную кожу. Жена сводила его с ума непринуждённой сексуальностью.

Расположившись за столиком, Скади и Ньёрд ожидали появления официанта. Тот задерживался. Супруги переглянулись.

— Ты как, в порядке? — спросил Ньёрд и аккуратным медленным движением заправил серебристую прядь за ушко блондинке.

— Да, — ответила жена практически беззвучно.

— Голодна?

Девушка коротко кивнула и попыталась улыбнуться. Улыбка вышла слабой. Как всегда, после охоты, долгого выслеживания и мастерски проведённого боя Скади требовалось пополнить запасы энергии: поесть и поспать.

Ньёрд взял хрупкие кисти жены в свои горячие ладони, пытаясь их согреть.

— Вскоре подкрепишься. Подожди немного, потерпи.

Скади смотрела на мужа в упор, изредка моргая. Её силы в эти предрассветные часы были на исходе. Ну где же официант?

Наконец-то появившаяся девушка из обслуживающего персонала словно бы не почувствовала исходящего от новых посетителей напряжения. Приготовившись записывать заказ, она не стесняясь разглядывала привлекательного блондина.

— Нам кофе, две порции глазуньи, два больших сэндвича с индейкой и блинчики с мёдом, — быстро сделал заказ Ньёрд. — И пожалуйста, побыстрее.

— Будет сделано, — рапортовала официантка и, развернувшись, присвистнула от восторга.

Скади и Ньёрд переглянулись. Несмотря на усталость, Скади заулыбалась. Её тёмно-серый взгляд очаровательно блеснул — она с лёгким юмором воспринимала любое внимание к мужу со стороны противоположного пола и даже наслаждалась им. Ньёрд лишь поморщился, закатив глаза. Но вскоре тоже улыбнулся, однако, скорее, смущённо. Ему было плевать, как он выглядит, главное, чтобы его внешний вид был по нраву Скади.

Через двадцать минут официантка с извиняющейся улыбкой на лице и наполненном блюдами подносом подплыла наконец к их столику.

— Извините за задержку, друзья. На кухне случилась небольшая неприятность, но сейчас всё в порядке. Приятного аппетита, — добавила она, расставляя заказ на столе и забирая несколько купюр в качестве оплаты.

В очень быстром темпе Ньёрд смёл стоящую перед ним еду. Скади тем временем разделила вилкой яичницу на небольшие части, маленькими глотками отпивая из кофейной кружки или только делая вид. Ньёрд принялся за один сэндвич, а затем и за другой.

Наблюдая за трапезой мужа, Скади не удержалась.

— Поскорее заканчивай. Я так хочу тебя.

Голубые глаза Ньёрда сверкнули в предвкушении их близости. Он заканчивал ужинать, не отвлекаясь на разговоры: доел вторую порцию глазуньи, быстро прожевал блинчики, допил свой кофе, кофе Скади и, с шумом отодвинув свой стул, встал.

Скади, наоборот, из женской ли вредности либо хитрости теперь демонстрировала, что не так уж и торопится. Впрочем, Ньёрд знал — жена сгорает от нетерпения.

Чувственно потянувшись, блондинка плавно поднялась с места, подошла к нему и прижалась ртом к губам мужа.

Целуя вкусные губы Скади, Ньёрд прижал её крепче к себе, сдавив в объятиях. Как ни странно, первым очнулся он, с трудом оторвавшись от нежного рта.

— Пойдём, малышка. Займёмся теперь тобой.

Быстрым шагом они направились к арендуемому дому, все окна в котором были наглухо закрыты ставнями. Захлопнув за собой дверь и несколько раз повернув ключ в замке, Ньёрд усадил ослабевшую Скади на пуфик в прихожей, а сам пробежался по комнатам, чтобы исключить наличие в доме незваных гостей.

— Никого нет, — немного запыхавшись, выпалил он.

Еле заметно покачиваясь, Скади поднялась и шагнула к Ньёрду. Мягко прижав его мощное тело к стене, из последних сил Скади запрыгнула на мужа, тут же подхватившего её за ягодицы.

Скади ласково отогнула плотный воротник кожаной куртки Ньёрда и прижалась губами к его крепкой шее. Проткнув вытянувшимися клыками кожу мужа и надавливая на неё языком, блондинка сделала несколько больших глотков крови.

Ньёрд застонал, не стараясь быть тихим.

Пока жена насыщалась, мужчина размышлял о древних вампирах, так похожих на его Скади. Неужели они были разумны и могли сдерживать свои инстинкты? Но они всё равно оставались убийцами, судя по записям, в то время как Скади питалась только его кровью, не причиняя никакого вреда другим людям.

Около трёх лет назад во время очередной рабочей вылазки вампир укусил замешкавшуюся Скади, сделав всего лишь пару глотков её крови. Ньёрд убил вурдалака, но было уже поздно.

