Чайки, словно маленькие белые кораблики в огромном океане, кружили в голубом небе. Волны Чёрного моря неспешно накатывали с тихим шипением на галечный берег. Сероглазый мужчина, смакуя, допивал вторую банку немецкого пива, стоя в нескольких шагах от бетонных плит, сваленных в беспорядочную кучу. Сидевшая на самом верху горы железобетона жгучая брюнетка с наслаждением подставляла лицо лёгкому солоноватому ветерку и горячим лучам слепящего солнца. Михаил, бурча что-то под нос, неподалёку прохаживался по пляжу, иногда поднимал гладкий камушек и с размаху швырял его в чуть зеленоватую воду.

- И чем я, шваль и пьянь, интересен тебе, красотка? Или твой подлиза не на всё согласен ради целости своей ухоженной шкурки? – с откровенным сомнением прохрипел бывший военный. Смяв опустевшую банку, отбросил её в сторону.

Ада с грациозностью кошки спустилась с бетонных плит.

- Тут я задаю вопросы! – Она окатила собеседника пронзающим насквозь ледяным взглядом. – У тебя ещё нет такого права, как и гадить где вздумается. Если я не решу забрать твою жизнь, то ты, когда мы будем уезжать, поднимешь брошенные тобой жестянки. Им место в мусорном баке. Быть может, как и твоей голове.

- А мне голова не дорога, и банки пускай твой холуй прибирает, – мужчина усмехнулся. В его глазах стояла пустота.

- Мне нравится, что ты не боишься меня! – Сладкая полуулыбка тронула губы девушки. – Но у каждого есть слабое, уязвимое место, и я старательно поищу его у тебя, солдат. Начну, пожалуй, с гитары…

- Хорошо, я приберу… - В серых глазах вспыхнула злоба, смешанная с неподдельным беспокойством. – Нас много, другие погадят планету, чтобы она вам, чистеньким, раем не казалась. Чтобы вас хоть немного воротило от неё, – глухо просипел он.

- А кому это «вам»? – Ада, словно акула, описывающая круг вблизи намеченной жертвы, обошла мужчину. – Кто я, по-твоему? Хватит намёков, скажи прямо!

- Ты живой труп. Кровососка, – сказал мужчина, выплёвывая слова, будто яд.

Девушка звонко рассмеялась, отчего её собеседник заметно вздрогнул. Он явно не такой реакции ожидал от неё.

- А с чего ты решил, будто я такая? – Ада приподняла бровь.

- У меня в груди холодит, когда смотрю на одного из вас.

- Как интересно, - задумчиво протянула брюнетка. Тепло улыбнулась. – Значит, ты одарён, ты не обычный человек. Давно, с рождения у тебя эта способность?

- Нет, после клинической смерти, – выдавил из себя бывший солдат. По нему прокатилась заметная дрожь.

- И много ты нас – живых трупов – видел? – Ада склонила голову набок, пронизывающим взором заглядывая прямо в глаза мужчины, стойко выдерживающего её психологический напор.

- Достаточно, чтобы возненавидеть больше всей мерзости на земле и понять, что от вас не избавиться. Вы повсюду, а мы свиньи на ферме, – сквозь зубы процедил он.

- Очень любопытно. - Чернота в зрачках Ады заполнилась рубиновым огнём. Мужчина отшатнулся. Девушка широко улыбнулась. – А такого ты, очевидно, не видел! Наверное, потому что я не вампир, а их смерть! – она рассмеялась и подошла ближе к морю. Веселье с её лица мгновенно смыла грусть.

Ада присела на корточки, подставляя ладони шуршащим волнам, едва-едва дотягивающимся до мысков босоножек. И с печалью в голосе запела:

- Сияет солнышко в слезах.
Играет ветер в волосах.
Резвится рыбка в глубине.
Синие глаза теперь в огне

Мерцает звёздочкой душа,
Летят из тьмы к ней голоса
«Верни из рая мне вину,
Возьми взамен ты кровь мою!»

Ведь смерти лишь любовь сильней –
Жизнь порождать под силу ей.

Замолчав, Ада резко встала и обернулась на осторожные шаги за своей спиной. Моргнула, гоня подступившие к глазам солёные, как море, капли.

- Кто же ты? – Бывший военный был в смятении. Он судорожно сглотнул.

