Название: Незабываемая ночь

Категория: Сумеречная сага
Бета: -
Жанр: Romance
Рейтинг: R
Саммари: Эдвард обещал мне незабываемую ночь. Он выполнил обещание. Ночь действительно навсегда врезалась в мою память…

---

Громкая ритмичная музыка била по ушам и по нервам. Глаза слепили вспышки стробоскопа. Нос страдал от невыразимой какофонии запахов: смесь разнообразных духов, пива, чипсов, дыма, мужского одеколона, опять пива и человеческого пота. Вокруг ходили – точнее, проталкивались через толпу - говорили, пили, ели, дергались в ритме музыки и извивались в некоем подобии эротических танцев самые разнообразные персонажи мифов, легенд и кинофильмов.
Команда Мстителей – кажется, без Черной Вдовы – у стойки бара обсуждала последнюю модель «мазератти». Дарт Вейдер чокался бутылкой пива с Шерлоком Холмсом. Гарри Поттер показывал Джеку Воробью палочкой на очаровательную феечку в облегающем платьице с юбкой в виде лепестков, едва прикрывающей то, что она, в принципе, должна прикрывать. Толпу прочих пиратов, ковбоев, колдунов, привидений и демонов расталкивал Годзилла, гордо размахивающий длинным хвостом.
Предполагалось, что мне тоже весело. И в общем, я получала некоторое удовольствие от разглядывания костюмов и непринужденной болтовни с подругами. К слову говоря, Джессика выбрала для себя костюм Женщины-Кошки, Анжела предпочла скромный наряд Элизабет Беннет. Сама я надела пресловутое «маленькое черное платье», выгодно подчеркивающее фигуру, накинула на спину темный длинный плащ и нахлобучила сверху остроконечную шляпу ведьмы, посчитав, что соответствующий макияж придаст облику загадочность и шарм. Плащ, правда, жутко давил на горло и путался в ногах, а шляпа то и дело сползала на лоб, но все компенсировалось обещанием незабываемой ночи, ожидающей меня в непосредственном будущем. Можно сказать, ночь уже практически началась. Осталось только дождаться того, кто и дал мне заманчивое обещание.
А он задерживался. Мы договорились встретиться на вечеринке, и я уже битых полчаса изо всех сил напрягала зрение, пытаясь высмотреть среди разномастной толпы того, кто украл мое сердце.
- Белла? – раздался над ухом бархатный голос. Чуть не взвизгнув от радости, я обернулась к самому лучшему мужчине на свете.
- Я везде тебя искала.
- Зато я сразу увидел тебя даже в такой толпе, - прошептал он мне на ухо, послав теплую волну по позвоночнику. Я с трудом устояла на внезапно задрожавших ногах и для поддержки ухватилась за надежную мужскую руку.
- Эдвард, а ты кого изображаешь? – ехидно поинтересовалась Джессика. Когда-то она сама имела виды на моего парня, но, когда он выбрал не ее, успешно убедила себя в том, что не так ей и нужен этот бронзововолосый красавец с изумрудно-зелеными глазами. Ну, или не очень успешно, однако подруга старалась это скрывать.
- Да, Эдвард, кого? – присоединилась к ней Анжела. – Мне кажется, кого-то очень знакомого, но я никак не могу сообразить.
Действительно, Эдвард надел ничем не примечательные, кроме цены, рубашку и джинсы. На стоимость его одежды я могла купить себе три комплекта, и еще осталось бы на косметику и туфельки. Единственное, чем мой мужчина отличался от своего обычного вида – это взлохмаченными волосами, золотыми линзами в глазах и чем-то намазанным лицом, поблескивающим во вспышках стробоскопа. Эдвард смутился.
- Моей сестре Элис кажется довольно забавным, что наши имена в точности совпадают с персонажами известной серии книг. Так что перед вами вампир Эдвард Каллен. – Он ухмыльнулся, оскалился и грозно – ну, так грозно, как смог – прорычал. Мы хором наигранно вскрикнули и рассмеялись.
- А теперь, как истинный злодей, я похищаю вашу подругу, - не менее свирепо проговорил он и, обняв меня за плечи, повлек к выходу из зала. Я едва успела обернуться и со счастливой улыбкой помахать подругам.
