Я открыла рот, снова его закрыла, и вновь распахнула. Нужные слова отчаянно не хотели ложиться на язык.
-Не протестуй, все твои чувства сказали уже все за тебя, - продолжил он. – Доча, не знаю, насколько уместно именно мне будет говорить об этом, но если ты хочешь прожить с любимым человеком долгую, счастливую жизнь, то главным слово для тебя должно стать – компромисс. В этом твоя бабушка права. И еще умение разговаривать, прямо и открыто.
«И отчего мои родные приняли мой собственный факт брака так легко?! И где возмущение? Где – что ты задумала?! Ты еще маленькая! Тебе еще учиться и учиться!»
-Вот за этим всем можешь обратиться к маме, - уже открыто улыбался папа. – Уверен, она прочтет тебе целую лекцию, на сей счет. Кстати - она еще ни сном, ни духом. Моя же задача уберечь тебя от по-настоящему серьезных ошибок.
-Как, например, разрыв связи? – продолжала я давить на свое. Мне не хватало деталей, и я намеревалась выудить эти знания из своих родственников.
-Омичка, я не думаю, что это все же твой вариант решения проблемы, - произнесла бабушка.
-Почему? – изобразила я на лице самое простодушное на какое была способна выражение.
-Доча, что ты опять задумала? – склонив голову на бок, поинтересовался папа. – Тебя наши с бабушкой слова все еще не отвратили от этой идеи?
-Для начала я бы все же предпочла услышать подробности ритуала разрыва, а уж после, когда я буду владеть всем объемом информации я сама, - сделала я акцент на этом слове, - решу, что мне делать дальше.
Бабуля с отцом переглянулись.
-Мам, расскажи ей, все равно ведь докопается, - произнес папа. – И потом, если она узнает все это от нас – боляшая вероятность того, что эта информация будет максимально близка к истине. И без того, знание мира становится все более и более субъективным. Столько ошибок из-за незнания…
Бабушка нахмурилась и, неодобрительно поджав губы, наконец, заговорила.
-Связь между двумя устанавливается на уровне их энергетического стержня. Происходит что-то вроде обмена – ты отдаешь часть себя, получая взамен часть партнера. Лишиться этого просто вернув все как есть назад нельзя, потому как это одно из вмешательств на уровне самого поля. Лишиться этого можно посредством донора, который должен забрать эту часть уже твоей энергии и частично заменить своей. Но новой связью это уже не будет. Скорее установится что-то вроде отношений, что бывают между наставником и учеником. И еще из-за столь грубого вмешательства в свое «я» в дальнейшем возможны всплески и провалы энергии, компенсировать которые опять же сможет только донор. Двойная зависимость. Ты будешь чувствовать его, но уже никогда не сможешь установить полноценную связь. Искалеченная душа не способна на это.
Взгляд бабули направленный на меня без слов говорил о том, что она обо всем этом думает.
-И еще одно, не каждый хранитель способен пережить такой спад собственной энергии, - продолжил папа, после затянувшейся паузы. Бабушка по-прежнему смотрела на меня с осуждением. – У тебя как Эрго шансов конечно поболе будет, но Тома, подумай на что ты обрекаешь того, кто все же решится помочь тебе в этом безумии. Ты практически превратишь его в вампира. И ты уверена, что Гоша выдержит столь серьезное испытание, как искушение твоей кровью?!
Последние слова зародили сомнение во мне. Вампира? Гоша?
-Почему? – автоматически спросила я.
-Потому что прежде чем добраться до стержня, ему придется сначала добраться до него, выпив твоей крови, - продолжила бабушка. – А потом все время бороться с собой. Он и сейчас борется, когда чувствует аромат твоей крови, но одно дело смотреть на витрину с пирожными, предполагая в уме какие они вкусные, и совсем другое знать наверняка.
-Доча, не надо этого делать, - мягко добавил отец. – Твои сомнения не беспочвенны. Прислушайся к своему сердцу. Поверь, оно все уже решило за тебя.
