Название: Я вернусь за тобой в Рождество. Обещаю

Категория: Авторские истории. Сумеречная Сага
Обложка: 1
Бета: +
Жанр: романтика, драма
Рейтинг: PG-13
Пейринг: Белла/Эдвард
Саммари: Рождество приносит ей одну лишь боль. Сможет ли он это исправить и заставить её заново взглянуть на этот праздник?

---

- Белла, милая, - зовёт меня Эсми. - Мне не хватает ёлочных шаров, тех, что мы купили на ярмарке в прошлом году. Я думаю, они лежат в подвале. Будь добра, посмотри!

- Да, конечно, - отвечаю ей с кухни я.

Все находятся в предпраздничной суматохе перед предстоящими праздниками. Вытерев руки о фартук, я направлюсь в сторону подвала. Открыв дверь, начинаю спускаться по лестнице. Подвал семейства Калленов хранит в себе очень много интересных вещей. Здесь в основном стоят стеллажи с вещами, но также находится и антиквариат, подлежащий реставрации. Я всегда искренне любила это место, потому что тут можно прикоснуться к старине.

Пройдя между всех коробок и стеллажей, заполняющих пространство подвала, я наконец-то нахожу то, что мне нужно. Заветная коробка стоит на верхней полке последнего стеллажа, стоящего у стены. Мне лень идти за стулом, поэтому, поднявшись на цыпочки, я пытаюсь дотянуться до коробки пальцами. К моему большому сожалению, ничего путного из этого не выходит. К счастью, в этот момент у меня в голове уже созревает план Б. Поэтому, встав ногами на нижнюю полку, я вновь тянусь за коробкой с ёлочными шарами. Мой план вполне имел право на успех, если бы не одно «но». Я и раньше проделывала эти трюки со шкафом, правда, в то время я была значительно младше, да и весила килограмм на десять меньше. Так что в тот момент, когда я подцепляю коробку, полка, на которой я стою, начинает прогибаться, пока не даёт трещину, а я в свою очередь не лечу на пол вместе со своей находкой.

Приняв сидячее положение, я осматриваюсь. Коробка лежит рядом со мной, опрокинутая вверх дном. Осторожно подняв её, я заглядываю внутрь. Шаров там не обнаруживается, зато на глаза попадается старый альбом с фотографиями, тот самый, который несколько лет назад я закинула в одну из коробок при переезде и так и не соизволила достать обратно.

Нежно проведя пальцами по кожаной обложке, я легко стряхиваю слой пыли, который успел накопиться за всё это время. Открыв первую страницу, я вижу фотографию. На ней мои мама и папа. Перевернув фото обратной стороной, я касаюсь пальцами надписи. Помню, как когда-то мама рассказывала мне историю о том, как она познакомилась с отцом, как они влюбились друг в друга, и как она совсем скоро оказалась стоящей в подвенечном платье в небольшой церкви Форкса и с улыбкой произнесла заветное «да». Фото было сделано сразу после свадьбы. На маме белое в пол подвенечное платье и красивая, словно расшитая снежными узорами фата, а папа в деловом костюме серого цвета. На самом деле так непривычно видеть его в костюме, а не в форме шерифа полиции. Счастливые родители, молодые, амбициозные и полные жизни.

Отложив фото в сторону, я переворачиваю страницу альбома. На второй странице фотографии уже вклеены, а рядом содержится краткое описание. Вот счастливая мама отмечает свой двадцать пятый день рождения. На фото они с папой вместе со своими друзьями - семьёй Калленов - находятся в кафе. На маме обтягивающее платье, и таким образом уже можно увидеть небольшой живот, который меньше, чем через девять месяцев, даст мне жизнь. Папа нежно обнимает маму и, как всегда, смотрит мимо камеры.

На фото чуть ниже моя мама Рене держит свёрток в своих руках. Рядом мой отец Чарли в полицейской форме, Эсми, Карлайл и десятилетний Эдвард, который привстал на цыпочки, чтобы заглянуть, кого же родила Рене. Помню, как он всё время говорил, что хотел мальчишку, чтобы было с кем играть в футбол и обсуждать компьютерные игры. В итоге родилась я, Изабелла Свон или просто Белла, навсегда изменившая его жизнь.

Следующие страницы я перелистываю без особого энтузиазма. Вот мне один год, и я реву, потому что Эдвард напугал меня игрушечным динозавром. На следующем фото Эдвард сидит с кислым лицом, так как был наказан за неджентльменское по отношению ко мне поведение.

Далее первая поездка в зоопарк, и фото со сладкой ватой, а ещё первые выходные на озере. На мне смешной купальник с котиком и панамка ярко-синего цвета. На заднем плане Эдвард играет в футбол с Чарли, а Эсми загорает рядом с Рене.

Совместное рождество с Калленами, я в костюме снеговика сижу под ёлкой. Весь мой рот измазан шоколадом, а в руках зажат Санта с откушенной головой. Эдвард получил игровую приставку, и поэтому впервые за всё время он лыбится в камеру. В то Рождество мне было четыре года.

