Марика (Просьба)

Я смотрела на него, и сердце мое сжималось от боли. Как такой красивый, мужественный мужчина мог сейчас лежать весь в бинтах, со множеством трубок, проводков, в окружении множества пищащей аппаратуры. Его серые глаза были закрыты, черные как смоль волосы были едва видны из-под повязки на голове, на правой щеке проступали глубокие рубцы от порезов. Слезы потекли по моим щекам, и я прикусила палец, чтоб наружу не вырвались мои страдания. «Как я могла так опрометчиво поступить, - сокрушалась я. - Это я виновата в этой аварии, если бы я только сдержала слово, выполнила ее просьбу. Но, нет, я решила по-своему, решила, что он должен знать правду, что Кира беременна, ждет ребенка от него. Нет, чтобы рассказать ему при встрече, я позвонила, даже не спросив, удобно ли ему говорить». Он был за рулем, он всегда водил машину на бешенной скорости. Моя новость чуть не убила его, в прямом смысле слова… Я слышала в трубке визг тормозов, скреп покореженного от удара металла, а затем повисла тишина… Боже, как я была глупа.

Видимо, я не смогла сдержать всхлипов, и это разбудило моего друга. Я поспешила вытереть следы слез, прежде чем встретиться с его взглядом. Большие серые глаза сказали больше, чем могли бы тысячи слов. Минутный бессловесный монолог его серых глаз, кричащих, умоляющих, просящих ничего не говорить ей - я не смогла долго сопротивляться этому властному взгляду и, закрыв глаза, согласилась выполнить его просьбу. Мое сердце сжалось, я знала, что он значит для Киры, что она бросится к нему, не взирая ни на что. А то, что она могла увидеть, могло произвести на нее очень сильное впечатление. В ее положении это было противопоказано. Я знала, что мой друг поступил правильно, оградив ее от горькой правды. Открыв глаза, я вновь встретилась с его серым взглядом, переполненным безграничной любовью и страхом за Киру.

- Я ничего не скажу ей, - прошептала я, его глаза закрылись, и послышался глубокий вздох облегчения.

Дверь отварилась, и внутрь влетела девушка, которая тут же припала к телу мужчины. Вероника - жена моего друга, мы были с ней знакомы, но подругами нас назвать было нельзя. Только когда она оторвалась от мужа и встала, чтобы поздороваться со мной, я обратила внимание на ее округлый животик. Перекинувшись с ней парой слов, я поспешила покинуть палату. Оказавшись в коридоре, я опустилась на кресло, пряча свое лицо в ладонях. «Дура! Какая же я дура!» - не переставала я ругать себя. Ведь она знала о беременности его жены, потому-то и просила ему ничего не говорить, хотела сохранить его семью.

Карл

«Мы выбираем, нас выбирают». Никогда не задумывался над смыслом этой фразы, пока не встретил Киру. Я всегда был ценителем женской красоты. Нет, я не волочился за каждой юбкой, но среди моих знакомых было много женщин. Вероника - моя жена, - конечно, знала об этом, но это был ее выбор - связать жизнь со мной.

Однажды возвращаясь домой, я встретил девушку, которая безуспешно пыталась поменять колесо. Остановив свой автомобиль, я поспешил ей на помощь, разговорились. Так я познакомился с Марикой, в ней я нашел друга, с которым можно было поболтать на разные темы, и который не откажет в помощи в трудную минуту. И примерно меньше, чем через год я познакомился с Кирой. Они с Марикой сидели в кафе. Что-то странно-притягательное было в этой девушке, от нее веяло спокойствием. Глаза излучали тоску, но мне очень захотелось увидеть, как они светятся от счастья. И проблески этого света я заметил в тот вечер, когда она робко прятала свой взгляд под опущенными веками. Когда мы остались одни в машине, я не смог удержаться, чтоб не прикоснуться к ее лицу. Боже, она затрепетала от моего прикосновения, словно былинка на ветру. Пухлые губки приоткрылись в призывном жесте. Мягки, податливые - это был самый «вкусный» поцелуй, который я когда-либо испытывал. Я был сражен ее робким «Я хочу тебя», не ожидая услышать от нее подобного, но она была настроена решительно.
Я не могу сказать точно, что именно меня привлекло в этой девушке: ее кроткий нрав или аура спокойствия и умиротворения, которой она окружала меня. Она была «моей», понимайте как хотите, но это было именно так. Она превращалась в робкого, тихого птенчика рядом со мной, буквально боялась дышать в моем присутствии. На мои вопросы, почему она так себя ведет, девушка лишь пожимала плечами и смущенно опускала взгляд.

