Глава 22. Я был в обиде на Творца, что не имел сапог, пока не встретил молодца, который был без ног.

У сильных женщин есть причины жить
И красить вновь солёные ресницы…
И платья к лету шёлковые шить…
И верить: всё, что нужно, то случится.
У сильных женщин есть причины ждать,
Молясь не о себе всегда сильнее…
Себя, а не кого-то, побеждать…
И помнить: самый близкий бьёт больнее.
У сильных женщин есть причины лгать
Тогда, когда иначе невозможно…
И боль… любую боль превозмогать,
Над пропастью ступая осторожно.
Наивно и доверчиво любить…
Светить в пути спасительной лучиной…
У сильных женщин есть причины быть
Слабее только с любящим мужчиной!

Оксана Спасова-Бойко

Белла

Эдвард неверяще посмотрел на меня, но я притворилась, что мысли Аро о Кларе не читала.

— Мисс Свон, — удивительно звонкий голос секретарши с мягким итальянским акцентом опять сбил мою концентрацию, так что дотянуться щитом до Элис я не смогла. — Могу я предложить вам чаю, кофе и лёгкие закуски?

Вряд ли среди её закусок будет тот божественный лавандовый чизкейк, но почему бы не промочить горло? После чуть нервного свидания с мужем я поняла, что моему организму не хватало жидкости… И ведь Аро лишь вино пил, на мою кровь не покушался, хотя если выражаться фигурально… Нет, думаю, я его нервы помотала качественнее.

— Бьянка, где бы мы могли поговорить без лишних ушей? — поморщившись, бросил Каллен, не дав мне ответить.

Мы с Бьянкой посмотрели на него одинаково недовольно. Сообразительная девочка. Сразу поняла, что уши лишние у неё. Ну, а я, в принципе, тоже не дура, когда меня порываются лишить чего-то вкусного и халявного. Так что я обрушила на милую секретаршу свою лучшую улыбку, игнорируя взгляд Эдварда:

— Да, вы очень любезны, Бьянка, пожалуй, я буду чай.

— Красный, зелёный, чёрный? С сахаром или со сливками?

— Несладкий и чёрный, — вновь улыбнулась расторопной девушке, подавив в себе желание добавить «как мой муж».

Когда красавица убежала готовить напитки, я отодвинула стул для посетителей возле её стола, сложила пальцы домиком и спокойным голосом, в котором не было уже и следа прошлой истерики, обратилась к телепату:

— Я бы хотела поговорить с Марком относительно оборотней до нашего отъезда, так что прятаться с тобой по углам, чтобы поговорить, я не буду, Эдвард. Если тебе есть, что сказать мне, то я вся внимание.

Эдвард закусил губу. На его лице недовольство уступало место изумлению, его в свою очередь сменяло подозрение, ревность, отчаяние, боль, пока он не решился скопировать моё лицо безразличного к ситуации покериста.

— Как человек со степенью в психологии, я не удивлюсь, если ты окажешься не готова к тому, что мне необходимо тебе сообщить сейчас, — наконец выдавил Каллен, по-настоящему удивив меня. Да, образованиями мы ещё не мерились, что тут скажешь… Ну, хоть не гениталиями…

Я поднесла ладонь ко рту, маскируя смешки под кашель. Я вспомнила замечательное украшение дома доктора Каллена: панно из шапочек выпускников. Пора объяснить этому подростку, что количество — не есть качество…

Ехидный голос мужа попросил быть терпеливее и ласковей, потому что сейчас случится, возможно, первый сексуальный опыт этого мальчика…

Да, лучше будет, если он расслабится и попытается получить удовольствие от нашего сношающего диалога.

Эдвард

Она закрыта, будто в броне. Хотя на вид и не скажешь. Я смотрел на глубокий вырез белоснежного лёгкого платья, на расслабленную позу, на легкомысленное выражение лица и понимал: что бы я ей сейчас ни сказал, она лишь посмеётся.

— Как человек со степенью по психологии, ты не удивишься, когда я скажу, что почти все наши поступки определяет подсознание, Эдвард. Даже если нам кажется это разумным и логичным следствием того, что мы много раз передумали в своей голове. — Белла, кивнув, поблагодарила вернувшуюся Бьянку за чай. — После первых же двух месяцев без тебя я ясно осознала, что моя любовь к тебе была продиктована именно подсознанием…

Моя любовь к ней тоже не была продуктом большого ума… Я просто в какой-то момент утонул в ней, совершенно беспомощный перед доводами рассудка. Хотя ошибку я совершил как раз тогда, когда начал анализировать и думать головой, заткнув сердце.

— Всё началось с развода моих родителей. Будь я глупее, я могла бы начать винить в их расставании себя или, скажем, сами ранние браки. Следствием этого могли бы стать убитая самооценка, стеснительность и неумение поддерживать длительные отношения со сверстниками, адская бракофобия до тридцати и лёгкое презрение к родителям, совершившим такой глупый поступок, поженившись почти сразу после школы. — Девушка задумчиво водила пальцем по чашке, всё ещё не сделав ни одного глотка. — Но я видела ситуацию и понимала её лучше, поэтому я винила в разводе Рене.

Нахмурившись, Белла глубоко вздохнула.

— Это была проблема для неё, такой активной и молодой, застрять в маленьком, хмуром Форксе, который папа так любил. Однако знаешь, он бы переехал, поговори мама о своих желаниях, соотнеся их с моим будущим и перспективами… Он бы не стал для неё якорем. Как им не стала я. Папа всегда ставил наше счастье выше. Возможно, поговори они заранее, мы бы с тобой даже не встретились.

Я вздрогнул от этой перспективы. Но Белла даже не заметила этого. Либо сделала вид.

— Но как итог этого развода, во мне почти два десятилетия росла и крепла уверенность, что женщина не может поступать беспечно, когда речь идёт об искренних чувствах мужчины и о сохранении семьи. Я не думала, но в подсознании маленькая расстроенная девочка с моим лицом плакала о том, что нужно брать ответственность за тех, кто тебя любит. И ради них даже можно отодвинуть некоторое прошлое…

Девушка подняла взгляд от чашки и посмотрела в сторону тронного зала.

— Ты сказал, что любишь меня, Эдвард. И я верю — в тот момент тебе казалось это правдой.