- Я - зло и добро, демон и ангел. Я – убийца и жертва. Я – неупокоенный дух распылённой цветущей планеты и миллиардов жизней нации, преданной забвению. Я – голос всех людей, потоптанных предательством, осквернённых сильным и брошенных их Богом, лишённых второго шанса. Я – призрак, обрётший плоть, жаждущий мести и возвращения украденного судьбой счастья. Живой мертвец. Кровососка. Плотоядный зверь. Девушка, не могущая себе позволить быть и капельку слабой, просто любить и быть любимой. – Грустная полуулыбка. – Можешь не верить, солдат, но всё это я, всё это чистая правда. А кто ты?

- Пустое место… - тяжко выдохнул сероглазый. Обессиленно опустившись, он сел на разноцветную гальку. Положил гитару рядом и обхватил голову руками, уперев локти в колени. – Зачем я тебе?

- Как тебя зовут? – Ада повернулась лицом к морю.

- Денис Валерьевич Суханов.

- Где служил?

- Десант. Отдельный разведывательный полк.

- Рядовой?

- Старший сержант.

- Каким оружием владеешь?

- Как и положено десантнику разведчику, любым. Но лучше всего я убиваю из снайперской винтовки. Тебя ведь это интересует… - Денис горько усмехнулся.

- Где воевал? – всё тем же бесчувственным голосом продолжила расспросы Ада.

- Специальные секретные операции в Приднестровье и Абхазии, 1992-93 годы... Несколько заданий на территории Афгана с 93 по 98 год… в Первой чеченской, 1994-96 годы, и Второй чеченской с 1999 до осени 2000 года. Был трижды ранен. Два раза легко. Пытался убить офицера, за что был уволен из рядов ВС с лишением материальных выплат, наград и звания. Признан психически невменяемым. Три года провёл в «кукушке», – чёрство доложил бывший военный. – Что-то ещё? Или хватит для ящика беленькой либо могилки в море-океане?

- Возраст? Семья?

- Тридцать четыре. Никого.

- Уверен, что ты, как ноль, одинок? – Ада повернулась и испытующе посмотрела на Дениса засветившимися алым глазами. – А если я проверю и найду твоих родственников, беспокоящихся о тебе, что мне с ними сделать?

- Жена от меня ушла к бизнесхрену, когда я первый раз воевал в Чечне. Моему сыну тогда был год. - Денис заскрёб пальцами по гальке, словно заживо погребённый карябал изнутри крышку гроба. – Она сказала, что это не мой ребёнок, но я знаю – он мой. Она забрала его, мстя мне за то, что я не бросил армию. А я больше ничего не умел, кроме как защищать родину, и не хотел жить для другого. Меня отец учил быть мужиком, берегущим свою страну. – Мужчина, взяв гитару, встал. – Я лучше сдохну бомжом, чем буду не тем, кем он мечтал меня видеть!

- Бомжом он вряд ли грезил, чтобы ты стал, – Ада усмехнулась.

- Да пошла ты… - огрызнулся Денис.

- Успею… - роковая брюнетка холодно улыбнулась. – Продолжай о семье… - спокойным тоном сказала она.

Мужчина скрипнул зубами.

- Мой отец умер в 1989-ом, мама – в 1999-ом. Никому я не нужен.

- А твой сын, ему же сейчас тринадцать, и ему на тебя совершенно наплевать? Он ведь достаточно большой, чтобы думать своей головой, а не словами матери? – Губы девушки плотно сжались, взгляд стал напряжённый и мятежный.

- Уверен, он ничего не знает обо мне. Она уехала со своим правильным и надёжным добытчиком неизвестно куда, как только получила развод. Я пробовал их найти, но не вышло. – Денис обнял гитару, безнадёжно глядя на горизонт. – И хорошо, что не получилось найти. Что бы я мог ему дать? Ожидание похоронки – постоянное, душащее каждую секунду… как говорила его мать. Ещё слова о чести, долге… Они не накормят вкусной пищей, не оденут в модные обновки, не устроят в лучшую школу, не дадут путёвку в большую, красивую жизнь. Ему лучше быть не моим сыном и гордиться тем отцом, что выбрала ему мать. Она была права: я никчёмен и умру у помойки бездомной собакой. – Он свесил голову на грудь и тяжело медленно вздохнул.