Я нахмурилась.
-Бабуль, а почему ранее ты говорила, что разорвать связь невозможно и что это путь ненависти?
-Потому что я слышала, что бывали прецеденты, когда оба партнера в силу недопонимания или других причин ступали на путь взаимной ненависти. Ведь это всего-навсего другая сторона любви, - печально проговорила она. – Они сами вырывали из себя часть партнера, но поверь мне, долго прожить без части себя невозможно. Ненависть, конечно, сильное чувство, но оно питается твоей же энергией, ничего не давая взамен. Жить с таким чувством внутри невозможно.
-Это вариант без донора? – уточнила я.
-Что-то вроде, - кивнула она, - скорее тут была замкнутая сама на себя система. Каждый из них выступал в это роли для своего партнера. Ненависть, как и любовь, порой бывает взаимна.
«Это точно не мой вариант. Хотя…», - подумала я.
-Не думаю, что Влад настолько глуп, чтобы скатиться до такого, - заметила бабушка. – Эта связь ему будет стоить дороже, чем он думает.
Мне стало обидно.
«Ну, да, конечно. Давайте его все теперь еще и пожалеем. Ой, Влад…», - сердце уже привычно кольнуло.
-А…, - нервно начала я. – А что будет со вторым… партнером? Ну, после… разрыва?
Я смотрела на лица бабушки и отца, но те как по команде отвели глаза.
-Для него в эмоциональном плане ты…, - медленно начала бабушка.
-… умрешь, - жестко закончил папа. – Смерть партнера – это второй способ разрыва связи. Его ты, надеюсь, не хочешь опробовать?!
Теперь мне было стыдно.
«Может проще попробовать с петлей времени?», - мелькнула, непрошенная мысль.
-Не поможет, - тут же отозвался папа. – Я уже говорил - связь, это вмешательство на уровне структуры самого поля. Его действие распространяется как на будущее, так и на прошлое.
«Он что-то такое и подозревал, потому и сомневался, стоит ли…»
-Думаю, он сомневался не поэтому, - мягко заметила бабушка.
«Я вообще не знаю и знать не хочу, почему он сомневался», - подумала я. – «Все равно он виноват.»
-Он виноват, - заметила она, - но, опять же, не в том, что ты думаешь. Это наименьший из его грехов и как уже сказал Миша, всего-навсего следствие, а не причина.
-Доча, подумай, на что ты обрекаешь их двоих, я уж не говорю о тебе, - подал голос папа. - Не спеши. Все наладится.
«Наладится…», - протянула я. – «Я уже и не верю в это. Раз от раза все только хуже и хуже.»
-Все будет хорошо, - легко улыбнулась бабушка. – Верь в это и так и будет.
«Где-то я это уже слышала», - нахмурилась я.
-Потому что это правда, - улыбка потеплела. – А сейчас – спать! Это я говорю тебе уже как твой врач.
При упоминании о сне мой организм тут же выдал смачный зевок, так что даже челюсть хрустнула. Папа встал на ноги и, поцеловав меня в лоб, пожелал спокойной ночи, и ушел. Бабуля накрыла меня одеялом, благо с кровати я так и не сходила и положила руку мне на лоб.
-Спи, Омичка. Утром снова взойдет солнышко и все будет казаться чуточку светлее, чем сейчас.
И я провалилась в сон, как в бездну. Впрочем, длилось это недолго. Проснувшись среди ночи, сама не зная почему, ее остаток я провела ворочаясь, поймав лишь под утро мимолетную дымку неглубоких, наполненных кошмарами снов. Сомнение, зарожденное моим отцом и бабкой давало о себе знать, и я решила, что лучше всего переговорить на эту тему с Гошкой. Мне нужно было услышать еще одно мнение, пусть и субъективное, но мнение.