Я был готов возразить, что не считал это ложью до сих пор, но был остановлен острым взглядом:

— После твоего признания я попала в ловушку собственного подсознания. Я невольно проводила параллели с родителями и думала, что уж я никогда не поставлю свои желания выше наших совместных.

Белла замолчала, прикусив губу.

— Но ты поставила… Ты поставила свои… эксперименты выше всего… Себя, меня, нас!

Я даже не понял, как мои слова-упрёки вырвались наружу, но был прервал тихим смехом Беллы:

— Эдвард, зачем, по-твоему, я просила тебя быть готовым к тому, что как только внешняя разница между нами будет равна поколению, я оставлю тебя? — Ирония Беллы была вымученной, а хриплый голос звучал как никогда устало. — Среднестатистический рыцарь, когда ему говорят о разлучнике, о сильном чудовище, что угрожает принцессе и их вечной любви, надевает латы и мчится в бой, чтобы сокрушить врага… Мой отец уже через неделю нашёл бы работу хотя бы в Сиэтле и помогал Рене с переездом. Почему же ты предпочёл терпеливо ждать его, драконовской, победы? Почему ты усомнился в том, что я твоя любимая принцесса, стоило мне вместо тебя взять твёрдой рукой меч? Я по-своему боролась за наши отношения, хотя разумная часть говорила мне, что они мне не подходят. Я готовила наше будущее, не обращая внимание на мимолётное, почему-то уверенная, что твои чувства будут такими же постоянными, как и фото со свадьбы на стене дома Чарли… Ведь ты признался мне. Так глупо было думать, что в этом ты похож на моего отца, учитывая, что я ни капли не похожа на Рене, и надеяться, что у нас всё получится.

Её полный разочарования взгляд ударил тысячей игл. Как и осознание.

— Ты считаешь меня жалким, Белла, возможно, ты права.

Её слова правильные, спокойные, разумные и взрослые были худшей насмешкой над моим состоянием. Я не смог побороться за неё и нас против жестокого мира, где её ограниченное время отсчитывало каждый день солнце. Я боролся со своей обжигающей жаждой, с её нежеланием отношений, с выдуманными соперниками, но настоящего врага проглядел…

— Никогда. Я никогда не считала тебя жалким, даже когда ты поступал со мной хуже, чем я заслуживала, даже когда ненавидела тебя, Эдвард. — Прошедшее время её ненависти возродило во мне надежду. — Прекрати же жалеть себя… Погляди вокруг. Не устало, восхищённо! Ты смотришь на этот мир будто через макрообъектив, легко рассматривая мельчайшие детали. Ты можешь видеть сквозь тьму, и тебя не ослепит ни сияние тысяч звёзд, ни даже солнце. То, что для любого человека неуловимый момент, для тебя — торжественная симфония красоты, парение частиц пыли на свету — твой персональный балет, полёт мотыльков — медленный и грациозный вальс… Ты слышишь звуки природы в той волшебной, полной гармонии, что способна дать прочувствовать сам пульс жизни. Ты читаешь мысли людей, будто они открытые книги, и никогда не станешь жертвой ножа в спину.

Я судорожно вздохнул, осознав, что последний камень Белла бросила в мой огород.

— Не смей принижать себя. Я бы не смогла полюбить тебя, приняв даже твои прошлые убийства, если бы ты ничего не стоил. Полюби наконец этот щедрый мир, который обошёлся с тобой куда благороднее, чем с твоими сверстниками из тысяча девятьсот первого. Ты никогда больше не столкнёшься со старостью, немощью, болезнью, хрупкостью, которая рушит жизни, сводит с ума… Ты ведь даже не знаешь, что такое смотреть на свои фотографии в молодости, а потом поднимать взгляд на зеркало и видеть безжалостность времени. Ты, способный жонглировать мыльными пузырями и тончайшим фарфором, не знаешь, что такое признавать опытному хирургу, что его глаза, его уже не такие крепкие и ловкие руки могут стоить кому-то жизни… Желание врача почти бессильно перед прожитыми годами и естественным увяданием тела. Тебе дарована идеальная память, что способна открыть перед тобой все двери мира, ты можешь дарить человечеству волшебную музыку, что будут способны воспроизвести лишь самые гениальные пианисты. Ты можешь раскрывать самые запутанные преступления, ведь твой нюх, твоя сила, твои моральные качества, твой дар телепата — идеальное подспорье, в отличие от иногда коррумпированного, усталого, бесталанного следователя. У тебя есть семья, которая принимает тебя со всеми недостатками и достоинствами. Они готовы сорваться с удобного им города и уехать, куда ты скажешь, только ради твоего капризного «хочу»… Я удивлена, насколько ты не ценишь подобное отношение, почему ты не думаешь об их планах, чувствах, их безопасности, в конце концов, почему замкнулся на себе, когда именно тебе дано услышать, увидеть столь многое… В мире столько мест, людей, красот, которые нуждаются в твоих открытиях. Мне жаль, что ты не принимаешь их в расчёт. Но тебя… Нет, мне не жаль тебя, Эдвард… Нас мне когда-то было жаль. Но сейчас я понимаю, что кое-кто заслуживает моей жалости в куда большей степени…

Допив залпом после этих слов горький чай, Белла встала и стремительно покинула приёмную.

Ближайшее будущее Марка и Елены в видениях Элис пропало. Что ж, теперь я знал, кого Белла считает заслуживающим своего милосердия.

— Элис, что ты сказала Белле про Клару?

Сочувствие Аро всё ещё звучало в моей голове, когда сестра мысленно повторяла все диалоги с Беллой, пока я с отчаянием осознавал, как мисс Свон могла истолковать последние события.

— Мне кажется, Белла до сих пор не понимает, что отношения с Кларой были моим фарсом. Это объясняет, почему Белла считает мой отъезд эгоистичным порывом.

Сестра посмотрела на меня как на душевнобольного:

— Фарсом? Сомневаюсь, что мисс Кларксон с этим согласится. Как и половина школы Форкса, несмотря на усилия Беллы по устранению слухов. Впрочем, стать бессмертной и пойти убивать Свон просто потому, что ты не позвонил, это нужно быть совсем на голову больной… Либо ты своим поведением дал Кларе надежду… И уж тогда это ты сходил жиденько, братец.

Бьянка за столом подавилась чаем от прямолинейности моей сестры.

Я же решил, что дальнейший диалог лучше продолжить на русском.