По правилам Альянса Ньёрд был обязан перерезать Скади горло и сжечь её тело. Но он не смог. Хотя жена просила его об этом, умоляя убить себя. Она не могла перенести мысли, что станет бездушным кровопийцей. Скади была полна сил, ведь вампир не истощил её, не обескровил. Она брыкалась и дралась со всей решимостью. Но Ньёрд выбил из рук девушки серебряный кинжал, с помощью которого жена хотела свести счёты с жизнью.

Ньёрд связал Скади, заткнул ей рот тряпкой и втайне от всех вывез в охотничий домик в глухом лесу. Там он запер её в огромной клетке, рассчитанной, по всей видимости, на медведя, для надёжности сковав руки и ноги крепкими наручниками. Ньёрд не имел понятия, к чему приведёт его безумная затея, но он не представлял себя без Скади.

Когда через восемь дней Скади стала вампиром, Ньёрд всё ещё не придумал, как действовать дальше. С рассветом Скади засыпала, но после захода солнца, просыпаясь, издавала нечеловеческие крики от грызущего нутро голода, и каждый её вой разрывал сердце Ньёрда. Он готов был накормить её собой, лишь бы помочь изменившейся возлюбленной.

Но как это сделать, чтобы самому не обернуться чудовищем?

Вскоре ему на ум пришла одна идея. С помощью шприца выкачивая из себя кровь, он наполнял ею небольшой железный поднос и подсовывал его Скади, жадно слизывающей угощение. То, что вскоре Скади научилась проявлять осторожность и аккуратность, стараясь обращаться с подносом бережно, дабы не опрокинуть его из-за неконтролируемой ярости, подарило Ньёрду первый слабый проблеск надежды на… только вот он сам не знал на что.

Альянсу Ньёрд доложил, что сразу после успешно проведённой операции по истреблению вампирской стаи они со Скади узнали, что она беременна. В роду Скади существовали определённые проблемы с вынашиванием потомства, о чем было в курсе руководство Альянса. И в целях сохранения жизни плода Ньёрд заявил, что вынудил Скади пока отойти от дел. Коллеги наперебой поздравляли Ньёрда с прекрасной новостью, но все его мысли были сейчас с женой, мучающейся от голода в глухом лесу.

Родители Скади и Ньёрда, в соответствии с нравами, принятыми в Альянсе, не знали телефонов детей, как и других способов связи с ними. Так было принято с давних времён, и сейчас Ньёрд был благодарен жестоким правилам. Пусть родители полагают, что дети очень заняты по работе, как до этого бывало несколько раз.

Ещё около четырёх месяцев Ньёрд кормил Скади, а она оставалась всё тем же бездушным монстром, однако уже заработавшим зависимость именно от его крови. Исхудавший и ослабевший Ньёрд, отдающий все силы на постоянные переезды по работе и возвращение обратно к Скади, однажды решил покормить её кровью другого человека. Сам он не успевал восстанавливаться. Но не вышло. Вылив пакет донорской крови на поднос, Ньёрд, как и прежде, продвинул его внутрь клетки. Понюхав красную жидкость, Скади издала страшный рёв и отступила вглубь конуры.

Ньёрд не знал, что и думать. Зависимость вампира от определённой группы крови или от пола жертвы не была достаточно изучена. По крайней мере, Ньёрду об этом не было известно. Его же свежую кровь Скади вылизала, можно сказать, с огромным энтузиазмом и даже наслаждением, как показалось мужчине.

После того как однажды во время кормления из горла бросившейся к источнику пищи Скади вместо злобного голодного рычания вырвалось малопонятное: «Кхро-о-о-вфь», Ньёрд сполз на пол, прижимаясь спиной к прутьям клетки, и заплакал. Это означало, что для них с женой есть надежда. Скади возвращалась к нему.

Коллеги и друзья по Альянсу тем временем справлялись о здоровье Скади, о благополучии её вымышленной беременности. Ньёрд сообщил всем, что Скади потеряла ребёнка и находится в глубочайшей депрессии. Охотники очень сочувствовали их паре.

Ньёрду пришла мысль, что нужно максимально «очеловечить» пространство хижины. Он развесил по стенам фотографии их со Скади счастливых моментов, принёс какие-то безделушки и предметы, которые жена хранила с самого детства. Ньёрд брал минимум заказов, старался как можно больше находиться рядом со Скади, много разговаривал с ней, здоровался, шутил как ни в чём не бывало. Обычным ответом Скади на все его старания было злобное рычание из глубины клетки, налитый кровью тёмно-красный взгляд и редкие просьбы о ещё одной порции крови в виде смеси малопонятных звуков.

День за днем, в мелочах, каких-то малозаметных вещах, но Скади менялась. То Ньёрду виделось, как она внимательно слушает, что он говорит, а когда мужчина замолкал, казалось, Скади ищет его заинтересованным взглядом. Иногда сквозь её голодное или недовольное рычание он слышал сочетания звуков, похожие на слова. Он не уставал повторять: «Вернись ко мне, Скади, ты справишься! Я не могу без тебя».

В один из тех осенних дней, когда капли дождя перемежаются солнечными лучами, в лужах отражаются бегущие наперегонки облака, на дубах спеют жёлуди, а благодаря листопаду земля всё надёжнее укрывается красно-жёлтым одеялом, всё изменилось.