- Ты же не возражаешь? – заботливо осведомился Эдвард в холле. – Может, хочешь еще остаться?
- Ты же знаешь, что нет, - улыбнулась я, теряясь в теплом сиянии непривычно золотых глаз. Он легко и мучительно коротко коснулся своими губами моих.
- Тогда идем.
Весь путь до дома, в котором он жил с братом и сестрой, превратился - для меня, по крайней мере, - в предвкушение чего-то важного и удивительно прекрасного. Ни пасмурная погода, ни лужи после дождя на асфальте, ни осенний листопад, временами заставляющий прятать лицо на груди лучшего мужчины на свете, ни пронизывающий ветер и сырость не могли поколебать твердого убеждения – впереди самая незабываемая ночь в моей жизни. Эдвард обещал мне ее, а он привык исполнять свои обещания.
Мы встречались уже два месяца. Я влюбилась в Эдварда с первого взгляда. Он в меня – возможно, со второго или даже с третьего, но мы начали все больше сближаться и наслаждаться обществом друг друга. В последнее время мы расставались только на время несовпадающих лекций или на ночь. Если бы Эдвард полусловом или полунамеком дал понять, что хочет вычеркнуть последний пункт из списка, я согласилась бы не задумываясь. Но он, как истинный викторианский джентльмен, ровно в десять вечера помогал мне надеть куртку и провожал до моего дома. А потом мы еще полтора часа целовались за гаражом, не в силах расстаться.
Но сегодня все складывалось на редкость удачно. Сестра Эдварда вместе со своим парнем уехала праздновать Хэллоуин в соседний штат – там как раз открылся новый «Дом с привидениями». Брат Эммет отправился ночевать к своему однокласснику. Мы с Эдвардом полагали, что спать они как раз не будут, а в компании таких же двенадцатилетних оболтусов пойдут бродить по городу, собирая конфеты и пугая прохожих, но нас это устраивало. Дом оставался в полном нашем распоряжении, и я чуть не захлопала в ладоши как маленькая девочка, когда Эдвард, чарующе глядя на меня изумрудно-зелеными глазами, предложил остаться у него ночевать.
Мы шли по вечерней аллее, вдыхая запах осенней листвы, дым от жарящегося барбекю и аромат обоюдного, усиливающегося с каждой минутой желания. Я мысленно представляла себе, как мы войдем в его дом. Эдвард снимет с меня плащ и шляпу, проведет большим пальцем по губам и приблизит к ним свои… Дальше воображение работать отказывалось.
Не потому, что я не знала, как все бывает. Знала. В прошлом осталась и первая любовь, и потерянная девственность, и наполненное истомой и негой тело, устало прижимающееся к восстанавливающему дыхание мужчине. С Эдвардом все должно быть иначе. Прекрасно. Удивительно. Волшебно.
- Смотри. – Эдвард остановился и сильнее обнял меня за плечи, притягивая к себе. Увязнув в сладких фантазиях, я не заметила, как мы повернули на дорожку, ведущую к его дому.
- Ой, - только и смогла сказать я. – Элис.
Именно так, не вопросительно, а утвердительно. Сестру Эдварда лучше всего характеризовало слово «чересчур». Чересчур много, чересчур дорого, чересчур эффектно – это все она.
Вот и сейчас вместо одной-двух привычных тыкв на крыльце лужайку перед домом усеивали фигурки летучих мышей на длинных прутьях, раскачивающихся под порывами ветра. Везде лежала серебристая паутина и торчали какие-то грибы, возможно, мухоморы. Горели свечи в «Светильниках Джека» всех размеров. Я не поленилась и посчитала – тринадцать штук. Хороший урожай на тыквы в этом году, наверное…
Чуть поодаль торчало пугало – вернее, то, что должно было изображать ведьму, в черных лохмотьях, шляпе и с привязанным дырявым зонтиком. Всю веранду обвивали гирлянды фонариков в виде привидений и золотых желудей. У крыльца стояли воткнутыми семь метел, а на дорожке нахально расползлась багровая лужа, видимо, изображающая кровь.
- В нее не вступай, - заботливо предупредил Эдвард, бережно обводя меня вокруг лужи. – Элис добавила туда что-то несмываемое. Я потому и опоздал. Прости.