Хочу перевернуть страницу, но руки начинают трястись, а сердце замирает, потому что я знаю, что ждёт меня на следующей странице. Осторожно, касаясь лишь кончиками пальцев, всё-таки двигаюсь дальше. Мой День рождения. На заднем дворе нашего дома мои родители решили устроить гриль. Тогда мне исполнилось пять лет. Я до сих пор помню тот день, как будто он был только вчера, потому что это последнее фото, сделанное вместе с ними. Я стою в голубом платье, на моей голове красуются два жёлтых банта. В руке шарик в виде пони и кукла, подаренная Эдвардом. Улыбаясь, он держит меня на руках, а сзади стоят мама и отец. На их лицах счастье и восторг. Повсюду развешаны разноцветные шары и флажки.

Я провожу пальцами по щеке и чувствую влагу. Вытираю щёку рукавом свитера, потому что обещала себе быть сильной. Противная слеза скатывается на пол и оставляет свой след. Я закрываю глаза и представляю в голове их лица.

Мой отец - Чарли Свон - занимал пост главного шерифа города Форкс. Невысокого роста и худощавый, он носил усы. Я помню, что каждый раз, когда он пытался меня поцеловать, я уворачивалась и хохотала, потому что они безумно щекотали меня. «Папочка, папочка, хватит!» - кричала я, заливаясь при этом смехом. Моя мама - Рене Свон - была домохозяйкой. Она всегда поражала меня своей внутренней энергетикой. Стройная женщина с пышными, немного кудрявыми волосами и слегка вздёрнутым носом, при рождении она передала мне насыщенный шоколадный оттенок своих глаз. От неё у меня остались лишь воспоминания о тепле и заботе. Я помню, как она укрывала меня одеялом и пела песни на ночь.

Следующая страница пустая. На ней нет ни одного фото. Это случилось в рождественскую ночь. Мама уложила меня спать, обещая, что завтра придёт Санта и обязательно исполнит все мои желания. Однако вместо этого я получила лишь боль и разбитое на куски сердце.

К рождественскому ужину мои родители готовились всю неделю. К нам в гости должны были прийти их давние друзья вместе со своим сыном Эдвардом, который был старше меня на десять лет, а после планировалась поездка в загородный дом Калленов на целых семь дней. Эдвард был не в восторге от того, что ему придётся провести все школьные каникулы вдали от лучших друзей и приставки, но Эсми и Карлайл были непреклонны. Эдварда же можно было понять. Для пятнадцатилетнего подростка, которого вечно заставляют сидеть с ноющей малявкой, это так себе перспектива.

Я не помню, снились ли мне сны в ту ночь, но проснулась я от сильного хлопка, вслед за которым последовал страшный нечеловеческий крик. От испуга открыв глаза, я встала с кровати и взяла свою куклу, с которой не расставалась на протяжении нескольких месяцев. Подойдя на цыпочках к двери, я открыла её и осторожно выглянула в коридор.

В доме было темно, и только на первом этаже горел свет. Я уже хотела начать спускаться, как услышала новый крик. Это был голос моей мамы. Она что-то кричала и умоляла, но ей вторил более грубый голос, который велел заткнуться. После этого послышался второй хлопок, и всё окончательно стихло.

- Чёрт, Маркус! Какого хрена ты творишь? - донеслось до меня с первого этажа. - Мы хотели лишь напугать его.

- Кай, ты же знаешь, что я не знал так же, как и ты. Кто же мог подумать, что он окажется копом.

- Ок, хрен с ним! Быстро обыщи дом, и валим отсюда.

На этом голоса затихли, и их сменили шаги, ведущие по направлению к лестнице на второй этаж. Испугавшись, я быстро вернулась в свою комнату и спряталась под кроватью, по-прежнему держа куклу в руках.

Из-за одеяла, свисавшего с моей кровати, мне была видна не вся спальня, а лишь та её часть, в которой располагалась дверь. Через несколько минут она открылась, и в поле моего зрения показались чёрные массивные ботинки. Человек сделал пару шагов и остановился прямо напротив меня. Я помню, как мне было страшно, и хотелось крикнуть «мама», но сердце подсказало, что так делать ни в коем случае не стоит.

В следующую минуту одеяло было резко отдернуто, а мои глаза встретились с глазами цвета графита человека в маске. Мы смотрели друг на друга секунд десять. Я со страхом в глазах, а он стальным взглядом уверенного в себе человека.

На лестнице снова раздались шаги, а также громогласное «Маркус, ну, что там?».

- Ничего, всё чисто, - ответил человек в маске, после чего приложил указательный палец в кожаной перчатке к своим губам, тем самым показывая мне, что надо молчать, и исчез из поля моего зрения так же резко, как и появился. Я осталась лежать под кроватью, боясь пошевелиться.

Шаги стихли, и я услышала, как закрылась входная дверь. Я не знаю, сколько пролежала под кроватью. Я решила выбраться из-под неё лишь тогда, когда за окном уже начало светать. В одной пижаме с мишками мне было до боли страшно и холодно, я боялась произвести ненужные звуки, биение сердца отдавалось жутким шумом в ушах, а в голове крутился вопрос, что с моими родителями.

Аккуратно открыв дверь, я начала спускаться по лестнице. Достигнув последней ступени, я осторожно прошептала «мамочка!», но ответом мне стала лишь звенящая тишина. Сделав ещё один шаг, я заглянула за угол, и мир тут же перестал для меня существовать. Кукла выпала из рук, а я так и осталась смотреть, как два самых важных человека в моей жизни лежат с огнестрельными ранениями. Это было Рождество, праздник, который с тех пор каждый год приносит мне лишь боль.