Конечно, Элис злилась на меня, понимая, что ничего подобного не произошло бы, если бы мне хватило ума поговорить с Беллой до отъезда. Ведь теперь эксперименты девушки совсем не выглядели так, будто она использовала меня как подопытную крысу с риском для собственной жизни. Я испытал дикий стыд за то, что наговорил любимой тогда на лесной опушке.

— Неужели она никогда не простит меня?

Слова вырвались против моей воли, но лишь озвучив их вслух, я будто столкнулся лицом к лицу с этой перспективой.

— Я почему-то не заметила, когда ты сейчас извинился, Эдвард, — мысленно проворчала Элис, пытаясь продраться сквозь непривычный прочный занавес, что отделял её от видений будущего. В том, что он появился, она тоже винила меня.

Я поговорю с Беллой! Если понадобится, я притащу к её ногам Клару, заставив ту признать правду, если мисс Свон не поверит мне.

— С едва сдерживаемой иронией в голосе… вынуждена констатировать, что Белла нашла тебе достойную замену.

Слова Элис были тем ножом в спину, который я от неё не ожидал.

Я резко обернулся, впиваясь в её усталое лицо взглядом:

— Думаешь, ей понравился Аро?

Я вспомнил, как шутливо, почти по-домашнему Белла вела диалог с владыкой Вольтури ещё недавно, как они едва ли не флиртовали в тронном зале — нежный букет лаванды, смущение Беллы…

— Думаю, она очень понравилась Аро. И против него у тебя, братец, шансов маловато, будем объективны…

— Ты не можешь видеть их совместное будущее…

Я не верил в возможность подобного.

У него есть жена. Да и Белла никогда не согласится присоединиться к Вольтури, которые убивают людей… Думаю, её слова о сотрудничестве — лишь уловка, способ оттянуть время и усыпить бдительность жадного до одарённых Аро.

— Как и ваше с ней, Эдвард. Я теперь в принципе не могу видеть будущее Беллы, — проворчала сестра. — Но ты, конечно, можешь себя успокаивать подобным.

После этих слов, будто в насмешку, ближайшее будущее Аро исчезло из мыслей сестры. И я понимал, что это значило…

Я сорвался с места раньше, чем Элис успела вслух прокомментировать эту чудовищную ситуацию.

Охранники Аро легко пропустили меня в роскошную гостиную, стены которой были увешаны женскими портретами. Просматривая даже вскользь нарисованные лица, я находил достаточно известных и талантливых леди. Там, ничуть не стесняясь серьёзных взглядов давно почивших красавиц, в широком кресле сидела Белла, с мягкой улыбкой слушая склонившегося к ней недопустимо близко Аро:

— Хозе мне понравился сразу… Я лично присутствовал на нескольких его почти бескровных операциях. Зрелище преинтереснейшее, скажу я тебе… Любой современный хирург и врач сказал бы, что он нарушает все мыслимые и немыслимые законы медицины, назначенные им лекарства и способы приёма слали ко всем чертям дозировку, последовательность и привычную логику, однако они невероятным способом действовали…

Белла смотрела на мужчину восхищённым взглядом неприкрытого любопытства, и я вспомнил, как когда-то она смотрела так на меня…

— Когда я была в Бразилии, я многое узнала об Ариго, — кивнула Белла. — Там он до сих пор является национальным героем. Статистика показалась мне слегка завышенной, правда…

— На тот момент — да, — рассмеялся Владыка. — Но сейчас он давно перешагнул даже самые смелые цифры его обожателей. Его работа в Африке заслуживает твоего внимания. Конечно, я стараюсь ограничивать его самыми глухими деревушками, чтобы он не попадался на глаза журналистам, но этот толстенький Айболит не может и месяца просидеть без своих чудесных исцелений.

Белла покачала головой:

— Так прекрасно, что его дар хилера бессмертие лишь усилило, но как он согласился?

Аро насмешливо выгнул бровь и поднёс маленькую ручку к губам, оставляя осторожный поцелуй на тыльной стороне ладони:

— Я умею убеждать…

Я задохнулся от возмущения, а скулы Беллы слегка покраснели. Они оба знали, что я стоял у двери, смотрел на них, но осознанно игнорировали меня. Что это было? Игра, чтобы отомстить мне, или реальный флирт?

— Тем более, Ариго не убивает людей, а пьёт лишь донорскую кровь. Он получил возможность вечность помогать людям, а славы ему хватило и при жизни, и после аварии, о которой он заранее предупредил друзей и родных. Я не тиран, который заставляет всех соответствовать кровавым привычкам…

— Но Карлайла вы склоняли попробовать человеческую кровь! — не выдержал я. — Он рассказывал, как вы оставили ему окровавленного человека в библиотеке, ожидая, что он сорвется!

Белла вздрогнула и удивлённо посмотрела на меня. Я думал, что вот тут-то и слетят с неё розовые очки, но…

— Эдвард, что ты тут делаешь?

Девушка вырвала свою руку из лап Аро и прижала её к сердцу.

Она не заметила меня?

— Он наверняка пришёл поговорить с тобой, жемчужинка. — Мягкий голос Аро, для которого моё присутствие точно не было сюрпризом, действовал мне на нервы. — Но что касается Карлайла, тут он прав, я лично проверял самоконтроль нашего доктора подобным, возможно, варварским методом. И Карлайл разочаровал меня. Нет, конечно, он не уступил жажде, даже зная, что этот человек всё равно обречён на смерть из-за кровопотери, но лучше бы, как по мне, он тогда попробовал кровь умирающего, чтобы в будущем подробно знать, от чего просит отказываться других… Вот тот же Эдвард после встречи с подругой Карлайла, Шивон, не смог сдержаться от соблазна вкусить «величайшую радость этой жизни», как интерпретировала питание человеческой кровью эта прекрасная воительница. Что привело к немного нежелательным последствиям, но меня радует уже то, что Эдвард приступил к убийствам обдуманно. Он не был жертвой внезапных срывов, как у Эмметта и Эсме, не был изначальным кровожадным убийцей, как Элис и Джаспер, хотя тех можно оправдать тем, что им просто не повезло стать детьми Карлайла с самого начала…

Я был в ярости:

— Зачем вы говорите это?! Думаете, она станет под ваши знамёна?!

