Я почти уверена, что сплю, но даже это знание не уменьшает страх. Меня окружает темнота, а противный смех разрывает голову. Я бегу, но ничего не меняется: темнота не рассеивается, а хриплый смех становится громче.
- Время пришло! - кричит что-то.
Я сажусь на кровати и тяжело дышу. Под подушкой оживает телефон, и я немного прихожу в себя. Выключив будильник, я начинаю собираться в школу. Но даже удар холодный воды в лицо не прогоняет чувство тревоги, вызванное странным сном.
Я удивляюсь, когда на кухне, вместо завтрака, застаю праздничный торт с горящей свечой в виде числа 15.
- С днем рождения, родная! - говорит мама, крепко обнимая меня. Только сейчас я замечаю, что уже почти одного роста с ней.
Лина хлопает в ладоши, когда я задуваю свечу. Я наклоняюсь и крепко целую сестренку. В ответ она визжит.
- Это от нас с мамой! - серьезно говорит она, с широкой улыбкой на лице протягивая небольшую прямоугольную синюю коробочку. – Ты ведь возьмешь меня на ярмарку с собой? - смотря на меня своими большими серыми глазами, спрашивает она.
Лина больше похожа на маму: у нее тоже серые глаза и каштановые волосы, а еще продолговатый нос. Но у нее пухлые губы, как у меня, и, наверное, это единственное наше сходство. Я больше пошла в отца.
- Конечно, чертенок! - сдаюсь я.
Я быстро, но аккуратно открываю праздничную коробочку и достаю черный телефон. Я улыбаюсь и благодарю маму с Линой, хоть и считаю этот подарок лишней тратой денег.

Тревога не покидает меня, даже когда я вылезаю из нашей машины на школьной стоянке. Мама тоже хмурится и неожиданно хватает меня за руку, останавливая.
- Все будет хорошо, - говорит она, выпуская мою руку.
Я рассеяно киваю и ухожу. Странное начало дня.
- С днем рождения! – кричит Вика, вешаясь мне на шею, когда я захожу в кабинет русского языка.
Неожиданно, внимание одноклассников переключается на меня. Со многими из них я обнимаюсь, некоторые же просто поздравляют на словах. Я их всех благодарю искренне, но знаю, что, если бы Вика не крикнула бы на весь кабинет «с днем рождения!», никто и не вспомнил бы обо мне вовсе.
Сергей Александрович обещает не спрашивать меня в течение всего урока в честь дня рождения. Я благодарю его, несмотря на то, что русский язык никогда не представлял для меня никаких сложностей.
Я уже забываю о жутком сне, и о странном поведении мамы в машине. Кажется, день начинает становиться нормальным. Но, когда посреди урока, Сергей Александрович вдруг замирает, и его стеклянные глаза устремляются прямо на меня, сидящую прямо перед ним, за первой партой второго ряда, я понимаю, что день нормальным уже не станет.
- Время пришло! - шепчет он мне.
Это длится всего секунду. Потом он моргает, дергает головой, и пелена исчезает с его глаз. Он отворачивается и садится за свой стол, будто ничего не произошло.
В горле пересыхает, а стук сердца раздается в ушах. Кажется, еще целую вечность я не могу пошевелиться. Когда я оглядываюсь на ребят, сидящих позади, понимаю, что никто ничего не заметил. Они так же продолжают что-то писать в своих тетрадях и громко перешептываться, даже сидящая рядом Вика не поднимает головы.
«Наверное, я заснула, и мне просто это приснилось», - думаю я, выходя из кабинета. И это единственное разумное объяснение, которое у меня есть. «Этого не было. Это всего лишь сон!» - в сотый раз повторяю я, соединяя холодные, дрожащие пальцы в замок. Сон…
-Эй, ты в порядке? - спрашивает Вика, догоняя меня в коридоре. - Ты какая-то бледная.
- Да, все нормально, - говорю я, пожимая плечами. – И где же мой подарок?
Она секунду копошится в сумке, а потом с улыбкой протягивает мне шоколадку.
- Как ты любишь. Молочный шоколад с орешками, - гордо говорит она.
- Спасибо, ты лучшая! - улыбаюсь я.
- Что Минаев хотел от тебя? Все удивились, когда он подсел к тебе, - говорит она, и я вижу, как блестят ее глаза.
Я удивляюсь, что она так долго терпела, и не спрашивала меня об этом, хоть и, наверняка, этот вопрос не давал ей спать всю ночь. Вчера я специально отключила телефон, зная, как тяжело она переносит не знание.
-Ну, он просто увидел, что я сижу одна и решил составить мне компанию,- отвечаю я.
- Не смеши меня. – Она закатывает глаза и усмехается, как над старой шуткой. Как будто я недостойна внимания парня.