Я не помню, как очнулась от оцепенения и побежала к входной двери. На улице царила белая сказка, а я, пятилетний ребёнок, босыми ногами бежала по заснеженной тропинке к дому Калленов. По лицу текли слёзы, а в душе зарождалась истерика.

Я начала стучать в дверь, которую через некоторое время открыл Эдвард в смешной шапке Санты и свитере с оленями и с улыбкой на лице. Но она моментально улетучилась прочь, едва он узнал меня.

Помню, что он расспрашивал меня, что случилось, и где мои родители. Подняв меня на руки, он занёс моё тело в дом и усадил его на диван, пытаясь одной рукой разогреть мои ноги, а второй придерживая за спину. На его вопросы я не отвечала, повторяя лишь фразы о мамочке, что она там.

Эдвард сразу же позвонил своим родителям, и уже минут через двадцать они вошли в дом. Я не уверена, что было дальше, потому что заснула, уткнувшись Эдварду в бок, а проснулась от того, что приехали органы социальной защиты, которые должны были решить мою дальнейшую судьбу. Я ревела, когда они забирали меня от Эдварда, а он в свою очередь шептал мне, что обязательно меня заберёт.

Через несколько дней я была официально удочерена Калленами. Эдвард сдержал своё слово, как и обещал. Я плохо помню похороны родителей. В тот момент я просто была морально уничтожена. Первое время я отказывалась от всего и даже от еды. Тогда Эдвард шёл на всякие ухищрения и буквально заставлял меня кушать. Он заменил мне моих отца и мать, стараясь находиться со мной как можно чаще. Ради меня он отказался от поездки в горы и даже не пошёл на День рождения друга. Он заставил меня заново почувствовать вкус жизни и начать улыбаться маленьким вещам. Я всегда буду благодарна ему за это.

Слыша, как меня зовёт Эсми, я вырываюсь из своих воспоминаний. Ещё раз вытираю глаза рукавом свитера и быстро закрываю альбом. Забираю ёлочные шары с соседней полки и вместе с альбомом поднимаюсь к своей второй маме, той, что подарила мне тепло и заботу.

В гостиной стоит большая ёлка. Карлайл уехал встречать Эдварда, а Эсми хлопочет на кухне. Я нежно обнимаю её, по пути оставляю фотоальбом в своей комнате и начинаю украшать ёлку. Завтра Рождество.

Когда я вешаю последний шар, в дверь раздаётся звонок. Я вздрагиваю, потому что понимаю, что сейчас увижу его. Последний раз Эдвард праздновал Рождество с нами пять лет назад. Тогда же и имела место быть наша последняя встреча. Иногда мы переписывались по телефону, но я чувствовала, как мой Эдвард постепенно начинает отдаляться от меня.

Впервые это случилось, когда мне исполнилось тринадцать лет. В тот год Эдвард закончил юридический факультет одного из лучших вузов страны и окончательно съехал от нас. Под словом «окончательно» я имею в виду, что он забрал все вещи из родительского дома и уехал строить карьеру. Он обещал приехать на Рождество, но сослался на неотложные дела в юридической фирме, куда его только-только приняли работать, очередную практику и работу допоздна двадцать четыре часа сутки семь дней в неделю. Я никогда не осуждала его за это, я вспоминала себя после смерти родителей и понимала, что должно пройти какое-то время прежде, чем он освоится на новом месте и заработает себе репутацию успешного юриста.

Но когда мне исполнилось четырнадцать лет, Эдвард тоже не смог приехать. Он познакомился с девушкой по имени Джессика Стэнли, и они отмечали Рождество вместе с её родителями в их загородном доме. Когда Эсми сообщила мне, что Эдварда не будет, я очень расстроилась. Помню, как закрылась у себя в комнате и, набрав его номер, на повышенных тонах обвинила его в бессердечии по отношению ко мне и собственным родителям. Я припомнила ему слова, которые он написал мне по случаю прошедшего Дня рождения. В них он обещал, что вернётся за мной в Рождество, и мы проведём этот чудесный вечер вместе. Я, как наивная девочка, ждала и верила, но он разрушил мои мечты лишь одним своим решением. Внимательно выслушав все мои упрёки, он сказал только то, что мне пора повзрослеть. Что пора перестать быть эгоистичным подростком и дать ему возможность насладиться Рождеством рядом с любимой девушкой. Я разрыдалась прямо в трубку и со злости сбросила вызов. Он перезванивал мне несколько раз, но я упорно игнорировала телефон.

Конечно, я простила его и дала ему ещё один шанс. Но с каждым разом моё сердце приобретало всё новые и новые трещины. Однажды, придя из школы, я узнала, что Эдвард приезжал домой на несколько часов, потому что у него была деловая встреча в соседнем с Форксом городе, и он решил увидеть своих родителей. Для меня это стало последним ударом. Я поняла, что, должно быть, есть причина, по которой он не хочет меня видеть, и через боль поклялась себе, что отныне буду делать всё возможное, чтобы не доставлять Эдварду забот и встречаться с ним как можно реже.