Поутру завтракая под орлиным взором бабули, я все думала о том, как мне лучше связаться с Гошкой. Звонить ему домой я побаивалась, а сидеть и ждать когда он это сделает он сам, я не могла. Вполне вероятно, что он вообще теперь будет избегать моего общества и… уедет. Хотя нет, не попрощаться со мной он не может. Или все же может?! Мне внезапно стало страшно. А что если он и правда прислушается к совету моей бабули и постарается забыть меня?
Я внезапно со всей кристально чистой и холодной ясностью осознала, что кроме Гоши в моем мире никого не осталось. Машке скоро определенно будет не до меня, она и сейчас уже растворилась в Алеке, а что будет, когда у нее появится его точная маленькая копия?! Больше друзей у меня не было. Были знакомые, хорошие и не очень, иногда попадались даже чуть лучше чем просто хорошие или чуть хуже чем отличные, но, тем не менее, друзей в полном смысле этого слова я себе больше не завела. Лишь Гоша и Машка имели безраздельный допуск в мой мир, потому как я чувствовала себя уютно и тепло с теми, кто у меня был. И наивно думая, что это обстоятельство будет неизменно, постоянно, вечно. Как же я ошибалась. Да, были еще родные, включая родную сестру, которую после вчерашнего, мне хотелось придушить, ну или как минимум выпороть. Вот и все. А еще был Влад.
«Вот именно, что «был», - грустно подумала я. Сердце привычно дернулось, с неистовством мяча для сквоша, врезаясь в ребра, но странно, через мгновение оно затихло и вернулось к своему спокойному ритму.
-Позвони ему и перестань изводить себя по мелочам, - прозвучал спокойный голос моей бабки.
-Кому? – встрепенулась я. – Ему? С какой стати?! Все кончено.
-Ох, глупая, - легкая улыбка коснулась ее губ. – Ничего, все образуется, но вообще-то я говорила про Гошу.
-Я боюсь…, - я запнулась, подбирая нужные слова, - нарваться на его родных. Мне показалось, что он из-за меня с ними поругался.
-Тогда, позвони просто ему, - подмигнула она мне. Я неосознанно растянулась в улыбке. Такой мне моя бабуля нравилась гораздо больше, чем в роли грозной хранительницы-эрго.
-Точно, - осенило меня, - мобильник!
И я тут же сорвалась с места и убежала в комнату. Долго искать это чудо техники не пришлось. Коробка с телефоном по-прежнему лежала в пакете с кричащим логотипом мобильной компании, прямо поверх моей сумки. Короткий взгляд на модель и я мысленно закатила глаза. Чувствуется рука Влада. Извлеченной следом за телефоном инструкцией можно было, наверное, убить мышь среднего размера, причем всего лишь нечаянно уронив сей толмут на голову несчастного животного.
«Вот интересно, люди, покупающие такие игрушки, собираются банально использовать его как телефон? Или – ух ты, эта штука еще и звонит! Клево!», - саркастически подумала я и нажала на кнопку питания.
Как и следовало ожидать – показания на шкале заряда были близки к значению абсолютного аккумуляторного нуля.
«Любопытно, как скоро у нас введут это понятие – абсолютный аккумуляторный ноль?! А.А.Н. Круто звучит! И чему он будет равен?! Минус двести семьдесят три и одна десятая минуты разговора с подругой или минус два умноженное на десять в n-нной степени отправлено-полученных смс в процессе выяснения за кем останется последнее слово в прощальном пожелании спокойной ночи любимому. Ну и бредни! Кажется, голову мне тоже потом лечить придется.»
Выждав пару минут, после подключения его к сети питания, я вновь сделала попытку оживить мобильный. Заставка, приветствие и … серия писков извещающих о приходе смс. Пропущенные звонки? Неожиданно у меня вспотели ладони и я, вытерев их пару раз о футболку, нажала на кнопку. Более тридцати сообщений и все от Машки. От него всего одно, судя по дате отправленное в день моего приезда сюда.