Я плавно дергаю плечами и немного ускоряю шаг.
- Большего я тебе не скажу, - говорю я.
Мама говорит, что нужно быть более лояльными к людям. Она сказала, что мы все порой бываем эгоистичны и, не желая того, причиняем боль другим людям. Возможно, ее мысль заключалась в том, что нужно прощать эгоистичность друг друга, ведь в любом раскладе, люди по своей сути эгоисты. Она сказала, что именно в прощении заключается сила человека.
Но, видимо, я слишком слаба.
Вика семенит рядом. У нее короткие ноги, поэтому, чтобы не отстать от меня, ей приходится делать два шага, вместо моего одного.
- Значит, он хотел просто узнать, как у тебя дела? – спрашивает она, втягивая голову в плечи, тем самым становится ее меньше. Кажется, я смотрю на нее с высоты птичьего полета.
- В это так трудно поверить? – Мой голос звучит твердо. Почти как у мамы.
- Вообще-то, да! - восклицает она. - Минаев и ты! Это же… Смешно!
Чертова идиотка. Никогда еще Вика не раздражала меня так сильно. Я хочу наорать на нее и обозвать всеми «прекрасными» словами, но вместо этого, я начинаю говорить как мама. Насколько я помню, именно этот ее холодный тон, может, втоптать в землю кого угодно.
- Дорогая, иногда вселенная перестает вращаться только вокруг тебя. Привыкай к этому, - говорю я, морщась от своих слов.
Несколько секунд она молчит.
- Ладно- ладно, это было грубо. Прости, - сдаётся она, протягивая мне мизинец.
Я быстро переплетаю наши пальцы в знак перемирия, и мы начинаем болтать о походе на ярмарку после школы и вовсе забываем о маленькой ссоре. Я забываю, но не уверена, что прощаю ее. Не люблю, когда меня ставят ниже себя. Я гордая. Это меня и погубит.

На главной городской площади, где расположилась ярмарка, народу, набилась куча. Я держу Лину за руку, пока пробираюсь через толпу. Вика идет рядом.
Вика с Линой катаются почти на всех аттракционах, мне приходится лишь ждать. Среди толпы я отвлекаюсь на мысли о странном начале дня, но тревога все так же эхом раздается в голове.
- Смотрите! - кричит Вика и тянет нас в сторону магической палатки. - Лавка будущего!
- Да, ладно? Только не говори, что ты веришь в эту фигню? - скептически спрашиваю я.
- Калинина, не порть нам веселье!- отвечает Вика, и тянет нас Линой в палатку.
Внутри палатка немного больше, чем кажется снаружи. На стенах висят какие сушенные травы и картины, нарисованные исключительно тремя цветами: черным, красным и кое-где белым.
Старая цыганка сидит за столом с колодой карт и кивком предлагает сесть. На ее столе большой сушеный паук и стеклянный шар. Я ухмыляюсь, сдерживая смех. Как все продумано.
- Катя. – Лина дергает меня за руку и шепотом говорит: - Мне здесь не нравится.
Она смотрит на меня большими испуганными глазами и крепко хватается за руку.
- Мы подождём тебя на улице, - говорю я Вике, и мы выходим.
- Странная она, - говорит Лина. – А ты видела этого паука? Он настоящий?
- Да нет, по любому, ненастоящий. Не бойся, - говорю я, подходя к лавке с сувенирами.
- Я не боюсь! - вскидывает нос она.
- Я и не спорю.

Погода резко меняется. Холодный ветер начинает дуть сильнее, небо затягивается серыми тучами. Я втягиваю холодный октябрьский воздух, пытаясь унять жар внутри. Время пришло! Время чего? Сон и Сергей Александрович - это не может быть совпадением. Что-то произойдет. Я чувствую это, но что?
- Привет, – раздается над ухом.
От неожиданности я выравниваю браслет на прилавок. Денис улыбается.
- Привет, - отвечаю я. Лина смотрит на меня, прищурившись. – Это моя сестренка, Ангелина.
Лина кривится, так как она не любит свое полное имя.
- Меня зовут Лина, - говорит она, протягивая руку Денису. Я улыбаюсь, пытаясь не засмеяться.
- Денис. Очень приятно познакомится, мэм! – он наклонятся и целует руку сестренки.
Ее щеки вспыхивают, а улыбка становится шире. Она мельком смотрит на меня, а затем опять на Дениса. Еще чуть-чуть, и она влюбится.
А почему он не поцеловал руку мне при знакомстве?!
- Ты выбрала браслет? – спрашиваю я, пытаясь отвлечь ее от парня. Но Лина даже не смотрит на меня. Румянец уже сошел с ее лица, а мечтательный взгляд сменился изучающим.