- Главное, что ты пришел за мной, - оптимистично заявила я и подняла голову, намекая, что вместо прощения он мог бы и просто поцеловать меня.
- Как будто я мог поступить иначе, - бархатным голосом проговорил он в ответ и прижался к моим губам. Я даже тихо простонала от вспыхнувшей яркой молнии желания, прижалась к Эдварду всем телом, запрокинула голову… и чертова шляпа слетела с нее. Порыв ветра, так некстати налетевший именно в эту минуту, сдул ее в багровую лужу. Эдвард вздохнул и неохотно отстранился от меня, явно намереваясь достать шляпу. Я остановила его.
- Забудь. Так даже лучше смотрится. Своеобразный перформанс. Добавим к нему еще одну деталь – и будет казаться, что это растворилась ведьма.
Я стянула поднадоевший плащ и бросила его у лужи. Эдвард одобрительно усмехнулся.
- Ты права. Так лучше. Но ты сейчас замерзнешь.
Он потянул меня в дом. Я беспрекословно последовала за ним, предвкушая продолжение. Еще пять шагов, три ступеньки, дверь – и мы, наконец, там, где уже давно должны находиться, в теплом уютном доме. Только мы вдвоем, и Эдвард – исключительно мой…
С веранды на меня кинулось нечто большое, черное и серебристое. Душераздирающий вопль смешался с издевательским хохотом. Не сразу я поняла, что крик исходит из моего горла.
В неярком свете фонариков-привидений передо мной торчал скелет, искусно нарисованный на черном манекене флюоресцирующей краской. Череп издевательски скалил зубы, а поднятая правая рука раскачивалась из стороны в сторону, приветствуя нас.
- Белла, ты как? – испуганно уточнил Эдвард, крепко держа меня обеими руками и развернув к себе лицом, подальше от скелета.
- Нор… нормально, - смогла выговорить я, восстановив самообладание и дыхание. – Опять Элис?
- Нет, боюсь, на этот раз Эммет. Дождался, пока я уйду, и установил эту штуку. – Эдвард со злостью махнул рукой в сторону дома.
Окончательно придя в себя, я с интересом наблюдала, как любовь всей моей жизни убирает манекен и, чертыхаясь, ищет кнопку, на которую мы наступили. Поиски успехом не увенчались. Эдвард расстроенно пожал плечами и приоткрыл дверь, приглашая меня войти.
Сверху обрушился поток холодной воды. Хорошо еще, что ведро, установленное на притолоке, свалилось на пол, а не на мою голову.
- Эммет, паршивец, я убью тебя! – вне себя от гнева проорал Эдвард в сгущающиеся сумерки. Возможно, я даже услышала дружный мальчишеский смех. Но это не точно, поскольку мой мужчина развил бурную деятельность.
Подхватив меня на руки, отнес в идеально чистую ванную комнату, выдал огромное полотенце и необъятный пушистый халат, успел три раза извиниться, два раза пообещать, что оторвет Эммету голову, и только один раз поцеловать. (Если бы он все извинения заменил поцелуями – я бы не возражала.) И, наконец, убыл, оставив меня одну переодеваться и сушиться.
Я немного расстроилась, стаскивая с себя промокшее платье и так тщательно выбранное кружевное белье. Мне представлялось, как Эдвард мучительно медленно снимает его с меня, одновременно лаская своим длинными пальцами пианиста… Но эта ночь не последняя, и я еще успею увидеть воочию то, что так красочно рисовало воображение.
Утешив себя таким образом, я высушила голову, проверила, что макияж не пострадал – хвала людям, придумавшим водостойкую косметику, - запахнулась в халат и вышла. Надо сказать, что нехорошие предчувствия не то чтобы надежно закрепились во мне, но уже давали знать о своем существовании. Я все еще надеялась на незабываемую ночь, но с осторожностью заглядывала в гостиную, боясь увидеть то, что ожидает там.
А там ожидало кресло, включенная дорогостоящая имитация камина, плед и кружка с горячим глинтвейном. Эдвард отказался слушать мои возражения, почему-то уверившись в мысли, что я замерзла и меня нужно согреть. Пришлось сесть в уютное кресло, укутать босые ноги пледом и, отпивая понемножку глинтвейн, осмотреться.
Тема Хэллоуина присутствовала и здесь. Везде.