Я знала, что он приедет домой на Рождество, когда мне было пятнадцать, шестнадцать и семнадцать лет. И пыталась найти массу причин, чтобы оказаться вдали от дома. Так однажды я неожиданно записалась на курсы французского языка, которые проводились в Париже незадолго до праздников. А в другой год, лишь бы не быть с Калленами, отговорилась тем, что обещала своей подруге Анжеле помочь с украшением дома. Эсми очень переживала по этому поводу и каждый раз пыталась вывести меня на разговор, но у неё ничего не получалась. Возвращаясь же домой, я непременно находила подарок от Эдварда, к которому всегда прилагалась открытка с одним и тем же текстом. «Я вернусь за тобой в Рождество». Но я ненавидела его открытки, поэтому сразу же разрывала их и выкидывала в мусорку. Я не верила ему или скорее боялась поверить, потому что это могло в очередной раз разбить моё сердце.

И вот спустя пять лет я вот-вот увижу его. Мужчину, который стал для меня всем. Отцом, братом и тайным возлюбленным. Год назад, когда Эдвард прислал для меня подарок в честь Дня рождения, я окончательно поняла, почему так резко реагирую на всё, что связано с ним. Я просто очень его люблю, но вместе с тем меня это пугает, потому что я понимаю, нам не суждено быть вместе. Я пыталась его забыть, правда. Пыталась стереть из своего сердца, начав встречаться с парнями из школы. Среди них был красавчик Джейкоб Блек. Сын старого знакомого моего отца. К сожалению, наши отношения привели нас лишь к расставанию, потому что «призрак» Эдварда преследовал меня буквально повсюду. В конце концов Джейкоб не смог вынести моей отстранённости и предложил остаться друзьями.

И вот теперь Эсми открывает дверь, и на её лице счастливая улыбка. Первым в дом заходит Карлайл, он нежно целует Эсми в щеку и проходит дальше, чтобы повесить пальто. Я же, словно застывшая, стою около ёлки, до боли сжимая пальцы и кусая губы. Мозг подаёт сигнал, что пора уходить отсюда, но сердце не позволяет это сделать. Эдвард ступает в прихожую, такой взрослый и такой родной. Стряхивает снег с волос и, увидев свою маму, ласково её обнимает. Она что-то ему говорит, и в этот момент он поднимает глаза прямо на меня. Они такого же зелёного цвета, какими я их и помню, за исключением того, что теперь в них нет тех искристых бликов-огоньков, что были там прежде.

Ничего не говоря, он делает несколько больших шагов, оказываясь около меня, и заключает моё тело в свои объятия. Я утыкаюсь носом в его плечо и вдыхаю родной запах. На глазах выступают слёзы, но я стараюсь держаться и не расплакаться. Слышу тихое «Привет, малыш! Ты стала такой взрослой!» и понимаю, что все мои исчезновения из его жизни были совершенно напрасными. Я до сих пор безоговорочно в него влюблена.

Но я осторожно освобождаюсь из его рук, когда слышу женский голос, и перевожу взгляд в сторону входной двери. Красивая блондинка с голубыми, словно лёд, глазами мило беседует в Эсми. Тут же, улыбнувшись, Эдвард и говорит мне:

- Пойдём, малыш, я вас познакомлю.

Словно на ватных ногах, я подхожу к ней, выдавливаю из себя неправдоподобную улыбку и протягиваю руку. Она пожимает её кончиками пальцев, и в моей ладони чувствуется рука тряпичной куклы. Терпеть таких не могу. Эдвард представляет нам свою девушку. Её зовут Таня, а познакомились они полгода назад, когда случайно встретились в суде. Он представлял интересы истца, а она выступала на стороне ответчика. Эсми с Карлайлом продолжают их о чём-то расспрашивать.

Мы медленно перемещаемся в гостиную и садимся на диван. Они пьют чай, весело смеясь и разговаривая, я же просто сижу в стороне и делаю вид, что слушаю их. В голове звенящий звук, он закладывает мои уши, и ощущение от этого ужасное. В итоге я тихо извиняюсь и, ссылаясь на усталость, ухожу в свою комнату подальше от их счастливой атмосферы.

Открываю фотоальбом и продолжаю его смотреть. Вот Эдвард ведёт меня в третий класс начальной школы. Сам он в выпускном классе. Я держу его за руку и что-то оживлённо рассказываю, его глаза направлены на меня, и он внимательно слушает мою речь. Этот момент запечатлела Эсми. Она всегда говорила, что в нём много позитивной энергии.

А это моя первая поездка в Нью-Йорк, мы идём смотреть Empire State Building. У Эдварда первый год в университете, и на следующем фото, сделанном мною, он спит на кровати в своём общежитии. На нём баскетбольные шорты и помятая футболка с янки. Рядом лежит моя любимая кукла, которую я заботливо положила около него, пытаясь найти удачный ракурс.

Дальше домашнее Рождество, и мой первый крутой подарок. Коньки. К сожалению, это закончилось сломанной ногой и гипсом на ближайшие два месяца. На фото я, разрисованная мною нога и Карлайл. Так мы передавали фото привет Эсми, которая уехала в гости к Эдварду.

На следующей странице мои фото. Даже не знаю, зачем сделала их. Вот я плаваю в бассейне, смешно кривляюсь перед зеркалом, фотографируюсь с Анжелой и запечатлеваю её собаку, которая мне очень нравилась. К сожалению, Эсми не разрешила мне взять её домой. Эти снимки сменяются воспоминаниями о моём очередном Дне рождения и походе в кино. А тут я сплю в кресле-качалке и ставлю рожки Карлайлу, пока мы позируем перед камерой во время пикника за городом. Это было действительно классное время.

