-Он что-то говорил обо мне? – блеснула она глазами.
-Вскользь, - замялась я. По чести, я смутно помнила день моего первого и последнего визита в резиденцию ордена Хранителей, потому как мне из без того хватало поводов для волнения. Одна Квета чего стоила! Квета…
«Черт тебя подери, Гардинер! За что?...», - вновь заныло сердце.
-Омичка, родная, я знаю, как это сложно вернуться уйдя, и честно говоря у меня на этот шаг может не хватить силы воли, но ты лучше и сильнее меня. Ты сильнее его и не только как хранитель. Ты еще веришь в людей и умеешь прощать. Это качество очень важно для нашего рода и не все могут похвастаться тем, что способны забыть прошлое и двигаться дальше, не волоча за собой груз прежних ошибок. Ты просто верь в лучшее и оно непременно случится. Избитая истина о том, что человечество страдает от того, что не стремиться сделать себя счастливыми, а лишь преуменьшает количество своих несчастий, к сожалению верна.
-Слушая тебя, можно сказать, что пожелай я мира во всем мире, и это случится, - фыркнула я.
-И что ты будешь делать в таком случае? Война лишь частный случай мира, его оборотная сторона. Как смерть обратная сторона жизни. Они всегда были в паре и этого уже не изменить, ни одной религии мира. Это и есть то самое равновесие нашего мира. Наша задача его удерживать, не давая преимущества ни одной из сторон. Влад рассказывал тебе легенду возникновения нашего рода?
-Да, - нахмурилась я, - что-то про вражду двух племен, знахаря и смерть вождя более воинственного племени.
-Ну хоть что-то он тебе рассказал! – всплеснула она руками и улыбнулась. – А сказал ли он тебе кто был тот вождь и знахарь.
-Нет, - удивилась я. – Это же легенда, то есть просто сказка с предположительным глубоким смыслом. Детей пугать перед сном.
-Ох, Омичка. Для столь наивной души, ты бываешь порой через чур саркастичной, - легонько стукнула она меня по лбу. – История не сохранила нам имен наших предков и как полагается при передаче устного рассказа о былом из уст в уста, в общем в отсутствие письменности, да, она немного приукрашена, - улыбнулась она мне, - но достоверно известно одно, что тот знахарь является прямым предком всех Эрго, а вождь – прародитель рода вампиров.
-Вампиров? – подпрыгнула я. – А я думала они появились относительно недавно.
-О, нет. Это тоже давняя история. Знахарь желая показать нерадивому, по его мнению, вождю, весь Мир, включая его изнанку, обратил последнего. Он отдал часть своей крови тому, взамен как он считал, не в праве брать с бедняги что-либо еще. Знахарь был слишком увлечен светлой стороной мира, не считая темноту тем, что достойно его внимания. Он верил, что сумеет сделать весь мир таким, как он видел его, не желая считаться с равновесием и тем, что свет это всего лишь оборотная сторона полуночи. Так он сам того не ведая создал первого вампира. Вождь, вкусивший его крови, понял в чем сила Знахаря и немедленно постарался овладеть всей ею, банально убив последнего. Равновесие было нарушено, обмен не состоялся. Едва ли не слишком поздно знахарь осознал свою ошибку, но лишить жизни человеческое существо так и не смог. Тогда он просто стер тому память и оставил его в одиночестве, в надежде, что мир сам поглотит свое неразумное дитя, восстановив тем самым утраченное равновесие и вернув свет его Миру.
Я слушала затаив дыхание. Если из уст Влада тогда несколько месяцев назад все это звучало красиво, но как-то далеко от реальности, то сейчас, в свете последних событий я начинала понимать что именно хотела сказать мне бабуля, напомнив мне об этой легенде.
-И что было потом?
-А потом, очнувшийся вождь, хоть и не помнящий ничего из своей прошлой жизни, понял, что его мучит желание, сродни ужасному голоду. Он мог чувствовать этот мир, практически так же как и Знахарь. Видеть его изнанку. Мог ощущать энергию текущую в любом живом существе. Вся энергия Мира была перед ним, как на ладони. И он мог изменять сам Мир. Неумело, действуя лишь из собственных желаний и приоритетов, но мог. Мир, на который так надеялся Знахарь, пожелал оставить его, даровав тому такое же сильное тело, как и его роду, лишив вождя только одного – наследников.