Передо мной вставал серьезный выбор: развестись женой и остаться с Кирой или оставить все как есть. Я больше склонялся к первому варианту. Но судьба сделала выбор за меня - Вероника забеременела. Я всегда хотел детей и теперь не мог отказаться от ребенка. Я знал, что Кира меня поймет, видел боль, любовь, тоску в ее глазах, когда сообщил о беременности жены. И она отпустила меня, просто ушла в сторону, уехала к родителям. Я тосковал по ней… звонил…

Новость Марики застала меня врасплох, все мысли вылетели из головы, я был полностью дезориентирован. Резко нажал на тормоза, не осознавая, что нахожусь на перекрестке, и справа на меня несется большой джип. Удар… темнота… и только одна мысль в голове «Кира, ребенок, мой ребенок от любимой женщины».



Очнулся я от дикой боли во всем теле и сразу подумал о Кире и ребенке. Открыв глаза, я увидел плачущую Марику. Кислородная маска мешала говорить. Устремив свой взгляд на нее, я вложил всю свою силу, чтоб донести до нее то, что мне было нужно - Кира не должна знать, что со мной, я должен любой ценой оградить ее от этого. Как только я получил тихое согласие, что она будет молчать, я вздохнул свободно.

В моей голове крутился образ Киры. Я пытался представить ее улыбку, ее округлый животик, то, как она гладила свой живот. Кто в нем? Мальчик? Девочка?

Мои мысли прервал стук двери, а затем кто-то обхватил мое тело. Вероника. Когда я открыл глаза вновь, Марики уже не было в палате, а моя жена пыталась спрятать свои слезы. Мой взгляд пропутешествовал по ее лицу и опустился ниже, остановившись на ее животе.

Мучительный вздох и по возможности сжатые пальцы в кулак. Я вновь закрыл глаза. Что за закон подлости, что моя жена и любимая женщина забеременели в одно время? Это мне наказание за все мои прегрешения? За то, что не мог пройти мимо красивой девушки? И что дальше? Как быть? И что со мной?

Диагноз был неутешительный: были задеты нервные окончания, мне предстояли лечение, возможно, даже операция и долгая реабилитация. Это означало заново учиться ходить, заново учиться держать вилку в руках. Больничная палата и белые коридоры надолго станут моим домом. Вероника приходила каждый день, но, признаться, лучше бы она этого не делала. Видеть сочувствие и жалость в ее глазах было больно. Казалось, что она будто уже вынесла мне приговор, поставила крест на моей жизни. Но не я. Я был решительно настроен встать на ноги, ведь у меня была цель.



На улице стояла невыносимая жара, погода так и шептала своей зеленой листвой растянуться где-нибудь возле водоема, получая свою порцию ультрафиолета. Не задумываясь, я набрал до боли знакомый номер. Не успел раздаться второй гудок, как в трубке послышалось тихое и мелодичное:

- Да!

- Здравствуй, моя птичка!

- Привет! - я услышал, как губы любимой растянулись в улыбке.

- Чем занята? Может, отдохнем?

- Занята… да ничем, отдохнем? Как это воспринимать? Что ты имеешь ввиду?

- Я заеду за тобой через пятнадцать минут, будь готова… да, и не забудь купальник.

- Что? Куда мы едем?

- Просто собирайся.

В назначенное время я стоял под ее окнами, она выпорхнула из дверей словно птичка. Короткий белый сарафан открывал вид на ее стройные ножки и загорелые плечи, большая сумка через плечо и шляпа с широкими полями завершали ее образ. Наблюдая за ней, пока она подходит к машине, я гадал, что будет дальше: скромно сядет, не сказав ни слова, или же будет щебетать без умолку, закидывая меня вопросами. Открылась дверь.

- Привет! - и ее улыбка озарила салон авто. Я знал ее «от» и «до», читал словно книгу, предугадывая каждый ее шаг, и все равно ей удавалось меня удивить.

Я догадывался, что сейчас все пляжи на реке Влтавы будут переполнены, но у меня на примете было одно укромное местечко.

Тихая спокойная река, каменистый берег, скрываемый под кроной пышной зелени, в тени которой можно было спастись от палящего солнца, и моя любимая в моих объятиях. Вдыхая запах ее мокрых волос после купания, я ощущал себя таким счастливым, умиротворенным, спокойным.

- Здесь так красиво, - прошептала Кира, устраиваясь удобнее в моих объятиях.

- Да, - ответил я, прокладывая дорожку поцелуев от ее плеча к шее, ощущая, как она тает в моих руках.

Я продолжил ее целовать, пока не достиг ее губ… мягких, податливых губ.