— Ты не тиран, — протянула Белла, и я с ужасом услышал нотки восхищения в её голосе. — Но с каким изяществом растлеваешь чужие души… Это дар…

Смех Аро был довольным и расслабленным. Мои кулаки сжались. Потому что он был прав. Я мог сколь угодно говорить, что ушел от Карлайла, чтобы отомстить за Эсме, но я ведь мог убить её мужа, не выпив его крови. Я мог бы даже подстроить дело, и он бы сел как насильник, получив по заслугам в тюрьме… Однако я убил его, поддавшись жажде крови. И ту эйфорию, что я испытал в тот день, мне не забыть никогда. Вкус человеческой крови, как амброзия после сточных вод, заполнила каждую клеточку, каждый нерв, посылая упоительные сигналы наслаждения во все части моего тела. Нега. Насыщение. Восторг. Я был благодарен тому монстру за подаренное мне удовольствие, забыв, как ненавидел и презирал его ещё недавно… Позже именно тот момент я считал как время, когда я продал душу Дьяволу. И даже это осознание не остановило меня на первой жертве. Я стал охотником и вершителем низменных судеб монстров, подобных мне. Это было эгоистичным, тщеславным самообманом во имя удовлетворения низменных потребностей тела. А потом я пришёл к Карлайлу, опороченный, запятнавший свою совесть и душу, ни на миг не сомневаясь в том, что приёмные отец и мать примут меня обратно.

И Аро знал все низменные порывы, что владели мной во время моей «охоты мстителя». И я читал в его глазах приговор: «Ты не лучше меня, Каллен».

И правда… Какова разница в котлах ада для чудовища, который убил тысячи, и глупца, кто убил десятки?

— Видишь ли, моя драгоценная, идеи гуманизма едва только зарождались во времена нахождения Карлайла в этих стенах. Я был так рад, когда он присоединился к нам, считая его идеи полезными и прогрессивными. Понимаешь, мне теперь всегда интересно наблюдать за чем-то новым. Но большинство из нас слишком далеки от этой Вольтеровской философии. Зато прекрасно понимают позицию силы. Впрочем, она во все времена действовала безотказно, должен признать. И мой клан диктует волю и законы, позволяющие людям жить в неведении и спокойствии, именно с позиции силы. Так что если ты найдёшь способ питаться не человеческой кровью, либо веществом, её заменяющим, без риска раскрытия тайны и не подрывая боеспособность нашей милой компании, я буду премного тебе благодарен. Хайди уже немного устала рассказывать байки наглым туристам и доставать подотчётную сейчас донорскую кровь, флиртуя с врачами.

— Кровь животных не стоит рассматривать из-за вкусовых ощущений? — по-деловому уточнила Белла.

— Она менее питательна для нас. В целом для насыщения Калленам требуется охота раз в неделю, максимум через две… Моему клану же хватает питаться раз в месяц. Но сил даже в голодном состоянии у нас больше именно после человеческой крови.

— Я подумаю, как решить этот вопрос, — серьёзно кивнула Белла, и я почувствовал, как теряю девушку именно сейчас.

Этот гад дал ей проблему, к которой она не могла остаться равнодушной, поманил её загадкой и смог реально заинтересовать перспективой вступления в свой клан!

— Думаю, в этом тебе легко поможет обучение в любом колледже Милана или Рима… — лукаво улыбнулся Аро. — Знаешь, я даже слышал, что некие спонсоры даже готовы вложиться в будущее итальянской медицины, переманив некоторых профессоров из многоуважаемого тобой Гарварда…

— Намекаешь, что мне стоит предоставить этим меценатам список достойных кандидатов? — рассмеялась мисс Свон.

Меня тошнило от всего этого. Глаза болели. Грудь разрывало от отчаяния. Я будто играл неизвестную роль в мольеровской комедии, главные слова которой — это безмолвный крик: «Прекратите!»

— Зачем?

Я был раздавлен.

Мои беспечные мучители услышали мой тихий шёпот:

— Зачем вы делаете это так? У вас ведь есть супруга… И вы думаете о ней, когда говорите все эти вещи моей Белле… Неужели вы хотите превратить эту девушку в ещё одну послушную марионетку своего жестокого театра? Разве вы не видите, какое чистое у неё сердце? Я не позволю вам играть с ним и разбить. Даже если это будет стоить мне жизни, не позволю.

Тишину и внимательный взгляд Аро, мысли которого я не мог расшифровать из-за неизвестного мне языка, прервал смешок Беллы:

— Каллен, моё сердце из орихалка. На вид — почти золотое и блестит. Но прочное, как щит Геракла.

Древний вампир рассмеялся:

— О, вы заметили металл, из которого отлит мой трон? Польщён… Пожалуй, своей мифической неуловимости это чудо атлантов обязано моей жадной любви. Я скупал все поставки в своё время, не оставив бедным иным царям и сегодняшним археологам ни слитка. Его цвет напоминал мне… — Аро осёкся, в его мыслях мелькнул образ светло-золотистых волос женщины, на гордо вскинутой голове которой была роскошная корона, что могла бы потеряться в чуть рыжеватых кудрях, если бы не сияющие тёмные кристаллы украшения.

— Впрочем, неважно, — мягко улыбнулся он уже Белле, поймав и коснувшись губами её темно-каштанового локона.

Она не отстранилась. Смотрела в лицо этому старому прожжённому, пресыщенному властью сластолюбцу среди сотен портретов прошлых его побед, будто оленёнок в дуло ружья браконьера, который любит развешивать по стенам чучела своих трофеев!

— Белла, тебя искали Марк и Елена.

Ложь сорвалась с моих непослушных губ как никогда легко.

Я был на грани. Хотелось кричать, биться головой о стены, крушить здесь всё, ударить Аро, схватить и убежать с Беллой на руках подальше от этой опасности.

Усмехнувшись, Белла спокойно встала с одинокого кресла и медленно вышла из комнаты по-английски. Мы провожали её взглядами. Но она не оглянулась.

— Очень щедро с её стороны поверить в такую глупую ложь, тебе так не кажется? — Мужчина встал в полный рост и окинул меня взглядом. — Если бы ты попросил у меня аудиенции, я бы отказал.

— Действительно, какой смысл беседовать с тем, чьи мысли от рождения до сего дня уже прочёл? Куда интереснее пытаться залезть в голову той, кто стала загадкой. Заразить её своей убогой философией, опутать в паутину лжи и завладеть её сердцем.