-Вот почему все вампиры обращенные? – уточнила я.
-В общем да. И поэтому же у обращенных редко бывают дети. Это та самая кара, за нарушение равновесия Мира. А потомки того Знахаря с тех пор как бы в наказание за это же вынуждены поддерживать его. Но это по-прежнему всего лишь легенда, - лукаво ухмыльнулась мне напоследок бабуля.
-Бабуль, но это же замкнутый круг. Если вампиры противоположность хранителей, их темная сторона этого Мира, как ты говоришь, то победить их не удастся никогда.
-А никто и не говорит о победе, речь только о равновесии, - снова ухмыльнулась она. – И любая победа, это подчинение или уничтожение одной из сторон. Насилием всегда отвечали на насилие. Нет, тут поможет только обращение тьмы к свету, или напротив света во тьму, только так можно сместить чашу весов в свою сторону.
-О, опять джедайские формулировки, - закатила я глаза и улыбнулась.
-Что ж поделаешь, если хорошие идеи пользуются популярностью. Итак, на этой жизнерадостной ноте, позволь уложить тебя в кровать, - стащила она с меня одеяло, в которое я укуталась непроизвольно по самые ушки, пока слушала жизненную исповедь своей бабули. Я вздрогнула и нехотя сползла с подоконника.
-Я не хочу спать, - произнесла я и тут же зевнула так, что чуть челюсть себе не вывихнула.
-Оно и видно, - уже укрывал меня тем же одеялом бабушка. – И послезавтра ты уезжаешь обратно.
-Но Ба, я еще ничего не решила, - заныла я.
-Зато я решила. Нечего бегать и прятаться от проблем, - я, было, открыла рот, но она прервала меня на полуслове. - И если сумеешь прожить месяц в гордом одиночестве, я лично обязуюсь провести обряд разрыва.
Потрясенно захлопнув все еще открытый рот, я только и смогла выдавить:
-Ловлю на слове.
-Самонадеянная, - ухмыльнулась она напоследок и, поцеловав меня в лоб, ушла к себе.
В последний момент, перед тем как соскользнуть в сладкие объятия Морфея, не даровавшими в этот раз мне даже завалящего обрывка сна, я подумала:
«Ну, раз теперь у меня есть согласие всех кого мне нужно, значит, дело осталось за «малым» - добиться этого же от самой себя.»

*****

-Ты какая-то задумчивая и молчаливая сегодня, - донесся издалека, прорвав стену моих безрадостных мыслей, голос лучшего друга. – Вчера ты была более …
-Какая? – резко прервала его я, стрельнув глазами в его сторону, сама не до конца отдавая себе отчет почему.
-…целеустремленная, - закончил Гошка. – Что-то случилось?
-И да, и нет, - тяжко вздохнув, отозвалась я.
Он не спускал задумчивого взгляда с моего лица. Я чувствовала, как он пытается прочитать меня, и даже не глядя на него, я знала, что сейчас он привычно хмурит брови и щурит глаза. Я знала, что пока я не продолжу, он не проронит ни звука. Знала, что он никак не выдаст внешне свое нетерпение или попытается подогнать меня жестом. Моя фраза была незакончена и он знает, что рано или поздно я не выдержу и первая нарушу наступившее неловкое молчание. Он знал, о моей осведомленности о том, что именно эта манера разговора раздражает его больше всего, но, тем не менее, он продолжит молчать.
Я знала, своего лучшего друга слишком хорошо и слишком долго, чтобы в данный момент попросту всматриваться в панораму родного города раскинувшегося у нас под ногами подобно лоскутному серо-белому одеялу и хранить молчание.
По-истечение какого-то времени, он, по-прежнему не произнеся ни звука, неожиданно резко развернул меня к себе лицом, порывисто обнял, так что я уткнулась носом ему в грудь, и положил голову на мою макушку. Я сложила руки у него на груди, подложив их себе под щеку и порывисто вздохнув, прошептала:
-Я боюсь, Гош.
-Чего именно? – уточнил он, но хватку слегка ослабил.
-Я боюсь… возвращаться… назад.
-Ты же прекрасно знаешь, что это рано или поздно произойдет, - я подняла голову и, посмотрев ему в лицо, закатила глаза. - Есть ли причины способные изменить или уменьшить это чувство, если это событие произойдет все же скорее «поздно», чем «рано»?
-Знала бы, непременно их нашла, - скривилась я.