Звук открывающейся двери отвлек меня от воспоминаний. В палату вошел доктор Мартин Новак, высокий черноволосый мужчина лет сорока. За эти долгие четыре месяца мы с ним сдружились. Когда он узнал о моих женщинах, и в каком они положении, то не осуждал и не одобрял моего поведения, посоветовал лишь следовать зову своего сердца.

- Ну, что, Карл, я получил результаты твоих анализов, - улыбнулся мне друг, - и хочу заметить, что после операции твои показатели улучшились, и через неделю мы перейдем к физиотерапии.

Да, мне все же пришлось перенести операцию два месяца назад. Признаться, я боялся, боялся больше не проснуться после нее. Но все прошло очень даже удачно, как я мог судить по сияющей улыбке врача.

- Это здорово, док, - радостно ответил я в ответ, пытаясь приподняться на своих ослабленных руках.



После аварии мне потребовалось долгое восстановление - были задеты нервные окончания, я едва мог ходить, держать ложку.

К рождению нашего с Вероникой сына мне удалось восстановить двигательную функцию рук, так что я мог держать своего малыша. Держа ребенка в своих руках, я представлял, что мог точно так же держать нашего с Кирой ребенка - тоже мальчика, который родился месяц назад. О рождении ребенка моей любимой мне рассказала Марика. В тот день я послал Кире смс с незнакомого номера. «Спасибо за сына. Карл». Раз в две, три недели я созванивался с Марикой, узнавал, как дела у Киры и малыша. Прошло примерно полтора года. Напрямую жена не говорила, что тяготится моим состоянием, но я все видел. Конечно, я начал вставать на ноги и делать первые неуверенные шаги, но атмосфера в семье была уже не та, как когда я содержал семью. Безусловно, я и сейчас находил способы, но только не в тех масштабах. Жить так дальше я не видел смысла, ведь было не известно, сколько я еще мог так «ели волочить» ногами, и поэтому решил развестись с ней.

- Вероника, пойми, так будет лучше… для тебя… для сына, - на последних словах мой голос дрогнул.
Я не хотел, чтобы моего сына воспитывал другой, но понимал, что так будет лучше. Ребенку нужен отец, который попинает с ним мяч, побегает с ним … а я не мог, и как долго я не смогу встать на ноги, я не знал. Месяц, два, год, а может и больше потребуется для полного восстановления. Пока все мои занятия не приносили результата, и это меня очень сильно злило.

- Нет, - всхлипывая произнесла жена.

- Ник … - тяжело вздохнув, я решил прибегнуть к последним аргументам, - у нас давно были натянутые отношения, и если бы ты не забеременела, я бы предложил это раньше. Если бы не авария…

- Слишком много «если»… - тихим голосом перебила она мою речь.

- Ты права, много… видно, не судьба. Я вижу, как тебя тяготит мое состояние, вижу, как ты пытаешься экономить, но у тебя это не получается, потому что ты к этому не привыкла.

Развернув свое инвалидное кресло, я подъехал ближе к креслу, в котором она сидела. Приподняв ее лицо за подбородок, я заглянул в ее глаза и продолжил:

- Ты еще молода и сможешь найти здорового мужчину, построить с ним свое счастье. Сына я не брошу, я для него всегда останусь отцом … таким, каким смогу быть … я буду помогать, но прошу, будь умнее, дай себе шанс быть счастливой. Мне тяжело видеть, как ты страдаешь.

- Хорошо, я подумаю, - с этими словами она скрылась за дверьми больничной палаты.

Она долго упрямилась, но все таки согласилась. Я встречался с ребенком и как мог помогал финансово, и продолжал восстанавливать свои силы.

И что теперь? Я потер ладонью лицо, всматриваясь в ночной город. Оставшись один, я начал более упорно и усиленно тренироваться, что привело к своим результатам. Отмечая третий день рождения сына, я бегал вместе с ним и другой ребятней. Сходиться обратно у меня не было желания, как и у нее. Она прислушалась к моим советам, и уже полгода встречалась с владельцем небольшого ресторанчика. Парень он был не плохой, хорошо обращался с сыном, да и между нами возникли приятельские отношения. Но вот как только до Вероники дошли слухи, что я хочу сойтись с Кирой, ее как будто подменили. Она стала упрекать, что я мало времени уделяю сыну, а когда сойдусь с Кирой так и вообще забуду про него, перестану помогать деньгами. Я вот только не мог понять, что это? Ревность? Способ шантажа по добиванию денег? Банальная женская зависть?
____________________________________________________________________________________
Ну вот, теперь вам известны мысли Карла, а я спешу узнать ваше мнение о прочитанном