— О, Эдвард… — Владыка подошёл к стене, нажал несколько кнопок и открыл тайный сейф, в котором лежала запылённая бутылка. Вскрыв её, мужчина налил алое вино в хрустальный бокал и с наслаждением пригубил. — Не рви себе душу ошибками прошлого. И не перекладывай со своей больной головы на мою здоровую. Всё это такая глупая суета перед вечностью… Всё же в своих попытках очеловечить вас Карлайл допустил существенный промах. Вы настолько поддались быту, что забыли: кому больше дано, с того и спрос выше. Так вот, предупреждаю, ты волнуешься совсем не о том.

— Хотите сказать, что не пытаетесь сделать Беллу очередным своим трофеем?

Мне нужен был чёткий ответ.

— Безусловно, нет. А ещё… — Голос Аро догнал меня тогда, когда я уже коснулся ручки двери, у меня не было ни малейшего желания задерживаться рядом с этим скользким гадом после того, как я прочёл в его мыслях, что в этот раз он не врёт. — Я хочу предупредить тебя, что она не Мадонна.

Я оглянулся через плечо, прожигая древнего вампира взглядом. В ответ он лишь усмехнулся, делая ещё один глоток, надеюсь, смертельного яда:

— Эта девушка была чертовски права, называя себя Лилит…

— Вы не знаете Беллу, — возразил я, еле разжимая губы от гнева.

Аро расхохотался, он смеялся долго, со вкусом, но внезапно сам же прервал своё странное веселье:

— Пожалуй, я бы расстроился, не приготовь она достойные нас сюрпризы.

Что он имел в виду?

— Что?..

— Что слышал, мальчик. — Вампир махнул рукой, теряя ко мне интерес. Он опустился в кресло с расслабленным видом и поднял взгляд на картины, хотя не видел перед собой ни одной. — Вот теперь ты можешь идти. Только умоляю, не спрашивай свою прекрасную Деву, что сталось с бедняжкой Кларой…

Мне было противно от любопытных взглядов охраны, я не представлял, как сейчас посмотрю в глаза Беллы или сестры, так что я просто сбежал из этого подземного замка.

Однако злорадный смех Вольтури всё ещё отдавался эхом в моих ушах, когда я растеряно бродил по ночным улицам спящего города, то и дело натыкаясь на знакомый, но измененный запах любимой Белладонны…

Белла

Кажется, я слишком много уделяла внимания деталям. Все эти намёки, подсказки, шутки, оговорки… Я подставляла себя, наслаждаясь реакцией мужа, но старалась держать дистанцию. Это было мучительно. Когда он смотрел на меня, я чувствовала, как напряжение между нами начинало образовывать ток. Он отзывался в моём теле, рассыпался мурашками по коже, поднимал волоски по всему телу. Стонал, взывал, молил сдаться и коснуться его в ответ.

Нельзя.

Я одёргивала себя и была готова перегрызть собственную руку, лишь бы не поддаться соблазну. Тяжёлое бремя воздержания становилось в тысячу раз мучительнее, когда я слышала его голос в нескольких метрах от себя, либо чувствовала его запах, ловила на себе его внимательный взгляд…

Конечно, Элис удивилась, когда изнемождённая бессонницей и желаниями, я с утра пораньше уговорила её посетить магазины. Необычно пасмурная погода этого дня обещала настоящий ливень к вечеру, так что солнце не стало помехой для предсказательницы. Я надеялась, что в привычной среде обитания наш маленький эльф растает и перестанет кукситься из-за проблем с видениями, заразив и меня своим энтузиазмом, но Элис ходила по любимым магазинам как бы вполсилы. Её мысли были далеко.

— Ты сказала Карлайлу, что у нас всё хорошо?

— Да, конечно, отец встретит нас в аэропорту Сиэтла, — вздрогнула от моего простого, казалось бы, вопроса Элис, но потом улыбнулась. — Нужно только сообщить семье номер рейса… Роуз, кстати, грозится выпороть Эдварда.

— Надеюсь, Эмметт догадается взять мне попкорн на это шоу?

Мы рассмеялись, как раньше — легко и беззаботно. Но я догадывалась, что Элис боялась, ведь мы не знали точной причины, почему это будущее для неё недоступно. Смотреть сквозь моё присутствие у Элис уже получалось, но с трудом, а тут… Будто и не было такой возможности.

— Эдвард иногда ведёт себя… Непоследовательно.

Я фыркнула, соглашаясь со смыслом тактичной формулировки Элис.

— Какую глупость он опять совершил?

Оказывается, как только я ушла, Элис смогла подслушать один любопытный мужской диалог. Конечно, она предупреждала меня о «намерениях» Аро, но на самом деле сдала брата.

Значит, он решил высказать свое авторитетное «фи»?! И на кого бы Моська рычала! Да он что, не понимал, что вежливое гостеприимство и терпение в любой момент могут превратиться в пленение и казнь?!

Нет, увозить этого смертника надо, и поскорее, пока он в последний раз не нарвался.

А может, стоит один раз проучить его? — позорно засомневалась обидчивая злопамятность.

Но тут же перед глазами встал образ печального Карлайла, и я отбросила заманчивую мысль.

Значит, просто быстро, но вежливо сваливаем и радостно машем платочками.

— Послушай меня, мой забавный инфантил… — спокойно, тихо и где-то даже мило начала я, ворвавшись фурией в замок и найдя Каллена по молчаливой подсказке Деметрия, который без слов понял, для кого я такая добрая.

Позади меня шла обеспокоенная Элис с пакетами.

— Сейчас мы встретимся с Аро, и ты будешь вежливо-молчаливо демонстрировать свою искреннюю доброжелательность в сторону его клана и его щедрой личности в частности, которая не сдала и половину наших косяков соправителям… Эти твои лучи добра должны быть мной ощущаемы, как радиация дозиметром в эпицентре Чернобыльской АЭС, я понятно разъясняю? Потому что у меня нет ни малейшего желания решать глобальные проблемы на нашей территории без твоей семьи или без помощи Вольтури.

— О чём ты, Белла?

Элис переводила растерянный взгляд с меня на вскочившего от негодования брата, ведь предсказательница, кажется, не понимала, что за один договор с оборотнями нас могли прикопать прямо тут…

— Некоторые проблемы? Ты имеешь в виду квилетов?

Я едва не треснула телепата по шее от такого предположения.