-Надеешься на счастливую случайность?
-А с чего ты взял, что она произойдет?
-Ты же прекрасно знаешь, что всегда что-нибудь происходит. Единственный способ заставить счастливую случайность случиться, когда она тебе нужна, это сильно нуждаться в том чтобы она случилась.
-С бабулей пообщался? – отстранившись, я внимательнее начала всматриваться в лицо лучшего друга.
-Нет, ожидая пока ты очнешься - книжек начитался. Это Пратчетт, например, - усмехнулся он, и я снова положила голову ему на грудь. – Анекдот хочешь? Почти в тему.
-Давай, - вздохнула я.
-Женщина едет раздражённая в троллейбусе и думает:
«Пассажиры хамы и грубияны. Муж пьяная скотина. Дети садисты и хулиганы. А я такая бедная и несчастная...» За спиной у нее стоит ангел-хранитель с блокнотиком и всё записывает по пунктикам. Первое: пассажиры - хамы и грубияны. Второе: муж - пьяная скотина... и так далее. Потом прочитал и задумался: "Боже, и зачем это ей всё нужно? Но раз нужно, надо исполнять...
Я невесело хохотнула.
-Хочешь стать моим ангелом-хранителем? – поинтересовалась я.
-Ну, хранителем я уже и так почитай стал, а вот в ангелы меня записывать, наверное, все же рановато, - мягко рассмеялся он и я улыбнулась уже более искренне.
-Гош, если там все так сложно, может, стоит остаться здесь? – высказала я свою потаенную надежду.
-Том, рискую повториться, но почему ты не хочешь решить все раз и навсегда, оставив сомнения позади. Ты до конца жизни после этого будешь сомневаться в правильности принятого тобой решения. Я не хочу показаться эгоистом, но и мне придется в таком случае не сладко. Ты сейчас убеждаешь себя в том, что я именно то, что тебе нужно вместо него. Пройдет пара лет, может десяток, и ты в один прекрасный день осознаешь, что ошиблась. Ошиблась во мне. Что тогда?
-Я знаю, что в тебе я не могу ошибиться, - упрямо сжав зубы, произнесла я. Его слова ранили меня, но я пока не могла определить, чем именно.
-Том, ты не знаешь меня. Точнее ты думаешь, что знаешь того, другого Гошку. Пойми, со временем люди меняются и утверждать со сто процентной уверенностью, что тот, кто сейчас рядом с тобой тот же самый человек, что и был три-пять лет назад, нельзя.
-Зачем ты мне это сейчас говоришь? – дрогнул мой голос.
-Я не хочу, чтобы ты слепо верила в меня, как в свою последнюю надежду. Я хочу, чтобы ты вновь смогла поверить в себя и решить, наконец, чего ты хочешь на самом деле. Оставшись здесь, ты никогда этого не добьешься.
-Ты говорил с бабулей! – уже более уверенно произнесла я.
-Нет, - четко произнес он. – С ней я не говорил, с нашего вчерашнего с тобой разговора. Просто я всю ночь думал, о том, что ты сказала мне вчера и понял…
-Ты хочешь отказаться от своего слова? – шокировано произнесла я. Мне даже показалось, что я услышала неподалеку тихий треск – это мой мир дал трещину.
-Нет, - столь же безапелляционно произнес он. – Мое слово по-прежнему остается в силе и отменить его сможешь только ты! Я лишь хочу сказать, что я не тот, кем был прежде… до обращения.
-Гош, я знаю тебя со школьной скамьи, и за все это время ты ни разу не то что не подвел меня, но даже, уж прости, не удивил, - уже более спокойно произнесла я. Его подтверждение того, что он не отказывается от данных мне обещаний, вновь вселило в меня начавшую уже было превращаться в призрачную материю уверенность в завтрашнем дне. – Ты моя скала, мой фундамент. Ты тот единственный островок спокойствия и надежности, что еще остался в моем мире. Машку, к сожалению, я уже потеряла. Гардинеры окончательно похитили ее у меня, ну да я не жалуюсь, главное чтоб она была счастлива. Но ты… ты - это как лучшая, более разумная часть меня. Мне с тобой сейчас так спокойно, что… что… я даже сейчас припомнить не могу, когда еще я чувствовала себя такой умиротворенной и защищенной в последние три месяца.