Последнее фото в альбоме посвящено выпускному Эдварда в университете. Он в чёрной мантии, рядом с ним Эсми с Карлайлом и я. Эдвард, как никогда, серьёзен, а я смотрю в камеру глупым взглядом. То был достаточно приятный вечер, мы много шутили и смеялись, и я называла Эдварда «мистер неуч». За это Эдвард игриво толкал меня в бок и говорил, что неуч это я, а он мистер всезнающий. В конце дня я обняла Эдварда и подарила ему маленького мишку в смешной шапке, которого купила на сэкономленные с обедов деньги. Он улыбнулся мне и сказал, что обязательно сделает мишку своим талисманом удачи. Тогда я была безумно рада, но, к сожалению, всё рухнуло, как карточный домик.

Я слышу, как открывается дверь, поворачиваю голову и вижу Эсми. Она подходит ко мне и спрашивает, как дела. Отвечаю, что всё хорошо.

- Белла, милая, я вижу, что с тобой происходит что-то странное. Ты же знаешь, что можешь мне полностью довериться? - спрашивает меня она.

- Да, конечно, Эсми, - откликаюсь я.

Я знаю, что это лишь глупая ложь, но другого пути у меня просто больше нет. Соглашаюсь присоединиться к праздничному застолью.

Когда я захожу на кухню, все уже сидят за праздничным столом. На Тане красивое красное платье и бриллиантовые серьги. Эдвард сидит рядом с ней в пол оборота и рассказывает какую-то интересную историю. На нём дизайнерская рубашка и брюки из последней коллекции одного из модных домов. Эсми и Карлайл одеты в праздничные костюмы, одна лишь я спустилась в старых джинсах и футболке, которую купила прошлым летом на заправке, когда мы с Анжелой и её друзьями ездили на озеро.

У меня нет праздничного настроения, поэтому к чёрту платья и весь остальной бред. Я не привыкла выделяться и носить дорогие вещи. Эдвард неоднократно присылал мне брендовые подарки, но не они мне были нужны. Я видела, как он менялся, превращаясь из такого родного и простого парня в недоступного мужчину чьей-то там мечты, одетого по последнему писку моды, успешного и совершенно холодного.

За столом мне часто задают вопросы по поводу моего последнего года обучения в школе. Я отвечаю, но остаюсь, как всегда, немногословна. Рассказываю про свою подработку в книжном магазине после уроков и слушаю рассказ Тани про выставку картин её близкой подруги, которую они вместе с Эдвардом посетили на прошлой неделе. Пару раз за вечер я ловлю на себе его задумчивый взгляд, но сразу же отвожу глаза.

Вскоре после ужина мы располагаемся перед камином и пьём рождественский пунш. В правом углу комнаты расположилась ель, которую я так старательно украшала, а теперь, смотря на ёлочные игрушки, вижу в них отражение неприметной девушки с тусклыми карими глазами и волосами такого же цвета, явно не вписывающейся в компанию успешных людей, собравшихся рядом с ней. Под ёлкой лежат красивые упаковки. Настаёт пора обмена подарками. Ещё за столом мы решили, что лучше откроем их сегодня, так как завтра Эдварда срочно вызывают в офис. У меня возникает паршивое чувство, но я всеми силами пытаюсь его игнорировать.

От Эсми и Карлайла мне достаётся подарок в ярко-синей упаковке, я обнимаю их и благодарю за приятный сюрприз. Вскрываю упаковку и обнаруживаю сборник книг своего любимого автора. Я безумно рада такому подарку. Эдвард получает запонки в виде маленьких серебряных паучков. Они точно будут безумно круто смотреться на его офисном костюме. В свою очередь я дарю Эдварду свитер из шерсти молочного цвета, Таня говорит, что совсем недавно преподнесла ему похожий в честь повышения, но Эдвард обрывает её монолог и говорит мне «спасибо», а я улыбаюсь ему и лишь одними губами шепчу «пожалуйста».

Эсми с Карлайлом я дарю набор для пикника, который они всегда хотели иметь. А следующий подарок предназначается для меня. Когда Эдвард вручает его мне, я замечаю, что к нему, как всегда, прикреплена открытка с знакомой мне фразой. Срываю обёртку и нахожу очередную богатую безделушку, а Таня тем временем щебечет, что помогала Эдварду с выбором, и что мне непременно пригодится этот шейный платок от Chanel. Я выдавливаю из себя подобие улыбки и благодарю их.

Чувство тревоги возрастает в груди, когда Эдвард говорит о том, что у него остался ещё один подарок для очень особенного для него человека. Всё происходит как в замедленной съёмке. Он встаёт около елки и достаёт из кармана штанов маленькую коробочку, а я до конца надеюсь, что это будет не кольцо. Но он открывает её и опускается перед Таней на одно колено, она произносит заветное «да», родители приходят в восторг, а моё сердце наконец-то разрывается на маленькие кусочки. Все поздравляют их, и лишь одна я тупо смотрю на кольцо, которое несколькими минутами назад он одел на её палец.