- Нет. Она тупая сучка! – с учащённым пульсом прошипела Ада. – Деньги без чести - это пепел на костях вместо живой плоти! И я могу дать тебе шанс снова дышать и однажды умереть как настоящий воин, быть тем, кем бы гордился твой отец, и быть таким самому отцом, которого было бы не стыдно узнать твоему сыну, пожать ему руку! – с пылкостью известила она. – Ты мне идеально подходишь, но решать тебе. Я заставлять не буду выбрать: служить мне, как отечеству, или брести подыхать в канаве от палёной водки. У тебя шесть минут на решение, ведь Бог сотворил мир за шесть дней, - она подмигнула мужчине, глядящему на неё лихорадочно заблестевшими глазами. – Думай, секунды потекли…

- Может, богиня призраков мести и духов из забвения, - Денис ухмыльнулся, - хотя бы в самых общих чертах расскажешь, что мне придётся делать в служении тебе? Зачем я тебе, кровожадная красавица? Ты сильней минимум раз в десять, гораздо быстрей и у тебя вон, - он кивнул в сторону статуей замершего невдалеке Михаила, - есть готовый на что угодно подлиза. Что же могу я, чего не сделает он?

- Мишка обычная крыса, на отвагу способен исключительно когда в угол зажмут. Он слаб и почти бесполезен, – с лёгким презрением констатировала Ада. – А в тебе есть дух волкодава! – Она отвернулась к морю. Подняла руку, заслонив ладонью солнце. Развела на ней пальцы, улыбнулась заигравшим на её лице жёлтым горячим лучам. Сомкнула пальцы. Улыбка на губах приобрела ностальгический оттенок. – Попробуй понять, Денис… Когда ты вот так смотришь на солнце, то есть чувство – оно твоё! В твоей власти просто взять его в руку. Спрятать в кулак и единолично наслаждаться его жаром. Ощущать, что ты владеешь тем, что даёт жизнь мириадам существ на планете. Но ты не будешь его держать. Ты разжимаешь пальцы, чтобы тьма не украла краски и тепло мира. Да, солнце зайдёт за горизонт и будет ночь. Однако пройдёт время, и оно встанет, вернётся, засияет… Будет день. – Ада резко повернулась к мужчине. Её глаза сверкали пламенным рубином. – Ладонь, не скрывающая солнце, есть королева мира. А кулак, прячущий светило, – это проклятие… Ты мне нужен, чтобы помогать отрывать перепачканные гнилью абсолютного зла пальцы алчных рук ненасытных зверей. Некоторые из них так похожи на людей, другие внешне и внутренне один лик – чудовище. И те, и эти обожают пить и лить невинную кровь. – Девушка молниеносно схватила Дениса за горло и оскалилась, во всей красе демонстрируя жуткий набор смерти, притаившийся в её рту. – Я сама убийца, но люблю свет. Люблю, чтобы он грел мир. А те чудовища восхищаются мраком, – прошипела она и отпустила шею мужчины. – Только моя ладонь, вооружённая пальцами тех, кто служит, и помогает мне находиться между солнцем и окровавленными прожорливыми пастями зверей в вечной ночи. – Огонь в глазах Ады потух. – Решай, ты солдат или, - она, взяв паузу, выразительно повела бровью, - смятая пивная банка.

Желваки бурно заходили под густой бородой напрягшегося мужчины.

- Как я говорил, у тебя честные глаза. Мне безумно хочется тебе поверить, – Денис грустно-иронично ухмыльнулся. – И рассказываешь ты воодушевленно, но путано.

- А тебе нужно прямо в лоб?! – рыкнула Ада. Коротко холодно рассмеялась. – Что ж… Ты будешь моими глазами, ушами и руками там, где мне не следует показываться. Ты будешь убивать людей, вампиров – да кого угодно по моему приказу, всех, кто мой враг! И без лишних вопросов и сомнений, иначе я оторву тебе, как предателю, голову! Ты будешь обучать меня военной науке, поделишься своим опытом. Ты будешь моим сторожевым верным волкодавом. Не устраивает? – девушка прищурилась, чуть склонив голову на бок.

- Ты сделаешь… Покажешь… Поможешь… Так… - Дениса затрясло от возбуждения. Мысли явно путались у него в голове. – Мне дашь… Я смогу хоть одного кровососа прикончить?

- Да легко. – Ада повела плечами и криво улыбнулась. – Делов-то, что два пальца обос… Ну, в общем, хоть сегодня.

«Ада, не дури вконец, если меня любишь! Не вздумай сама охотиться на пиявку! Ты ещё не готова! И если выживешь, Фейт тебе ноги переломает! И будет права!» - взвилась Альса. Девушка поморщилась.

- Сегодня? – ошарашенно протянул мужчина. – Я?..

- А что? Ну, можно завтра, – хмурясь, проворчала брюнетка. – Подруга моя тогда нас подстрахует, а то вдруг кровососов компашка целая попадётся, драпанут зайцами в разные стороны. Я не Мазай их потом оперативно вылавливать, пока не развопились на всю округу: «Нас мочат… Милиция! Помогите! На север увезите! К медведям белым, они пушистые и…» Добрые… Не то что я, - Ада усмехнулась. – А у подружки талант по прыткой ловле и давлению блох.