«Этот дневник принадлежит вашей семье, потому я посчитал нужным передать его законному владельцу. Надеюсь, этот поступок в глазах пани Софьи хоть отчасти уменьшит мою вину перед вашей семьей. С любовью, Влад. Прости меня…»
Слезы горошинами вновь покатились у меня из глаз, падая прямо на телефон. Слова на экране слились в размытое пятно, но, тем не менее, я по-прежнему видела их с особой ясностью и каллиграфической четкостью. Они, подобно водопаду вгрызающегося каждой каплей воды в каменную, гранитную толщу земли отпечатались у меня в голове, и стоило мне прикрыть на мгновение глаза, как передо мной явился его образ, говорящий эти самые слова. Все было настолько правдоподобно, что я даже протянула руку ему навстречу, стараясь удостовериться в его реальности.
-Омичка, – вернул меня в реальность голос бабули.
Я открыла глаза и сквозь завесу слез увидела ее склоненное ко мне лицо. Не говоря ни слова, я протянула ей телефон.
-Тебе надо вернуться, - мягко начала она, коротко глянув на экран. – Все что могла я сделала. Я помогла твоему телу побороть болезнь, и вернуть твою энергию почти в полном объеме, но вот твое сердце мне не подвластно. Здесь я бессильна, впрочем, так же как и все остальные. Это дело касается только вас двоих и никого более. Поезжай назад, родная. Здесь, с нами тебе хуже конечно не будет, но и лучше тоже, уверяю тебя.
Я закрыла глаза и удрученно помотала головой. Вновь вернулась картинка из кабинета Влада и я от злости прикусила губу. Боль отрезвила, но не намного.
-Не думай об этом. Когда любишь, надо учиться прощать, - погладила она меня по голове.
-Я… не могу, - выдавила я. – И не хочу.
Попытка разозлиться ни к чему не привела. Тело по-прежнему меня слушалось слабо, а сердце после этого материального напоминания о существовании источника моей боли в реальном мире, вновь сжалось в груди подобно испуганному зверьку замершего под пластинами электродов.
-И все же подумай о том, что если бы ты действительно не хотела прощать, то кусала бы сейчас губы до крови, а просто вернулась бы назад и прямо ему так и сказала.
Она ласково погладила меня по голове и добавила:
-Мне пора на работу. Позвони Гоше, а лучше прогуляйся с ним. Тебе нужен свежий воздух, а ему возможность быть полезным, - улыбнулась она. – И вот еще что, он боится, что сделал неверный выбор, хотя, думаю, он в этом не сознается даже самому себе. Не дави на него. Ему тоже нужна поддержка и к тому же на таком расстоянии от своих наставников он очень уязвим.
После этих слов бабушка ушла. Дед, судя по всему, покинул квартиру еще раньше ее. Они оба были жаворонками и всегда потешались над моей любовью понежиться в постели лишний часок. Одна, в пустой квартире я почувствовала себя свободной и покинутой одновременно. Взгляд непроизвольно вернулся к телефону, все еще зажатому у меня в руке.
Дрожащими пальцами я набрала номер телефона лучшего друга. На мой зов он отозвался едва ли не после первого звонка.
-Тома, ты как? – донесся до меня его взволнованный голос.
-Доброе утро, - неожиданно для себя, смутившись, произнесла я. – Гош, ты сейчас не занят?
-Нет, - отозвался он. – Что-то случилось?
-Нет, - прокашлялась я. – Прости, нет, - уже более отчетливо произнесла я. – Ты не мог бы составить мне компанию и немного прогуляться. Мне бабуля разрешила.
-Хорошо, - коротко произнес он. – Зайти за тобой?
Этот простой, в сущности, вопрос вызвал во мне бурю неведомых ранее чувств.
«Да что это со мной?! Как девица на первом свидании. Это же Гошка!», - мысленно отругала я себя, но все же ответила:
-Нет, не надо. Давай встретимся через пятнадцать минут на нашей площадке.