Ничего не говоря, встаю и на максимальной скорости бегу в свою комнату, закрываю дверь на замок и оседаю около стены. Не издавая звуков, до боли кусаю себя за запястье и беззвучно реву. Я всегда знала, что однажды этот день обязательно наступит, но до последнего надеялась, что мне будет всё равно. Как же я ошибалась. Тут раздаётся стук, от неожиданности я вздрагиваю и слышу голос Эдварда, которым он просит открыть ему дверь. Но я лишь игнорирую его, продолжая вытирать рукой слёзы. Через некоторое время, так и не дождавшись от меня ответа, он всё-таки уходит. Я так и засыпаю около двери, свернувшись калачиком и держа в руке нашу совместную фотографию с моего пятого дня рождения, а просыпаюсь от того, что конечность сильно затекла. Пытаюсь растереть её, чтобы уменьшить боль. Выходит, если честно, не очень.

Смотрю на часы, стоящие на прикроватной тумбе. Время восемь утра. Я быстро встаю и иду в свою маленькую ванную комнату, где принимаю душ, после чего наспех вытираю волосы полотенцем и провожу рукой по запотевшему зеркалу. На меня смотрит незнакомка с явно опухшим лицом и огромными мешками под глазами. Провожу ладонями по лицу и стараюсь забыть вчерашний вечер. Возвращаюсь в свою комнату и быстро надеваю джинсы и свитер с оленями. Снаружи сегодня так же холодно, как и у меня на сердце. Надев носки и взяв две небольших статуэтки ангелочка, которые я купила неделю назад, спускаюсь по лестнице, стараясь не производить шума. В доме тихо, ведь все ещё спят, и мне это только на руку. Натягиваю свою синюю шапку и куртку, а также угги цвета карамели и выхожу за дверь. Стараясь остаться незамеченной, быстро иду по дорожке от дома в сторону небольшого леса, который вскоре выведет меня к окраине нашего городка.

Сегодня очень морозно, и я сильнее прижимаю голову к воротнику куртки, но всё же чувствую, как мои щёки покрывает румянец. Я иду достаточно быстро, рукой ощущая фигурки в своём кармане. Они предназначены для самых главных людей в моей жизни. Через тридцать минут я достигаю своей цели. Снимаю с руки варежку и очищаю от снега белый камень. Ладони колет, но мне всё равно. Снег тает под моими руками, иногда стекая мне под куртку. Вскоре появляются слова «Любимые отец и мать, Чарли и Рене Свон. Мы будем вас помнить, всегда ваши друзья и дочь». Закончив убирать снег, я засовываю руку в карман и достаю ангелочков. Ставлю их на верхушку памятника и поворачиваю фигурки так, чтобы они смотрели друг на друга. По щеке стекает слеза.

- Мам, пап, - говорю в воздух я. - Я вас так люблю! Если бы вы знали, что сейчас творится у меня в душе. Если бы вы только знали. Что же мне делать?

Ноги сами подкашиваются, и я медленно оседаю на колени перед их могилами. Джинсы уже промокли от снега, но мне всё равно.

Я рыдаю взахлёб, постоянно повторяя: - Грёбаное Рождество! Как же я ненавижу этот праздник! Он отобрал у меня все, что было мне дорого!

Я не знаю, сколько проходит времени, и вся вздрагиваю, как запуганный маленький зверёк, резко уворачиваясь в сторону, когда мне на плечо опускается мужская рука. Глаза подводят меня, не выдавая ясной картинки из-за слёз, я вижу лишь нечёткий силуэт мужчины, но мне не нужно видеть, чтобы понять, кто стоит передо мной. Жёстко стерев двумя быстрыми движениями влагу с глаз, я смотрю на Эдварда. У него лицо мученика и круги под глазами. Он как будто бы вовсе не спал. Он опускается на корточки рядом со мной и, не говоря ни слова, молча поднимает меня на руки. Я утыкаюсь носом в его пальто и вдыхаю такой знакомый мне аромат мускуса и ванили. Чувствую себя защищённо и уютно.

Он идёт по направлению к парковке, открывает дверь своего внедорожника и усаживает меня на переднее сиденье. Сам забирается в машину, молча её заводит и мчит по заснеженным улочкам городка. Мы останавливаемся перед кофейней Старбакс, он открывает мою дверь, в полном безмолвии берёт мою руку в свою и ведёт за собой по направлению ко входу. Мы заходим внутрь, где он подходит к кассе и предлагает мне выбрать столик. Я сажусь на своё любимое угловое место около окна и смотрю на свои руки.

Через пару минут передо мной опускаются две кружки с дымящимся кофе. Мне не надо говорить Эдварду о своих предпочтениях, он и так знает, что латте макиато занимает в моём сердце отдельное место. Я обнимаю кружку ладонями и при этом не свожу взгляда с собственных пальцев. Я не готова к разговору. Только не сейчас, когда мне так паршиво. И надеюсь, что он не станет задавать вопросов. Но все мои мысленные чаяния оказываются абсолютно тщетными.

- Малыш, - наконец, обращается ко мне Эдвард. - Посмотри на меня, пожалуйста.

Я медленно поднимаю на него свои глаза и обнаруживаю, как он хмурится.

- Что происходит, малыш? - спрашивает он меня.

Я игнорирую его вопрос, опять переводя свои глаза на кружку. Что мне ему ответить? Мысли кружатся в моей голове, словно рой пчёл. Я не могу признаться ему в своей глупой любви и не могу испортить его отношения с девушкой, даже если сама буду несчастна. Значит, так суждено мне судьбой. От моих внутренних переживаний меня отвлекает его более требовательное «Белла!»