- Ты серьёзно или сумасшедшая? - Денис уставился на девушку округлившимися глазами.

- Не поняла… - Брови у брюнетки грозно сдвинулись к переносице.

- Ты так говоришь, будто кровососа убить проще простого. Как таракана раздавить. А они Боги! Почти бессмертны. - На лицо Дениса легла чёрная тень трепета перед ужасной силой. Он с заслезившимися глазами продолжил хриплым шёпотом: - Смерть им может принести только другой Бог. А я человек, ничто для них. Как я убью… Ты можешь сделать меня похожим на них? Но я не хочу. Они чудовища. Я отдам сердце за гибель хотя бы одного из них от моей руки, но руки человека. – Денис отвернулся к морю. Он дрожал от бессильной ярости, глубоко дыша и чуть постукивая кулаком по корпусу гитары, прижатой к груди.

- Расскажи, откуда у тебя такие мысли, что кровососы настолько неуязвимы? Ты общался с одним из них? Тот офицер, которого ты пытался убить? – предположила Ада, задумчиво смотря на водную тёмную синеву у линии горизонта.

- Нет, он был не настоящий кровосос, а гнида. С кровопийцами я познакомился раньше… Уже шла Первая чеченская, когда я вернулся в армию после тяжёлого ранения. Бывало, чувствую холод в груди, смотря на человека, и в толк не возьму: отчего так? Хороший парень и милая девушка, приятные в общении, со всеми в части на дружеской волне. А мне не по себе рядом с ним или ней. Холодно сердцу. – Денис потёр лицо. – Списывал на странности после ранения, вроде фантомных болей. Старался не обращать внимания. Врачам не жаловался, боялся, спишут на гражданку. Ну, свыкся за несколько недель, холодит и холодит, с ног же не сбивает и в глазах не темнеет. Значит, можно служить! И вот однажды отправили мою группу в горы, разведку у села провести. Попали мы в засаду и отступили с потерями к населённому пункту. Закрепились на окраине. В самом селе тоже оказалось боевиков предостаточно. Из части нам выслали подкрепление на двух вертушках. Одну подбили из гранатомёта при высадке десанта. Вертолёт взорвался. Второй удачно разгрузился, и под шквальным огнём ребята притащили к нам в дома, что мы заняли для обороны, тех пацанов, которые ещё дышали после чёртова конца вертушки. Среди невезучих наших выручателей был и тот парень, от которого у меня в груди стыло. Куском мяса был, весь осколками издырявленный. – Денис взял паузу. Скрипнул зубами. – Его и перевязывать не стали. Смысла не было… Вкололи обезболивающее и пообещали отомстить и за него сукам «чёрным». Дальше жестокий бой. Помню свист миномётного снаряда, и затем темно. Очнулся от нечеловеческих воплей. Вылез из-под кусков стены. А за руинами дома… - Мужчину передёрнуло. Он натужно вдохнул и, медленно выдохнув, продолжил изломанным на острые осколки голосом: - Жалею, что не убило меня тем взрывом. Такое видеть… Тот изрешечённый не умер. Он голыми руками разрывал ребят, своих ребят… И грыз их… Жрал, тварь, кусок от одного, кусок от другого… Мы овцы, а он волк. Безумный. Ненасытный. Он всех убил… И наших, и боевиков. А я так и сидел у руин дома. Сидел и смотрел на куски знакомых ребят и слушал душераздирающие крики из глубины села. Стемнело. Прилетел вертолёт. Я пополз к нему. А потом от него. Они шли ко мне, их было пятеро, все в чёрном камуфляже, и она – девушка из части – впереди них. И холод, холод, холод… Чудовища. Они прилетели за ним, за своим. Один из них хотел убить меня. Загрызть. Но она остановила, не дала. Отправила всех пятерых искать парня, а меня стала расспрашивать, что тут произошло и как я уцелел. А после мне объяснила, что оставит мне жизнь, так как я счастливчик и добивать таких - злить судьбу, призывать беды на свою голову. Но взамен я должен был навсегда забыть её и парня имена, лица и молчать, чтобы ни один человек не узнал от меня о том, что тут на самом деле произошло. Или, в противном случае, она грозилась найти мою родню и разорвать её на части. Сказала, что они - Боги, бессмертные для нас, людей, правящие нами и ещё сотнями миров. И только это я должен помнить, засыпать и просыпаться с мыслью о благодарности своей счастливой звезде. Немногим они позволяют знать правду. – Денис задержал дыхание. Сжал трясущуюся руку в кулак. Сгорбился, словно на его плечи рухнуло небо, и сел на поджавшиеся ноги. – Пятёрка привела парня. Девушка залепила ему пощёчину, прорычав: «Ты наигрался в людишек! Летим домой. Отец будет в бешенстве». И тут парень осатанел. Раскидал пятерых, как шар кегли. Заорал: «Сама возвращайся! Он мне не указ». Девушка пригрозила, что выбьет ему зубы и всё равно притащит к родителям. Он её послал. И они сцепились, как голодные тигры за кусок мяса. Смотря на их драку, я почувствовал себя обычной улиткой. Люди против них слизняки. Они Боги. А мы улитки с автоматами, пулемётами… И что, много может сделать улитка с автоматом? Получить награду за подвиг, которого не совершала. – Денис горестно рассмеялся. – Я сделаю всё для тебя, что получится, надеясь увидеть, как ты может прикончишь хотя бы одного Бога. Тогда я буду благодарен своей счастливой звезде. – Он нехотя поднялся, перебрал пальцами струны. Коротенькая печальная мелодия взлетела к золотому солнцу. – Но не соблазняй меня приятной ложью, что я своими руками смогу отблагодарить одного из Богов за их заботу о нас, игрушках.