-Договорились, - отчего-то мне показалось, что в этот момент он улыбнулся.
Я спешно натянула на себя пару теплых свитеров, благо зима в нашем городке была похожа сама на себя, со снегом и морозами, а не на переходящее состояние неведомого времени года, из осени в весну, как мне это всегда казалось в Питере.
Не смотря на то, что я пришла на наше старое место на пару минут раньше, Гошка уже был там и нахохлившись как воробей на морозе стоял спиной ко мне, прислонившись в лестнице плечом. Я поддавшись ребяческому порыву, подкралась к нему и закрыла глаза ладошками.
-Даже не надейся, - отозвался он, не шелохнувшись. – Тебя за пару километров учуять можно, что уж говорить о паре десятков метров.
Я надулась.
-Выходит, раньше ты мне все время подыгрывал? – и обошла вокруг него, заглядывая в лицо.
-Нет, раньше я настолько тебя не чувствовал, - тут же отозвался он и, как мне показалось, смутился.
Повисла неловкая пауза.
«Ну почему так все… неуклюже. »
-Гош, - заглянула я ему в глаза, - а мы можем выкинуть, хотя бы сейчас последние пару-тройку месяцев, за которые мир свихнулся, и стать как прежде?
-Как прежде?! – протянул он.
-Ох, ну хорошо, положим, с «как прежде» я видимо перегнула, но просто поговорить-то мы можем, без ваших хранительских штучек?!
-Ты хочешь о чем-то поговорить?
Я замялась. Вот так – с места в карьер, я начинать не хотела, потому просто спросила:
-А выход на нашу крышу еще не закрыли, не знаешь?
-Потянуло на старые подвиги, кошка? – слегка улыбнулся он.
-Да, я все еще боюсь высоты. Ты вон, тараканов с крысами недолюбливаешь и ничего, - показала я ему язык. – Моя фобия интеллигентнее.
Гошка закатил глаза.
-Вот я тебе бы ночью подкинул крысу с ее лысым хвостом, а потом бы посмотрел, как бы ты к ним относилась!
-Гош, ты все еще тот случай забыть не можешь?! Она ж домашняя была!
-Все равно мерзость, - передернул он плечами, и я не выдержав, расхохоталась. Настолько забавно было наблюдать на лице взрослого парня, который был выше меня почти на полголовы, это брезгливо-испуганное выражение.
-А ты змей боишься, - широко улыбнулся он, и, предложив руку, повел, судя по всему, по направлению к «нашей» крыше. Я в ответ лишь состроила мордочку.
Это убежище ото всех мы нашли еще в первый год нашего знакомства, когда играли с соседним двором в «Казаки разбойники». Это была многоэтажка, неподалеку от нас с плоской крышей и очень красивым видом на близлежащие окрестности. Я зачастую пряталась здесь от своих проблем и невзгод. Когда над тобою бескрайнее небо, а впереди зацепившись за край земли висит огненный шар солнца, многие проблемы кажутся ничтожными и легко разрешимыми, падая ниц пред могуществом и красотою нашего видимого мира. Гошка, когда я пропадала, всегда находил меня здесь и что самое главное, никто так и не узнал, где я скрывалась порой часами. Хотя, учитывая последние новости из нашего семейного сообщества, бабуля и папа, наверное, все же были в курсе.
Гошка помог мне переступить высокий порог двери, выходящей на крышу, и у меня на мгновение остановилось дыхание. Ветра не было, вокруг царило снежное безмолвие, настолько яркое и чистое под лучами зимнего солнца, что у меня защипало глаза от слез. Вдохновенно красиво.
-Томка, ты чего? – глянул на меня лучший друг и, стянув с руки перчатку, нежно провел пальцами по моей щеке, стирая слезинки. Я непроизвольно прикрыла глаза под его лаской и немного склонила голову в сторону его ладони.