Перед камином лежал ковер в виде тыквы. Мои ноги укутывал плед с рисунком из привидений, черепов и черных котов. Повсюду стояли зажженные свечи, источающие запах корицы. Много свечей. Я бы сказала – чересчур много.
На всех свободных поверхностях на красивых оранжевых подносах лежали кэнди-пампкины и кэнди-корны. На стене висели винтажные часы, из которых зачем-то свешивались две длинные цепи с привязанными к ним пауками – черными и мохнатыми.
- Как ты, Белла?
Эдвард присел на пол у моих ног и с тревогой смотрел на меня.
- Хорошо, - с чистой совестью ответила я, отставляя в сторону глинтвейн. – Но может быть и еще лучше…
Я нежно провела пальцами по щеке любимого и не заорала только потому, что подсознательно уже была готова к какой-нибудь очередной пакости. Мои руки коснулись не гладкой кожи, а неприятно холодной массы с блестками. Гримасу отвращения скрыть не удалось. Эдвард мгновенно понял, в чем дело.
- Прости. Я скоро. Не скучай без меня.
- Не буду, - искренне отозвалась я, начиная мысленно прикидывать список дел. Выпить глинтвейн и убрать чашку подальше, чтобы случайно не свалить и не разбить ее. Задуть часть свечей, оставив только стоящие в самых безопасных местах. Отодвинуть подальше кресло, чтобы в порыве страсти не перевернуть его себе на голову или другие части тела. С сомнением посмотреть на камин и отогнать мысль выключить его – черт знает, где у него кнопка, а без вызова нечистой силы мы, надеюсь, сегодня обойдемся. Хотя самое время, конечно…
В общем, когда появился Эдвард, я стояла в середине комнаты и раздумывала над тем, что еще может нам помешать.
- Белла…
Эдвард обнял меня, притягивая к себе. Он снял линзы, и в неярком освещении его зеленые глаза пылали от сдерживаемых страстей – тех же самых, что обуревали и меня. Я с замирающим сердцем провела пальцами по невыносимо прекрасному лицу – по скулам, подбородку, губам…
- Ты так красив… - зачарованно проговорила я. – Эдвард, я…
Издевательский хохот из-за двери, детские визги, а потом дружное «Сладости или жизнь?» заглушили мои слова.
- Белла, прости, - в который раз за вечер извинился Эдвард. – Детям нужно отдать конфеты. Элис все приготовила. Я быстро. Не скучай.
Пока он оделял сладостями ребят, я соображала, что делать. И, как только мой любимый появился на пороге гостиной, скомандовала:
- Вынеси на веранду все конфеты. Пусть сами берут, кто хочет. Выключи везде свет, в том числе и фонарики на улице. Закрой дверь. Я зашторю окна. Нас нет. Нет ни для кого. Пусть весь мир катится в тартарары, но мы получим свою незабываемую ночь.
Пока Эдвард метался по дому, я повторно осмотрела комнату в поисках возможных неприятностей и, так ничего и не обнаружив, слегка распустила поясок халата, приоткрывая грудь. Нам обоим нужны положительные эмоции, и лучше любви средства не существует.
Почему, ну почему я не догадалась посмотреть на потолок?
Вернувшийся Эдвард восхищенно застыл на пороге, но счел своим долгом оправдаться.
- Белла, я…
- Молчи, - вздохнула я, прижимаясь к нему, и накрыла его губы своими. Поцелуй даже отдаленно не напоминал нежный и трепетный. Наши губы терзали друг друга, выдавая всю страсть и желание обладания, дошедшие уже, кажется, до предела. Я запустила пальцы в спутанные волосы возлюбленного, он в ответ тесно прижимал меня к себе. Полы халата сами собой расползались в стороны…
Что-то зажужжало, лязгнуло и заскрежетало. В полном шоке мы повернулись к источнику звука и, раскрыв рты, изумленно смотрели, как в винтажных часах над камином распахивается дверка, из нее выезжает фигурка черного ворона и издает громкое «Кар!».
Девять раз подряд. Я автоматически подсчитала, сама не знаю, зачем.
Но и этим представление не закончилось. Ворон перестал каркать, спрятался обратно в часы, и одновременно с щелчком закрывающейся дверцы на нас сверху упало что-то большое, черное и мохнатое – огромный паук с отвратительно шевелящимися лапками.