— Вежливо-молчаливые лучи добра, Эдвард… И, может быть, ты не полетишь до Сиэтла в грузовом отсеке. В стольких чемоданах, сколько мне понравится в ближайшем бутике… Деметрий, пожалуйста, сообщи Аро, что мы бы хотели воспользоваться ближайшим рейсом.

Я планировала задержаться на день, но, кажется, что конфликт лишь усугубился. Марк избегал встреч. Прятал Елену. Единственное, что он сказал мне при встрече, было: «Я рад, что Аро в вас не ошибся».

И всё. Ничего полезного об оборотнях-ликанах от него я так и не узнала. А когда подошла с этим вопросом к Аро, диалог очень быстро свернул на совсем неожиданную тему… Которую так неожиданно прервал Эдвард.

Когда мы с наклеенными улыбками вошли в тронный зал, там происходила драма. Девочка-секретарша, Бьянка, вроде… Та, что готовит вкусный черный чай и у которой я свистнула яблоко не так давно, беспомощной пташкой пыталась вырваться из рук вампира из числа стражей. Я даже поморщилась от звука, с которым её голова стукнулась о каменную грудь пленителя.

— Милая, сотрясение мозга не самое удачное доказательство его наличия, — присвистнула я, озадачив своей реакцией некоторых присутствующих.

Гуманных Эдварда и Элис — так точно.

— Она просто узнала будущий приговор, при котором глупо переживать о своём здоровье, — пояснил Аро, внимательно отслеживая мою реакцию на намёк об убийстве.

«Я делаю это на благо Калленам и науке», — мысленно пропела я про себя и обезоруживающе улыбнулась:

— Вам она больше не нужна? Тогда разрешите забрать её себе ради одного любопытного эксперимента…

— Его цель?

Аро не выглядел особо заинтригованным.

Мой притворщик… Но у меня было, чем ответить.

— Его цель проверить возможность создания тех, кто сможет полностью заменить людей, кто сейчас не искренне помогают скрыть секрет вампиризма. Если мои опыты окажутся удачными, то вампиры с лёгкостью смогут иметь прямые и официальные связи с любым правительством людей. Но, если вас это не привлекает, можете её выпить…

Я развела руками, демонстрируя всем своим видом: «Пф… Какие-такие манипуляции? Я у мамы дурочка…»

Девушка замерла в руках сильного вампира. Она смотрела на меня как на последнюю надежду. Глупышка, нужно начинать бояться.

У меня был определённый план, но я не думала, что он так легко воплотится.

— Она твоя, — махнул рукой мой развеселившийся властный тёмный Санта, выполняя мой не озвученный план-минимум на сегодня.

Я чуть прикусила губы, не зная, как бы приступить к плану максимум…

— Ты хотела что-то ещё? Возможно, ты приготовила списки, о которых мы говорили вчера? — частично угадал муж, сильно облегчая мне задачу.

— Списки не готовы, но я уже хочу Деметрия, — улыбнулась ищейке как можно соблазнительнее, отчего этот симпатичный весельчак даже опешил, но тут же успела извиняюще стрельнуть глазками в Аро.

— Намерения?

Как немногословно… Кажется, у мужа было не лучшее настроение, неужели он так расстроился моему скорому отъезду?

Хотя это ожидаемо, учитывая, сколько тысячелетий назад для него была наша последняя встреча.

— Не матримониальные. В Сиэтле одна рыжая наивная девочка создала армию бессмертных по мою душу. С армией мы как-нибудь разберёмся, но у Виктории чудный дар уходить от опасностей, так что без хорошего ищейки поймать нарушительницу будет сложновато.

— Численность?

— Мой источник говорил о восемнадцати.

Элис и Эдвард ахнули.

— Ты уверена, что тебе не понадобится помощь Джейн или Алека?

Показная скука вмиг слетела с лица Владыки.

Я перевела взгляд на присутствующих в зале близнецов. Джейн глазами обещала мне все муки ада, если её заставят мне помочь.

— Не бойся их некоторой угрюмости, — угрожающе нежно проворковал Аро, от «папочкиного» голоса которого эти дети мгновенно стали шёлковыми. — Ребята с удовольствием помогут… Ведь это их работа…

Личики «ребят» хоть сейчас на социальную рекламу детских приютов или на плакаты против пропаганды детского рабства.

— О, я не опасаюсь открытой враждебности. Куда больше должно напрягать наигранное дружелюбие, по себе знаю… — улыбнулась близнецам обещающим оскалом мачехи года.

И я зуб Каллена даю, Алек сейчас подавил желание спрятаться за сестру…

Обговорив последние детали, мы раскланялись, попрощались, заверив в том, что будем с нетерпением ждать друг друга, начнем писать письма, отчёты… Планы по устранению… Непонимания… А где-то в моей голове тикали часы, отсчитывая последние секунды рядом с моим мужчиной совсем не моей мечты.

Сумерки уступили место ночи. Блестящая тонированная машина подъехала почти ко входу официальной приёмной Вольтури. Из-за стены плотного дождя казалось, что эта чёрная иномарка материализовалась прямо из темноты. Дрожащая от ужаса Бьянка, поддерживаемая Элис, быстро прошмыгнула в спасительное тепло кожного салона. Эдвард галантно забрал мои сумки, которыми я успела обрасти за этот уикенд и сел на место водителя.

Пригнавший машину Деметрий быстро переместился к нам, обещая, что приедет в Форкс через неделю, что меня полностью устраивало.

Взгляд вышедшего проводить гостей Аро прожигал мне спину, будто он тоже чувствовал эти неразрывные, натянутые нити, слышал, как тикали наши воображаемые часы. Я пыталась привести в порядок уже не пульс, не дыхание, а хотя бы лицо для последних слов прощания.

Не смогла.

На мои плечи лёг его чёрный плащ, когда я осознала, что предательски не могу сдержать дрожь, как первую ласточку зарождающейся истерики…

Моё тело, тело чужой девочки разрывало в будущей ломке по дорогому даже не этому сердцу мужчине. Оно не понимало, почему я должна отрываться, уходить, улетать на другой континент. Мой разум на аварийном питании перемалывал слова, взгляды, жесты, узнавая незабытый образ. И думал, как остаться. Варианты порхали в голове тропическими бабочками. Но дождь реальности прибивал их мокрые крылышки к земле.

— Что ж, до скорой встречи.

Мои непослушные губы смогли выдавить из себя что-то подобное, хотя с дикцией были явные проблемы.