-Это все… солнце. У меня от него глаза слезятся, - смутилась я, внезапно осознав, как это выглядит со стороны. Открыв глаза, я посмотрела на нашу улицу, едва видимую за высоким парапетом.
-Ты хотела о чем-то поговорить, - после непродолжительного молчания произнес он.
-Сейчас, - хрипло произнесла я. – С мыслями соберусь.
-Том, что случилось? – попытался заглянуть он мне в лицо. – Ты побледнела. У тебя снова жар?
Он прикоснулся своей теплой рукой к моему лбу, а после, склонившись, прижался к нему губами. И я снова расслабилась.
«Как домой вернуться…», - промелькнула мысль, прежде чем я успела ее остановить.
-Температуры нет, - задумчиво протянул он. – Может у тебя что-то болит? Может бабушке твоей позвонить. Ты уверена, что тебе можно выходить на столь продолжительное время на улицу?
-Гош, - решилась я, видя, что он начал нервничать, - со мной все в порядке. Правда. Я просто хотела…
«Черт, с чего бы начать?! Как все сложно…»
-Начни с начала, - слегка нахмурился он.
- С начала?! Ладно, хорошо, - потирая руки от мороза, я забегала по крыше, стараясь не глядеть ему в лицо. – Я вчера говорила с бабкой и папой. Они мне кое-что рассказали и я хотела… нет, это не то. Ну, ты знаешь, что у меня произошло, и я бы хотела изменить кое-что в своей жизни, но для этого… Чееееерт…, - и внезапно замерев напротив него, я, глядя ему в глаза, выпалила, - Гош, а за что ты меня любишь?
Он коротко вздохнул и отвел взгляд.
-Любят не за что-то, а просто потому что... любят, - глухо закончил он.
-А как ты это… понял? – медленно произнесла я. – Когда?
-В школе, в выпускном классе, на новый год, - слова давались ему с явным трудом. Я же нахмурила лоб, пытаясь припомнить период времени о котором он говорил. – Мы тогда его справляли у Кольки Проскурина.
Он отвернулся, подошел к парапету и, опершись на него боком, скрестил руки на груди и стал смотреть на улицу. Подойдя к нему, я встала рядом, но спиной к ограждению крыши и , заложив руки за спину.
-Я помню, но не все, - нахмурившись, произнесла я.
-Не удивительно, - слегка улыбнувшись, произнес он. – Я же тебя потом домой и принес.
-Зато я узнала, что пить я совершенно не умею, - попыталась отшутиться я.
-А я понял, что пьяная ты совершенно не управляема.
-Я буянила? – уже шире улыбнулась я. Гошка вернул мне улыбку.
-Не то слово! Под утро хорошо затихла, а то я уж начал опасаться, что придется идти на крайние меры и протрезвлять тебя драконовскими методами.
-Это как? – заинтересовалась я.
-Надеюсь, что ты все же никогда не узнаешь это «как», - сделал он страшные глаза.
-И что я делала? – развернулась я к нему лицом, Гошка закатил глаза.
-Много чего, - ушел он от ответа.
-Ну, Гош, - заныла я и сделала шаг по направлению к нему. – Я, правда, ничегошеньки не помню, - подойдя к нему вплотную, я положила руки ему на грудь, и заглянув в глаза, добавила, - расскажи тогда только то, что запомнилось именно тебе.
Тяжкий вздох и его взгляд скользнул куда-то поверх моего плеча. Я молчала, ожидая продолжения, боясь даже пошевелиться.
-В общем, мы тогда если помнишь хоть что-то, встречали новый год на квартире у Кольки. Его родителей не было в городе, потому у него собралась едва ли большая половина класса. Я всех и не упомню уже, - медленно начал говорить он. – Сначала все было чинно и спокойно, по сем законам праздника. Куранты, салют, снеговики, снежки и шампанское. Потом все замерзли и пошли греться, большей частью изнутри.