Снова сосредотачиваюсь на Эдварде и замечаю, что он злится.

- Ничего, - тихо бурчу себе под нос.

- Я же вижу, что ты меня избегаешь, - всё не унимается он. - Ты очень изменилась, Белла! Я требую ответов на свои вопросы, - говорит он мне приказным тоном.

Я чувствую, что у него внутри всё буквально кипит.

- Я уже ответила тебе на твой вопрос, - повторяю я. - Всё нормально, правда.

Он не верит мне, я это вижу. Будь на его месте, я бы тоже не верила.

- Чёрт возьми! - восклицает он. Я вижу, как бариста смотрит в нашу сторону. Пытаюсь немного сгорбиться, как будто это сделает меня незаметной. - Что всё это, чёрт побери, означает?

Я не могу больше этого терпеть. План возникает в моей голове буквально моментально, и мысленно я прикидываю путь до выхода, который составляет всего несколько шагов. Если сделаю всё быстро, Эдвард не успеет меня догнать. Быстро встаю, практически падая на ходу из-за своей неловкости, и бегу по направлению к двери. Дымящийся кофе так и остался нетронутым, но в данную минуту мне на это совершенно наплевать. Выбегаю на заснеженную улицу и стремительным шагом удаляюсь прочь от кофейни. Но меня резко одёргивают за руку так, что я вынуждена полностью развернуться. Эдвард выглядит истинно взбешённым.

- Какого чёрта? - громко кричит он, - да что с тобой вообще происходит, Изабелла? Почему ты избегала моего взгляда на протяжении всего минувшего вечера и сбежала сразу же после моего предложения, а сейчас продолжаешь шарахаться от меня, словно я прокажённый?

- Что происходит? - не выдерживаю я. - А что происходит с тобой, ты не хочешь мне сказать? Почему ты просто исчез из моей жизни после окончания университета и начал игнорировать меня? Почему общаешься по телефону с Эсми, но как только я прошу передать трубку мне, тут же резко заканчиваешь разговор? Почему каждый год присылаешь подарки с обещаниями вернуться за мной в Рождество, но никогда их не сдерживаешь? Почему из всех близких людей, что у меня остались, ты единственный решил меня бросить, а теперь спрашиваешь, что случилось? - влага выступает на моих глазах, и Эдвард делает шаг в мою сторону, но я немедленно отступаю подальше от него.

- Белла! - с мольбой шепчет он, но я его перебиваю.

- Ты действительно хочешь узнать это, Эдвард? - спрашиваю его я. - Хочешь узнать, почему я так изменилась?

Ветер треплет мои волосы, по щекам текут противные слёзы, но я настроена решительно. Для себя я решаю, что всем будет проще, если он обо всём узнаёт, иначе я больше не смогу так жить. Жить, постоянно ожидая боли и разочарований.

- Я люблю тебя, - произношу я и сама не верю сказанному. А он смотрит на меня и молчит. - Все эти чёртовы годы я любила тебя, как проклятая, и эта любовь приносила мне лишь одни страдания. Когда ты начал встречаться с Джессикой, я не понимала, что со мной происходит. С одной стороны, я была рада за тебя, но в то же время что-то подсказывало мне, что моя радость не стопроцентно искренняя. Я хотела увидеть тебя, хотела поговорить с тобой, чтобы рассеять все сомнения, но ты отдалился настолько далеко, что я просто не успела этого сделать. Тогда я решила избегать встреч с тобой. Я не хотела быть третьей лишней в твоих отношениях, Эдвард, - я поднимаю глаза на него, но он по-прежнему молчит и лишь смотрит на меня так, будто чего-то ждёт. - Я не думала, что мы увидимся с тобой в это Рождество. Я надеялась, что мне опять удастся что-нибудь придумать и уйти из дома, но Эсми не дала мне этого сделать, настояв на моём присутствии. А когда ты сделал предложение Тане, я поняла, что у меня нет ни единого шанса. Я не хочу портить твою жизнь, Эдвард. Я вижу, что у вас с ней всё серьезно. Я всегда была лишней в вашей семье. Я простая неудачница, у которой Рождество отняло всё, что она так любила. Маму, папу и друга детства, который мог бы стать для неё кем-то большим, если бы не трагедия. Ну что, вот ты и знаешь обо мне всё, - моя истерика, наконец, подходит к концу, и я вытираю злые слёзы рукавом куртки. - Эдвард, нам будет намного легче, если мы станем реже видеться. Твоя жизнь кардинально отличается от моей, и ты должен жить в том мире, наполненном богатством и властью. Ты талантливый адвокат, и у тебя всё обязательно получится. Я же обещаю, что не буду заниматься самобичеванием, а просто продолжу жить в Форксе. Закончу старшую школу, устроюсь на работу в какой-нибудь магазин, сниму комнату, а по выходным буду навещать Эсми и Карлайла. Иногда мы будем встречаться, и я буду нянчиться с твоими детьми, - я делаю разделяющий нас шаг и крепко обнимаю его, прижимаясь щекой к его груди. Над нами кружатся снежинки, и моё сердце покрывается тонким слоем инея.