- У Кати сегодня день рождения, - говорит Лина.
Он удивленно вскидывает брови и произносит:
- Оу... - Он неловко переступает с ноги на ногу. - С днем рождения! Прости, я не знал.
- Спасибо. Ничего,– говорю я, пожимая плечами.
Денис подходит ближе к прилавку и начинает пристально его изучать. Лина встает рядом с ним.
- Если ты ищешь подарок Кате, могу помочь, – невзначай роняет Лина, просматривая резные кулоны.
- Я был бы очень рад, - отвечает Денис.
- Эй, эй, я вообще еще тут! - говорю я, возмущенная и прельщенная их действиями.
Они не обращают на меня внимания, и мне приходится смириться.
- Нужен какой-нибудь амулет, который отгонят плохие сны. Она плохо спит, - говорит Лина полушепотом, но я все же слышу.
Черт. Обычно я люблю свою сестренку, но иногда ее жутко хочется убить. Например, в такие моменты, как сейчас.
Я отхожу в сторонку, ровно настолько, чтобы не слышать их разговоров. Мы с Линой вовсе не похожи на сестер. Ни внешне, ни характером. В отличие от меня, она легко сходится с людьми. В школе у нее куча друзей, и учится она на отлично. Я замечаю, что с каждым годом, она все больше становится похожей на маму. Всегда прямая осанка, спокойный, рассудительный взгляд. Ей всего десять, но порой мне кажется, что она старше меня. Кажется, что я совсем не часть семьи.

- Это индийский ловец снов. Отгоняет плохие сны, - говорит Денис, протягивая мне амулет.
- Очень неожиданно! - протягиваю я, смотря на подарок.
- Главное, от всего сердца!- улыбается он.
- Знаешь, в прошлый раз эти кошмары спасли тебе жизнь! - невзначай говорю я, не думая о последствиях своих слов.
- Я тебе снюсь? – удивленно он вскидывает брови, слегка ухмыляясь.
Тщеславия ему не занимать.
- Ага. В кошмарах.
Толпа вокруг рассеивается, и холодные порывы ветра начинают пробирать до костей.
- Но ты думаешь обо мне?
- Нет.
- Да.
- Нет.
- Ты отрицаешь очевидное. Не очень умно, - говорит он, наклоняя голову немного в сторону. Он как хищник, готовившийся к атаке. Я не отвожу своих глаз от него, принимая вызов. Его светло карие глаза затягивают меня в бездну.
- Кхм, - кашляет Лина, но мы не обращаем на нее внимания.
- Почему из всего сказанного ты заметил только то, что приснился мне. А не то, что эти сны спасли тебе жизнь?!
- По статистке, человеку сниться только то, о чем он думает. Только в разных интерпретациях, Катя,- говорит он заученно фразу, но мое имя на удивление, в его устах звучит мягко. Его глаза ссужаются, а губы растягиваются в самодовольную улыбку. Он всегда знает, что нужно говорить. Не зря его дополнительный факультатив - психология.
- Не в этом случае, - говорю я, не желая сдаваться. Я думаю о нем, но кошмары о Денисе снились мне вовсе по другим причинам.
- Кхм, - опять кашляет Лина.
Денис не отвечает. Его глаза начинают темнеть, превращаясь в стекло. Неожиданно он приближается ко мне.
- Время пришло, - шепчет он, слегка касаясь мочки моего уха холодными губами, вкладывает амулет в руки и уходит.
Я резко выдыхаю накопившийся в легких воздух. Я не оглядываюсь на уходящего парня, а просто стою посреди пустой площадки.
Воздух оказывается слишком тяжелый, поэтому следующий вздох застревает у меня в легких. Я сгибаюсь и кашляю. К горлу подступает тошнота.
Легкая рука ложится мне на спину.
- Кать? Ты чего? - тревожно спрашивает Лина, заглядывая мне в глаза.
Я крепко обнимаю ее и прижимаю к себе. Я держу ее худощавое тело в своих руках и оглядываюсь по сторонам. Черт, где Вика?
- Что он тебе сказал? - спрашивает Лина.
- Неважно, - коротко отвечаю я, но голос больше походит на писк.
Я оборачиваюсь назад и вижу Вику, стоящую у палатки. На ее лице написан шок. Я тяну Лину за собой, и почти бегом направляюсь к подруге.
- Ты, черт возьми, что ли тоже в цыганки подалась? Какого черта ты делала там так долго?
- Эй, остынь. Я думала, Минаев составил вам отличную компанию, - говорит она, сверля меня взглядом. Интересно, и давно она тут стоит?
- Мы уходим, - говорю я, обходя стороной Вику.
Я оглядываюсь по сторонам. Чувство, что кто-то преследует нас, не покидает меня.