- И кто победил в той драке? – Ада повернулась к мужчине.

- Девушка.

Брюнетка улыбнулась.

- То-то. Имейте в виду, мальчики, что некоторые девочки за непослушание могут лишить вас не только зубов! – Она пошла к машине. – Поехали приводить тебя, солдат, в достойный моего общества вид. И да… Мальчики, при чужих лучше называть меня Немезида, при своих Ада, но это имя секрет. Вы-то умеете хранить тайны? А не то… – Полуобернувшись и хихикнув, Ада подняла руки на уровень лица и щёлкнула пальцами. Голубые нити, похожие на электрические вихри, оплели её ладони. Молнии подобный разряд с хлопком проскочил от одной руки к другой и обратно. – Королева Богов разгневается!

Михаил втянул голову в плечи. Денис присвистнул. Пробурчал с крепкими словцами то, что он глупая улитка, причитавшая о бессмертии тараканов, и, вздохнув, спросил:
- А ещё не поздно сменить выбор с простыни, в которую меня, похоже, нарядят, на ящик водки?

Ада в ответ звонко рассмеялась и указала на смятую пивную банку.

***

Вечерний полумрак окутывал Сочи, когда эффектная брюнетка вошла в престижный салон красоты. Её сопровождал крепкого телосложения вооружённый бритоголовый мужчина в тельняшке, штанах камуфляжной расцвети и берцах. Она одарила его беглым многозначительным взглядом. Чуть улыбнулась, удовлетворённая грозным обликом спутника, и пронизывающим взором сине-серебристых глаз окатила ледяной волной находящихся в помещении клиенток и персонал. Со злым раздражением громко сказала, привлекая к себе повышенное внимание:
- Я от Армена. Меня разве не ждали? Вам же звонили!

Денис со ставшим ещё более суровым лицом демонстративно поправил пистолет, находящийся в наплечной кобуре у левой подмышки.

Одна из присутствующих клиенток - полная дама – побледнев, испуганно охнула и схватилась за сердце. Высокая блондинка отделилась от стайки оцепеневшего персонала салона и торопливо подбежала к статусной посетительнице, а не к женщине, коей сделалось дурно.

- Добрый вечер! Я – Тамара, директор. Разумеется, мы вас ожидали. Как мы можем обидеть хорошую знакомую уважаемого Армена Гарниковича! Прошу за мной… Для вас отдельный зал, – с раболепствующей интонацией прощебетала блондинка.

- Только зал? – с недовольством и недоумением начала Ада, идя за Тамарой. – Вам должны были сообщить, что я желаю единоличного, персонального обслуживания в вашем заведении! Или для этого я обязана его купить с потрохами?.. Вашими потрохами? – безэмоционально, что пугало сильней открытой ярости, спросила брюнетка. Следом за блондинкой переступила порог, входя в просторное помещение. Обстановка комнаты в основном повторяла интерьер первого зала, где принимали не VIP-личностей, но отличалась отсутствием окон и наличием зоны праздничного досуга с особенно дорогой мягкой мебелью, небольшой сценой с пилоном для стриптиза, баром с богатым выбором напитков и большой плазменной панелью. Ещё в этом зале негромко играла не классическая, а поп-музыка – незатейливая и до омерзения мажорная. И освещение, на взгляд Ады, было менее яркое. Ну а самое важное отличие заключалось в присутствии отчётливого, пускай и тонкого, вкусного флёра вампирского аромата. Несомненно, этот специальный зал часто посещали тарбийцы. Последний их визит был, по мнению взбесившейся Альсы, день либо два назад.