-Том, не надо…
-Но почему? Я хочу, чтобы между нами не осталось никаких секретов, - при этих словах Гошка закрыл глаза и, зажмурившись, потер пальцами переносицу. – Я хочу, чтобы ты знал, что я… чувствую к тебе.
-Том, ты опять занимаешься самообманом и самовнушением, - хмуро посмотрел он на меня.
-Если это поможет мне поменять мою жизнь к лучшему… что ж, все средства хороши.
-Ты уверена в истинности оценки своего будущего жизненного пути при том раскладе, что был у тебя вчера?
-Он и сейчас никуда не делся, - огрызнулась я, тем не менее, понимая, что это было сказано скорее по привычке. – Я и вправду верю тебе, в тебя, как больше нравится. И я знаю, что ты меня не предашь, никогда. Тем более так, как он…, - стиснула я напоследок зубы, скрывая приступ очередной душевной боли.
-Черт возьми, Том…
-Хоть в этом не спорь со мной, пожалуйста, - отчего-то жалостливо произнесла я.
-Том, именно об этом я и хотел с тобой сегодня поговорить. Я после вчерашнего нашего разговора не мог сомкнуть глаз, - взял он меня ладонями за предплечья и посмотрел в лицо. – Понимаешь, в том, что произошло, виноват не только он.
-Да кто бы спорил! – фыркнула я. – Для измены всегда нужны двое.
-Я не об этом, - прервал он меня. – Точнее не столько об этом, сколько о причинах, приведших к этому…
-Гош, не держи меня за идиотку. Не хотел бы - не пускал на порог!
-Я вообще склонен сейчас думать, что это был уже не его выбор или решение, - отстранился он от меня, скрестив руки на груди.
-Гош, ты меня начинаешь пугать, - зеркально повторив его жест, посмотрела я на него. – Это из-за обращения ты стал таким рьяным его защитником? Он тебе звонил? Что-то обещал? Шантажировал?
-Нет, с ним я не разговаривал с момента нашего отъезда. Да и что бы понять, что он чувствует сейчас мне его даже видеть не надо. Слишком мало времени прошло с момента обращения. Слишком силен еще голос его крови во мне, - отвел он взгляд. – И желание тебя это только вершина айсберга…
-Да не верю я, не верю, не верю, не верю, - закричала я. – Когда любят ТАК не поступают. Хотел – не хотел. Жалел – не жалел. Но целовать… Мозги она ему видите ли задурила. Ему! Не верю… Хранитель чертов.
Меня трясло. От злости. Холода. Боли. Слова срывались с языка помимо моей воли, изливая на свет божий весь мрачный осадок, что я так старательно скрывала в самых темных и малодоступных уголках сердца.
-Том, ты не знаешь ее, - медленно и тихо произнес Гоша. – Она и в правду зла на него. Очень зла и готова на все, чтобы… вернуть.
-Да мне плевать на нее. Пусть подавится, - зло выплюнула я, вытирая тыльной стороной ладони слезы. – Уверена она уже там, продолжает начатое.
-Нет, ты не права. Хоть немного зная его, думаю, она теперь на пушечный выстрел побоится подойти к его дому, - задумчиво произнес он.
-Гош, да мне все равно, что там было или будет.
-Нет не все равно, иначе ты бы так не злилась.
-О, боже! Как мне это надоело. Все, начиная от Машки и заканчивая этим… этим…
-Хранителем, - слегка улыбнулся он.
-… всезнайкой, - закончила я, - уверены, что знают меня лучше меня самой. Даже ты время от времени позволяешь этот покровительственный тон.
-Потому что я действительно знаю тебя лучше, чем ты думаешь, - я надулась. - И все же, ты должна знать, что это не только, точнее не столько его вина.
-Гош, ты опять пытаешься его обелить? Но зачем? Зачем тебе это надо? Тем более сейчас, именно сейчас, пока мы еще здесь, когда я согласна на все… абсолютно все… чтобы ты мне не предложил, - смутившись, закончила я. – Если ты меня действительно так хорошо знаешь, должен понимать, что просто так я слова на ветер не бросаю.
Бросив короткий взгляд на него, я поняла, что он понял о чем шла речь. Он так же как и я избегал моего взгляда и судя по всему пытался найти нужные слова. Вот только они никак не желали находиться.