- Эта старуха выцыганила у меня две сотни. А потом заявила, что у меня будет четыре неудачных брака. Стерва старая, - говорит Вика, равняясь с нами.
Толпа вокруг редеет, когда мы покидаем площадь, и это дает мне сил вдохнуть полной грудью.
У ворот школы стоит толпа старшеклассников. Я замечаю среди них Дениса, но он, к счастью, нас не видит, поэтому мы спокойно прощаемся с Викой и заходим в школу искать маму.
Неужели Денис как-то связан с Сергеем Александровичем? Это уж вряд ли. Но, я точно знаю, то, что произошло сегодня, имеет какой-то смысл, и это не совпадение. Тем более что эта же фраза была у меня и все сне. А мои сны, как правило, имеют способность сбываться. Остался лишь самый главный вопрос: для чего именно пришло время?
В пустом школьном коридоре на меня с новой силой нападает паника. Грохот наших шагов, кажется, разлетается по всей школе. Я оглядываюсь назад, в надежде заметить слежку или просто хоть что-нибудь, но позади нас только мрачный серый коридор. Я, определенно, становлюсь параноиком.
- Отпусти мою руку, болит уже, - шипит Лина, и я только сейчас замечаю, что, буквально, тащу ее за собой. Я ослабляю хватку, но руку не выпускаю.
- Прости, - бросаю я.
Лина поднимает брови, но не решается ничего спросить. Знает, что когда я нервная, лезть ко мне нельзя.
Мама сидит за компьютером в своем маленьком кабинете. Я специально громко хлопаю дверью, и она поднимает голову. Мама хмурится и беспокойно выдыхает.
- Все хорошо? – спрашивает она, обводя нас взглядом.
Я чувствую, в ее словах что-то есть. Она что-то знает, и я обязательно выясню, что именно.
- А что должно случиться? – спрашиваю я, прежде, чем подумать.
Мама молча накидывает куртку, берет сумку и только потом говорит:
- Поговорим дома.
Моя мама никогда не врет. Думает, что на своем примере сможет научить нас честности. Может, это и к лучшему, вместо порции фальши, честное молчание, которое, порой, говорит больше любых слов.
В машине мама тоже молчит. Мы больше не говорим на эту тему. Только Лина заполняет жгучую тишину своим живым голосом. Она рассказывает о ярмарке, описывая в деталях каждый аттракцион. Говорит о странной цыганке, о лавке необычных сувениров, но ни слова о Денисе. Да… Моя сестренка.
Иногда… Иногда я понимаю, как сильно люблю их, и тогда мне становится безумно стыдно, за то , что я так эгоистично веду себя.
Дома я чувствую себя спокойнее. Мне даже начинает казаться, что все, что происходило за родными стенами, всего лишь сон. Но один взгляд на маму быстро возвращает меня в реальность.
- Ты стала совсем большая, - говорит мама, отрезая кусок торта.
- Да, старуха, - бормочу я. – Теперь все изменится, да?
- Что может измениться? Ты поседеешь или что? - спрашивает Лина, облизывая шоколадные пальцы.
- Надеюсь, нет, - отвечаю я, и, смотря на маму, добавляю: - Но… Время пришло.
Ее плечи напрягаются, и она отводит глаза в сторону. Ну же, скажи! Пожалуйста. Я сглатываю.
- Поговорим об этом потом, - она смотрит на меня, и кивает в сторону Лины. Я была права, нам есть о чем поговорить.
- То есть никогда, - добавляю я.
- Я этого не говорила, - спокойно отвечает она, но я отчего-то продолжаю злиться.
- Ты целый день говоришь какими-то загадками! Может, уже скажешь в чем дело?!
- Я же сказала, поговорим потом! - говорит она, понижая голос.
- Ага, потом. Когда я уже сойду с ума, да? – говорю я, вставая из-за стола. – Пойду проветрюсь.
Я не знаю, когда успела это решить. Тем более, если учесть, что выходить из дома мне совершенно не хочется. Но я все же натягиваю старые кеды, накидываю куртку. Что-то зовет меня, и я повинуюсь.
- Катя, подожди! – кричит мама, выбегая в прихожую. - Мы поговорим, только останься!
- Поговорим, когда я вернусь. Мне нужно встретиться с Викой.
Мама долго молчит, в его глазах разгорается борьба. В итоге она принимает решение и успокаивается.
- Да, так будет проще, - шепчет она в пустоту, а потом добавляет: - Иди. Мы будем ждать тебя. Здесь, дома.
Она смотрит мне в глаза, и я пытаюсь понять смысл ее слов. Неожиданно мама подходит и обнимает меня. Я замираю, на мгновение жгучая тяга идти куда-то, покидает меня. Но это длится всего секунду.