Эдварду пришлось вынести еще один мой душераздирающий вопль.
На этот раз, к счастью, он не стал просить прощения. Просто взял меня на руки и унес в свою спальню, захлопнул за собой дверь и закрыл на замок.
- Прости, нужно было с самого начала уводить тебя сюда, но я не мог даже предположить… - все же начал оправдываться он. – Сюда я никому не разрешаю входить. Даже – особенно! - Эммету.
Я кивнула, обретая себя и вспоминая, зачем, собственно, мы здесь.
- Так на чем мы остановились?
Мои руки легли на его плечи, мягкая улыбка дала понять, что со мной все хорошо, а голос почти не дрожал.
- Кажется, вот на этом…
Поцелуй начался с того же момента, на котором прервался. Губы требовали большего, руки зажили своей жизнью и то норовили залезть Эдварду в волосы, то расстегивали пуговицы на его рубашке. В какой-то момент она куда-то исчезла, и я упоенно наслаждалась рельефными мускулами под своими пальцами.
В теле росло пылающее возбуждение. Внятные мысли расползлись, оставляя взамен себя искрящуюся желанием пустоту. Халат рухнул на пол к нашим ногам.
Последними остатками разума я осознала, что Эдвард подхватил меня на руки, бережно уложил на кровать, в рекордное время сбросил оставшуюся одежду и лег рядом со мной. После этого все заволокло туманом страсти, жарких чувств и беспримесного счастья. Я с восторгом принимала ласки Эдварда, дарила ему свои и выгибалась всем телом, подставляясь под его поцелуи. Кровь кипела, голова кружилась, невыносимо хотелось полностью принадлежать ему, и, не выдержав, я простонала:
- Эдвард, пожалуйста…
- Сейчас, любимая, - хрипло прошептал он и не глядя открыл ящик тумбочки.
Темная комната озарилась яркими - синими, желтыми, красными вспышками. Со стороны окна полилась классическая тема из фильма «Хэллоуин». Эдвард, вздрогнув, захлопнул ящик, но музыка, кажется, стала еще громче.
Я даже не представляла, что Эдвард знает такие слова. При мне он ни разу не демонстрировал осведомленность в их существовании. Грязно ругаясь, мой любимый соскочил с кровати, в два длинных шага дошел до окна и рывком содрал с крючков штору. На подоконнике, скромно притулившись в уголке, весело мигала разноцветными лампочками и пиликала очередная тыква с вырезанной рожицей.
- Клянусь всем, чем угодно, он не переживет завтрашний день! – рявкнул Эдвард, со свей силы швыряя несчастную тыкву на пол. Что-то грустно звякнуло в последний раз, и осколки разлетелись по всей спальне. Эдвард повернулся ко мне:
- Белла, прости… Белла?!
Я сидела, закрыв руками лицо и содрогаясь всем телом.
- Белла?!
Эдвард упал передо мной на колени, осторожно дотрагиваясь до моих ладоней.
– Белла? Любимая, посмотри на меня!
Я не могла с собой справиться. Я хохотала. Громко, заливисто, с повизгиванием и слезами на глазах. Эдвард не знал, что делать: то ли пытаться успокоить меня, то ли вызывать врача, то ли обнять, то ли облить водой. Кажется, он выбрал последний вариант, поскольку метнулся в ванную комнату и включил там душ.
Мне очень не хотелось, чтобы на меня второй раз за день лилась холодная вода, и я постаралась взять себя в руки. Поэтому появившийся на пороге Эдвард смог облегченно выдохнуть и сесть рядом со мной.
- Белла, прости…
- Прекрати, - попросила я, еле сдерживая рвущийся наружу смех. – Тебе не за что извиняться. Ты же обещал мне незабываемую ночь?
- Да. Белла, я…
- Так поверь мне – эту ночь просто невозможно забыть. Она навсегда врежется в мою память. Боюсь только, нашим внукам мы про нее вряд ли будем рассказывать.
На лице Эдварда отразилось глубокое раздумье. Потом морщины на лбу разгладились, и любовь моей жизни явно повеселел.
- Знаешь, а ты права, - с облегчением проговорил он и вместе со мной разразился хохотом.