-Том, не надо, - наконец выдавил он. – Ты потом будешь сильно жалеть…
-О, боже. Нет! Ему его, так называемая любовь, не мешает делать мне больно…
-Том, ты не знаешь всего, даже если не брать во внимание его поступок и его последствия, твои собственные чувства и эмоции тебе потом этого не простят.
- И что значит «не брать во внимание»?! – возмутилась я. – И о каких именно чувствах ты говоришь?
-О тех, что не дают тебе говорить сейчас менее эмоцианально, - попытался вернуться к спокойному разговору Гошка.
-То есть ты имеешь в виду боль, обиду, злость, задетое самолюбие…, - начала повышать я голос.
-Это все следствия, а я все же хотел поговорить о главном, предостеречь тебя…, - пытаясь перекричать меня, в ответ он тоже начал говорить громче, одновременно удерживая руками за предплечья.
-Гош, если уж говорить о главном, то я прекрасно знаю, что…, - чуть спокойнее попыталась произнести я, в полной мере оценив силу его захвата.
-… и хотел сказать, точнее признаться в том, что…, - Гошка прикрыл глаза, но руки не убрал.
-… люблю его, - выпалила я.
-… спал с Кветой, - одновременно со мной произнес Гошка.
-Да, это только все… чт-что? – вздохнув, как после затяжного погружения под воду, недоверчиво переспросила я. – Что… что ты сказал?
-Я не знаю, как это вышло, - печально произнес он, посмотрев на меня своими глубокими темными глазами, и ослабил хватку. – Слово за слово… Она казалась такой милой, такой… внимательной, нежной, красивой… и такой несчастной. Она… она убедила меня, что я ей нравлюсь. Я хотел ей верить. Ей невозможно не поверить. Это ее дар, ее особенность. Все было как во сне, а утром, утром… - Гошка закрыл руками лицо. – В общем, теперь у меня на руке два шрама.
Я медленно, отступая от него шаг за шагом, уперлась в бетонный парапет и нервно ухватилась руками за его шершавую поверхность. Ветер холодил мои ладони, делая пальцы не гнущимися.
-Скажи мне, что ты все выдумал, - медленно произнесла я и жалостливо добавила, – пожалуйста…
В ответ Гошка лишь обреченно покачал головой.
-Но... но… почему? Зачем? Ты… ты… она… Гош, пожалуйста, это неправда, пожалуйста, - умоляла я. – Ты же ее знаешь всего… Гоша… ты никогда бы так не… пожалуйста…
Видение лучшего друга в объятиях так ненавистного на данный момент мне человека обрушилось на меня с силой, которой подвергается внезапно вставший на переезде автомобиль, встретившийся с огромным товарным поездом.
-Ей нужны были мои воспоминания о тебе, о Владе, о вас и еще… моя кровь смешанная с его, - через силу произнес он. – Думаю, последнее было наиболее важно для нее…
-Нет, я тебе не верю, - мотала я головой из стороны в сторону, – не верю. Не верю…
-Он для нее как болезнь, - тихо произнес он. – Она ненавидит его и одновременно хочет до безумия. Надо было ее слышать, когда она утром выложила все карты на стол. Я… был такой идиот… я поверил ей, а она… я был лишь наживкой. Пешка…
У меня в ушах стоял какой-то не прекращаемый гул. Весь мир как будто заволокло туманом, а в уши напихали целый кулек ваты. Перед глазами вновь и вновь всплывала сцена в кабинете Влада и снисходительно-издевательская, с изрядной долей превосходства, улыбка Кветы. Она единым махом лишила меня доверия, к двоим самым дорогим мне людям. Она играючи отняла у меня мой мир, разбив его вдребезги своей улыбкой. С пугающей ясностью я осознала то, что во мне осталось лишь одно чувство – ненависть. Но лишь прикоснувшись к нему краем своей истерзанной души, я осознала насколько пугающе сильно оно, сколь смертельно оно по своей природе, сколь холодно и безжизненно, что я неимоверным усилием со стороны моего измученного сердца, предпочла заменить ненависть на безразличие. Серый, однообразный мир вокруг меня лучше, обжигающего пламени чистой злобы, решила я и ни слова не говоря, ушла собирать вещи в обратную дорогу. Гошка даже не попытался меня остановить.
«Осталась одна Тома…», - вертелась в голове дурацкая фраза, совершенно определенно навеянная дневником девчушки, так и не пережившей ужасов блокады.
«И черт возьми, как же болит сердце…»
______________________
Остальные главы.