После заката Скади очнулась. И не издала ни звука.

Ньёрд обычно к тому времени уже высыпался, выполнял несколько бытовых дел и сейчас он, как делал почти каждый вечер, наблюдал за пробуждением жены. Скади посмотрела на него осмысленным взглядом и открыла рот, будто хотела что-то сказать… но оттуда вырвался лишь неприятный звериный рык. Она испуганно накрыла рукой губы, словно бы сама ужасаясь изданным звукам.

Ньёрд наполнил поднос заготовленной не более часа назад кровью и подтолкнул его к Скади. Она, видимо, была очень голодна, раз бросилась к посудине, опустилась на колени и принялась жадно лакать. Но каждое её движение при этом было таким по-человечески женственным, пластичным, даже грациозным.

Наевшись, Скади вытерла рот тыльной стороной руки и выжидающе посмотрела на Ньёрда.

Он понял, что она ждёт его приветствия и ежевечернего разговора, пусть и одностороннего.

С того самого дня душа Скади возвращалась к Ньёрду семимильными шагами. Вскоре она заговорила, ответила на его вопрос, улыбнулась, а ещё через некоторое время и рассмеялась.

Ньёрд всё чаще осмеливался приблизиться к жене, чтобы погладить её, затем омыть влажной губкой, а через десяток дней и полноценно помыть в лохани, наполненной горячей водой.

Во время одного из тёплых любящих объятий Скади не удержалась и прокусила шею Ньёрда, успев сделать один-единственный глоток его крови, после чего с ужасом отпрянула. Ньёрд решил было, что теперь превратится в вурдалака. Он, как и Скади много месяцев назад, решил погубить себя, только бы не превратиться в чудовище, но Скади поклялась, что убьёт его сама, если это случится, а после и себя, ведь её источник питания истает со смертью мужа.

Ньёрд поверил жене. Он наказал уже полностью осознающей себя в этом мире Скади запереть его в клетку, заковать в кандалы, а после изменения сдержать своё обещание.

Но через неделю и даже через две Ньёрд всё ещё оставался человеком. Он ел человеческую пищу, которую готовила ему Скади, бодрствовал даже после восхода солнца, как прежде, много болтал. То ли укус Скади больше не представлял для людей опасности, то ли не был опасен именно для него.

Спустя много-много дней Скади и Ньёрд постарались вернуться к прежней жизни. Они учитывали особенности Скади, не совались на глаза коллегам-охотникам, грамотно придумывали отговорки и объяснения для представителей Альянса, заготовили сотни наборов линз тёмно-серого цвета для Скади, продолжали прекрасно выполнять свою работу по уничтожению упырей, чтобы не привлекать к себе внимания.

Мужчина не знал, любой ли вампир может вновь обрести свою душу, снова стать почти прежним человеком?

Возможно, всё дело было в том количестве времени, что прожила после обращения в вурдалака Скади. Ведь ведомые своими низменными инстинктами вампиры, похищающие и обескровливающие заплутавших людей, уничтожались охотниками сразу же по обнаружению. Им редко удавалось прожить более месяца, на самом деле и того меньше.

Или же причина заключалась в терпеливом уходе Ньёрда за женой, в его бескрайней любви. Кто знает.

К тому времени как насытившаяся Скади вынула клыки из шеи Ньёрда, сразу же уснув, за окнами дома наверняка уже забрезжил рассвет, освещая пустынные улочки Костшина-на-Одре.

Мужчина покрепче прижал к себе стройный стан девушки и, хотя его ноги дрожали и подкашивались от потери некоторого количества крови, он бережно уложил жену на кровать.

Улёгшись рядом, он укрыл их обоих пледом, хотя Скади не нуждалась в этом — она теперь никогда не мёрзла. Это было так по-человечески: уютно лежать обнявшись.

На губах Скади играла лёгкая улыбка. Возможно, ей снился какой-то особенно романтический вампирский сон. Ньёрд желал как можно дольше любоваться женой, но усталые веки предательски сомкнулись.

Считалось, что вампиры — бездушные создания, проклятые, потому что Бог покинул их. Только вот тем злополучным днём Господь отвернулся не от одной Скади — от них обоих. Ньёрд, как Ромео в известной пьесе, не смог бы жить без любимой и поступил еще более малодушно, с точки зрения церковных канонов — он был готов расстаться с жизнью по собственной воле, обрекая тем самым свою душу на вечное проклятие.

Почему именно это произошло с их парой? Ведь Скади могла погибнуть в аварии, отравиться испорченной пищей, утонуть.

Ей и Ньёрду был дан шанс.

Пусть этот шанс был призрачным, противоречащим всему, во что они оба верили, но каким-то шестым чувством Ньёрд ощутил его. Нарушив обеты, испытав на прочность свои упорство, настойчивость и терпение, познав горький страх и окрыляющую надежду, Ньёрд спас Скади.

А Скади спасла Ньёрда.