Очень нелегко говорить со спазмом в горле.

Палец нащупал кнопку зонта. Хлопок почти заглушил для меня его громкий выдох. Не дожидаясь его ответа, я шагнула в сырость и серость, чувствуя, как сложно мне дышать этим заряженным озоном воздухом.

Шаг. Крохотный второй. Третий.

Сильные руки резко и совсем не бережно развернули меня обратно, прижимая к холодной, твёрдой груди. Запрокинув голову, я лишь мельком увидела чёрные блестящие глаза, когда на мои губы лавиной обрушился самый необходимый, самый желанный поцелуй, который я мечтала ощутить больше четверти века после Его смерти… Порыв сильного ветра вырвал из моих ослабевших рук зонт. Холодные крупные капли падали на нас, ничуть не остужая ни пыл, ни горячие объятья двух странных существ, которые не чувствовали гнева стихии. Арес целовал упрямо, жадно, покоряя и подчиняясь, отнимая волю и даря уверенность, что всегда примет любой мой выбор. Моё лицо в колыбели его ладоней просто полыхало. Чувствительные губы покалывало, когда он с шипением чуть оторвался от них, мои пальцы судорожно вцепились в его рубашку, разрывая промокшую ткань, как бумагу. Теперь он успокаивающе гладил мои руки и собирал губами дорожки слёз и дождя, бегущие по моему лицу.

— Ш-ш-ш… Тише, хорошая моя. Ну, что ты, жемчужинка, ты же знаешь… Ты ведь всё знаешь, моя родная. Абсолютно всё… И я готов на всё… Даже подождать тебя ещё раз. Вот теперь точно готов…

Я прижалась к его груди, пряча лицо. Исчезнув для всего мира в этих надёжных объятьях и за плотной завесой дождя на пустых улочках Вольтеры…

Я успокаивалась, напитывалась силами, его уверенностью в себя, меня, нас… В нашу историю…

Он прав. Я всё знаю. Именно поэтому мне было так болезненно уходить сейчас.

— Ты вернёшься…

— Вернусь. Обещаю.



Я будто очутился в собственном кошмаре. Этот непонятный для меня диалог, эти прикосновения, поцелуи под дождём… разъедали моё сознание кислотой ревности и ненависти.

Как смел этот старый интриган снова играть чувствами Беллы! Обманывать её из-за своих жалких амбиций, давая ей ложные надежды! Ему мало того, что он имеет?

А Белла? Как она могла так наивно пасть в объятья этого безжалостного убийцы, как могла не увидеть, что он просто использует её?! Где её чувство морали? Она ведь знает, что у него есть жена!

Мои кулаки сжались, кроша руль. Я вспомнил, как испытывал похожее чувство беспомощности там, в наполненной детскими голосами школьной столовой города Форкса, когда жалкий Бофорт Квон готовился признаться Белле в своих таких поверхностных и глупых чувствах, которые погасли, стоило на горизонте появиться другой девушке.

У Аро чувства были не глубже. Я видел его насквозь. Как можно быть таким чудовищем?!

— Эдвард, пожалуйста, держи себя в руках.

Взволнованный голос Элис не успокоил меня тогда в школе, не остановил и сейчас.

Дверь машины я едва не оторвал, когда Белла так трогательно пообещала вернуться к этому монстру. Смущённая и очарованная чужой маской, она не понимала, что попала в расставленные опытным негодяем силки. Сила моей ненависти была всепоглощающей. Она могла раскрошить горы, но её виновник со спокойной улыбкой победителя смотрел вслед девушке, которую я любил больше жизни. Будто бы имел собачье право на такие взгляды!

Я скривился от отвращения. Разве не он говорил мне, что я «переживаю не о том»?

— Я же предупреждал вас!

Мне было невыносимо смотреть на этот собственнический взгляд вампира.

Он обратил на меня внимание, будто только что вспомнил, что у его представления были свидетели. А ведь оно было рассчитано не только на меня…

Я видел мысли Деметрия, который был заинтригован Беллой. Её флирт лишь подстегнул интерес ищейки. Но сейчас он покорно заставил себя забыть о любом поползновении в её сторону. Отбить красивую девушку у вампира-вегетарианца из американского клана было забавно, отбить будущую любовницу у Владыки — прямой путь к погребальному костру, несмотря на все заслуги…

Кажется, моя реакция лишь позабавила Аро. Бросив взгляд на часы, он кивнул своим мыслям, рассчитывая успеть задать мне трёпку. Он не хотел, чтобы девушки опоздали на рейс. Я смотрел на эту тонкую кожу в шрамах, пока он самоуверенно закатывал рукава. Ни у одного древнего вампира не было столько телохранителей, сколько у него. И он надеялся победить меня только на основании долгого питания кровью людей? Да и судя по глазам, он так же, как и я, давно не охотился. Если можно назвать охотой доставку «продовольствия» прямо в тронный зал. Его комплекция не отличалась угрожающей мощностью, как у Эмметта. Он так же не мог превосходить меня в скорости. И что немаловажно, я мог считывать каждое задуманное им движение в его мыслях ещё до того, как он его сделает.

У него не было шансов.

— Я никогда не проигрывал, даже Эмметту, — счёл важным заметить я, приближаясь к тому, кто посмел использовать девушку, которую я люблю.

Конечно, стражи не позволят мне убить его… Но сейчас я думал лишь о том, как хочу стереть самодовольную ухмылку с лица этого монстра.

— Эмметту этот щенок не проигрывал, — пронеслось в голове гордого противника. — Я вообще никому в своей жизни не проигрывал.

Откинув голову назад, Аро подвязывал длинные мокрые волосы лентой.

Я тут же атаковал, целясь в уязвимое место шеи. Моя скорость не стала сюрпризом, когда с громким раскатом грома мужчина увернулся на инстинктах и с силой откинул меня на том же ускорении в предварительно распахнутые Деметрием двери.

Я с грохотом врезался в стол секретаря, разнося его в щепки.

— Сюда бой перенесём, — как ни в чем не бывало не спеша зашёл в приемную Аро. — Чтоб куски твои по улице не собирать, малыш…

На шум, конечно, среагировали другие жители замка, стремительно приближаясь к месту действия. Выскочила из машины взволнованная сестра, которую перехватил от вмешательства Деметрий. Но я старался не отвлекаться на мысли посторонних, полностью концентрируясь на Аро. Кажется, этот бессмертный был совсем не прост…

— Ты считаешь, что твой дар даёт тебе преимущество, не так ли? — склонив голову набок насмешливо спросил вампир, показательно не вынимая рук из карманов.