Возвращаясь домой, я пытаюсь игнорировать вопросительные взгляды Эсми и, отказавшись ехать провожать Эдварда, ссылаясь на усталость, остаюсь в своей комнате лечить свои открытые раны. Прежде, чем уехать, он молча заходит в мою комнату и обнимает меня. Я опять реву, а он сидит и гладит меня по голове своими пальцами.

- Малыш, - говорит он мне, - поехали с нами. Это последняя возможность в этом году провести ещё немного времени вместе.

Я утыкаюсь носом в его плечо и, собравшись с силами, отвечаю отрицательно, ведь так будет лучше для всех. Я не люблю прощаться. С улицы доносится автомобильный гудок, и, сказав тихое «прощай», Эдвард растворяется за дверью моей маленькой спальни.

Зарывшись лицом в подушку, я кричу изо всех сил. Так больно мне не было ещё, пожалуй, никогда. Я и сама не знаю, как проваливаюсь в сон. Просыпаюсь я, когда за окном уже окончательно стемнело, и, достав из ящика свою любимую куклу, спускаюсь на первый этаж. Во всём доме выключен свет, и горит лишь наряженная мною ёлка. Эсми и Карлайл давно вернулись из аэропорта и уже отправились спать. Я прохожу на кухню и ставлю кипятить чайник. Мне просто необходимо получить дозу горячего зелёного напитка.

Взяв кружку с чаем, спустя некоторое время я сажусь перед ёлкой и смотрю на то, как лампочки ёлочной гирлянды отражаются в ёлочных шарах. Стрелка на часах медленно переваливает за полночь. Рождество заканчивается, оставляя после себя странное послевкусие. Вспоминая все моменты из детства, я прикрываю глаза. Почему я не заслуживаю простого человеческого счастья? Почему каждое Рождество приносит мне только боль и разочарование? Я настолько погружаюсь в собственные мысли, что даже не замечаю, как открывается входная дверь. Но шаги заставляют меня обернуться. В комнате возникает Эдвард. С растрёпанными волосами цвета бронзы и пронизывающим зелёным взглядом.

- Ты? - шепчу я и, подойдя к нему, заглядываю в его глаза. - Что ты здесь делаешь? Ты же должен сейчас лететь в Нью-Йорк.

- Малыш, после нашего разговора я очень много думал о тебе… о нас. Я действительно отдалился от тебя, и ты имеешь полное право ненавидеть меня за это. Я не имел никакого права так поступать. Ты всегда была для меня всем, моя Белла, - на мои глаза наворачиваются непрошеные слёзы, и я часто моргаю, стараясь побыстрее их прогнать. Тем временем он берёт меня за руки и нежно сжимает мои ладони. - В аэропорту я осознал, что для меня ты намного больше, чем просто сестра. Это прозвучит странно, но я всегда чувствовал эту особенную связь между нами. Помолвка с Таней казалась мне логичным шагом, но теперь я вижу, что это не так. Я не смогу жить, если в моей жизни не будет постоянно моего малыша. Я отказался лететь в Нью-Йорк и отменил помолвку, потому что здесь осталась маленькая незавершённая деталь.

- Какая? - спрашиваю я.

- Посмотри наверх, малыш, - отвечает он.

Я поднимаю свой взгляд и замечаю веточку омелы.

- Я всегда обещал вернуться за тобой в Рождество, но никогда не сдерживал своего обещания.

- Но ведь сейчас уже не Рождество, - возражаю я.

- Это абсолютно неважно, и если ты дашь мне ещё один шанс, то я обязательно всё исправлю.

С этими словами он нежно прикасается своими губами к моим, и, как в обратной съёмке, моё сердце начинает собираться в целый орган из горы осколков.

Через пару лет наш уже семейный фотоальбом пополняется рядом новых фотографий. Теперь Рождество счастливый для меня праздник, потому что рядом любимый всем сердцем молодой человек. Эсми с Карлайлом восприняли нашу новость достаточно спокойно, так как всегда предполагали, что между нами возникнет намного большее чувство. Теперь каждое Рождество без исключений мы отмечаем в семейном доме Калленов.

Вот мы с Эдвардом в смешных шапках Санты пьём глинтвейн под ёлкой. Я рассказываю ему про свои успехи в университете, а он внимательно меня слушает. В следующее Рождество я опять со слезами на глазах, потому что Эдвард только что сделал мне предложение, от которого я просто не смогла отказаться. Потом идёт ряд летних фотографий из нашего небольшого отпуска. Эдвард вывез меня на острова, где я стала женщиной, это произошло ещё до свадьбы, но эта деталь не была мне сильно важна, ведь я всегда знала, что проведу остаток своей жизни вместе с ним. Мы сыграли свадьбу спустя год, знаю, это банально, но мне хотелось привнести ещё больше позитивных эмоций в этот праздник. А сейчас я укладываю в кроватку нашу новорождённую малышку и вклеиваю в последнюю страницу альбома фотографию с нашей выписки из больницы в канун Рождества. Дверь позади приоткрывается, и в детскую входит Эдвард. Он обнимает меня за плечи и с любовью в глазах смотрит на нашу дочь Ренесми Карли Каллен.

- Почему ты не спишь? - спрашиваю его я.

- А ты сама как думаешь? Просто я обещал одной принцессе вернуться за ней в Рождество и сдержу своё обещание, - отвечает мне он и с этими словами нежно целует мои губы. Моё сердце вновь становится целым в это Рождество.