«Уходим! Немедленно!» - потребовала инопланетянка. Девушка лишь криво улыбнулась, вынимая пистолет из кобуры у груди Дениса, плотно притворившего дверь, навалившись на неё спиной.

- Прошу! Пожалуйста… - запищала Тамара, вперив взгляд округлившихся глаз в оружие. – Это какое-то недоразумение! Помощник Армена Гарниковича передал мне, что приедет очень красивая девушка и мне нужно будет проследить за тем, чтобы она получила обслуживание на высшем уровне! Он не сказал, что всё требуется по самому высшему разряду! Поэтому я не закрыла салон! Я не виновата! – истерично взвизгнула она.

- Тише. – Ада прижала ствол пистолета к перекошенным губам блондинки. – Верю, что это не твой прокол. Но исправлять его придётся тебе! Горе-помощника дорогого Армена Гарниковича здесь то нет. Он, естественно, не уйдёт от заслуженного наказания за невнимательность. – Брюнетка опустила пистолет и приблизила губы к шее дрожащей девушки. – Вопрос, хочешь ли ты разделить бремя его вины? – обжигая плоть блондинки горячим дыханием, спросила Ада и кончиком языка коснулась её покрывшейся холодной испариной кожи.

- Нет… - с ужасом пискнула Тамара. – Я исправлю, сделаю всё, что вы захотите. Не кусайте меня, пожалуйста. Не убивайте! - Блондинка начала всхлипывать. - У меня больная мама. О ней некому будет… Я знаю, что вам всё равно…

- Замолчи! – прошипела Ада, схватив девушку за челюсти. – Ты ни-че-го не знаешь! Возьми себя в руки. – Она отпустила Тамару и сглотнула обильно выделившуюся слюну. Подошла к стоящему у зеркала процедурному креслу. Присев в него, положила на колени вооружённую береттой руку. – Значит так. - Брюнетка бросила пустой взгляд на обхватившую себя за плечи блондинку. Усмехнулась. – Выруби поганую музыку. Предоставь мне мастера маникюра. Организуй килограмма два сырой свинины, тонко порезанной и красиво выложенной на блюде. Шевелись!

- Да, госпожа. – Кивнув, Тамара поспешила к бару. Забежала за стойку и отключила музыкальную систему.

- Вот ещё что… - Прищурившись, Ада посмотрела на торопящуюся к двери блондинку. Денис тут же сделал шаг назад и в сторону, преграждая девушке путь к выходу. – Когда здесь кто-то отчаянно громко кричит, где ты находишься?

- В первом зале, - с сереющим лицом выдавила из себя Тамара. – Жду, когда меня вызовут. Справа от бара, на стене под светильником, красное солнце, оно не обычное, как остальные, не декоративное, а кнопка звонка.

- Ну конечно, - губы брюнетки растянулись в кривой острой полуулыбке, - красное солнце… Как иначе. И что ты чувствуешь, слыша вопли поедаемых? Притупились со временем ощущения? Они - крики и мёртвые лица - тебе снятся?

- В этой комнате совершенная шумоизоляция, – уткнув взгляд в пол, прошептала блондинка. – И я хочу жить, – разбившимся на тысячи осколков голосом прибавила она, не поднимая головы от груди и ломая себе пальцы.

- Я тоже хочу… - хрипло и тихо выдохнула Ада. Затем властно сказав:
- Ступай. И, да… Вызови скорую для той упитанной впечатлительной дамы. Отправьте её в больницу на обследование, даже если будет возражать. Уверена, и ей хочется жить. – Горькая усмешка.

Денис отступил от двери. Почтительно кивнув, Тамара выскользнула из комнаты.

- Сегодня тут никто не умрёт, кроме праздной вампирской мрази, если заявится, – решительно заявила Ада.

«Буду надеяться, что так», - проворчала Альса.

- Что может похоть жажды удовольствия против стремления беззаветной любви? А, солдат? – Брюнетка устремила на сероглазого мужчину лукавый взор.

Денис повёл плечами.

- Пуле и осатаневшему кровососу без разницы, как сильно я люблю сына, но почему-то я до сих пор дышу, – произнёс он.

«Мой ангел, ты достойна править Люцифером», - вздохнула Альса и нежно поцеловала любимую в щёку, слегка задев краешек губ.