-Это я смутно, но еще помню, - нахмурилась я.
Гошка, коротко глянул мне в глаза, и мгновение спустя вновь отведя их, продолжил.
-Я, честно говоря, упустил тот момент, когда ты из легкого «навеселе» дошла до кондиции «выносливая».
-О, помню эту шутку. Застенчивые, выносливые и малопьющие, - улыбнулась я.
-В общем, была уже середина ночи и часть просто ушла спать, в том плане, что упала там, где стояла. Самые стойкие, по чьему-то предложению, уселись играть в карты, - он остановился и я отчетливо увидела не смотря на мороз на его лице румянец смущения.
-Ну и что? – не выдержала я его молчания и добавила. – Этого я уже не помню.
-Еще бы, - тяжко выдохнул он. – Идея «повысить ставки» была твоей. Не думаю, что в нормальном состоянии ты бы согласилась на такое.
-И…, - протянула я.
-Игра была на раздевание и тебе, скажем так, в карты в тот вечер не очень то везло, - глядя мне прямо глаза, закончил он.
-О…, - только и смогла протянуть я, но все же уточнила. – Насколько сильно не везло?
-Я, как проигравший рубашку, чувствовал себя одетым, как на северный полюс, в сравнении с тобой, - слабо улыбнулся он.
-Ужасно, что я этого всего не помню, - нахмурилась я.
-Наверное, это все же благо, - произнес он.
-И… что? – все же спросила я.
-Что «что»? – уточнил он.
-Почему тебе запомнился именно этот… момент? - я не сводила взгляда с его лица.
-Потому что, чтобы спасти себя от полного… банкротства, ты же сама предложила последнюю ставку, - он снова замолчал.
-Гоооош, - заныла я, - договаривай. Ну, пожалуйста. Что хуже того, что было, я могла еще предложить?
-Хуже?! – как эхо повторил он. – Да, пожалуй, хуже.
Я в бессилии уткнулась лбом ему в куртку. По установившемуся молчанию, я поняла, что он опять ушел в свои воспоминания. Наконец, он снова заговорил:
-По чести, это было не совсем твое предложение. Вовка Панамарев предложил тебе отыграться, я же настоял, на том, чтобы остановиться на достигнутом. Тогда ты предложила в случае проигрыша поцеловать, по-настоящему и не одеваясь, любого из игроков на которого он укажет. И он выбрал меня.
Я шокировано уставилась в черные глаза лучшего друга.
-А на утро ты ничего из этого не помнила, - закончил он. – И, как и прежде, видела во мне только друга.
Он мягко высвободился из моего захвата и отошел к противоположному краю крыши, встав спиной ко мне.
«Ух ты! И почему у меня на все самые веселые моменты моей жизни отшибает память?! Пить надо меньше…»
-Гош, - подошла я вплотную к нему, - посмотри на меня, пожалуйста.
Он в ответ медленно повернулся и произнес:
-Прости, это была минутная слабость. Я впредь буду держать себя в руках. Это только мои воспоминания и моя вина, что я придал им слишком большое значение. Все наладится и я, как и прежде буду тебе другом. Хорошо?
Я нахмурилась, потому как слов для того, чтобы выразить все, что я сейчас чувствовала, у меня не было. Потому я просто поднялась на цыпочки и поцеловала его.
________________________
Остальные главы

A/N: Очень жду ваши взгляды на все это безобразие. В особенности на "воспоминания Гошки". Тут взгляды разошлись наиболее радикально в логичности всего действа, в общем (зачем вобще это было нужно) и в частности (поцелуи с Гошкой в нашем мире любителей Влада приравниваются к сожжению на костре :))). Поделитесь с аффтором своим мнением - аффтор будет вам за это безмерно благодарен и сможет сдвинуться с мертвой точки, продолжив писать продолжение. Я вымогательница и я это знаю. :)))
Ваша Триша.