Я промолчал. Отряхнув с себя обломки стола и крошку стен, я смотрел на него, внимательно отслеживая мысли.

— Когда имеешь дело с таким количеством информации, как я, поневоле начинаешь контролировать и свои мысли, — продолжил издеваться Аро, внезапно атакуя мою голову моими же воспоминаниями видения Элис, где на Беллу несётся бессмертная Клара, и как Белла падает в пропасть со скалы… Пронзительные слова любимой о том, что я сдохну от счастья, когда она умрёт, разрывали мне череп изнутри.

— Всё ещё считаешь свои способности даром, малыш? — усмехнулся мой мучитель.

С рёвом я сорвался. Разрываемый болью изнутри, я кинулся на Владыку.

Уворот. Поворот. Он так и не вынул руки из карманов. Позёр! Моя ярость и рычание его лишь забавляли.

— Аро! — Возмущенный голос Кайуса прервал тишину «зрительского» зала. — Ты опять?!

Аро поймал мой кулак открытой ладонью и резко повернул его до хруста, хватая другой рукой за голову и врезая меня лицом в стену.

Я охнул. В голове зашумело. С трудом увернувшись от следующего удара в голову, я получил удар по шее.

Отвлекшись от поединка, вампир решил ответить другу:

— Трудный год, дружище, — довольный лающий смех Аро прервал мой точный апперкот ему в живот. Но даже мысленно он не выдал боли от выверенного удара, который сносил даже Эмметта.

Возможно, стоит повторить? Удар! Я определённо слышал хруст! Однако… Он даже не пошатнулся. Почти нежно обхватив мою голову руками, он с силой впечатал свой лоб в мой нос. Хруст лица, и я на мгновение лишился дыхания и зрения. Пошатнулся, но устоял.

— В последний твой «трудный год» Флавии заложили вблизи Палатинского холма Колизей, — язвительно напомнил Кай соправителю, а потом неожиданно обратился ко мне: — Молодой человек, да не бейте вы его в живот, у него тысячелетий восемь, как там всё отбито! — В руках Кая был бокал с кровью. С довольным видом он сел на чудом уцелевший стул для посетителей, закинув ногу на ногу, и беззаботно мне посоветовал: — Цельтесь в голову!

— Знал бы я тебя, мудака, чуть меньше, решил бы, что ты не за меня болеешь, Кай… — пожурил блондина Аро, подсекая и перекидывая меня через плечо.

— Вот за мудака ремонт приёмной делаешь за свой счёт, — отсалютовал вампир Аро бокалом, пока я пытался встать и не развалиться.

После серии не очень успешных связок ударов, я ещё раз пропахал носом пол, чувствуя, как в голове нарастал шум от стремительной регенерации, которая лишь уменьшала силы. Решив, что ничего не потеряю, последовав совету другого Вольтури, я лишь в очередной раз промазал, получив ощутимый удар в живот.

— Это не бой! Это избиение! — захныкала, пытаясь выбраться из рук Деметрия, сестра. — Белла, сделай же что-нибудь!

Я заметил её привалившуюся к колонне фигурку только сейчас. На её невозмутимом лице не увидел и следа переживаний.

И в этот момент будто обрёл второе дыхание. Сейчас был последний шанс показать, чего я стоил.

Вырвавшись из смертельно опасного захвата, я нанёс первый удачный удар в голову. Сетка трещин от виска и до самых губ прошлась по лицу Аро, стирая его вездесущую ухмылку.

Глаза зло прищурились.

Теперь бездушный взгляд противника обрёл сосредоточенность, и уже через мгновение мне пришлось уйти в глухую оборону, надеясь, что ещё предоставится реальный шанс оторвать эту голову от шеи.

— Аро и без меня неплохо справляется.

Спокойный ответ Беллы ужаснул Элис и заставил усмехнуться Кайуса.

— Ты что, не поможешь Эдварду?!

— Аро уже ему помогает, — пожала плечами мисс Свон, чем спровоцировала взрыв хохота моего «помощника».

Именно этот момент я и избрал для уворота и мощного удара в челюсть. Кожа под моим кулаком треснула, и я с ликованием почувствовал, как по моим костяшкам стекает жидкость, заменяющая нам кровь. Не моя…

Я даже поразился эффекту.

Тогда как Аро был в принципе удивлён тому, что я посмел прервать его смех в такой момент. Все замерли и боялись даже думать, с ужасом глядя на то, как медленно, как бы неохотно, затягивается кожа древнего вампира.

У него действительно слишком слабая регенерация.

— Ауч… — манерно протянул Кай в этой абсолютной тишине, поморщившись от представляемых ощущений, но почти тут же громко цокнул и отсалютовал мне бокалом. — Помянем мальчика, что ли…

Ответный удар Аро снёс меня с ног до того, как Кайус закончил фразу. После этого меня просто методично вбивали в землю, не давая даже шанса встать. В глазах уже троилось от ударов, кожа не успевала регенерировать, а пол подо мной превратился в мягкое крошево, когда меня заставили встать на колени, упираясь коленом мне в позвоночник, и крепко обхватили шею, методично оттягивая готовую оторваться голову назад и вверх.

— Аро, стой!

Пронзительный женский крик, полный ужаса, прервал мою казнь.

Рука палача дрогнула.

— Это я виновата, но, пожалуйста, не убивай его! — умоляла на греческом испуганная девушка-златовласка из воспоминаний Аро, заламывая руки, но не решаясь подойти ещё ближе. — Ты же знаешь, эти мысли просто глупость… Он ни в чём не виноват! Это я… Прости меня!

Именно её я немного испугал вчера своим безумным видом, когда искал Беллу по всему замку, не найдя её в библиотеке.

Только прочитав её мысли, я понял, что эта девочка испытывала стыд из-за того, что недавно её муж прочёл, как она про себя сравнила меня с Аполлоном при встрече. Считая себя яблоком раздора, она была в ужасе перед гневом супруга, но так же не могла и остаться в стороне, позволив убить меня.

И пока Аро молчал, не зная, что сказать Сульпиции после того, как узнал её мысли через меня, у подлинной богини Эриды, было что презрительно бросить в данной ситуации:

— Это что?

Предыдущая глава