- Так выпьем за это, - Ада улыбнулась. - За то, чтобы мы всегда дышали вопреки неодолимым козням непобедимой Смерти! Налей мне бокал красного вина. Если здесь найдётся, то желательно кубанского. И себе чего-нибудь с градусом плесни. – Она вальяжно махнула рукой Денису. Откинув голову на подголовник, прикрыла глаза. Мысленно прокрутила пункты задуманного на сегодня: что успела сделать и что ещё нужно постараться осуществить. Ада с удовлетворением отметила, насколько сама без помощи фигурально выражаясь «съевшей далеко не одну дюжину злобных матёрых вампирских собак» Фейт успешна и вполне может достойно подготовить губительную западню для Эруса и всех тех, кто попробует забрать её сердце. Она сможет защищать Альсу от всей враждебной вселенной до тех пор, пока её жизнь, её свет, её вера и рай не обретёт несокрушимую мощь. Потом все мрази умрут в страшных муках, и не будет им спасения и прощения. А её дети будут жить и петь самые удивительные и чудесные песни в мире. Она сделает для этого всё. Абсолютно всё. И она сможет это и сама, Фейт не обязательно быть рядом и дразнить свою смерть. Это не её бой. А её – Ады. Девушки, что отвергла эдем святых и с упоением сама прыгнула в бездну грешников. И эта девушка падает… Падает… Но для неё это полёт в небо, к солнцу. Она нашла опытного солдата, умеющего воевать и не боящегося смерти. Он многому научит её и прикроет спину. Да, он валялся в грязи… И что? Лишь телом он пал в нечистоты, душой ещё цеплялся за край пропасти. Она протянула ему спасающую руку… Да, жёсткую, такую как пастуший кнут. Но он рад этому. Она видит в его глазах уже не сплошную постылость к окружающей действительности, а и горячие искры жизни. Её воля указывает ему путь, но он сам делает шаги, сам отдаляется от бездны, а мог бы в неё, зажмурившись, рухнуть. Денис сильный духом, почти как она. И надёжный. Такой не предаст ни друга, ни командира, ни собрата по оружию. Он умрёт, но присягу не нарушит. А ей он присягнул, когда грязь с его тела смыла вода в бане, а грязь с его души – она обещала - ещё омоет кровь острозубых врагов. Когда бритва преобразила его внешность и патлы, борода и потрёпанный голубой берет с остальной зловонной одеждой горели в костре. Как же зло он смотрел на то пламя. И шептал: «Десантник умирает, но не сдаётся. Никогда. Десант не сдаётся. А я не смог…» Она тихо сказала ему: «Ты и умер. Но могиле не сдался и ожил. Кто ты теперь, решать только тебе». Денис угрюмо хохотнул и ответил: «Верно, крепко я вонял, чтоб на кой чёрт сдаться даже червям в земле. А тебя не отпугнул, и нос у тебя не заложенный, знать, больная ты на голову совершенно. Безбашенная, как настоящий десантник! Дашь мне «краба»[1] как братушке – решу, что я не опозорил мундир и себя, останусь десантником навсегда». И она крепко пожала ему руку, не кривя душой. Потом они поехали на встречу с мелким торговцем оружием. Тот их оценил, точнее, её как благонадёжную клиентку и договорился о разговоре с крупным оптовиком. Беседа с коим прошла весьма плодотворно. Она сразу купила несколько приглянувшихся стволов и заключила сделку на поставку действительно серьёзного оружия. Около полуночи Армен Гарникович должен передать ей заказанный товар в условленном месте и получить взамен солидную сумму. Однако теперь, когда она случаем выясняла, что её поставщик тесно якшается с вампирами, обмен представлялся уже не таким простым и безопасным мероприятием, как думалось вначале. Честно говоря, на предстоящей встрече она с радостью слушала бы за своей спиной скрип зубов злой как миллиард демонов Фейт. Но она решила, что докажет свою способность самостоятельно справиться с поставленной задачей защищать Альсу. Ада была полна решимости идти до конца. При этом чувствуя страх и облегчение, что подругу-вампиршу до сих пор неизвестно где черти носят, что её до сих пор нет рядом и та не выносит ей мозг поучениями, наставлениями, вразумлениями.

- Держи, королева. - Голос Дениса вырвал Аду из сгущающихся тревожных раздумий: непричастна ли Фейт к тому, что за весь день у неё так и не вышло дозвониться Казбеку, который то трубку не брал, то вдруг вызываемый абонент стал недоступен. Она открыла глаза. Взяла протягиваемый ей бокал, наполненный бордовым ароматным напитком богов.

- Это буржуйское. - Сероглазый мужчина чуть стукнул по бокалу рюмкой с белой жидкостью, пахнущей чем-то с большим содержанием спирта. - Нашего ничего в этой богатой шарашке нет. – Он с явным презрением обвёл взглядом комнату. – Гори оно в аду. – Мужчина торжественно поднял руку с рюмкой. – За десант, поддадущий чертям огня!

- За тебя, солдат! – Ада отпила пол бокала. Поморщилась. – Бурда, - отметила она. - Ничто не сравнится с тем, в чём есть тепло родной земли. Будь и трижды вкусней, а всё одно – дерьмо. – Проворчав, Ада посмотрела на только что осушившего рюмку Дениса, который, криво улыбаясь, хмыкнул и одобрительно кивнул. Ада сверкнула на него алым огнём в прищурившихся глазах. – А ты не лыбься довольно. Иди ещё себе плесни… Выпьем за более важное!

- Слушаюсь, ваше генеральство! – щёлкнув каблуками берцов, мужчина усмехнулся и бегом вернулся к бару.

Ада навела пистолет на сероглазого.

- Пристрелила бы, если ты мне ещё и, заигрывая, подмигнул! – Она выжидающе смотрела через прицельную планку на слегка порозовевшее лицо мужчины.

- Ты для меня слишком старая, хотя и безумно красивая, – огорошил её Денис, наливая себе ром.

- Чего? – Ада рассмеялась и, качая головой, опустила вооружённую руку на колени. – И сколько же, по-твоему, мне лет?

- Несколько тысяч. – Он поднял полную до края рюмку. – Так за что важней, чем я и десант, пьём? – с недоумённо-озадаченным лицом спросил он. Однако его глаза были свободны от серьёзности, в них поигрывал хулиганский блеск.

- Пьём за то, чтоб ты больше не испытывал моё терпение, не обращался упёртым бараном и выполнял всё, что сказано, а не цедил сквозь зубы: «Лучше прирежь», – Ада зло рыкнула и залпом проглотила содержимое бокала.

- Это правда важней… За нескончаемое терпение королевы божественных ладошек к её верному слуге – барану и волкодаву. Лысым он зубатых мохнатых как-нибудь забодает, а вот жалким блеяньем кастрата точно врагов не запугает. За твоё терпение к моему единственному богатству! – Денис гоготнул и что воду опрокинул в себя сотку крепчайшего рома.

- В реальности нет места сказке. – Брюнетка поднялась из кресла. – Моё терпение коротко, как счастье в жизни раба. И верность на словах ничего не стоит. – Она подошла к барной стойке, поставила на неё бокал. – Откровенно, ты мне нравишься той перчинкой юмора и дерзости, что держишь как щит перед израненным сердцем. Но не переходи грань. Не забывай, почему ты рядом со мной.

- Слушаюсь, – чёрство сказал Денис.

- Так что… Всё-таки наденешь пиратскую бандану? – Ада прищурилась. – Как я уже говорила… Белые кости с черепом на чёрном фоне у тебя на лбу отлично подчеркнут твою брутальность! – она чуть улыбнулась.

- Это чтобы впечатлительным тётенькам при взгляде на меня не делалось плохо, а они сразу помирали на месте? – мужчина хмыкнул.

- Ага, от желания с тобой роман закрутить, – брюнетка звонко засмеялась, постукивая пальцем по краешку бокала, давая тем самым знать о своём желании видеть его наполненным.

- Нет, не надену, - со смущением и растерянностью пробормотал Денис. – Хоть прирежь. Я не разбойник-любовник. – Он налил в бокал вина, а в рюмку ещё рома.

- Да-да… Ты солдат. Упёртый, закалённый и неисправи… - рука девушки, удерживающая бокал, застыла на полпути от барной стойки до рта. Цепкий взгляд Ады нацелился на резко распахнувшуюся дверь.

- Мне везде можно! – с яростью рявкнула стоявшая за порогом Фейт и грубо втолкнула в комнату вопящую: «Простите, госпожа…» – растрёпанную Тамару. А следом за блондинкой как куль с мукой закинула явно пребывающего в полубессознательном состоянии Михаила. За спиной взбешённой вампирши виднелась разруха в первом зале и несколько неподвижно валявшихся на полу крепко сложенных мужчин.

- Мертвячка! – Денис с бутылкой рома, сжатой ладонью в качестве дубинки, отважно бросился к двери.

- Стой! – взвизгнула Ада, роняя под ноги бокал.

---

[1] Пожать руку